Джонин обратился мысленным взором на свою предыдущую миссию за пределами Конохской долины — она была аж в середине сентября и являлась "B"-ранговой. Нинму — исследовать на предмет сенфуиндзюцу гору Цуйон, созданную кланом Луара при участии Годайме Казекаге и Узумаки Наруто (секретная информация для узкого круга правящих лиц). В страну Ветра слетелись тучи шпионов-исследователей, великое чудо света затмило собой все другие новости и сместило интересы, опасно пошатнув мировой баланс сил (как-никак жертвенная потеря Итиби), а в особенности благосостояние страны Огня, экспортирующей в пустыню львиную долю продовольствия. Среди шпионов был взвод АНБУ Конохи, в нем числился и Хьюга Неджи. Он с трудом вскарабкался на восточный клык Цуйон вместе с напарником, который должен был проплавить толщу льда, чтобы добраться до каменного основания, излучающего кровожадную яки тем сильнее, чем ближе к центральному пику. Посредством Бьякугана увиденный фрагмент объемного сенфуиндзюцу, активировавшегося от высокой температуры, врезался в память и был извлечен оттуда уже в больнице Конохи, куда его с напарником доставили с сильнейшим обморожением кожного покрова и внутренних органов — додзюцу удалось спасти. Благодаря печати на лбу Неджи довольно легко передал Яманака-дзину нужное воспоминание с подтверждением жертвенной смерти однохвостого биджу, все личное оставив при себе. Об охоте Акацки на хвостатых демонов уже все заинтересованные властьимущие знали, экзотичное избавление мира от слабейшего из них да еще и с несомненной пользой заставило многих крепко задуматься.
Неджи вновь стал смотреть на сладко спящего, попытавшись из разрозненных мыслей и образов сложить понимание этого шиноби.
Из-за сенсационной новости о Цуйон презентация книг Джирайи прошла скромно и привлекла лишь ценителей его творчества. Неджи для порядку когда-то пролистал эро-серию, найдя ее скучной и малоинтересной, а в свете его "трудовой деятельности" ради процветания клана еще и навевающей отрицательные чувства. После того, как эро-сеннин скандально осел в Конохе, книги "Ича-Ича" стали набирать популярность. В развед-взводе был читающий АНБУ с маской собаки, известный фанат творчества Джирайи. По новым правилам все спецагенты носили специальную маску, скрывающую еще и волосы, но для Бьякугана маски не преграда. Неджи узнал прячущегося от дядюшки племянника, на удивление взахлеб читающего книгу, далекую от флирта и эротики. В больничной палате Неджи решил тоже прочесть двухтомник, продающийся без возрастного ценза. Книга его крепко зацепила, особенно иллюстрации с высокогорными ландшафтами. Он сам недавно побывал под небесами и что-то схожее с героями испытал, видя бескрайнюю пустыню и цветущий зеленый клин под ногами — тогда как раз появился просвет в тучах, клубящихся вокруг Цуйон под теми же ногами. Незабываемые впечатления! Пусть и смазанные испускаемой горой яки, как-то сочетающейся с прижившимися вокруг растениями. И вот Неджи на вечеринке в доме Наруто случайно оказался рядом, когда хозяин по какой-то надобности юркнул к себе в спальню... Там он мельком заметил фотографию пейзажа, схожего с книжным, но с более молодыми лицами Узумаки Наруто, Луара Саске и более старым лицом Джирайи, все три были пьяны от восторженного счастья. Неджи никому об увиденном не рассказал, весь остаток праздничного вечера он избегал Наруто и его клонов, дабы те не увидели тщательно им скрываемую бурю эмоций. Джирайя описывал в своем произведении реальность, чуточку приукрасив и скорректировав почти что мемуары — Неджи без того случайно увиденного фото никогда бы не пришло в голову сопоставлять главного героя с Наруто. Книгу он вдумчиво перечитал, и аж завидно стало. У Неджи к Наруто давнее особое отношение, ведь именно после сражения с ним в финале своего первого экзамена на ранг чюнина он многое переосмыслил и помирился с сестрой и дядей, рассказавшим правду об отце, его брате-близнеце Хизаши, который добровольно пожертвовал свою жизнь во спасение брата.
Неджи подкинул дровишки в костер и поставил закипать ключевую воду. Он не страдал от недостатка света или тепла, но начинались утренние сумерки, и близилось время побудки с приготовлением еды на весь день вперед.
Вчера вечером все подчиненные тихо
* * *
навыкам своего разулыбавшегося командира. Он умело сложил колодец и одним выдохом пламени через приставленный к губам кулак запалил его, причем не сжег, а именно поджог. Без всяких печатей выдохнул низкотемпературную струю огня, аккуратно объявшую сложенные дрова, которые он лично футоном наготовил в два счета. Самое удивительное, что командир точно так же без ручных печатей (вряд ли топанье ногой считается ножной печатью, по крайней мере, Неджи о таком не слышал) создал яму для нужника и для костра, чтобы огонь не отсвечивал по округе и не привлекал никого лишнего. Бездымный и тусклый костер это причуда командира, пожелавшего в свою первую вахту смотреть на живой огонь и приказавшего всем немедленно засыпать, а не пытать его вопросами о сродстве и нательных фуиндзюцу. Кстати, в середине ночи дежурила ирьёнин (с боем настояла), умеющая засыпать и просыпаться по расписанию без всякого самогендзюцу, которое, на удивление, смог применить даже четвертый член команды, убежденный командиром попробовать ради интереса, не в насмешку над его ограниченными способностями. Его потом с большим трудом разбудили, и далее во время движения по верхним путям счастливая улыбка не слезала с губ сумевшего с первого разу применить что-то помимо тайдзюцу и по этому поводу воспылавшего невиданной силой юности, никогда прежде Неджи не виденной — это что-то да значит!
Неджи уловил подтекст нынешней своей миссии, явно выхлопоченной дядей — два джонина-сенсора в группе чересчур. В целом состав идеально подходил для миссии в качестве телохранителей. Один ирьёнин и три шиноби ближнего боя, два из которых так же владеют атаками на средних дистанциях и обладают двумя разными сенсорными додзюцу. Негласная задача Неджи заключалась, как он справедливо полагал, в оценке и подстраховке командира, впервые ведущего группу и вроде как обученного защищать одного себя. Неджи не верил, что его нынешнему командиру дали ранг джонина по блату, из жалости или из милости, как предвзято судила о нем народная молва. Не верил до выступления из Конохи, исходя из прочтенных книг Джирайи, где даже в продолжении серии "Ича-Ича" он увидел знакомые образы из другого двухтомника и пересечения сюжетных линий. А по некоторым пунктам железно убедился вчера перед сном, заметив схожие и внешне плохо скрываемые эмоции у своих товарищей, ориентирующихся в темноте благодаря рассасываемым таблеткам ночного зрения и звездно-лунному небу. Сам Хьюга-дзин для получения ранга джонина подтянулся в контроле эмоций и клановых дзюцу, отшлифовав имеющиеся. Внешние проявления чувств он еще до АШК научился скрывать. Обретение внутреннего равновесия требовалось для познания высших клановых техник, таких как тайдзюцу "Божественный Танец Журавля" — экономичная вариация комбо "Хакке Хьяку Ниджухачи Шо" со ста двадцатью восемью ударами и "Хаккешо Кайтен" с выпусканием чакры во время вращения для создания защиты. Неджи только начал осваивать танец, который пока сильно уступал "Хаккешо Кайтен". Суть этой техники в том, чтобы заставить чакру вращаться быстрее выпустившего ее тела и расходоваться только при отбивании атак. Предыдущий глава клана, чьи глаза побелели, явив миру совершенный Бьякуган, последний, кто в полной мере владел "Божественным Танцем Журавля" и мог часами беспродыху сражаться в многочисленном окружении врагов.
Бьякуган продолжил рассеянно буравить одного из спящих, легшего спать в удобных и легких поножах, столь же совершенных наручах и с беспальцевыми перчатками из качественного чакропроводящего материала. После внимательного наблюдения Неджи сдался, в очередной раз убедившись в гипотетическом существовании нательного фуиндзюцу, которое маскировало реальные возможности джонина, низводя до уровня посредственного генина. Неджи на всякий случай достал видавшее виды зеркальце с чакропроводящей амальгамой и посмотрел отражение. Маска спокойствия дала сбой, зеркало едва не вывалилось из рук — на затылке командира явно различалась вихрящаяся структура, доказывая наличие фуиндзюцу, подобного его собственной налобной печати "птица в клетке"...
На памятном празднике Неджи видел на тыльных сторонах ладоней Наруто два одинаковых фуиндзюцу, служащих для хранения оружия, и на самих ладонях были запечатывающие круги с кандзи, по которым нельзя судить о содержимом печати. Еще как минимум два должно было быть: маскирующее нательное фуиндзюцу и вещевое для хранения той же одежки, мановением чакры ловко одеваемой и снимаемой прямо из или в печать. Неджи сам обзавелся фуиндзюцу "Оружейный отсек" для кунаев, сенбонов и сюрикэнов — иного вида оружия, акромя метательного, стиль боя клана Хьюга не предполагал, Хьюга-дзин сенсоры-контактники. Неджи первым поставил себе это фуиндзюцу, впечатлившее его на гулянке по случаю возвращения Наруто. Джирайя лично (как и всем потом, впрочем) наносил свернувшуюся в иконку вязь иероглифов стоимостью в сумму с пятью нулями (практически обнулившую личный счет). Эта техника значительно усилила Неджи. Однако какого же было удивление джонина, когда он довольно легко и быстро совместил дзюцу "Иглы чакры" с выпускаемыми из печати сенбонами, породив более сильную технику "Нинпо: сенбоны чакры", пробивающую на вылет два метровых валуна, выстроенных в ряд! Естественно, он поделился открытием с главой клана, скрепя сердце расставшимся с примерно двадцатью миллионами рьё для усиления клановых чюнинов и джонинов (первым клан добавлял три четверти от стоимости нанесения нательного фуиндзюцу, вторым четверть) — Джирайя никому скидок не делал и цену для всех выставлял одинаково высокую (за Хьюга растрясли мошну и другие кланы). Вообще с возвращением жабьего саннина уровень использования фуиндзюцу в Конохе резко подскочил. Из главного нововведения это полевое фуиндзюцу, накладываемое на пороги и дверные косяки, дабы скидывать с ниндзя "Хенге". Конечно, опытный глаз определит неестественную моторику движений и по прочим признакам выявит перевоплощение, но все же кое-где весьма и весьма актуально данное фуиндзюцу, гораздо более эффективное по сравнению с ранее используемыми средствами, доступными для ограниченного круга лиц. Главная особенность это скрытность. Мало видеть готовую печать фуиндзюцу, надо знать способ нанесения, состав чернил и прочие нюансы.
Определив время по звездам и для пущего контроля сверившись с карманными ходиками, лежащими в специальном кармашке вещмешка, Неджи искусно подал чакру в гортань и направил звук узким лучом:
— Подъем, — произнес он, будя напарников.
— Уах, доброе утро! — Потягиваясь и зевая во весь рот.
— Ооо! Новый день и новые подвиги во славу Силы Юности! — Вскакивая и вопя... в аккурат по площади поляны. Какое-то угуканье и шелест с повизгиваниями, доносившиеся из леса, остались без изменений. Вот что значит опыт бесконечных тренировок и великолепное владение собственным телом, ведь это все, что ему остается из искусства ниндзя. Вскочивший медленно взорвался серией упражнений, разогревающей мышцы, разгоняющей кровь и прогоняющей сонную одурь, навеянную лесом, нежащимся в преддверии росы. Терпение его всё. Спал он на походной подстилке зеленым бревном в стандартном жилете чюнина и спрятанными за полосатой тканью утяжелителями, играющими роль щитков на руках и ногах.
— Достал орать под ухо, Ли! — Скривился третий напарник, а вернее напарница, растрепанная и не выспавшаяся, несмотря на свои хваленые способности. Свой удар левой она плохонько замаскировала под разминку, любителю обтягивающих костюмов не стоило труда уклониться, выпятив все лучшее. Несмотря на промах и плохое настроение, чюнин с классификацией ирьёнин "B"-ранга оставила голос в пределах поляны, ибо скрытность для ниндзя это едва ли не главный залог успешности миссий.
Неджи остался непроницаемым, привычно используя свою печать на лбу в качестве якоря и гасителя эмоций — этот прием хорошо справлялся со страстями обычного дня. Благодаря сбросу чувств, он научился скрытно и частично активировать Бьякуган. Скрытно в плане отсутствия видимого всем напряжения сосудов вокруг глаз на лице, частично в плане дальновиденья — подглядывание он для себя логично объяснял необходимостью всегда быть начеку.
— Гн? Сакура часто не с той ноги встает, Ли? — Прошептал Наруто, прикрыв рот ладонью со стороны, куда убежала сердитая девчонка.
— Ооо, в розовом бутоне просто кипит сила юности, Наруто! — В своей типичной манере ответил Ли.
— А-а-а, — зевающе протянул парень и отошел журчать за дерево, где с вечера устроил нужник. От Неджи не укрылись чуть порозовевшие кончики его ушей, сам Ли нисколечко не смутился своему двусмысленному перлу, а Неджи давно привык. Так же Хьюга увидел колебания чакры, создавшие за деревом теневого клона, в прямом и переносном смысле — он тут же отправился скрытно приглядывать за девочкой, а после наверняка затешется в разведку или на подстраховку.
— Все, свободно, — грубовато бросила вернувшаяся девица, неся в руке минимакимоно-косметичку.
Неджи вздохнул во след двум оболтусам, немедленно бросившимся в сторону холодной воды, котел выкипал. Его спальное место давно собрано, он умыт, одет и не испытывает нужд.
— Скажи, Неджи-сан... Наруто-кун делал клона? — Грозно спросила Сакура, едва собрала свой рюкзак, где хранилось не менее десятка свитков с запечатанными вещами.
— Да, — легко сдавая командира, ответил Неджи, не поменявшись в лице. Ему не нравилась бессуффиксная фамильярность Наруто. Он видел, что желтоволосый умеет быть вежливым, но почему-то не считает важным так обращаться в группе.
Сакура сильнее нахмурилась и засопела, потерев кулак в перчатке с обрезанными пальцами.
— Наруто! Нафига нам эта котелковая бурда?! — Насела Сакура, едва вернувшийся с купания Наруто подошел к костру с намерениями бухнуть в котел еды. — У меня с собой полно пищевых пилюль, чакротворных и тонизирующих таблеток, снимающих усталость. Ли-кун?.. — Стрельнув глазками в нелюбимого толстобровика в поисках поддержки.
— Да!!! Пламя юности горит ярко, командир, мы сможем сутки напролет бежать!! — Откликнулся Ли, подражая в стойках и жестах Гай-сэнсэю. Неджи привычно абстрагировался от этих выкрутасов — это лучшая на свете тренировка для достижения совершенного Бьякугана.
— Эх, Сакура, — тут же погрустнел Наруто, высыпая в котел гречу, — ты на пути в страну Волн так и не поняла Саске... — Девочка стремительно растеряла весь запал. Неджи и Ли прислушались. Желтоволосый вовремя продолжил вдруг прорезавшейся жесткой и непререкаемой интонацией, предотвратив новый взрыв розововолосой: — Посиделки у костра и общие трапезы призваны сблизить напарников и поднять командный дух. Теперь о схеме движения, — помешивая кашу. — Во-первых, так мы пробежим пятнадцать часов в максимальном темпе, что по расстоянию примерно соответствует суткам бега в среднем темпе. Во-вторых, монотонность притупляет бдительность. Мы уже вне страны Огня, и нам надо действовать быстро и максимально скрытно в неприветливых землях. Постоянное напряжение сенсоров на незнакомой территории с непривычной природой приведет к сенситивному шоку, который может произойти в самый неподходящий момент, но этого не случится с перерывами на здоровый сон, который снимает физическую, моральную и умственную усталость, естественным образом восстанавливая резервы. В-третьих, медикаменты следует использовать непосредственно перед боем или во время него, иначе получится так, что уже напичканный ими организм плохо усвоит новую порцию, в конечном итоге эта малость может привести к поражению. По совокупности при встрече с врагом наша боеспособность получится выше при идентичном другим схемам покрываемом за сутки расстоянии, — выдал спич Наруто, одновременно со знанием дела готовя незамысловатую сытную кашу, уже начавшую испускать аппетитные запахи первых приправ.
