Обрыв связей это плевок в предков, сражавшихся за Коноху. Однако толпа уже сделала еще более худшее деяние, поддержав наспех сочиненный ультиматум и прижав кланы к ногтю. Признание жертв кланов никчемными, унижение достоинства кланов со всеми достижениями и заслугами перед Листом и Огнем, отречение от основоположников. Быть может такой и должна быть военная машина, когда все в ней безымянные и стандартизированные винтики да шестеренки, обезличенные детальки.
— Отец, — окликнул Шикамару главу клана, войдя в кабинет. — Низы далеки от верхов, кураж скоро пройдет... И порядка половины джонинов держат нейтралитет. Я не понимаю твоей логики...
— И чувствуешь, что уходом предашь своего сэнсэя, Сарутоби Асуму, — откликнулся Шикаку, создав еще пару теневых клонов, тут же принявшихся молча помогать трем другим, изводящим запасы пустых минимакимоно и фуин-чернил на создание простейших свитков запечатывания, которых хватит от силы на неделю-другую. Сын кивнул, не сводя пристального взгляда. — Верхи нас гнобят, низы презирают и винят в своих бедах. Верх осквернен, низ прогнил. У нас отобрали время на выправку... Точка невозврата пройдена, сын, у кланов нет будущего в Конохе.
— Почему?
— Утренний, дневной, вечерний и ночной отправители разные. Первый предупредил, второй спровоцировал, третий напал, четвертый добил. Первый давно простил, но не забыл, с ним не посчитались, и он сделал ставку на третьего. Четвертый никого не винил и верил, храня верность. Двадцать восьмого декабря первый встречался с четвертым, разуверив. Результаты провокации второго убедили четвертого. Третий дальше не пойдет, он толкнул волну, а сам в кратчайшие сроки добьется всех согласованных с первым целей. Действия четвертого усилили соблазн побольше и побольнее отщипнуть от ослабшего колосса, лишенного биджу-оружия и опоры на клановую элиту. После случившегося у всех клановых подорвана мораль, снизилась мотивация с прежним рвением отстаивать интересы Листа и заботиться о листьях. Кровавая баня сам знаешь, к чему приведет. Физическое устранение приведет к открытым столкновениям и неподчинению, к подставам и перемалыванию жерновами войны и предательств. Уступка требованиям нивелируют значимость компромата на Данзо-си, следовательно, он беспрепятственно завершит задуманное. Семена раздора посеяны в благодатную почву, Шикамару.
— Неужели нет ни шанса?
— Как соотносятся первый и второй? — Вопросом на вопрос ответил взрослый.
— Они побратимы, — без тени сомнений ответил молодой.
— Первый указал путь... Дважды за одно и то же он не простит, — сказал Шикаку, смотря на вытаращившегося сына, понявшего подсказки.
— И куда мы?.. — Сглотнув, выдавил из себя шепот Шикамару.
— Храм Матери-Природы, Шикамару. В Секай появилась мощная созидающая сила, и мы или прогнемся под жизнь, или канем в лету. Измениться в любом случае предстоит, к сожалению, через революцию. Мне тоже тяжко и больно, сынок, — крепко сжимая плечи Шикамару, — но лично я устал от здешнего лицемерия и подковерной возни.
Навьючив на себя рюкзаки, макимоно, малолетних детей и немощных, клан всем составом выдвинулся из обжитого квартала, служившего отчим домом для нескольких поколений Нара. Шли без оглядки, стелясь боязливыми тенями от уличного освещения, ночных звезд, луны. Из Листа выводил Шикаку, из Конохской долины Шикамару, дальше каждый сам окутался клубами теней, отлично скрывающих даже от бьякугана — за семь лет у Нара произошли грандиозные подвижки с высвобождением чакры со свойством Каге. Плоский теневой клон, кстати, общая поделка Ёшаны и Шикавы. Так что клан уходил, а теневые клоны второго уровня (за не могущих создал сам глава клана), которых обволокла дымка испускаемой чакры, блокирующей определение подделки, в том числе и нюхом, обливались презрением толпы — как-никак Сарутоби и Яманака стояли поголовно клейменными в задних рядах. Шикаку решил сыграть умеренного гордеца, при помощи теневой руки доставив к ногам Данзо официальное отречение с завещанием Конохе всего оставляемого кланом и прощением всех должников клана (коих немеряно). Вы нас изгоняете? Ну так прощайте и не поминайте лихом. И противопоставил, и потворствовал, оставив висеть неоднозначность. Клоны довольно легко сумели выдержать взгляды Иноичи-доно, главы клана Яманка, и Асумы-доно, главы клана Сарутоби — одно прощаю и два извини дали секунды на то, чтобы в тишине развернуться и "Шуншином" уйти через всю диаметральную улицу, оставив лишь вихрь опадающей листвы. За ними, уговаривать, бросились одни из самых вменяемых ниндзя.
Пока толпа не очухалась, с той же целью на площадь перед резиденцией Хокаге пришел клан Абураме. Оригиналы драпали с Нара, укрытые тенью, открыто же прощались клоны из Кикаичу, точно так же простившие должников и отдавшие Конохе все оставляемое, плюс бумага с отказом от претензий, дабы не повторилась ситуация со всплывшим от Учиха. Абураме Шиби без труда подобрал слова, чтобы ни камни, ни дзюцу вослед не полетели. Данзо быстро оправился от потрясения, с Акимичи и Инузука проблем не возникло — самые невоздержанные отправлялись сопровождающими и наблюдающими. У ног Хокаге росла куча свитков и папок с документами.
Неожиданность случилась при отходе клана Хьюга. Все члены проходили грустным парадом по площади, заворачивая на диаметральную улицу. Колонна женщин, детей и стариков обрамлялась бойцами с мраморными лицами и через одного активным Бьякуганом, самые беспомощные уходили первыми. Глава клана Хиаши-доно сверлил своим додзюцу Данзо и поредевшую толпу. Как-то само собой возникло противостояние, удерживаемые и наращиваемые обоими объемы чакры давили мощью. Брат был любим, отец обожаем. Дядя развернулся спиной, как бы уходя последним. Но он опоздал. Шедший предпоследним племянник сумел перед площадью активировать бьякуган и успел вскинуть правую руку, высвобождая из нательного фуиндзюцу окропленный кровью (чтобы поместить в печать) кортик.
Хиаши поздно дернулся, посланное мстителем лезвие молнией устремилось к Данзо. Тот лишь чуточку улыбнулся, распахнув веки, скрывавшие пару Вечных Мангекё Шаринганов. Кортик застыл в метре от его груди. Один удар сердца всеобщего ступора, одного торжества и одной всепоглощающей ненависти. В следующий миг лезвие полыхнуло потусторонним светом, как будто срывая и съедая вуаль, а затем оно вильнуло и даже с каким-то голодным азартом, будто живое, метнулось, воткнувшись точно в сердце Данзо, успевшего сложить три ручные печати и отскочить с траектории.
Дальше начался хаос. На колонну Хьюга набросились все сопровождающие с охраной ворот, суммарно в два раза превосходящие силы. Ливня ниндзюцу (дураки, что ль, к мастерам тайдзюцу лезть?) выкосил слабейших, сократив численность глазастых одним махом на семнадцать человек. В основном отличились арбалетчики и лучники, всякие кунаи и огнешары отбросили вращающиеся сферы чакры "Хаккешо Кайтен". Всех разом прикрыть невозможно, прицельная стрельба собрала богатую жатву. Личная разработка Хинаты, "Шуго Хакке Рокуджуйон Шо", выдержала несколько залпов, а потом она не успела с должной скоростью восстановить сетчатый купол из чакры, разрезающий метательное оружие и ниндзюцу. Бойцы Хьюга готовились к подобному ожесточенному прощанию, но АНБУ-стрелки, к которым с наскоку не подобраться из-за их расположения на стене, били метко, как в тире. Среди кустов и деревьев спряталось едва ли с полсотни ниндзя, среди погибших оказались Ханаби и Тен-тен. Тактика круговой обороны с отступлением сохранила жизни многим, в основном бойцы главной ветви, успевающие выкалывать глаза павшим собратьям и сестрам. Умирали все плохо сражающиеся.
Голубоватые иглы чакры, когти и морды в щепки разносили вековые деревья, улучшенные самим Сенджу Тобирамой. Земляные колья и каменные снаряды, водяные пули и молнии густо мешались с огненными шарами, сгустками и клубящимися лентами выдыхаемого пламени. Раза четыре появлялась огромная огненная птица Карура, "Катон Ренкейдзюцу: Карура". Вскоре клан Инузука, быстрейшие шиноби, с легкостью оторвавшиеся от сопровождающих, вступили в схватку на стороне клана Хьюга, стабилизировав ситуацию с убылью глазастых несмотря на подошедшее к противникам пополнение. Все участники были на взводе, бывшие друзья и напарники оказались по разные стороны.
В это время площадь затопил истошный визг — десять ёкай заживо раздирали и съедали упитанную душу Данзо, никакое дзюцу "Изанаги" его не спасло от пожирателей чакры. Зловещая аура накрыла площадь кромешным ужасом, воздух стал киселем, а краски пропали — то явил свою суть самый первый из заточенных в кортик ёкай, поглощающий само время и краски мира. Хиаши сориентировался быстрее зло удивленного Неджи, взрослый буквально поволок молодого гения, поймавшего глоток эйфории от факта свершенной мести, от бросившейся на них толпы. Эти двое чудом успели покинуть область воздействия ёкай, лихо накинувшихся на ниндзюцу, полетевших в сторону вероломных Хьюга, подло и навсегда убивших Рокудайме Хокаге. Некогда было отчитывать или оправдываться, и оба хотели отомстить одному и тому же шиноби. Бывшие вне площади ниндзя не замедлили напасть на двух Хьюга, вставших спина к спине. Два мастера Джукена успешно противостояли всем напастям, пока...
Пока их бьякуганы не увидели страшное — смерть. Смерть жены и будущих матерей, смерть дочери. Чувства выступили наимощнейшими катализаторами. Один полнился чакрой и еще был на пике формы, второй почти пустовал и еще входил в свою истинную силу. Трагедия породила особый тип чакры, какой помогал пробуждаться Шарингану. Глаза одного налились чистым белым светом, из глаз второго выглянула сама тьма.
"Божественный Танец Журавля" и "Демонический Танец Журавля", два высших дзюцу дополняли друг друга, как две стороны одной медали. Разъяренные дядя и племянник походили на закрутившихся драконов. Драконы драконами, но их плавные движения (если позволяла скорость восприятия и толика воображения) выполнялись с изяществом журавлей. Вокруг Неджи клубилась шоколадная дымка чакры, вокруг Хиаши молочная, их совокупная мощь превосходила таковую у Данзо, продемонстрированную им перед самой смертью, окончательной, не иначе. Угольно черные и белоснежные сенбоны издалека походили на диковинные перья, несущие разрушение и смерть всем, кто препятствовал драконам, рвущимся к своему клану.
Со стороны не искушенного наблюдателя пара Хьюга воплощала символ своего клана Хьюга, в изобилии встречающегося на одежде обоих. Молочные и подсвеченные изнутри шоколадные вихри закручивались в два томоэ, гонящимися за хвостами друг друга. Шиноби внутри двуцветного облака из чакры двигались быстрее создаваемых вихрей, потому обычный глаз видел величавое вращение светлого и темного томоэ с темным и светлым пятнами в центре соответственно. Впечатляющее зрелище и очень быстрое. Два крутящихся в любовном танце дракона стремительно перечеркивали круг Конохи, расширяя улицу и сметая всех и вся на своем пути. Один глупый школьник решил перебежать через перепаханную чакрой землю, и через два шага свалился в серые миазмы, начав с диким криком умирать в чудовищных корчах.
Уцелевший клон Шикаку вышел из ступора, когда черно-белое кольцо вынужденно сместилось от длинной стены здания — на удивление район Хаузу почти не страдал от смертоносной силы двух Хьюга, скачком достигших мифических высот в развитии своего додзюцу. Когда-то наложенные Шикаку и Хирузеном защитные печати активировались клоном, гигантское фуиндзюцу само определило ёкай и двух драконов инородными существами, вторженцами.
Серый пузырь фонтан лавы взметнул ввысь. Раскаленная порода встала маленьким солнцем над селением, некогда уже видевшим подобную картину. Лава создала цельную сферу, смявшуюся где-то в области облаков. Жгуты и ленты из тени обернули тьмой иглу и мятый шар, пробитый в десяти местах рвущимися наружу ёкай. Взрыв в небесах разметал ошметки, в большинстве своем рухнувшие на профили пяти Хокаге — монумент основательно разрушился.
Танцующие журавли огненным росчерком с той же скоростью преодолели расстояние до ворот, снеся опорные столбы и ударив в тыл ворохом черно-белых перьев. Только тут пара распалась на два дзюцу "Божественный Танец Журавля" и "Демонический Танец Журавля", поцеловавшихся по завершении круга. Каждое их па целилось наружу, волны чакры сметали замешкавшихся, ломая барьеры и перебарывая защитные ниндзюцу. Клон Шикаку уже не видел, как порядка трех десятков выживших Хьюга подхватили двух бессознательно рухнувших шиноби и своих раненых, оказав последнюю милость погибшим, похоронив в огне. Им вторили примерно столько же ниндзя из клана Инузука.
Их не преследовали — некому стало. Два клана, крепко повязавшихся пролитой кровью в защиту друг друга, отходили под гул и дрожь лопнувшей защиты Конохи, Хи и Каге истощили себя и отвернулись от селения, памятник "Вечный Огонь" погас. По совокупности погибло около тысячи ста листьев, в процентном и численном соотношениях хуже всего пришлось чюнинам, не принадлежащие АНБУ джонины предпочли до самого финала сохранить нейтралитет, чтобы понести потери при установлении в Конохе порядка. Кланы Сарутоби и Яманака уничтожены в полном составе — никто не выжил из находившихся на площади и в резиденции Хокаге.
Глава 69. Шанс на выживание
* * *
Сенджу Тензо, он же Ямато, он же Балка
— Нет, ну куда это годится?! — Всплеснул руками придира.
— Господин, Вы сами сказали, чтобы стены были волнистыми, — напряженно ответил Балка, представившийся как Ямато.
— Это рябь от плесканья уточек в лягушатнике! А я хочу волны, понимаете?! Большие морские волны, — музыкальным баритоном прозвучал Клиент, пожелавший остаться безымянным.
— В прошлый раз мы Вам делали волны, большие морские, — басовито и недовольно изрек Юсиен, имеющий в АНБУ псевдоним Пузо.
— Это были пенистые пивные бараны!
— А чем вам не угодили обычные стены? Дом "Аристо Люкс"... — начал возмущение Акадо Ёши, во время секретных миссий АНБУ отзывающийся на имя Хомяк.
— Не впаривайте мне всякий ширпотреб! — Точеное симметричное лицо сноба сморщило носик, выражая недовольство грязью. — Я вам заплатил за эксклюзив по моему собственному описанию! — Притопнул несговорчивый субчик. Плотный ежик волос цвета воронова крыла угрожающе нахохлился.
— Все равно на четыре дня... — пробухтел Ёши, под взглядом Ямато постепенно снизивший громкость до нуля.
— Да...
— Сию минуту будут волны, — сдержанно и уважительно перебил Ямато, складывая кисти в жесте концентрации.
Напарники тяжко выдохнули, начав двадцать какое-то там изменение, касающееся пока только одной коробки здания, а ведь еще предстоит делать внутреннюю планировку. Охо-хооо...
Пузо обладал чудовищными запасами, сопоставимыми с биджу. Хомяк умел абсорбировать чакру и сенчакру, служа трансформатором последней. Фуиндзюцу выжжено на песчаном берегу лазурной бухты, уставленной вычурными особняками богатеев. Когда Ёши для абсорба начинает тянуть энергию из фуиндзюцу, то вместе с влитой туда чакрой Юсиена тянется сенчакра, которая сгущает результат абсорбирования, отправляемый Ёши через модулятор к Ямато. Балка, в свою очередь, при помощи своего сектора того же фуиндзюцу получал возможность выполнения тонких манипуляций, помогающих оформлять мелкими деталями строения, возводимые им при помощи мокутона. Слаженная команда давно действовала настолько выверено, что расход чакры выходил минимальным, а концентрация позволяла успешно отбивать неожиданные атаки, то есть их комбо с одинаковым успехом могло как творить архитектурные штамповки, так защищаться или атаковать, будучи внутри барьера, чья руническая формула гармонично встроена в печать "НиЧаМо" — сам Профессор ее разработал специально под команду Бапух.
