— Высота Цуйон получилась недостаточной для круглогодичного стояния с ледяной шапкой из-за жаркого дыхания песков. Первая ловушка должна была вытянуть чакру для роста горы. Думаю, второй подвох... состоял в том... чтобы избавить Цуйон от демонических эманаций, пропитавших ее... а это прорва энергии. Сперва забрал, затем сторицей вернул. Я верно мыслю?
— Да. И в ходе обоих подходов смертельных исходов не зафиксировано. Понимаешь, о чем это говорит?
— Конечно, — согласно кивая. — Акацки ни в коем случае нельзя недооценивать.
— Вот что, отправь всех генинов в Ю-но-Куни, пусть в качестве поощрения всем составом еще раз шумно отпразднуют на горячих источниках этой страны недавнее возвращение из Мьёбокузан и по своему усмотрению проведут там время до нового года, не дробясь мельче команд. Хидан из этой страны, культ Джашина тоже. Думаю, новости с родины привлекут туда жреца темного бога.
— Ясно, — ответил Саске, вздохом и тоном намекая на продолжение.
— Хех, хочешь раскрытия моего гамбита? Тогда встречный вопрос — кто для тебя Итачи? — Эхо музыкального "чи" зашелестело средь серых красок изнанки.
— Не в бровь, а в глаз... — выдохнул осунувшийся Саске и зажмурился, замерев на месте. — Незнакомец из детства, — отвечая через застрявший в горле ком. — Брат, убийца, предатель, инструмент... Слишком многозначен и ничего не значит... Итачи противоречие между человеком и фениксом, — твердо подытожил Саске, взяв себя в руки.
— А Коноха?
— Эх... — горестно вздохнул Саске, у которого в голове вертелись детские игрушки и затейливые обучающие игры с гладкими и шершавыми цветными кандзи из разных материалов, а отнюдь не тяжелые и трудные для восприятия мысли. — Я давал торжественную клятву при поступлении в АШК и присягу при получении документов генина. Эти скрепленные лишь идеологией слова для меня пусты. Коноха место моего рождения, рос я в своем квартале, в Эдеме. Я скучал по деревне ровно до того момента, как заметил взгляды ее населения, обращенные к нам в... тот осенний день. В Кумо и Суне было совершенно иначе! Коноха не моя лямка и головная боль.
— Подумай до заката, сын, что Коноха может значить для Итачи и каковы могут быть приемлемые для тебя варианты разрешения противоречия. Я все обмозгую и поделюсь результатами после заката. Готовься, следующую ночь и завтрашнее утро ты точно проведешь вне Эдема, с Карин я сейчас договорюсь в ее сне.
— Не беспокойся, отец, с женой я сам все улажу, — сказал Саске, застенчиво поджав губы не ухмылку Солеана. Разразится скандал и все такое, главное чтоб без свидетелей.
День прошел в заботах и раздумьях. За время любования спящей Карин пришла решимость встретиться с Итачи, это стало аргументом, без всяких возражений принятым Карин, знавшей о больном месте мужа. Раз Солеан о нем заговорил, значит, возможна встреча, естественно, разнопланово продуктивная. Саске маятник, в думах об Итачи колеблющийся из крайности в крайность. Встреча полна неопределенности: увеличится амплитуда, али замрет язычок? Он и сам не знал, чего ждет и хочет от встречи. На эмоциональное состояние отца среагировали чуткие дети, добавив хлопот. День получился изматывающе насыщенным.
Применив додзюцу "Камуи", Саске переместился на Пик Сенвайта, откуда стартовал его полет, за осень доведенный до совершенства. Саске отказался от "Футон: Летчик" в силу громадного расхода чакры, воспользовавшись чакроэффективной техникой парения в воздухе "Нинпо: Левитация". Как феникс, он первым делом научился сливаться с Хи, чувствуя живой огонь на расстоянии приблизительно семи километров без всякой фиксации спирасиэсом большого радиуса. Излучаемое телами тепло Саске своим додзюцу давно видел, а теперь глубже чувствовал всякие свечи, фонари, печи, камины, получив возможность управлять пламенем в среднем радиусе вокруг себя. Впрочем, слияние слишком громко сказано. Пока Наруто тренировал режим слияния в Курамой и жабами, Саске тоже серьезно подтягивал себя, но без фанатизма и спешки. Он любил детей, кими и полеты, но элемент Казе (второй элемент для репетиции перед слиянием) просто был следующим по кругу. Саске решил действовать по спирали, углубляясь с каждым витком, а не зацикливаться на чем-то одном, доводя до совершенства — в данном случае правильнее соблюдать баланс и действовать именно таким образом. Впереди ждут способности риннегана как додзюцу, от которого произошел спирасиэс. А пока Хи с Казе, на которые ушло неприлично мало времени из-за природы Саске, любви к полетам, желанию радовать детей и сделать новогодний подарок Наруто. "Нинпо: Левитация" это дзюцу "C"-ранга, вся заковырка которого в умении придать циркулирующей в организме чакре особое состояние, отменяющее гравитацию для тела. Движение в этом случае производится выбросами чакры из тенкецу, что обычному ниндзя проще всего делать ступнями и кистями. Самое приятное в том, что это особое состояние чакры способно легко передаваться другим так же, как может передаваться чакра. Саске научился как абсорбировать чужую чакру в свою, так и совершать обратное, делясь своей чакрой, без отторжения принимаемой стороной. При должном умении и желании можно обойтись простым касанием, как бы передавая частоту колебаний (это пример, описание достигнутого состояния гораздо сложнее). Скопировать состояние тождественно копированию формы дзюцу, как в случае с "Расенганом", или умению ходить по листве — тут мало умения видеть конечный результат. Тот быстро просечет фишку этой техники, кто продолжительное время пребывал в свободном полете. Саске уже знал, что Наруто внимательно выслушает его объяснения, пару раз сбросит результат массового теневого клонирования с трех-пяти километров и научится левитации. Юноша гордился собой — с "Нинпо: Левитация" он достиг успеха сам, без помощи отца, который только сегодня после заката подсказал аэродинамическую форму для воздушного щита, позволяющего лететь со сверхзвуковыми скоростями без распространения ударной волны и прочих негативных эффектов, препятствующих развитию сверхзвуковой скорости. В случае с "Шуншин" все это сглаживает облако чакры, в котором передвигается пользователь дзюцу.
Обо всем этом и не только он думал, летя через залив к указанному Солеаном портовому городку, в котором ни разу в жизни не был. Использовать "Камуи" для телепортации по чужим образам того или иного места он еще не умел, как в ипостаси феникса не умел толком шифроваться (так порой называл отец маскировку).
Городок подковой разлегся в уютной бухте. Пляж перед мысом с отвесными стенами на севере, пристани с пологого юга, по центру симпатичная набережная. Серые цилиндры домов со ступенчатыми крышами это городской стиль страны Земли. В этом порту он сочетался с каменными коробками складских и торговых помещений с черепичными крышами под классику. Холодный климат северных широт сглаживали теплые океанические течения, которые всю зиму здесь не давали лечь снегу. Стояла ночь, немногочисленные уличные фонари чертили четкие линии главных улиц и дворы зажиточных граждан.
Саске использовал свою версию "Тотон" без боязни, что собой загородит месяц или звезды ввиду малочисленности облаков, под которыми он совершал свой первый в жизни сверхзвуковой полет, прямо таки захватывающий дух! Только наличие двух потоков сознания позволяло лететь трезво — второй поток изобретал ниндзюцу "Футон: доспех". Летел Саске специально мимо пункта назначения, вираж над населенным пунктом он с комфортом совершал уже на скорости всего менее сотни километров в час с примененным "Футон: доспех", основанным на показанном Солеаном дзюцу. Приземляющийся над пляжем Саске тешил себя мыслью, что остался невидимым для всякого рода сенсоров. Сохранив в памяти образ местности для последующего посещения посредством додзюцу "Камуи", незванный гость со всей осторожностью переместился на верхнюю ступеньку крыши городской ратуши и запечатлел семикилометровый радиус, начав в легком трансе обрабатывать поступившую информацию.
В городе Саске насчитал три команды генинов скрытого Камня под руководством шиноби уровня чюнин. Один чюнин бодрствует в ратуше, другой спит дома с женой — оба в летах. Итого девять генинов в возрасте около четырнадцати лет и пять чюнинов с разбросом от девятнадцати до пятидесяти лет. "Не густо" — подумал Саске, неохотно начав увеличивать детализацию восприятия после того, как создал клона-стража, ибо дотошный анализ требовал колоссальной концентрации и напряжения обоих потоков сознания.
Саске поморщился, в голове вспыхнули картины домашней идиллии и насилия, стычка подзаборной шантрапы, гуляние в кабаре и ночные возлияния в двух питейных заведениях низкого пошиба. В основной массе заминированный город мирно спал. У Саске ёкнуло сердце от созерцания огромного числа самых разнообразных ловушек, среди коих не встречалось академической халтуры на вроде растяжек поперек улицы. Мешанина была такая, что Саске с великим трудом выделил три разных почерка, а о последствиях срабатывания он вообще предпочел не думать, ужаснувшись судьбе ни о чем не подозревающих обывателей.
Горечь охватила Саске, узнавшего наплечные фуиндзюцу АНБУ, памятные по последнему посещению Конохи — он их опознал по специфическому рисунку печати. Принципы действия активного режима он выявил следующие: блокировка всех тенкецу, минимизация выработки чакры, кожный покров в качестве экрана с легким гендзюцу внушения отсутствия системы циркуляции чакры. Против главной ветви клана Хьюга все эти ухищрения тщетны. Саске, как ему показалось, быстро понял суть и, приноровившись, опознал действующие схожим образом еще четыре типа нательных фуиндзюцу. По символике печатей легко догадаться, кто есть кто: четверо из Листа, шестеро из Облака, двенадцать из Тумана, двое из Песка, двадцать четыре из Камня.
Горечь сменилась облегчением. Саске не успел окунуться во всю суровую реальность жизненного уклада рядового шиноби. Он видел кровь и убивал по заслугам, но... Тут ему стало еще горше от осознания того факта, что хотя от личного валяния в грязи он как бы огражден, но по его воле и в его интересах исполнители будут жертвовать мирным населением, причем в больших количествах. Саске слишком прикипел к мирной и семейной жизни Эдема, многое из АШК за неиспользованием подзабылось, а зря. Раскисший шиноби волевым усилием собрался и поднапрягся, откладывая в памяти устройство ловушек, дабы в будущем разобраться с ними. Еще у него возникли справедливые вопросы к Солеану про оснащение полигона в Эдеме, где ловушки блистали академическим примитивизмом.
Три барьерные сферы окружали подозрительные особняки аристократов, исключая нутро из области видимости сенсоров, но не Саске, ориентирующегося визуально и по источникам тепла. Маловато для детальной рекогносцировки. "Кеккай: Щель" — парящий замаскированный Саске проник в северное поместье, из трех более грозно выглядящее. Он упустил группу, что во время его виража над городом входила в западное поместье. Он упустил отряд, что вошел в южное поместье, пока кис. Под самый рассвет подошел обоз к третьему поместью, на сей раз Саске не упустил момент.
Обилие барьеров впечатляло, почти как в резиденции райкаге. Саске уловил главное — момент передачи груза. Пулеметы. Саске достаточно легко определил их элегантный принцип работы, вспомнив свой пионерский галстук — кто-то догадался в военных целях использовать утечки чакры из печати на тканевой основе. Ствол толщиной в запястье покрыт рунами, создающими по всей полуметровой длине идеальный цилиндрический барьер скользящего типа. Трубка обернута в удобный для держания кожух, прячущий печать. У приклада утолщение, предназначенное для формирования пули прямо в стволе. Цилиндрический барьер чуть меньшего диаметра венчает конусовидный барьер, общая длина пули десять сантиметров, длина носика это меньшая часть золотого сечения. Как только давление подающейся чакры Цучи превысит заданный порог, конусный барьер лопается, тем самым прекращая формирование пули и активируя барьер по всей длине дула. Торец представляет собой катушку, в которой запечатывается дотон, и сердечник с запечатанным бакутоном, все это прикрывает односторонний барьер. Как только пуля готова, впрыскивается порция взрывоопасной чакры, неминуемая детонация которой выталкивает каменную пулю — происходит выстрел. Кроме пули никаких иных движущихся элементов нет. Основная заковырка в чакре со свойством Бакухатсу. Саске знал только о Дейдаре как о носителе Кеккей Генкай с этим свойством. Кончится запечатанная чакра — пулемет перестанет работать. Саске знал о мастере фуиндзюцу Сасори Красных Песков, отец которого был из клана Узумаки, а мать потомственная Нкьёуцу. Еще одна сложность в запечатывании правильной типизированной чакры, чтобы при контролируемых утечках формировалась крепкая каменная порода — это задается ручными печатями. С учетом тайдзюцу отдачу можно смело игнорировать. Учитывая, что генин способен создавать порядка десятка кубометров камня, а скорострельность по большей части зависит от умения быстро обращаться с фуиндзюцу, то потенциал пулемета колоссальный. Одно хорошо — фуин-агрегат штучного производства, ручная работа. Саске судил по разнокалиберности пулеметов, среди коих не сыскалось двух одинаковых, что было бы типичным при конвейерном производстве составных деталей (хотя бы того же ствола или приклада).
Саске из разговоров с Наруто знал, что АШК сильно изменилась, что там теперь преподают кюдзюцу, искусство стрельбы из лука, к которому у прежних выпусков намеренно сформировали предвзятое отношение. Пулемет ультимативный ответ лучникам и арбалетчикам. Дальше, скорострельнее, смертоноснее, легче в освоении и применении. А ведь это только первые и несовершенные образцы! Что будет, когда печати объединят в единую систему, так же сделав еще и удобные сменные кассеты с тремя видами чакры?! Даже кухарка из такого устройства сможет стрелять, тупо в упор наставив дуло и жмакая спусковой крючок! Саске ужаснулся перспективе будущих войн, когда всех ниндзя их же оружием истребят простые люди.
Вернувшись к первостепенной задаче, Саске тщательно просветил сканирующим лучом особняк-крепость, для чего пришлось убрать привязку спирсасиэса к семикилометровому радиусу, охватывающему несчастный городок. При таком подходе анализировалось больше параметров, чем перекрывали барьеры, к которым Саске быстро подстраивался, начиная видеть сквозь них. Он насчитал несколько десятков напряженных шиноби с минимальным рангом чюнин — это он брал средние показатели, измеренные во время первого этапа экзамена на звание чюнина. Искомой цели среди них не оказалось. Один клон остался на ратуше, второго клона Саске создал тут.
Когда на городок наполз молочный туман, Саске переместился на крышу башенки западного поместья. Успех пришел одновременно с началом внезапной атаки неизвестных шиноби — бинго! Юноша не на шутку разволновался, узнав характерные особенности строения додзюцу Шаринган. Сердце забилось чаще от озарения. Сложились воедино факты: извлеченный Шаринган у Какаши, состояние возвращенного Какаши, некогда сказанные ему наедине слова о желании изменить проклятое додзюцу, лицезрение измененного Вечного Мангекё Шарингана. Итачи по-своему воплотил желание Саске, а это значит, что у них есть реальный шанс заново узнать друг друга и с чистого листа построить нормальные взаимоотношения.
