Логофет. Наемник.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. НАЕМНИК.

События начинаются одновременно с выходом перемещенцев из Леса.

Пролог

В комнате, такой большой, что ее стены терялись где-то во мраке, на подставке из света и тьмы стоял огромный аквариум, наполненный абсолютно черной массой, мерцающей хаотичным множеством небольших светящихся точек и туманностей. На первый взгляд казалось, что все они застыли в неподвижности, но внимательный наблюдатель смог бы увидеть, что едва заметно вся субстанция движется в красивом завораживающем медленном танце. Иногда одна из точек взрывалась и тогда по поверхности мглы проскакивала рябь, временами мелькали росчерком тонкие нити летящих искр.

Двое — невысокий, толстенький старичок с круглой плешью на макушке и большими оттопыренными ушами и стройный широкоплечий молодой франт в белом смокинге — задумчиво смотрели на фигуры, симметрично расставленные на туманной, покрытой сложным спиралевидным рисунком доске, плавающей между ними.

— Ваш ход, профессор, — молодой проследил, как золотой дракон передвинулся на одну клетку влево и перевел взгляд на безмятежно улыбающегося старичка. Абсолютно черные, без белков, со всполохами молний и мерцанием звезд глаза франта ничего не выражали.

— Даже не знаю, юноша, как тебе удалось так блестяще провести эту партию, — пробормотал тот, кого собеседник называл профессор, — а мы вот так! — Он протянул маленькую, покрытую пигментными пятнами, ладонь к одной из фигур, изображающей высокого крылатого демона с огромным мечом на плече, и ловко передвинул ее на небольшую вплетенную в спираль пентаграмму, состоящую из зеленых кленовых листьев. — И что ты теперь скажешь?

— Когда в прошлый раз я использовал Палача, игра пошла совершенно непредсказуемо. Весьма одиозная фигура.

Старичок довольно закхекал, потирая руки.

— Так ведь это добавило остроты, ты не находишь? — он пристально посмотрел на улыбающегося мужчину пустыми белесыми глазами с горящими солнцами вместо зрачков. — Прервемся на чай?

— С удовольствием, мэтр.

— Ты знаешь, что твой протеже зачнет ребенка в одном правящем доме? Догадываешься, зачем ему это надо? — профессор поднес к губам чашку, лукаво склонив голову на бок.

— Догадываюсь, — франт серьезно кивнул. — Считаю, что он еще проявит себя, очень талантливый мальчик.

— В прошлой игре мой агент умудрился нарушить историю мира аналогичным поступком.

— Вы об Этаоне? Мире — полигоне? Насколько я помню, он был за это наказан.

— О, да, наказан! Этот давешний случай придаст нашей нынешней партии пикантность и определенный накал, — мэтр прищурился, словно к чему-то прислушиваясь. — Они сделали ход!

Игроки отсалютовали друг другу чашками с чаем.

* * *

Наступило утро после бурной ночи. С трудом разлепив запухшие глаза я, со стоном, попытался сесть в кровати. Попытка успехом не увенчалась. " Ох, ох, ох, что же в детстве ты не сдох..." — простонал я, пытаясь нашарить рукой халат. Рука наткнулась на что-то мягкое и теплое на ощупь. Я судорожно вздохнул и очень медленно повернул голову, мучительно вспоминая, в чьей квартире нахожусь... Мысли путались, разбегались и корчили глумливые рожи. Рядом на подушке, накрывшись до белокурой макушки, кто-то лежал. Аккуратно потянув за кончик одеяла, обнаружил под ним симпатичное личико с яркими зелеными глазами, которые смотрели весело и немного вызывающе.

— Ты кто? — не успев подумать, что этот бестактный вопрос может показаться девушке неприличным в девять утра, ошалело буркнул я.

— Я? Твоя совесть!

Ага, как же — совесть! Глюк, небось. А вот не нужно было пить абсент после водки с пивом!

— И че ты тут делаешь?

— Да ты вчера пытался продать меня с аукциона за пару бутылок пива и копченые крылышки... — возмутилась Совесть.

— Да? И как? — я почесал появившуюся за ночь щетину, одновременно рассуждая, стоит ли звонить другу — психиатру.

— Да, никак, как видишь, — съязвила Совесть, — никто столько за меня не дал — нынче совесть не в цене.

— И что мне теперь делать? — я тупо смотрел на веселящийся глюк.

— Что, что? Жить со мной будешь! — повеселела Совесть, взлохматила мои и без того находящиеся в классическом беспорядке волосы, и исчезла, оставив после себя вмятину на подушке, легкий запах яблок и облегчение от ее материальности.

Я еще несколько минут посидел на кровати, потом со вздохом поднялся и пошел в душ, бормоча на ходу: "Совесть надо иметь!" Потом меня посетила приятная мысль, от которой утро стало казаться не таким хмурым, я ухмыльнулся: "Ха! Так, похоже, я ее и того...поимел" Где-то в глубине моего многочисленного Я Совесть сладко потянулась и с улыбкой закрыла глаза.

С тех пор, в недрах моей сущности обосновалась беспокойная, правдивая, назойливая и совершенно не нужная мне Совесть, с которой мы находимся в постоянном противостоянии, что, тем не менее, привносит приятное разнообразие в нашу скучную жизнь.

Телефонный звонок прервал воспоминания, выводя меня из задумчивого созерцания отражения в запотевшем зеркале ванной. Парадокс, но за эти годы я совершенно не изменился, вот только цвет и выражение глаз...

— Слушаю.

— Асура Тулиа? — раздался низкий властный мужской голос.

— Это одно из моих имен.

— У меня есть для вас работа.

— Я в отпуске и планирую провести его с очень милой девушкой на берегу теплого моря.

— Думаю, то, что я хочу предложить, вполне попадает под категорию отдых, — хохотнул собеседник.

— Знаешь ли ты, что мои услуги стоят очень, очень дорого? — да и что нужно потенциально бессмертному существу, скучающему от рутины повседневности?

— У меня есть то, что может заинтересовать такую незаурядную личность, как вы. Вам что-либо, говорит имя Инклинг?

— Это аутентичный меч высшего демона Нерошита, павшего в одной из галактических битв Абсолюта, и считающийся утерянным в горниле мироздания, по-другому в геенне огненной. Говорят, что в нем заключены души первого конунга Инклинга — сына Одина и пятерых его верных ярлов, отсюда и название меча, — я постарался не выдать голосом своей заинтересованности.

— Сочтет ли Асура Тулиа его достойной оплатой?

— Какой мир?

— Этаон. По вашим меркам среднее века.

— Магия?

— Остатки.

Я выслушал его предложение. Вроде, ничего сложного — собрать группу разумных из разных миров на одной из отсталых планеток, провести их к определенному месту и проследить, чтобы они выполнили ритуал, необходимый заказчику для возвращения давно утерянного члена семьи. Подумав, я согласился. Заказчик сбросил мне маяки всех шестерых, и мы расстались, оговорив мелочи и произнеся ритуальную фразу для скрепления контракта.

Я — мертвец, умерший на своей первой войне, навсегда оставшийся там, на узкой горной тропе. Мне никогда не исполнится двадцать... Прошли века с моей смерти, но стоит закрыть глаза и я вижу спину нашего старлея, замыкающего редкую цепочку бойцов уходящих через перевал , вот он вскинул сжатую в кулак руку и исчез. Они уходили молча, не оглядываясь. Оглядываться — плохая примета. Нас осталось на тропе двое, мы знали, что не вернемся, но каждый хранил где-то в глубине души маленький уголек надежды, а вдруг? Вдруг, повезет. Не повезло. Но кое-кто там наверху решил, что умереть один раз для меня слишком просто. Меня подняли через три дня, проведя через несколько кругов боли, подняли, чтобы я опять умирал и умирал, с каждой своей смертью приобретая новые возможности. Однако для меня, настоящей остается лишь та первая смерть на горном перевале...

Я — монстр, урод лишенный души. Может, звучит и слишком вызывающе, но это правда. Меня зачем-то вернули и теперь я — немертвый наемник на службе Великих. Они заново, словно из множества частей одной головоломки, собрали мой разум и мою сущность, но при этом забыли вернуть мне самое главное — душу. Перед вами — живой мертвец, с кое-какими чувствами, желаниями, огромными возможностями, но без души. Сосуд для хранителя равновесия и для необузданного ужасного чудовища, для света и для тьмы. Обычно мои сущности тихо дремлют в недрах сознания, но если весы равновесия начинают раскачиваться, то мне приходится весьма несладко. Мне приходится бороться с самым непредсказуемым и сложным противником — с самим собой и не всегда тот, кого я пытаюсь сохранить, выходит победителем в этой борьбе. Впору сойти с ума, хотя, честно говоря, мне давно уже кажется, что я абсолютно сумасшедший и мои немногочисленные друзья с этим полностью согласны. Великие думают, что они меня наградили, но ко всем демонам Темной стороны такая награда! Я даже умереть окончательно не могу! Впрочем, с тех пор, как они затеяли Игру жить таким, как я стало веселей.

Привычно разместившись поперек большого кожаного кресла, посреди заставленного старинной массивной мебелью кабинета, я перевернул напольный гидроло?гиум и закрыл глаза. Уже проваливаясь в межмировое пространство, вспомнил, что забыл о нежной юной розе, бутон которой сорвал сегодня ночью, и которая сейчас мирно посапывала на моей огромной кровати со счастливым выражением на кукольном личике. Возвращаться было поздно, и я моментально забыл о сем незначительном моменте.

Глава 1. В которой я изучаю историю, иду на поводу у Совести и получаю массу удовольствий.

Девочка красивая

В кустах лежит нагой.

Другой бы изнасиловал,

А я лишь пнул ногой

О.Григорьев

Атарията. Ат"и-Малис

Вот уже третьи сутки я вел жизнь сибарита. Сегодня Анет с самого утра убежала решать государственные дела, наградив меня на прощание бешеным сексом, а через час мне стало скучно и я решил прогуляться по городу. Молчаливый слуга провел меня в гардеробную, где, недолго думая, я выбрал кипенно-белую шелковую рубашку под строгий серый однобортный смокинг в комплекте с узкими брюками с лампасами. После недолгого колебания добавил к костюму белый шейный платок, а в нагрудный кармашек вставил черную розу, которую нагло сорвал с куста в личной оранжерее Повелительницы, ход куда был заказан даже садовнику. Анет сама ухаживала за диковинными растениями, высаженными в аккуратные кадки и горшочки в огромном помещении под хрустальной крышей. Костюм завершили классические туфли из мягкой кожи неизвестного мне происхождения и золотая заколка, изображающая паука. Кошмар! Одежда сидела безукоризненно, всем своим видом крича о принадлежности того, кто был в нее облачен, к роскоши и богатству. Хотя, откровенно говоря, джинсы и майка меня бы устроили больше, но Повелительница просила меня одеваться в соответствии со статусом, вот и приходится изгаляться. Я натянул на физиономию маску аристократа, а слуга помог мне облачиться. Я, конечно, предпочел бы ласковые ручки какой-нибудь юной малышки, стайками порхающих по дворцу, но, увы,... Анет постаралась убрать с моих глаз всех мало-мальски симпатичных служанок. Есть у меня такой небольшой недостаток — когда вижу хорошенькое личико, начинаю терять голову. Я над этим работаю и, думаю, веков через пять смогу победить эту свою слабость. Хочу отметить, что симпатичные милашки — единственный вопрос, по которому у меня не бывает внутреннего конфликта. Все мои сущности солидарны в выборе подруг, все любят проводить время в приятной компании. Светлая, естественно, иногда бурчит, но только в силу того, что когда-то она была девушкой и никак не может смириться с тем, что духи бесполы. Она до сих пор считает себя женщиной. Первое время, как дух поселился у меня в голове, я дико психовал, заставляя его говорить о себе, как о мужчине. Мне казалось, что я трансвестит с ярко выраженной шизофренией, но постепенно я свыкся с Сонькой, которая без спросу взяла на себя обязанности моей давно утраченной совести. Так с тех пор и сосуществуем — бесполый дух, считающий себя девушкой и чокнутый труп, надеющийся все изменить. Ну, да и ладно!

Постояв у зеркала, я остался весьма доволен тем, кто в нем отразился — стройный загорелый энлар с темными глазами. А ведь первые дни, когда мне досталось эта оболочка, я был в шоке. Попасть в тело энергетического вампира специализирующегося на сексе, это было слишком даже для меня. Но ничего, постепенно привык, научился поглощать и управлять энергией и стало не настолько все ужасно, да и поздно было что-либо менять, я уже прибыл в этот мир в поисках двоих своих подопечных. Так что в путь! Матроны, прячьте дочерей, мы идем! Немного подумав, стоит ли брать оружие, решил обойтись тростью, выбрав из тех, что стояли тут же в большой подставке, сделанной из цельного куска темного полированного дерева, инкрустированного золотом. Перепробовал несколько штук, остановился на стальной черной с серебряным набалдашником в виде головы рептилии — то ли ящер, то ли дракон. Глаза зверя были выполнены из зеленого матового камня, а клыки оскаленной морды тускло сияли небольшими неограненными алмазами. Судя по тяжести, внутри трость не была полой. Крутанув ее несколько раз в руке, остался доволен и весом и балансом. Вряд ли кто-то в этом городе рискнет мне угрожать, а если такой глупец и найдется, трости вполне хватит, чтобы несчастный самоубийца попрощался со своей никчемной жизнью.

— Ваша светлость, Вы безукоризненны! — с поклоном сообщил подхалим слуга.

Я прихватил со столика ветку ягод, похожих на финики, и, на ходу отправляя их по очереди в рот, спустился по широкой каменной лестнице в холл. Внизу хорошенькая служанка, став на цыпочки, смахивала перьевой метелкой несуществующую пыль с золотой статуи какой-то великой правительницы прошлого и, проходя мимо, я не смог отказать себе в удовольствии хлопнуть ее по упругой попке. Девушка зарделась и послала в мою сторону осторожно-призывный взгляд. Ну-ну, малышка, зря стараешься, впрочем,...если бы я задержался здесь подольше, то, возможно, и попробовал бы твой персик. Бравые вояки в строгой черной форме, пробуравили меня внимательными взглядами — рентгенами, но дверь открыли и даже прищелкнули каблуками, когда моя, типа светлость, с высокомерной рожей проходил мимо. Я вышел в дворцовый сад и, пройдя по извилистой дорожке, выложенной огромными плоскими камнями, оказался на шумной площади.

Помахивая тростью, как заправский денди, неспешно шел через площадь в сторону призывно пахнущего кофе небольшого летнего кафе, находящегося прямо напротив резиденции Повелительницы. Навстречу попадались весьма колоритные личности, которых я без стеснения рассматривал, вынуждая отводить глаза или, как ту симпатичную малышку, краснеть и спотыкаться. Невдалеке остановилась черная карета, из которой выскочил высокий мускулистый рэквау, весь обвешанный оружием. Я с интересом присмотрелся к его вооружению. Два автоматических пистолета в наспинных кобурах, еще одна убойная малютка закреплена на магнитной пластине на бедре, кстати, классная штука эта пластина — гибкая и тонкая как фольга с самоклеющейся стороною, мне приходилось ими пользоваться во время своих странствий. На поясе нож, нет, скорее кинжал, через плечо перекинута перевязь с метательными ножами. Он цепким внимательным взглядом осмотрел округу, задержался на долю секунды на моей трости, перевел взгляд на лицо и, не рассмотрев во мне потенциального убийцу, продолжил осмотр. Найдя местность безопасной, рэквау открыл дверь кареты и подал руку высокой стройной матроне в черном платье, с достоинством королевы сошедшей на каменные плиты площади. Следом за матроною из кареты выпрыгнул второй воин, весь увешанный холодным оружием, как новогодняя елка гирляндами, который развернулся и ссадил на землю белокурую девочку лет семи с неправдоподобно огромными темно-янтарными глазами. Кавайная. Девчушка была одета в трогательное маленькое "взрослое платье", в точности повторяющее фасон модного платья матроны только нежного салатового цвета. Девочка уцепилась за руку воина и с идеально прямой спиной, не смотря по сторонам, проследовала вслед за матерью в сторону кафе, куда направлялся и я. Проходя мимо, женщина заинтересовано посмотрела в мою сторону, я в ответ светски улыбнулся, слегка склонив голову. Матрона с дочерью в сопровождении сыновей на прогулке.

В стране, где правили женщины, мужчинам оставалась лишь роль воинов. Так повелось с тех давних времен, когда первые эльфы вступили под сень древнего леса. Это позже они начали называть себя рэквау, а изначально на планету переселились два клана чистокровных (я их называю классических) эльфов. Два главы привели свои семьи на новую родину. У одного главы была дочь, у второго сын. Отцы-основатели рассчитывали при помощи брака объединить народы, положив начало новой эры. Но,... увы и ах! Прекрасная Аурика, дочь главы рассветных эльфов, оказалась чуть-чуть беременна и в положенный срок принесла двойню — чернокожего, беловолосого и клыкастого мальчика и его светлого брата — темноволосого, синеглазого и тоже клыкастого. Насколько я понял из старинных рукописей, найденных в недрах тайника дворцовой библиотеки, отцом детей, по моему твердому убеждению, основанному на огромном опыте и бесконечных знаниях (да, вот такой я самоуверенный) был темнокожий воин дроу. Короче, дело закончилось скандалом и изгнанием. Причем за изгнание проголосовали почти все мужчины обоих родов. Видимо, никак не смогли простить красавице эльфийке ее предпочтения. Аурика гордо удалилась, а вместе с нею удалились ее служанки и подруги. Что там было дальше с рассветными — неизвестно, а вот компания принцессы обосновалась на берегу лесной реки, и в один удивительный яркий день на пляже был найден изможденный, практически умирающий папаша близнецов. Оказывается, он последовал за любимой, но вышел в другом полушарии и почти год искал свою нареченную и бла-бла-бла. Нашел. И не одну, а в обществе сыновей и кучи истосковавшихся по мужскому вниманию красавиц. Дроу был не дурак, он быстренько отъелся на фруктах, овощах и рыбке и принял активное участие в создании новой расы-расы рэквау. Но вот что странно, темнокожий малыш родился только у Аурики, все остальные дети рождались похожие на рассветных эльфов — белокурые, остроухие, унаследовав от отца только острые клыки. Эльфийки так и не сумевшие простить своего изгнания, поклялись доказать "противным мужикам", что и без их помощи они смогут выжить и создать сильное государство. А чтобы даже памяти не осталось о "гадких родственниках", они приняли самоназвание рэквау, что означает — сильные духом. С подсказки дроу Аурика, возглавившая сие женское царство, назначила каждую из ушедших с нею девушек главою собственного рода — Дома и закрепила за ними право называть своих детей с первой буквы собственного имени. Эта же буква использовалась и в приставке "та" у благородных воинов. Приставка же "кау" означала, что воин прямой потомок дроу и Аурики. Поэтому все члены правящего рода, кроме Теней, всегда носили имена, начинающиеся с буквы "А", а воины получали приставку "ата". Теней же всегда называли именами, которые им давала Богиня в Храме Судьбы. Такая своего рода визитная карточка рода. И никакой путаницы — сразу ясно ху из ху . Так появилось семь Домов. Дроу, как великолепный воин, взял на себя защитные функции, он же начал обучать мальчиков искусству убивать. Шли годы, ознаменовавшиеся несколькими стычками с бывшими родственниками, из которых рэквау выходили победителями, увеличивая свое поселение за счет пленных. Вырастали дети, у них рождались свои дети, деревня разрасталась. В какой-то момент сквозь межмировый портал на Атарияту Ведущая привела новых переселенцев, принадлежащих к расе желтоглазых моритов. Мориты отличались высоким ростом — больше двух метров, черными вьющимися волосами и очень острыми зубами. Их мужчины были прекрасными охотниками, а женщины очень сильными травницами и алхимиками. Кроме этого, многие из моритов владели магическим даром, не сильным, но вполне достаточным, чтобы выжить и обустроиться на новом месте. Они влились в дружный коллектив рэквау, приняв их законы и внеся свежую кровь в молодую расу. Так появилось еще два Дома. Смешение кровей привело к настоящему виду рэквау — гибкие, высокие, с большими выразительными глазами всех оттенков синего и желтого цветов, с острыми, как иглы, зубами и скверным заносчивым характером. За всю историю у рэквау не было правителя-мужчины. Если первым в роду рождался мальчик, он автоматически приобретал титул наследного принца, который и носил до появления сестры. Обычно у матрон рэквау, несмотря на их весьма продолжительную жизнь — около трехсот лет — не рождаются больше трех отпрысков. Если девочка в правящем роду так и не появлялась, Правительница удочеряла ребенка от боковой ветви своего Дома и по достижении брачного возраста, который у рэквау наступает в семнадцать лет, отдавала ее замуж за наследного принца. Таким образом, формальности были соблюдены, обычай не нарушен, а народ получал новую правительницу. Что интересно, у рэквау никогда не рождались чернокожие девочки, а вот мальчики появлялись с завидной регулярностью, но только в семье Правящего Дома. И всегда в паре с белым братом. Чернокожие были сильны, хитры, изворотливы и чертовски воинственны, проводя жизнь в совершенствовании воинского искусства. За все время существования нации никто и никогда не смог победить черного рэквау в бою, поэтому пост верховного главнокомандующего всегда занимал беловолосый сын правящего Дома.

Мориты сохранили способность перемещаться между мирами, и со временем планету заселили представители других рас, в том числе и люди, но они так и не смогли занять высших ступеней в иерархии рэквауского общества. Столкнувшись с выходцами из техногенных миров, предшественница Анет приняла решение о запрете развития технологии на Атарияте, с тех пор ежегодное собрание матрон выдает именные разрешения на ввоз определенных предметов из урбанизированных миров, что порождает массу интриг, хитроумных махинаций и даже убийств. Своеобразное развлечение для долгоживущих рас. Зато весело. Отсюда и современное стрелковое оружие у воинов, которых я только что встретил.

Почти все женщины рэквау владеют магией, но ее секреты держатся в строжайшей тайне и за пределы рода обычно не выходят.

Все это я вычитал в "Истории Правящего Дома", когда, разыскивая Анет, случайно забрел в запретную библиотеку. Я еще потом долго пытался найти имя дроу, уж очень заинтересовал меня сей феномен, навевая какие-то смутные подозрения, но так и не нашел, а когда спросил у Анет, она ответила, что его звали "Отцом всех рэквау" и никак иначе. Ну, хорошо хоть не "осеменитель всех рэквау".

Обо всем этом я вспоминал, неторопливо приближаясь к кафе. Мимо сновал народ — мужчины рэквау, кто с огнестрельным оружием, кто с мечами, но все вооружены до зубов, с высокомерным превосходством посматривающие по сторонам; сосредоточенные коротышки с высоко задранными бородами и традиционными кривыми кинжалами на поясах. Кое-где собирались кучками люди, глубокомысленно обсуждая какие-то свои мелкие проблемы; орали, размахивая руками фиолетовые обезьяноподобные чушки; сновали человеческие подростки; гордо вышагивали матроны в сопровождении красавиц дочерей, окруженных грозными братьями, что совершенно не мешало им бросать в мою сторону призывные взгляды. Мне нравится этот мир! Какое непаханое поле.

Я выбрал столик в тени большого раскидистого дерева. Вообще Ат"и-Малис — очень чистый и очень зеленый город. С широкими улицами, изящными белокаменными домами-крепостями в Верхнем городе и крепкими бревенчатыми срубами в Нижнем, где живут, в основном, представители рабоче-купеческого класса. Ко мне подскочила симпатичная пухленькая дамочка неопределенного возраста и, улыбаясь, поинтересовалась, что желает сиятельный господин. Господин желал кофе. А после откушать. Я вытянул ноги, вольготно развалившись в мягком кресле, и окинул взглядом кафе. Недалеко от меня разместилась встреченная на площади семья. Парни пили что-то со льдом, матрона со скучающим выражением на холеном лице ковыряла ложечкой маленькое пирожное, периодически поднося к губам изысканную чашечку с чаем. Почувствовав взгляд, она повернула голову в мою сторону и приветливо улыбнулась. Чертовски красивая женщина. Я перевел взгляд на девочку. Она ела мороженое. Прямая спинка, медленные точно выверенные движения и взгляд в никуда. Что-то с девочкой было не так, но что — я понять не мог, пока ей не подали сок в высоком запотевшем бокале. Девочка, не опуская взгляд, начала шарить рукой по столу, в этот момент один из парней нежно взял ее ладонь и положил руку на стакан. Так вот что с нею не так! Малышка слепа. Ребенок-инвалид в семье рэквау — это нонсенс. Жалко, такая красавица. Ну да ладно, это не мое дело. Я отвернулся, с интересом рассматривая парочку симпатичных человеческих девушек, сидящих на террасе и кокетливо посматривающих в мою сторону. Официантка принесла кофе и спросила, не желаю ли я еще что-нибудь. Я желал. Бутылку шипучего вина за столик хорошеньких подружек, а себе не прожаренный стейк без гарнира и бокал самого лучшего вина.

— Почему ты не хочешь ей помочь? — раздался у меня в мозгу до боли знакомый, но от этого не менее нелюбимый девичий голосок.

— Б... и...твою.... какого...ты же должна следить за нашим телом! — возмутился я.

Сонька, она же Софочка, она же Стерва и прочие нелестные эпитеты на букву С — это моя Совесть, моя Светлая часть. Вообще-то это тоже я, просто иногда люблю сам с собою поспорить. Вот такое у меня маленькое хобби. Как я до такого докатился — длинная история, как-нибудь в следующий раз. София — вполне самостоятельная часть меня, она — дух давно погибшей монахини, вплавленный в мою сущность какими-то старинными проклятиями мне в наказание. С самого первого дня пребывания здесь Совесть молчала и вот проснулась, теперь будет ныть без перерыва. Я тяжело вздохнул.

— Во-первых, это не мое дело. Во-вторых, у нас контракт и светиться я совершенно не хочу, в-третьих мне лень. Я в отпуске.

— Так у тебя контракт или ты в отпуске?

— Отпуск во время контракта. Сонька, не зуди!

— Посмотри на этого ребенка, посмотри, насколько она красива, настолько же она и беспомощна. Она никогда не увидит лица своей матери, лиц братьев, которые так ее любят, не сможет бегать с остальными детьми, не сможет ходить между мирами, она никогда не узнает, как выглядит цвет ее платья, какой изумительный цвет ее глаз. Ты сам знаешь, какая участь ее ждет в мире, где красота и здоровье возведены в ранг эталона. Ты должен помочь ей, Логофет.

— Черт, я никому ничего не должен! — взорвался я. Ненавижу, когда она начинает обращаться к этой моей сущности. — И ты прекрасно это знаешь. Когда придет твое время, будешь заниматься благотворительностью, а я сейчас — эгоистичная, твердолобая, злобная сущность, и намерен провести чудный день с теми двумя красотками, которые с восторгом посылают мне воздушные поцелуи. Так что заткнись и не мешай мне питаться.

Совесть замолчала, но обед был испорчен. Вот зараза, и принесли ее демоны в самый неподходящий момент. Я посмотрел в сторону рэквау. Девочка с улыбкой слушала одного из братьев. Тот, видно, рассказывал что-то смешное, потому что через минуту она звонко засмеялась. Ее смех был похож на звон серебряного колокольчика и шуршание крыльев бабочки одновременно. И тут меня накрыло знание того, что именно эта девочка когда-то возглавит рэквау и приведет их на новый виток развития.

— Дерьмо! — воскликнул я про себя и, встав, решительно двинулся в сторону подружек — обаяшек с твердым намерением не идти на поводу у совести. Девушки, увидев, что я направляюсь в их сторону, рассиялись и призывно замахали руками. Я помахал в ответ, предвкушая приятное времяпровождение и поглощая текущую ко мне ярко-голубую энергию интереса и сексуального желания. Да, я — бабник и ни капельки этого не стыжусь! Путь мой проходил мимо столика со слепой девочкой, и я непроизвольно замедлил шаг, поравнявшись с ними, а затем просто остановился, не в силах отвести взгляда от огромных глаз. Один из парней резко вскочил со своего места, многозначительно положив руку на расстегнутую кобуру. Глупец. Матрона с интересом наблюдала за нами из-за полуопущенных ресниц. Но больше всего меня удивило поведение ребенка: она словно что-то почувствовала, вздрогнув, беспомощно пошарила ладошкой по столу и, нащупав руку сидящего рядом брата, вцепилась в нее с такой силой, что побелели пальцы.

— Демон, — прошептала маленькая рэквау.

— Она чувствует нас, — удивленно отозвалась Сонька.

— Этого не может быть, — возразил я, — если бы она чувствовала нас, она бы заметила и ангела в моей сущности.

Совесть по-кошачьи фыркнула, а я слегка поклонился матроне. В этом мире среди равных не было обращения "вы", что намного облегчало общение.

— Сиятельная миледи, позволь бедному страннику запечатлеть свое почтение. Знаю, что нарушаю этикет, но рядом нет никого, кто мог бы представить меня твоей милости.

— О, в этом нет никакой необходимости, — улыбнулась красавица. — Твоя слава бежит впереди, герцог Орлеанский. Я Ваг"Жетта.

Ничего себе, старшая матрона Дома Черного Льда, третьего главного Дома.

Матрона протянула руку, которую я с удовольствием поцеловал, едва удержавшись от искушения лизнуть изящное запястье.

— Герцог Орлеанский? — в моем мозгу раздался дикий хохот Соньки.

— А что тут такого? Нам же нужно было звучное имя, и хватит ржать как портовая шлюха, — обиделось мое мужское Я, одновременно обмениваясь со Старшей матроной незначительными фразами. — А то вспомню, как мы назвались Жанной Д"Арк в эльфийском лесу, когда тебе приспичило вывести длинноухих из их добровольного затворничества.

— Ваг"Жетта, представь меня дочери, — попросил я матрону.

— Герцог, знакомься, это — моя младшая дочь Вас"Силиана.

— Очень приятно, юная госпожа. В моем мире твое имя звучало бы как Василиса, — улыбаясь, обратился к девочке, продолжавшей с обреченным видом цепляться за руку брата, — Василиса Прекрасная и Премудрая.

— Я не прекрасная, — прошептала Силиана, — я слепая уродка, а ты — демон.

— Что такое ты говоришь Вас"Cилиана, сейчас же извинись перед милордом, — строго приказала матрона.

Совесть тут же прокомментировала: "Перед милордом любовником Повелительницы. Вряд ли ваш роман остался в тайне, раз твое имя так широко известно".

Силиана гордо вскинула голову и промолчала. Если бы на ее месте был мальчик, то плетями он бы не отделался. Я с уважением посмотрел на ребенка. Гордая и сильная. Из нее вырастит дьявольски привлекательная женщина, в моем вкусе, обязательно нужно будет наведаться сюда еще раз лет так через пятнадцать.

— Развратник! — влезла со своим мнением Сонька.

— Ханжа! — не остался я в долгу.

Милая беседа меня и меня.

— Силиана, — обратился к девочке, — ты ошибаешься, я не демон, однако, и не человек. Но я хочу и могу помочь тебе, если позволишь, и твоя мама не будет возражать.

Я заметил, как надеждой вспыхнули голубые глаза матроны, а братья Силианы, которых мне никто не удосужился представить, синхронно подались вперед, вперив в меня острые как кинжалы взгляды. Я понял, что если облажаюсь, то без боя отсюда не выбраться.

— Милорд не шутит? — С волнением спросила матрона, порывисто вставая с кресла. — Мы обращались к лучшим целителям континента, пробовали травы, даже показывали дочь врачам технологического мира, — слово врачам она произнесла по слогам, — но все только разводят руками, говорят, что это неизлечимо.

— Фи! Они не знают кто перед ними! — с несвойственным легким самолюбованием гордо отозвалось я — добро.

— Вот пусть в этом неведении и остаются на веки вечные, мне только конца света не хватало, — с раздражением парировало я — зло.

— Я очень редко шучу и еще реже помогаю незнакомым девочкам в кафе на улице, — прекратив притворяться учтивым ловеласом, равнодушно ответил я, выжидательно уставившись на Силиану. — Решай, дитя, ибо меня ждут две очаровательные девушки, и я не собираюсь терять время на уговоры.

— Миледи матушка, мне можно попробовать? — повернула девочка свою очаровательную головку в сторону напряженно застывшей Ваг"Жетты, которая сняла маску холодной светской львицы, превратившись в обычную уставшую женщину. Я видел, что она боится поверить в возможность исцеления дочери и в тоже время очень на это надеется.

— Я не возражаю, дорогая. Вряд ли друг нашей Повелительницы будет так шутить. — Она выделила интонацией слово " так".

Слегка иронично поклонившись, я снял с шеи платок и призвал Логофета. Серый откликнулся моментально, значит, Софа оказалась права заставив меня обратить внимание на девочку, иначе моя самая сильная сущность просто послала бы нас подальше. Я ушел человеческим сознанием во мрак, уступая место сознанию Логофета. Подойдя к Силиане, попросил ее закрыть глаза и завязал их.

— Когда я тебе скажу, ты откроешь глазки, но повязку не снимай. Слишком яркие цвета, солнечный свет могут шокировать тебя и вызвать боль, а мы ведь этого не хотим? Первый день разрешаю смотреть только через платок, завтра сможешь его снять в помещении, но еще неделю, выходя на улицу, надевай темные очки или повязывай полупрозрачный платок на глаза. Обещаешь?

Силиана решительно кивнула, еще крепче сжав руку брата.

— Ну, раз ты такая умница, то открывай глазки, — спокойно отойдя от ребенка, скомандовал я, замечая, как глаза матроны и ее сыновей становятся темными от ярости.

— Они ожидали махания рук и танцев с бубнами, — съязвила Соня, — судя по их лицам, братцы решили, что ты глупо пошутил. Приготовься, сейчас нас будут убивать.

Я безмятежно стоял, поигрывая тростью, и ждал реакции застывшей с открытым ртом Вас"Силианы. И дождался.

С диким воплем кошки, которой слон наступил на хвост, девочка кинулась ко мне на шею. Такой бурной радости от рэквау, даже ребенка, я точно не ожидал, поэтому чуть не упал, когда она, ураганом налетев на меня, повисла на шее, болтая ногами и визжа:

— Я вижу, вижу, вижу!

Я обнял девочку за тонкую талию и немножко покружил, незаметно гася ее эмоциональный взрыв. Она же в ответ, по-детски сложив губы трубочкой, беспорядочно покрывала мое лицо громкими чмоками, расцененными мной, как поцелуи. Почему-то больше всего досталось многострадальному почти аристократическому носу энлара. Через минуту, ссадив девочку на руки ошарашенным родственникам, я ретировался, на прощание настоятельно порекомендовав счастливой матроне немедленно увезти ребенка и держать язык за зубами, потому что мне совершенно не хотелось отваживать толпы страждущих и убогих. Выслушав море благодарностей, наконец-то смог добраться до столика с очаровательными малышками, встреча с которыми была так многообещающа.

Когда мы с девочками уединились для продолжения знакоместа в их небольшой, но очень симпатичный домик, подала голос Сонька.

— Я тут недавно почитала господина Фрейда...

— Зачем? — мне действительно стало интересно, с чего это моя светлая часть решила заняться самообразованием именно в этом вопросе.

— Хотела понять твою систему выбора носителя и знаешь, к какому выводу пришла? Ты комплексуешь из-за своего настоящего тела! Тебя гнетет мысль, что ты навсегда застрял в теле хрупкого юноши и никогда не обретешь прекрасную лысину и пивной животик. Взрослые женщины на тебя не обращают внимания, и твоя участь — нимфетки! Иначе, какого черта ты взял тело инкубона? Нет, я, конечно, понимаю, что ты большой любитель женщин, но зависеть от секса — этого я понять не могу...

— Ты не права. Это тело принадлежит представителю энлар, а эта раса может получать энергию от любых эмоций и питаться не только похотью и вожделением. Просто это самое приятное, — я мысленно похабно оскалился, чтобы подразнить светлую.

Софочка фыркнула, но спорить не стала. Что очень удивительно.

— А если честно, то тело выбирал Логофет, и я был уверен, что это обыкновенный высший вампир. Не знаю, зачем нам это понадобилось, но явно неспроста. Ты же знаешь Серое Я.

— Знаю и радуюсь, что в этот раз не Темный выбирал носителя. До сих пор помню ... да, ладно. Сегодня мы потратили море энергии и, конечно, тебе необходимо ее восполнить, — задумчиво начала она издалека, — но ты бы глянул на этого хотайского мальчика Сэма, который, кстати, является частью нашего контракта, а то он сейчас наделает дел.

— А что с ним не так? Я подвел его вектор к вектору земной женщины, они встретились и уже должны быть в Лесу перемещений.

Лениво бросив внутренний взгляд на указанный Совестью маячок, физическим зрением не отрываясь от созерцания чувственного стриптиза, исполнявшегося парой очаровательных девушек перед моим слегка затуманенным взором, я чуть не подавился вином, которое в этот момент пил. Этот болван пытался женщину, с которой он путешествовал, вернуть в период полового созревания! И что самое страшное — у него это получалось! Выругавшись на самом темном из известных в мирах наречий, уже собрался вмешаться, когда Соня решила проявить великодушие:

— Ладно, развлекайся, — снисходительно разрешила она голосом, в котором огромными буквами было написано ОДОЛЖЕНИЕ. — Я схожу.

И я почувствовал, как из меня исчезла часть меня (каламбур, однако), затем пришло знание, что я уже внутри придурка, чуть не превратившего взрослую женщину в сопливого младенца.

Через мгновение Сонька вернулась и, шепнув на прощание: "Порядок, я там кое-что немного подправила и буду путешествовать с ними пару дней, от греха подальше. А ты тут без меня не балуй!" — вновь исчезла. Надеюсь не слышать ее еще лет пятьсот. А пока... Девчонки! Я иду!

Принцы покинули Ат"и-Малис и сегодня за завтраком я сообщил Анет, что покидаю их гостеприимный мир. Сказать, что Анет расстроилась, значит, ничего не сказать. Мне даже стало ее немного жаль, когда она до крови прикусила пухленькую губку, сдерживая слезы. Я чувствовал ее эмоции и с интересом ждал реакции, но ее не последовало. Какая умница! Что значит закаленный в дипломатических интригах характер. Ни слова упрека, ни одной озвученной причины, чтобы задержать меня. Она только поинтересовалась, останусь ли я на ужин. Ну, как было не вознаградить такое самообладание?

— Конечно, дорогая, останусь и на ужин, и на ночь. Я уйду на рассвете, — нежно погладил Анет по щеке. — У меня еще есть кое-какие дела в городе, но к ужину я вернусь.

Я не соврал, говоря о делах. Дом Черного Льда все эти дни просто заваливал меня приглашениями на званый обед. А так как я собирался наведаться в этот мир проведать подросшую Силиану, то решил принять приглашение Ваг"Жетты, о чем сегодня и оповестил Старшую матрону.

Ровно в полдень за мной прислали карету. Сидя на мягком черном бархате, я прикидывал, сколько рошмехельской энергии потребуется для строительства воронки на Этаон — мир, где меня ожидала работа. Просто перенестись туда я не мог в силу недостаточной магической энергии планеты, куда мне было необходимо попасть. А так как я подозревал, что противостоящая нанимателю сторона также озаботилась наемниками, то предпочел бы прибыть на место наполненный силой и желательно в этом теле. Вздохнув, закрыл глаза и принялся за расчеты, которые красными огненными линиями выстраивались в темной бездне сознания.

— Работа силы при перемещении тела равна приращению части Л— энергии этого тела..... рошмехельская энергия..., обусловленной движением частиц, формула ... Е, помноженное на С, равно..., если взять за расчет... Вот уж не думал, что физика и механика настолько близки к магической науке! Хотя, что такое магия? Разве сотовые телефоны, радио, телевидение не менее удивительные вещи? Магия и наука настолько схожи между собой, что грань между ними порою теряется. Не отвлекаться... Итак, вектор направления ... Угу, а если попробовать соединить чистую магическую силу с переменным объемом и вычленить из нее показатели избыточного хаоса, помноженного на величину вектора....

Постепенно я увлекся процессом, пытаясь найти оптимальное решение, и очнулся лишь, когда дверца кареты распахнулась и моложавый чернокожий рэквау в шикарном костюме, слегка склонив голову, обозначая поклон, произнес:

— Добро пожаловать в резиденцию Дома Черного Льда, милорд. Мое имя Ас"рион-ата-кау. Я отец Вас"Силианы.

Все правильно. Дом Черного Льда традиционно называл своих детей именами, начинающимися с буквы "В", в честь Ведории — самой первой Старшей матроны рода. А имя встречающего меня рэквау начинается с "А" и он — черный, а значит, стоящий передо мной мужчина может быть только сыном правящего Дома. Один из старших братьев Анет? Да, фамильное сходство на лицо. Сотеки вполне мог бы быть его сыном. Те же рубленные черты лица, такой же открытый взгляд желтых глаз. И, судя по имени, не он Тень. Тогда мозаика складывается. Если у Повелительницы не родится в ближайшие годы дочь, Силиана по праву крови сможет претендовать на трон.

Я слегка кивнул в ответ, признавая его равным, и легко спрыгнул с подножки. Мы находились на небольшой площадке внутреннего дворика. Сам дом, сложенный из белого камня, больше напоминал неприступную крепость, чем уютное семейное гнездышко. Узкие высокие окна-бойницы при необходимости могли легко перекрываться щитами. Массивные деревянные двери, окованные железом, без труда выдержат не только удар тараном, но и слабую магическую атаку. Крыша, выполненная в форме зубцов, могла скрыть около сотни стрелков. Да и сейчас я заметил нескольких снайперов, следящих за нами через прицелы оптических винтовок. Весь дом напоминал мне огромную шахматную ладью, но при этом выглядел легким и воздушным.

— Очень миленько тут у вас. Только мальчикам скомандуй отбой, а то вдруг у кого нервы не выдержат, а мне не хотелось бы огорчать Анет трупами ее подданных, — иронично обратился к наблюдающему за мной Ас"риону.

Он задумчиво окинул меня внимательным взглядом и дал отмашку застывшему поодаль вооруженному рэквау. Снайперы с крыши моментально исчезли.

— Впервые вижу разумного, да еще мужчину, который мало того, что называет Повелительницу сокращенным именем, что совершенно не приемлемо, так еще смог моментально засечь моих воинов. Ты не можешь быть человеком. Кто ты, герцог?

А он умен и умеет делать выводы. Я светски улыбнулся.

— Ваш гость. Такой вот невоспитанный и глазастый.

Ас"рион попытался меня просканировать, но, встретив спокойный взгляд, только махнул рукой в сторону парадного входа:

— Тогда прошу в дом, — принял подачу рэквау.

Внутри дом совершенно не напоминал неприступную крепость. Широкие арочные проходы, высокие потолки, очень яркое освещение и вычурная роскошь многих поколений. Нет, вооруженных воинов хватало и здесь. Они застывшими манекенами обнаруживались в самых неожиданных местах. Все выше двух метров, стройные, с убранными в высокие хвосты волосами и цепкими взглядами. Зачем в доме столько вооруженных мужчин — мне не понять. Впрочем, многое в рэквауском обществе вызывало у меня недоумение. Например, нежелание воинов стричь волосы. Причем, косы носили только темнокожие представители рэквау, остальные ходили с хвостами или распущенными по плечам длинными патлами. Не представляю, сколько времени тратится среднестатистическим рэквау на уход за достигающими задницы волосами. А пару раз я встречал индивидуумов с хвостами ниже колен! Или, например, для придания вину пикантности в элитные сорта добавляют кровь девственниц. Нет, вино от этого становится только лучше. Но ...где они столько девственниц находят? Впрочем, вот еще один дурацкий обычай. До свадьбы — ни-ни! Иначе позор на весь род. После — сколь угодно, а до — табу. Хорошо, что этот обычай не распространяется на другие расы, иначе бедные хвостатые воины!

Пока я так рассуждал, глазея по сторонам на богатое убранство коридора, по которому меня проводили, мы достигли конечной цели путешествия. Слуга — коротышка распахнул перед нами большую дверь и басисто проорал:

-Его светлость милорд герцог Орлеанский и милорд Ас"рион-ата-кау!

Что интересно, у рэквау нет титулов, но как только я объявил себя герцогом и вбил слуге, как следует ко мне обращаться, все рэквау стали использовать в общении со мной " вашу светлость" впереди традиционного "милорда". На площади что ли Анет об этом объявила?

Я вступил в зал. Ого, да тут, похоже, собрались все матроны Дома со своими дочерьми. Какой цветник, глаза разбегаются! На фоне всего этого изобилия ярким пятном выделялась высокая, худая жгучая брюнетка с аквамариновыми глазами и губами цвета спелой малины. Мысленно потер руки, предвкушая продолжение банкета. Ваг"Жетта, в красном облегающем платье, так соблазнительно подчеркивающем все изгибы ее безукоризненного тела, с улыбкой хищницы подплыла к нам в сопровождении высокой рыжеволосой красотки, которую немножко портил большой живот, месяцев так на восемь.

— Герцог, мы рады, что ты принял наше приглашение, позволив таким образом оказать тебе почести за то чудо...

Я поднял руку, останавливая поток благодарности.

— Прекрати, матрона, у тебя еще будет возможность отблагодарить меня. Я не из тех, кто забывает, и, поверь мне, при необходимости напомню о твоем долге. А пока представь меня этой прелестной женщине, что носит под своим сердцем синеглазую красавицу дочь.

Глаза рыжеволосой стали величиной с блюдце, она схватилась за живот двумя руками и дрожащим голосом переспросила:

— Дочь? Милорд, я не ослышалась?

— Дочь, — с улыбкой подтвердил, отчетливо видя на одном из уровней бытия ребенка, который безмятежно сучил ножками и сосал большой пальчик левой руки,— Еще две недели и ты сама ее увидишь.

Ваг"Жетта обняла вдруг разрыдавшуюся рэквау за плечи и бросила на меня извиняющийся взгляд.

— Твоя светлость, позволь представить мою старшую дочь Вас"Зулию, прошу простить неподобающее поведение дочери, но после двух сыновей получить известие о рождении девочки.... Это так, — она запнулась, подбирая слова, — так волнительно.

-Ах, право, матрона, мне ли не знать о переменчивом настроении беременных женщин, — я галантно поцеловал ручку всхлипывающей Зулии и задал мучающий меня вопрос, — а где же несравненная Василиса, благодаря которой я имею честь находиться здесь. С нею все в порядке?

Где-то у меня за плечом хмыкнул Ас"рион. Резко обернулся в его сторону и напоролся на еле сдерживаемый смех в желтых глазах.

— Мои слова показались тебе смешными, воин? — холодно процедил я сквозь зубы.

— Нет, что ты, герцог! Просто наша младшая дочь, обретя зрение, пустилась наверстывать все то, что ранее ей было недоступно. Вчера она лазила по деревьям в саду, позавчера пыталась приделать крылья из пергамента и спрыгнуть в крыши. А сейчас, по всей видимости, с моими воинами преодолевает полосу препятствий. Короче, ведет себя совершенно не так, как подобает высокопоставленной особе.

-А ты ей во всем потакаешь! — подпустила шпильку матрона.

Ас"рион равнодушно пожал плечами.

— А как ей запретить?

Ваг"Жетта вздохнула, полностью соглашаясь с мужем, а я понял, что между этими двумя искренние чувства. Они на самом деле любят друг друга и, похоже, их брак был заключен по обоюдному согласию, а не в силу государственной необходимости.

Матрона хлопнула в ладоши и слуги сноровисто начали вносить накрытые столы, а к нам потянулись остальные гости. Меня со всеми знакомили, я рассыпал комплименты, но особенно не пытался запоминать имена всех дам. Когда гости расселись за столы, меня торжественно провели на почетное место рядом с Ваг"Жеттой. Молчаливый слуга налил в бокалы вино, и я на правах гостя встал, чтобы произнести первый тост. Но не успел. Дверь со стуком распахнулась и с диким воплем:

— Милорд, мой отец! А я из лука стреля...— В зал ворвался маленький лохматый вихрь в коричневых бархатных штанишках, заляпанных чем-то желтым, и такой же грязной бархатной курточке. Влетев, вихрь увидел толпу удивленно замерших расфуфыренных гостей, попытался затормозить на скользком мраморном полу, но вместо этого не удержался, шлепнулся на попу и, проехав несколько метров, затих. В оглушающей тишине я поднял бокал:

— За несравненную Василису! Прекрасную и премудрую! — И выпил до дна. По-нашему, по-русски.

Вокруг сразу загомонили, зазвенели бокалы, раздались смешки. Короче, обстановка стала непринужденная и дружеская. Ас"рион, извинившись, удалился из-за стола, уведя с собою расстроенную Силиану. А на меня набросились светские волчицы, пытаясь выяснить биографию и планы на всю оставшуюся жизнь. Вопросы звучали безостановочно, я даже не успевал донести до рта вилку. Им хотелось знать все, вплоть до цвета моих носков!

— Герцог, а откуда ты к нам прибыл?

— Из другого мира, с дипломатическим поручением.

И ни слова не соврал. Поручение было? Было. И вполне даже дипломатическое.

Я подмигнул спрашивающей дамочке и послал сладострастный взгляд в декольте сидящей напротив матроны. Она заметила, но только повела плечами, еще больше оголяя восхитительную грудь.

— А в твоем мире все такие сильные маги?

-Нет. Я такой единственный и неповторимый во всем мироздании, — и опять ни слова лжи.

Наконец, прозвучал вопрос, который мучил всех присутствующих, и задала его та самая жгучая, яркая рэквау, на которую я обратил внимание сразу, как только вошел в зал.

— Твоя светлость, а ты женат?

— До сих пор был в поисках, но теперь подумываю жениться на Силиане, как только она подрастет. С такой женой точно не соскучишься, — с улыбкой пошутил я, подмигивая Ваг"Жетте, которая смотрела на меня удивленными глазами.

Однако, шутка не была понята. Наступила тишина, а затем словно прорвало плотину, и со всех сторон посыпались поздравления. Ээээ, похоже, я в очередной раз сморозил глупость. Влип очкарик.

Обстановку разрядили появившийся милорд Ас"рион в сопровождении чистой, причесанной и ужасно скромной Василисы. Девочка благочестиво "опустив до долу очи" подошла сперва к Ваг"Жетте, поприветствовав ее, а затем так же чинно повернулась ко мне:

— Приветствую твою светлость милорд герцог Орлеанский в нашем доме. Да будет легок твой путь, — и не менее безукоризненный реверанс.

Я с удовольствием рассматривал Силиану, когда, вдруг, на мои глаза наплыла пелена — у меня случился очередной приступ яснознания ( не путать с ясновидением. Я ни черта не вижу, я просто знаю, что так произойдет), и я почувствовал всю ее дальнейшую судьбу. Эх, не придется мне сюда наведываться ради этой малышки, ни через десять, ни через двадцать лет. И не потому, что совесть не позволит, а потому, что и у меня есть принципы, через которые я не переступаю ни при каких обстоятельствах.

Девочка чинно уселась на стул рядом с отцом и уткнулась в тарелку носом, изредка бросая хитрющие взгляды в мою сторону, когда думала, что я на нее не смотрю. Обед продолжался, звучали ничего не значащие слова, меня одолела скука, и я начал подумывать, как бы незаметно слинять, но тут поднялась одна из матрон.

— Благодарим хозяйку за прекрасно проведенное время, — она поклонилась в сторону старшей матроны, дабы ни у кого не возникло сомнения, кто хозяйка сего мероприятия. — И в заключение я хочу произнести тост. За герцога Орлеанского и его невесту!

Чуть не подавившись устрицей, я быстро окинул взглядом гостей, но не заметил и грамма веселья в глазах окружающих. Никто не собирался вскакивать и кричать: "Бу!" Они воспринимали все происходящее серьезно. Ваг"Жетта что-то тихо говорила на ухо склонившемуся к ней Ас"риону. Видно, делилась последними новостями, которые он пропустил. В это же время Зулия просвещала младшую сестру. Василиса смотрела на меня своими огромными глазищами с благоговейным ужасом и восторгом.

Все гости поднялись и потянулись в нашу сторону. Зулия вытащила из-за стола раскрасневшуюся сестру и поставила рядом со мной. По обе стороны от нас встали старшая матрона с мужем. Причем, выражение лица последнего не сулило мне быстрой смерти. Я ухмыльнулся и расслабился, решив досмотреть спектакль до конца. Каждая из гостий подходила к нам что-то пожелать, включая кучу детишек и прочую подобную чушь, с каждой я выпивал глоток вина, а брюнетке успел шепнуть на ушко, чтобы не спешила удаляться далеко от зала приемов, где все и происходило. Она в ответ легонько сжала мою руку, дав понять, что не возражает против продолжения знакомства, и выпорхнула вслед за своей матроной. Наконец, слуги закрыли двери за последней гостьей. Я поманил к себе Силиану, навалил ей на тарелку всего и побольше, приказав все это съесть, а себе налил вина и, плюхнувшись в кресло, поинтересовался:

— И что это сейчас было, хотелось бы мне знать?

Ваг"Жетта беспомощно посмотрела на мужа, который, последовав моему примеру, тоже налил себе в бокал рубиновой жидкости и уселся на подлокотник кресла жены.

— Я бы тоже хотел знать, — холодно процедил он, глядя на меня почти с ненавистью.

Этот взгляд разбудил давно забытое чувство противоречия, и я решил доиграть свою роль, а заодно и сбить спесь с этого напыщенного вояки.

— Но ведь ты, милорд, только что при свидетелях сделал предложение нашей дочери! — Воскликнула Ваг" Жетта.

— Да? А я не заметил.

— Ты думаешь, что если вернул Силе зрение, то можешь топтать ее имя в грязи? — прошипел Ас"рион. — Ты считаешь, что можешь безнаказанно объявить ее своей невестой, а потом отказываться?

— Минутку, — подпустив в голос льда, я прервал шипение рэквау. — Насколько помню, обещание произнесено не было. Было только озвучено намерение произвести определенные действия в отношении вашей дочери по достижении ею совершеннолетия. — Во, загнул!

— То есть ты не отказываешься от свадьбы, — с облегчением в голосе уточнила Ваг"Жетта.

— Отказываюсь, — с искренним сожалением констатировал я. Ну, почти искренним. — Но у меня есть на это уважительная причина и, если вы меня выслушаете, то согласитесь, что я прав. Давайте выпьем и спокойно все обсудим.

Я попытался разрядить обстановку, замечая, что матрона начинает собирать силу, явно готовясь запустить в меня какой-нибудь магической дрянью. Только этого не хватало! Интересно, они думают о дочери, которая с открытым ртом наблюдает за нашей "светской" беседой? Вот что значит не читать работы ведущих психиатров и не знать, к чему приводят детские психические травмы. Соньки на них нет!

Но никто не обратил внимания на мои слова. Матрона все же выпустила в меня сформированным проклятием, которое я с легкостью отправил обратно, значительно уменьшив его силу. Ваг"Жетта закатила глазки и рухнула на пол. Дилетанты. Магия рэквау по моей таблице мощности находилась где-то между минус три и минус пять, примерно на уровне магии учеников шаманов Севера.

— Убью тебя, не смотря на то, что к тебе благосклонна моя сестра! — наконец-то в драку решил вступить черный воин.

— Попробуй.

Давно хотел померяться силами с чернокожим рэквау, даже собирался пригласить Сотеки на дружеский спарринг, но как-то не сложилось. Поэтому нападение Ас"риона ждал с затаенным предвкушением. Однако, боя не получилось. Он сразу начал работать на уничтожение, не давая шанса проверить его бойцовские навыки. Скорость, с которой Ас"рион двигался, поразила даже меня. Я видел, что он не включает ускорение, а использует только личную силу. В отличие от него, мне в этом теле пришлось задействовать сверхскорость. Мгновение — воин наносит смертельный удар в кадык, способный насквозь пробить шею, но я тоже не лыком шит — меня уже нет в кресле, которое от удара разлетается на две неровные половинки. Я же, пропустив Ас"риона мимо, перемещаюсь ему за спину и точно выверенным движением аккуратненько ввожу тонкую посеребренную иглу в точку, находящуюся в основании черепа. Бой закончен. Все действие заняло секунду. Рэквау замирает, не в силах пошевелить окаменевшим телом, но это не значит, что он не пытается. Силен. Терпеть такую боль сможет далеко не каждый закаленный боями воин, я это знаю из личного опыта. Уважаю.

— Отец! Я тебя почти полюбила, а ты убил его, демон! Ни за что не пойду за тебя замуж!

Силиана попыталась пырнуть меня столовым ножом, пока матрона лежала без чувств. Ах, какая женщина растет! Как жаль...

— Погоди, не буянь, — я ухватил ее за руку, — все не так, как тебе кажется. С отцом все в порядке, просто он пока не может двигаться. Пусть немножко успокоится, потом мы с ним поговорим. А вот маме надо помочь, возьми водички побрызгать ей на лицо.

Девочка, как-то сразу поверив, перестала брыкаться и, схватив кувшин с соком, щедро плеснула из него в лицо матроне. Я про себя злорадно порадовался, представив, какой липкой она очнется.

Пока Ваг"Жетта приходила в себя при непосредственном содействии младшей дочери, я подошел к застывшему с поднятой рукой воину.

— Хороший воин никогда не идет на поводу эмоций. И никогда не нападает на неизвестного противника первым. Тебе нет равных в этом мире и ты расслабился, позволил ярости взять вверх над разумом, что непростительно для бойца твоего уровня. Я мог бы убить тебя двенадцатью различными способами при помощи одной тонкой иглы, — по крайней мере, попробовал бы, добавил я про себя, — но Анет любит брата, да и оставлять страну без верховного главнокомандующего, когда Сотеки покинул ее навсегда, будет неправильно, поэтому, если ты пообещаешь вести себя адекватно, я сниму блокаду. Закрой глаза, если согласен.

Ас"рион с ненавистью посмотрел на меня и прикрыл глаза.

И вот опять вся семья сидит за столом. Я решил, что пора прекращать ломать комедию, тем более, что меня ждет жгучая красавица, да и Анет нехорошо заставлять волноваться.

— Милая Василиса, — присев перед сидящей на руках у отца Силианой, ласково начал я. — Ты — самая чудесная и самая красивая девочка из всех девочек во вселенной. Если бы ты была лет на десять старше, я, не раздумывая ни одной секунды, попросил бы твоей руки, а если бы ты мне отказала, совершал бы в твою честь подвиги три раза в день, а по выходным — пять, пока не покорил бы твое сердце. Но, увы, я для тебя слишком стар. Впереди тебя ждет очень интересная и замечательная жизнь. Ты вырастишь и встретишь своего принца, который будет очень похож на меня, но который будет любить только тебя и никого больше на всем белом свете.

Я взял пальчики зардевшейся Силианы и поцеловал их кончики.

— Ты говоришь правду? — с надеждой спросила девочка, — я выйду замуж по любви?

— Я никогда не обманываю маленьких хорошеньких девочек. Тем более девочек с такими красивыми глазками. — Я улыбнулся. — А теперь обними дядю и беги, мне надо поговорить с твоими родителями.

Силиана спрыгнула с колен молчаливого Ас"риона, с задумчивым видом наблюдающего за моим шоу, и крепко обняла меня.

— Да будет легок твой путь, милорд. Я тебя никогда не забуду.

С этими словами она выпорхнула из зала, тщательно прикрыв за собой дверь. Я ее тоже никогда не забуду. Вздохнув, налил себе еще вина и повернулся к застывшим супругам.

— Хочу сразу принести свои извинения за неудачную шутку, — поднял руку, останавливая попытавшуюся что-то сказать матрону. — Я сказал правду, что с удовольствием бы женился на вашей дочери, если бы ... — пройдясь по комнате, остановился напротив Ас"риона. — Ты был прав. Я не человек. И даже это тело не мое, что доставляет ряд неудобств и диктует определенный тип поведения. Мои силы весьма недурственны, но в проявленных мирах я ограничен возможностями тела, которое сейчас ношу. Эта оболочка позаимствована для выполнения кое-какой миссии, не имеющей к нашим делам никакого отношения.

— Разве такое возможно? Но это открывает такие перспективы... — прошептала Ваг"Жетта, глядя на меня с азартом голодного студента, пытающегося утащить у соседа пельмени прямо из кипящей кастрюли. Ага, сейчас я выдам тебе все свои магические секреты!

— Да кто же ты? — воскликнул Ас"рион, стукнув кулаком по столу.

-Ты уверен, что хочешь это знать? — я вперил в него взгляд и на долю секунды призвал силу Логофета.

— Познающий причины... Хранящий равновесие... — Спустя мгновение прошептал он, глядя на меня с ужасом.

Да, я не ошибся, когда мне показался знакомым дроу — Отец всех рэквау. Все-таки это был Ласкал. И то, что его чернокожий потомок узнал меня, только подтвердило мои догадки.

— Повелительница знает?

— Думаю, догадывается, но это ее только больше заводит, — подмигнув мужчине, заявил я.

Матрона непонимающе хлопала глазами, переводя взгляд с мужа на меня и обратно.

— Это не столь важно, важно то, что я хочу вам сказать. У меня иногда, стихийно, проявляется дар предвидения, даже не предвидения, а скорее предчувствия, но я никогда не ошибаюсь. Сегодня я узнал судьбу Василисы, что перечеркнуло мои предыдущие планы насчет нее.

— У тебя планы насчет моей дочери? — почти шепотом с отчетливо слышимой обреченностью просипел Ас"рион.

— Были. И остаются. Но, к моему огромному сожалению, сделанное открытие полностью их изменило. — Я скривился. — Не могу же я строить планы на будущую жену собственного сына. — С наслаждением наблюдая, как в очередной раз удивленно распахиваются глаза матроны, и как чернокожий рэквау начинает бледнеть, я пригубил вино.

— Твоего сына? — ужас в голосе Ас"риона стал почти осязаемым.

— Ага, — мои губы сами растянулись в довольной улыбке. Черт побери, у меня будет сын! — Знаешь, только между нами, мне кажется, через девять месяцев твоя сестра родит третьего ребенка. Мальчика. Моего сына. И больше детей у нее не будет. Делай выводы. Кто станет следующей правительницей рэквау?

— А..

— Нет. Он не будет таким, как я. Это приобретенные способности. Мой сын будет другим... живым.

Ас"рион с искренним облегчением вздохнул и, встав, протянул руку. У рэквау тоже есть такой обычай.

— Прошу простить нашу дерзость и неподобающее поведение. Любовь к дочери застила нам глаза. Теперь я понимаю, что ты пощадил нас только из-за Вас"Силианы, и благодарю тебя за это. Я — твой должник и в любой момент готов вернуть долг.

Внимательно посмотрел в желтые глаза рэквау и пожал протянутую ладонь.

— Я запомню это, воин. Однако в кое-чем ты ошибаешься. Я пощадил вас не ради Силианы, а ради памяти о том, кто когда-то спас мне жизнь...

"...В очередной раз очнулся, с ужасом понимая, что разум не покинул меня. Сумасшедшие — вот что было моей единственной мечтой на протяжении последней недели. Боль в скрюченном теле просто невыносима. Даже отвратительный запах разлагающихся тел, к которым я был прикован, не смог отвлечь меня от боли. Горло пересохло, потрескавшиеся губы покрылись коркой, я попробовал облизать их, но распухший язык был совершенно сух, и такое простое действие вызвало очередной приступ боли. Я не помнил, сколько времени прошло с тех пор, как меня в компании еще двоих таких же избитых, измученных пытками несчастных заперли в узкой, низкой клетке, которую прикрепили длинной толстой цепью к огромному дереву и скинули в пропасть. Короткое падение, резкий толчок и удар о скалу. От этого удара шея эльфа — одного из моих товарищей по несчастью, с тихим треском сломалась, даря бедолаге долгожданное упокоение. Я вспомнил, как мы с оставшимся в живых троллем рвали зубами запястья покойника, чтобы напиться его кровью, пока она не свернулась. Через сутки мы ему завидовали. Еще через сутки тролль попытался убить меня, но мне повезло больше. Его кровь помогла продержаться еще день. Я, то терял сознание, то приходил в себя, прося у судьбы если не смерти, то забвения. Иногда на выступе скалы, под которым я висел, появлялись орки — мои мучители, они свистели, бросали камни и мочились мне на голову. Я терпел унижения, не в силах даже прошептать проклятия пересохшими губами. Потом пришла апатия, и я обрадовался, надеясь, что это первый признак безумия. Но мозг не хотел сдаваться. Он цеплялся за память, вытаскивая на поверхность неожиданные воспоминания: первый класс, я в синем костюме с огромным букетом цветов; выпускной; Ленка и первый в моей жизни секс у нее дома на узком скрипучем диване; институт; моя первая награда; бой за титул чемпиона и опять Ленка. Я ни разу не видел ее после окончания школы, но теперь мозг выловил из забытья веселое зеленоглазое лицо в обрамлении рыжих волос. Не знаю, в который из дней я попытался разбить голову о железные прутья клетки, но сил не хватило даже на это. Все дни слились в одно сплошное пятно, прерываемое короткими спасительными моментами беспамятства. А потом появился Ласкал — гибкий, ловкий, с зажатым в зубах ножом, он змеей спустился по цепи ,свесившись с клетки, открыл дверцу и одним резким рывком выдернул меня наружу. К тому моменту я стал таким худым, что смог стянуть с рук оковы, освободившись от неприятного соседства, но атрофированное от сидения в узком пространстве тело совершенно не слушало мозг. Я бесформенной тряпкой повис над пропастью, удерживаемый только сильными руками дроу. Матерясь сквозь сжатые зубы, он с трудом втащил меня на клетку, а затем, кривясь от источаемой мною вони, поднял на своих плечах наверх. Еще две недели он провел при мне сиделкой — мыл, делал массаж, кормил с ложечки. Ласкал — дроу из Дома Черного Пепла, один из кандидатов, такой же, как и я, ...мой враг и соперник, спасший меня, чтобы выйти из Игры, чтобы уйти разыскивать любимую...Ласкал, которого я когда-то ненавидел и с потомком которого я веду сейчас беседу..."

Я тряхнул головой, отгоняя воспоминания, и, оставив супругов переваривать услышанное, покинул зал, чуть не ставший местом моей помолвки.

На ужин я, конечно, опоздал. Но Анет меня ждала в своих покоях. Направляясь в святую святых — спальню повелительницы, я довольно насвистывал, предвкушая удовольствия. Но то, что приготовила малышка Анет, стало для меня сюрпризом. Мои вкусы меняются постоянно в зависимости от настроения, сам не всегда могу сказать, что мне захочется через полчаса, но сегодня она угадала. В комнате блестели огоньки свечей, отражаясь от поверхностей легкой музыкой света и тени, придавая расплывчатые очертания таким знакомым предметам. Казалось, нет ни стен, ни потолка, только легкие шторы на окнах мягко колыхались от дуновения вечернего ветра, превращая переливы шелка в диковинные узоры. Словно далекие звезды, мерцали драгоценные камни, изысканным узором украшавшие стены и потолок.

Хозяйка этого великолепия лежала на ложе, которое назвать кроватью не поворачивался язык. Простыни цвета спелой вишни создавали потрясающий фон, подчеркивая каждый изгиб, каждую черточку её белого тела. Анет напоминала грациозную кошку, нет, не милую домашнюю любимицу, ластящуюся к ногам по утрам, пока вы вскрываете ей банку с консервами, а хищную, опасную рысь, которая любит ласки, но с еще большим удовольствием вцепится вам в горло клыками, мурлыча от наслаждения. Я смотрел на нее, стоя в дверях, и моё тёмное Я млело от этого зрелища — ещё одна своенравная, опасная, но полностью покорная моей воле красавица. Сколько вас уже было, да и сколько еще будет. Каждая, как произведение искусства, с азартом добытое в коллекцию, помещенное в рамку из драгоценностей, внесенное в каталог и спрятанное за секретными замками моей многоцветной сущности.

С нарочитой ленью подошел к столику, налил в бокалы кроваво-красное вино и протянул один из них моей очаровательной и неистовой малышке. Она окинула меня грустным, полным какого-то безрассудного отчаянья взглядом и, взяв бокал, сделала первый маленький глоток. Рука ее дрогнула, и капли вина, тонкой струйкой соскользнув с уголков губ, начали свой юркий бег. Скользнули по шее, скатились вниз между маленьких полушарий, оставляя за собой красную дорожку — влекущую, манящую, просящую слизнуть её с этой бархатной кожи. Я не выдержал, забрал у Анет бокал и бросил его за спину, обрекая бирюзовый хрусталь на бесславную кончину в сражении с черным мрамором.

Одним длинным глотком допив вино, отправил свой бокал следом. Всё в черту, сегодня моя последняя ночь в этом мире, и я хочу получить от этой ночи все и еще больше.

— Закрой глаза, — шепчу я.

На рассвете нежно поцеловал Анет и исчез из ее покоев, пообещав себе обязательно вернуться. Все-таки любопытно, кто получится из нашей термоядерной смеси.

Глава 2.

В которой я посещаю аутодафе, где обретаю друзей, рабыню и головную боль.

Юный солдатик стоял в карауле,

Метко в кого-то всадил он три пули.

Тихо на землю пришелец упал -

Жаль, что пароля не знал генерал.

Сонька, застрявшая в теле Арины была очень возмущена.

— Я ее потеряла! И клеймо пропало. А все из-за того, что один балбес самоуверенно не озаботился защитой и попал под помехи искажения. Теперь он находится на Соуноре, я нахожусь на Ородоре, а где находятся все остальные — неизвестно. Чувствую, что Логофет рвет и мечет. Похоже, в Игру вступила еще одна сила. Не самая слабая сила, между прочим. И теперь из ферзя в отпуск, мы превратились в пешку на далеко не самой выгодной позиции. Но мне нет дела до его игр с Великими, мне нужно восстановить справедливость! А как это сделать, если меня заблокировали, а этот...этот... даже не догадывается о происходящем! Ау! Мое темное Я, ты где? И тишина... Слава всем богам этого мира, хоть зомбаки с косами не ходят.

Я их потерял! Нет, надо же было так лажануться! Самоуверенно построить портал на Этаон, даже не озаботившись защитой и не поинтересовавшись географией этого захудалого мирка! Привязаться к единственной точке выхода, зная, что мне попытаются помешать. Теряю хватку. Расслабился, решив, что справлюсь с любой напастью. Но ведь это я, я — простой наемник, а не Логофет принял Заказ, а мои личные возможности не такие впечатлительные, как у моей серой сущности, но нет — увлекся, забыл, что несколько хорошо обученных собак могут завалить медведя. Да и про конкурента заказчика забыл. Если он нанял наемником такую же сущность как я, то тогда понятно кто ставит мне палки в колеса.

Я прибыл сутки назад, выйдя из портала совершенно не в том месте, где планировал. По моим расчетам, узел должен был появиться в темном неприметном проулке возле гостиного дома " У Макова" в столице Лазурной империи, где через некоторое время должны появиться все мои подопечные. А в итоге — торчу в самом центре гражданской войны на континенте Соунор в небольшом средневековом городишке с труднопроизносимым названием Га"Цирж. Маленький, грязный, вонючий, где даже отсутствие приличной гостиницы не делает его хуже. Просто хуже некуда. После прыганья по залитым отходами жизнедеятельности улицам, совершая немыслимые кульбиты и показывая чудеса ловкости в процессе уворачивания от выливаемых добропорядочными хозяйками помоев, я плюнул на все и заселился в единственный более-менее чистый трактир, окна которого как раз выходят на центральную площадь городка. Потребовав у дородной хозяйки обед в комнату, засел у себя и попытался нащупать маячки, которыми снабдил всех наших перемещенцев. Но натолкнулся только на помехи искажения пространства. Так бывает, когда кто-то вполне успешно гасит магические настройки. Что-то вроде волн-помех в радиолокации, только намного сильнее. Но смысл очень схож — сильный маг или группа магов при поддержке мощного артефакта посылают импульсные волны силы в направлении мишени. Я знаю одаренных, которые могут отправить такую волну вокруг планеты. Сами импульсы делятся на индивидуальные и массовые. Индивидуальные — более скрытные, настраиваются на определенного разумного, что является показателем высшего магического мастерства. Маги, не столь сведущие в искусстве, обычно используют массовые импульсы, которые сносят все легкие магические привязки на пути своего следования, таким образом, сообщая каждому более-менее разбирающемуся в волшбе о произошедшем. В этих помехах искажается любая настройка на ауру живого, а именно — привязанные к владельцу передвижные порталы, маяки, клейма, метки. Вот такая простая, но действенная вещь. Сил она, конечно, поглощает немереное количество, поэтому используется крайне редко, только в особых случаях. Даже приятно, что меня расценили, как особый случай. Интересно, кто постарался доставить мне неудобства: противоборствующая сторона или та кучка магов, что еще осталась в этом мире? Пожалуй, не стоит сбрасывать со счетов оба варианта.

По моим подсчетам, рэквау, волхв и человек уже должны переместиться. Осталась мелочь — собрать их всех в пионерский отряд, вручить светлый лозунг, указать путь и под бой барабанов и звуки горна отвести к новым высотам и свершениям.

Как-то сумбурно я мыслю. Никак не могу прийти в себя от такой неожиданной неудачи. Мдя уж, давно меня не тыкали носом в ... именно в то и не тыкали. Повезло еще, что я точно знаю местонахождение двоих местных. Как сказал мне за совместной пьянкой застрявший в трактире купец с Визирата, ( остров — государство в другом полушарии ) Большая Атурумская Ярмарка начнется через три месяца. Так что еще месяц эти двое точно будут находиться на месте.

Я выглянул в окно. Возле трактира собиралась толпа. Опять кого-то будут сжигать на площади. Тоска. Весь континент пылает в войне. Люди дерутся с людьми, коротышки с коротышками, сигманы*— со всеми. Идет большой передел собственности. Какой-то герой решил объединить в одно государство кучу маленьких королевств. Это правильно. Флаг ему в руки, ветер в спину и кол в задницу. Но он не нашел ничего лучшего, как объявить себя наместником Бога, а всех несогласных с его политикой — еретиками и предателями. Храмовники, подкупленные золотом и посулами, с радостью поддержали новоявленного святого. Завоеванное население спешно обращается в новую веру, а те, кто против... для них пылают костры, возводятся виселицы, кипит масло, уничтожая непокорных и просто богатых людей целыми семьями. Очень действенный способ избавиться от неугодных и заодно пополнить разоренную войной казну. Кто был умнее — сбежали подальше, другие забились в крепостях, поместьях и домах, пытаясь переждать смутное время. Купцы, первое время получавшие огромные заказы от храмов и армии и ощущавшие себя вольготно, начали сворачивать торговлю после того, как маги закрыли пять из семи порталов, соединяющих Соунор с другими материкам, и объявили о скором закрытии оставшихся двух. Сейчас Соунор спешно покидают толпы народа. Говорят, очереди из желающих тянутся на километры, а цены на переход взлетели до ста монет за человека. Маги — не дураки, они вовремя изолировали континент, не давая заразе перекинуться на другие государства. За что и были объявлены вне закона. Во всех мирах одно и то же. Скучно.

В дверь резко заколотили.

— Яр Сохо, яр Сохо! Вы здесь?

Тут же заискрились все три сигналки. Ну, и что, что параноик? Зато живой. Долгая жизнь научила. Как-то моя любимая тушка даже в чужом теле мне дорога как память. Я прислушался и, подхватив Каракурт, отбросил щеколду. В комнату, пыхтя, ввалился мой давешний собутыльник — визиратский купец. Улыбчивый, коротконогий толстячок, представившийся как Ишван, сейчас выглядел перепуганным и взволнованным. Удивленно окинул его взглядом снизу вверх — расшитые жемчугом тапочки на босу ногу, левая колоша синих шелковых шаровар задрана, богатый парчовый халат надет на голое тело. Что же заставило всегда аккуратного купчишку так спешить? Я даже выглянул в коридор, чтобы убедиться, что за ним никто не гонится, и только потом с вопросительным видом повернулся к гостю.

— Беда, яр Сохо! Такая беда!

— Да что случилось, ты можешь объяснить по-человечески?

Видя, что начинаю терять терпение, Ишван замахал руками, мол, подожди, схватил графин и жадно присосался к нему, обливая белый живот темным черничным соком. Не отмоется. Поняв, что ждать придется долго, я плюхнулся в кресло — по привычке поперек — погладил пальцами небрежно перекинутый через колено Каракурт, он ответил мне мягким, переливчатым мерцанием. Хищное, опасное оружие. Каракурт — это меч, который по моим эскизам выковал трудолюбивый коротышка с русским именем Авось. Такого второго меча нет во вселенных. Секрет изготовления вулканической стали, которая использовалась при литье клинка, ушел в могилу вместе с мастером. За основу я взял фламберг. Клинок узкий черный волнообразный с противофазными изгибами и с отогнутыми в разные стороны волнам. Кованная в виде паутины кружевная гарда надежно защищает кисть. Рукоять обмотана красной кожей демона, чья душа заключена в огромном рубине, скромно украшающем круглое навершие. Именно из-за сочетания черного и красного он и получил свое имя. Каракурт — черная вдова. Много вдов появилось благодаря этому клинку. Это единственный меч в моей коллекции, кованный под мою руку и специально для меня. Остальные — либо получены в оплату, либо взяты мною в бою, как трофеи.

Напившись и вытерев посиневшие усы тыльной стороной ладони, Ишван вновь запричитал, смешно семеня по маленькой комнате. Если бы я не знал, что он является местным монополистом на рынке шелковых визаратских ковров, я бы решил, что передо мною бегает свихнувшийся доктор наук, так смешно он выглядел с задранной кверху растрепанной посиневшей у губ бородкой. В конце концов, мне это надоело. Я ухватил его за шкирку и хорошенько тряхнул.

— Хватит кудахтать! Что случилось? Тебя обокрали? Ограбили? Твоя любимая Зарочка сбежала, прихватив всю выручку?

— Хвала Великому и Справедливому — нет! Там на площади собираются казнить Могучего Доврика!

— Ну и что?

— Все время забываю, что ты чужестранец! — Ишван присел на самый край узкой кровати. — Доврик — один из самых сильных магов Этаона и самый сильный маг этого континента. Великий человек! Ве-ли-кий! Это он изобрел стационарные порталы, открыл десять способов лечения трясучей болезни, усмирил вулкан Резвый, построил главный шпиль столицы сигманов и совершил еще множество потрясающих деяний. И теперь его схватили и собираются принести в жертву этому их новому божку.

Купец смачно плюнул на пол, уставившись на меня маленькими живыми глазками в ожидании ответной реакции. И она последовала незамедлительно. Я расхохотался.

— Что же это за маг, который не смог защититься от горстки крестьян?

Ишван опять подскочил и, бурно жестикулируя, побежал вокруг комнаты.

— Доврик, во-первых — амулетчик, во-вторых— целитель, но никак не боевой маг! И, — купец заговорщицки понизил голос, — его скрутили при помощи амулетов "пут магии", которые Могучий сам же и изобрел, для сдерживания магов-ренегатов во времена Алой войны. Мы должны его спасти!

Это уже было серьезной заявкой. Я молчал, продолжая наблюдать за купцом.

— Да, спасти! Как я смогу смотреть в глаза своим детям, если не попытаюсь хотя бы сделать это?

Он плюхнулся на кровать и с досадой сообщил:

— Остальные маги, когда узнали, что Доврика схватили и казнят, закрыли все порталы и исчезли. У нас только один шанс быстро выбраться с континента — спасти мага.

— Не вижу связи.

— Он единственный кто НЫНЧЕ может открыть переход из этого проклятого Великим и Справедливым места.

Вот и прояснилась причина заботы о ближнем. А то мне показалось, что пора начать беспокоиться за рассудок торгаша. Я криво усмехнулся. Ну, допустим, не единственный. Вот только в последние сутки я начал сомневаться, что искажение пространства не закинет меня на дно океана взамен долгожданного Атурума. Попытка — не пытка. Встал, прицепил ножны с Каракуртом к поясу, накинул на плечи плащ, в карман — кошель с деньгами на случай, если придется быстро смываться, и хлопнул Ишвана по плечу.

— Пойдем, посмотрим на твоего Гудвина, Великого и Ужасного.

Ишван с удивлением посмотрел на меня, но, ничего не сказав, засеменил рядом, на ходу завязывая халат. Я покосился на решительно настроенного толстячка и усмехнулся, вспоминая, при каких обстоятельствах мы познакомились...

Вечером, утомившись от трудов праведных... кхм, ладно чего уж там...не выспавшийся, голодный, а поэтому злой и раздраженный я спустился в общий зал в расчете на хорошую драку. Мне нужно было согнать пар после многочасовой неудачной попытки восстановить маяки и отыскать подопечных. Я грозным крейсером двигал мимо занятых столов, даже не пытаясь обходить сидящих за ними мужчин. Однако на все мои грубые тычки и толкания представители сильной половины человечества отводили глаза, а пару человек даже извинились за то, что сидят не достаточно далеко от прохода. Новая вера на них что ли так действует? Такое чувство, словно не в средневековье попал, а в земной двадцать первый век, где в моде субтильные рафинированные мальчики. Я уселся за свободный столик спиной к стене и тяжелым взглядом обвел зал, все еще не теряя надежды нарваться. Дощатые стены, закопченный потолок, три больших люстры-колеса, у дальней стены очаг, рядом двери в погреб и кухонное помещение. Окон нет. Только под потолком несколько небольших отдушин. В дальнем от меня углу ужинали четверо завернутых в палантины женщин под охраной грозного усатого старика, вооруженного коротким внушительным мечом. Недалеко от них за уставленным кружками столом о чем-то тихо разговаривала парочка ремесленников. Семья с двумя малолетними отпрысками доедала птицу с общей тарелки. Большая шумная компания крестьян, притихшая при моем появлении, опять загомонила вразнобой, да еще парочка ничем не примечательных личностей — вот и весь контингент трактира. Ко мне подскочила бойкая девица в чистом белом фартуке, повязанном поверх замызганного льняного платья.

— Имеем пиво свежесваренное, вина различные, птицу, мяса всякие жаренные, хлеб тока из печи, похлебка с потрошками. Что подать благородному яру? -оттараторила она на одном дыхании и кокетливо улыбнулась. Но сегодня я был не в том настроении, чтобы заигрывать.

— Лучшего вина и мяса.

— Сейчас подам, яр.

Девушка упорхнула, по пути захватив пустые кружки с соседнего столика. Через несколько минут она вернулась, водрузила на стол большой деревянный поднос и сноровисто начала составлять с него тарелки. Я удивленно наблюдал за ее манипуляциями. Большой кусок хорошо прожаренного мяса, тарелка с нарезанными кусочками колбас, полендвицы, мягкого сыра, еще одна тарелка, чуть поменьше, наполнена маленькими помидорами, зеленью и яблоками. На чистое полотенце лег круглый пышный каравай. Композицию завершил большой глиняный кувшин вина.

— Я вроде столько не заказывал, красавица.

— Хозяйка велела, за счет заведения. Кушайте на здоровье, яр.

Девушка слегка поклонилась и убежала. Я оглянулся. Из-за стойки с томным видом улыбалась моложавая дама рубенсовских форм с бюстом минимум седьмого размера. Она кокетливо помахала мне пухлой ручкой. Внутренне содрогаясь, послал ей воздушный поцелуй и приступил к трапезе. Вино оказалось весьма недурственным, и мое настроение постепенно улучшилось настолько, что мне стало любопытно оглядываться по сторонам, прислушиваясь к разговорам. Вдруг, дверь трактира резко распахнулась и в зал влетела невысокая худенькая женщина. Вся ее фигурка была закутана в шелковый темно-зеленый плащ, лицо спрятано под таким же зеленым платком, повязанным как паранджа, только сверкали черным агатом гневные глаза. Следом в помещение вкатился невысокий пузатый мужичок, при виде которого обедающие женщины встрепенулись, зашушукались и с интересом повернулись в сторону колоритной парочки. Я заметил, что весь зал притих в предвкушение интересного зрелища. Видно, этих двоих здесь уже знали.

— Зара! — завопил толстяк, не обращая внимания на окружающих.— Свет души моей, умоляю, остановись, позволь мне загладить свою вину!

Девушка тут же остановилась, уперла руки в бока и, притопнув маленькой изящной ступней, обтянутой атласной туфелькой, заявила звенящим от гнева мелодичным голоском:

— Мой господин совсем не любит крошку Зару. Так к чему ей слушать его обманчивые слова? Их яд разрывает душу!

— Но дорогая, ты знаешь, это не так! — мужичок осторожно приблизился к девушке, с острасткой косясь на ее руку, сжимающую край плаща. — Я только хотел договориться о покупке ковров с той хозяйкой лавки, ты неправильно поняла мои ...

Девушка не дала ему договорить. Она подхватила с соседнего стола кружку и с визгом бросила ее в голову толстяка. Вслед за кружкой полетела большая кость, пустой кувшин, вязанка лука. Пока мужик успешно уклонялся, не переставая уговаривать красавицу простить его. В зале начали заключать пари, на каком предмете она его простит и во сколько это обойдется бедолаге. Я, откинувшись на спинку стула, цедил вино и с наслаждением наблюдал за процессом. В это время визжащая красавица все-таки попала очередным кувшином в голову несчастного, и, тут же испугавшись содеянного, бросилась к пошатнувшейся жертве ревности.

— Любимый! Я тебя не ранила? — она ощупала его голову, оттолкнула подбежавшую подавальщицу и, выхватив у той полотенце, начала нежно промокать мокрые от вина волосы, лицо и одежду мужчины, приговаривая, — маленький мой, бедненький! Противная Зара сделала тебе бо-бо, ну ничего, мы ее накажем! Мы запретим ей приходить к тебе сегодня ночью.

Мужик довольный, что все уже закончилось, на этих словах встрепенулся с несчастным выражением на лице.

-Зара, душа моя! Не стоит так себя винить. Это я виноват. Я тебя спровоцировал. Ну, как мне загладить свою вину, чтобы моя красавица опять стала улыбаться, петь и танцевать для своего котика -пузатика?

Я едва сдержался, чтобы не рассмеяться в голос. Но Зара, по-видимому, именно из-за этих слов и затеяла весь спектакль, потому что моментально ответила:

— Зара хочет то яшмовое колье, которое ты сегодня не захотел купить своей малышке.

— Сейчас же за ним пошлю Абрухата. А когда вернемся домой, твой котик сводит тебя в ювелирную лавку, и мы купим к этому колье самые красивые сережки для твоих маленьких очаровательных ушек. Ты меня простила, моя ясноглазая?

Девушка весело рассмеялась, слегка приоткрыла лицо, поцеловала мужчину в лоб и легко упорхнула по лестнице наверх. Толстяк окинул взглядом учиненный Зарой погром и со вздохом подошел ко мне.

— Яр, позвольте присесть за ваш стол? Пить одному нехорошо, а вы, как я вижу, тоже проводите вечер в одиночестве.

Так мы познакомились с Ишваном. Зара оказалась его пятой, самой младшей женой. Он ее обожал и, хотя понимал, что девчонка вьет из него веревки, сделать ничего не мог. Любовь, однако.

В зале у стойки одиноко скучала хозяйка трактира. Увидев нас, она встрепенулась, кокетливо поправила и без того немаленький вырез на груди, таким невинным жестом ввергнув меня в легкую панику.

— Яр Сохо! Какая приятная встреча, а я уж волноваться начала, когда вы к завтраку не спустились. Хотела подняться.

Знаю я, зачем ты хотела подняться, но вслух сказал:

— Добрый день, милая хозяюшка, а что это в вашем заведении так тихо?

-Так все пошли на казнь колдуна богопротивного смотреть. Одна я осталась за трактиром присматривать.

Она кокетливо стрельнула глазками. Бррр, даже если бы ты, тетка, была последней женщиной в этом мире ....

— Вот и мы решили полюбопытствовать, — вступил в разговор Ишван, аккуратно подталкивая меня к двери. — Яр Сохо попросил меня сегодня быть его сопровождающим по вашему прекрасному городу.

Женщина разочаровано вздохнула.

— Как жаль, что я не могу составить вам компанию, яр, но я женщина одинокая, мне о своем благополучии ратовать надобно. На кого же я заведение оставлю-то. Вот если бы был у меня хозяин...— Она томно закатила глаза, наверное, ища этого мифического хозяина на закопченном потолке.

Пока дама предавалась мечтам, мы успели выскользнуть за дверь.

— Она явно положила на вас глаз, яр Сохо! Огонь женщина. Даже завидно немного.

Я скосился на Ишвана, не понимая, говорит он серьезно или издевается. Говорят же, что маленьких мужчин прельщают большие женщины. Купец семенил рядом с мечтательно-задумчивым выражением на круглом лице, только глаза ехидно посмеивались.

-Ну, так женись на ней! Она быстро наведет порядок в твоем женском царстве.

Я заржал, представив эту картину. Ишван в притворном ужасе замахал руками.

— Даже не хочу представлять, как на это отреагирует Зарочка.

Зато я представил очень хорошо и тут же описал свое видение купцу. Теперь мы хохотали вместе. Так, перешучиваясь, и добрались до площади.

Площадь, такая же унылая и грязная, как и весь город, была битком забита людьми. Яркое большое солнце высвечивало мрачные серые стены окружающих домов, и только неестественно желтым сияло новое полукруглое здание с высоким шпилем, украшенным треугольником в круге.

— Храм нового бога, — Ишван кивнул головой в сторону желтого здания. — Желтый цвет олицетворяет расставание с прошлым и великолепие нового, треугольная звезда -символ всевидящего ока бога, а круг -вечность.

— И, кроме того, идеальный охранный знак, который не позволяет враждебным силам достигнуть сущности ока, — добавил я, присматриваясь к храму.

Кем бы ни были святоши, но они не отказались от магии, которую сами же и клеймят. Стены храма буквально светились от переплетений линий защиты. Чего тут только не было намешано! Я заметил не только наложенные охранные заклинания, но и заклинания от разрушения, от огня, воды, ветра, пыли, кажется, было даже от птичьего помета. Интересно, откуда святые отцы берут энергию на поддержание функций заклинаний на должном уровне. Ага! Вмурованные в фундамент небольшие камни-амулеты, благодаря которым стены работают как огромный накопитель. Неудивительно, что храм построили на площади, где происходят все мало-мальски существенные события. Здесь проводят народные гуляния, ярмарки, здесь же проходят показательные выступления палача. Пока энергии в воздухе было разлито немного: красные пятна страха и горя, зеленые предвкушения, голубые — надежды, черные — ненависти. Но как только начнется казнь, толпа зайдётся в едином порыве, эмоции хлынут потоком. Сливаясь, усиливая друг друга, они захлестнут храм и осядут в его стенах. В свою очередь от амулетов запитаны артефакты, которые находятся с ними в резонансе, что обеспечивает их бесперебойное снабжение энергией и защиту от вторжения из вне. Туда же сливаются и излишки. Да, эту систему создавал настоящий гений, возможно, даже тот, кого ныне собираются поджарить до хрустящей корочки.

Площадь была оцеплена воинами городской стражи. Ишван тут же подбежал к одному из них — высокому, с рыжими вислыми усами, и тихо зашептал что-то на ухо, серебряная монетка незаметно для окружающих перекочевала в руку воина. Я же с восторженным интересом туриста вылупился на ближайшего стражника, алчно прикидывая, что может послужить сувениром для такого искушенного путешественника, как я. Есть у меня такой грешок — тяну в дом из миров, где развлекаюсь, всякие мелочи. Кое-что остается в коллекции, что-то продается антикварам, а что-то с годами ветшает и просто спускается в мусоропровод. И это кроме оружия. Сонька дразнит меня сорокой, но сама тоже постоянно утаскивает хоть что-то "на память". Давно, кстати, ее не слышно. Даже странно. Я окинул взглядом стражника. Короткая кожаная туники поверх длинной из грубой шерсти, холщовые штаны чуть ниже колен, обмотки, заправленные в кожаные чулки, деревянные башмаки. В руках алебарда из плохонького железа, но начищена, аж сияет. Бедненько и серенько. Неужели весь мир такой отсталый?

— Яр Сохо! — окликнул меня Ишван.

Похоже, монетка принесла пользу. Нас окружили пятеро воинов, взяв в коробочку, и таким грозным ощетинившимся алебардами ежиком мы прошли сквозь толпу, как горячий нож сквозь масло. Вслед слышались крики, ругань и проклятия, но стоило кому-либо из стражников грозно оглянуться, как гомон моментально стихал. В итоге мы оказались прямо у деревянного настила, на котором стоял стол, застеленный желтой блестящей тканью, и стул, оббитый алым бархатом, больше походящий на трон. Рядом примостился обычный деревянный табурет. В нескольких метрах от настила находился и главный атрибут сегодняшнего шоу — столб, покрытый каким-то зеленым составом, видно чтоб медленнее горел, к нему прикреплены железные цепи, заканчивающиеся оковами, вокруг тюки соломы, хвороста и дров. Традиционный набор для сожжения. Но вот то, что стояло рядом со столбом, вызвало у меня недоумение. Больше всего это напоминало большой воздушный мыльный пузырь. Присмотревшись, я не заметил в нем ничего магического.

— Ишван, а не подскажешь, что это такое? — поинтересовался у купца, пробираясь вслед за ним к деревянным трибунам для благородных, расположенных позади настила и почти полностью свободных. То ли благородных не осталось, то ли развлечения такого рода уже приелись властьимущим.

— Клетка для ригутов.

— А-а-а! — глубокомысленно изрек я, садясь рядом с Ишваном на вполне удобную скамью сбоку от стола.

Не успели мы осмотреться, как раздался барабанный бой, толпа взревела, и со стороны храма появилась процессия. Впереди вышагивал молодой мужчина в длинном желтом балахоне, на его груди зеленым был вышит точно такой же знак, как и на шпиле — треугольник в круге. Он высокомерно посматривал по сторонам, изредка осеняя толпу круговыми движениями сцепленных в кольцо большого и указательного пальцев. Следом за ним двигалась плотная коробочка воинов, скрывая кого-то за своими спинами. Замыкали шествие барабанщик, здоровый детина с деревянным ящичком в руках (я решил, что это палач) и субтильный гражданин с полностью заросшим черной бородой лицом, одетый в такой же, как у священника, балахон, только черного цвета и без опознавательных знаков на груди.

Наконец, процессия достигла помоста. Жрец чинно кивнул в нашу сторону головой и, осенив немногочисленных благородных зрителей кругом, уселся на трон. К моему огромному удивлению, рядом на табуретке разместился детина, достав из коробочки письменные принадлежности и пергамент.

-Инквиз Этош — та еще скотина. Очень любит сам пытать заключенных, особенно молодых девушек. По его милости всех знахарок спалили, — с ненавистью прошептал мне на ухо Ишван.

Я присмотрелся к инквизу, но ничего магического в его ауре не обнаружил. Даже амулетов не было. Он небрежно махнул рукой, перебрасывая нечто одному из своих спутников. Тщедушный бородач подскочил к клетке, и это нечто (похоже, перстень) к ней приложил, от чего та, словно огромное яйцо киндер-сюрприза, разломалась вдоль и обе половинки плавно разлетелись в стороны. Ряд воинов распался, и я, наконец-то, смог лицезреть Могучего Урфина, или как его там, в окружении пятерых одетых в серые рубища женщин. Однако не они привлекли мое внимание. В сторону клетки поплыло странное существо. Полупрозрачная голубая искрящаяся фигура девушки с длинными распущенными волосами. Вместо лица идеально ровный овал. Словно скульптор, который ваял эту безукоризненную фигуру, разочаровался в своем творении и оставил его незавершенным, не в силах разрушить уже сделанное.

— Почему без лица? — вырвалось у меня помимо воли.

Я следил, как существо проплывает мимо нас. Как только оно оказалось между половинками "яйца", обе створки с тихим щелчком соединились, а я едва сдержался от крика. До сих пор инертный к магии материал клетки засиял нестерпимым ярким светом, ударив по глазам, словно световая граната.

— Так ригуты всегда без лиц. Почему — не знаю, это только магам известно. — Ишван смотрел куда-то в сторону.

— Ригуты? Что такое ригуты?

Мне кажется или я в очередной раз оконфузился? Лицо купца выражало смесь недоверия, подозрения и удивления.

— Откуда ты прибыл, яр Сохо? Даже дети знают, что такое ригут!

— А я вот не знаю. Что поделать. До двадцати лет воспитывался в горном монастыре, затем занимался поместьем отца, магов в глаза не видел. Вот только месяц как путешествую. Объясните мне, в конце концов, что это такое?

— Ригут — это магическая сила колдуна. Чем он больше и плотнее, тем сильнее чародей. Когда ригут исчезает, умирает и маг. Больше ничего не знаю. Если спасем Доврика — узнаешь у него. Вот и он, кстати. — Ишван мотнул головой в сторону помоста.

Доврик оказался непримечательным молодым человеком лет двадцати пяти, и только по ауре можно было понять, что его реальный возраст исчисляется несколькими веками. Как и в инквизе, ничего магического в нем не ощущалось. Обычный человек в необычных наручниках. Простенькое плетение, работающее как заурядная глушилка, полностью блокирует возможности мага обращаться к своей силе. Скромненько и со вкусом. Смогу снять за долю секунды. Я рассеяно скользнул взглядом по помосту и уставился на инквиза. Он что-то сосредоточенно втолковывал своему помощнику.

Нет, ну что со мной происходит? Мало того, что я поступил безалаберно при переносе сюда, так и сейчас я веду себя как самоуверенный подросток. Почему бы мне не расспросить местных заранее о магии этого мира, об источниках, традициях, школах! Я приперся спасать мага, ничего не зная ни о структуре их магических плетений, ни о самой системе магии, и вот теперь сижу как идиот и хлопаю глазами. У меня даже плана никакого нет! Странно, может, я отупел от свежего воздуха? Такое ощущение, что мне сделали трепанацию черепа и изъяли ту часть мозга, которая отвечает за осторожность, благоразумие и познание. Я поглупел — это факт. Была бы здесь Сонька, она точно бы прошлась на этот счет. Стоп! Сонька! Вот чего мне не хватает. Ведь обычно совесть жужжит у меня в голове, что надо все рассчитать, взвесить, распланировать, а не лезть на рожон. И ее не слышно с...Да, последний раз я с нею общался, когда Сэм пытался поменять гормональный фон подруги. Она еще похвасталась, что кое-что подправила за горе-экспериментатором и исчезла проследить за их телами. Это было... пару недель назад. Черт! Слишком долго для нее. Слишком... Неужели из-за того, что я попал под магический удар, она застряла в теле Арины?

— Яр Сохо, — Ишван больно толкнул меня в бок, — нужно встать, инквиз оглашает приговор.

Еще один показатель отупения. Ушел в себя на всех уровнях и перестал следить за окружающими. Нужно выбираться из этого дерьма и выяснить, что с Сонькой. Не то, чтобы я за ней соскучился... но это все же часть меня, а я никому не позволю отрывать от себя куски! А пока послушаем, что вещает этот напыщенный типчик.

-...а так же обвиняется в распутстве. Для ублажения своей необузданной похоти насылал благочестивым женщинам сладострастные видения, после чего являлся к ним в образе похотливого рогатого демона и удовлетворял свою извращенную страсть, принуждая несчастных к греховному совокуплению. Таким образом, унижал род человеческий, насмехаясь над нашей верой и заставляя несчастных принять в себя семя свое гнилостное. С помощи богомерзкой магии обвиняемый совратил сорок четыре девицы! ( Не фига себе! Силен. И где он столько девиц нашел?) И только пятерых наша вера еще сможет вернуть в лоно церкви. Сейчас они примут очищающие плети и после публичного раскаяния смогут вернуться к семьям полностью освобожденными от скверны. Остальные безнадежно потеряны! Братья и сестры по вере! Молитесь об их загубленных душах! Во имя нашего покровителя Великого Ивазия я назначаю для богомерзкого колдунишки смертную казнь через сожжение с предварительным вырыванием лживого языка и ослеплением.

Толпа, до сих пор внимательно внимающая инквизу, встретила приговор радостными воплями. Я увидел, как к стенам храма хлынули потоки энергии. В основном зеленые и черные. Что же творится с этими людьми? Приговоренные к плетям женщины упали на колени, четверо из них, рыдая, начали рвать на себе волосы, расцарапывать лица, видимо, таким образом каясь, одна — самая молодая — просто уткнулась лицом в ладони. Доврик держался молодцом. Со скованными впереди руками он гордо стоял перед беснующейся толпой с совершенно бесстрастным выражением, скривив губы в снисходительной улыбке. Серые умные глаза смотрели на сограждан с сожалением. Он вызывал уважение и желание помочь.

— Ишван, ты знаком с инквизитором?

— С кем?

— С инквизом.

— Да, я являюсь одним из поставщиков Ивазия. Этош это знает.

-Отлично, представь меня ему.

В этот момент бородач, оказавшийся местным палачом (Кто бы мог подумать!), при помощи нескольких воинов начал устанавливать рядом с помостом наклоненный щит, чтобы каждому на площади было прекрасно видно происходящее действо, которое некая моя сущность давно окрестила как "шоу садистов". Если бы она была здесь, точно потребовала бы спасти всех! Но это неважно, раз Софочки рядом нет, правда я, на всякий случай, пробежал взглядом по аурам рыдающих женщин. Двое из них — молоденькая девчушка, которая плакала в ладони и черноволосая пышка с круглыми глазами, были невиновны. Когда я говорю невиновны, это означает что на их аурах не было ни одного следа порока. Никакого. Они никого за всю свою жизнь не обидели и не обманули, не предали и не согрешили. Остальные заслуживали наказания. Я обязательно попробую спасти этих двух, но пока...

Мне потребовалась почти минута, чтобы открыть сознание. В голове раздалась масса голосов. Как я это не люблю! В первую очередь я отсек все женские и детские мысли. Затем старческие голоса. Прислушался.

" ...Вот корова, все ноги отдавила...Надо поближе протолкнуться... Головешку от мага взять, говорят, хорошо при болезни суставов помогает...Вечером к Марьке сбегаю... Скорее бы в трактир горло промочить... Какой интересный мужчина, почему я его раньше не видел..."— Я покосился на инквиза, он мне улыбнулся, вот гадость: "...Алебарда, зараза, тяжелая... К чему катится этот мир, если магов жгут на площади... Уж я бы девок сек по белым задницам... Сгорел... Пива охота... И чего я не предусмотрел для себя обратного заклинания..." Есть! Теперь исключить все лишние голоса и осторожно прикоснуться к сознанию мага. Он почувствовал, растерянно начал оглядываться по сторонам.

— Веди себя спокойно чародей, если хочешь выбраться из этой передряги живым. Отвечай коротко и по существу.

Доврик слегка кивнул.

-Если я отключу заклинание наручников, ты сможешь пользоваться магией?

Кивок.

— А клетка?

— Не помеха, — прозвучало у меня в голове. Я поморщился. Ненавижу. Еще со времен обучения ненавижу чужие голоса в своей голове.

— Тогда приготовься. План такой...

— Спаси мою ученицу.

Я скривился. Я не мог спасти всех женщин, но двоих мог попытаться.

— Другую найдешь.

— Пожалуйста. Я рассчитаюсь.

— Посмотрим. Но рисковать не буду.

— Спасибо.

— Инквиз Этош позвольте представить — яр Вад Сохо.

Представив меня, Ишван исчез, направившись в трактир, где должен был ждать нас полностью готовым к перемещению. Даже если с магом ничего не выйдет, я был намерен рискнуть и открыть переход в Визират.

Инквиз протянул холеную руку, которую я машинально пожал. Он удивленно поднял брови, но ничего не сказал.

— Присаживайся, яр. Откуда ты? Я не видел тебя прежде в нашем маленьком городке.

Мы сидели в шатре, который за несколько минут собрали для господина инквиза прямо напротив места экзекуции, где, привязанная к щиту за руки и ноги, извивалась под плетью первая жертва очищения. Палач выполнял свою работу медленно, эффектно, с любовью. Толпа с восторгом встречала каждую кровавую полосу на спине несчастной, каждый ее вопль. И каждый удар его плети, словно легкое касание невидимого пера, отражался на моей спине. Виновна. Пусть и не в том, в чем ее обвинил инквиз, но аура этой женщины запятнана завистью и злобой. Этош налил мне вина в высокий серебряный кубок.

— За наше случайное знакомство!

Я закашлялся, пытаясь скрыть идиотский смех.

— За знакомство, инквиз!

-Зови меня Марик, — и положил ладонь поверх моей руки.

Я сдержался, не двинул в эту мерзкую рожу, хотя мне очень хотелось, а улыбнулся в ответ и даже не убрал руку.

— Наверное, тяжело было поймать колдуна?

Этош рассмеялся, откинувшись на спинку стула, и, наконец-то, убрал ладонь. Я быстренько положил руку на колено, спрятав ее под стол от греха подальше. Не то, чтобы я не любил представителей сексуальных меньшинств, я просто не любил, когда они начинали любить меня.

— Нет. Он ничего не подозревал до того момента, как мы надели ему наручники. Хочешь посмотреть на ригута поближе?

— Очень! — это прозвучало вполне искренне.

— Ну что же, я сделаю для тебя такой подарок, а ты взамен удовлетворишь мое любопытство. Сегодня вечером. Мне бы хотелось послушать в приватной обстановке о странах, где ты путешествовал, о людях, с которыми встречался. Здесь такая скука. Ишван говорил, что ты прибыл издалека и даже не знал, что такое ригут. Это правда?

Я этому купчишке язык укорочу.

— Правда, инквиз.

-Я же просил.

— Я действительно прибыл из очень далекой страны, Марик. И с удовольствием тебе о ней поведаю, — надеюсь, моя улыбка была многообещающей, а не ехидной.

Когда мы проходили мимо Доврика, мне удалось незаметно подсадить на наручники плетение-вирус, которое тут же начало разрушать структуру блокиратора.

Клетка оказалась сплошной, и сколько я не всматривался, так и не смог обнаружить стыка. Она опять стала инертной к магии. По-видимому, яркая вспышка, ослепившая меня, когда туда поместили ригута, была не чем иным как срабатыванием магического замка. Как же она открывается? Не разрушать же здесь все вокруг... Я даже потрогал клетку пальцами, да так и застыл, уткнувшись в мигающую пленку носом, не в силах отвести взгляд. Вблизи ригут выглядел потрясающе. Яркий сгусток многоцветной энергии, мерцание которой не выходило за рамки, резко очерченного синим, совершенного женского тела.

— Ригуты — это сама магия.

Этош бесшумно подошел сзади и теперь стоял настолько близко, что я ощущал его горячее дыхание на своей шее.

— Когда маг достигает возраста осознания, у него появляется ригут. В зависимости от потенциала мага он может быть большим или маленьким, плотным или прозрачным. Чем больше потенциал, тем более осязаемый ригут. Первоначально — это простое облако, и только достигнув определенных знаний и мастерства, маг может придать ему форму той или иной сущности, именно тогда и заканчивается накопление магической энергии. Ригут является своего рода показателем силы мага. Говорят, у ригутов никогда не бывает ликов. Лицо выражает мысль, а мысль придает сущности разум. Где разум — там может возникнуть душа, а значит, и привязанность. Так записано в старинных гримуарах. С годами использования ригут тает и, когда исчезает, умирает и маг.

— А пополнить магический запас можно?

— Конечно. Можно присоединить к себе чужого ригута, можно использовать силу артефактов, накопителей либо приносить жертвы.

— Ты слишком много знаешь для обычного жреца захудалого городка.

— Врага нужно знать в лицо, ты не находишь?

— Интересно, что случается с ригутом, когда умирает маг?

— Ты задаешь опасные вопросы, Вад, но я отвечу. Магия не пропадает со смертью мага. Она ждет того, кто сможет использовать ее по назначению. Того, кому известно искусство. Ригут Доврика отправится в резиденцию нашего главы — Великого Ивазия. У нас есть цель и для достижения высшего блага хороши любые средства.

Все стало на свои места. Моя сущность опять потянула меня в место, где покачнулось равновесие, и моя свобода выбора в принятии решения, как всегда, осталась только видимостью.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— В тебе чувствуется огромный потенциал. Я думаю, ты сможешь быть полезен Храму. Вокруг Ивазия собираются сильные люди, понимающие бесперспективность и ущербность пути, по которому идет большинство правителей. Огнем и мечом мы заставим этот мир измениться.

— А если кто-то с вами не согласен?

— Тот умрет. Ради блага остальных.

— Цель оправдывает средства.

— Хорошие слова. Нужно запомнить.

Предчувствие теплой волной пронеслось по позвоночнику. Мне понадобилось мгновение, чтобы, резко развернувшись на месте, одновременно завести инквиза себе за спину, выхватить из ножен Каракурт и понять, откуда надвигается опасность. Предназначенный Этошу болт со звоном отлетел в сторону и впился острием в помост. Со всех сторон к нам бежали стражники.

— Стреляли с крыши. Оцепить площадь, и после казни проверить каждого. Каждого! — с тихой яростью отдал приказ инквиз и повернулся ко мне.

А я с удивлением рассматривал ригута. Никогда еще не встречался с отдельно существующей магией. Ригут подплыл к стене, за которой я стоял, и застыл, словно в ожидании. "Она ждет того, кто сможет использовать ее по назначению" — всплыли слова Этоша. Все-таки интересно, как и в какой момент произошло отделение магии от носителя искусства? Неприятно, наверное, выставлять на всеобщее обозрение свою силу. Видимо, поэтому магов в этом мире так немного.

— Странно, — раздался удивленный голос у меня за спиной

— Что именно тебе странно, Марик? — даже поворачиваться не буду.

— Реакция ригута на тебя.

Инквиз встал рядом, с задумчивым видом крутя на пальце перстень. Ну, давай же, проверь! Открой клетку! В этот момент мою спину пронзила адская боль, словно по ней провели раскаленным прутом, и еще раз, и еще. Я вздрогнул, оглянулся и понял, что не успею. Черноволосая обмякла под плетями палача. Ну же, Этош, открой клетку! Может быть, еще есть время! Словно прочтя мои мысли, Этош протянул руку и приложил перстень к стене, та со свистом раздалась. Ригут выплыл и... исчез, через секунду опять появившись в клетке. Только в этот раз он не стал подплывать к нам близко, а застыл у дальней стены. Я снисходительно посмотрел на удивленного инквиза.

— И у меня есть тайны, Марик.

Не буду же я ему рассказывать, что моя тайна — это подсмотренный в одном мире полог невидимости и простенькое плетение иллюзии.

-Я это заметил.

Он закрыл клетку и, взяв меня под руку, повел в сторону шатра. Рядом с помостом лежали "очищенные" женщины. Возле них с баночками какой-то мази в руках суетились несколько пожилых мужчин в желтых сутанах. Далеко не таких качественных и богатых, как у моего нового знакомого. Толстушке помощь уже была не нужна. Я видел, как маленький серебристый шарик ее души неспешно поднимается вверх. . Сколько раз вижу насильственную смерть невиновных, а никак привыкнуть к ней не могу. Особенно к такой бессмысленной. Все, что я смог в данной ситуации — провести душу умершей на новый виток рождения и подобрать ей хорошую семью. Я вызвал ту часть своей сущности, которая может это совершить, и занялся душой. Она родится в далеком мире, где нет войн и насилия и, надеюсь, будет счастлива. Марек что-то говорил, пока я занимался метемпсихозом и большую часть его речи прослушал.

— ... Храмы не оставляют своих раскаявшихся чад без заботы. Эти женщины очистились, пройдя через священный ритуал, и теперь достойны помощи.

Мне в ответ только и осталось, что послать свою самую скептическую усмешку. Он понял и заткнулся.

Палач укладывал на щит последнюю жертву — ученицу мага, совсем еще молоденькую девчонку лет пятнадцати, не больше. Она, тихо поскуливая, покорно легла на окровавленные доски, просунув руки и ноги в кожаные петли. Палач медленным театральным движением разрезал серый грубый балахон, постепенно обнажая белую спину с выступающими лопатками, тонкую талию. Из толпы доносились похабные выкрики. Когда из-под ткани появились упругие ягодицы, площадь потряс дикий рев нескольких сот мужских глоток, среди которых явственно слышались предложения о замене плетей на кое-что другое. Девчушка, лицо которой находилось прямо напротив того места, где мы сидели, подняла полные слез глаза, и я увидел такое отчаяние и стыд, что понял — плети она переживет, а вот унижение — никогда. Этош, внимательно наблюдающий за мной, заметил взгляд, который я бросил на девчонку.

— Тебе жалко эту грешницу?

— Жалко. Она не переживет порку, а я давно присматриваю себе покорную служанку. Ведь после раскаяния, — усмешка искривила мои губы, — она должна быть покорна?

Этош, поглаживая тонкую бородку, понимающе кивнул, задумчиво глядя на меня. Умный мужчина. Жаль, что извращенец.

— Вад, разреши задать тебе один вопрос?

Я склонил голову.

— Кто ты?

Удивленно поднял брови.

— Позволь объяснить. Меч с очень дорогим камнем в яблоке, твой перстень, манера держаться выдает в тебе высокородного, мгновенная реакция на опасность, безукоризненное владение оружием говорит о том, что ты воин. Ты смог управлять ригутом, хотя сам не маг. А абсолютное незнание, элементарных вещей, известных во всем мире, порождает массу вопросов. Так кто ты? Мне бы не хотелось отправлять в подвалы человека, спасшего мне жизнь только из-за небольшого недопонимания. Ты Чужой?

— Я отвечу на все твои вопросы, но чуть попозже. Ты не против? А за то, что я спас тебе жизнь я хочу эту девчонку.

-Да ты наглец! — восхищения в голосе инквиза было намного больше, чем недовольства. — А ты не боишься, что я прикажу распять тебя вместо этой девки на потеху толпе?

— Не боюсь, — мой оскал мог соперничать с волчьим, — как ты заметил, я отличный воин, и двадцать вооруженных плохим железом стражников для меня ничто. — Я немного кривил душой. Напрячься пришлось бы.

Этош рассмеялся, встал и сделал объявление.

— Этот яр, — жест в мою сторону, — по праву сильного выкупает у храма душу этой, — жест в сторону не верящей своему счастью девчонки, — грешницы. Если у кого-то имеются претензии к девице, можете обращаться к яру Сохо, который отныне является ее душевником.

На площадь упала тишина, сменившаяся тихим гулом. Однако никто не стал требовать у меня сатисфакции, видно, всех впечатлил трюк с арбалетным болтом.

— Кто такой душевник?

— Тот, кто владеет душой. Новое красивое слово для старого названия, — он снисходительно потрепал меня по плечу. — Она твоя рабыня. Ты — ее хозяин.

Этош пригубил вино, с хитринкой поглядывая в мою сторону. Жаль его убивать. Возможно, если бы он не воспылал ко мне страстью, я бы смог найти с ним общий язык. А насчет его кровожадности... ну, я тоже не святой. А даже наоборот.

К нам подвели девчонку, которая куталась в половинки балахона. Стражник толкнул ее в спину, она упала на колени, от этого движения разрезанная ткань разошлось, выставив напоказ нежное девичье тело. Этош с циничной улыбкой прижал перстень, украшавший его безымянный палец к правой ягодице девушки. Истинным зрением я увидел, как вспыхнул желтый камень украшения. Значит, все-таки артефакт.

— Магическое клеймо. Теперь она твоя, — инквиз улыбнулся, однако, его глаза оставались внимательно-холодными. — Твой долг вырос.

Толпа заулюлюкала. Мне пришлось встать, снять с себя плащ и набросить на спину уже моей рабыни.

— Иди, помоги жрецам. Я тебя позову. И ничего не бойся.

Девочка всхлипнула, кивнула и, глядя в землю, пошла в сторону лежащих подруг по несчастью.

— Марик, сделай мне еще одно одолжение. Познакомь меня с магом. Никогда не видел живых магов. Пока ему не отрезали язык, хотелось бы задать пару вопросов.

— Вад, ты удивляешь меня все больше и больше. Надеюсь, мы станем друзьями, и ты откроешь мне хотя бы часть своих секретов.

— Всенепременно, Марик, всенепременно.

Палач, лишенный удовольствия выпороть молодую и красивую, отрывался на Доврике. Маг с кровоподтеком на пол лица уже стоял у столба, руки, скованные наручниками задраны вверх, между ними пропущена толстая обгорелая цепь, закрепленная кольцами на самом верху. Вторая цепь черной змеёю вилась вокруг ног. Палач любовно раскладывал инструменты на маленьком столике рядом. Здоровенный детина тщательно и старательно обкладывал мага соломой. Рядом высилась аккуратная стопка дров и куча хвороста. В толпе слышатся крики местных букмекеров, принимающих ставки на длительность казни. Пристально всматриваюсь в глаза Доврика, постоянно ощущая на себе внимательный взгляд инквиза.

— Готов?

Прикрыл глаза.

— Магия?

Легкий кивок.

— Ригут и девчонка у меня.

Слабая улыбка.

— Начали!

Я прикрыл глаза, уходя своей человеческой сущностью на задворки сознания и уступая власть мощной, тяжелой, пьянящей силе Логофета.

Раз,два,три,четыре,пять — отвести глаза и набросить иллюзию,

Вышел зайчик погулять — обездвижить и лишить голоса одного, освободить другого,

Вдруг охотник выбегает — закрепить оковы, одеть личину,

Прямо в зайчика стреляет — отойти на первоначальные позиции.

— Пиф-паф, ой— ой— ой, умирает зайчик мой. — Это я уже пробормотал вслух.

Мы с " инквизом" остановились у самого столба. Рядом со щипцами в руках подобострастно замер палач. "Этош" остался стоять позади, с любопытством рассматривая мага. Мне же пришлось забраться наверх к самому лицу прикованного к столбу человека, чтобы никто не мог услышать то, что я хотел сказать. Я всмотрелся в глаза мертвеца. Он замычал и затряс головой, не в силах сказать ни слова. Мне действительно было жаль.

— Ты хотел знать кто я. Я — возмездие и снисхождение. Я — кара и награда. Я — радость и разочарование. Я — справедливость для одних и милосердие для других. У меня много имен во вселенных. Предпочитаю — Логофет. Хранитель равновесия. Я ни добро и ни зло, ни белый, ни черный, ни свет, ни тьма. Я посредине. Твой лжебог покачнул весы, и поэтому я здесь. Мне все равно, кто победит. Главное — равновесие.

Он замычал. Я склонил голову, прислушиваясь к эмоциям Этоша, скрытого под личиной мага.

— Если ты веришь в богов, сейчас самое время помолиться. До свидания. Мы еще встретимся при других обстоятельствах, и, возможно, все будет по-другому. Прими мой последний дар. Дар легкой смерти и хорошего посмертия.

Он понял.

Надеюсь, оно того стоило.

Я спрыгнул с помоста, обнял " инквиза" за плечи, подозвал рабыню и не спеша пошел в сторону трактира. Стражники обступили нас тесным кругом, но "Этош" взмахом руки отпустил их.

— Продолжайте следить за порядком. Мне ничего не угрожает. — Он осенил толпу кругом. Когда мы выбрались с площади, в спину мне липкой паутиной ударил полный ярости и разочарования крик. Палач приступил к своей работе. Толпа радостно загомонила. Возможно, поодиночке они и неплохие люди, но все вместе.... Мертвецы. Они ходят, едят, разговаривают, размножаются, не зная, что рождены мертвыми. Нет устремлений, нет желаний, нет целей. Чужая боль их развлекает, ложь радует, звон желтого металла заменяет душевное тепло. Они верят в святость своего правителя, крича на каждом углу, что он ратует за их благополучие. Как стадо, идут туда, куда их гонит пастух. У меня возникло острое желание отправить по радуге весь этот сброд, получающий наслаждение от мук себе подобных, и вернуть того, кто сейчас умирал от моего проклятия. Да, он садист и извращенец, но у него была цель, и кто я такой, чтобы судить? Мои руки в крови даже не по локоть. И это не только кровь виновных. Я отправляю в небытие целые миры ради продолжения Игры. Знаю, что мы еще встретимся в его следующей жизни, и я его узнаю среди массы других. И тогда ... тогда я поступлю так, как посчитаю нужным, а не так, как будет правильно.

Второго вопля не последовало. Когда палач поднес к глазам лжемага раскаленную спицу, Этош был уже мертв. Логофет удовлетворенно уступил руль человеку.

* сигманы — разумные, обитающие в воде .

Глава 3.

В которой, не иначе как, тронувшись рассудком, я соглашусь на неожиданную просьбу, а Доврик Могучий получит сильный шок.

Мальчик за грушей на дерево влез,

Старый Пахом достает свой обрез.

Слышится выстрел и сторож упал:

Мальчик быстрее "винчестер" достал

А ведь как все хорошо начиналось!

Мы без приключений добрались до трактира, где нас уже поджидал Ишван со своими пятью женами и верным телохранителем Атрухатом. До сих пор не могу понять, как купец смог доверить свой гарем такому шустрому старичку. Судя по задорному блеску глаз еще бодренького воина, тела жен Ишвана находились в надежных руках. Причем, в буквальном смысле этого слова.

Любвеобильную хозяйку трактира купец отослал в город за каким-то редким сортом вина, сославшись на приход инквиза, которого нужно было встретить по высшему разряду, поэтому трактир был в нашем полном распоряжении.

Зара сразу же подхватила мою неожиданно приобретенную рабыню и утащила ее в закуток, где при помощи остальных жен переодела зареванную девушку в традиционные визаратские одежды — широкие шаровары, длинное платье с широкими рукавами и платок, полностью закрывающий голову.

Маг, с которого я снял личину как только мы переступили порог трактира, коротко кивнул в благодарность, представился магистром Довриком и, не теряя времени на пустые разговоры (уважаю за это мужика!), сразу начал открывать портал. От соприкосновения с сильным всплеском энергии с ригута моментально спала невидимость. Я, перейдя на истинное зрение, с огромным любопытством следил за манипуляциями магистра. Он положил руку на ключицу, и я с удивлением заметил, как под ладонью разгорается небольшой золотистый шар, от которого к застывшему ригуту потянулась нить энергии. Точнее, наоборот, энергия потекла к артефакту, спрятанному под кожей мага. Где-то я такое видел...Или читал... Ах, да, вспомнил! Был такой маг — полуэльф, полудракон, полугном, который расширил свои возможности путем вживления энергетического камня в тело. Но то был энергоноситель, а здесь артефакт! Хитро. Полностью разряженный артефакт невозможно обнаружить. Но теперь он заполнялся энергией, идущей от ригута, одновременно с этим сам ригут начал меняться, по поверхности сгустка магии пробегали искры и всполохи, кое-где стали видны закорючки рун, выплетаемых в строгий замысловатый узор. Я перевел взгляд на Доврика, он стоял, прижимая ладонь к телу, и беззвучно шевелил губами, произнося слова заклинания. Вот маг вскинул указывающим жестом руку, и ригут вспыхнул ярко-синим светом. Тотчас в воздухе запахло озоном, и налилась серебром небольшая дверь. Доврик повернулся к ней и просто потянул за возникшую ручку в виде небольшого коромысла. В открывшемся портале виднелся луг, в отдалении белела высокая крепостная стена. Круто. Я так не умею. Мои порталы похожи на туманные облака мутно-серого неприятного цвета и забирают огромное количество энергии. Не самое мое сильное умение. Но я тренируюсь. Зато я — Логофет, умею телепортироваться! Жаль, что эта часть моей сущности проявляется только при определенных условиях.

— Быстро, — скомандовал Доврик. — Купец и женщины первые.

Но первым, настороженно поводя мечом, в портал ступил Атрухат. Дождавшись сигнала, что все в порядке, Ишван подхватил Зару под руку и прошел сквозь дверь, за ним толпой устремились остальные женщины. Я уже собрался ступить следом, когда Доврик неожиданно взмахнул рукой — и дверь закрылась перед моим носом. Мне понадобилась доля секунды, чтобы выхватить Каракурт и приставить его к горлу мага, легко преодолев защиту, одновременно замечая, как руны, покрывающие тело ригута, начали бледнеть и через пару секунд пропали, а сам он опять превратился в спокойное море сияющей магической энергии.

— Объяснись!

— Яр Сохо, клянусь, я открою дверь в любое место, которое ты укажешь, по первому же требованию, но прошу, выслушай меня!

Медленно убрав меч от шеи мага, я пинком развернул в его сторону стул, уселся, поманил пальцем кувшин с вином, который незамедлительно исполнил мое пожелание, налив в подставленный кубок, который я тоже приманил легким поднятием брови, красного терпкого вина. Естественно, на самом деле я просто использовал энергетические силовые петли, но мне всегда была присуща небольшая театральность, вот и сейчас не смог удержаться от шоу. Вместо аплодисментов наградой мне послужил восхищенный и удивленный взгляд Доврика. Дело в том, что те заклинания, которые завязаны на энергию моего носителя, настолько чужды этому миру, что их не видно даже истинным зрением, поэтому все мои выкрутасы выглядели со стороны именно так, как я и рассчитывал. Этакий небрежный жест, легкое движение бровей и вуаля, все мои желания выполнены! Отпив глоток вина, вопросительно посмотрел на застывшего Доврика.

— Кто ты? Темный бог?

Тьфу! Этого только не хватало!

— Почему темный?

— Ну, — Доврик замялся, — твоя аура, она клубится черным и синим, но вся в алых пятнах, а это означает огромную силу, а так же кровь, муки и порабощенные души.

Да, верно, так выглядит усиленная моим присутствием аура носителя. Поэтому неудивительно, что магистр рассмотрел на ней следы чужих страданий, все-таки энлары не самые приятные личности в мирах.

— Ты ошибаешься, я не бог. Просто мимо проходил. Ближе к делу.

Доврик налил себе вина и уселся напротив. Его ригут переместился за спину мага.

— Я хочу просить тебя помочь нам сокрушить Ивазия.

Вот так! Сокрушить! Ни мало, ни много. Я рассмеялся.

— Зачем мне это? Это ваша война.

Доврик помолчал, глядя на закопченный потолок, потом, словно решившись, начал рассказ:

— Сто лет назад на Этаоне закончилась Алая война, война, которая практически завершила уничтожение магии этого мира. Чтобы было понятнее, коротко расскажу об иерархии, царившей в магической среде до войны. Самая низкая первая ступень — это ученик. Ученичество в среднем длилось от трех до пяти лет, затем шла средняя ступень — старший ученик, подмастерье, мастер, и только потом можно было сдать экзамен на звание мага. На этом многие останавливались, но по-настоящему одаренные люди продолжала обучение на высшей ступени, чтобы получить звания магистра и архимага. После войны высших магов во всем мире едва насчитывалось сотня человек. Большинство проживало на острове Магов и не участвовало в военных действиях. На Соуноре нас осталось всего семеро. Семь сильнейших магов, тех, кто прошел Алую войну, тех, кто еще помнил причину появления Пустых земель. Касанда — магистр погоды, Семида — целитель и видящая — архимаг, Ивазий — магистр огня, Курт — очень сильный разумник, магистр, по силе равный архимагу, Сортч — магистр, боевик с огромным стажем и потенциалом, магистр Зосий -последний маг смерти на планете и я — артефакты и целительство. Пытаясь возродить магическое искусство Этаона, мы с соратниками путешествовали по всей планете в поисках одаренных детей. За нашей семеркой закрепили Соунор и Холодный Архипелаг. Мы не были друзьями, но не были и соперниками. Каждый из нас готовил учеников и занимался изысканиями в своей области. Постепенно жизнь наладилась. Нам удалось восстановить половину разрушенных во время войны порталов и набрать учеников. Шли годы и уже воспитанники наших воспитанников набирали своих адептов. Однажды, работая в библиотеке старого храма на острове Забытых Богов, Ивазий нашел древний манускрипт, в котором был записан обрывок пророчества следующего содержания: " ... вновь засияет Алая Звезда, возвещая приход на многострадальную землю Соунора Посланника Его, который вернет истинную магию в мир. Придут с ним избранные, и мощь его последователей разрушит старые стены, наметив путь к возвращению забытых богов, дабы восстал Этаон в еще большем величии, чем..." Дальше страницы погрызли мыши. И хотя мы все скептически восприняли это пророчество, было ясно, что забытые боги — это Многоликий, божество, которому поклонялись на Этаоне до появления Пустых земель. Однако, Ивазий начал искать дальше и раскопал заметки древних к пророчеству, в которых явно указывалось на огромный магический потенциал Посланника. Магистр, всегда мечтавший о возрождение былого величия магов, не стал останавливаться на достигнутом, а с одержимостью, достойной другого применения, продолжил поиск. Постепенно и до этого нелюдимый Ивазий превратился в фанатика, решившего во что бы то ни стало возродить старые порядки. Его речи упали на благодатную почву. Многие молодые маги были недовольны сложившейся ситуацией, многим хотелось власти, богатства, знаний. Ивазий щедро раздавал обещания. Мы весело подтрунивали над новым увлечением своего коллеги и прозевали тот момент, когда огневик начал ассоциировать себя с Посланником. При нашей последней встрече он доказывал мне с фанатичным блеском в глазах, что любому из нас семерых по силам стать самым сильным магом планеты, провести обряд, соединяющий мага с магией, таким образом, вернув истинную магию. А затем огнем и мечом объединить народы и править ими, как и надлежит великим магам, как было в эпоху Забытых Богов, когда за спиной каждого правителя стоял маг-советник, который фактически и осуществлял управление государством. А затем в небе появилась Алая звезда, только укрепив уверенность Ивазия в своей избранности.

Доврик замолчал, а я подумал, что не так уж и не прав Ивазий в своих стремлениях. Лучше одно сильное государство под рукой диктатора, чем куча слабых разрозненных стран, которыми управляют жалкие, никчемные правители, погрязшие в тупости и пороке. Маг сделал несколько глотков из кубка и продолжил:

— Когда Ивазий исчез, прихватив всех своих учеников, мы не сильно беспокоились. Но потом до нашего острова начали доходить слухи о кровопролитной войне на Соуноре. Маги, обслуживающие ворота, так мы называем порталы, докладывали, что творится нечто непонятное. Но и тогда мы, погрязшие в научных трудах и проблемах возрождения магической школы, не забеспокоились. Лишь когда стали пропадать более слабые из нас, пропадать вместе с ригутами, мы собрались для принятия решения.

Тут Доврик вскочил и со злостью опустил кулак на стол. Толстая деревянная столешница не выдержала такого к себе отношения и треснула. Ого!

— Старые напыщенные дурни! Они посмеялись над моим предложением объединиться против Ивазия, пока он не набрал силы! Общим собранием было решено послать для устранения ренегата Курта и Сотча. Эти двое стоили в бою целой армии! И они не вернулись! Наша видящая Симиида при попытке установить контакт с Куртом лишилась разума, а ее ригут рассыпался прахом! Вот тогда умники забеспокоились. Мы закрыли ворота на Соуноре. Сейчас мои ученики при поддержке одного из магистров разума, используя артефакт драконов, каждые несколько часов отправляют заклинание разрыва. Это заклинание не позволяет настраивать порталы. Таким образом, лишившись трех сильнейших магов, мы смогли заблокировать Ивазия на этом материке. Но так продолжаться долго не может. Нам придется его остановить.

— Как здесь оказался ты?

— Я должен был отправить домой оставшихся магов, обслуживающих порталы, запечатать за ними последний переход и уйти через индивидуальную дверь. Но не успел.

— Зачем останавливать Ивазия? У него вполне приемлемая для этого мира предвыборная программа, — я поерзал в кресле, ища более удобную позу.

— Не знаю, о чем ты говоришь, но Ивазий собирает магическую энергию, планомерно уничтожая магов. Его цель — остаться единственным сильным магом Этаона и самому воспитывать учеников, полностью подвластных его воле. С той силой, которую он обретет, собрав всех ригутов, он будет подобен богу. Власть в руках одного фанатичного безумца не может принести процветание и покой в этот мир. Он уже пережил подобное пятьсот лет назад, когда появились Пустые земли, и до сих пор не может от этого оправиться. Ивазия нужно ликвидировать!

— И мы возвращаемся к началу. Зачем мне это?

Доврик по-стариковски вздохнул, ссутулился, враз состарившись, и я понял, как он устал.

— Это я, отчаявшись, призвал демона-воина в этот мир.

— И?

— Заклятие призыва очень сложное, а я не демонолог и даже не боевик. Я простой целитель, балующийся созданием артефактов! До встречи с тобой был уверен, что у меня не получилось довести обряд до конца, я решил, что одного барана для жертвоприношения было мало. Зато мне сразу стало ясно, кто ты. Я вижу твой другой образ, скрытый за личиной человека!

Это он о второй ипостаси энлара, чье тело я позаимствовал. Вряд ли он смог рассмотреть мои темную и серую сущности. А Доврик тем временем продолжал:

— Воин, не ведающий страха, владеющий странной, но сильной магией. Это я призвал тебя! Я! Но теперь понимаю, что не смогу удержать такое существо в повиновении, и поэтому предпочитаю договориться. Ведь у тебя есть и свои дела в нашем мире? Я готов помочь взамен на твою помощь.

Я задумался. Разочаровывать магистра не хотелось. Совпадения? Совпадение, что маги Этаона сбили мои настройки? Совпадение, что я остановился именно в этом трактире, где и познакомился с Ишваном, который уговорил меня спасти Доврика от участи много худшей смерти? Совпадение само пророчество о Посланнике? Да и сам призыв... Зная свою сущность, однозначно отвечу — нет. Все было предопределено заранее. У меня только видимость свободы и права выбора. Но ничего! Я терпеливый! Я дождусь момента, когда смогу сбросить с плеч ваше влияние, Великие! И тогда, тогда я приду не как слуга, а как равный! " Это будет забавно, Хранитель" — прошелестело у меня в голове: "А пока — исполни предназначение, верни истинную магию Этаону". Я поднял на мага глаза, и он вздрогнул.

— Небо! В твоих глазах ночное небо! — потрясение, ужас, благоговение — все смешалось в шепоте Доврика.

— Я принимаю предложение, смертный! В оплату ты предоставишь мне приют и любые знания по моему требованию, — мой голос звучал низко и гулко, словно эхо горного обвала. — Да будет так!

Ишван качнулся, но усидел на стуле. Хотя бывали прецеденты, когда взывающие к Логофету падали, не устояв на ногах. Зачтем ему это как плюс.

— На этом официальную часть считаем законченной и сразу перейдем к делу, — в эту игру можно играть и вдвоем, ко мне вновь перешло управление этим телом, — как ты планируешь осуществить задуманное?

Доврик встряхнулся, словно собака, и я увидел, как гаснет защита, протянувшаяся от ригута к магу в тот момент, как я принял решение и озвучил его. Неплохо — неплохо. И защита интересная: она словно вторая кожа плотно прилегала к телу мага. Я такой еще не видел. Когда выберемся, нужно будет обязательно изучить наработки этаонцев.

— Согласно единому своду законов, тебе нужно подтвердить право на владение рабыней, выкупленной у храмовников, и уплатить в казну налог на душу. Это можно сделать в любом Храме нового божества. Ты знаешь, что по местным законам убийство даже собственного раба приравнено к убийству коня? Это тебе не Ородор, где раб является движимым имуществом. Здесь существует видимость права. А за убийство коня штраф десять золотых в пользу владельца животного либо в пользу владетеля земли, на которой совершено сие небогоугодное действо. Однако, — магистр поднял вверх указательный палец, — ты можешь заранее приобрести грамоту об отпущении греха, подписанную лично Посланником!

— Индульгенцию? — во главе их церкви стоит очень предприимчивый господин.

— Не знаю, что такое индульгенция, но здесь можно приобрести грамоты, списывающие все твои грехи. Пять золотых монет — и Церковь одобрит любое твое насилие, девять — и убийство тебе прощено. Имея в кармане этот волшебный свиток, можешь убивать, пытать, продавать, делать все, что заблагорассудится. "Простительные грамоты" продают только в центральных храмах, а ближайший из них находится в городе-резиденции Посланника — Дерте. Мы можем принять это за легенду и таким образом проникнуть в столицу. Я постараюсь отключить артефакты, укрепляющие стены дворца, и перенаправить их энергию в амулет-взрыватель, который вы с моей ученицей — Алаиной, установите в зале, где Инвазий принимает гостей и выдает прощения. Как только амулет будет заполнен силой, он взорвется, разрушив большую часть помещения, — Доврик недобро ухмыльнулся. — Если нам повезет, Ивазий погибнет, но на такое везение я не рассчитываю. Главная цель взрыва — вывести из строя защиту дворца и посеять панику. Как только нам удастся лишить Инвазия защиты стен, я смогу открыть портал прямо во дворце и перебросить к нам на помощь несколько сильных магов, думаю, что тогда с воинами мы справимся. Насколько я знаю, Посланника охраняет отряд паладинов из двенадцати рыцарей. Таким образом, мы лишим ренегата силовой поддержки, и ты сразишься с ним.

-Veni, vidi, vici ...

— Что?

— Пришел, увидел, победил.... Слишком легко и опрометчиво. Впрочем, что сейчас думать. Решим на месте. Как будем добираться до Дерта? Портал?

— Боюсь, что придется ехать верхом. Это займет четыре дня и три ночи. Ворота, создаваемые в зоне постоянного прохождения сигнала разрыва, нестабильны и отбирают слишком много сил. Я еще не восстановился после открытия двери в Визират. Когда мы справимся с ренегатом, я подам знак друзьям и тогда смогу открыть переход в любую точку Этаона. А пока...

Доврик виновато развел руками. Ну что ж, верхом так верхом.

— Как мне к тебе обращаться?

Маг с интересом уставился мне в переносицу, ожидая чего-то типа "Мдракхм — Убийца Магов", разочаруем его.

— Как и прежде.

— Яр Сохо, не мог бы ты набросить иллюзию на меня и моего ригута?

— А сам? — брови проявили инициативу и удивленно поползли вверх. — Это же элементарная магия!

Целитель потрясенно замер на мгновение.

— Мы утратили эти и множество других знаний еще во времена Исхода Драконов, а после Алой войны искусство иллюзии стало доступно единицам, но то, что я видел до сих пор, не идет ни в какое сравнение с твоей магией, — в его глазах загорелся серый алчный огонек. — Научи!

Мне было не жалко. Еще когда Доврик открывал портал в Визират, я заметил, что он использовал рунную магию, поэтому выбрал из своего арсенала самое близкое по виду плетение, протянул руку, и над ладонью вспыхнула формула простой иллюзии. Ничего сложного — три руны, скрепленные между собой небольшим блоком сохранения энергии, предназначенным для длительного удержания картинки. Блок напитывается напрямую от ауры мага. Доврик с вожделением уставился на формулу, беззвучно шевеля губами, сделал несколько пассов — и через мгновение передо мной стоял еще один я. Высокий, темноволосый, в черной рубашке, в кожаных дорожных штанах и такой же куртке, на боку меч в черных, украшенных красным геометрическим узором ножнах (кстати, ножны для Каракурта отлиты из высокопрочного пластика с добавлением смолы дерева тука в одном из технологичных миров), вместо глаз — провалы, наполненные клубящимся черным дымом. Ничего так, только глаза подкачали. Я хмыкнул, обошел вокруг замершего иллюзорного энлара.

— Неплохо. Теперь смотри, как создавать личины, — и вывел новую формулу.

Она оказалась много сложнее, и Могучему понадобилось около десяти минут, чтобы разобраться в хитросплетении рун и запомнить порядок их нанизывания на основу. Но наконец-то он справился и с этой задачей. Тут меня осенило.

— Послушай, Доврик, а как же рабыня? Мне ведь, наверное, нужно будет предъявить ее для проведения ритуала?

Магистр хитро улыбнулся и махнул куда-то мне за спину. Медленно развернувшись, я уже знал, кто тихонько приютился в дальнем темном углу.

— Ученица, подойди. Алаина, это яр Сохо, твой душевник.

Закутанная с ног до головы худенькая девушка присела в реверансе. От мысли о собственной наложнице, готовой исполнить любое мое желание, внизу живота образовался жаркий ком. Спокойствие, сейчас не место и не время. Да и рабыня она чисто условно. Странно, почему у ученицы мага нет ригута? Ладно, с этим разберемся в пути.

Мы решили, что безопаснее всего будет путешествовать, спрятав ригута под пологом невидимости, а Доврику надеть личину смуглого купца из Визирата. Я же буду сам собою — благородный воин, спешащий в Дерт, дабы подтвердить свои права на духовную наложницу и приобрести грамотку отпущения грехов, дающую право эту же самую наложницу спокойно замучить в тиши замкового подвала. О времена, о нравы! Чтобы отвести от себя подозрения в пропаже инквиза, я создал и отправил по дороге к храму его двойника. Инквиза боялись, поэтому на пути иллюзии не оставалось ни одного человека . Главное, чтобы "Марика" увидело как можно больше народа, прежде чем он свернет в подворотню, не доходя до храма, и там развеется.

Сказано — сделано. Воспользовавшись отсутствием убежавших поглазеть на казнь слуг и хозяйки трактира, лошадей мы банально сперли, применив на практике закон диктатуры пролетариата.

Входя в конюшню, я дышал чуть быстрее, чем обычно. Ну, не ладится у меня с лошадьми! Нет между нами любви. Они надо мной издеваются, постоянно норовя выставить в смешном и неприглядном виде. Поэтому я выбрал себе гнедую кобылку Ишвана — флегматичную, невысокую и уже немолодую лошадку по кличке Розочка, а магистр с ученицей оседлали двух меринов, мирно жующих сено из яслей. Рядом на перекладине, тянущейся через всю конюшню, висели сбруя. Через час после нашего возвращения со двора трактира, не таясь, выехали три всадника и направились к южным воротам. Стражники проводили нас ленивыми взглядами, и мы без помех покинули городок Га"Цирж, чуть не ставший могилой для моих спутников.

Через пару часов скачки наша небольшая группа достигла захудалой деревушки, которой очень соответствовало ее название — Корчи. Покосившиеся мазанки под камышовыми крышами, вдоль перекошенных, полуразрушенных заборов бурьян, в котором копошились худые птицы, похожие на гусей, только с короткими шеями и обычными, не перепончатыми, лапами. Крестьяне, одетые, как последние нищие, провожали нас настороженными взглядами. Агрессии никто не проявлял, но в воздухе пахло напряжением. Небольшой искры будет достаточно, чтобы местные пустили в ход косы и дубье. Хотелось пить, поэтому я направил Розу к колодцу, возле которого стоял угрюмый, заросший черной бородой мужик в зипуне чуть ли не до пят, он как раз выливал воду в длинное деревянное корыто, которые обычно используют как поилки для скотины.

— Эй, колхозничек! — Мужик оглянулся вокруг. — Я к тебе обращаюсь. Нам нужно лошадей напоить, да продуктов в дорогу купить, — мужик угрюмо смотрел на меня, и я не удержался. — Кура, млеко, яйки! Ферштейн?

— Чаго?

Сзади прыснула Алаина. Она тоже не поняла и половины, но почему-то ей стало весело. Нашла себе шута, обиделся я.

— Продуктов купить! — проорал я и, постанывая сквозь зубы, буквально сполз с Розочки.

Нет, наездник я неплохой, просто жуть как не люблю ощущение седла между ног и мой афедрон (красивое слово подсмотренное в одной книжке о жизни богов) с этим полностью согласен. Я так понимаю, что это идет от мозга, потому что какое бы тело на мне не было, оно терпеть не может верховую езду! Маг и его ученица, а по совместительству несчастная, затюканная рабыня, последовали моему примеру. Кони жадно потянулись к воде. Я достал серебрушку и бросил крестьянину. Тот, слегка ошалев от такого богатства, ловко поймал монетку, покрутил перед глазами и быстро засунул в бездонные глубины нашитого на зипуне кармана.

— Благодарствуем, яр.

Подумав мгновение, крестьянин на всякий случай поклонился и, живенько перебирая руками по веревке, достал из колодца еще одно ведро воды, из которого я с наслаждением напился. Вода оказалась холодная и на редкость вкусная.

— Так что с продуктами? — напомнил Доврик.

— Дык счас, благородный яр.

Мужик развернулся и опрометью бросился к ближайшему дому. Через пару минут оттуда послышался визгливый голос, перебиваемый спокойным басом, а еще минут через десять из дома вышла худющая и страшнючая баба с плетеной корзинкой в руках. Она еще издали, суетясь, начала усердно кланяться, рискуя вывалить содержимое корзины, которую держала перед собой, в дорожную пыль.

— Алаина, забери у нее корзину и проверь, что они там собрали, — распорядился я, подходя к Доврику, который с любопытством рассматривал что-то на каменной чаше колодца.

— Яр Сохо, ты только посмотри, какие интересные знаки, — окликнул он меня. — Очень похожи на письмена Забытых.

Я присмотрелся. Каменный круг украшала вязь полустертых значков, напоминающих шумерскую клинопись.

— Мне знаком только этот символ, — магистр ткнул пальцем в иероглиф, похожий на сидящую птицу, — это оберег от яда. Эй, тетка, — окликнул он крестьянку, стоящую рядом с Алаиной, которая перекладывала продукты в седельные сумки. — Давно у вас этот колодец?

— Давно, яр. Старики бают, что тута капище древнее было, потом храм Многоликому стоял. А колодец был внутри храма, значитца. А как Многоликий покинул нас грешных, так и храм рассыпался. А колодец-то остался. Водица в ем не пересыхает даже в засуху, завсегда свежая, чистая и холодная.

— Как много знаний мы потеряли в погоне за призрачным возвышением, — пробормотал Доврик, доставая из расшитой сумки, висящей через плечо, пергамент и тонкую палочку для письма. Он тщательно перерисовал знаки и аккуратно спрятал пергамент в сумку. — Попробую разобрать на привале, — пояснил он мне.

Алаина уже взгромоздилась на лошадь. В руке у нее появилось большое зеленое яблоко, которое девушка с наслаждением и хрустом надкусила. Я подъехал к ней и протянул ладонь.

— Я тоже хочу!

Девчонка смутилась, покраснела, суетливо полезла в сумку, достала яблоко не меньших размеров и, пряча глаза, протянула мне. Такая милая невинность. От девушки ко мне устремился ручеек серебристой энергии, который я с наслаждением поглотил. Прелесть, а не девчушка. Я с удовольствием смотрел на Алаину, а она еще больше краснела.

— Спасибо, красавица. Ты бы и наставнику своему выдала яблочко, — подмигнул я, вгрызаясь в сочную мякоть.

Доврик незамедлительно поддакнул. Так, хрустя яблоками, под настороженными взглядами крестьян мы выехали из Корчей на широкий столичный тракт.

— Это главный тракт?

Видел я, конечно, дороги и похуже. В моей любимой Тульской губернии, например. Но главный тракт в средневековом государстве подразумевает хорошо наезженную патрулируемую дорогу с оживленным движением. Здесь же царило полное запустение. Вплотную к проезжей части примыкал лес, обочин как таковых не было, все заросло кустами и лебедой. Из придорожных зарослей торчала обглоданная конская нога, рядом валялся обгорелый остов телеги. Лес вел свою наступательную войну весьма успешно, даже утрамбованная неровная колея начала расплываться и понемногу зарастать травой.

— Я тоже удивлен. Мы сейчас находимся в бывшем королевстве Крехт. Раньше оно славилось безопасными дорогами и купцами. Обозы шли один за другим. Королевская стража патрулировала все пути, ведущие в столицу. А сейчас....,— Доврик развел руками. — Сейчас часть благородных истреблена, часть бежала в другие государства, а те, кто примкнул к новой религии, волнуются только об одном, как бы набить сундуки и выслужиться перед храмовниками, чтобы захватить земли казненного соседа. Ты ведь обратил внимание на бедность и малочисленность крестьян? И это не одна такая деревня. Здесь такие все. Некогда процветающий край превратился в ...

Доврик махнул рукой и пришпорил коня. Так мы и скакали, каждый думал о своем. Например, я мечтал о горячей ванне, массаже и кофе. За все годы существования так и не смог приучить свой многострадальный зад к верховой езде. Лошади меня не любят, и стоит мне взобраться к ним на спину, как эти бестии становятся угловато-острыми. Мне кажется, что они даже раздуваются вширь, чтобы доставить мне как можно больше неудобств. Человек, хоть единожды вкусивший таких благ цивилизации, как автомобиль и флаер, просто не может наслаждаться длительной скачкой! Поэтому, когда мы подъехали к толпе подростков, перегородивших дорогу, я был в отвратительном настроении.

Возрастом от десяти до шестнадцати лет, вооруженные кто кинжалом, кто длинным ножом или просто дубинкой, они кого-то обступили плотной толпой. Чуть вдалеке в кустах валялась перевернутая железная клетка на колесах со скамьей для возницы. Рядом с нею паслась флегматичная мохноногая лошадь. Два здоровенных, похожих между собой как братья, парубка без особого налета интеллекта на лицах с сосредоточенным удовольствием пинали ногами окровавленного мужика в некогда желтых одеждах. Остальные улюлюкали и с азартом обсуждали, когда же сдохнет "проклятый жрец", лишний раз подтверждая прописную истину, что лучше встретиться с взрослыми разбойниками, чем с бандой непредсказуемых подростков. Ведь подростки бессмертны и неуязвимы и поэтому совершенно обезбашенны. Детишки так увлеклись процессом, что на нас обратили внимание только тогда, когда мягкие губы Розы попробовали на вкус плечо худого, одетого в лохмотья парня с неопределенным цветом волос. Я быстро натянул поводья, опасаясь за здоровье лошади. Таким грязным был пацан. Нас заметили, раздался свист, и толпа, ощерившись колюще-режущими предметами, развернулась в нашу сторону. Не успел я рта раскрыть, как вперед выскочила спешившаяся Алаина и, расталкивая чумазых малолетних бандитов, бросилась к их жертве.

— Прекратите! — закричала она, отталкивая одного из парней двумя руками в сторону и опускаясь на колени возле раненого. — Что же вы за нелюди! Вы ведь его убьете!

— Конечно, убьем, — раздался откуда-то справа голос.

Толпа расступилась, пропуская вперед стройного высокого юношу лет пятнадцати — шестнадцати с наглыми серыми глазами. От остальных его отличали чистые каштановые волосы, собранные в короткий низкий хвост, потрепанная, но аккуратная, некогда богатая одежда и меч в простых кожаных ножнах.

— Граф Скваш к вашим услугам, яры.

Он изящно поклонился, кривя губы в ироничной улыбке, однако глаза при этом оценивающе пробежали по моему мечу и по одежде Доврика, и явно парень сделал правильные выводы.

— Я вижу, вы весьма сердобольные люди, и надеюсь, не откажетесь помочь бедным детям, лишенным крова над головой и родительской опеки по вине таких вот инквизов, как тот покойник, которого пытается спасти ваша служанка.

Алаина что-то бубнила и водила руками над окровавленным жрецом, теперь я хорошо рассмотрел его плащ, точно такой был на Этоше. С удивлением заметил, как с рук девушки на раненого льется тонкая струйка магии. Странно это. У нее ведь нет ригута.

— Магистр? — я повернулся к Доврику, с безразличием наблюдавшим за своей ученицей. — Ты не собираешься помочь?

— Нет. Я еще помню костер. Алаина, отойди от него. Неужели ты забыла, что ЭТИ, — Доврика перекосило, — хотели сделать с нами?

— Но, учитель! Ведь так нельзя! Не все они одинаковые! И среди жрецов новой религии есть хорошие люди. — Алаина чуть не плакала. — Мы же целители, мы должны спасать жизни, а не отнимать. У меня не хватает сил! Сделайте же что-нибудь!

Я соскочил с Розы, отодвинул рукой направленный в живот нож, подошел к истекающему кровью жрецу и смотрящей с мольбой девушке. Уже поднял руку, собираясь произнести простую исцеляющую формулу, как резко застыл, прислушиваясь. В голове прошелестел чуть слышный голос. И этот голос был мне незнаком.

— Остановись, повелитель. Он заслужил смерти.

Я завертел головой. Подростки настороженно следили за моими движениями. Граф Скваш криво улыбался, поигрывая изящным кинжалом с костяной ручкой. Что-то в нем меня смущало, но я пока не разобрался, что именно.

— Слушай, граф, здесь есть еще кто-нибудь кроме этого, — кивнул в сторону жреца.

— Только мертвый пленник инквиза. Мы не успели его спасти, — парень указал кинжалом на перевернутую клетку. — Однако, мы не закончили, яры. Вы собираетесь платить или предпочтете последовать за инквизом? Конечно, девушку мы не тронем. Мы люди благородные и не воюем с женщинами. — Он галантно поклонился Алаине. — Надеемся, дама пожелает присоединиться к нашему отряду.

Последняя фраза очень развеселила подростков, сразу со всех сторон посыпались предложения одно другого непристойнее. Граф скривился и негромко скомандовал:

— Тихо!

Моментально воцарилась тишина. Кем бы ни был на самом деле парень, назвавшийся графом Сквашем, дисциплину поддерживать он умел. Слушали его беспрекословно.

— Послушай, граф, у меня на поясе меч, который висит там не для красоты. Мой спутник магистр магии. Неужели ты надеешься испугать нас кучкой детишек, вышедших поиграть в разбойников? Шли бы вы своей дорогой, пока по доброте душевной мы не отправили вас на встречу с Многоликим. — Пока я говорил, присмотрелся к клетке. В ней валялась куча каких-то серых тряпок. Голос, который звучал в моей голове, явно раздавался с той стороны.

— Как грубо, яр, — Скваш перестал улыбаться. — Меня с пяти лет обучали лучшие воины графства, и смею надеяться, мой меч тоже не просто игрушка.

Он молниеносно выхватил клинок из ножен и без предупреждения атаковал. Я не ожидал такой прыти от столь юного воина, но успел отклониться и выхватить Каракурт. Бастард графа был выкован из булата. Матово-переливчатый узор по клинку нельзя ни с чем спутать. Он летал в руках юнца, словно легкий прутик. В уверенных движениях чувствовалась хорошая фехтовальная школа и большая практика. Его скорость поражала, Скваш постоянно двигался, атакуя со всех сторон одновременно, воистину, тот, кто его обучал, достоин уважения. Я не нападал, только парировал, получая удовольствие от четких движений соперника. Вдруг граф резко оттолкнувшись от земли, взмыл вверх, словно герой китайского боевика, и попытался достать меня с воздуха. Я едва успел подставить Каракурт под удар сверху.

— Неплохо!

Теперь я понял, что в парнишке меня настораживало. Магия! Парень имел весьма сильный магический потенциал. Импульсивный, хаотичный, еще спящий и неразвитый, но магический. И никакого ригута не было в помине. Магия жила в самом подростке. Я перешел на другой план бытия и даже прищурился, так пылала его аура. Боевик. Огненная и магия воздуха — его стихии. Если Скваша обучить, со временем он сможет достигнуть звания архимага. Интересно, Доврик видит в нем магию? Судя по отсутствию реакции — нет. Что же, это многое объясняет и многое меняет. Пора заканчивать. Я плавно ушел с линии атаки, перехватил Каракурт двумя руками и, слегка ускорившись, резким движением выбил меч из рук подростка. Булатный клинок со звоном отлетел в сторону заинтересовавшей меня клетки, а мы с графом застыли. Я с Каракуртом, прижатым к его шее, он с удивленно распахнутыми серыми глазами.

— Как тебе это удалось? — в полной тишине прозвучал чуть напряженный хрипловатый голос. — После гибели отца и брата никто не мог победить меня.

— Тебе просто не попадались хорошие бойцы. Но прими мои поздравления. Я получил массу удовольствия от поединка, при случае с радостью повторю.

Я кивнул и, на ходу закидывая Каракурт в ножны, направился к лежащей на обочине клетке. Подростки расступались, освобождая дорогу. Подойдя ближе, я пораженно застыл, в недоумении глядя на то, что лежало за решеткой из железных прутьев. Рядом остановился Доврик.

— Этнофай вампириус, — благоговейно прошептал магистр. — Практически неизученный вид, они редко покидают пределы Иш-Горша, а еще реже попадают в плен. Как он оказался так далеко от Земли Нелюдей, здесь, на другом континенте? Это неслыханная удача! Из костей этих разумных получаются очень сильные амулеты, а некоторые части тела идут на изготовление декоктов и снадобий в черной алхимии. Ах, как жаль, что он мертв, очень интересно было бы пообщаться с этим таинственным существом.

Целитель что-то еще бубнил, но я его уже не слушал, рассматривая нечто бесформенной кучей лежащее в железной клетке. То, что я принял издали за тряпки, оказалось порванными в лохмотья кожистыми серыми крыльями с многочисленными следами ожогов. Вывернутые под неестественным углом, они лежали словно отдельно от своего хозяина. Сам же истерзанный владелец крыльев скрутился в позе зародыша, неудобно запрокинув голову. Худое, грязное тело, с выпирающими ребрами и бедренными костями густо покрывали рубцы и гноящиеся язвы. Тонкие конечности, абсолютно лысый, вытянутый кверху череп с порванными треугольными ушами. Вместо глаз окровавленные дыры, облепленные мухами, плотно сжатые искусанные серые губы, на месте носа провал, из которого сочилась почти черная кровь пополам с гноем.

— Помоги, повелитель, — опять раздался в мозгу шелест, — убей меня. Прекрати муки.

Телепат.

— Кто это сделал? — не в силах отвести взгляд от изуродованного лица, задал я вопрос, уже зная ответ на него.

— Инквиз великого Ивазия, которого ты хотел исцелить, — голосом графа Скваша ответили мне. — Мы повстречали жреца, когда он вез пленника в столицу, дабы придать нелюдь священному огню, но сделал остановку, чтобы заняться любимым делом — пытками. Да вот только не повезло гаду, мои парни как раз рядом расположились на привал. Мы услышали крики и решили полюбопытствовать происходящим, результат нашего вмешательства ты видел сам. Жаль, не удалось спасти нелюдь. Говорят, вампиры лучшие бойцы этого мира, нам бы пригодился такой специалист в отряде.

Однажды я сидел в тюрьме и от нечего делать изобретал всевозможные формулы заклинаний, связанных с побегом. Применить на практике мне их не удалось, адвокаты успели вытащить меня раньше, но с тех пор в моем арсенале осталось неиспробованное плетение "резак". Я выставил вперед палец, концентрируясь и вспоминая химическую формулу ацетилена. Через пять минут мне удалось распилить клетку и вытащить истощенного пленника наружу. Вампир весил не больше десятилетнего ребенка.

— Что ты делаешь, яр Сохо, зачем тебе мертвец, да еще вампир? Ты знаешь, что некоторые считают их разумными животными? — в голосе Доврика слышалось искреннее недоумение.

— Животное сидит рядом с твоей ученицей, а это такой же разумный, как и мы, и он пока жив! Очень захотелось придушить магистра, видно, он это почувствовал по моему голосу, потому что замолчал и больше не лез со своими рассуждениями. Скваш расстелил чей-то замызганный плащ, и я бережно опустил на него вампира, всматриваясь в его ауру. Аура была изорвана в клочья, как он еще умудрялся жить, было непонятно.

— Мне не регенерировать без крови, — прошелестело в голове.

— Ничего, кровью я тебя обеспечу, — я зловеще оскалился в сторону жреца.

— Нет. Его кровь — яд. Над ним провели какой-то обряд.

Недолго думая, присев над умирающим, я полоснул по запястью кинжалом и прижал руку к тонким сухим губам. Не первый раз проделываю такое и каждый раз обещаю себе, что этот последний. Укус вампира сродни наркотику, хочется еще и еще, и хотя у меня иммунитет, но все равно каждый раз тянет повторить. По позвоночнику пробежала обманчиво-приятная истома, перетекла в легкое возбуждение, намекая, что еще немного и тело станет невесомым, оторвется от земли и устремится к далеким звездам. Эйфория. Если вовремя не остановиться, можно оказаться выпитым досуха и умереть в твердой уверенности, что умер ты самым счастливым парнем на планете. Этим и опасно добровольное донорство. Если вамп не сможет прерваться, то у жертвы может не хватить сил прекратить это блаженство. Если у вас есть выбор, никогда не играйте в эти игры с вампирами. "Ну, ничего, скоро я восстановлюсь!" — пронеслась в мозгу злорадная мысль. Улыбаясь, словно деревенский дурачок, я смотрел, как на глазах аура вампира превращается в золотисто-оранжевую цельную бурлящую массу. Такой цвет ауры присущ существам с железной силой воли, самоконтролем и хорошим жизненным потенциалом. Через несколько минут он с сожалением оторвался от моей руки. Вовремя, а то у меня уже голова начала кружиться. Закрыв рану на запястье и наложив на вампира самое сильное известное мне заклинание исцеления, я встал на ноги и пошатнулся от нахлынувшей на меня жажды. Та часть моей сущности, которую я старательно прячу в самом темном и дальнем уголке разума, прорвалась наружу. Мне хотелось убивать. Хотелось рвать зубами плоть, пить кровь, слушать предсмертные крики жертв. Убить! Всех! Инквиза — за то, что он сделал с вампиром, Доврика за то, что маги допустили это, Алаину — за ее милосердие, малолетних бандитов — за то... да просто так! Я упал на колени, борясь сам с собой. Жажда крови ослепила, навалилась болью в каждом суставе, в каждой мышце, она рвала меня на части, мешала думать, дышать. Я поднял голову вверх и закричал от бессилия, боковым зрением замечая, как магистр тянет ко мне руку.

— Нет! Уйди! Все уйдите! — слова с трудом протискивались сквозь сведенное спазмами горло.

Я пытался совладать с жаждой и безнадежно проигрывал. И тогда я призвал гнев. Ярко золотой гнев для борьбы с кроваво-черной злобой. Во мне поднялась клокочущей лавиной ярость — всепоглощающая, испепеляющая и непримиримая. Она начала подниматься от кончиков пальцев и бурлящим, восхитительным черным потоком с невыносимо сладкой болью выплеснулась в глазах. Ярость — моя лучшая подруга, именно она помогала мне не сойти с ума, когда казалось, что враги непобедимы, она спасала от безнадежного отчаяния и беспросветной тоски, когда весь мир был против меня. Я кормил и лелеял свой гнев, подкидывая в его пламя ненависть и жажду мести, предательства друзей и победы врагов, жажду крови и беспричинную жестокость. Все сгорало в горниле костра моей ярости, и когда огонь залил меня ярким оранжевым светом, я отпустил гнев, и он потеснил темного монстра, помогая взять его под контроль. Но этого было мало, гнев нужно было выпустить наружу и накормить мое чудовище.

Когда я повернулся в сторону жреца, который стараниями ученицы целителя уже сидел, дети, до этого с любопытством наблюдающие за моими действиями, с криками разбежались. Доврик в ужасе отшатнулся, моментально покрываясь защитным куполом, а Алаина, вскрикнув, закрыла лицо руками. Только граф остался невозмутим, с интересом и восхищением подростка, жаждущего приключений, он следил за каждым моим движением, широко распахнув серые глаза и слегка приоткрыв рот. Я выкинул руку вперед, указывая на инквиза, и вызвал заклятие внутреннего огня — это "милое" плетение из арсенала "Призраков" — палачей расы темных орков мира Кр"Тган, весьма жестокая штука. Человек горит изнутри, горит медленно, чувствуя, как огонь поглощает орган за органом, выжигая пустоты в теле, испепеляет кости, испаряет жир и кровь, истончает кожу. Последним сгорает мозг, затем лопаются глаза и только тогда вспыхивает кожа и наступает смерть, а пока сей радостный момент не наступит, жертва находится в сознании, получая всю гамму прекрасных ощущений. Опытным магам ничего не стоит регулировать пламя, продлевая агонию на бесконечно долгое время. Без ложной скромности могу назвать себя опытным магом. Смерть инквиза была долгой и мучительной, но не бесполезной. Его страдания послужили пищей монстру. Я насыщался, следя за корчами жреца, слушая его вопли, вдыхая запах горящей плоти. Наслаждался и поглощал мистическую силу ауры, ужаса, боли, муки. Это не совсем та прана, которую я предпочитаю, но сейчас, за неимением лучшей, сойдет и она.

Последний вопль инквиза совпал с последними лучами сбежавшей за горизонт Божини. Маленький Бож перевалил зенит, освещая лес бледно-фиолетовым светом. Я оглянулся, чувствуя, как монстр удовлетворенно отступает во тьму, забираясь в самый дальний и самый мрачный угол моей сущности. Алаина с ужасом смотрела на горстку пепла, оставшуюся от жреца, по ее щекам текли слезы, губы шептали какую-то молитву. Не понимаю я таких идеалистов. Еще утром ее жизнь висела на волоске, ее унизили, продали в рабство, а сейчас она готова простить мучителей. Глядя на девушку, мне как-то совершенно расхотелось видеть ее в числе своих друзей. Я почувствовал, как из глубины моего умиротворенного сознания вновь поднимается тьма. Убить! Растерзать! Получить еще немного энергии! Но зачем так, когда есть более приятный способ, вкрадчивым голосом шептала моя темная сущность. Подойти, сорвать одежду и овладеть девушкой здесь, возле остатков оплакиваемого ею инквиза, у всех на виду — грубо, жестко, несколько раз подряд, а затем ... затем убить. Я зажмурился и потряс головой, избавляясь от наваждения. Тьма неохотно отступила в глубину сознания.

Доврик о чем-то тихо беседовал с графом, сидя в тени большого дерева. Подростков видно не было. Я подошел к вампиру. Заклинание полного исцеления уже начало действовать, язвы и следы от ожогов практически полностью исчезли, на месте вырванных глаз появились веки, пока еще без ресниц, но под ними чувствовалось движение — вырастали новые глазные яблоки, несколько дней — и зрение восстановится полностью. Крылья пока выглядели хуже всего, кости уже срослись, но вот серое кожистое полотно еще зияло прорехами и разрывами, лоскутами распластавшись по земле. Вампир не смог их сложить, и они раскинулись под ним как рваные, грязные тряпки. Зато аура и внутренние органы восстановились полностью. Еще не все ребра стали на свои места, но думаю, к утру процесс подойдет к заключительной стадии. Я провел над вампиром ладонями, щедро вливая в его ауру энергию смерти, полученную от инквиза.

— Спасибо, повелитель, — у вампира оказался неожиданно звонкий мальчишеский голос. — Ты спас меня.

— Не стоит пустой благодарности. Как твое имя?

Вампир попытался встать.

— Лежи!

Он повиновался.

— Норис Ревсс из клана Призрачного Дракона, повелитель. Я должен тебе жизнь и буду следовать за тобой до тех пор, пока не верну долг. Мой народ всегда возвращает долги. — Чувствовалось, что говорить ему еще сложно, голос, звонкий в начале, к концу предложения звучал сипло и тихо.

— Я принимаю твой долг Норис Ревсс из клана Призрачного Дракона. Мы поговорим обо всем попозже. А пока восстанавливайся. Тебе нужна еще кровь?

— Теперь я вполне могу обойтись обычной пищей, повелитель.

— Мы это учтем, — оглянувшись, я поискал глазами девчонку, — Алаина, покорми, пожалуйста, нашего нового друга. — С сожалением заметил, как вздрогнула девушка при звуках моего голоса, однако вскочила и побежала к лошадям за мешком с едой.

Я подошел к Доврику, который напряженно следил за моим разговором с вампиром, заметил, что он так и не снял с себя защиту. Боится.

— Магистр, заночуем здесь, — и уже обращаясь к Сквашу, — граф, здесь есть поблизости место, пригодное для разбивки лагеря?

— Недалеко есть большая поляна с ручьем. Если желаете, могу показать дорогу.

— Забирай лошадь инквиза. Доврик, возьми наших лошадей, я понесу Нориса, Алаина несет продукты. Вперед.

Скваш не обманул. Пройдя по лесу около ста метров, мы вышли на большую круглую поляну. Сквозь листья на землю падали последние лучи заходящего Божа, образую красивые мерцающие тени. Посреди поляны из аккуратно выложенной каменной чаши бил родничок. Рядом с ним высилось каменное кострище с двумя железными рогатинами. Третий прут, используемый как перекладина для импровизированного очага, лежал рядом. Жаль, у нас нет котелка, а то можно было бы приготовить что-нибудь горячее. Недалеко от кострища какие-то добрые люди соорудили нехитрый навес — четыре вкопанных в землю столба, перекрытые жердями, поверх которых накидана трава с широкими стеблями и острыми большими листьями, очень похожая на земной бамбук. Я не стал заморачиваться и, применив простое заклинание, обломал ветки у ближайших деревьев, соорудив их них мягкое ложе под навесом. Туда и положил Нориса, накрыв его тонким ковриком, который нашел в сумке инквиза. Вампир съел немного вяленого мяса и теперь спал, усыпленный заклинанием Доврика. Маг сначала неодобрительно наблюдал за моими действиями но, увидев, с какой легкостью я заживил раны на теле несчастного, решил проявить врачебную солидарность, мотивируя свои действия исследовательским интересом. Но меня не обмануть, я прекрасно видел разгорающийся алчный огонек в глазах магистра-целителя. Зато Алаина от меня шарахалась как от прокаженного. Вот и сейчас она устроилась на другой стороне поляны и, уткнувшись взглядом в лес, жевала лепешку, игнорируя все попытки Скваша завести знакомство. Нужно сказать, что юноша в отличие от ученицы целителя вел себя свободно. Он спокойно и без брезгливости покормил вампира, а после сносил его в кустики и к ручью, где мы попытались смыть с несчастного кровь и нечистоты, помог Доврику расседлать и стреножить лошадей и сейчас колдовал над костром, пытаясь высечь искры при помощи примитивного огнива. Я решил, что наступило подходящее время, чтобы проверить свои подозрения.

— Не хочешь попробовать другой способ? — подойдя к парню, я тронул его за плечо, одновременно внедряя в его ауру импульс пробуждения.

— Какой? — в голосе графа слышался явственный интерес.

— Отчетливо представь перед собой горящий шарик, сосредоточься взглядом на сухом мхе, который лежит внизу под ветками, вообрази, как он загорается, и толкни шарик в мох.

Скваш даже не стал удивляться моему предложению, словно всю жизнь ждал именно этих слов. Он насупился, сжал губы, тяжело задышал и ...ничего не произошло. Я заржал. Парень зло глянул в мою сторону.

— Издеваешься, яр?

— Нет, нет, — я похлопал его по спине, — просто ты очень смешно выглядел, словно у тебя живот скрутило. Давай еще раз и не стоит так напрягаться, а то до кустиков не добежишь.

В этот раз Скваш не пыхтел, он с ненавистью уставился на костер, затем резко толкнул воздух руками, и мох загорелся веселыми маленькими язычками пламени. Доврик и Алаина воскликнули одновременно, а я удовлетворенно похлопал многострадальную спину графа.

— Поздравляю, твое магичество, с первым успехом.

Скваш с совершенно обалдевшим лицом удивленно хлопал глазами, глядя на разгорающийся костер.

У Доврика и Алаины лица были не менее ошарашенные.

— Кстати, магистр, все хотел спросить, а как оказалось, что у твоей ученицы нет ригута?

Я с удовольствием присел возле костерка и подкинул прожорливому пламени пару толстых ветвей.

— Как это? Как он смог это сделать? Я не вижу его ригута! Это что же выходит, он истинный маг? — по-моему Доврик даже не услышал вопроса. Зато мне ответила Алаина.

— У меня есть ригут, яр Сохо, просто он очень маленький, — девушка протянула руку к голове, и на ее ладони засияла зеленоватая заколка размером со спичечный коробок. — Вот мой ригут. Я очень слабая магиня, но Учитель говорит, что с годами ригут может увеличиться. А пока я прячу его в волосах как обычную заколку. Человек, не обладающий магическим зрением, ничего не замечает.

Стыдно признаться, но и я не заметил ее ригута. К нам подошел Скваш.

— С ума сойти! Я — маг! Горн бы удавился от зависти, — при этих словах лицо графа посерело, он сглотнул и начал рассказывать, постоянно срываясь на крик, словно говорить ему было мучительно больно, но и удержать в себе слова он больше не мог. — Мне только исполнилось шестнадцать, старшему брату Горну было девятнадцать, он собирался жениться на баронессе Асторской, когда случился переворот, принесший новую религию. Наш отец граф Эрост Скваш не признал нового бога, он до последнего не верил, что его, героя войны, награжденного Золотым Колосом ( высшая награда государства Крехт ), посмеют тронуть. Посмели. Наш родовой замок разрушили до основания, крестьян продали в рабство, тех, кто не присягнул новой церкви, повесили, а земли отдали прихвостню Инвазия графу Козусу. Этот старый хмырь давно уже разевал рот на наши владения. Отец с Горном возглавили оборону замка, встав во главе дружины, они защищались до последнего. Если бы я был с ними! Но меня за день до нападения отправили в столицу с письмом к королю, в котором отец просил покровительства и защиты против Ивазия. До короля я не доехал, его казнили, когда я был в дне езды от столицы. В одном из придорожных трактиров меня попытались задержать, я отбился и повернул домой. Но было слишком поздно! Когда я прискакал, нашел лишь двенадцать обгорелых столбов. Одна из наших бывших крестьянок, присягнувшая новой вере, чтобы спасти жизнь себе и своим детям, показала мне столбы, у которых инквизы Ивазия сожгли отца и брата. Все, что я смог — это похоронить пепел и поклясться над могилой отца убивать этих тварей везде, пока в моей груди бьется сердце. В тот же день я перерезал горло трем жрецам, обосновавшимся в старой часовне Многоликого. Я пролил их кровь на древний алтарь и сбежал в лес. Постепенно вокруг меня собрались такие же сироты. На нашем счету уже больше десяти инквизов и храмовников. Эти скоты настолько уверены в своей значимости, что часто путешествуют без охраны, а на узких лесных дорогах их поджидаем мы, нам всегда удается подобраться на расстояние удара, ведь никто не боится горстки оборванных детей. — На этих словах Скваш как-то жалко ухмыльнулся. — Так что, яры, перед вами последний в роду граф и первый в роду атаман ватажников Герат Скваш. Это все, что у меня осталось — имя предков, родовой меч ненависть и месть.

Я задумчиво смотрел на парня. Шестнадцать лет для этого времени совсем не мало. В этом возрасте становятся главами родов, женятся, рожают детей. Благородные в шестнадцать лет возглавляют дружины, сражаются и погибают.

— И что мне с тобой делать? — задал я риторический вопрос.

— Возьми меня в ученики! — не задумываясь, выпалил граф Герат Скваш.

— Какой шустрый! Но у меня совершенно другие цели в этом мире. Магистр?

Доврик поднял на меня недоумевающий взгляд.

— Не понимаю! Как такое может быть?

— Не вижу ничего странного в том, что парень является носителем магии. Странно то, что ты этого не видишь. Нужно бы и остальных детей проверить.

— Но... Неужели... — Доврик забегал по поляне точно так же, как сегодня утром бегал по моей комнате Ишван. Прошел всего день, а кажется, что несколько суток. — Не могу поверить! Парень, а ну иди сюда, — он подскочил к поднявшемуся Сквашу. — Закрой глаза, постарайся отринуть суетное, попробуй заглянуть внутрь себя, а затем посмотри вокруг, что ты видишь?

Граф прикрыл глаза, минуту постоял, перекатываясь с носков на пятки, затем внимательно всмотрелся в Доврика, обошел его по кругу и безапелляционно заявил:

— Вокруг тебя, яр, голубой свет, который уходит в пустоту.

Доврик так и не снял защиту, запитанную на ригута. Я махнул рукой, и с магистра спала личина, а с ригута соскользнул полог невидимости.

— Ни... себе! — абсолютно некультурно выразился благородный граф. Алаина сразу же покрылась пунцовым румянцем. — Что это было?

— Всего лишь иллюзия. Поздравляю, у тебя открылось истинное зрение. Здесь его называют магическим. Чтобы развить и закрепить успех, придется много и долго тренироваться. Мы с магистром Довриком покажем тебе несколько практических упражнений для концентрации внимания и высвобождения магии. То, что ты смог так быстро и без особых усилий включить истинное зрение, заслуга плетения " пробуждение спящего дара", которое я поместил в твою ауру. Оно послужило катализатором твоих возможностей но, к сожалению, его действие не долговечно. Так что халявы, дорогой наш юный маг, не будет. Придется много работать, если хочешь достигнуть успехов в искусстве.

— Я буду стараться, — серьезно кивнул Герат.

— Позволь представить тебе магистра целительства и артефактостроения Доврика Могучего и его ученицу Алаину.

— Неужели тот самый? Самый сильный артефакторщик Соунора? Тот, кто изобрел ворота перемещения?

Доврик снисходительно улыбнулся. Было видно, что ему приятна такая известность.

— А ты?

— О, а этого яра позволь представить мне, — магистр явно решил отыграться за испорченные нервы, — Яр Вад Сохо — воин, освободитель, убийца инквизов, истинный маг и... демон, призванный одолеть Ивазия.

— Это капля того, что сокрыто за оболочкой повелителя, — раздался голос из-под настила, — вы, люди, видите только очевидное.

Наш вампир очнулся и с удовольствием потянулся, хрустя сросшимися костьми, затем осторожно встал и, сделав пару наклонов, удовлетворенно хмыкнул. Так как вся его одежда состояла только из больших рваных крыльев, Алаина вновь зарделась и быстро отвернулась. Какая же она целительница, если так легко смущается при виде обнаженного тела. Мы же, наоборот, с неприличным для мужчин любопытством рассматривали таинственное существо. Роста в нем было не более ста семидесяти сантиметров, хрупкое телосложение, кожа сероватого оттенка, пол явно мужской. О лице говорить рано. Глаза еще не восстановились, вместо вырванного носа зияла дыра, хотя уже появились первые признаки образования хрящей. Короче, лицо у Нориса было схоже с кошмарной маской. Ему сейчас бы в фильме ужаса сняться в роли самого себя — восставшего из могилы вампира. Крылья на фоне тела казались огромными. Они все так же зияли прорехами. Норис шел к нам с закрытыми глазами, однако, похоже, это ему не мешало. Он уверенно обходил небольшие преграды в виде редких кустов, переступал через корни и камни. Подойдя к костру, уселся к самому огню, поджав под себя ноги и прикрывшись остатками крыльев. Зрелище весьма сюрреалистичное. Закутанная в серые кожистые крылья худая лишенная волос фигура на фоне отблесков огня.

— Холодно, — пожаловался он и затих.

— Это регенерация, — я стащил с себя плащ и протянул озябшему вампиру. — Алаина, мы будем ужинать? — Мой желудок жалобно всхлипнул.

— Я помогу, — метнулся к девушке Герат.

Зря он старается. Я просто физически ощущал отвращение, испытываемое ученицей мага к графу. Улучив момент, когда Скваш обжаривал на огне нанизанные на прутики кусочки сала и хлеба, я отвел Алаину в сторону и без обиняков спросил:

— Чем тебе парень не угодил? Благородный, симпатичный, не дурак, первый истинный маг этого мира, чего тебе не хватает?

— Он — убийца! — зашипела мне в ответ девушка, делая страшные глаза. — Он убивает людей! Просто за то, что они служат другому богу! — Она раскраснелась, глаза заблестели.

— Алаина, детка, — я взял ее холодные ладошки в свои лапищи. — Это не люди, они хуже зверей. Зверь никогда не мучает себе подобных ради удовольствия и не обрекает других на муки и боль ради удовлетворения собственного больного эго. Будучи на месте жертвы, разве ты думала не так?

— Я смирилась с наказанием, ведь принять муки во имя своего бога — счастье. Это очистительная боль. Пройдя через нее, мы доказываем верность избранному пути, готовность пожертвовать ради НЕГО своею жизнью!

— А как ты думаешь, богу нужна такая жертва? Если он любит своих чад, разве ему доставляет удовольствие видеть их страдания? Если ты любишь человека, разве тебе понравится смотреть, как его заживо сжигают? — вкрадчиво спросил я, нежно водя кончиками пальцев по маленькой ладони.

Алаина смутилась, стремительно покраснела, попробовала вытащить ладонь из моей руки, но я не отпустил и девушка сдалась.

— Не знаю! А как же доказать любовь и преданность? Как доказать готовность идти за богом даже на смерть?

— А зачем?

— Как зачем? Чтобы после смерти вкушать небесный нектар в божьей обители!

— Алаина! Ты же магиня! Ты знаешь, что такое некромантия, и после этого ты веришь в райские кущи?

— Не знаю, что такое райские кущи, яр Сохо, но ведь после смерти душа куда-то должна попадать.

— После смерти душа перерождается. — "...И если туп как дерево родишься баобабом и будешь баобабом триста лет пока помрешь" — промурлыкал я про себя, а вслух сказал:

-Кстати, а какому богу ты поклоняешься?

Мне на самом дела стало интересно, уж очень это напоминает раннее христианство, но ученица мага не ответила. Она все больше распалялась. Глаза блестели фанатичным огнем. Я прямо залюбовался девушкой. Эту бы энергию, да в нужное мне русло....

— Человек от рождения зол и греховен! В мире должен существовать лишь один закон — закон всепрощения и любви! И только жертва во имя своего бога может дать надежду на милосердие его и спасти душу, погрязшую во зле! — Алаина выдернула свою ладошку из моей руки и бурно зажестикулировала. — И никто кроме бога и его ближайших слуг не имеет право карать и миловать! Только они решают, кому послать очищающие страдания, а кому так и жить в незнании и без веры! И не высокомерному мальчишке это решать!

— А может быть, он и есть меч карающий?

— Нет! В нем нет веры, только злость. Почему яр Скваш не мстит тем, кто сжег его отца, почему он убивает всех жрецов? Что плохого они ему сделали? Ведь не все такие..., такие...

— Уроды? — помог я ей.

— Да! И среди них встречаются хорошие люди! Например, те служители храма, что помогали бедным женщинам после бичевания!

— Но сначала они отправили этих несчастных на муки и тебя тоже, кстати. А твоего учителя на костер только потому, что Ивазий захотел получить силу ваших ригутов, — жестко ответил я. Мне уже надоел этот разговор. Никогда не понимал желания подставить вторую щеку. Мне больше импонирует ветхозаветная заповедь: "Око за око и зуб за зуб". — Алаина, я считаю, что между совершенным преступлением и понесенным наказанием должно быть равновесие. А какое преступление совершил Норис, кроме того, что родился нелюдью? А ты? В чем твоя вина? В том, что ты учишься помогать людям? А женщина, которая умерла под плетьми? В чем ее вина? В том, что она обратилась за помощью к целителю?

Алаина молчала. По ее щекам текли крупные слезинки.

— А может быть магия — это тоже зло? Может быть, мы на самом деле виновны и должны быть наказаны? Ведь если бы бог не хотел нашего наказания, он не допустил бы его, — шепотом спросила она, оглядываясь на Доврика.

— А он и не допустил, прислав на помощь меня, — я улыбнулся, представив, как некая божественная сущность пытается отправить меня спасать своих прихожан. Да плевать богам на людей, одним больше, одним меньше. Как я сам доказал несколько часов назад, от страданий тоже можно получать энергию. — Малышка, пи... подлецы должны быть наказаны.

— Но кто вы такие, чтобы решать, кому жить, а кому умирать? Кто вам дал такое право? Если жрецы виновны, пусть их судит королевский или храмовый суд! Но не озлобленные на весь мир дети! Чем этот граф лучше инквиза, которого ты, яр Сохо, убил? И зачем ты убил его так жестоко?

— Ты видела, что он сделал с Норисом?

— Но ведь это вампир! Он не человек! Он питается такими, как мы!

— Я тоже не человек, если ты забыла.

Алаина вздохнула.

— Яр Сохо, я не знаю, во что мне верить! Меня учили спасать людей, а не убивать их! И я никогда не смогу понять тех, кто так легко проливает кровь безвинных! Разве хоть что-нибудь оправдывает убийство?

— Так ли они безвинны? Алаина, ты противоречишь сама себе. Инквизы, мучающие, убивающие и пытающие, в твоем понятии безвинные овечки, а их жертвы сами виновны в том, что произошло. Ты ратуешь за любовь, но готова простить убийство разумного только за то, что он не похож на тебя. Девочка, определись, в конце концов, с кем ты. — Я протянул руки и, ухватив Алаину за запястья, притянул к себе, вынуждая сесть ко мне на колени. — Ты устала, у тебя стресс, ты запуталась. Нужно поспать. Утром все будет казаться другим.

— Я не могу понять, как ты можешь быть так спокоен после того, что сделал с инквизом!

Девушка уткнулась мне в плечо и разрыдалась. Никогда не умел и не любил утешать, особенно истеричных девиц, нахватавшихся обрывочных знаний и не особенно нуждающихся в утешении, в такие моменты у меня из головы вылетают все приличные слова и остаются только те, которые в обществе юных дев произносить категорически не рекомендуется. Что ей ответить? Что я тоже мучился, ненавидел себя и проклинал, пока не научился делать грязную работу, пока не понял, что некоторым подлецам просто необходимо пройти через муки их жертв, чтобы их души смогли вернуться и попытаться исправить зло, причиненное ими в прошедшей жизни. Все, что хотел, я уже сказал, но она не слушает моих слов, зациклившись на своей правде. Я нежно баюкал всхлипывающую Алаину на руках, и постепенно девчонка притихла, пригревшись на моем плече и наконец-то заснула. Осторожно встав, отнес ее под навес и уложил на мягкие ветки. Ни я, ни Герат никогда не станем такими, как Алаина. К сожалению, мы не умеем прощать, да и не видим в этом смысла. Месть дает свободу и оправдывает действия, поэтому для таких, как мы, следовать тропой мести намного легче, чем проявить хоть крупицу милосердия. Меня не мучают по ночам кошмары и не преследуют толпы призраков. Я точно знаю, что происходит с душой разумного после смерти, и поэтому поступаю так, как считаю правильным. Наша правда — убей первым. Я такой, какой есть, и менять ничего в себе не собираюсь, как бы ни пыталась светлая часть научить меня доброте и состраданию. Не буду врать, последнее время это получается у нее все чаще. Но! Только тогда, когда это выгодно мне.

— Она не права, — раздался глухой голос у меня за спиной.

Мои чуткие уши давно уловили осторожные шаги графа.

— Да? И в чем же?

Я полез в мешок с провизией и начал сооружать огромный бутерброд из лепешки, вяленого мяса и козьего сыра, прислушался к воплям желудка, разрезал и добавил сверху несколько помидор. Второй такой же бутер, но без овощей соорудил для вампира.

— Нет среди инквизов хороших людей. Нам не попадались. Прежде, чем прибить эту мразь, мы с ними разговаривали. Нет. Ни одного! — Скваш, обиженно засопел и последовал моему примеру, накидывая на кусок лепешки сыр с зеленью. — Магистр, ты не желаешь перекусить?

— Тебе не тяжело убивать? — спросил я.

— Убивать легко, трудно жить с этим, — едва слышно ответил Герат.

Целитель о чем-то тихо разговаривал с Норисом, водя небольшим камешком-амулетом над расправленными крыльями вампира. Мы, прихватив с собой весьма полегчавший мешок с запасами, подошли к костру. Я с удовольствием вытянул ноги к огню и, перейдя на истинное зрение, наблюдал, как от амулета к крыльям тянется зеленое сияние. Там, где оно соприкасалось с плотью, ничего не происходило, но там, где сияние наталкивалось на рваную рану, начинало клубиться облако зеленоватого света, постепенно заполняя собой разрыв. В тех местах, где уже поработал зеленый туман, появилась тонкая, словно паутина, сетка-основа, соединяющая края ран. Вскоре на сетке появятся первые островки кожи, и через некоторое время все дыры в крыльях закроют новые заплатки.

— Здорово, уважаемый магистр! — Скваш подал Доврику бутерброд. — Вы не смогли бы и меня научить такому? — Он неопределенно покрутил в воздухе свободной рукой.

— Яр Сохо? — целитель повернулся ко мне, пряча амулет в мешочек на поясе. — Я не вижу силу молодого человека. В каком направлении ему нужно развиваться?

— Боевик. Огонь и воздух. Потенциальный архимаг. Весьма силен.

С набитым ртом разговаривать было неудобно, я судорожным движением с трудом проглотил кусок лепешки и вручил вампиру бутерброд. Норис поблагодарил кивком головы и с жадностью впился отросшими клыками в пищевую конструкцию. Глядя, с какой голодной алчностью он ест, я подумал, что на утро припасов нам может не хватить.

-Что касается твоей просьбы, яр Скваш, — Доврик повернулся к ожидающему ответ графу, — вынужден отказать. Во-первых, боюсь, на сегодняшний день в мире осталось всего десяток сильных магов огненной стихии, кто смог бы развить твои способности до уровня хотя бы магистра. Но все они странствуют по миру и не занимаются преподавательской деятельностью. Я, конечно, с радостью возьму тебя на остров, но вот только там остались лишь ученики Сортча, самый сильный из которых всего лишь маг средней категории. Сам магистр боевой магии, к сожалению, погиб. Остается еще Ивазий, он весьма недурственный огневик, но в силу множества причин ему лучше не знать о твоем существовании. Во-вторых — это твоя магия. Я слышал о таком, но никогда не сталкивался.

— А мне вот что интересно, магистр, — влез я в разговор, — ведь ты владеешь истинным зрением, которое позволяет манипулировать с заклинаниями, опять же, при создании амулетов тебе просто необходимо видеть линии силы и плетения, которые ты вкладываешь в свои поделки?

Доврик кивнул, внимательно меня слушая.

— Значит, ты должен видеть магический потенциал Герата и мои игры с плетениями, хотя бы те из них, которые строятся на тех же принципах магии, что и твои.

— Не знаю, яр, — целитель задумчиво пожал плечами. — Когда я использую магическое зрение, я словно вижу через ригута, иногда у меня возникает ощущение, что я смотрю чужими глазами. Но твои манипуляции с магией я рассмотреть могу, правда, не все, только те, что связаны с целительством.

Ущербные здесь какие-то маги.

— Я могу сделать амулет, квинтэссенцию тонких энергий, который позволит тебе видеть этот вид магии. — Не подумав, ляпнул я, откусывая огромный кусок от бутера и тут же об этом пожалел, увидев взгляд магистра.

Доврик подскочил на ноги и, размахивая лепешкой, с которой во все стороны посыпался сыр, кинулся к своей сумке. Порывшись там, он выволок на свет очередной лист пергамента, зачарованную палочку, которая здесь исполняла роль карандаша, и уселся напротив меня, поджав под себя ноги. Глаза его алчно блестели. Фанатик от магии. Даже про еду забыл.

— Поем и сделаю, — предупредил я, предпочитая работать на полный желудок. — Не спеши. Ночь длинная. Вина у тебя в баклажке нет?

— К сожалению, нет, — Доврик поспешно засунул в рот остатки лепешки и разочарованно развел руками.

Дите, честное слово! А ведь живет на свете больше ста лет! Я покосился на хмыкнувшего вампира. Норис слизал с изящной ладони крошки, оставшиеся от бутерброда, задумчиво пошевелил тонкими пальцами, явно раздумывая, стоит ли их облизывать, но решил воздержаться от сего антигигиеничного действия. Как выяснилось, в клетке он провел восемь дней, восемь дней в крови и собственных испражнениях. Мы с Гератом помыли его в ручье, но этого оказалось недостаточно, здесь необходима горячая вода и ароматное мыло, так что пахло от него не розами. Норис плотно закутался в плащ и улегся, скрутившись калачиком рядом с костром. Вид у него при этом был настолько жалким, что я не выдержал, встал и, наклонившись над вампиром, провел повторный ритуал исцеления под любопытными взглядами целителя и графа.

— Яр Сохо, ты бы не мог показать мне плетение, которое используешь для лечения нелюди, — в голосе магистра проскакивали тщательно скрываемые любопытные нотки. — Я не вижу никаких линий силы, когда ты обращаешься к магии.

— Видишь ли, магистр, сие таинство происходит на совершенно другом уровне магических манипуляций, чем те к которым привык обращаться ты. Насколько я заметил, в основе вашего искусства лежит рунная магия. Я же лечу Нориса родственной ему энергией, чуждой для тебя и остальных людей, просто делюсь с ним собственной жизненной силой, забирая ее из своей ауры. Если ты посмотришь на ауру в момент наложения заклинания истинным зрением, то увидишь, как потоки уходят к вампиру и распределяются по его физическому телу в момент активации ключа-заклятия. Все остальное его организм делает сам. Я только чуть-чуть помогаю.

Доврик прищурился, переходя на магическое зрение, и с интересом начал наблюдать за моими действиями. Граф же сидел с таким выражением лица, что я не удержался от вопроса:

— Что случилось, Герат?

— Яр Сохо, я тоже вижу сияние вокруг ваших тел! Нелюдь светится оранжевым, магистр — зеленым!

— А я?

— А ты... ты... черный с красными пятнами и твое свечение огромное по сравнению с другими.

Все правильно. Мощь ауры моего носителя постоянно-переменна. Такого в природе быть не может в принципе, но благодаря тому, что я занял на время это тело, иногда случается.

— Ты видишь ауру, — сразу стало видно, что Доврик привык читать лекции студентам, его голос окреп, появились поучительные нотки. — Аура, иначе — астральное тело, присуща любой сущности. Это составная личности разумного — его чувства, знания, переживания, эмоции, представления об окружающем мире — всё это составляет суть ауры. Размер ауры зависит от внутреннего мира разумного и уровня его духовного развития. Обычно аура выступает за границы физического тела от одного пальца до трех ладоней. У магов эта величина может быть значительно больше. У богов и высших сущностей еще больше. Доминирующие цвета зависят от типа испытываемых человеком эмоций и связаны с рядом факторов. В практиках целительства ауру используют для ранней диагностики, предупреждения и лечения заболеваний. Также на ней хорошо заметны скрытые болезни и психические отклонения. Однако мы, целители, редко подвергаем ауру разумного прямому энергетическому воздействию. Чаще всего используется "астральная проекция", которая применяется во многих магических практиках.* Тебе все ясно?

Скваш со слегка растерянным видом кивнул.

— Считай, что твое обучение началось. И вот тебе первое задание. Медитация. Необходимо закрепить успех, полученный при помощи заклинания яра Сохо. Прими удобную позу, закрой глаза, опустоши голову и попытайся вызвать у себя магическое зрение. Тренируйся. А мы с яром Сохо займемся амулетом.

Доврик повернулся ко мне. Я вздохнул. Сам напросился, за язык меня никто не тянул. Порывшись в кармане, вытащил завалявшийся из какого-то техногенного мира жетончик для проезда в метро. Заложить в него плетение "заклинания опознавания" было делом пяти секунд.

— Помести амулет на теле и напитай силой. Он будет нагреваться, как только в радиусе десяти метров появится носитель магии.

Я с удовлетворением откинулся на мягкую траву, рассчитывая хорошенько выспаться. Однако магистр потребовал показать и рассказать ему всю технологию изготовления амулета. Он все очень тщательно зарисовал, затем несколько раз воспроизвел плетение, поместив его в плоский камешек, и остался доволен только тогда, когда, добавив к моему плетению несколько рун, смог при помощи уже своего камня-артефакта увидеть магическую силу Скваша. При этом он до последнего не верил, что граф обладает магическим потенциалом. А после началась каторга. Для меня, любимого. Доврик вцепился в меня словно голодный пес в сахарную косточку. И до рассвета я рассказывал, показывал, выплетал все известные мне целительские заклинания. Уже и Герат сладко сопел, пуская тонкую струйку из уголка губ в позе для медитаций, которая у него совпала с позой "на боку, рука под щекою", а мы продолжали хрипло обсуждать преимущества и недостатки рунных целительных заклинаний различных магических школ. Как итог, утром мы оба не выспались, и пришлось воспользоваться тонизирующим плетением, но все равно я постоянно зевал, рискуя вывихнуть челюсть, и вполголоса материл абсолютно счастливого Доврика, который с радостью ребенка, получившего долгожданный велосипед, при помощи нового амулета изучал магические потенциалы Герата и Нориса.

* Сведения об ауре почерпнуты в интернете, так как автор не является великим знатоком этой темы.

Глава 4.

В которой мы в основном скачем, говорим об истории и немножко расслабляемся.

Парень за рощей грибы собирал,

На минное поле случайно попал...

Долго по минам бродил, не спеша,

И не случилось с ним ни... шиша.

Весь день мы скакали по пустынной дороге. Остановились только один раз возле мелкой, но чистой речки, напоили лошадей и перекусили остатками мяса и сыра. Скваш порывался сходить на охоту, но мы с Довриком хотели попасть дотемна в небольшой городок Нюхачи, где рассчитывали найти крышу над головой и хорошую еду. Заодно узнать последние новости.

Утром Скваш исчез на час и вернулся в сопровождении своей малолетней банды. Доврик с видимым удовольствием при помощи амулета проверил всех детей на наличие магии и нашел еще двоих с очень неплохими задатками. Теперь вся эта братия под предводительством самого старшего парня двигалась к ближайшим воротам перемещения. Магистру очень понравилась моя идея создания первого на Этаоне интерната, и он пообещал всем детям переселение на остров Магов, как только заработают порталы. Вот детишки и отправились к ближайшим воротам ждать победы нас, хороших, над теми, плохими. То, что мы победим, никто не сомневался. Самый мелкий из пацанов, пятилетний барон Курташ, будущий целитель, серьезно пожелал нам на прощание: "Вы там хорошенько вдарьте по проклятой роже и быстрее заберите нас отсюда, а то очень помыться хочется. Вши заедают". Оказывается, он был младшим сыном какого-то барона и не привык к антисанитарии кочевой жизни. Я сжалился над детьми и внедрил каждому в ауру плетение против кровососущих паразитов. Пожизненное. Как говорится, радости было полные штаны. Доврик тут же потребовал и себе такое счастье, надоело, мол, каждый раз в коконе спать и алхимическими порошками пользоваться. Но я просто научил его менять запах тела, чем вызвал настоящий эмоциональный шок. Целитель пребывал в прострации несколько часов. Он даже не подозревал, что такое можно делать. А я лишний раз убедился, что магия здесь на очень низком уровне. Плюс два по моей десятибалльной шкале. Не выше.

Алаина с утра ни с кем не общалась, глаза у нее были на мокром месте, и после нескольких попыток разговорить девушку мы оставили ее в покое. Зато Норис нас порадовал маленьким, хрупким носом "а ля Майкл Джексон", полностью затянувшимися дырами на крыльях и практически исчезнувшими шрамами от ожогов. Глаз пока не было, как и волос, зато выросли все зубы, и он постоянно скалился в клыкастой улыбке, вызывая на лице Алаины гримасу отвращения. Ему бы нормальное питание и регенерация пошла бы еще быстрее, но даже эти результаты обнадеживали. После осмотра Доврик остался весьма доволен восстановлением вампира, и теперь Норис отбивал свой афедрон сидя позади меня на Розочке. Веса в нем было совсем ничего, поэтому кобыла не возражала, посчитав вампира за еще одну сумку. Доврик, как и раньше, ехал под личиной, ригута мы спрятали за пологом невидимости. Ревсса я тоже, на всякий случай, замаскировал под ребенка, заодно прикрыв те обноски, в которые мы его совместными усилиями обрядили — запасные штаны Герата, которые на хрупком вампире висели мешком, и женская цветастая рубаха с рюшками и оборочками, надетая задом наперед, чтобы высвободить крылья, все это было подпоясано огрызком веревки. На ноги ничего не нашлось, и Норис щеголял босиком, впрочем, ему это абсолютно не мешало. Он и без одежды прекрасно себя чувствовал.

В Нюхачи мы въехали, когда Бож склонился к горизонту, а доблестная местная стража, состоящая из двух помятых, полупьяных толстяков с ржавыми алебардами, но в надраенных до блеска шапелях, собиралась закрывать невзрачные деревянные въездные ворота. С нас содрали пять медяшек за проезд и, указав направление, в котором находилась лучшая в городе харчевня, потеряли интерес к нашей разношерстной компании. Городишко был еще меньше и грязнее Га"Циржа. Пыльные дороги, вонь от сточных канав, горы мусора и мрачные лица редких прохожих. Весь город — это двести пятьдесят домов, городская управа, грязный рыночек, кладбище, желтые стены храма и пара забегаловок, в самую большую из которых мы и направлялись.

Харчевня " У Толстяка" находилась недалеко от центра. Это оказалось большое двухэтажное деревянное здание под красной крашеной соломенной крышей, что выделяло его из остального серого уныния. К нам подбежал мальчишка-конюх и, ухватив за поводья лошадей, повел их в стоящий рядом сарай. Доврик кинул ему мелкую монетку, и теперь за наших лошадок можно быть спокойными. Мы же прошли в широко распахнутые двери харчевни. Нас встретил тусклый свет многочисленных чадящих факелов, гул голосов, ароматы жареной рыбы и немытых тел. Пока все озирались по сторонам, я прошел к прилавку, за которым стоял тощий длинноносый мужик с сальными волосами.

— Что желает благородный яр? — Морда мужика услужливо вытянулась, однако, внимательный взгляд хитрых глаз быстро обежал по моей фигуре, задержался на Каракурте, перескочил на фамильный перстень и уперся куда-то в переносицу.

— Ты здесь хозяин?

— Я, благородный яр. Ганз к вашим услугам, — он поклонился.

— Мне нужны четыре комнаты.

Так как постояльцев здесь было мало, разместились мы с комфортом. Я, Доврик и Алаина заняли по отдельному "номеру", парни — Норис и Герат получили одну комнату на двоих, но с двумя кроватями. Я заказал всем по бадье с горячей водой. Получив четыре огромных ключа, мы, в сопровождении фигуристой служанки, поднялись по узкой полутемной лестнице наверх. Всего в коридор выходило восемь дверей. В одной из комнат, как успел разузнать Герат, разместилась супружеская пара некоего барона. Длинный коридор одним краем упирался в небольшое мутное окно, вторым — в кладовку, заваленную всякими хозяйственными принадлежностями, там же стояла стопка больших глиняных "ночных ваз". Герат тут же выглянул в окно.

— Во двор. Можно спрыгнуть на крышу сарая, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

"Номер" оказался стандартным — деревянная кровать с соломенным тюфяком и льняными застиранными простынями, грубый стол, два табурета и сундук, по совместительству сейф, запирающийся на большой замок. На полу плетеный из тряпочных полосок коврик. Алаина обошла наши "апартаменты" и посыпала на пол ароматные травы вместо освежителя воздуха. Пока мы ходили туда-сюда, двое дюжих парней принесли пять деревянных корыта и расставили их прямо в номерах. Следующими ходками они приволокли в каждую комнату по два ведра холодной и ведру горячей воды. Холодную воду вылили в корыта, а горячую, накрыв полотенцем, оставили стоять в изголовье. Да уж, не "Хилтон", но, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Больше всех горячей воде и той пасте, что заменяла здесь мыло, радовался Норис. Как мало нужно для счастья человеку, ну, вампиру, — ведро воды, кувшин мыла и полный желудок. В предвкушении водных процедур мы разошлись по комнатам.

Только я снял с себя пропыленную одежду, как раздался решительный стук в дверь. На пороге стояла и весело скалилась давешняя служанка.

— Хозяин прислал меня помочь яру мыться, — задорно сообщила она.

— Ну что же, заходи, красавица, — выглянув в коридор, я заметил кончик юбки, мелькнувший в закрывающейся двери комнаты Доврика. Магистр тоже не отказался от приятных услуг.

Я окинул взглядом ладную фигурку девушки, пышные бедра, высокую грудь, перейдя на истинное зрение, проверил ауру, не хватало мне еще заразу какую подхватить. Но зря, оказалось, волновался.

Через час чистый, умиротворенный и полный сил я спустился вниз, оставив обессиленную девушку отсыпаться в моей постели. До вечера она будет чувствовать легкое головокружение, но потом это пройдет. Я " откусил" от нее самую малость. Желудок громко требовал пищи физической и побольше, побольше. В темном углу, сидя спиной к стене, насыщался Норис. Я подошел и, окинув стол удивленным взглядом, уселся рядом.

— Завидный метаболизм! — Одобрительно похлопав вампира по плечу, попробовал вино из его кувшина и кивком головы подозвал разносчицу. — Мяса хорошо прожаренного, каши гречневой, рыбы, грибов в сметане и кувшин вина.

Норис под личиной подростка кивнул, продолжая обгрызать баранью ногу. Судя по костям, пирамидой громоздящимся на большой глиняной тарелке, эта нога была не первая. Я лениво окинул взглядом помещение. Типичное средневековье. Бородатые рожи, вонь, пьяные крики.

— Норис, хотел у тебя спросить, что означает название твоего клана?

— Когда-то на Этаоне жили только драконы, вампиры и ашга. Они поклонялись Многоликому — дракону с шестью ликами. Одна сущность и шесть образов. Сейчас его называют Забытыми Богами. Вторыми одновременно появились эльфы и орки. Первые пришли по звездному пути, а вторых выбросило в наш мир сильнейшей пространственной бурей. Между этими двумя тут же вспыхнула война, в которой победили эльфы, почти полностью истребив воинственных соседей. Остатки некогда гордого и многочисленного племени прекратили свое существование, погибнув под развалинами городов Пустых земель во время последней войны. Затем появились другие разумные, последними пришли люди, которые переняли у старших рас их религию. Магия людей тех времен ничем не отличалась от магии, которой владеет Герат. Каждый сотый человек имел магический потенциал, а каждая из старших рас практиковала собственное искусство. Постепенно люди отделились от остальных разумных, начали вспыхивать войны, появляться и гибнуть государства. Мы не вмешивались в человеческие разборки и пропустили тот момент, когда раса людей выросла и начала представлять реальную угрозу. И вот, пятьсот сорок лет назад разразилась катастрофа. Человеческие маги, достигнув небывалых высот в искусстве, возжелали единовластия над всеми разумными. Началась война. Война между магами людей и драконами. Люди смогли договориться с демонами Темной стороны и они выступили на их стороне. Тогда драконы, как первые дети Многоликого, осуществили сложный ритуал призыва и пригласили в этот мир физическое воплощение нашего бога. Многоликий услышал их и явился на зов. Но он не стал воевать на стороне драконов, как они самонадеянно рассчитывали, потому что люди тоже были его дети, вместо этого бог попытался вернуть единство в некогда процветающий мир. Но и люди, и драконы остались глухи к его призывам. Они сошлись в бою и ненависть их была настолько сильна, что обе стороны применили запрещенные на протяжении веков заклинания. От столкновения столь разрушительных магических субстанций четыре государства обратились в пустыню. Погибли миллионы разумных. А те, кто выжил после взрыва, превратились в чудовищ, мало чем напоминающим людей. Увидев это, Многоликий в ярости выбросил драконов из этого мира, а человеческих магов отделил от магии, лишив их большей части силы. Так появились ригуты. Не вынеся горя, бог развоплотился, предварительно пообещав вернуть магию Этаону, когда на трон Ашуштавара сядет дитя чистой любви, несущее в себе частицы старших рас. Тогда и Многоликий вернется в этот мир. Оставшиеся в живых маги, ценой собственных жизней, общими усилиями ограничили Пустые земли заклинанием "Водный страж". Отныне никто из живущих, по ту сторону барьера, не может пересечь водяную границу.

Мои предки в память о безумной войне и о провинившихся перед богом братьях приняли имя Драконы — вампиры, помнящие о прошлом. Всего у нас четыре клана . Клан Призрачного Дракона специализируется на шпионаже и разведке, клан Разящего Дракона — каратели, тайные убийцы, клан Летящего Дракона — воины, клан Спящего Дракона — политики, дипломаты и советники. Кланы не зависят от принадлежности к Семье. Это скорее профессиональные сообщества.

— И отсюда вытекает вопрос, что искал разведчик и шпион так далеко от дома?

— Я отвечу, повелитель, после того, как ты скажешь мне, кто ты? Только не рассказывай мне сказки о демоне, призванном целителем, — Норис отложил мясо и повернул голову в мою сторону.

К столу подошла разносчица и начала споро выставлять тарелки, последним свое законное место занял пузатый глиняный кувшин с вином. Я дождался, пока она отойдет, и, отхлебнув прямо из кувшина, пододвинул к себе тарелку с жареной рыбой.

— Ты истинный сын своего клана, наблюдательности тебе не занимать, — я слегка склонил голову. — Как ты понял, перед тобой не человек. — Норис кивнул, и я продолжил. — Когда-то много веков или несколько лет, это смотря как считать, назад я был обычным молодым парнем, немногим старше Скваша. По своей глупости, помноженной на самоуверенность, я влез в одну игру и имел несчастье в ней выжить. В наказание за победу я обрел знания, могущество, бессмертие и власть, но потерял душу и свободу.

— Разве можно потерять душу?

— Можно, друг, поверь. Это очень долгая история, и сейчас не время и не место рассказывать ее. Как итог моего опрометчивого поступка, я имел счастье получить "хлебную" должность хранителя и блюстителя.

— Кто тебя осчастливил?

— Великие. Демиурги, Властители миров, Высшие, Хозяева... каждый народ называет их по-своему. Они — сама сущность мироздания, его душа и тело, свет и тьма, хаос и порядок. Они — это бесконечность, помноженная на силу разума и желания. Великие создают и разрушают галактики, тасуют по своей прихоти вселенные. Но и им бывает скучно. Поэтому они придумали Игру, а я один из тех, кто следит за ее ходом, тот, кто поддерживает хрупкий баланс равновесия, не давая игрокам разрушить мироздание, а заодно и сам участвует в процессе. Я наемник и играющий тренер в одном лице. Великие наградили меня силой почти равной им, но, так сказать, во избежание, поставили ряд ограничений. В своем истинном облике я весьма силен и легко могу уничтожить все живое на планете, да и саму планету тоже. Но в истинном облике я не имею тела и не могу посещать реальные миры, поэтому мне приходится каждый раз выбирать вместилище для своей сущности более-менее подходящее для выполнения очередной задачи. Мое могущество в проявленных мирах ограничено возможностями носителя, чье тело я использую, и моим умением. Единственное, что мне не грозит, — это смерть. Как только я погибаю в этом теле, я тут же оказываюсь в том, которое получил при рождении и которое привязано к определенному месту. Здесь и сейчас я обычный наемник, умеющий драться и немного колдовать. Но никак не сверхсущество. — Я улыбнулся и откусил от помидора. Естественно, тут же заляпался соком.

-Что случится, если уничтожить твое родное тело?

— Я не смогу вернуться и, по-видимому, буду очень зол. Но не погибну, если ты это имел в виду. Просто придется постоянно менять носителей.

— А что происходит с тем, чье тело ты забираешь? И как ты выбираешь носителя?

Норис очень внимательно меня слушал. Со стороны казалось, что отец разговаривает с сыном— подростком.

— Я помещаю его душу в безвременье, а разум усыпляю. Он просто спит. Если тело погибает — обеспечиваю хорошим посмертием. Как выбираю... знаешь, честно говоря, мне не всегда удается самостоятельно принимать решение. Не забывай, что я носитель Логофета и иногда Серый вмешивается в процесс, как например, в этот раз. Почему он выбрал тело энлара, я еще не понял. Дело в том, что Серый Я молчун и практически никогда не объясняет своих поступков, в отличии от Светлой и Темного.

— Погоди, у тебя, что и мозгов несколько?

— Нет, мозг у меня один, а вот сознаний несколько. — Я улыбнулся, не вдаваясь в подробности. С распараллеливанием сознания я и сам толком не разобрался, просто в свое время, принял этот "дар", как неизбежное зло.

Норис задумался, я тоже молчал, выбирая мелкие кости из рыбешки. Рыба была очень вкусная, но жутко костлявая.

— Я знаю о сущностях, которых ты называешь Великими. Мой народ зовет их Надбоги. Это они создали мир, в котором мы живем и послали для его защиты Многоликого. Ну, что же, ты почти честно ответил на мой вопрос. Теперь моя очередь. Мы вымираем. Не только вампиры. Все мы. Нелюди этого мира постепенно исчезают, несмотря на нашу продолжительную жизнь, у нас рожается совсем мало детей. Когда Многоликий покинул нас, мы так и не смогли найти себе покровителя среди богов. А этот мир слишком зависит от божественной энергии. — Он вздохнул. — Но восемьдесят циклов назад у нас появилась надежда...

То, что мне рассказал Норис можно коротко описать, как "полная задница". Земли нелюдей — ныне Иш"Горша, находятся на северо-востоке континента Ородор и занимают полуостров и ту часть континента, на которой раскинулся горный массив с красивым названием Большие Аметистовые Горы. Единственная граница с людскими землями проходит по горному кряжу и соединяет земли нелюдей с Лазурной Империей перевалом Скалистый Горец, который контролируют предприимчивые гномы. Их крепость Железный Лоб неприступной твердыней высится среди скал, а величина таможенных пошлин отбивает охоту у любопытных соваться на территорию нелюдей. На юге государства протекает река Яр"Г-ша отделяя обжитые земли от Пустых Земель. Когда-то большая часть ныне мертвой земли принадлежала эльфийским кланам и семьям ашга, а Закрытый город был жемчужиной эльфийского анклава. И назывался он тогда Город Тысячи Темных Цветов, на языке ашга — Ашуштавар — средоточие науки и магии. Своего рода нейтральная территория. В Ашуштаваре часто можно было встретить представителей других миров. Даже у демонов Темной стороны было постоянно действующее посольство на территории города. Нелюди не воевали между собой, но и не испытывали особой любви друг к другу. Интриговали потихоньку, стараясь не нарушать хрупкого равновесия. Каждый клан хранил свои секреты и держался обособленно от других. Эльфы и ашга жили в лесах, гномы и вампиры делили с драконами горы, урашхи предпочитали побережье, их всегда манили морские просторы. Еще было множество мелких народностей, но на данный момент они или вымерли, или ушли в такие дебри, что о них почти забыли. Шли столетия. Погруженные в собственные проблемы, старшие расы прозевали тот момент, когда люди стали слишком сильны и независимы, чтобы оставаться силой, с которой можно не считаться. Вспыхнула война. После развоплощения Многоликого, кстати, думаю, что настоящая причина его исчезновения была более прозаичная, чем та версия, которую мне выдал Норис. Тем более, что появляться в собственном теле могут только сверхсильные сущности, владеющие магией очень высокого уровня — Старшие или даже Высшие боги и демоны. Я уверен, что бога распылил на кусочки откат от сильнейших заклинаний, примененных им для перемещения драконов и отделения магии, а не тривиальная тоска и горе. Так вот, через двести лет после исчезновения божественной сущности, поняв, что вымирают, остатки некогда многочисленных рас решили объединиться в единое государство, названное Иш"Горша, что в переводе с языка драконов означает "благословенная земля ". После небольшой войны и множества интриг на трон сел высший вампир — Вратек из клана Спящего Дракона. В нем текла кровь орков, древних вампиров и драконов, что сыграло немаловажную роль при выборе предводителя. А чтобы правитель сильно не возвышался, ему в нагрузку придали "Совет" — ежегодно собирающийся конклав старейшин, который и определяет политику государства. Фактически Вратек был символом, облегчающим контакты с расами людей.

Наученные прошлыми ошибками, жители Иш"Горша больше не оставляли человечество без присмотра, активно используя разведку и шпионаж. Прошли столетия после появления государства нелюдей прежде, чем случилось невозможное. Вампир полюбил эльфийскую деву, и она ответила ему взаимностью. Это эпохальное событие не сильно радовало представителей обеих рас, но никто не посмел открыто выражать свое недовольство, хотя за спиной влюбленного правителя раздавались шепотки о поспешности его брака, который, возможно, не сможет принести престолу наследника. На протяжении веков межвидовые пары чаще всего оставались бездетны. Однако, через пятьдесят лет у счастливых родителей родилась дочь — первый ребенок королевских кровей и впервые за последние столетия в смешанной семье. На девочку возлагали огромные надежды, как на дитя чистой любви, которое принесет возрождение Иш"Горша. Но семьдесят восемь лет назад ребенок пропал. Нелюди прочесали весь Этаон мелкой гребенкой, однако, принцесса словно растворилась в воздухе. Были принесены множественные жертвы и лучшая ведунья Иш"Горша — старейшина ашги Нутка Знающая предсказала, что ребенок жив, но находится вне времени и пространства, а найдется принцесса, когда на небе взойдет Элен Агар, и Посланник Многоликого вернет миру истинную магию. Почти через век после исчезновения девочки засияла кроваво-красная звезда на небосклоне Этаона, и Ивазий объявил себя Посланником, поэтому уже три десятидневки, как все разведчики кланов ищут принцессу. Никто не знает, как нынче выглядит наследница престола и сколько ей лет. Возможно, что ей до сих пор два годика, а может быть, она уже перешагнула восьмидесятилетний рубеж. Вся надежда разведчиков на зов крови и некоторые приметы, выданные им отцом ребенка.

— А как ты попался? — задал я мучающий мое любопытство вопрос, разрезая кинжалом мясо. Вилок здесь не подавали, пришлось есть с ножа. Ох, злым стану!

— Как глупый вампиреныш! — Норис в сердцах стукнул кулаком с зажатой в нем костью по столу. — Я, как безклыкастый младенец, пришел в Храм, чтобы узнать у настоятеля догмы новой веры. Мне было интересно, тот ли посланник из предсказания их новый святой.

— Сколько же тебе лет? — иронично поинтересовался я.

— Сто пятьдесят.

— Пацан! И как, узнал?

— Узнал, что такое "путы магии" и "оковы страха". За путы нужно будет сказать спасибо яру Доврику. Представляешь, они не только блокируют магию, но и лишают нас возможности перемещаться. Гадость.

— Ты— вампир, но я не вижу твоей зависимости от кровавого рациона.

-Мы нуждаемся в крови для регенерации, в бою и для восстановления потраченной энергии, а в обычном состоянии вполне можем обходиться человеческой пищей. Просто ее нужно намного больше, чем другим разумным. — Норис помолчал, раздумывая, открывать ли мне свой секрет, но потом решился. — И если нужно поставить метку и подчинить жертву, или еще что.... Кровь для нас — как для людей хорошее вино. Изысканное удовольствие, без которого вполне можно прожить.

— А крылья? Превращения?

— Если сильно прижмет, смогу пролететь сотню метров. Превращаться ни в кого не умею, могу лишь трансформироваться в боевую ипостась. После первой сотни лет наш народ получает в дар возможность мгновенного перемещения на небольшие расстояния. Как и все вампиры, владею магией разума и немножко магией крови. Есть еще несколько незначительных секретов. А ты? Как питаешься? — Норис улыбнулся и потер глаза, точнее, глаза были только на личине, на самом деле он тер веки, под которыми заканчивалось формирование новых глазных яблок взамен вырванных инквизом-садистом. — Сильно чешутся, — пожаловался он.

— Я питаюсь преображенной энергией эмоций — радость, горе, страсть, боль... Не имеет значения, главное — чтобы эмоции были сильными и направленными на меня. Могу их произвольно провоцировать и усиливать. Предпочитаю энергию секса, как самую для меня приятную. — Я улыбнулся, облизываясь.

— Я слышал о таких, как ты, но не верил, что это возможно, — восторженно произнес Норис. — Но ты — вампир, не демон?

— В мире, где я обрел носителя, самоназвание нашей расы — энлар. В нас течет кровь вампиров и младших демонов.

— Ух, ты! И как твое полное имя, повелитель?

— Птромзашшвиллос-Мишас-Соха-Шмиронак -ВадЛоук-Шшинахрош-Шихаш из Сада Черной Розы к вашим услугам, яр, — у меня получилось поклониться, не вставая с места. — Но я бы попросил держать наш разговор в секрете, мне не нужна лишняя популярность.

— Повелитель, ты так и не сказал, зачем ты здесь. — Не спросил, а констатировал Норис, сыто откидываясь на стену и с сожалением принюхиваясь к недоеденному мясу.

Да уж, заговорить ему зубы не удалось. Может, оно и к лучшему. Мне нужен проводник, а этот парень мне нравится. Да и интересы наши где-то пересекаются.

— Похоже, что я — истинный Посланник.

Это стоило сказать хотя бы ради того, чтобы увидеть выражение лица стопятидесятилетнего вампира. Я специально перешел на истинное зрение. Недоверчивое удивление сменилось восторгом, перешедшим в благоговейное восхищение, последним на почти восстановившемся лице вампира растеклось безмерное счастье. Он выскочил из-за стола и бухнулся передо мной на одно колено.

— Повелитель! Отныне моя жизнь принадлежит только тебе, если ты скажешь умереть, единственный вопрос, который я задам, это каким образом мне оборвать свое никчемное существование. Позволь мне принести клятву" Крови на закате" и следовать за тобой! — Он склонил голову и застыл в полной неподвижности, как умеют только по-настоящему старые или сильные вампиры.

Насколько я помнил из рассказа Доврика, клятва закатной крови у этой расы является чем-то вроде добровольного рабства. Произнесший ее вампир полностью переходит в подчинение того, кому эта клятва дана. На всю жизнь. Обратного пути нет. Сказав один раз слова клятвы, повернуть ее вспять нельзя. Такую клятву вампиры дают очень редко, и я их понимаю.

— Какое пафосное заявление! Встань. Никаких клятв. Если предашь, я просто убью тебя, — Норис возмущенно вскинулся, но промолчал. — Мне нужен проводник в этом мире, и если ты...

— Я согласен! — он просто не дал мне закончить.

— Это будет весьма опасно. Нам постараются помешать, — честно предупредил я, пытаясь остудить пыл юного вампира. — Это будет смертельно опасно!

Если я хотел еще больше увлечь Нориса предстоящим путешествием, мне это удалось. Он просто засиял при моих словах.

— Мне нужно вооружиться, — мой новый проводник завертел головой, принюхиваясь, словно вынюхивая оружие в этой забегаловке.

— С этим проблем не возникнет. У меня в безвременье хранится несколько отличных игрушек.

В этот момент к нам присоединились остальные. Точнее, только мужская часть нашей небольшой компании. Алаина предпочла заказать ужин в комнату. Не уважает она нас! Ну и ладно. Не очень— то и хотелось. Доврик заказал себе мясо и вино, а граф со скучающим видом ковырял в столешнице кинжалом.

— Ты чего сидишь? Не голоден? — поинтересовался я, с аппетитом отправляя в рот полную ложку грибочков в сметане.

— У меня нет денег, я все отдал своим бойцам, — Скваш гордо вскинул голову и независимо посмотрел в мою сторону.

— Ну и что? Вон, у Нориса тоже нет, однако это не помешало ему объесть доблестного хозяина, — я кивнул в сторону довольно лыбящегося вампира.

— Ты не прав, повелитель, — промурлыкал он, — пока вы развлекались, я раздобыл немного металлических кругляшек.

Он кивнул на скамью рядом с собой, где лежала пара кожаных кошелей.

— Стащил, что ли? — поинтересовался Скваш, с интересом рассматривая довольного вампира.

— Почему же сразу — украл? Честно взял как добычу. Когда я спустился в зал, двое наемников, слишком больших и слишком глупых, высказались непочтительно о моем хрупком телосложении, пришлось доказать им что и человеческий подросток, коим я нынче представлен, тоже может быть быстрым и весьма сильным.

Было заметно, что Норис гордится произошедшей потасовкой. Я и сам бы помахал кулаками, чтобы снять напряжение последних дней.

— И что, они смирились с поражением и ушли без скандала? — недоверчиво спросил Скваш.

— А как же было не смириться, когда их выбросили из зала без чувств? — с деланным безразличием пожал плечами вампир.

Глаза Скваша заблестели, он явно завидовал товарищу. Мальчишки! Я достал из кармана золотой и протянул графу.

— Возьми, — заметив, что он собирается протестовать, добавил, — я решил взять тебя в ученики. Временно, до тех пор, пока у меня на это будут время и желание. А раз ты теперь мой ученик, будь добр одеваться и вести себя подобающим образом. Я хочу, чтобы вы с Норисом быстро поели и сходили за покупками, — на вопросительный взгляд графа пояснил, — обоим одежду для путешествия, а вампиру еще и сапоги. Хватит выглядеть как голодранцы. — Слово парням понравилось, Герат даже прошептал его, видно, для лучшего запоминания. — Узнаете у хозяина, где здесь ближайшая лавка готовой одежды, и вперед! В авантюры не влезать, в разборки с храмовниками не вступать, девиц не щупать.

Парни засияли, переглядываясь.

— Повелитель! — Воскликнул Норис, — отмени хотя бы третье распоряжение!

— Никаких девиц! Не хватало мне вас по борделям выискивать!

Скваш быстро покидал в рот кашу с мясом, и, весело переговариваясь, они покинули харчевню.

— А юноши сдружились, — заметил Доврик, — кто бы мог подумать, вампир и благородный.

Он покачал головой, а я так и не понял, одобряет магистр эту дружбу или осуждает. Лично я был доволен, видя в этой парочке огромный потенциал и хороший задел на будущие отношения между такими разными расами. Что-то мне подсказывало, что эти двое еще оставят свой след в истории. Мы с магистром не спеша набивали желудки, думая каждый о своем.

Народа в харчевне добавилось, появились продажные девки. Одна из них, виляя бедрами, подошла к нам. Мамзель щеголяла укороченным платьем, открывающим лодыжки, оголенными плечами и сколотыми вверх, как у благородной дамы, волосами неопределенного цвета. Море косметики не скрывало истинного возраста шалавы. Да и душок от нее шел еще тот... Амбре, которое источал до помывки с мылом Норис, было воистину нежным ароматом французских духов по сравнению с запахом, нахлынувшим на нас от потаскухи.

— Не шелают яры рашвлечься с девушками?

О, Великие, она еще и шепелявая!

— Где это ты, шмара, видишь девушек? — поинтересовался я, краем глаза замечая, как за соседним столом невзрачный человечишка ткнул в бок одного из двух сидящих рядом с ним амбалов с большими бицепсами и квадратными подбородками, посаженными сразу на плечи.

— Что означает слово шмара? — заинтересованно повернулся в мою сторону Доврик.

— Сегодня это означает грязная, вонючая баба, продающая свое тело за деньги, — я брезгливо ткнул пальцем в путану. — Исчезни, несчастная, не порти воздух.

— Вшего пять шеребряных монет за ночь. Яр не пошалеет! — в этот раз она обратилась к Доврику.

Маг молча достал нож, девка, визжа, бросилась под защиту здоровых детин за соседний столик. Все-таки я не ошибся, и этот плюгавенький мужичок оказался местным сутенером. Вот повезло! Будет драчка! Всеми фибрами своей бессмертной сущности чувствую — сейчас прольется чья-то кровь. В корчме на мгновение повисла тишина, а затем разом загомонили все присутствующие. Я заметил, как несколько человек, торопливо рассчитавшись, быстро ретировались на улицу. Другие наоборот судорожно допивали вино и снимали верхнюю одежду, дабы ничто не сковывало движений в предстоящем веселье. Как я и ожидал, плюгавый выступил соло.

— Эй, ты, чернявый!

Это он мне?

— Ты оскорбил мою подругу и должен за это заплатить звонкой монетой, если не хочешь остатки жизни работать на костоправа и сиделок!

Амбалы дружно загоготали, найдя высказывания босса очень смешными, их поддержали кое-кто из клиентов. Я безразлично доедал грибы, не реагируя на выкрики.

— Да он еще и глухой! Али от страха решил притвориться бабой, чтобы мы тебя не били? Эй, я с тобой разговариваю!

Мимо меня пролетела и разбилась о стену глиняная кружка. Один из осколков звучно булькнул в кубок Доврика. Маг не спеша выловил его со дна, покрутил в пальцах и, прошептав пару слов, положил на стол. Тем временем представитель местных братков продолжил митинг:

— Эти приезжие совершенно обнаглели. Сегодня они оскорбляют наших подруг, а завтра нам стоит ожидать нападения из-за угла? Между прочим, эта женщина отдает половину своего заработка немощным и больным!

Ага, по мордоворотам заметно, что они бедные, недоедают и недопивают с самого раннего детства.

— Такое поведение приезжих подрывает моральный дух наших жителей! Этак мы не успеем оглянуться, как наши дети начнут плевать на родительский авторитет! Наши женщины потребуют равных прав с мужчинами, а там и рабы поднимут головы! Молодежь научится оскорблять старших, народ перестанет ходить в храмы, а потом и до бунта недалеко!

Ого! Это же попахивает политикой! А я рассчитывал всего-то на вульгарный мордобой. Куда только смотрит тайная полиция? Тем временем электорат с тихим одобрением внимал, кое-кто выражал эмоции выкриками типа: " А ты вообще не из нашего района!". Обстановка начинала приближаться к точке кипения. Мы с Довриком с интересом следили за развитием событий. Когда оратор перечислил все беды континента, в которых мы были виноваты, магистр не выдержал: он щелкнул пальцами, и глиняный осколок превратился в большого ярко-желтого шершня. С тихим гулом он, повинуясь кивку создателя, полетел по харчевне. Я встал.

— Что за кипиш на болоте, что за шухер на бану? Ша, бакланы, запахнули клювы! Это кто тут на пахана пасть разевает? Ты, фраер плюгавый, фильтруй базар и биксе своей хлебальник закрой! Хочешь, чтобы я устроил тебе торжественную мичуринскую прививку — выходи на линию, пока вертухаи не набежали.

Я скрутил две козы и вальяжной походкой, которая у меня ассоциируется с приблатнённой шпаной, направился в сторону плюгавого. В зале наступила оглушающая тишина, прерванная диким женским визгом. Насекомое Доврика добралось до вожделенных филеев девушек легкого поведения.

— Да он нас не уважает! — прозвучал клич всех миров и параллелей.

И понеслась душа в рай. От пола были отодраны и подняты в воздух скамьи и табуреты, на пальцы рук быстро надевались кольца кастетов, по залу полетела посуда и предметы интерьера. Ганз нырнул под стойку, прихватив с собой кусок пергамента, изредка он высовывал озабоченное лицо, окидывал быстрым взглядом побоище, и шустро строчил в пергаменте. Ремесленники, до сих пор тихонько потягивающие брагу в углу, с кряканьем подхватили за руки и ноги налетевшего на них представителя крестьянства и запустили его тушку в сторону компании молодых женщин, вооруженных короткими мечами. Либо крестьянин оказался слишком тяжел, либо ремесленники не достаточно сильно его раскачали, но тело несчастного не долетело до цели, а с громким воплем упало на стол, за которым угощались пивом бородатые обозники. Те с трудовым вдохновением пролетариата включились в потасовку. Девушки, оставшиеся не у дел, перевернули стол и, соорудив из него некое подобие баррикады, начали с азартом юных артиллеристов обстреливать всех подряд посудой и остатками еды, выкрикивая обидные ругательства. Ко мне подлетели гориллоподобные подручные революционера-сутенера, и я перестал глазеть по сторонам. На их лицах явно читалось желание устроить одному типу показательные похороны с торжественным выносом тела. Первого я встретил ударом колена в пах, пока мужик, согнувшись, пытался отдышаться, успел увернуться от летящей в спину скамьи и принять на предплечье удар маленькой дубинки, обшитой кожей, которая казалась в руках амбала номер два погремушкой. Больно, черт побери! Вот теперь он меня разозлил! Я провел серию ударов в лицо и корпус, а напоследок джеб в солнечное сплетение. Парень выпучил глаза, а я уже крутился, пытаясь в наклоне уйти от летящего мне в висок стула. В этот момент поднялся с пола его дружок, и веселье приобрело более интенсивный характер. Я вертелся волчком, раздавая удары, перепрыгивая через валяющуюся мебель, уклоняясь от летающих по харчевне предметов. Внутри меня клокотал коктейль из азарта и восторга от примитивной возможности выплеснуть энергию в вечной как сам мир мужской забаве — трактирной драке. Не зря всегда на Руси был популярен такой отдых, как кулачный бой. Эх, помню, как мы подростками выходили после танцев стенка на стенку, район против района. Дрались ради драки, без излишней жестокости, соблюдая немудреные правила — лежачего не бьют, трое на одного не нападают, девчонок не трогать.

Отовсюду раздавались крики, глухие звуки ударов, звон бьющейся посуды, женский визг. На моих глазах одна из подавальщиц, подняв юбку, со всего размаху ткнула ногой в зад толстого господина, махающего доской, выдранной из обшивки зала. Ни с чем не сравнимая эйфория разлилась в воздухе, переплетаясь с первобытным желанием бить, ломать, крушить и побеждать. Ко мне со всех сторон потянулась энергия, которую я с удовольствием поглотил. Сил сразу прибавилось. В самый разгар веселья на пороге харчевни нарисовались наши юные друзья. Откинув в сторону упакованные вещи, они, переглянувшись, подхватили с двух сторон длинную скамью и с боевым кличем апачей прошли тараном почти до середины зала, где с энтузиазмом горячих южных парней включились в драку. Причем, Норис не испытывал, похоже, никакого дискомфорта от отсутствия глаз. Он махал кулаками и ногами с азартом щенка, ловящего собственный хвост. Еще через полчаса все затихло. Я, тяжело дыша, стоял в центре, вокруг валялись тела, некоторые не подавали признаков жизни, некоторые тихо постанывали. Один из амбалов раскачивался из стороны в сторону, баюкая сломанную руку. В полумраке помещения бродили немногочисленные способные передвигаться без посторонней помощи. Среди них я заметил юного графа, деловито срезающего кошельки у поверженных противников. Он почувствовал мой взгляд, виновато пожал плечами и прекратил это неблагородное занятие, однако, не стал возвращать на место то, что уже успел засунуть за пазуху. Сзади тихонько ругался Доврик, рассматривая порванную рубаху.

— Славная была драчка, давно я так не разминался, — рядом со мною из-под поломанного стола, кряхтя, выполз плюгавый. — Да, ты яр не дурак кулаками помахать, — уважительно добавил он и потер распухшую синевой скулу. — Эй, хозяин! Вина за мой счет всем, кто стоит на ногах.

Со всех сторон послышался одобрительный гул.

Вставай, страна огромная...

Вставай, на смертный бой...

Какой идиот трясет меня за плечо. Сейчас встану и накостыляю по шее.

— Повелитель, вставай! Все уже готовы, ждем только тебя.

Нет, я убью этого малолетнего вампира! Открывать глаза не хотелось. Я прислушался к ощущениям. Тело звенело от переполняющей его энергии. После давешних развлечений даже голова почти не трещала.

— Ну, ты и даешь, повелитель!

В веселом и бодром голосе Нориса явно слышались нотки восхищения. Я, наконец-то, смог оторвать голову от подушки. Вампир, сверкая клыкастой улыбкой, сиял большими жутковатыми лавандовыми глазами без белков в обрамлении длинных черных ресниц. На голове смешно торчали во все стороны первые волосы — прядь белая, прядь черная, что давало эффект цвета соль с перцем .Был у меня когда-то в детстве пес породы миттельшнауцер с таким окрасом. Так что парень у нас красавчик, если не обращать внимания на слегка сероватый оттенок кожи и меняющиеся в зависимости от освещения зрачки. Сейчас, например, они были горизонтальные. Я поймал себя на мысли, что словосочетание "жуткий красавец" идеально подходит к внешности вампира. Норис красовался в новых черных кожаных штанах, заправленных в короткие мягкие сапоги. На поясе висел кинжал с костяной ручкой. Раньше я его видел в руках Скваша. Рубашки на нем не было. Сложенные крылья слегка возвышались над плечами наподобие бурки.

— Интересно, как ты с такой примечательной рожей инкогнито путешествовал по континенту?

— Мы умеем отводить глаза и рассеивать внимание. Обычный человек не замечает меня, если я этого не хочу, а, пообщавшись, забывает, как я выглядел.

— А где твоя рубашка? — поинтересовался я, откидывая одеяло. Оба-на! Так вот что развеселило моего юного друга. Под обе стороны от меня спали обнаженные девы. Еще одна, обняв подругу за плечи, мирно сопела римским носиком у самой стенки. В одной из девушек я узнал бойкую служанку, с которой познакомился днем, вторая была той самой воинственной подавальщицей, что так активно принимала участие во вчерашней драке, а вот третья была мне совершенно не знакома. Вроде бы одна из наемниц, из тех, кто азартно бомбардировали всех вокруг из-за перевернутого стола. Я аккуратно перебрался через спящих красавиц, накрыл их одеялом и обвел взглядом комнату. Все вокруг кричало о бурно проведенной ночи: на столе стояли многочисленные кувшины с вином, блюда с мясом и фруктами. Одежда была разбросана по всей комнате. Мои штаны почему-то свисали с обода деревянной люстры, рубашку я вытащил из кучи женских юбок. Естественно, вид у нее был весьма плачевный. Бурча себе под нос всякие гадости, я быстро оделся под непрекращающееся хихиканье вампира. Оставил девушкам по золотому, как плату за слабость и сонливость, что будут их преследовать три следующих дня. На лестнице наложил на Нориса личину, и мы спустились в зал. Здесь кипела работа. Плотники под чутким руководством Ганза восстанавливали столы, служанки подметали пол, сам Ганз носился по залу, раздавая тумаки и указания. Заметив меня, он расплылся в угодливой улыбке и раскланялся.

— Чего это он? — поинтересовался я у вампира.

— Так ты вчера после третьего кувшина вина, перед тем как подняться к себе, заплатил за учиненное безобразие, — просветил меня довольный Норис.

— И много?

— Два золотых!

Мдя. Ни черта не помню.

Мои попутчики восседали в седлах. Скваш довольно щурился, освещая мир вокруг огромным фонарем под глазом. Доврик смотрел на меня с легкой укоризной. Алаина вообще сделала вид, что не замечает нашего присутствия. Я взгромоздился на Розочку, Норису подвели купленную вчера невысокую изящную кобылку палевой окраски. Он легко, не касаясь луки, взлетел в седло, чем вызвал зависть у Герата, и мы отправились в путь.

Глава 5. В которой я узнаю, кто мой враг и проигрываю спор.

Мальчик нейтронную бомбу нашёл,

С нею мальчонка в школу пришёл...

Долго смеялась потом в гороно:

Школа стоит, а внутри — никого!

— Шумел камыш, деревья гнулись, и ночка темная была...

Мы с Довриком в два голоса орали песню, слегка покачиваясь в седлах. Парни заливисто хохотали, Алаина смущенно улыбалась. Такой развеселой компанией и подъехали к городским воротам.

— Эй, служивый! — заорал я и чуть не свалился с лошади, — Где здесь у вас благородным ярам можно выпить? А то у нас вино вдруг неожиданно закончилось.

Я потряс перед носом удивленного стражника, который взимал въездную пошлину пустой баклажкой.

— Отец! Может быть, тебе хватит, — включился в игру Норис.

— Цыц, малец! Вот когда тебе исполнится столько лет, сколько мне сейчас, тогда и будешь командовать.

Норис с Гератом переглянулись и заржали.

— Будете смеяться над отцом — в бордель не возьму! Так и помрете девственниками! — Алаина, захихикала, прикрыв рот ладошкой, а опешившие от моей наглости парни подавились смехом. — Не уважают они меня, уважаемый, — пьяно пожаловался стражнику, — мать их точно такая строптивая в молодости была .Это сейчас ей уже ничего не надо, кроме вышивания крестиком, а раньше... Бывало, вытащит меня из кабака, станет посреди улицы, упрет руки в бока и таким злым голосом начинает читать морали. Как не стыдно! Какой пример ты подаешь сыновьям! Сколько денег ты отдаешь шлюхам! И вопит, вопит, — я скривился, — веришь, целый час. Так, где здесь приличный трактир, уважаемый? — Я свесился с лошади, дыхнул в лицо стражнику перегаром и сунул ему в руку пару медяков.

— Бабы — они все такие, благородный яр, — со знанием дела согласился он со мной. Видимо, опыт был, — тут недалече хороший гостиный двор имеется. " Полная чаша" называется. Уплатите пошлину и поезжайте прямо по дороге, в него и упретесь. — Служивый достал большую книгу, писчую палочку и вопросительно уставился на меня.

— Барон Остап Бендер с сыновьями и барон Швондер.

— Цель приезда в наш славный город?

— Хорошенько развлечься, — я подмигнул стражу. — И мальчикам моим пора уже показать столицу, а то кроме мамкиной юбки ничего не видели.

Стражник усмехнулся в усы, я отсчитал половину серебряного, и мы въехали в Дерт — вотчину Ивазия.

Как только въездные ворота остались за поворотом, я подозвал Нориса.

— На тебе дворец. Охрана, пути отхода, ну, сам знаешь. Герат, ты идешь в центральный храм. Меня интересует, как и во сколько проходит служба, и как часто в храме бывает Ивазий. Деньги есть? — парни серьезно кивнули. — Встречаемся вечером в "Полной чаше". И, пожалуйста, не ввязывайтесь ни в какие авантюры.

— Когда это мы в них ввязывались? Мы — сама скромность и невинность, — возмутился вампир и, соскользнув с лошади, растворился в воздухе.

Герат так не умел, поэтому отдал поводья Доврику и, насвистывая незатейливую мелодию, быстро пошел в сторону центральной площади. Мы же отправились в гостиный двор.

— Последнего короля казнили полгода назад за ересь. Страной фактически правит Посланник. И дворец, и храм находятся на одной площади. Поэтому объект передвигается пешком в сопровождении четырех паладинов, в полном доспехе. У каждого защитные амулеты и меч. Хотя, при таком ригуте охрана Ивазию, по-моему, совершенно не нужна.

Норис запихнул в рот очередной кусок мяса и потянулся к кружке с вином.

— Я видел Посланника, когда он сегодня выходил из храма. Его ригут размером и видом с взрослого быка. Даже я почувствовал его мощь. Мне пришлось уйти с площади из-за страха потерять личину от соприкосновения с такой силищей. Однако выглядит Ивазий не совсем здоровым, мне удалось подслушать разговор между дежурным магом и начальником стражи и выяснить, что в городе нет ни одного мага-целителя высокой квалификации. Посланник одержим мыслью собрать силу всех ригутов, поэтому он не задумываясь уничтожил всех более-менее сильных магов в округе. Стражник сетовал, что к болящей жене пришлось вызывать знахарку. Сам дворец ничем не огорожен, кроме сада, который патрулируют гвардейцы. По два человека, меняются каждые три часа. Амулетов ни у кого из них нет. С ними проблем не будет. А вот внутри несет службу личная охрана Ивазия, состоящая из особо доверенных людей, среди которых есть маги. Все они живут рядом с дворцом в казарме, и прибыть смогут в течение пары минут. Входы охраняют пять групп, состоящие из четырех человек — три паладина и маг. Смена их производится каждые два часа. Внутри коридоры патрулируют группы по два человека. На приемах рядом с Ивазием всегда находится четверо паладинов и один инквиз. Подложить взрыватель будет очень сложно. Еще из дворца есть подземный ход.

— С этого места подробнее, пожалуйста. Ты откуда знаешь?

— Я почувствовал пустоты под землей у дворца. Ведет куда-то в сторону храма.

— Нужно найти этот ход, — я прикинул наши шансы. — Ты узнал, когда следующий прием по случаю выдачи " грамоток"?

— Завтра после утренней службы. Если ты хочешь туда попасть, нужно сегодня подать прошение в канцелярию градоначальника.

— Магистр, прогуляемся? — я подхватил меч и встал. — Придет Герат — пусть никуда не уходит, дождется меня. Алаина, детка, поднимись к себе в комнату и закройся на ключ. Уж очень мне не нравятся сальные взгляды постояльцев. Норис, проследи за ее безопасностью.

Канцелярия встретила нас гулкой тишиной и прохладой. Худой клерк, как только узнал, что я хочу купить грамотку, нацепил на лицо подобострастную улыбку и, расшаркиваясь, быстро выписал мне квитанцию о получении золотых и приглашение во дворец на двух персон. На прощание он предупредил, что оружие и артефакты проносить на прием не разрешено.

— А скажи-ка, уважаемый, — поинтересовался Доврик, — Великий Ивазий лично общается с каждым покупателем?

— Конечно! Святой Посланник всегда лично проверяет благостность намерений и глубину веры просителя, дабы "простительная грамота" не попала в руки преступника.

— Во как! — скорчил я магистру восторженно-многозначительное лицо.

Мы подошли к дворцу. Ну, дворцом я бы это назвал с натяжкой. Обычный трехэтажный дом в форме буквы П, выкрашенный в желтый цвет, как и храм. Стены резиденции были покрыты мощной паутиной охранных заклинаний, запитанных к чему-то под землей.

— Видишь? — спросил я у Доврика .

— Где-то под землей находится сильнейший источник энергии. Не могу пока понять его структуру. Похоже на жертвенный алтарь.

— Значит, пустоты под землей, что почувствовал Норис, — не что иное, как тайный ход в зал с накопителем? Ты сможешь разорвать связь?

— Нет. Отключить защиту от источника можно только нарушив целостность самого артефакта. Я сам создал эту систему.

— Придется лезть под землю, — я беспечно махнул рукой. — Сегодня ночью и пойдем.

— Ты знаешь, где вход?

— Нет, но у меня есть идея.

Во двор дворца въехала богатая карета с гербом в виде золотого тюльпана на фоне рассвета, запряженная четверкой великолепных белых скакунов. К ней подскочил стражник, откинул лесенку, и из кареты появилась высокая фигура, полностью закутанная в серый длинный плащ. Глубокий капюшон скрывал лицо прибывшего от любопытных глаз. Его, по-видимому, знали и ждали, потому что как только мужчина ступил на землю, вокруг выстроилась стража, и быстрым шагом они проследовали в услужливо распахнутую дверь дворца. От фигуры в сером дыхнуло такой сильной магией, что у меня волосы на руках встали дыбом. Очень знакомая магия. Я попробовал посмотреть на гостя истинным зрением, но наткнулся на мощнейшие щиты, скрывающие не только ауру незнакомца, но и его сущность.

— Кто это?

— Очень опасный человек. Или не человек...

— Ты сможешь с ним справиться?

— Не знаю. Я не уверен, что это тело сможет пропустить такое количество энергии.

Когда мы вернулись в гостиный двор, за стойкой стояла моложавая женщина с хитрыми зелеными глазками. Увидев нас, она засуетилась, побледнела и начала судорожно протирать столешницу грязной тряпкой. Я окинул взглядом помещение трактира и, не увидев никого из парней, решительно направился к дамочке, которая при моем приближении чуть в обморок не грохнулась. Её энергия явственно запахла страхом и паникой. Монстр внутри меня поднял голову, принюхался и застыл в предвкушении. Доврик с задумчивым видом уселся за стол. Всю дорогу магистр решал задачку отключения защиты стен и сейчас, похоже, тоже полностью выпал из реальности. Я подхватил женщину под руку и силой затянул в подсобку.

— Милочка, рассказывай! — без обиняков начал я. Мне еще кучу вопросов решать, не до куртуазного обращения.

— Что желает узнать благородный яр? — женщина старательно прятала от меня взгляд.

Мне некогда было перед ней расшаркиваться, я схватил ее за подбородок, вперился в глаза и отпустил монстра.

— Боль — вот что ты сейчас жаждешь...Боль — это неземное наслаждение. Боль — самое лучшее чувство из всех...

Глаза женщины наполнились слезами, она схватила вилку, и с силой вогнала ее себе в ладонь. Затем еще и еще. Ко мне потоком хлынула энергия. Через минуту рука трактирщицы превратилась в кровавое месиво, но она этого не замечала, продолжая остервенело кромсать ладонь. Я прекратил внушение, и женщина закричала, с ужасом глядя на вилку, которую все еще сжимала в руке.

— Где мои сыновья и девушка, тетка? — вкрадчиво поинтересовался я, чувствуя, как страх за ребят начинает липкими тонкими струйками тумана просачиваться сквозь щиты сознания.

Она продолжала тихонько подвывать, не обращая внимания на мой вопрос.

— Мы ведь можем продолжить, красавица. У тебя еще есть вторая рука. И глаза... И прекрасные ушки...

— Нет, нет, я все скажу!

Боль, шок, паника. Преимущество этой маны в скорости ее поглощения. Энергия удовольствия накапливается и течет неспешно, а энергия боли подобна взрыву в горах, когда заложенный тротил открывает проход несущемуся горному потоку.

— Мы не знали, что это ваши детки, яр! Когда вы въехали, нас не было! А служанка решила, что вы не с ними!

— Где они?

— Девушка здесь. В комнате за кухней. А мальчишек муж повез в храм.

— Зачем?

— Я не знаю!

Я продолжил. На этот раз женщина лишила себя пальцев на левой руке, а я получил еще немного праны. Когда я снял блокаду, она, увидев содеянное, собралась потерять сознание, но подошедший Доврик которого привлекли крики, не позволил ей этого.

— Говори!

— В храме дают по половине золотого за каждого приведенного чужестранца!

— Зачем они им?

— Не знаю! Яр, я на самом деле не знаю! Но люди говорят, что их уводят внутрь храма и они никогда не возвращаются!

— Как он смог захватить вампира? — недоуменно спросил у меня магистр.

— Не представляю. Если только Норис сам не решил сдаться, или против него не применили твои знаменитые путы.

Доврик, который сам пострадал от своего изобретения, болезненно скривился.

— Это все, тетка?

Она затравленно кивнула. Я всмотрелся в перепуганные глаза.

— Тебя все бросили, никто не пришел помочь тебе... Тебя никто не любит, ты одинока, ты никому не нужна... Зачем тебе жить... Лучше умереть... Умереть так легко, так сладко... Смерть....смерть...смерть...

Мы вышли из подсобки и направились за Алаиной. Сзади раздался вскрик. Это трактирщица всадила себе нож в сердце. Я с удовольствием поглотил силу ее ауры и души. Таким не стоит давать шанса на посмертие. Не заслужила.

С девушкой было все в порядке. Ее заперли в небольшой прохладной комнате без окон, где хранились запасы еды. Зачем девчонка им понадобилась — мне даже думать не хотелось. Когда я открыл дверь — едва успел увернуться от большого окорока, летящего мне прямо в голову.

— Ой, яр Сохо, прости меня! — воскликнула Алаина, вооруженная телячьей ногой.

Доврик подскочил к ученице и начал водить над нею руками, диагностируя повреждения.

— Все в порядке, — с видимым облегчением сообщил он.

Я рассмеялся. Сграбастал девушку в объятия и немножко покружил по комнате. Черт, как хорошо, что малышка не пострадала.

— Надо помочь ребятам! — воскликнула она, когда мы поднялись в комнату.

Доврик удивленно на нее посмотрел.

— С каких это пор ты стала о них заботиться? — поинтересовался я.

Девушка моментально покраснела.

— Вампир защищал меня. И его ни за что не смогли бы одолеть, но они схватили Герата и сказали, что убьют его, если Норис не сдастся.

— Сколько их было?

— Трое. Трактирщик и еще двое с мечами. Похожи на храмовую стражу.

— Собирайся. Мы переезжаем.

Мы быстро собрались и через полчаса поселились в маленьком, невзрачном трактире. Алаина сразу ушла наверх, заперлась и забаррикадировала двери. А мы с магистром отправились к храму.

Не доехав до храма квартал, мы услышали хохот, и рядом с мордой моей лошади материализовался Норис в своем истинном виде. Глаза вампира возбужденно сияли, сероватые щеки покрылись румянцем, обычно бледные губы неестественно алели.

— Повелитель, магистр, — он изящно поклонился.

— Да ты пьян! — возмущенно воскликнул Доврик, присмотревшись к парню.

— Я не пьян! Я слегка нетрезв и возбужден! Но, пожалуйста, давайте уберемся с улицы, пока нас никто не увидел.

— Где граф?

— Какой граф? А! Граф! В храмовой темнице.

Норис весело оскалился, выдвинув клыки почти на сантиметр, и легко вскочил ко мне за спину. Я подумал, что вставить ему пилюль всегда успею, и мы развернулись в сторону трактира, где нас ожидала Алаина. Пока мы ехали, парень мурлыкал веселую песенку про вампира, который прилетел к девушке попить крови, а обнаружил жертву в свадебном платье и со священником, ждущую его у алтаря. Пришлось бедняге жениться, чтобы насытиться. Вот какую дорогую цену заплатил несчастный кровосос за полноценный ужин.

— Как ты мог его там бросить? — накинулся Доврик на вампира, как только мы заперли двери комнаты, и магистр наложил на нее завесу тишины. — И почему ты пьяный?

— Да ничего с ним не случится! Я накинул на него защиту, — при этих словах Норис поперхнулся и виновато посмотрел в мою сторону.

— Так. Давай, рассказывай, — я подманил кубки и кувшин вина, налил себе и Доврику, закинул ноги на стол и приготовился слушать.

— Когда вы покинули гостиный двор, я провел ученицу целителя в комнату, проследил, как она закрывается на засов, и спустился вниз, накинув на себя заклинание невидимости. Оно не дает возможности сосредоточить внимания на моей сногсшибательной внешности. Проходя через трапезную, я подумал, что никто не обидится, если я стащу кусок мяса, и для этого свернул в кухню, где и подслушал разговор между хозяином и его женщиной. Хозяин собирался продать нас с Гератом храму. Насколько я понял, здесь часто пропадают одинокие иностранцы. Сначала я хотел выйти из укрытия и потолковать с трактирщиком кулаками, но потом передумал. Возможно, это был именно тот шанс, которого мы ждали? Я решил найти тебя, повелитель, и поделиться информацией, но столкнулся с Гератом. Мы посовещались и разработали план.

— План! Ты слышишь, Доврик? Именно, План! С большой буквы. И, конечно, времени, чтобы найти нас у них не осталось! — серьезно прокомментировал я.

— Мы хотели! Честное слово, повелитель, но этот трактирщик совершенно обнаглел! Он позвал храмовую стражу, и они обманом захватили графа. Ему сказали, что его желает видеть главный инквиз. Как верный сын храма мог отказать? А когда пришли за мной, я отчаянно сопротивлялся. Даже ранил трактирщика. Но силы были неравны, и мне пришлось сдаться.

Доврик скептически хмыкнул:

— Да уж, куда тебе против двух стражников и толстого горожанина, который и меч никогда в руках не держал.

— Не скажи, магистр, трактирщик орал так, что у меня голова разболелась, и я не смог сосредоточиться на бое. Пришлось сдаваться.

— Хватит паясничать.

Норис закатил глаза, но стал серьезнее. Да и хмель из него понемногу выветривался.

— По пути мы избавились от трактирщика.

— Каким образом?

— Я его осушил, чтобы наложить на Герата защиту "Кровавой пелены".

— А стражники?

— Полное ментальное подчинение. Они выполняли и помнят только то, что я им внушил.

— Один момент, юноша, — вступил в разговор Доврик, — что это за защита?

— Магистр, это тайна нашей семьи, и я не могу ее раскрыть. Да и не подвластна такая магия людям.

Я внимательно посмотрел на Нориса, он явно юлил. Под моим взглядом вампир заерзал на стуле, вскочил, подошел к окну, выглянул в него и фальшиво произнес:

— Ой, какие девушки ходят по дорожкам.

— Сядь! — рявкнул я. — Еще слово лжи — и я отправлю тебя домой!

— Повелитель!

— Что ты сделал с Гератом?

— Я поставил на нем метку, что дало мне возможность накрыть его самой сильной из защит, которые подвластны вампирам.

— Ты — высший? — Я был удивлен. Я был очень удивлен.

— Да. Я прошел обряд незадолго до последнего задания.

Это объясняло скорость регенерации и некоторые другие особенности Нориса.

— С ума сойти, — благоговейно прошептал Доврик, — живой высший вампир...

Я явственно увидел, как у магистра замелькали мысли, он моментально написал в уме тематический план, установил сроки и возможности его выполнения, рассчитал количество исходного материала и возможный процент выхода готового продукта. Его алчный взгляд скользил по Норису с плохо скрываемым вожделением. Магистр явно прикидывал, какую часть вампира ему следует отщипнуть первой.

— Ты слишком молод для высшего,— я скептически покачал головой,— если только ты не принадлежишь к правящей семье...

— Владыка мой близкий родич.

— Тогда ясно. Так что вы решили с графом? И почему вас никто не задержал?

— А кто? Ни один из инквизов и служителей не имеет ригута. Мы вели себя тихо и скромно. Нас обвинили в ереси, мы покаялись. Стража сдала еретиков главному инквизу, который и провел грешников в темницу. Никому даже в голову не могло прийти, что Герат обладает магией. А я выглядел как обычный подросток. Это потом, после того как... Короче, потом с меня спала личина. — Норис запнулся, но быстро продолжил, сменив тему. — Скваш выяснил, что Ивазий бывает в храме два раза в неделю на утренней службе. Он был сегодня и, значит, в ближайшее время не появится. Еще ему удалось узнать, что в храме часто пропадают верующие. Уходят на исповедь и больше не возвращаются. В основном, приезжие или одинокие люди, которых никто не будет искать .Еще в храм ежедневно доставляют преступников из местной тюрьмы. Тех, кому не назначают аутодафе. Стражники поведали нам интересную историю. Иноверцы когда-то осуществили призыв демона, чтобы свергнуть законную власть и повергнуть мир в пучину хаоса. Но Великий Ивазий сразился с демоном и запер его в храмовой темнице. Он не стал его убивать в назидание другим демонам и врагам веры. Теперь самых рьяных смутьянов скармливают страшному заключенному. Это считается ужасным наказанием, потому что после такой казни душа разумного навеки остается проклятой. Мы решили, что демон — это и есть тот жертвенный алтарь, который вычислил уважаемый магистр, и что именно он соединяется подземным ходом с дворцом. Герат предложил проникнуть в тюрьму и испортить жертвенник, нарушив подачу энергии на стены. Мы сделаем это, когда вы отправитесь на прием к Ивазию. Таким образом, нам удастся ударить с двух сторон.

— Но если Скваш сидит в камере, как вы сможете испортить алтарь?

— Главный инквиз!

— Что, главный инквиз? — не понял я, судя по выражению лица Доврика — он тоже.

— Я испил его сегодня и поставил метку. Он полностью в моей власти.

— И как ты не лопнул? Столько крови. Трактирщик, инквиз. Так вот почему ты пьян? Стоп! Ты и Герата пил, чтобы поставить на нем метку?

— Только пригубил! У него не будет никакой зависимости, когда я сниму с него Знак.

Я вскочил с желанием хорошо треснуть Нориса, но вампир был к этому готов. Он стремительно увернулся от моей ноги, перепрыгнул через стул, уклонился от летящего в него заклинания паралича, юркнул под стол, выскочил с другой стороны, где и напоролся на мой кулак. Доврик не отставал от меня в желании наподдать хотя бы вампиру, ежели граф пока нам недоступен, и усугубил мой удар хорошей магической затрещиной.

— Ай, ай, ай! Повелитель! Только не по носу! Магистр! Ну, зачем же по этому месту! Как я сидеть буду! Ай! А еще граф узнал, что у Ивазия есть таинственный советник!

Мы с Довриком одновременно прекратили награждать вампира зуботычинами.

— Что за советник?

Норис, потирая многострадальный зад, которому досталось больше всего, присел на кончик стула и тут же сморщившись, вскочил.

— Никто не знает, откуда он взялся и кто это такой. Он всегда ходит в сером плаще и скрывает лицо. Но главный инквиз сказал, что Посланник не принимает ни одного решения не посоветовавшись с этим таинственным незнакомцем.

Мы с магистром переглянулись.

Я, в сопровождении закутанной с головы до ног в зеленую шаль Алаины, стоял в большом зале приемов дворца Посланника. Мы уже оплатили налог на душу, и я вступил в полноправные владения рабыней. Зал впечатлял. Некогда здесь заседал король со своей свитой. Стены украшали красивые барельефы, прославляющие королевскую семью, мозаичный пол был покрыт шелковыми коврами, огромная стеклянная люстра с магическими свечами давала яркий, мягкий свет. В центре зала на возвышении стоял трон, сейчас пустующий. По периметру помещения выстроилась стража. Все в кожаных доспехах с пиками в руках. У стены застыл маг. Это был второй маг, которого мы встретили во дворце. Первый проверял нас на главном входе. У обоих ригуты были значительно меньше, чем у Доврика. Ригут этого мага напоминал собаку, и размером, и внешним видом. Кроме нас здесь находилось еще человек десять. В основном мужчины. Никто не разговаривал. Через полчаса ожидания у меня появилось легкое раздражение, через час оно перешло в стадию легкой ярости, через полтора часа, когда я уже собрался разнести этот зал к демонам, появились паладины. Следом за ними выплыл ригут. Это было колоссальное зрелище! Не ниже двух метров в холке массивный бык с огромными изогнутыми рогами и плотной клубящейся темно-синей энергией, вихрями перекатывающейся в очертаниях его тела. Он плыл над полом, и за ним был совершенно не виден маленький тщедушный старичок с длиной белой бородой. Этакий старик Хоттабыч. Замыкали шествие еще два паладина и инквиз в традиционных желтых одеяниях. Ригут застыл за троном, а старичок остановился рядом с ним. Тотчас к нему кинулись два рыцаря, подняли на руки и посадили на трон. Дедуля просто утонул в этом огромном кресле. Все в зале бухнулись на колени. Мы с Алаиной тоже. Великие! Видел бы меня сейчас мой верный соперник Ликтор! Я! На коленях! Ухохотался бы...

— Приветствую вас, верные сыны и дщери храма! — голос у Хоттабыча оказался зычный, слышный во всех уголках зала. — Мне радостно видеть ваше почтение. Но время не стоит на месте, посему давайте приступим. Кто у нас первый?

К Ивазию подскочил инквиз и протянул стопку пергамента. Дедуля взял верхний лист.

— Яр Переченчик!

Из толпы выполз здоровый бородатый мужик. Ивазий пристально всмотрелся в него, и я увидел, как от ригута к голове Синей Бороды потянулись щупальца. Через несколько секунд они исчезли, и Ивазий торжественно вручил дядьке грамотку.

— Праведник. Встань, верный сын храма, ты достоин отпущения грехов.

Ха! Праведник, который прикончит кого-нибудь с грамоткой в кармане. Как легко быть святым в этой стране. Тем временем, очередь двигалась, и наконец-то я услышал:

— Яр Сохо!

Я пополз к Хоттабычу с фанатичным выражением на лице, следом за мною с почтительной физиономией шустро переставляла коленками Алаина. Все просители останавливались за несколько метров от трона, но я — не все.

— О, великий! Благослови! Позволь испить благости, прикоснувшись к твоим стопам!

К нам кинулись паладины, но Ивазий остановил их легким мановением руки. К моей голове потянулись щупальца. Я придал лицу восторженно-дураковатое выражение. Ну-ну, попробуй, самозванец местного разлива, Гудини недоделанный, Урфин Джюс новоявленный. На мне и на Алаине стояли мощнейшие ментальные блоки. Я все утро провозился, внедряя нам ложные воспоминания. Заодно попробовал просмотреть память девушки, но к своему удивлению натолкнулся на монументальную кирпичную стену, опоясанную колючими плетистыми розами. Особенно времени разбираться не было, и я не стал заострять на этом внимание, решив спросить у ученицы мага об этих странностях после операции.

Какое же гадкое ощущение, когда кто-то лазит в голове. Словно в ухе ковыряются спичкой, и это противное жужжание! Я скосился на девушку. Она прикрыла глаза и раскачивалась из стороны в сторону, словно в трансе. Что-то не так? Или она просто играет? К ее голове тоже протянулись щупальца. Я заставил Алаину оставить ригута с магистром и теперь с опаской наблюдал за девушкой. Но вроде ничего. Щупальца пропали.

— Праведник. Можешь приблизиться, — Ивазий протянул мне сухонькую ладонь.

Я распластался перед ним, уткнувшись лбом в его сапоги и вытянув руки под кресло, словно пытаясь обнять ноги Посланника. Мелкий камушек взрывателя остался у ножки трона.

— Это самый великий момент в моей жизни! Я буду рассказывать о нем своим внукам! А эту руку, что касалась великого мага, я не буду мыть никогда, дабы не смыть ту благодать, что снизошла на меня от тебя, великий!

Я с остервенением начал трясти руку старичка и покрывать ее поцелуями. Но мой религиозный экстаз был прерван самым наглым образом. Ко мне подскочили паладины и, подхватив под руки, оттащили назад, на ходу вручив простительную грамотку. В это время Ивазий о чем-то тихо разговаривал с Алаиной. На прощание, осенив ее кругом, он отпустил девушку и объявил следующего претендента на индульгенцию. Я дождался ученицу целителя, и мы постарались как можно быстрее ретироваться.

— Что этот Гендальф тебе говорил? — поинтересовался я у девушки.

— Просто благословил и пожелал удачи.

— Он тебя не узнал?

— Мы с ним раньше не встречались.

С советником мы столкнулись в коридоре дворца, когда до выхода оставалось всего несколько метров. Он вышел прямо из стены. Точнее, из незаметной дверцы потайного хода. Высокий тип с надвинутым на глаза глубоким капюшоном застыл посреди коридора, не давая возможности пройти. Алаина, которая шла первая, резко остановилась и замерла. Я почувствовал запах магии, но не смог определить, что именно сделал незнакомец. На всякий случай, усилил свои щиты.

— У яра есть вопросы? — холодно поинтересовался я.

Существо в сером плаще тихо рассмеялось. Голос советника напоминал звон хрустального бокала и треск сталкивающихся ледяных глыб.

— Нет, что ты, уважаемый! Никаких вопросов нет, — незнакомец отодвинулся в сторону, освобождая проход. Я подхватил застывшую девушку под руку и потащил к выходу. — Хочу только напомнить, яр вампир, не забывай соблюдать правила.

Резко оглянулся, но коридор был уже пуст.

— Что мы будем делать дальше? — поинтересовалась Алаина.

— Ты идешь в трактир, поднимаешься в комнату и запираешься на ключ.

— Яр Сохо, ты не мог бы убрать из моей головы чужие воспоминания? А то вдруг с тобой что-либо случится, и мне придется жить с этим постоянно.

Пожалуй, она права. Мне пришлось потратить пять минут, чтобы вернуть все в изначальное состояние. Алаина на прощание поцеловала меня в щеку и побежала в сторону трактира. Еще несколько секунд я постоял, ошарашенный ее поступком, прежде чем отправиться на встречу с вампиром.

Я быстро пересекал площадь, двигаясь в сторону храма. Вчера, обсудив план парней, мы с Довриком внесли в него коррективы. Я шел в подземелье вместе с ними. Магистр оставался наверху, чтобы сразу же перенаправить магические потоки из стен в амулет-взрыватель, таким образом, обесточив стены лишенные подпитки. Алаина должна была присоединиться к нам только в случае крайней необходимости. Боец из девушки был никакой, мы даже не стали посвящать ее в детали плана.

— Яр Сохо? — окликнул меня невысокий бледный мужчина с лихорадочно блестящими маленькими глазками, когда я вошел в парадные двери.

— Да, это я, — судя по одежде, это был служитель. — Чем обязан?

— Хозяин послал меня встретить вас и провести. Я — главный жрец этого храма — Анрей.

— Веди.

Анрей, подхватив полы богатого желтого балахона, размашисто зашагал впереди меня. Мы прошли мимо храмовой стражи, которая даже не повернула в нашу сторону головы, миновали невысокий мраморный алтарь и нырнули в низкую дверцу, замаскированную тяжелой занавесью. Долго спускались по ступеням вниз, пока не вышли в узкий темный коридор с множеством дверей. Из-за некоторых доносились приглушенные стоны, рыдания и бормотание. Все вместе это производило тихий гул и будило во мне неприятные воспоминания. Тюрьма. Анрей снял со стены факел и повел меня в самый конец коридора. Остановившись у последней камеры, он достал из рукава большой медный ключ, и, немного повозившись, наконец-то открыл дверь.

Я, конечно, понимаю, что наглости и нахальства у этих двоих в переизбытке, но такого от них не ожидал. Мало того, что помещение, украшенное коврами, заставленное мягкой мебелью и резными столиками трудно назвать камерой, так еще в этой самой камере происходила грандиозная гулянка. Кроме глупо улыбающегося Герата и скалящего зубы Нориса в помещении находились: полуголые девицы в количестве трех штук, два пьяных стражника и один не менее пьяный инквиз. Наше появление вызвало бурю восторга. Все заорали одновременно.

— Повелитель! — предупреждающе крикнул Норис и попытался прикрыть желтой скатертью девицу, сидящую у него на коленях. Со скатерти полетели вниз кубки и кувшины с вином.

— Хозяин! — вторил ему Анрей.

— Учитель, я не виноват, это все вампирюга!

— Какой симпатичный яр!

— Инквиз Анрей, давайте выпьем!

Я схватился за голову и выскочил из помещения. Меня душил смех. Прислонившись к стене, я дал волю расстроенным нервам и зашелся в гомерическом хохоте. Отсмеявшись, опять открыл дверь в камеру. Обстановка резко изменилась. Стражи с выпученными глазами стояли с двух сторон от двери, опираясь на пики. Их слегка покачивало, но они очень старались. Полностью одетые девушки рядком сидели на софе, чинно сложив руки на коленках. Инквизы о чем-то одухотворенно шептались, рассматривая длинный свиток. Явно о высоком искусстве. Норис и Герат стояли посреди комнаты, вытянувшись в струнку и пожирали меня преданными взглядами. Тоже мне, рядовые Швейки!

— Так, так, так. Кто будет рассказывать? — я потянул руку к кувшину. Но не успел. Герат подхватился и услужливо подал мне кубок с вином. С другой стороны Норис протянул пышную лепешку с куском мяса. — Подхалимы! — Фыркнул я. — Так что здесь происходит?

— Это все часть плана, — осмелился вампир, сверкнув клыкастой улыбкой. — Девушки — жертвы, стража их сопровождает, а инквизы будут проводить ритуал.

— Ты их всех подчинил? — я перешел на истинное зрение, но увидел метки только над Гератом и главным инквизом. Причем, метка Герата чуть светилась. Зато я заметил очень профессиональную защиту, завязанную на его крови. Неплохо, неплохо. Обычно вампиры не обладают сильной магией, но Норис меня обрадовал. Есть у мальчика потенциал.

— Что ты, повелитель! У меня пока недостаточно опыта, чтобы удержать под контролем такое количество меток. Они все находятся под внушением, кроме Анрея. Он полностью мне подчинен.

— Когда начнем?

— Анрей!

— Да, хозяин!

Инквиз с обожанием смотрел на Нориса, теребя ворот своей хламиды. Я знал, что он сейчас испытывает. Страстное желание подставить шею под клыки своего владыки, чтобы получить хоть каплю наслаждения. Слюна такого вампира, как Норис, — сильнейший наркотик. Попробовав один раз, отказаться от него могут единицы. Жертвы сами приходят и умоляют своего хозяина испить хоть каплю их крови, чтобы улететь на крыльях неземного блаженства. В одном мире, где правят вампиры, целые государства живут только ради желания накормить хозяев. Вот из-за этого я так и разозлился сегодня, когда узнал, что он пробовал Герата. Но, судя по метке, Норис был очень аккуратен. Интересно, он предупредил юношу, что теперь их связывает не только дружба? Наверное, нет. Он может и сам этого не знать, молод еще. Нужно будет обязательно, потом, поговорить об этом с парнями.

— Анрей, во сколько обычно происходят жертвоприношения?

— На закате, повелитель хозяина. Еще рано.

— Ну, что же, проведем время с пользой.

Я завалился на диван и заснул сном праведника. Вот только что имел в виду советник, когда делал мне предостережение?

Жертвенный алтарь оказался как раз под тронным залом. Это был огромный кусок черного гранита, отшлифованного с одной стороны, с выемками для стока крови и железными цепями. От него несло какой-то странной магией. Древней, мощной и глубокой, как бездонная океанская впадина. Совершенно не такой, как пользовался Доврик.

— Ты чувствуешь? — спросил я у вампира, проводя рукой по камню. По ладони пробежала легкая боль. Я прикрыл глаза, получая от алтаря потоки темной, но от этого не менее приятной энергии.

— Да, повелитель. Божественная энергия. — Норис зажмурился от удовольствия. — Бога крови.

— Анрей, откуда этот камень?

— Святой Ивазий переместил его из разрушенного храма темного Многоликого.

— Как будем ломать? — прервал наше мурлыкающе блаженство жизнерадостный голос Герата.

Он стоял в проходе с большим молотом и кровожадно прицеливался к алтарю.

— Не смей! — закричали мы с вампиром одновременно, а Норис еще и переместился к другу, выхватывая у него из рук молот от греха подальше. — Взорвешь нас к черту. Здесь столько сырой магии, что хватит на то, чтобы вынести весь город к Многоликому в гости.

Я продолжал гладить камень. Убрать руку от алтаря казалось кощунственным. Какое же это непередаваемое ощущение, когда по телу пробегают одна за другой волны наслаждения, словно предвестницы оргазма. Рядом, положив на алтарь обе руки, постанывал от удовольствия малолетний высший. Мы бы так и остались в этой пучине блаженства, если бы не граф. Он хорошенько приложил меня ногой по бедру.

— Герат! Какого черта! — У-у-у, как больно. Я запрыгал на одной ноге.

— Прости, учитель. — Никакого покаяния в голосе. — Я не смог ударить кровососа, меня что-то сдерживает, вот и пришлось начать с тебя.

— Это метка. Метка не дает тебе возможности причинить вред хозяину.

Я оглянулся на Нориса и запустил в него маленькой молнией. Вампира отбросило от алтаря на несколько метров.

— Что это было, повелитель? — со стоящими дыбом волосами Норис смотрелся весьма экстравагантно.

— Радикальное лечение, — весело сообщил ему Скваш. — Скажи спасибо, что не фатальное.

— Мы с тобой оба адепты темной магии крови, вот нас и затянуло. Такое количество пролитой энергии для нас сродни наркотику, она чуть не свела с ума. Все-таки мы не боги. Именно алтарь является тем артефактом-накопителем, который мы искали. Камень обладает частицей памяти бога, который собирал эту энергию. Он поглощает жизненные силы, боль и муки жертв и перерабатывает их в сильнейшую магическую составляющую. Только вот я не вижу токи силы... Как же эта энергия попадает в стены? Нужно активировать камень.

— Кого принесем в жертву? — вампир плотоядно уставился на графа, приглаживая вздыбившиеся волосы.

— А чего, чуть что я? Ты вон, сколько крови сегодня выхлебал! Давай тебя и принесем!

— Меня нельзя. Я еще пригожусь повелителю.

— Тогда давай инквиза принесем. Он и потолще, и крови в нем побольше.

От ненужного балласта мы избавились еще раньше, заперев всех в камере Герата, и взяли с собой только Анрея.

— Его нельзя, он нам еще может пригодиться!

— Ты пригодишься, он пригодится... Значит, обед тебе дороже друга? Я знал, что этому упырю нельзя верить!

— Как ты меня назвал, человек?

— Тихо! — мне надоело слушать их перебранку. — Ведете себя как молодожены. Принесем инквиза, ему будет полезно побывать в шкуре своих жертв. Норис — наркоз!

Вампир плавно переместился к Анрею, встал напротив него, чуть склонив голову набок, улыбнулся, выдвигая острые клыки. Инквиз, не отрываясь от его глаз, медленно, словно во сне, лег на алтарь и с восторгом на лице обнажил шею. Норис склонился над ним, закрывая головой нам весь обзор.

— Эй, мне ничего не видно! — возмутился Герат.

— А что ты хочешь увидеть?

— Нуууу, как он его смокчет...

— Герат, ты же граф! Что за слова?

— А как? Сосет, что ли?

Я едва смог сохранить на лице серьезное выражение. Герат в сущности ведь еще подросток. Рано повзрослевший, но все-таки подросток.

— Пьет, Герат, пьет.

Граф засмущался, опустив голову. Вампир уже оторвался от жертвы и, облизываясь, повернулся к нам. Я протянул руку к стоящему в сторонке столику с ритуальным ножом.

— Как только пущу ему кровь, следите за потоками силы. Норис, снимай метку.

Вампир провел руками над головой жертвы, затем укусил себя за палец и нарисовал почти черной кровью перевернутую кривую звезду на лбу инквиза.

— Готово.

— Не быть тебе художником, — прокомментировал Герат. — А зачем было снимать метку?

— Чтобы нашего клыкастого друга отдача не замучила.

— В таком случае с меня до боя метку не снимать! Это как же его приложит, если я погибну! — Герат показал Норису язык.

Детский сад! Я аккуратно сделал разрезы на запястьях, щиколотках и шее Анрея. Кровь просто хлынула в углубления. У меня создалось впечатление, что каменюка сам вытягивает алую жидкость из тела жертвы. Сияние от алтаря стало почти осязаемым. Я быстро прошептал исцеляющее заклятие для инквиза, чтобы он не успел истечь кровью и, схватив Нориса за руку, отскочил в самый дальний угол комнаты. Не хватало еще раз попасть под влияние памяти камня с его божественной сущностью.

— Ученик, что ты видишь?

Граф тяжело задышал, сморщил нос, старательно переходя на истинное зрение. Этот процесс у него пока никак не получался без того, чтобы не гримасничать и не пыхтеть.

— Черно-красные линии уходят в ту дверь, — он махнул рукой в сторону чуть заметной маленькой дверцы.

— Правильно. Быстро туда!

Не фига себе! Вот это распределительный щиток! Да, такой не каждому по силам отключить. Особенно в этой стране, где я ни разу не слышал о таком направлении магии, как демонология. Как же они его повязали?

— Что это? — прошептал Герат, прижимаясь спиной к стене и судорожно шаря по поясу в поисках меча.

— Демон самого низкого класса, — так же тихо ответил ему Норис, — еще молодой.

Демон был неказист. Не выше трех метров, ярко синего цвета в веселые розовые плешки, с большой зубастой головой, увенчанной малюсенькими козлиными рожками. Плюшевый нос пока еще только принюхивался, огромные желтые совиные глаза, мускулистое тело с двумя крокодильими хвостами. Вокруг того места, где у людей талия, намотана желтая тряпка, изображающая килт. За ногу тварь была прикована к железному столбу огромной цепью, которая, впрочем, не сковывала его движений. Лучи сырой силы входили прямо в демона, появляясь с обратной стороны в виде спрессованной, скрученной в жгуты переработанной энергии, и устремлялись по стенам в потолок. Твари это, похоже, нравилось.

— Итак, господа, какие будут предложения? — поинтересовался я, прикидывая варианты и одновременно блокируя выходящую из демона энергию.

— Думаю, что нужно уступить очередь молодости, повелитель. — Норис был сама серьезность. — Где еще, наш уважаемый граф сможет сразиться с демоном один на один? А рога твари положат начало его коллекции. Тем более, демончик-то так себе. Хиловат. Нам с тобой как-то не по рангу его валить.

— Согласен. Герат, ты как, сможешь вырубить рубильник?

— Что?

— Прикончить гостя из преисподней.

— Откуда? Знаешь, учитель, я тебя иногда не понимаю, словно ты говоришь на незнакомом мне языке, и меня это бесит! — прорычал Герат, выхватывая бастард.

Он подскочил к демону и со всей силы всадил меч ему в спину. Точнее — попытался всадить. Но меч отскочил от толстой кожи как от упругого резинового мячика. Демон недовольно взревел и развернулся в сторону обидчика. Мы с Норисом удобно расположились у стены. Еще бы попкорн в ведерке и по бутылочке пивка. Эх, мечты. Интересно, где сейчас Сонька? Может быть, она вернулась домой? А может, все еще заперта в теле Арины. Вдруг ей захочется остаться в женском теле? А еще интересней, какая она эта земная Арина из двадцать первого века. Я видел маячки, но не видел лиц своих клиентов. Нет, не думать. Не сейчас. Выберусь на другой континент — тогда и буду решать эту проблему. А вдруг Софа исчезла навсегда? Черт, но почему такие мысли лезут в голову в самый неподходящий момент? Она не могла меня бросить! Только не Сонька, только не сейчас!

— Зачем ты все это затеял?

Норис внимательно смотрел на меня. Сейчас его лавандовые глаза с большими круглыми зрачками смотрели с вековой мудростью действительно высшего вампира.

— Ты ведь можешь легко победить Ивазия.

Я вздохнул. Ну, как объяснить, что мне бывает скучно?

— Норис, вот скажи, если бы ты получил неограниченные возможности и бессмертие, не долгую, как у вампиров жизнь, а истинное бессмертие, что бы ты делал?

— Восстановил бы Пустые земли.

— А потом?

— Вернул бы драконов.

— А потом?

— Создал бы магическую школу для нелюдей. Вернул орков, троллей, гоблинов, маленький народ и других. Наладил дипломатические отношения с людьми. Укрепил бы наше государство.

— Хорошо, а потом? Ты все можешь, все знаешь, все попробовал и все испытал, любовь уже не греет, а война не возбуждает. Остается только рутина и повседневность. Тебе становится скучно. Так скучно, что ты готов ввязаться в любую авантюру, лишь бы почувствовать себя живым. Вот Великие и затеяли Игру, а чтобы ее обострить, придумали правила. Мы — пешки, которые они двигают по доске жизни. Первые годы после обращения твой покорный слуга, — я слегка склонил голову, — упивался могуществом, совершал множество прекрасных и отвратительных поступков, а потом, однажды мне все надоело. Друзья состарились и умерли, я начал бояться сходиться с кем-либо близко, бояться сильных чувств.

— Почему?

— Потому что век человека очень короток, а терять я уже устал. Я научился любить не любя, убивать ничего не испытывая. Безразличие — вот что самый страшный грех. Я превращался в монстра. Даже моя темная сущность пугалась изменений.

— Что дает тебе игра?

— Я опять чувствую себя живым. Ты себе не представляешь, как это приятно! — я довольно потянулся. — Игроки дают Фигурам свободу действия, практически не вмешиваясь в процесс, по крайней мере, видимо. Судья следит за исполнением правил. Все счастливы. Особенно Фигуры. — Я улыбнулся, следя, как Герат пытается в прыжке срубить демону рога.

— Ты хочешь сказать, что правила не позволяют тебе вмешиваться открыто?

— Да, если только это не нарушает равновесия. Мы можем подталкивать, подсказывать, направлять, интриговать, но не вмешиваться открыто. Кстати, то, что я тебе это все рассказываю уже нарушение всех правил, и я удивлен, что меня еще не остановили.

— Кто?

— Мои хозяева. Впрочем, наказание может последовать и через весьма длительный промежуток времени. — Я невесело усмехнулся, вспоминая не очень приятные для меня моменты.

— И часто тебя наказывали?

— Бывало.

— Зачем ты тогда провоцируешь Надбогов? — последнее слово Норис произнес приглушенным голосом.

— Если я скажу, что ищу смерти, ты мне поверишь?

Норис внимательно и грустно посмотрел мне в глаза, и я почувствовал себя ребенком рядом с умудренным жизнью старцем.

— Я бы хотел узнать твою историю с самого начала.

— Это вряд ли. Просто поверь мне на слово. Жизнь — дерьмо.

Он усмехнулся.

— Что-то говорит мне, что ты немного лукавишь.

Я пожал плечами. Может быть. Мне казалось, что разговор затих, но через несколько секунд наблюдений за азартно махающим мечом Гератом, вампир продолжил.

— Получается, то, что для нас жизнь, борьба, вера, сама возможность существования, для вас — всего лишь игра?

— Норис, Норис... А разве вы сами постоянно не играете? В войну, во власть, в любовь?

— Мы просто живем. — Вампир слегка отодвинулся в сторону, когда Герат пролетел мимо и впечатался в стенку рядом,— Живем, как умеем. И от наших игр мир не может погибнуть.

— Не факт. Вспомни Пустые земли. А такая катастрофа в масштабах планеты запросто погубила бы этот мир, — я помолчал, пытаясь сформулировать мысль, мелькнувшую в мозгу. — Понимаешь, для меня это тоже не игра, для меня из таких эпизодов складывается существование. Я тоже, как могу переживаю неудачи и скорблю над потерями. Как и тебе, мне больно терять и чертовски приятно побеждать. Не знаю, как выразить это словами, но для меня это очень серьезно, поверь.

— Так кто ты сейчас? Простой наемник или Хранитель?

— Сейчас я наемник. Сущность Логофета проявляется только, когда весы равновесия слишком сильно начинают раскачиваться. Я не управляю этой своей силой, это она управляет мною.

— А кто играет против тебя?

— Не знаю, друг. Не знаю. Но мне кажется, что скоро он откроет себя.

Мы с интересом смотрели, как демон резко присев, крутанулся на одной ноге и со всего размаха полоснул Герата когтистой лапой. Парень отлетел в сторону, словно невесомый мотылек, но через секунду вскочил и опять бросился с утробным криком на чудика.

— Отличная защита! Молодец, Норис.

Вампир довольно оскалился. Между тем бой продолжался. Герату удалось подрубить демону один из хвостов. Это вдохновило парня, и он усилил напор. Но сине-розовый был настороже и не подпускал больше графа близко к своему телу. Тут Скваш как-то резко выбросил руку вперед, и мы увидели, как в демона полетел огненный шар. Да такого размера, что я пригнулся.

— Ложись! — заорал вампир.

Раздался взрыв, с потолка посыпалась штукатурка, завопил демон, ему вторил радостный крик Герата, а я успел заметить, как на меня летит огромный кусок стены...

— ...

— Что он говорит?

— Я таких слов не знаю. И язык мне неизвестен. Но, судя по интонации, — ругается.

— Хватит шептаться. Я все слышу.

Я, кряхтя, сел. Быстро наложил на себя исцеляющее заклинание и запустил регенерацию. Приложило меня знатно. Ссадина на голове, пара сломанных ребер, перелом руки. Я оглянулся. Все в помещении кричало об апокалипсисе, последней битве добра со злом и очень просилось в декорации к фильму "Сталкер". Куска стены, соединяющей комнату с жертвенником, не было, сам жертвенный камень покрылся трещинками, в воздухе висела пыль, делая все вокруг сюрреалистически нереальным. Демона видно не было.

— Учитель! Ты видел? Видел? Как я его!

Герат припрыгивал на месте, размахивая руками от возбуждения.

— Видел, видел, — прокашлял я. — Только зачем ты использовал магию против существа полностью состоящего из магической энергии?

— Как это, из магической энергии?

Герат растерянно посмотрел на Нориса. Тот, вытряхивая пыль из волос, хмуро ответил вместо графа.

— Повелитель, а кто обучает этого неуча? Ты что, не мог ему объяснить, что эта разновидность демона-преобразователя взрывается от переизбытка магической субстанции? Не мог сказать ученику, что его огненный шар, напитанный таким количеством неоформленной силы, может спровоцировать взрыв при условии отсечения демона от резервуара, куда он сбрасывает излишки энергии?

— Ну, забыл!

Мы с Норисом переглянулись, посмотрели на Герата и заржали.

— Молодец, парень! Как это у тебя получилось создать такой огромный огонек? — я похлопал графа по плечу.

— Не знаю. Просто я разозлился и представил, что мне нужно запалить костер, а демон — это дрова. Такая большая куча дров.

— Как бы там ни было, а систему мы нарушили. Тряхнуло знатно. Сейчас сюда сбегутся все воины Ивазия. Давайте выбираться.

Норис был прав. Доврик, думаю, уже успел замкнуть токи силы на взрыватель, и нам здесь делать нечего.

— Не так быстро, яры.

Голос из неоткуда предшествовал появлению высокой фигуры в сером плаще. Герат сразу же встал в боевую стойку слева от меня, Норис перетек ко мне за спину и пригнулся, готовый к атакующему прыжку. Я же расслабленно стоял, положив руку на Каракурт, и ждал. Незнакомец пока не проявлял враждебности.

— Какой прыткий молодой человек, этот граф Герат Скваш, ты согласен, яр Сохо? Завалил моего демона и даже не запыхался. И магия у него не такая, как у остальных недомагов этого мирка. Не хочешь ко мне в ученики, юноша? У меня есть, что тебе предложить.

— У меня уже есть учитель, яр советник, — голос Герата слегка подрагивал от возбуждения в предвкушении следующей схватки.

— Ну что же. Нет, так нет. Но когда ты останешься без учителя, а это случится весьма скоро, не забудь о моем предложении. А ты, вампир? Ого! Кровь древних вампиров и .. .демонов? Твоя мать была демоницей? Вижу в тебе огромнейший потенциал, ты просто кладезь ценной информации! Вад, как всегда, магнитом притягиваешь к себе удивительных личностей?

Я молчал, прислушиваясь, как идет регенерация . Волнения не было, а страх я последний раз испытывал когда очнулся нежитью. Иногда я очень сожалею о том, что мне не дано испытывать сильные эмоции, иногда, но не сегодня. Щиты на советнике все равно не дали бы мне возможности атаковать в полную мощь. С тихим щелчком и острой болью встали на место ребра, срослась рука, и я пошевелил пальцами. Увлекшись своим организмом, я не особенно прислушивался к словам, больше полагаясь на чутье, поэтому и прозевал последнюю фразу. Но ее услышал Норис.

— Вы уже встречались?

— Неоднократно, мой юный друг.

Советник откинул капюшон, и я наконец-то увидел своего соперника. Светлые волнистые волосы, неправдоподобно огромные бледно-голубые глаза, правильные черты лица и острые длинные уши. Эльф, порода "стандарт", подвид "дивный". Ну конечно! Кто же еще это мог быть! Я услышал, как потрясенно вздохнул Герат.

— Приветствую тебя, Ликтор Несущий Возмездие, — я слегка издевательски поклонился.

— И я приветствую тебя Асура Тулиа или Хранящий Равновесие, — поклон советника был эталоном изящества и грации.

Наше обоюдное расшаркивание прервал вампир.

— Ты кто?

Мы с советником с удивлением воззрились на Нориса.

— Норис, твоя королева эльфийка! Ты что, не узнаешь ушастого? — я был порядком озадачен.

— Не королева, повелитель, а владычица. И она совершенно не такая!

— Так это эльф? Ух-ты! А зачем такие большие ушки? — Герат был в своем репертуаре. Ни капли почтения к существу старше на тысячи лет.

— Никакой это не эльф! Что я, эльфов не видел? — возмутился вампир, обходя советника по кругу, — Это какой-то мутант с Пустых земель! Ты только глянь на его уши и глаза!

Я прислонился к остаткам стены, чтобы не рухнуть от смеха!

— Палач, вот к чему приводит чрезмерное увлечение дивными! Ты бы для разнообразия взял носителя другой расы.

Тот, кого я назвал Палачом, улыбнулся и небрежно махнул рукой. Вампира подбросило вверх и хорошенько припечатало о потолок. И так несколько раз подряд. Герат бросился на советника, но отлетел к стене и повис на ней. Из пола выползли толстые лианы и шустро оплели графа, не давая возможности шевелиться. Через секунду рядом с ним повис кокон с Норисом. Впечатляюще.

— Зато я всегда беру тела сильнейших магов, в отличие от тебя. Знаешь, Логофет, как говорят на Земле?

Я усмехнулся.

— Чья бы корова мычала, а твоя молчала. Что-то я не припоминаю, чтобы ты хоть раз отказался от носителя-вампира. Хотя... беру свои слова обратно. Сегодня я вижу тебя в теле инкуба. — Он припротивнейше усмехнулся.

— Так получилось. — Я пожал плечами, не буду же рассказывать своему недругу, что попросту перепутал высшего энергетического вампира с вампиром обыкновенным. А когда понял, в какое тело влез, стало поздно, Анет уже влюбилась в меня такого, каким я прибыл за Артуари и его Тенью. — Это моя судьба, Палач. Но ты-то не эльф! Вот мне всегда было интересно, такая страсть к дивному народу вытекает из неудовлетворенности своей внешностью? Тебе бы походить к хорошему психоаналитику, глядишь, избавился бы от комплекса неполноценности. Лично я твой истинный облик нахожу намного привлекательнее, чем это кавайное лицо. — Говоря это, я смещался в сторону выхода. — Может быть, ты хочешь об этом поговорить?

-Abyssum abyssum invocat.* — Палач тихо рассмеялся.

Где-то на улице раздался взрыв, послышались крики. Норис затрепыхался в коконе, пытаясь порвать лианы.

— Твои сторонники начали атаку, — прислушавшись, сообщил мне эльф. — Я отпущу твоих слуг, если они пообещают не вмешиваться в наши разборки.

— Они не слуги, они друзья, и они пообещали, — я достал Каракурт. — Ты еще не знаком с моим мечом, Палач?

Эльф внимательно посмотрел на рубин в котором бесновалась душа порабощенного демона, его лицо скривилось в гримасе недовольства. Он резко щелкнул пальцами, и парни с грохотом упали на пол. Норис тотчас вскочил на ноги, резким движением сбросил плащ, расправил крылья, пригнулся и зашипел, словно раздраженная змея. Крылья за его спиной подернулись мглой, по ним пробежала волна жара, меняя цвет с серого на огненно-алый. Ногти на руках начали расти, изменяясь в длинные черные когти, челюсть выдвинулась вперед, превращаясь в жуткое оружие хищника, верхние клыки удлинились до ужасающего размера, с них капала ядовитая слюна, лицо стало похоже на застывшую звериную морду, на которой светились пурпуром глаза. Но самое удивительное происходило с его волосами. Серая шевелюра вампира словно втянулась вовнутрь, а вместо волос на голове заполыхали язычки настоящего алого пламени. Вся фигура Нориса увеличилась и подернулась красной туманной дымкой. Отвратительное, но завораживающее зрелище — боевая трансформация.

— Высший вампир? — Палач был так же удивлен, как и я в свое время. — Как неожиданно....

Норис растворился в воздухе и появился уже за спиною советника, молниеносное движение — и на шее эльфа появилась набухающая красным полоса, вампир, между тем, опять исчез, возник возле Герата, подхватил его на руки и пропал.

— Хорош. Его нет в списке, поэтому убивать мальчика не стану, после того, как отправлю тебя назад. — Роковая для любого смертного рана на шее эльфа уже затянулась. — Что ты делаешь в моем мире, Асура?

— Заказ.

— Вот как... интересно... интересно. Это как-то связано с четырьмя чужими пришедшими не так давно в этот мир?

Я безразлично пожал плечами. В конце концов, если Палач именно тот, кого наняли мне помешать, ему, итак все известно.

— Не желаешь признать поражение? Тебе против меня не выстоять, что неоднократно уже доказывалось.

— Потому что ты всегда играешь грязно, — пробурчал я, — но я еще раз попробую. Что будет ставкой?

— Ты не станешь возражать, когда я приду за девочкой, и отдашь ее по первому требованию.

— Зачем?

— Кровь.

Вот тут меня и пробрало. Я почувствовал, как моя челюсть летит вниз, превышая скорость гравитации, и быстренько ее захлопнул.

— Твоя?

— И у меня бывают слабости, Логофет. Я тоже однажды любил.

— А мать?

— Ее уже давно нет в этой вселенной. — Палач, грустно улыбнулся и тут же взорвался вихрем ненависти. — Я любил, любил со всей силой на которую был способен! Но нам пришлось расстаться! Я не смог прорвать возведенный между нами барьер! Они лишили меня сил, чтобы я вошел в игру в роли кандидата! Только так я мог вернуться! Я не выбирал эту судьбу! Никто не спрашивал меня, хочу ли я принимать участие в игре, никто не интересовался моим мнением! Мне пришлось выжить, чтобы вернуться! Но когда я пришел за нею, моя возлюбленная уже покинула этот мир! Они спрятали от меня даже ее душу! Они наказали меня за любовь!

Я понял, о ком говорит эльф и полностью разделял его чувства. У меня тоже были аналогичные претензии к Великим, я тоже не смог сохранить возлюбленную. Только Ласкал смог выйти из игры и спасти любовь.

— Ты был наказан не за это, Ликтор, — раздался бесцветный голос в повисшей паузе.

Мы оба упали на колени и склонили головы. Но больше ничего не последовало. Пронесло.

— Но почему?

— Темная сторона этих миров мой родной дом.

— Охренеть! Тогда может, хоть имя дочери назовешь?

Советник попробовал что-то произнести, его красивое лицо перекосило судорогой, и вместо слов, из горла вырвался хриплый стон.

— Не могу. Ничего не могу сообщить. Много веков, как на меня наложено наказание, я должен жить в неведении, мучаясь неизвестностью. Я не должен сам разыскивать ее. Но мне повезло, Игра пришла на эту планету и теперь её найдешь для меня ты, если сегодня проиграешь. Точнее, когда проиграешь.

— А тебе это позволено? Позволено просить о помощи?

Мы оба напряженно прислушивались, ожидая недовольства бесцветного голоса, но наши слова были проигнорированы.

— Мне этого никто не запрещал, а значит...— Эльф втянул голову в плечи, но опять ничего не последовало. Мы синхронно выдохнули и встали на ноги.

— Идет. Мне нужна будет твоя кровь, Палач. Если я выиграю, ты расскажешь мне историю своей любви. — Ну, любопытный я безмерно, что поделать? — Еще я хочу твой меч. Я давно уже любуюсь на Черный Дым и просто мечтаю заполучить в коллекцию этот шедевр мастера Горацио.

Эльф склонил голову в знак согласия, сбросил плащ и вытащил дымчатый клинок.

— Мой меч — это власть, мой меч — закон....

Меч некоторое время мерцал в его руке, меняя очертания, но, в конце концов, застыл — абсолютно черный эспадон с двойной гардой — любимое оружие Палача — меч милосердия.

Я поднял Каракурт.

* * *

Невидимый Доврик Могучий стоял в тени дерева недалеко от дворца и ждал. Он видел, как побежала в сторону корчмы Алаина, а призванный им демон зашел в двери храма в сопровождении инквиза. Правда, последние сутки маг сомневался, что яр Сохо — демон. Слишком уж его поведение выбивалось из представлений магистра о нравах этих стихийных сущностей. Скорее всего, это могучий чародей прошлого, который вдруг смог оказаться в молодом теле. Лично для себя Доврик опасности не ощущал и поэтому решил пока не забивать голову этим вопросом. Главное — таинственный яр делится с ним секретами своего мастерства. За эти дни целитель узнал столько, сколько не смог бы узнать и за год тщательного изучения старинных трактатов. Особенно поразило магистра то, с какой легкостью Вад оперирует огромным количеством энергии, та небрежная изысканность, с которой он творит воистину величайшие заклинания! Но самое странное, что яр Сохо считает себя средненьким чародеем, каковы тогда сильные чародеи его мира? Даже думать об этом страшно. И эта новая магия, которую до сих пор никто не видел! Но теперь, имея в руках амулет опознания, он, Доврик, сможет восстановить былое магическое могущество Этаона. Он откроет для одаренных детей первую настоящую школу магии после Алой войны. Пригласит лучших преподавателей — магов и обычных людей. Яр Сохо был сто раз прав, когда предложил обучать будущих магов не только магическому искусству, но и математике, астрономии , природознанию. Может быть, удастся привлечь к этому делу нелюдей. Эльфы могли бы преподавать науки о жизни и смерти, ведь именно среди этого народа живут самые сильные целители и некроманты этого мира, гномы — ремесла, урашхи — морское дело, вампиры — воинское искусство. Можно будет подключить к этому делу Нориса. Да что там, нужно предложить и их детям места в новой школе. От этого только все выиграют. Хватит уже жить в полной изоляции, наступают времена больших перемен, на Этаон возвращается истинная магия! Какие возможности! Какие лаборатории они построят, библиотеки, большие светлые классы, испытательные полигоны. А там — можно замахнуться и на Академию. Главное — не повторить ошибки прошлых лет, не допустить крамольных мыслей о величии магов над остальными людьми, но и оставлять больше без присмотра правителей этого мира не стоит. Нужно преподавать будущим магам историю. Немного отретушированную, но в основном правдивую историю. Целитель улыбнулся и тут же нахмурился. Рано он начал мечтать. Сначала необходимо нейтрализовать Ивазия и его советника. Доврик приложил руку к артефакту, вшитому под кожу, и ощутил легкую пульсацию. Он слукавил, когда говорил яру Сохо, что трудно открыть дверь при заклинании разрыва. Он обманул человека, спасшего ему жизнь, ради спасения многих жизней. Никаких угрызений совести магистр не испытывал. У него была цель, а для ее достижения нужно уметь преподносить истину так, как нужно тебе. А этому за годы практики искусства Доврик научился сполна. Нет, он, конечно, выполнит свою часть договора, если останется жив. Но до этого постарается вытянуть из нового знакомого как можно больше знаний.

День клонился к закату, а сигнала не было. Магическая энергия все так же исправно поступала на стены дворца. Магистр перебирал в уме все известные ему заклинания разрыва, прикидывая какое из них будет лучше работать на каменной кладке. Еще в корчме он сделал несколько заготовок, которые нужно будет только активировать, но все равно пытался найти оптимальные варианты. Доврик напряженно следил за стенами, ожидая, когда прекратится подача энергии. Божиня упала за горизонт, и в этот момент земля под ногами мага ощутимо вздрогнула, и тотчас по двору забегали стражи. Раздался свист, из казармы начали выбегать маги и воины. Целитель моментально активировал одну из заготовок, перенаправляя токи силы со стен во взрыватель, который яр Сохо установил под троном Посланника. Одновременно он переломил в руке небольшой глиняный стержень, служащий амулетом-сигналом. Второй такой же стержень в этот момент должен был рассыпаться прахом в келье его ученика на острове Магов, что послужит сигналом к прекращению запуска импульса помех и будет означать скорое открытие портала. Тем временем, вокруг дворца выстраивались стражники. Доврик быстро перебежал в сад, готовясь открыть портал прямо в тылу врага. Именно в этот момент раздался второй взрыв. Все же Могучий не зря считался самым сильным артефактором Этаона. Целитель не успел накинуть на себя защитный купол, как взрывной волной мага бросило на землю, на него посыпалась пыль вперемешку с мелкими камнями, зато на месте тронного зала, ровно посреди п-образного дворца, зияла пустота. Стены аккуратно сложились вовнутрь, похоронив под собой всех, кто находился в этот момент в помещении.

Стражники на площади столпились вокруг трех магов. Магистр активировал и кинул в их сторону несколько амулетов, которые смастерил яр Сохо. Не успели амулеты долететь до земли, как из них появились невиданные на Этаоне животные — огромные и рогатые, с зубастыми пастями, длинными хвостами, мощными задними и короткими недоразвитыми передними лапами. Они оскалили чудовищные зубы и понеслись в сторону кричащих от страха людей. Стражники вздрогнули и дружной толпой попытались укрыться за спинами магов, образовалась куча-мала. Маги поливали монстров огненными шарами, водяными стрелами, песчаными копьями, но страшилища были неуязвимы. Они с видимым удовольствием поглощали направленные на них магические удары и становились от этого еще больше.

— Прекратите! Они питаются силой! — закричал кто-то из магов, когда его ригут наполовину истаял.

Монстры продолжали кружить вокруг, однако, не нападали на ощерившихся мечами людей. И тут в дело вступили лучники. В страшных животных полетели стрелы. Однако, все они пролетали сквозь тела чудовищ, не причиняя им никакого вреда.

— Так это же иллюзия! — воскликнул один из магов — совсем еще молоденький парнишка, чей ригут напоминал очень ушастого ежика. — Но кто? Как?

Доврик не стал ждать окончания боя и открыл дверь на остров Магов. Из аккуратного квадрата портала на зеленую траву начали выпрыгивать маги, следом за ними выплывали их ригуты. Первыми прошли ученики и подмастерья и тут же вступили в бой. В стражников полетели смертоносные заготовки-заклинания. Вторыми проходили мастера и сразу же рассредоточивались по округе. Последними появились магистры и архимаги с огромными ригутами. Часть магов бросилась в сторону дворца, перед которым уже выстраивались паладины и инквизы в полном боевом облачении. Выжившие немногочисленные маги Посланника бежали на площадь на помощь своим коллегам. Магов было немного: видимо, Ивазий серьезно опасался конкуренции. Ни его, ни советника пока видно не было. Доврик дождался последнего переходящего, закрыл портал и присоединился к атакующим дворец.

Норис клокотал от злости. Еще ни разу за его, пусть и короткую, жизнь вампира так не унижали. И кто? Какой-то мутант, назвавший себя эльфом! Когда Ревсс поставил Герата на землю, граф качнулся и слегка очумело признался:

— Я чуть не обмочился, когда увидел твой новый облик. И как долго ты можешь быть таким жутким страхолюдом?

Вампир убрал клыки, приглушил пламя на голове и оскалился, из его пасти раздался низкий рычащий голос:

— Долго, очень долго, пока хватит энергии выпитой крови, потом нужно будет опять подкрепиться. Так что в твоих интересах не заставлять меня нервничать. Полезем в драку? — он кивнул в сторону площади, по которой летали огненные шары вперемешку со стрелами, оттуда раздавался лязг оружия и крики людей.

— Может, обойдем вокруг и зайдем Ивазию в тыл? — бесшабашно предложил Герат и тут же скривился. — А как же учитель?

— Мы пообещали не вмешиваться.

— Когда это? Что-то не припомню.

— Повелитель за нас поручился. — Норис зло сверкнул алыми глазами.

— Тогда пощиплем желтопузых!

И парни побежали в сторону дворца, огибая его по большому кругу. Они прибыли как раз вовремя, или не вовремя, это как посмотреть.

Доврик со своими учениками накладывал исцеляющие заклинания на раненых. Таких было немало, особенно среди молодежи. Почти все ученики и подмастерья уже полностью истратили свой магический запас, и теперь им понадобятся не одни сутки, чтобы восстановить силы. Но свою задачу они выполнили — стражники и маги на площади были уничтожены. Их просто взяли количеством. Теперь бой шел за дворец. Отряд паладинов, усиленный храмовой стражей, стоял крепко. За счет защитных амулетов большинство магических ударов не приносило им вреда. Вот немногочисленные оставшиеся с ними маги постепенно выбывали из борьбы, израсходовав полностью свой резерв. Но и среди нападающих появились первые потери. Храмовники были вооружены арбалетами и использовали их очень эффективно. Нужно было что-то решать. К Доврику подошел магистр смерти Зосий — моложавый мужчина, у которого одна нога была немного короче, и поэтому при ходьбе он смешно переваливался, за что и получил среди учеников кличку "Тетерь".

— Есть идея, — жестко улыбнулся он. — Я чую под землей огромное количество неупокоенных душ. Похоже, что в этом месте долго приносились кровавые жертвы. Если вы поделитесь со мной силами, я смогу призвать их.

Герат осторожно пробирался за стелющимся красным туманом вампиром по развалинам тронного зала. Везде торчали полуразрушенные балки, остатки некогда богатой и красивой мебели, вздыбившиеся плиты мраморного пола. Встречались разорванные, изломанные тела, совсем еще недавно бывшие живыми людьми. Скваш старательно отворачивал от мертвецов лицо. После того, как в первом же помещении они наткнулись на раздавленную плитой молодую служанку, он старался не смотреть по сторонам. Тем более, Норис сказал, что живых здесь нет. Вампир впереди вдруг материализовался и застыл, принюхиваясь.

— Туда, — он махнул рукой в сторону прохода в целое крыло. — Осторожно. Держись позади.

— Вот еще! — Герат попробовал протиснуться вперед, но его словно кто-то схватил за шкирку и отшвырнул назад за спину вампиру. — Эй! Как ты это делаешь?

— Тихо! Это не я. Это — метка. Я приказываю, ты — подчиняешься. Жди.

Норис исчез и через несколько минут, показавшихся зло сопящему юноше часом, появился вновь.

— Там Ивазий, — он кивнул вправо, — вроде как живой, но, то ли раненый, то ли больной. Сидит у стены и за сердце держится.

Глаза Герата засверкали, он вытащил меч.

— Так давай с ним покончим! И станем героями!

— Повелитель этого не хотел, — задумчиво молвил Норис, к чему-то напряженно прислушиваясь, его треугольные уши подрагивали.

— Он тебе сказал? — Герат скептически окинул дымчатую фигуру взглядом и попытался проскользнуть мимо вампира.

— Нет. Но я знаю. Держись сзади, молокосос!

— Это кто тут молокосос? Сними с меня метку! Сейчас же! И я докажу тебе, кто из нас настоящий мужчина! — граф сжал кулаки и, подпрыгивая на месте, постарался достать вампира хуком слева, но ударил в пустоту.

— Ой! Мужчина! Как страшно! Да ты еще девственник! — Норису явно нравилось его поддразнивать.

Герат покраснел, отвернулся, сплюнул и нарочито басисто огрызнулся:

— Ну и что? У меня еще все впереди! А вот ты уже старый и никому не нужный! И уши у тебя волосатые! — он явно обиделся. — Ну, так мы идем?

Вампир подленько захихикал и истаял. Герат насупился и, стараясь идти как можно тише, направился к темнеющему коридору.

— Девственник, бе-бе-бе! Ну и что? Может быть, я жду настоящую любовь — красивую, синеглазую, нежную блондинку, — бубнил он себе под нос. Рядом раздалось похрюкивание. — Еще посмотрим, кто девушкам больше будет нравиться. У! Смоктун! — Похрюкивание перешло в сдерживаемый смех. — Вот увидишь, я найду себе такую девушку, такую, что тебе и не снилось! Боевую, веселую, красивую, умную и .. и... принцессу! Нет, не принцессу — императрицу! Посмотрю потом, что ты запоешь, кровосос красноглазый.

Норис материализовался в весьма странной позе — он, мелко трясясь, стоял согнувшись у стены, зажав рот ладонью, а второй рукой утирал выступившие слезы, при этом головой показывал куда-то в сторону. Граф перевел туда взгляд и увидел огромного, фонтанирующего сине-голубой энергией, быка, плавающего чуть выше пола. У стены впереди сидел старик, по его виску текла капля пота, лоб был покрыт испариной, губы посинели, рука, прижатая к сердцу, слегка подрагивала.

— Эй, магистр Ивазий, ты живой? — заорал граф, слегка выглядывая из-за угла. — Я — граф Герат Скваш, сейчас подойду, не швыряйся в меня заклинаниями. Если ты непротив, кивни головой.

Ивазий слегка вздрогнул и слабо кивнул. Герат, который старательно перешел на истинное зрение увидел, как от ригута к старику потянулся тонкий лучик с кляксой на конце. Как только клякса достигла тела мага, она растеклась по нему оранжевой пленкой. Защита. Граф так еще не умел, но очень хотел научиться. Он слегка завистливо вздохнул и, приготовив в уме образ огненного шара, осторожно вышел из-за стены, держа меч наготове, медленно приблизился к огневику и, остановившись на почтительном расстоянии, с интересом начал его рассматривать.

— Что-то ты слишком молод для графа, — слабым голосом произнес Ивазий, глядя на Герата выцветшими голубыми глазами.

— Благодаря тебе, магистр. По твоему приказу инквизы полностью уничтожили мою семью. Я последний в роду, поэтому титул достался мне.

— Повезло, значит. А так бы на всю жизнь остался виконтом.

Герат сам не заметил, как его меч оказался у шеи старика.

— Повезло? — зашипел он. — Повезло остаться сиротой в пятнадцать лет, бродяжничать по лесам, не имея крова над головой и куска хлеба? Повезло хоронить пепел самых дорогих мне людей? Ты хоть когда-нибудь терял близких? Ты вообще, хоть раз в жизни любил? Чем тебе не угодил мой брат, которому было всего лишь девятнадцать? А мой отец, человек чести, воин, награжденный Золотым Колосом? Ты видел, кто пришел им на смену? Подхалимы, трусы и предатели. — Герат горько усмехнулся. — Это они будут строить светлое будущее? Извращенцы и садисты.

— Мальчишка! Ты просто не понимаешь всей красоты и величия моего замысла! Когда я полностью восстановлю магический порядок и власть перейдет в руки магов, жизнь изменится. Искусство будет работать на людей! Ты только представь, сколько великих свершений можно сделать при помощи магии! Мы восстановим магию драконов! Вернем в наш мир богов, а может быть, и сами станем подобными богам! Обуздаем демонов и заставим их работать на себя. Самые лучшие люди получат молодость и длительную жизнь! Разве все это не стоит небольших жертв?

— Ничто не стоит смерти близких, — тихо ответил Герат. На него вдруг навалилась чудовищная апатия, он опустил меч, но не стал прятать его в ножны, ригут магистра мерцал оттенками синего, но, то тут, то там по нему начали пробегать красные всполохи. — Твое сердце не выдержало зла, что ты нес людям, у тебя даже нет сил обратиться к ригуту. Зачем тебе власть и магия, когда ты стар и болен? К чему рассуждать о будущем, когда яресса Смерть стоит за твоей спиной? Ты видишь ее божественный лик, магистр? Ты — смертен, как и все мы и ты умираешь, старик. Один, всеми оставленный, многими ненавидимый, умираешь в одиночестве, брошенный даже своим великолепным советником. Никто не заплачет над твоей могилой, никто не скажет о тебе доброго слова, в памяти людей ты останешься злодеем. Разве оно стоило этого?

— Помоги мне, найди советника Сарата, он сможет меня вылечить. Он уже запускал мое сердце. Помоги мне, и я сделаю тебя магом, — старый маг закашлялся.

Герат смотрел на него, склонив голову, и ничего не чувствовал — ни жалости, ни сочувствия, ни ненависти, ни торжества. Только усталость.

— Я уже маг, — юноша зажег над ладонью небольшой огненный шар. — Истинный маг. Первый в этом мире, но не последний. И не ты вернул истинную магию на Этаон. Проси о помощи богов или демонов, старик.

Он развернулся и пошел назад, туда, где слышались крики и звон оружия. Туда, где нужна его помощь, к своим друзьям — к магистру Доврику, к Алаине, к учителю. Он шел к новой жизни, в которой не будет воспоминаний об Ивазии и его инквизах. Герат закрыл этот счет.

Норис, улыбаясь, смотрел ему в след. Метка давала очень сильную эмоциональную связь, если хозяин этого хотел. Вампир остался доволен тем, что граф сделал правильный выбор и не стал убивать умирающего. Он перевел взгляд на Ивазия и туманным ручьем переместился к магистру.

— Ты?

Ивазий захрипел, и в вампира полетела весьма мощная огненная стрела. Однако, Норис моментально сместился в сторону, и стрела с грохотом врезалась в висящую на стене картину. От удара картина вспыхнула и осыпалась пеплом.

— Ах, Ивазий, Ивазий, — укоризненно покачал головой вампир, возвращаясь в свою естественную форму. — Как был плохим мальчиком, так им и остался, несмотря на длинную бороду.

— Но ты не он, — прохрипел магистр с облегчением в голосе. Магический удар не прошел для него бесследно: и без того бледное лицо стало похоже на гипсовую маску.

— Я его сын.

— Что тебе нужно, Ждущий на Закате?

— Я пришел перевести твою душу на другую сторону.

— Но я не готов! Я еще не исполнил предначертанное! Позови советника! Прошу тебя! Я — посланник Его!

— Ты ошибся, маг. Истинный посланник сейчас сражается с твоим советником. Ты ведь знаешь, Ивазий, кто прячется за маской советника? Вижу по глазам, что не знаешь. Повелитель называл его Ликтор, Несущий Возмездие и Палач. Тебе это о чем-нибудь говорит? Нет? Мне тоже.

— Он обманул меня, — голос Ивазия едва был слышен. Его губы сжались в тонкую нить, ригут почти весь стал красным.

— Кто?

— Советник Сарат, дивный эльф. Он сказал, что я Посланник, что я смогу вернуть прежние времена, смогу вернуть истинную магию на Этаон, — голос мага звучал настолько тихо, что Норису пришлось наклониться.

— Ты сделал много хорошего в прошлом, жаль, что люди запомнят тебя как диктатора и убийцу. Но мы помним другие времена и твое величие, как мага, поэтому я здесь.

Вампир склонился над умирающим, взял его за руку, заглянул в глаза и легко дунул старику в лицо. Магистр прерывисто втянул в себя воздух, улыбнулся и умер. Ревсс еще немного постоял над пустой оболочкой, закрыл трупу глаза и направился следом за графом. За ним, вновь мерцая всеми оттенками синего, беззвучно полетел ригут.

— Магистр!

Герат широко улыбнулся, увидев целителя живым и здоровым, в обществе других магов, укрывшихся за защитным барьером в глубине сада, и тут же заорал, обращаясь к сторонникам Ивазия.

— Яры, прекратите! Ивазий мертв!

— Это правда? — недоверчиво переспросила невесть откуда взявшаяся на поле боя Алаина.

— Правда, правда! — весело откликнулся парень. — И заметь, мы тут совершенно не причем. Он умер естественной смертью, от разрыва сердца.

— Ты видел труп? — требовательно поинтересовался подошедший Зосий.

— Полутруп на дистанции к чертогам черной Веты.

— Так надо ему помочь! — тут же воскликнула сердобольная Алаина. — Наставник, мы еще сможем его спасти!

— Смотрите, смотрите!

Все дружно повернули головы в сторону дворца.

— Ригут Ивазия, но где он сам?

— Умер.

Норис появился возле Доврика как всегда неожиданно и тут же попал под перекрестный огонь ледяной петли и песочного веера, следом прилетел сгусток шаровой молнии.

— Прекратите! — заорал Герат, выхватывая меч и формируя на ладони огненный шар — пока еще свое единственное магическое оружие. Он, не задумываясь, готов был броситься в бой против десятка магистров, прикрывая спину другу.

Вампир метнулся в сторону, пропуская мимо себя молнию, распластался по земле, едва не столкнувшись с песчаным веером, и легко отбил ледяную петлю каким-то незнакомым магам плетением.

— Это свой! — раздался усиленный магией голос Зосия. — Приветствую тебя, Ждущий на Закате. Ты очень похож на своего отца. — Он изящно поклонился. — Спасибо за то, что перевел магистра Ивазия на ту сторону. Каким бы чудовищем он не стал, он был одним из нас.

Норис слегка склонил голову в знак приветствия.

— Мое имя Норис Ревсс из клана Призрачного Дракона. Вам нужна была сила для подавления сопротивления? Используйте ригут мертвого.

Зосий окинул взглядом столпившихся вокруг него магов.

— Какие будут предложения, коллеги?

— Я предлагаю разделить ригут среди самых достойных после того, как ты осуществишь призыв, — выступил вперед седой высокий маг с руническим посохом в руках. Его ригут, напоминающий огромного таракана, сиял яркой зеленой энергией.

— Все согласны с архимагом Протеем? — уточнил Зосий.

Маги дружно закивали, становясь в круг. В сторону некроманта потянулись лучи разноцветных энергий, достигнув ригута Зосия, они беззвучно вливались в него, превращаясь в черную непрозрачную массу. Магистр смерти мрачно усмехнулся, поднял вверх рукава мантии, надрезал запястье и выкрикнул заклинание. Капли крови упали на ригута, вызывая к жизни руны призыва. Герат постарался как можно быстрее перейти на истинное зрение, чтобы увидеть руны, которые призвал чародей. Ригут некроманта — абсолютно черный квадрат — подпрыгнул, и от него в сторону площади понеслось множество тонких черных нитей, достигнув сражающихся, они на мгновение резко застыли и тут же рванули вниз.

— Убирайтесь с площади, — прокричал архимаг Протей.

Немногочисленные маги, кто еще стоял на ногах, не заставили себя упрашивать. Они со всех ног бросились в сторону защитного купола, который поддерживали при помощи большого артефакта-идола ученики Могучего Доврика.

Некоторое время ничего не происходило. Паладины и оставшиеся в живых инквизы торжественно заревели, потрясая мечами, они расценили бегство врагов как победу.

— Что это? — спросил Герат, услышав тихий гул.

Гул нарастал, постепенно превращаясь в дикий визг, и вдруг из-под земли, словно пузыри с воздухом из глубин океана, начали выскакивать призраки. Они просачивались сквозь стены, вылетали из-под каменных плит, вопили, потрясали руками в оборванных саванах и вполне современных призрачных одеждах и, распахнув зубастые пасти, бросались на инквизов. Не прошло и нескольких минут, как все инквизы были растерзаны на мелкие кусочки. Площадь буквально залило кровью. Следом пришла очередь паладинов. Их не спасли ни серебряные доспехи, ни амулеты. Зрелище было страшное. Когда все закончилось, призрак огромного бородатого мужчины в современном камзоле с прозрачной цепью городского управляющего на груди, подлетел к защитной стене и остановился в нескольких метрах от напряженно застывшего некроманта.

— Отпусти нас, колдун, — низким басом пророкотал он. — Отпустиии! — Со всех сторон на разные голоса завыли временные союзники.

Зосий встряхнул руками и быстро начертил в воздухе Знак упокоения. Пот градом лился по его лицу. От ригута к магу бежала непрекращающаяся полоса черной энергии с яркими золотыми вкраплениями.

— Спасибо, колдун!

Призрак управляющего блаженно улыбнулся и с хлопком исчез. Со всех сторон послышались звуки лопающихся мыльных пузырей, и вскоре на площади остались лишь ошметки ее защитников. Маги переглянулись и дружно заорали, празднуя победу.

— Где он? — Герат подошел к вампиру, — Норис, ты его чувствуешь?

Вампир принюхался и уверенно зашагал в сторону храма. Доврик, который прислушивался к разговору друзей, схватил Скваша за руку.

— Где яр Сохо?

— Когда мы уходили, он собирался надрать советнику задницу.

Граф выдернул руку и бегом бросился за удаляющимся вампиром, следом за ним побежала Алаина, а после недолгого колебания туда же направился целитель.

— Доврик, ты куда? — окликнул Могучего кто-то из магов. — Сейчас будем ригута подчинять.

Артефактор только махнул рукой и, стараясь не сорваться на бег, торопливо поспешил за молодежью. Протей переглянулся с коллегами, и вся толпа магов устремилась следом. Норис остановился возле провала в земле. Оттуда слышался звон оружия и яростные вскрики. Он хотел подойти ближе, но в этот момент из провала вылетел вихрь, в котором с трудом можно было опознать яростно рубящиеся фигуры. Скорость боя была настолько велика, что различить хоть что-либо в этом смешении молний, искр, звуков было невозможно. Многие магистры и архимаги сразу же стали применять заклинание ускорения, чтобы хоть как-то понять, что происходит. Тем временем вихрь переместился на крышу здания, затем слетел на ветки огромного дуба, росшего перед входом в храм, перепрыгивая по ним, словно это была ровная площадка, спустился на каменные плиты, пронесся по площади и разлетелся в две стороны. Алаина вскрикнула. Вад с окровавленным плечом застыл в низкой стойке, волнистый меч отражал в своем яблоке рубиновый свет далекой звезды. Его соперник — красивый, светловолосый мужчина, прищурив почти прозрачные голубые глаза, отер кровь, выступающую из разреза на щеке, и поманил противника сжатыми пальцами. Через секунду фигуры вновь размылись, не оставляя зрителям никакой возможности следить за боем.

— Что там? Кто побеждает?

Герат от нетерпения дергал Нориса за рукав.

— Они равны.

— Никогда не думал, что увижу еще раз бой такого высокого уровня, — благоговейно прошептал старый сморщенный карлик с длинной седой бородой, которую он засунул за пояс. Его почти черный ригут выглядел как огромный каменный истукан.

— Архимаг Гром, ты уже такое видел? — поинтересовался Протей.

— О, да! — карлик от удовольствия зажмурил глаза, — пятьсот пятьдесят лет назад бой между Владыкой вампиров и Следящим орков.

— И кто тогда победил?

— Оба погибли.

Герат изгрыз костяшки пальцев до крови. Ему страшно было даже подумать, что он может лишиться учителя, старшего друга и просто жутко таинственного человека. Или не человека. Неважно. За эти несколько дней он привык к постоянной ненавязчивой опеке, легкой заботе и просто человеческому вниманию новых друзей. Снисходительный и ироничный Вад, надежный рассудительный Доврик, ехидный и бесшабашный вампир и даже вредная Алаина со своими комплексами стали заменой потерянной год назад семьи. Слишком долго он был один, слишком сильно ему хотелось опять иметь родных людей рядом, и он не был готов терять никого из них, тем более сейчас, когда Ивазий был мертв, а его отец и брат отомщены. Норис, который чувствовал его состояние через метку, подошел ближе и положил руку на плечо юноши. Ее тяжесть придала графу уверенности и принесла просто физически ощутимое облегчение.

— Ты думаешь, он справится?

— Не знаю. Советник ничем ему не уступает.

— Что они делают?

Тем временем, соперники, по-видимому, решили прекратить бой. Они застыли с опущенными вниз мечами, затем спрятали клинки в ножны, полонились друг другу и синхронно опустились на землю. Советник сидел в позе лотоса, Вад же предпочел сесть на колени. Оба закрыли глаза и словно исчезли из этого мира.

— О, Многоликий! — прошептал архимаг Протей. — Я об этом только читал в старинных трактатах.

— Это то, о чем я думаю? — так же шепотом поинтересовался Доврик.

— Да! Это бой в астрале! — восторженно закончил карлик.

— Но это легенды. Только древние и драконы владели этими знаниями! Кто же это? — воскликнул кто-то из молодых магов.

Норис что-то чувствовал, но никак не мог понять что. Что-то было не так, где-то рядом затаился враг. Он незаметно осматривал окружающих, принюхивался, даже, прокусив себе запястье, создал и запустил малую поисковую сеть "на крови" поверх голов магов, но она ничего не выявила. Однако Норис не зря был разведчиком, он привык доверять интуиции, а сейчас все его напряженные чувства, натянутые в тонкие нити нервы, осязание, обоняние и все вампирское чутье кричало, что что-то не так! Рядом опасность! А Норис Ревсс, единственный племянник Владыки Иш"Горша, разведчик и шпион, не мог найти источник беспокойства. Нужно предупредить друзей, решил он.

— Младший, включай магическое зрение и следи в оба. Я чувствую опасность. Если что — бей не задумываясь.

Герат хотел было возмутиться на младшего, но, увидев серьезное лицо друга, сосредоточился на изучении окружающих. Норис же подошел к Доврику, с интересом следящим за неподвижными телами советника и яра Сохо.

— Ты ничего не чувствуешь, магистр Доврик?

— Нет. А что? Ты ощущаешь эманации зла?

— Что-то витает в воздухе. Я прошу тебя, будь внимателен.

В этот момент советник дернулся, схватился за живот и резко раскрыл глаза. Еще несколько секунд он непонимающе смотрел в пространство, а затем неожиданно пропал. Исчез. Растворился. Сохо зашевелился, улыбнулся и открыл абсолютно черные провалы глаз, в которых еще отражался зеленый свет астрала. Алаина с восторженным криком кинулась к нему. А дальше все случилось настолько быстро, что никто ничего не понял. Только Герат метнулся следом, выхватывая на ходу меч. Девушка с визгом бросилась в распахнутые объятия Вада, он подхватил ее на руки и приподнял над землей. Вдруг в его глазах промелькнула досада и понимание неизбежного, мужчина зашатался, выпустил соскользнувшую с рук Алаину, отступил на шаг и навзничь упал на землю. Всё вокруг на мгновение замерло, а затем от упавшего тела отделилась невидимая волна, устремляясь к тем, кто был незримо связан с Посланником, сам не зная об этом.

Шунька споткнулась на ровной дорожке и шлепнулась в пыль, больно ударив коленку.

Кейко вскрикнул и без сознания рухнул под ноги Сотеки.

На гитаре Сэма с громким звоном лопнула струна.

Арина вздрогнула и уронила глиняную миску, которая раскололась на десяток мелких осколков.

Спящий на сеновале Жан резко вскочил на ноги, выхватывая из-за голенища сапога длинный нож.

Рука Артуари задрожала, и ровная линия очередной печати превратилась в зигзаг.

Эллодаин закончил медитировать, махнул рукой молчаливому другу, тот поднял котомку, и они вошли в марево портала.

Впервые стрела Сотеки не попала в центр мишени.

Зик погладил Змея и беззвучно заплакал, уткнувшись в гриву нэрка.

В тот же миг бастард Герата пронзил грудь Алаины. Доврик закричал, маги зашумели, Норис в боевой трансформации упал на колени у тела повелителя. Из груди мужчины, чуть ниже сердца, торчала нефритовая рукоять кинжала. Ревсс резко выхватил клинок и прижал к ране кусок рубахи, который успел оторвать от рукава. Рядом опустился на колени Доврик. Он отодвинул вампира и, слегка дрожащей рукой, начал водить над умирающим амулетом, которым раньше восстановил крылья вампира.

— Сделай что-нибудь!

— Я стараюсь! Не мешай, — гаркнул Доврик, накладывая на Сохо самое сильно заклинание исцеления, известное на Этаоне. Его ригут подрагивал и расплывался, так нервничал магистр. Прошло всего лишь пять дней с тех пор, как они повстречались, но целителю казалось, что он уже много лет знаком с этим таинственным существом. И ведь именно он спас ему жизнь. Артефактор об этом прекрасно помнил. А вот ученица явно забыла. Доврик скосил глаза в сторону. Там, сидя на пыльной земле, весь залитый чужой кровью, сгорбился Герат, раскачивая на руках обмякшее тело девушки. По его лицу текли слезы, оставляя кривые дорожки на грязных щеках.

— Прости меня, прости, — шептал он, — это ведь не ты. Это советник действовал твоими руками. Я видел его глаза на твоем лице. Прости меня. Я убил тебя и все равно не успел спасти учителя.

— Я прощаю тебя, Герат. Мой бог ждет меня, — прошептала, слабо улыбаясь, Алаина. — Поцелуй меня на прощание.

Герат наклонился и нежно поцеловал ее в бледнеющие губы. Когда парень поднял голову, ему показалось, что он увидел, как легкий прозрачный образ девушки поднялся в небеса, где ее ждал некто с большими крыльями за спиной. Крылатый протянул руки, и душа с тихим смехом полетела к нему. Полыхнула вспышка — и они растаяли в воздухе.

— Прощай, Алаина, — прошептал Герат. — Надеюсь, твой бог тебя не обманет.

Он бережно опустил тело на землю, решительно вытер рукавом глаза, чисто механически протер меч от крови и повернулся в сторону лежащего на земле Вада.

— Он тоже мертв. Я не успел. Все зря.

В голосе юноши звучала такая горечь, что Доврик вздрогнул.

— Ну, уж нет! — зло прошипел Норис. — Этого я ему не позволю. Он всем нам спас жизнь и даже зная, что он вернется, я не позволю этому телу умереть. Мы все к нему привыкли. Магистр, открывай портал на Иш"Горша! Только Владычица сможет нам помочь.

— Но я не знаю ориентиры.

— Я тебе помогу. Начинай.

Магистр не стал медлить, он активировал амулет внутри тела и потянулся к ригуту за энергией, Норис положил обе руки на виски целителя, и в его голову полились образы, карты и виды местности с высоты птичьего полета. Совершенно беззвучно открылась дверь. С другой стороны виднелись высокие огромные деревья в лучах восходящего утреннего солнца. Норис подхватил почти мертвое тело Сохо на руки и прыгнул в портал, следом за ним, не колеблясь ни мгновения, шагнул Герат. Доврик замешкался на несколько секунд, не зная, что ему делать. И здесь было дел по горло, и друга оставлять на произвол судьбы не хотелось. Но за него все решил вампир.

— Придешь за нами через пять дней! — прокричал он и портал закрылся.

Магистр вздохнул и повернулся к коллегам. Нужно восстановить власть в государстве, короновать нового правителя и назначить ему советника из числа самых достойных магов, договориться с храмовниками, собрать остатки благородных, подписать мирный договор с соседями. Все только начинается. Смерть Ивазия была первым камушком в лавине преобразований. Работы было не просто много, а очень много. Могучий еще раз тяжело вздохнул.

— Друзья, нам нужно решить, что делать дальше.

* * *

Я был дома. Как же хорошо опять оказаться в цивилизации! Сейчас быстренько принять душ, выпить стаканчик "Кровавой Мэри", а потом думать, что дальше делать. Нет, ну не сволочь ли этот поганый демон? Теперь понятна и Алаинина одержимость новым богом, и ее супер-блоки на воспоминаниях. Конечно, легко задурить девчонке голову с такой-то внешностью, как у него сейчас. Небось, в истинном облике и не являлся. Наплел ей с три короба изысканной чухни, пообещал неземное блаженство, поклялся подарить душе вечный праздник. Много ли надо романтически настроенной девице, жаждущей любви? Надеюсь, он выполнил хоть половину своих обещаний. Этот гад следил за нами глазами ученицы мага и в итоге опять переиграл меня, убив ее руками! Теперь ее душа полностью принадлежит Палачу, и я ничего не могу с этим сделать. Алаина сама избрала этот путь.

Пока мы бились на мечах, мы были практически равны, что поделаешь, у нас были одни учителя. Хорошо, хорошо, не буду лукавить, Палач немножко сильнее меня. Так у него практики больше! Когда вселенная стонет от опутывающей ее темной энергии, когда мироздание начинает дрожать от скопившихся грехов, когда Темные миры не в силах принять большее зло, приходит Ликтор. Он вершит суд во вселенных, а иногда, как и я, развлекается, подрабатывая на различных сущностей. В мирах всегда найдется тот, кому есть, что нам предложить. Пока мы обменивались любезностями в верхнем слое субреальности, его нижнее Я рассказало, что когда-то Этаон в этой вселенной исполнял роль мира — полигона, своего рода лаборатории. Именно здесь проверялись на живучесть новые виды разумных, именно здесь правил необычный бог, состоящий из шести независимых друг от друга сущностей, объединенных одной душой, именно здесь экспериментально вычислялись наиболее сильные магические формулы. Но потом тот, кто создал этот мир, потерял к нему интерес, а может быть, просто достиг поставленных целей, и Этаон был предоставлен сам себе. Шли века, менялись очертания материков, появлялись и гибли государства пока та часть мира, в которой мы находились, не остановилась в развитии и нужен был очистительный огонь, чтобы подтолкнуть людей к переменам. Палач получил список тех, кого нужно уничтожить на этой планете, тех, кто настолько разгневал мироздание, что не достоин более существовать. Но ему показалось скучно просто так их убить, вот он и нашел Ивазия, подкинул тому несколько свитков, пару пророчеств, а затем и мысль о величии магов. Он не зря выбрал магистра — в его душе уже жил небольшой червячок властолюбия. Остальное было делом техники. Я попросил список и с удивлением увидел в нем имена всех Сквашей. Палач по доброте своей душевной выдал мне справку по семье Герата. Его папаша был еще та сволочь, особенно по отношению к очень молоденьким крестьянским девушкам. Да и победа, принесшая ему " Золотой Колос", была, мягко говоря, заслуга не его, а одного простого наемника, которого старый граф незаметно пустил в расход, послав в заранее проигрышную атаку. Вина отца легла на весь мужской род. Герата спасла метка Нориса и внимание демона. Метка поглотила проклятие, а Палача весьма развлекла банда, которую сколотил Скваш-младший, поэтому он не привел его сразу к смерти, а решил понаблюдать за парнишкой и, как оказалось, не зря, победа юноши над демоном окончательно примирила Несущего Ужас с Гератом. Говоря канцелярским языком, он паренька амнистировал и вычеркнул из списка. За что ему спасибо. Мальчик многого не знал, ну а я уж точно не тот, кто его просветит. Пусть парень сохранит светлые воспоминания.

Вообще-то Фигурам запрещены прямые столкновения во время игры, но мы-то дрались из-за спора, поэтому не считаем себя виновными в нарушении правил. Мы славно развлеклись в субреальности, которую местные называют астралом. Я наконец-то попробовал технику виртуальных боев, которую подсмотрел в очень развитом техногенном мире. Мне удалось создать фантом своего двойника огромного размера и управлять им силой мысли, словно виртуальным роботом, жаль, что и Палач не неуч в этих вопросах, он выглядел удивленным всего долю мгновения, а потом предстал передо мной в образе огромной крылатой твари с четырьмя руками. Мы радостно помутузили друг друга, но вскоре нам это надоело, и бой вернулся в традиционное русло. По давней договоренности Фигуры, не применяют в своих разборках вблизи планет глобальные заклинания, но и тех, которыми мы обменялись с Палачом, хватило, чтобы разворотить все слои реальности и зацепить место слияния с темным миром Этаона. Оттуда моментально полезла всякая дрянь, и пришлось спина к спине отбиваться от жутких монстров, порождений хаоса и черных бездн. В итоге нам удалось закрыть прорыв, и сразу после этого Палач пропустил мою маленькую шпильку, которую я отправил ему в живот, прикрывшись громадным снопом света. Сноп он с трудом, но отбил, а вот шпильку пропустил. И когда я праздновал победу, Алаина меня убила. Впрочем, похоже, не совсем. Дело в том, что в то время, как сверхсознание отправляется в астральное путешествие, нижнее сознание, то, что отвечает за память и душу носителя, остается контролировать физическое тело. Я видел, как Герат убил Алаину, как Палач принял ее душу, как парни пытались меня спасти. Вот и сейчас мое нижнее Я не вернулось, а осталось там, на Этаоне. Возможно, ребятам удастся поднять носителя, и тогда мне не придется опять искать подходящее тело. Было бы хорошо. Пока же, там, далеко, я лежал без сознания. Кто-то очень сильный держал меня, вливал энергию и заставлял жить несчастное тело энлара.

Оказавшись в родном теле, в первую очередь я поискал Соньку. Светлая нашлась сразу, мы чувствовали друг друга, но вернуться она не смогла. Я так понял, что в настоящий момент они с носителем находились вне времени и вне пространства. Скажу откровенно, мне ее не хватало и я был немного разочарован тем, что она не появилась. Самую малость....

Я потянулся и открыл глаза. Дом, милый дом. Мой кабинет. Дубовый стол, заваленный картами и записями, массивный секретер, светлый ковер. Классический стиль. Давно хочу сделать ремонт и поменять мебель на более современную, но все руки не доходят. О, пачка сигарет. Жидкость в гидрологиуме едва перелилась на одну четверть. У меня еще масса времени для исполнения контракта. Я легко вскочил на ноги, прикурил сигарету от лежащей на столе кремневой зажигалки . Какое блаженство! Нужно закинуть блок в безвременье. Прошлепал на кухню, открыл холодильник, вытащил упаковку крови и смешал себе настоящую "Кровавую Мэри", а не какую-то имитацию. По венам побежала энергия. Намолол и поставил варить кофе. Когда аромат напитка поплыл по квартире, услышал тихое пение. О, Великие! Я и забыл! У меня ведь гостья. Налил кофе в две фарфоровые чашки, отправился в спальню. Моя юная подружка, улыбаясь, сидела в кровати. Для неё прошло всего полночи с тех пор как мы расстались. Как же её звать?

— Доброе утро, прелесть моя. — Я поставил чашку кофе на прикроватную тумбочку. — Как спалось?

— Отлично.

Она подставила мне щечку для поцелуя и потянулась за кофе. Обхватила чашку ладонями за пузатые бока и прикрыв глаза, медленно сделала первый глоток. По лицу девушки разлилось блаженство.

— Божественно. Ты всегда умел готовить кофе.

Я скосился на нее, усмехнулся про себя и, допив кофе в три длинных глотка, отставил чашку. С улыбкой наблюдал, как подруга ( Да, как же ее зовут?) довольно щурится, смакуя ароматный напиток.

— Рад, что опять тебе угодил, — улыбнулся, забирая пустую чашку.

Я курил, лежа в постели. Милая головка девушки, имя которой я так и не вспомнил, покоилась на моей груди. Она нежно водила острым ноготком по моему плечу.

— Тебе понравилось? — спросил я, затушил сигарету и перекатился на бок, громко чмокнув ее в макушку.

— Как всегда, — томно вздохнула красавица.

— В таком случае, может быть, переберемся на кухню, позавтракаем, и ты наконец-то расскажешь мне, зачем явилась.

Она хихикнула, заглядывая мне в глаза:

— Как ты догадался?

— С девушкой я познакомился только вчера, она не знает, как я обычно варю кофе. А поймав тебя на этом, нетрудно было догадаться, кто избрал это чудесное тело для своего носителя. Только у тебя хватает наглости, заняться со мной великолепным утренним сексом перед тем, как сообщить, что я продул Игру.

Девушка грациозно потянулась, поставила ноги на пол, изящно выгибая спинку, встала, прошла к большому зеркалу, завешанному черной тканью, сдернула ее и замерла, любуясь своим отражением.

— Как ты умудряешься находить таких красивых девушек на этой планете?

— Тяга к прекрасному, — я пожал плечами и встал сзади.

В зеркале отразились юноша и девушка. Симпатичные, но совершенно обычные молодые люди восемнадцати-девятнадцати лет. Я наклонился и поцеловал девушку в синюю вену, легко пульсирующую на белоснежной шейке.

— Пошли на кухню, Судья.

Она вздохнула, накинула на себя халат, второй протянула мне. Одевшись, набросил на зеркало ткань, закрывая проход таким, как я, и галантно предложил гостье руку.

Пока я жарил яичницу, Судья болтала о всяких мелочах. Интересовалась ценами на продукты, модой, новинками кинематографа.

— Так зачем пожаловала? — повторил свой вопрос, когда мы устроились на балконе — я с бокалом "Кровавой Мэри", она с манговым соком. Под нами расстилались величие, древность, и незабвенная слава. Рим.

— Хочу уведомить тебя, что ваш спор с Палачом зафиксирован и ты признан проигравшим. Так что ты должен ему ставку.

— Почему это? Это я его победил в субреальности! Ведь я еще жив, там, на Этаоне.

— Условно жив. Он выбросил тебя из тела.

— Он поступил бесчестно, используя невинную душу!

— Зато с положительным результатом. В этот раз меч ты не получишь, — она хлопнула ладонью по подлокотнику. — Ты проиграл, но тебе запрещено искать ребенка, хотя ты и должен выполнить свою часть сделки. Это, не оспаривается!

— И как мне выполнить свою часть сделки, если мне запрещено ее выполнять? — с возмущением поинтересовался я.

— Тебе только запрещено ИСКАТЬ ребенка... Придумай что-нибудь. — С этими словами она поставила на столик малюсенький пузырек с черной жидкостью. Кровь Палача. Франчи закатила глаза и скривила мне многозначительную рожицу.

— Но Игру он еще не выиграл? — Я махнул рукой , отправляя пузырек в свой пространственный загашник и кивнул Судье.

— Нет, — Франчи улыбнулась, — это ваш личный спор, к Игре он имеет опосредственное отношение. Хочу тебе сообщить, что мой друг и твой извечный соперник выполнил все свои обещания, данные той маленькой девочке-целительнице. Я лично проконтролировала. Ее душа счастлива, — она сделал глоток сока и хитро улыбнулась. — Это все, что я хотела сказать. Но у меня еще есть время, мы можем потратить его с большей пользой, чем сидеть на балконе.

Судья лукаво на меня глянула. Я улыбнулся и потянулся к ней губами.

— Мне нравится ход твоих мыслей, но я имела в виду другое. Асура! Своди меня по магазинам!

Она состроила такую просительную рожицу, что я только и смог, что застонать.

— Ну почему ты всегда приходишь ко мне в теле женщины?

— Мне нравится секс с тобой, а парни тебя не прельщают,— просто ответила девушка. — У нас весна, и сейчас я больше ощущаю себя женщиной.

Франчи — андрогин. Поэтому она комфортно чувствует себя в любом теле, легко меняя носителей. Я же как-то, вопреки предупреждениям Соньки, попробовал, оставаясь в своем мужском сознании, взять носителя слабого пола. Приобрел незабываемый жизненный опыт. Едва не лишился рассудка, но все равно женщин иногда не понимаю. Например, сейчас — ну что за интерес бродить часами по магазинам? Но разве Ей возможно отказать? О, Великие! Как я ненавижу шопинг!

* * *

Я попытался открыть глаза, но ничего не увидел, кроме мерцающего тумана и силуэтов в нем. Грудь словно пылала в огне. Когда-то меня убивали при помощи осинового кола, так вот ощущение было точно такое.

— Он очнулся! — сообщил кто-то со вздохом облегчения в голосе. — Ты меня слышишь, Посланник? Если слышишь, немедленно запускай регенерацию. Я покажу, в каких местах.

Голос, которому хочется повиноваться. Я почувствовал, как на грудь ложится холодная ладошка. Женщина. Пахнет обалденно — земляника и ваниль. Вторая ладонь легла на лоб.

— Здесь и здесь.

— Не убирай руки, пожалуйста, — попросил я у невидимой женщины, ловя крохи энергии, исходящие от холодных ладоней.

— Не буду, — в голосе нежность и забота.

Я сосредоточился и с трудом включил процесс регенерации, заодно просканировал состояние внутренних органов: сердце не повреждено, в мозгу небольшое кровоизлияние, почки и селезенка в норме, а вот печень слегка увеличена и в легких полно крови и какой-то гадости. Я усилил ток крови и прогнал по телу волну энергии, убирая все лишнее. Все эти несложные процедуры отняли последние силы, и я опять отрубился но, уже не покидая тела энлар. Подозреваю, что прекрасная незнакомка меня попросту усыпила. Очнулся только через сутки.

— С ним все будет в порядке, Владычица?

Этот голос я узнал сразу. Вампир.

— Может быть, мне стоит активировать исцеляющее заклинание?

И этот тут, а кто же занимается делами Соунора? Мы ведь, вроде, победили? Или нет?

— Не волнуйтесь, теперь его жизнь в безопасности.

Тот голос, что приказывал мне начать регенерацию. Значит, это и есть владычица Иш" Горша.

— Ему нужно восстановить силы. У вас нет ненужных пленных, чтобы он смог их зверски замучить? Или, может быть, где-нибудь случайно остались девственницы? На крайний случай, учителю вполне хватит трех-четырех женщин на пару часов. Или мало? Эй, вампирюга, как ты считаешь? Может мне сбегать за девушками?

— Герат, — чуть не плача от смеха, простонал я, — откуда у тебя такие бредовые идеи? Меня вполне устроит стейк с кровью и кувшин красного сухого вина.

Я сел в постели и открыл глаза. Меня уложили на невысокой жесткой кушетке под сенью старого дерева, вроде ясень или нечто на него похожее. Возле кушетки прямо на траве сидели мои друзья — внимательный Норис, как всегда, только в кожаных штанах и босиком, Герат с улыбкой до ушей, сияющий словно фальшивая монетка, и сосредоточенный уставший Доврик с мешками под глазами и выражением облегчения на лице. Его ригут заметно подрос. Увидев их счастливые лица, я испытал смешанное чувство радости и благодарности. Приятно, когда тебя ждут и любят. А потом я перевел взгляд на свою спасительницу. О, Великие, я пропал! Хрупкая, очаровательная, миниатюрная смуглокожая женщина с огненно красными длинными волосами, раскосыми зелеными глазами и остроконечными маленькими ушками, от нее пахло земляникой и ванилью. Тело энлара отреагировало моментально, я сразу влюбился. Это накатило на меня неожиданно и чуть не снесло все мои щиты. Мне безумно захотелось прижать ее к себе, уткнуться в красные волосы, дышать ее запахом, перебирать длинные пряди. Мне хотелось припасть к ее стопам, перецеловать каждый пальчик с ярко красными ноготками. Поднять ее на руки и унести туда, где никого нет, в места, известные только мне, в красивейшие из миров, туда, где нас никто не найдет. Я хотел провести с нею вечность, просто чтобы она позволила быть рядом, любоваться ею, слушать ее пленительный голос, дышать с нею одним воздухом. По моему телу пробежала дрожь. Но, вместо этого...

— Владычица, — голос не хотел повиноваться, и мне пришлось прокашляться. Я встал на одно колено и поцеловал руку, излучающую именно ту энергию, которая все эти дни держала мое временное тело. — Спасибо. — Прохрипел я, понимая, что если сейчас не отпущу руку прекраснейшей из женщин, уже не смогу совладать с собой и разнесу к черту эту поляну, этот лес, этот мир, чтобы никто и ничто не стояло между нами. — Я в неоплатном долгу перед тобой.

Она, наверное, почувствовала мое состояние, потому что отобрала руку, отступила на шаг и с улыбкой произнесла:

— Не стоит слов благодарности, Посланник. Для всех нас честь служить тебе. А сейчас я покину вас, у меня есть дела. Юный Норис проводит тебя в гостевой дом. Отдыхай, восстанавливай силы, мы встретимся позже, я познакомлю вас с Владыкой.

Какой глубокий, сексуальный, с легкой хрипотцой голос. Уходи, прошу, я едва сдерживаюсь. Владычица махнула рукой двум вампирам-охранникам, застывшим поодаль, и они скрылись в голубой дымке телепорта. Мне сразу стало легче. Я повернулся к друзьям и напоролся на внимательный, немного грустный взгляд Нориса. Один из самых больших недостатков Нориса — его чрезмерная понятливость. Не бойся, малыш, я умею держать себя в руках, твоей госпоже ничто не грозит. Это — голод, мне действительно стоит подпитаться, ну а пока...

— И что я пропустил?

*Abyssum abyssum invocat. — Бездна взывает к бездне (лат.)

Глава 6. В которой я и Герат по-разному влюблены, Доврик решает организационные вопросы, мы немножко пьянствуем, немножко колдуем, получаем подарки и нанимаемся провожатыми.

Папочка сыну кинжал подарил,

Чтобы он папочку больше любил.

Папа на кухне газету читал,

Между лопаток подарок торчал

Пропустил я много. Оказывается, я провалялся без сознания неделю. За это время Доврик защитил степень архимага и был единогласно избран главой Ковена магов Этаона, с чем я его искренне поздравил. Он действительно толковый мужик. Маги сумели найти троюродного племянника убитого монарха и посадить его на трон. Советником при нем остался уже архимаг Зосий. Временно. До тех пор, пока не откроется Академия на острове Магов, тогда Зосий возглавит кафедру некромантии и нежитиведения. Доврик с легкой улыбкой рассказал, какой шок испытали магистры, когда он предъявил им наших детишек с задатками истинных магов. Ну, а когда Могучий легко создал на их глазах иллюзию дракона, шок перешел в бурное ликование. Теперь целые поисковые отряды, вооруженные амулетами распознавания, отправились по всему миру разыскивать одаренных детей. Маги слезно умоляли меня дать несколько мастер-классов, но я категорически отказался. Предпочитаю работать индивидуально и мне достаточно Доврика и Герата в учениках. Так как времени у нас было мало, я просто тупо диктовал архимагу все известные мне заклинания рунной магии. Что-то мы с ним сразу разбирали, что-то ему придется осваивать самостоятельно. Параллельно я обучал Герата приемам боевой огненной магии, решив, что на бытовом уровне найдется кому преподать парню уроки. В магии воздуха я был слабоват, так что эту стихию парню придется изучать без моей помощи. Мальчишка схватывал все на лету. У него оказался цепкий и живой ум, очень хорошая память и ослиное упрямство. Он не прекращал заниматься, пока не достигал очевидного успеха. Мы освоили огненные метательные шары, которыми можно было с огромной скоростью поражать мишени, а не просто держать на ладони, осветители всевозможных видов и вплотную подобрались к огненной стене. Я хотел до своего отъезда успеть научить парня призывать и контролировать огненное существо, хотя бы слабенького демона. Потом он сможет сам развить свои способности и попробовать захомутать сущность более сильную, например — огненного элементаля. Очень большие надежды мы с архимагом возлагали на местную библиотеку, но пока нас не представили Владыке и он не дал личного дозволения, дорога чужеземцам туда была заказана. На территорию вампиров нас тоже не пустили, оставив на попечение эльфов. Видимо, решив, что таким непревзойденным мастерам темной магии, каковыми считались здесь красноголовые представители эльфийского народа, ничего не стоит остановить кучку чужеземцев. Эльфы, называли себя темными, почитали мрак и смерть и считались лучшими некромантами Этаона, впрочем, им принадлежали и самые выдающиеся достижения в области целительства.

Нас разместили за границей маленького эльфийского селения. Странно, но все наши попытки зайти на территорию анклава оканчивались крахом. Стоило направиться в сторону деревеньки, как тотчас за спиной, словно из воздуха появлялась парочка агрессивно настроенных эльфов, вооруженных традиционными кривыми кинжалами и большими луками. Они без слов давали понять, что мы нежеланные гости в их доме. Герат даже затеял игру — проскочи незамеченным мимо эльфийского патруля. Но, ни разу не выиграл и тоже смирился с изоляцией.

Гостевые домики были похожи на земляные погреба со всеми удобствами и внешне мало чем отличались от домов местных жителей. Дверь открывалась прямо в поросший травой и цветами холм. Внутрь вел коридорчик со светящимися стенами, заканчивающийся большой круглой комнатой. Освещалось помещение окном в потолке. Стол, плетеное кресло и куча мягких шкур в углу, застеленных тонким шерстяным пледом, заменяющая кровать. Первым же утром моего осознанного пребывания в гостях у темных, смешливая ярко-рыжая эльфийка принесла завтрак — стакан сока, булочки и вареные яйца. Я уже проснулся и искал вход в уборную.

— Лучезарная! — закричал я, увидев девушку. — О, божественная, подскажи слабоумному мне, как попасть в маленькую тайную комнатку для медитаций.

Девушка, стараясь не рассмеяться, поставила поднос на столик и дернула за небольшой сучок, торчащий из стены. Дверь бесшумно распахнулась.

— Спасительница! — я благодарно поцеловал деве ручку, от чего она смутилась, но это не помешало ей бросить в мою сторону заинтересованный взгляд.

— Несравненная, сейчас я весьма занят, но не разделишь ли ты с несчастным болящим странником обед?

Девушка улыбнулась, кивнула и упорхнула. Так и не сказав ни слова, лишь оставив после себя шлейф бледно— розовой энергии, которую я с жадностью поглотил. Ням-ням. Вкусняшка. Представляю, какова она будет на вкус в момент страсти...

К обеду я нарвал цветов прямо на крыше своего дома, хотел немного поколдовать, чтобы разжиться хорошим вином, но сил на создание пространственного разрыва не хватило, поэтому вместо вина я включил все свое обаяние и к приходу эльфийки был готов. Оказалось, что Дживвин выиграла целый конкурс, чтобы прислуживать мне. Кстати, ее имя переводится с языка темных эльфов как веселье, и оно ей идеально подходит. Она все время улыбается и заразительно хохочет над каждой сказанной шуткой. Прелесть, а не девчушка. Мы с ней прекрасно поладили.

— Ну и зачем ты здесь? — поинтересовался я у магистра, когда мы вдвоем потягивали вино на крыльце моего домика.

Мы с целителем, как два старых кота, нежились в теплых лучах местных солнц. Парней с нами не было: Норис носился по делам клана, а у Герата случилась любовь с симпатичной юной эльфийкой, и он пропадал где-то в темных уголках леса, подозреваю, совершенно не затем, чтобы рассказывать девушке о теории вероятности. С Довриком оказалось удивительно уютно молчать, поэтому мы лишь изредка обменивались короткими фразами, думая каждый о своем. Я о Владычице, а Могучий о делах Ковена.

— Ты спас мне жизнь, яр Сохо, и привел на Этаон истинную магию. Разве этого недостаточно, чтобы я был рядом в трудный для тебя час? — просто ответил Доврик.

Мне и сказать было нечего, кроме как благодарно пожать ему руку.

— Возможно, мне понадобится твоя помощь в поиске нескольких разумных.

— Все, что в моих скромных силах.

Через три дня я полностью восстановил силы и уже собирался отправляться в путь, решив, что о нас забыли, когда наконец-то последовало приглашение на ужин в резиденцию Владыки. Его принес Норис, облаченный в дорожную одежду с кожаной сумкой через плечо. Он сбросил сумку на землю, поклонился Доврику, пожал мне руку и протянул запечатанный магической печатью свиток. " Владыка Вратек Ревсс из клана Спящего дракона, имеет честь пригласить архимага Доврика Могучего, яра Сохо и яра Скваша на ужин ". Все. Лаконично до безобразия. Я покрутил в руках свиток, не зная как на это реагировать. Мы, конечно, ничего хорошего пока для нелюдей не сделали, разве что спасли близкого родственника Владыки, но хотелось бы более развернутое послание. Я заметил, что мое имя поместили вторым, либо намеренно нанося оскорбление, либо не верят в то, что я Посланник. Доврик только недоуменно пожал плечами. Мы оба воззрились на Нориса.

— Не смотрите на меня так! Дядя устроил мне форменный допрос с пристрастием еще и в присутствии старейшин! Они хотят увидеть Герата и вас, прежде чем делать какие-то выводы. А еще у меня отобрали оружие, накрыли сильнейшим защитным пологом и потребовали вернуться во дворец сразу же, как вручу вам приглашение! — С возмущением в голосе наябедничал Норис. — Дядя серьезно опасается за мою жизнь. Мне пришлось применить все свое умение разведчика, буквально просачиваться сквозь щели, чтобы избавиться от отряда сопровождения.

— Норис, мы вам нужны, а не вы нам. Мы не напрашиваемся в друзья, мы предлагаем дружбу. Я благодарен за свое спасение, но не более того. Такого пренебрежительного отношения ни я, ни архимаг терпеть не будем. Можешь передать своему дяде мой пламенный привет. — Я не удержался и скрутил комбинацию из трех пальцев. Доврик одобрительно крякнул.

Я резко развернулся и пошел искать Герата. Он, как и следовало ожидать, целовался, сидя под огромным деревом. Увидев меня, девушка вскочила и убежала, не давая возможности себя рассмотреть.

— Мы уходим. Прощайся. Десять минут.

— Но, учитель...

— Десять минут.

Во мне поднималась волна злости, и я прекрасно сознавал, что ее причина — совершенно не оскорбительное приглашение. Я злился, что не увижу еще раз Владычицу. Именно в этот момент меня словно облили кипятком. Блин, больно-то как. Сигналка. Я сам установил ее на Артуари, зная о тех приятных ощущениях, которые она даст при срабатывании. Но иногда я так крепко сплю, что не слышу и не чувствую ничего, вот и приходится идти на всяческие ухищрения. Вы бы слышали, какие вопли стоят на моем будильнике! Когда у меня были соседи, они два раза вызывали полицию, с ужасом решив, что в моей квартире кого-то убивают особенно изощренно. Срабатывание сигналки означало, что парни встретились с кем-то из попутчиков, а значит, и мне стоит поспешить. Герат, с обиженным видом, догнал меня у самого дома. Он недовольно сопел, но ничего не говорил. Доврик уже собрал вещи и стоял в полной боевой готовности рядом с хмурым Норисом.

— Ну что ж, Норис Ревсс из клана Призрачного дракона, давай прощаться, — я протянул вампиру руку.

— Я иду с вами, — с вызовом ответил Норис, старательно избегая моего взгляда. — Я должен тебе жизнь.

— Ты спас меня. Твой долг оплачен. Останься. Не стоит портить отношения с Владыкой из-за нас.

— Вот еще! Если он старый, твердолобый, недальновидный, беззубый пень, это еще не значит, что я должен ему подчиняться! — Норис упрямо вздернул подбородок.

— Так вот какого ты мнения о своем владыке, племянничек.

Голос, раздавшийся в пустоте, хотелось слушать — мягкий, серебристый, подвижный он словно обволакивал, маня за собой и обещая вечное блаженство. Зато серокожее лицо, появившееся вместе с телом следом за голосом, могло принадлежать как Мефистофелю, так и Казанове, как хладнокровному убийце, так и коварному соблазнителю. Узкое, с упрямым подбородком и впалыми щеками, оно притягивало взгляд. Тонкий хищный нос, сжатые губы, гневный взгляд сиреневых глаз из-под резкого излома бровей внушал трепет. Абсолютно белые волосы собраны в низкий короткий хвост, лишь тонкие пряди свободно свисают у висков. Он не был красивым в общем понятии этого слова, но он был притягательно величественен в своем гневе. На Владыке был надет черный, не стесняющий движения повседневный костюм. Серые крылья грозно развернуты, что придавало ему еще большее сходство с дьяволом, как его приято представлять в христианстве. Норис при звуках голоса опустился на одно колено и склонил голову, однако в его ответе явственно прозвучал вызов.

— Власть затмила твой разум, Владыка, если ты не понимаешь выгоды сотрудничества с истинными магами людей. Горе потери покрыло туманом твой взор, если ты не видишь спасения для Иш-Горша в лице Посланника. Лесть залила патокой твои уши, если ты не слышишь моих слов и слов видящей ашга. Я не буду тем, кто промолчит.

— Спасибо, Норис, — устало произнес Вратек, подходя . Он остановился возле коленопреклоненного племянника, секунду помедлил, но потом все же опустил тонкую ладонь на голову парня. — Я был неправ, если тебе от этого легче. Но и ты должен понять меня. В последнее время мы сталкиваемся с таким количеством посланников... — Он махнул рукой и повернулся ко мне. — Я не верил до последнего момента, но старейшина ашга Нутка приняла в астрале послание, в котором говорится о появлении в Потерянном городе чужой из пророчества. А это значит, что ты истинный Посланник. Прошу простить меня, повелитель.

И он опустился на колено рядом с Норисом. Я даже растерялся немного, настолько неожиданно все произошло. Стоял и молча пялился на коленопреклоненных вампиров. Первым не выдержал Герат. Он сильно ткнул меня локтем в бок.

— Кх, кх. Встаньте, пожалуйста. Вад Сохо, к твоим услугам Владыка, — я поклонился. — Это мои друзья — архимаг Доврик Могучий, глава ковена магов, и мой ученик граф Герат Скваш, — я подошел к Вратеку и протянул руку.

Ох, зря я это сделал. Как только его рука коснулась моей ладонью, я ощутил силу древнего вампира. Это было сродни удара электрического разряда в несколько тысяч вольт! Какая силища! Да он бог среди вампиров! Если бы я взял это тело, Палач никогда не смог бы меня победить. Еще я понял, насколько Владыка несчастен. Он нес на своих плечах судьбы и чаяния тысяч разумных, он чувствовал огромнейший прессинг ответственности за выживание своего народа. Потеря дочери состарила его на века, с каждым днем давя все большим грузом на плечи. Он любил жену, и ее страдания еще больше усиливали его муки. А еще Владыка был боец, и сдаваться он не собирался. Ему бы только найти дочь, чтобы опять видеть смех в глазах любимой. За это и я готов был перевернуть вверх дном весь Этаон.

— Мы ее найдем.

— Спасибо. Мы живем надеждой. А теперь, когда я принес свои извинения, примете ли вы мое приглашение к ужину?

Я глянул на Доврика, он кивнул в знак согласия.

— С удовольствием, Владыка.

— Вы сюда больше не вернетесь. В моем доме для вас приготовлены комнаты. Норис, ты тоже будешь жить у меня. Мне не хотелось бы упускать тебя из виду. Вы знаете, что отчебучил мой единственный племянничек? Он вызвал на дуэль сына Смнуска сына Горного духа, Ирбигима Семьдесят третьего! — Вратек оказался совершенно не беззубым, вопреки заявлениям Нориса, он с угрозой, не предвещавшей непутевому родственнику ничего хорошего, обнажил достаточно большие белоснежные клыки.

— Он назвал меня лгуном! — возмущенно заорал Норис.

— Ты единственный наследник трона и не имеешь права рисковать своей жизнью! — резко ответил Владыка, чуть повысив голос, но даже этого хватило для того, чтобы по моей спине пробежала волна. Страшно даже подумать, каков этот вампир в гневе.

— Я временный наследник, пока не найдется Авариэль*, — запальчиво вступил в пререкание наследничек, совершенно не испуганный дядюшкиным гневом.

— Ты же знаешь, Совет решил, что женщины не наследуют в Иш"Горша, — устало отмахнулся Владыка. Видно, этот спор возникал между ними не в первый раз.

— Это сейчас, а когда Авариэль сядет на трон Ашуштавара, им нечего будет возразить.

— Еще неизвестно, о ней ли идет речь в пророчестве.

— А о ком же еще? — влез в разговор Герат, до сих пор на удивление тихонько прячущийся за моей спиной. — Если она дитя чистой любви, значит, трон ее, а Норис совсем не хочет такой обузы.

Друзья довольно хлопнули по рукам. Владыка перевел мудрый взгляд на Герата, прищурившись, некоторое время изучал его ауру, а потом с ехидцей, более присущей своему племяннику, поинтересовался:

— А ты хочешь?

— А я тут причем? — поперхнулся радостью Герат.

— А притом, что моей дочери было предсказано полюбить могущественного огненного мага. И у тебя есть все шансы добиться сей милости, поскольку ты будешь околачиваться постоянно рядом с Норисом.

Мы все дружно заржали, глядя на беззвучно открывающего рот Скваша. Норис утешительно похлопал его по плечу.

— Не пугайся. Помню, в младенчестве сестренка была чудесной малышкой. Думаю, с годами она стала только красивее.

— А чего это я буду околачиваться рядом с Норисом? Я в Академию магии поступлю! — наконец-то смог возмутиться мой ученик. — Я вообще не собираюсь жениться, если только...

— Норис Ревсс! — требовательно прервал его Владыка. — Это твоя метка стоит на мальчике?

Норис как-то сразу стал меньше. Он опустил голову и виновато покаялся:

— Моя, Владыка.

Я присмотрелся к Герату. Точно! Метка никуда не делась, а наоборот, налилась силой. Я не менее сурово посмотрел на графа.

— Ученик!

— А что я? Сразу чуть что — Герат! — заныл он. — Нууу, пока ты лежал без сознания, мы подумали, что мне просто необходима сильная защита, если придется мстить за твою смерть, а так как я не умею ее накидывать, мы решили, что пока нет необходимости снимать метку. Зато мы можем общаться мысленно! — И он задрал голову стараясь придать себе независимый вид, что при бегающих глазках оказалось весьма проблематично.

Мы переглянулись с Довриком и Владыкой и синхронно вздохнули.

— Бестолочи, — констатировал архимаг, с чем мы с Вратеком согласились. — Вы хоть знаете, что добровольно принятую метку можно снять лишь в течение суток с момента принятия? — На этих словах Владыка Иш"горша скептически хмыкнул, но исправлять Доврика не стал. — Вы останетесь навсегда связаны друг с другом! Герат, ты не сможешь долго жить без энергии метки, а ты, Норис, не сможешь использовать полностью свою силу, если рядом не будет твоего друга. Вы обречены быть вместе всю жизнь! Смерть одного отразится на втором таким ударом, что неизвестно, сможет ли живой его пережить! Идиоты! Ну, вот хоть жени их теперь!

Парни, с интересом слушавшие Доврика, оценивающе посмотрели друг на друга и разом скривились.

— Дядя? — требовательно повернулся к древнему вампиру Норис.

Вратек помолчал, внимательно изучая Герата, и ответил лишь, когда молчание начало осязаемо давить на плечи недотеп.

— Можно передать права на твоего друга другому. Так сказать, поменять хозяина, но для Герата ничего не изменится. Я могу снять метку. — Норис торжествующе посмотрел на Доврика. — Но я не гарантирую, что после этого граф останется прежним.

— Это как? — решил поинтересоваться своей судьбой до сих пор внимательно слушающий вампира Скваш.

— У тебя может появиться зависимость от вампирического поцелуя, ты можешь стать дурачком и даже умереть. А можешь остаться прежним, либо стать сильнее. Чтобы проанализировать последствия мне нужно точно знать расположение светил на небосклоне в момент привязки, ваши мысли, влияние энергетических и временных потоков...множество фактов, — Владыка безразлично пожал плечами. — Я бы на вашем месте пока оставил все как есть. У Нориса еще никогда не было настоящего друга среди людей. Я вижу в этом знак. — Он ободряюще улыбнулся растерянному племяннику.

— Дядя, кто в этой связке жертва?

Вратек задумчиво посмотрел на Нориса, словно решая, стоит ли говорить правду. Я правду знал, и она мне совершенно не нравилась. Если Норис захочет, он сможет убить Герата одним только словом "умри".

— Сынок, между друзьями не может быть жертвы и палача. Вы оба несете ответственность за жизни друг друга. Я слышу стук ваших сердец, они бьются в унисон, отныне вы единое целое, один организм. Если вам удастся пронести дружбу через века, никто не посмеет стать у вас на пути. Это огромная честь и огромное испытание. Подумайте, хотите ли вы этого?

Парни переглянулись, явно телепатически обсуждая ситуацию. Мы все могли бы их подслушать, но не стали, уважая их желание.

— Мы решили пока оставить все как есть, — Норис огласил принятое решение. — Дядя, ты позволишь поискать в твоей библиотеке записи на эту тему?

Вратек кивнул и, напомнив нам, что ждет на закате, исчез. Просто исчез. Никаких порталов, никаких телепортов. Вот он стоял и вот его нет. Шикарно. Я — старый вампир, но так никогда не умел.

— Это наш дар. Дар мгновенного перемещения. Но на такие расстояния, как Владыка, не может перемещаться никто. Он — Древнейший нашего народа, — ответил Ревсс на невысказанный мною вопрос. — Мы же воспользуемся порталом. Владычица дала мне амулет.

— А твои родители? Они тоже будут на ужине? — полюбопытствовал Доврик.

— Я сирота. Моя мать была очень юной и она была чистокровной демоницей, а отец был на сто лет старше дяди и он был холоден и сдержан в чувствах. Он любил мать, по-своему, но это не мешало ему иметь нескольких наложниц среди людей. И он получал от них не только кровь. Отец был безумно красив и никогда не был моногамен. А мать... матушка была молода, вспыльчива и непредсказуема. Из-за своего огненного характера она не могла долго находиться с нами в горах, поэтому отец считал, что имеет полное право развлекаться на стороне, ведь он ее любит, а простая интрижка, это в понятии тысячелетнего вампира — такая мелочь... Как-то раз мать появилась неожиданно и застукала отца с одной из его подруг. Она не смогла сдержать огненную суть и убила их, а когда поняла что наделала, бросилась на меч. Ей повезло, что она покончила с собой. Смерть за убийство одного из нас не бывает простой.

— Прости.

— Ерунда. Все в прошлом, мне было тринадцать лет.

— Но ты совершенно не похож на демона! — воскликнул Герат, с сочувствием глядя на друга.

— Ты же видел в кого я превращаюсь в минуту опасности.

— Я думал, все вампиры так могут.

— Нет, так могу только я.

— Эй, кровосос, а когда твоя дуэль с гномом? — встрепенулся Герат, меняя тему и наивно считая, что взбучка миновала. Зря он так думает.

— Сегодня в полночь, — нехотя ответил Норис, предусмотрительно пытаясь встать спиной к дереву.

Но мы с Довриком были готовы и, если Владыка постеснялся при нас воспитывать своего бестолкового племянника, то уж ни я, ни архимаг такими предрассудками не обладали. Заклинания слетели с наших рук одновременно. Прежде, чем застыть в неподвижности, Герат подпрыгнул на месте, прикрывая зад, Норис попытался истаять туманом, но Доврик успел набросить на него парализующее заклинание и все полчаса, пока я собирал вещи и писал прощальную записку Дживвин, парни выслушивали нотации, читаемые в два недовольных голоса.

Из портала мы вышли в предгорье. Нас уже встречали. Четыре вампира в изумительной работы кольчугах, вооруженные парными клинками, с раскрытыми крыльями выглядели особенно грозно на фоне хрупкой маленькой смуглой эльфийки. Герат, увидев ее, втянул несуществующий живот, расправил плечи, приосанился и с восхищением вылупился на темную. Мы с Довриком понимающе переглянулись. Девушка была изумительно хороша и наш малыш это заметил.

— Стражи клана Летящего Дракона и личный секретарь дяди, — шепнул мне Норис, выступая вперед. — Приветствуем вас, братья по крови.— Он кивнул воинам и повернулся к эльфийке. — Приветствуем и тебя Шанааль, дочь тьмы.

Девушка улыбнулась, обнажая маленькие клычки, и мелодичным голосом произнесла:

— Приветствую тебя и твоих спутников в долине Заката. Да проведет вас темная мать наша по тропе жизни. Следуйте за мной.

И она, развернувшись, направилась к входу в тоннель, который черным провалом зиял на фоне золотистых скал. Обтянутая замшевыми штанами, попка эльфийки аппетитно покачивалась в такт ее движениям, и мы, словно зачарованные сладкой музыкой крысы, потянулись за ней. Воины перестроились: двое вампиров оказались сзади, двое по бокам. Похоже, что Герата это слегка нервировало, он ухватился за рукоять меча и поминутно оглядывался на стражей. Их это весьма веселило и, оглянувшись в очередной раз, граф наткнулся взглядом на оскаленную клыкастую кровожадную усмешку. Страж плотоядно облизнулся и, хищно клацнув зубами, послал Герату воздушный поцелуй. Больше парень не оглядывался, сосредоточив свой взгляд на более приятном объекте. Пройдя через тоннель, выбитый в скалах, мы оказались в уютной маленькой долине, со всех сторон закрытой горами. Резиденция Владыки размещалась внутри горы. Мне уже приходилось бывать в горных дворцах, а вот мои спутники с интересом глазели по сторонам. Мы в полной тишине шли вглубь скалы. Естественные гроты чередовались с выбитыми в камне величественными залами, украшенными разнообразными статуями. В некоторых залах, через которые нас проводили, сквозь отверстия в стенах лился рассеянный приглушенный солнечный свет. Некоторые коридоры освещались бездымными факелами или магическими светильниками, а некоторые были абсолютно темны. Вампирам свет не нужен, они прекрасно видят в темноте, а для остальных Доврик зажег магические огни, которые летели над головами и давали слегка зеленоватый свет. За все время пути нам не встретился ни один разумный. Наконец в сопровождении молчаливой стражи мы вошли в большой кабинет освещенный магическими светильниками в виде волчьих голов и обставленный изысканной мебелью, где нас и оставили, пообещав, что Владыка появится с минуты на минуту. Герат попытался заговорить с Шанааль, но она только загадочно улыбнулась, приложила пальчик к его губам и выпорхнула из комнаты, стрельнув на прощание большими зелеными глазищами. По тому, как парень тяжело вздохнул, плюхнулся в кресло и мечтательно уставился в потолок, мы сразу поняли, что выстрел попал в цель. Пропал наш граф!

Доврик сразу же прилип к полкам с книгами и свитками, коих здесь были десятки. Меня же заинтересовала огромная карта, занимающая почти пол стены. Она была испещрена цветными символами и утыкана миниатюрными булавками-трилистниками.

— Трилистники — те места, где Авариэль нет. — Норис встал за моей спиной. — Синими значками помечены наши поселения среди людей, зелеными посольства. Остальные значки мне неизвестны. По всей вероятности, это что-то связанное с разведкой и военными. Ашуштавар. — Он ткнул пальцем в изображение ажурной башни. — Я его никогда не видел, но дядя говорит, что красивее этого города только наши горы. Там даже воздух пронизан магией и свободой. Для эльфийского клана этот город значил очень многое. С тех пор, как его трон покинула Первожрица Многоликого и Ашуштавар сгинул в пучине войны, у эльфов родилось всего лишь тридцать детей. За пятьсот сорок лет — тридцать детей! Один ребенок в восемнадцать лет.

— Если так будет продолжаться, эльфы начнут вымирать...— я прикинул в уме, — через три-четыре века. А почему самим не разыскать город-призрак?

— Мы не ступаем на Мертвую землю.

— Почему?

— Проклятие за грехи предков. Только чужие этому миру смогут снять его.

— Поэтому сегодня мы празднуем приход Посланника, а вместе с ним и надежды.

Хриплый голос раздался откуда-то снизу у меня за спиной. Я оглянулся и сразу склонился в почтительном поклоне. Старенькая женщина с крыльями, как у большой мухи, золотистыми кудрявыми, чуть подернутыми инеем волосами и трубкой в руках была крохотной, не выше семидесяти сантиметров, но от нее веяло такой силой, что я бы пять раз подумал, прежде чем бросать ей вызов. Пышные рукава пестрой рубахи открывали маленькие тонкие пальцы, украшенные многочисленными кольцами, от которых так и разило магией, широкая ярко-зеленая юбка с огромным карманом скрывала ноги, видны были только расшитые бисером сапожки.

— Саллета! — радостно воскликнул Норис, присел перед древней старушкой на корточки и поцеловал ее в щеку. — Познакомься. Это Вад Сохо — Посланник. Тот мужчина, что уткнулся носом в свиток и ничего вокруг не замечает, — архимаг Доврик, а этот шалопай с выпученными от восторга глазами — мой друг, истинный маг Герат Скваш. Повелитель, позволь представить тебе самого сильного шамана ашга — Саллету Великую. Она прабабушка моего товарища Элла и мой большой друг. — Он с любовью и почтением смотрел на старушку.

Саллета улыбнулась нам всем мудрой и в то же время лукавой улыбкой, тяжело взмахнув крыльями, вспорхнула на высокий табурет, достала из кармана юбки кисет с табаком, неспешно набила трубку и поманила Герата пальчиком.

— Дай-ка мне огонька, внучок.

Герат щелкнул пальцами и протянул ей на ладони маленький яркий огонек. Ашга раскурила трубку, с удовольствием выпустила ароматный дым в потолок.

— Я рада, что у человечков наконец-то появились сильные маги. И теперь я вижу, что предсказания безумца Эрдогара начинают сбываться. Да, да. Моя дочь никогда не ошибается. — Она покивала головой своим мыслям и, развернувшись на стуле, обратилась к Норису. — Внучок, ты должен сопровождать этого мальчика, — ашга кивнула на меня. — Он очень одинок и на его сердце огромная печаль. Не дай ему совершить необдуманный поступок, который добавит камней на его душу.

— У меня нет души, — непроизвольно вырвалось у меня, и я сам услышал, сколько горечи прозвучало в этих словах.

— Кто это тебе сказал? — Весело поинтересовалась ашга и погрозила мне пальчиком. — Не будь глупцом, мальчик.

С этими словами она начала таять и пропала, оставив нас в полной растерянности.

— Фантом? — благоговейно поинтересовался от полок с книгами Доврик.

— Конечно, — Норис, похоже, удивлен не был. — Саллета уже лет триста, как покидает астрал лишь для того, чтобы поесть, да и это делает крайне редко. С этими ашга всегда так! — воскликнул он и забегал по кабинету.— Напустят тумана и мучайся теперь.

— Для меня ее слова ясны. — Я попытался улыбнуться, но рот не смог вспомнить, как это делается, и вместо улыбки я прикусил губу. — В свое время и ты поймешь.

— Это была ашга? — подал тихий голос Герат. — Не могу в это поверить! Я дал прикурить главной шаманше ашга! Ущипните меня, это, наверное, сон!

Норис тут же исполнил пожелание товарища. Драку прекратило только появление Вратека в сопровождении супруги. Меня при виде Владычицы, как и первый раз, охватила дрожь. Но я старательно справился с возникшим вожделением и, галантно склонившись в поклоне, приветствовал немыслимо прекрасную женщину. Она улыбнулась мне, но глаза ее оставались грустными. Я поклялся себе, что приведу к ней дочь, чего бы это мне не стоило. Я хотел, чтобы она смеялась. Хотел услышать ее смех, хотел купаться в нем, пить его. И если для этого нужно перевернуть вселенную, я был готов на это.

— Прошу вас в зал приемов, яры! — Торжественно пригласил нас Владыка и махнул рукой, раскрывая проход.

Доврика Норису пришлось оттягивать от полки с книгами силой. Архимаг пытался остаться, мотивируя это тем, что кушать ему совершенно не хочется. И только укоризненный взгляд Владычицы заставил увлеченного мага смущенно положить очередной свиток на место.

— У вас будет время изучить любые записи в нашей библиотеке, Доврик, — произнесла она, беря целителя за руку. — А сейчас не будем заставлять ждать желающих приветствовать вас.

Мы вошли под своды огромной природной пещеры, украшенной сталагмитами или сталактитами — вечно их путаю — и чуть не оглохли от усиленных эхом приветственных криков сотен глоток. Владыка поднял руку — и моментально наступила тишина. Мы стояли на выступающем каменном балкончике, перила которого были искусно вырезаны из цельного куска гранита и украшены самоцветами. Обалденно красиво и изящно. Внизу расстилалась освещенная сотнями факелов и свечей пещера. От накрытых столов поднимался легкий аппетитный запах. У меня предательски заурчало в животе, Герат неприлично громко сглотнул слюну, а Владыка вышел вперед, сказать всем здравствуйте.

— Приветствую вас, братья по крови! — Вратек изящным жестом приложил руку к груди и склонил голову, повернувшись в сторону застывших внизу безмолвными статуями вампиров. — Да пребудет с вами лик Темной Матери, друзья! — Аналогичный жест кучке эльфов. — Пусть ветер надежды и добра наполнит ваши паруса! — Это приветствие для десятка зеленокожих гигантов. — Крылатый народ, Веселый Дракон да не оставит вас! — Это для зависших в воздухе ашга. И, наконец, очередь дошла до многочисленных грозных гномов. — Повелители камня! — Гномы подняли вверх оружие, которым были буквально увешаны. — Помню ваших предков, чту ваших отцов, здравствовать вам!

Какое счастье, что нелюди так немногочисленны, иначе это "Здрасте" могло бы затянуться на час. Неужели нельзя просто всем сказать: "Привет!"? Тем временем Вратек перешел собственно к речи, которая оказалась короче приветствия.

— Пятьсот сорок лет мы ждали прихода его! Пятьсот сорок лет молили богов вернуться в наш мир! И вот наступил этот долгожданный день! Вот он — Посланник Надбогов! Приветствуйте его!

Он отступил в сторону и опустился передо мной на колено. Следом за Владыкой все в зале и на балконе встали на колено и опустили головы. Я чуть не прослезился. В полной тишине голос Логофета прозвучал особенно громко.

— Да, я — Посланник. Я принес истинную магию в ваш мир. Этот мир нуждается в равновесии, которое было нарушено, когда из него исчезло так много представителей различных рас. ( Обратите внимание, насколько я политкорректно выразился, не употребив слово нелюдь ни разу) — Я повернулся к Владычице, поднял ее за руки и, глядя в глаза, произнес клятву, гулко повторенную эхом. — Клянусь тебе прекраснейшая из женщин, я верну твою дочь! Я верну правителя Ашуштавару и верну счастье твоему народу! — Я смотрел в самые красивые глаза и видел в них надежду, благодарность и любовь. Но, увы, не ко мне. — А теперь, после того, как формальности соблюдены, не накормите ли вы голодных гостей так аппетитно пахнущим ужином? — Я подмигнул внимающим массам.

Мое заявление было встречено шумным одобрением. Мы спустились по каменным ступеням, Норис ухватил Герата, и они с позволения Вратека присоединились к шумному столу, за которым сидела молодежь, в основном вампиры, но также я заметил нескольких гномов и пару-тройку красных голов эльфов. Нас же венценосная пара повела к украшенному цветами столу, накрытому на возвышении. Там ждали старейшины. Вратек представил их, прежде чем усадить меня во главе стола на роскошный стул-трон.

— Нутка Знающая, дочь Великой Саллеты, видящая ашга. — Она была единственная женщина среди старейшин, как две капли воды похожая на мать, только без трубки и одета еще пестрее. — Вождь урашхи — старейшина Вольный Ветер.

Мне протянул руку грозный, еще не старый зеленокожий гигант, рядом с которым двухметровый Сотеки выглядел бы хиляком. Скуластое, обветренное лицо, широкий нос, полные губы и темно-зеленые внимательные глаза. Черные волосы урашхи были собраны в сотню мелких косичек, украшенных ракушками, яркими бусинами и перьями. В ушах висели серьги из спиралевидных раковин, на шее — ожерелье из крупных зубов какого-то животного. Мощный торс вождя покрывала тонкая вязь замысловатой татуировки. Одет он был только в просторные темно-серые штаны, подпоясанные широким красным кушаком. За кушак были засунуты кривые ножны с кинжалом, который для меня вполне мог сойти за меч. Великан улыбнулся, вокруг глаз сразу собрались лучики морщин, придавая лицу выражение доброго дядюшки. Он крепко пожал мне руку и кивнул.

— Мой старинный друг Гродуэр, предводитель эльфов.

Невысокий, по человеческим меркам, стройный эльф с непрошибаемым надменным выражением лица в безупречном белом камзоле грациозно поклонился, тряхнул гривой красных волос и красивым голосом пропел:

— Великая гордость и огромная надежда наполняют мое сердце, Посланник. Я слышал клятвы, данные тобой нашей Владычице, и с радостью передам их своему народу.

Тонкий намек, попробуй, мол, не исполнить, в другом мире найдем. Зная злопамятность темных, особенно таких старых темных, я ему как-то сразу поверил, поэтому постарался, как можно изящнее поклониться в ответ.

— Для меня большая честь исполнить это обещание.

— А это лучшие представители славного народа гномов, — продолжил знакомство Вратек. — Айрик, сын Маста сына Хреста, — глава клана Надземных гномов.

Рыжебородый гном с хитрющими бусинами черных глаз напоминал старого прожженного торгаша. Мне сразу захотелось похлопать по карманам в поисках кошеля. Ростом он был мне по грудь, широк в плечах и с большими руками. Он подмигнул и, заговорщицки понизив голос, предложил, слегка картавя на первых слогах:

— Наш клан конт"олирует то"говлю Иш"Го"ша. Если досточтимому Посланнику нужно что-то п"иобрести, об"ащайся непос"едственно ко мне.

— А это глава Подгорного клана — Смнуск сын Горного Духа. — Поспешил отодвинуть от меня рыжебородого Владыка.

Смнуск, которого от Айрика отличал только цвет бороды , она у гнома была иссиня-черная, — что-то неразборчиво буркнул, и я вспомнил, что именно с его сыном сегодня будет драться на дуэли Норис.

— И глава Глубинного клана — Трест, сын Труста сына Бдоста. Именно его клан добывает самые крупные самоцветы в мире.

Толстый пожилой гном с короткой седой бородкой степенно поклонился и тонким голосом произнес:

— Для нас великая честь приветствовать Посланника в этом зале, украшения для которого преподнесли в дар Владыке гномы моего клана.

— А мой клан прорубил ниши и ступени, — ревниво сообщил Смнуск, хлопая Треста сына Труста и так далее по спине.

— Это любой гном сделать может! — вклинился в разговор Айрик сын кого-то там. — А кто из вас может похвастать, что ссудил Владыке золото для ст"оительства этого великолепия? И заметьте, даже не назначил п"оценты за пользование деньгами! Бесп"ецедентный случай в исто"ии!

У меня опять заурчало в животе. Доврик толкнул меня в бок, я виновато скосился на Владыку, но спасла меня ашга.

— Друзья, давайте не будем морить гостей голодом, — прервала разгорающийся спор Нутка и первая подала пример, взлетев на специально для нее поставленный высокий стул.

Со всех сторон поднимались здравницы в нашу честь, звучали тосты, звенели медные и серебреные кубки. За нашим столом текла неспешная беседа ни о чем, по негласному согласию мы оставили все серьезные вопросы для обсуждения на завтра. В основном, говорили Доврик и гномы. Коротышки пытали мага о политической и экономической ситуации в Сауоноре, о ценах на внутреннем рынке, о моде, архитектуре, обо всем. Они явно прощупывали возможности заключения новых торговых договоров. Насколько я понял, до войны основными партнерами соунорцев были жители Визирата и Ламира. Вот что интересно, какой бы ни был мир, как бы ни выглядели представители различных народов, а черты характера остаются схожими. Например, гномы — всегда долбят камень ,очень часто прижимистые торгаши и умелые ремесленники, эльфы везде высокомерны и заносчивы, феи — вредные и влюбчивые, вампиры — скрытные и самолюбивые одиночки, оборотни — верные и беспощадные, тролли — в основной своей массе тупые, либо притворяются оными, орки..., о, орки...С ними у меня были особые счеты. Орков я ненавидел глупой, застарелой, разрушающей ненавистью... Зря, наверное, но ничего сделать с этим не мог. Орки для меня всегда — жестокие садисты, еще хуже, чем дроу. С дроу меня примирил Ласкал, когда-то спасший мою жизнь, но орки.... Все, хватит об этом.

Блюда сменялись блюдами, вино лилось рекой, кто-то пел чистым прекрасным голосом о блаженном забытье в объятиях смерти. Я заметил, что ни Владычица, ни Нутка вина не пьют, только слегка пригубливают, а через некоторое время дамы как-то незаметно исчезли из-за стола, и дальнейший ужин плавно перетек в серьезный мужской разговор. Короче, началась пьянка! Грандиозная! Шумная, веселая, с песнями и плясками. Гномы оказались компанейскими мужиками. К полуночи я объелся и осоловелыми глазами смотрел, как Айрик, вдруг излечившийся от картавости, с пеной у рта доказывает молчаливому урашхи, что ввозные пошлины занижены на пять процентов! Вольный Ветер только кивал, внимательно слушая причитающего гнома.

— По миру пойдем! Разоримся! Вспомните меня, когда эти пошлины сделают нас нищими! — это были последние слова, которые я запомнил, перед тем как упасть лицом в салат.

Насчет салата я, конечно, приукрасил, но сил своих явно не рассчитал. Можно было воспользоваться заклинанием трезвости, но смысл? Переводить ценный продукт? И мы дружно решили не пользоваться щедро предложенным Довриком магическим отрезвлением. Дальнейший вечер для меня прошел в тумане. Единственное, что я отчетливо заполнил, — это сверкающий топор в руках невысокого плотного чернобородого гнома и отливающий черным клинок, порхающий вокруг Нориса. Малыш оказался неплохим бойцом и, по-моему, победил в дуэли, нанеся Ирбигиму Семьдесят третьему царапину. Я еще помню, как поздравлял парня, как пил на брудершафт со Смнуском, потом с его сыном, затем с Владыкой, который пожаловался мне на слишком уж широкую автономию у его подданных. Он сокрушался, что эта самая автономия заставляет их всех платить гномам явно завышенные цены за товары, а эльфам позволяет скрывать свои новые магические разработки, да что там говорить, все правители совершенно самостоятельны в принятии тех или иных решений, а он, если бы мог, во, где их бы держал! При этом Владыка так сжал кубок, что смял его в тонкую полоску металла. Я ему конечно посочувствовал. С такими-то подданными как гномы.... Бедняга! Потом я танцевал с красавицей вампирессой, даже целовался с ней, о чем-то спорил с Гродуэром, ругался с ним, затем мирился, потом мы с ним пели на два голоса про черного демона, который вьется — красиво пели, нам даже аплодировали ( Гродуэр пел правильно, а я громко), а затем вдруг наступило утро....

Проснулся я в незнакомой комнате с низким потолком на кровати с балдахином. Рядом, раскидав по подушке красные кудри, похрапывал Гродуэр. Впрочем, похрапывал — это я мягко сказал. Он храпел! Экзальтированные девицы, мечтающие о нежных, возвышенных эльфах запинали бы меня ногами, если бы я сообщил им, что эти небесные создания могут издавать настолько неприличные звуки. Я толкнул Гродуэра в бок, но он только на миг замолчал и завелся с еще большим вдохновением. Я тупо смотрел на предводителя эльфов и не мог сообразить, какого черта он делает в моей комнате, или это я в его? Так ничего не решив, подумал, что не помешает выполнить разминку, чтобы хоть немного пробудить организм. Я напрягся и смог целых три раза моргнуть. От этого сложного действия мозг моментально отозвался возмущенным воплем и ушел в неизвестном направлении, оставив меня в полном неведении об окончании вечера. Я еще немного полежал, прогоняя по организму волну энергии, что дало положительный результат. Туман в глазах слегка рассеялся, и я заметил у противоположной стены большой диван с кучей подушек. Возле него аккуратно стояли мои сапоги. На полу, рядом с диваном, подложив руки под голову, лежа на животе, спал Владыка, накрывшись крыльями, Доврика видно нигде не было. Пока я рассуждал, стоит ли вставать, в двери тихонько заскреблись, и в щель просунулась лохматая голова Нориса Ревсса.

— Эй, вы тут живы? А то там собрался совет, вас ждут. А еще там, среди эльфов переполох, они потеряли предводителя, некоторые уже предлагают идти штурмом куда-нибудь...

Он замолчал и удивленно вылупился на оторвавшего от подушки голову Гродуэра.

— Скажи, что Владыка принимает доклад предводителя эльфов и скоро прибудет. И вели принести рассолу!

Нориса сдуло ветром, а я удивленно смотрел на легко вскочившего на ноги эльфа. Выглядел он так, словно только что принял ванну, посетил парикмахера, визажиста и стилиста. Никаких следов похмелья. Безупречен до оскомы. Мне сразу захотелось его убить особенно изощренно и жестоко.

— Вратек! Просыпайся, друг! Нас ждут дела! — Он пнул вампира ногой в бок, на что Владыка промычал нечто нечленораздельное, но явно нелицеприятное для эльфа.

Гродуэр сразу развил бурную деятельность. Он выглянул в коридор, отдал пару отрывистых распоряжений, на несколько минут исчез и появился уже с бокалом крови в одной руке и надкусанным соленым огурцом в другой. Следом за ним улыбающийся, до безобразия свеженький Норис тащил поднос с наполненными кубками, кувшином рассола, нарезанным мясом и овощами. Вслед за парнем в комнату просочился слегка помятый Доврик с неизменным пергаментом и палочкой для письма. Он коротко поздоровался и, присев на кровать, углубился в чтение свитка, который достал из воздуха. Эльф тем временем пытался разбудить Владыку. Но все его попытки закончились фиаско.

— Мне надоело! — вскричал он в итоге и, развернувшись к двери, отвесил ей низкий церемониальный поклон. — Владычица! Доброе утро!

Вратек перетек в вертикальное положение моментально. При этом глаза его были закрыты, но стоял он по стойке смирно, вытянув руки по швам и слегка помахивая крыльями, чтобы удержать себя в равновесии.

— Дорогая, я работаю, — отчетливым голосом проговорил он, не открывая глаз. — Мы с коллегой Гродуэром обсуждаем вопросы повышения ввозных пошлин на пять процентов, дабы спасти экономику государства. По мнению гномов, она очень сильно шатается.

Мы все дружно заржали. Гродуэр сунул вампиру бокал с кровью, в другую руку Норис вложил дяде кубок с вином. Вратек на чистом автомате отпил глоток крови, затем вошел во вкус и выхлебал все до конца, еще и потряс, ловя последнюю каплю. Глаза его распахнулись, и он с ужасом воззрился на нас.

— О, Многоликий! Что скажет Мриммэль?

Так вот какое имя носит любовь моя. Мриммэль — Вдохновляющая. Я посмаковал на языке это чудесное имя, поласкал его мысленно, погладил и спрятал среди счастливых воспоминаний.

— Ничего не скажет, она еще вчера вечером отбыла с Нуткой Видящей к старому храму Многоликого, — успокоил древнего вампира вампир молодой, протягивая мне кувшин с рассолом, к которому я с наслаждением присосался. — Просила передать тебе, что они займутся подготовкой храма к приходу богов.

— О! Тогда давайте позавтракаем и пойдем, послушаем, что нам сообщат великие старцы, — Вратек озадаченно оглянулся вокруг. — А как я оказался в твоей комнате, племянник?

— По всей видимости, так же, как в ней оказались и остальные, — невинно ответил Норис.

— А где в таком случае ночевали вы с графом? — подозрительно принюхиваясь, поинтересовался Владыка.

— Я спал там... — Норис неопределенно помахал рукой. — А граф ночевал в покоях ... ты только не ругайся! — Вампир на всякий случай прижался к стене спиной и начал двигаться к выходу. — Он ночевал у Шанааль! — Выпалил он на одном дыхании и сжался в ожидании взбучки, но Вратек это известие воспринял вполне спокойно.

— Она почти взрослая женщина и сама решает, с кем ей провести ночь, — пожал он плечами. — Только ведь она старше твоего друга лет на двести...Хотя, конечно, Шанааль не выглядит на свой возраст. Девчонка еще.

— Это хорошо, когда первый раз женщина старше и опытнее, — подмигнул ему улыбающийся Гродуэр.

Вампир почему-то смутился и бросил на друга укоризненный взгляд. Мы дружно подняли бокалы за любовь, выпили, и я сразу почувствовал зверский голод.

На встречу со старейшинами я отправил Доврика, поскольку не чувствовал за собой ответственности за этот мир. Кто я, в конце концов, такой? Обыкновенный наемник, которому заплатили деньги совершенно за другое, и я не собираюсь забивать голову договорами, актами и меморандумами. Слишком стар для всего этого. Доврик у нас парень молодой, наделенный полномочиями, вот пусть и занимается. Вместо этого, взяв Нориса в проводники, я отбыл в храм Многоликого. Герат, кстати, так и не появился. Совсем парню вскружила голову любовь!

Наступили теплые сумерки, когда мы добрались до места. Храм находился среди цветущего изобилия. Все деревья, кустарники и газон были покрыты разнообразными цветами. Все благоухало и кружилось на крыльях множества ярких ночных бабочек. И посреди этого великолепия, возвышалось круглое деревянное сооружение, наружные стены которого были украшены резным цветочным орнаментом. К нам подлетел юноша из племени ашга, ростом с годовалого ребенка, и, радостно поздоровавшись, пригласил вовнутрь.

— Видящая знала, что вы придете, — заговорщицки сообщил он, пожирая меня глазами.

Ашга летал параллельно земле, издавая в полете тихое жужжание, словно большая яркая муха. На малютке были надеты ярко желтые шаровары, синяя в белые горохи рубаха, зеленая вязаная шапочка едва держалась на золотистой макушке. Запястья украшали многочисленные цветные браслеты, на ногах туфли с задранными носами красного цвета. Он мельтешил перед глазами, словно расписная тарелка, и у меня опять заболела голова.

— Дружок, ты не мог бы летать не так быстро, — в конце концов, взвыл я.

— Посланник назвал меня другом! — Пронзительно завопил ашга и, постоянно выкрикивая эту фразу, стремительно рванул в сторону кустов, где уже давно кто-то шептался и хихикал.

— Может, мне открыть лавку и продавать кусочки одежды и плоти Посланника под видом святых мощей? — задумчиво произнес Норис, за что тут же схлопотал от меня подзатыльник, что не помешало ему растянуть рот в клыкастой усмешке.

Внутри храм поражал своей изысканной, лаконичной и мрачной строгостью, ничего лишнего. Темные деревянные стены от пола до потолка были покрыты настолько искусной резьбой, изображающей сцены быта, сражений, охоты и просто пейзажи, что я громко вздохнул и медленно пошел вдоль, любуясь на эту красоту. Норис остался где-то позади. Я слышал, как он с кем-то здоровается, но не обратил на это внимания, поглощенный созерцанием шедевра эльфийских резчиков.

— Я тоже не перестаю восхищаться умением наших мастеров, — раздался прекраснейший голос.

— Приветствую тебя, Владычица, — я склонился в поклоне.

— Это я должна склонить перед тобой колени, Посланник.

— Прошу тебя, называй меня по имени. Сегодня я не Посланник, а простой путешественник.

— Пойдем, Вад, я покажу тебе храм.

Она взяла меня под руку таким естественным жестом, словно мы проделывали это множество раз. По мне прокатилась волна жара. Все-таки я еще не совсем покойник. Все мои сущности единогласно сделали стойку и начали обильно поливать пол слюной, только разум со вздохом констатировал, что мне здесь ничего не светит. Я внял предупреждениям разума и заставил сердце биться ровнее. Серое Я со вздохом согласилось с разумом, а темное Я еще побурчало маленько, но тоже уползло страдать во тьму.

Мриммэль повела меня к возвышающейся в центре зала скульптуре, и чем ближе мы к ней подходили, тем сильнее я ловил потоки силы, льющиеся по спирали, центр которой находился прямо под изваянием. Возле самой скульптуры мой резерв просто моментально наполнился хлынувшей силой. Я перекрыл поток, чтобы не взорваться от переполняющей меня магии. Энергетическая жила такой мощи! Недаром древние поставили здесь храм.

— Когда Богиня отзывалась на наши просьбы, она любила воплощаться именно в этом храме. Говорила, что здесь очень мощный природный водоворот силы, — тихо произнесла Мриммэль, гладя выщербленный гранитный стол, тянущийся вокруг высеченного из камня Многоликого. — Этот шедевр вырезал величайший скульптор гномов Жрост сын Зобза сына Кгаста, ничем не уступающий в мастерстве великим зодчим нашего народа, построившим этот храм. Он трудился над изображением два года и был вознагражден самим Многоликим.

Я с интересом рассматривал каменную композицию. Внутри огромного круглого стола находился круглый постамент, который обвивал змей-дракон. Сам Многоликий был представлен в виде шести разумных, стоящих спина к спине — урашхи, демон, женщина, эльф, вампир и существо, чем-то неуловимо напоминающее эльфа, но все-таки другое. Неужели?

— Кто это? — поинтересовался я, кивая на него.

— Орк. Пока существовали города вокруг Ашуштавара, у нас была надежда на возрождение расы наших давних недругов. Моя кровь видит в них врагов, но разум говорит, что раз Многоликий привел их на эту землю, значит, они были тоже ему дороги.

— Расскажи мне о нем, — попросил я, кивая на скульптуру.

Владычица медленно пошла вокруг стола.

— У Многоликого шесть образов — две темных, две светлых и две ни темных, ни светлых — нейтральных. — Она обошла вокруг и остановилась напротив мраморной женщины в длинном платье.

До боли родное, зовущее лицо. Оно обещало покой и радость, забвение и счастье. Я подался вперед, впившись взглядом в эти незабываемые черты. Женщина протягивала мне руку, глядя с состраданием и болью, словно знала, о чем я вспомнил, словно видела вновь открывшуюся рану в моей груди. Во мне завыли мои сущности.

— Эльфы более других чтят лик нашей темной матери — Смерти. Это всегда женщина — милосердная и жестокая, нежная и яростная, мягкая и неистовая. Мы все рождены для того, чтобы прийти в ее легкие объятия. У вампиров с нею тоже особые отношения. Она возложила на них обязанности переводить души избранных на другую сторону небесной огненной реки, где они попадают на новый виток перерождения. Но самая большая честь для нас — это чтобы Ждущий на Закате забрал душу в ее мир — Дэву, где каждый находит для себя то, что искал в цикле воплощений.

Эльфийка подошла к следующей статуе. Орк был изображен во время боя, он стоял на полусогнутых ногах, замерший посреди вихря разворота, парные клинки направлены кому-то в тело, приоткрытый в крике ярости рот, раскосые глаза даже в камне горят радостью атаки. Безумие и эйфория войны. Мне не нужно было гадать, какой это лик.

— Бог Войны, покровитель воинов, борцов и гордых упрямцев. Справедливый, жестокий и милостивый. Он всегда рядом с ликом Смерти и ликом Крови. — Мриммэль остановилась напротив надменного вампира. Скрестив на груди руки, он смотрел на нас сверху вниз. — Кровавый бог хранит магов и вампиров. Он может дать огромную силу, а может выпить тебя досуха. Бог, который любит и требует жертв.

Мое сердце гулко забилось, казалось, что вампир видит меня насквозь, со всеми моими низменными и возвышенными желаниями. Он мог бы быть моим богом, если бы я умел молиться. Мы перешли к следующей статуе. Крылатый демон с легкой мечтательной улыбкой на безобразном лице стоял, облокотившись на огромный меч, в руке он держал букет, словно ждал кого-то. Он мне напомнил Палача в его истинном облике. Может быть, мой нынешний соперник послужил прототипом этому изображению? Я весело фыркнул, не представляя Палача с цветами, хотя... я его и заботливым отцом не представляю.

— Демоны не поклоняются никому, но и они чтили Многоликого, считая его одним из них. Лик Любви, а еще Бог Выбора и Предназначения. — Мриммэль достала из волос белую розу и положила на стол к ногам демона.

— Любви? — я поперхнулся смехом.

— Ты не ослышался. Знаешь ли ты, Посланник, что война, приведшая к исходу драконов, случилась из-за любви демона и орчанки?

Я ошарашено смотрел на статую, а в голове у меня рождались мысли и словно мыши расползались по углам. Не из-за моего ли "друга" началась эта война, и не за это ли он уже столько веков несет наказание?

— Я этого не знал.

— Это древняя легенда. Орчанка была первожрицей Многоликого и женой вождя драконов, коварный демон соблазнил ее, но и сам был соблазнен ее умом и красотой, он полюбил свою жертву. От их страсти зародилась новая жизнь. Когда дракон узнал об этом, он пришел в ярость и чуть не убил неверную, но вовремя подоспевший демон помешал ему. Они бились несколько дней, и в итоге демон победил, убив вождя. Когда драконы узнали об этом, они разорвали дипломатические отношения между этим миром и Темной стороной и запечатали проход. Орчанка больше никогда не видела своего любимого. Она родила дочь и бросилась со скалы в море, оставив девочку на попечение старой няньки, которая вскоре после смерти матери исчезла с ребенком в неизвестном направлении. Легенда гласит, что перед тем как покончить с собой, жрица посетила видящую ашга и та сообщила ей о предстоящих несчастьях и посоветовала провести редкий ритуал "защиты плоти", чтобы укрыть ребенка от недоброжелателей. Она знала, что девочке, ставшей причиной конфликта никогда этого не простят. Демон же все это время искал способы прорваться сквозь завесу, но когда он смог открыть проход, его возлюбленной уже не было в живых, а дочь бесследно пропала. Тогда он проклял драконов и науськал человеческих магов напасть на них. Так началась война, единственная, в которой демоны сражались на стороне людей.

Интересно, какую версию мне выдаст Палач, когда я верну ему ребенка. Что найду обеих девочек, я не сомневался. (Почему я уверен, что они девочки? Ведь одной почти восемьдесят, а второй, вообще, пятьсот сорок лет..., но вот уверен и все!) Хотя... как найти принцессу, я знал, у меня были все исходные данные, но как найти дочь Ликтора, не ища ее? Я ведь даже имени ребенка не знаю! Но что-то шептало мне — она сама найдется, нужно только подождать. Прямо передача "Ищу тебя", и я — главный режиссер, ведущий, оператор и исполнитель. А оно мне надо? — спросил разум, и сердце ответило — надо. Дети не должны быть потерянными. Я рос сиротой и прекрасно знаю, что это такое, а поэтому, как говорится, костьми лягу, но девочек разыщу. А еще — такой прекрасный повод насолить Великим.... Тем временем, мы подошли к статуе урашхи. Гигант стоял на борту корабля, держась за натянутый канат мускулистой рукой. Его взгляд был направлен вдаль, ветер развивал длинные косички. Все вокруг словно дышало морской свежестью.

— Морской Ветер. Бог Мореход, покровитель путешественников, торговцев и всех, кому не сидится дома, очень любим гномами и урашхи, — Владычица грустно улыбнулась. — Я буду просить, чтобы он оказал тебе содействие в пути. И, наконец, Бог Весельчак, — она, улыбаясь, остановилась возле эльфа с хитрющей и озорной улыбкой на лице. Он крутил в руках монетку, словно собирался её подбросить. — К нему взывают игроки и воры, шулеры всех мастей, охотники за удачей и те, кто идет по жизни легко, не обременяя себя проблемами. Это бог озорник, бог шутник. Ашга поклоняются именно этому лику, считая, что хорошее настроение — лучшее достоинство живых. Хотя, знаешь, Нутка говорит, что веселый мертвый более приятный собеседник, чем угрюмый живой.

— А драконы? Кого предпочитали они? — поинтересовался я.

— Они не отделяли один лик от другого, воспринимая Многоликого единым целым. Он — Дракон, несущий наш мир на своих плечах. Дракон с шестью ликами. Почему ты так на меня смотришь?

Я тряхнул головой от такой резкой смены темы.

— Ты красивая, ты нежная, умная, утонченная, ранимая и в то же время очень сильная, почему бы мне не любоваться тобой? Если бы ты приказала, я бы бросил к твоим ногам вселенную, — неожиданно для самого себя признался я.

Я подошел, взял ее маленькие ручки в свои ладони, поднес к губам и осторожно поцеловал, затем приложил к своим щекам и замер, наслаждаясь теплом ее рук. Она позволила это мне, не стала отбирать ладони. Так мы и стояли в храме Многоликого в полной тишине, объединенные мгновеньем нежности.

— Вад, я знаю, что ты испытываешь ко мне, знаю с того момента, как открылись твои глаза. Это видно в твоем взгляде, и я благодарна, что ты не стал перешагивать черту, из-за которой нет возврата. Я люблю своего мужа, люблю искренне и нежно, люблю так, как никогда никого больше любить не буду. Он тот единственный, которого мне послала судьба.

— Я знаю, — прошептал я, чувствуя, как из-под закрытых ресниц пытается просочиться предательница-слезинка. Усилием воли я загнал ее назад. Парни не плачут из-за несчастной любви. — Я знаю и поэтому ничего не прошу. Завтра мы уйдем, но позволь мне эти мгновения сохранить в сердце на всю ту вечность, что мне грозит.

Она встала на цыпочки и поцеловала меня в губы. Не страстным, сексуальным поцелуем, а мягким, нежным, словно подарила легкое касание.

— Какие они, Надбоги?

Какие? Бездушные, эгоистичные, безликие, лицемерные, величественные и непостижимые как сам космос. Но вслух я сказал:

— Как можно описать воздух, которым мы дышим? Он незаметен но, лишившись его, мы умрем. Так и Великие, они — сам воздух, сам мир, что вокруг нас. Постичь их суть невозможно, как невозможно вычерпать океан ложкой. Я искренне восхищаюсь ими и так же искренне ненавижу.

— Расскажи мне о себе, — тихо попросила Мриммэль.

И я рассказал ей все. Я рассказал ей то, что не рассказывал ни одному живому существу на свете, я обнажил перед нею свои неприглядные стороны, вскрыл старые раны, вспомнил то, о чем старательно забывал на протяжении веков. Когда я закончил рассказ, её лицо блестело от слез.

— Бедный, бедный... , — шептала она, обнимая меня.

И впервые с тех пор, как я стал тем, кто я есть, я испытал огромное облегчение от того, что мне не нужно больше одному нести груз этих воспоминаний.

Мы, обнявшись, сидели в храме Многоликого, когда нас нашли смущенный и сияющий Герат и серьезная Шанааль. Шанааль поклонилась и, отозвав Владычицу в сторону, начала что-то ей тихонько рассказывать. Я с удовольствием смотрел на них. Две восхитительно красивые женщины и такие разные. Глядя на Мриммэль, даже зная, что она сильный маг и прекрасный боец, мне хотелось ее оберегать, укутывать в объятиях, ловить каждый вздох, а когда смотришь на Шанааль, возникает сильнейшее сексуальное желание, но никак не потребность заботиться о ней. Глядя на нее, сразу ясно, что она способна позаботиться о себе сама. И почему так бывает? Женщины всегда были для меня загадки. Иногда мне кажется, что в каждой привлекательной девчонке сидит по маленькому дьяволенку, который нашептывает своей хозяйке множество способов попортить мне нервы. Чтобы отвлечься, я обратил свой взор на Герата. Но, увы! Парень был безнадежно потерян для общения еще, по крайней мере, на пару дней. Он затуманенными глазами с обожанием смотрел на Шанааль и исчез с нею в дымке портала, как только Владычица отпустила ее, так и не сказав мне ни слова. Кошмар! Что вы с нами делаете, женщины! После их ухода между нами возникло неуклюжее молчание. Вновь обниматься вроде как повода не было, говорить о банальных вещах не хотелось... Нас спас Норис, появившийся в обществе еще двоих вампиров. Он по-родственному поцеловал Мриммэль в щечку, чем вызвал во мне волну негодования и сообщил:

— Дядя просит нас вернуться.

Мы распрощались с Владычицей и отбыли в сторону резиденции.

— Я решил, что проведу обряд поиска девочки в этом храме. Здесь мощнейшая воронка силы, что очень облегчит задачу, — сообщил я Норису, когда мы вышли из портала. — Что там стряслось, что нам потребовалось возвращаться?

— Да ничего не стряслось. Просто в храме не работает магия, а мне надоело руками мыть и чистить, вот я и выдумал этот вызов, — беспечно махнул рукой вампир.

Я с грустью и благодарностью пожал недоумевающему Норису руку.

Доврик подписал кучу бумаг о сотрудничестве в области магических наук, обсудил вопросы создания совместной академии магии, и последующие два дня мы были полностью предоставлены себе, а, значит, пропадали в библиотеке. Я нашел пару очень интересных заклинаний, Герат научился швыряться молниями и воспламенять деревянные предметы на расстоянии, а Доврик вообще перебрался спать в читальный зал. Утром третьего дня меня вторично обдало кипятком и я понял, что Артуари встретил еще одного участника квеста. Пора было отправляться в путь. Я сожалел, что нам не хватило времени ближе познакомится с бытом и образом жизни жителей Иш"Горша, но контракт превыше всего. Может быть после того как я исполню Заказ я смогу провести здесь часть отпуска.

Архимаг оставался в Иш"Горше поработать в библиотеке. Я сто раз поклялся, что свяжусь с ним до своего отбытия из этого мира. Известие о том, что я Посланник, Доврик воспринял совершенно спокойно, догадавшись об этом еще когда я разыскал Герата. Мы пожали друг другу руки и расстались без лишних слов. Он заперся в библиотеке, я же отправлялся к старому храму, чтобы провести сложный обряд поиска. После мы собирались проведать Гродуэра и от него переместиться в Приграничье, где по моим данным находились четверо моих подопечных. Это был первый раз, когда мы с Мриммэль увиделись после того памятного разговора в храме. Владычица дала мне прядь рыжих детских волос в красивом деревянном футляре.

— Я буду просить Надбогов об удаче для тебя, Вад, — сказала она мне на прощание и поцеловала в щеку.

Я поклонился ей, пожал руку строгому уставшему Вратеку, толкнул грустного Герата в портал, помахал рукой улыбающейся Шанааль и шагнул на цветочную поляну. Норис и Гродуэр, оба непривычно серьезные, уже ждали нас у храма. Мне пришлось выдержать нехилый бой с Владыкой и старейшинами, которые пытались навязать мне в сопровождение небольшой такой хирд гномов, всего-то из пятидесяти особей. Пришлось даже прибегнуть к силе Логофета. Только это и охладило воинственных гномов от участия в кампании. Только почему я уверен, что меня будут негласно сопровождать лучшие разведчики и шпионы вампирских семей и эльфийских кланов?

Когда я начал проводить обряд, я понял, почему Авариэль не могли обнаружить раньше. На ребенке был мощнейший отражающий щит, закрывающий ее от любого магического поиска. В этом мире не было мага способного поставить такой щит, а значит, вмешался кто-то очень и очень сильный. Не мои ли хозяева? Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы прорваться сквозь него. Девочка двигалась от Приграничья в сторону столицы империи Круссии, но удивительно было другое! К Авариэль был привязан поисковый поводок, правда не к ней самой, а к какому-то предмету у нее в руках или на одежде. Ее передвижение отслеживал еще кто-то помимо меня. Это известие очень встревожило моих друзей. Гродуэр хотел послать отборный эльфийский отряд прочесать окрестности столицы, а Норис готов был лететь на поиски сестры на крыльях, но я категорически возразил. Принцесса была неразрывно связана с пророчеством, а значит, учитывалась в игре как отдельная сила. Я в приказном порядке истребовал с обоих клятву в молчании и невмешательстве. Хорошо быть посланником Надбогов — мне не посмели отказать. Не хватало еще, чтобы они испортили мне игру. Правда, хитрый эльф в ответ выторговал с меня слово, что я обращусь в первую очередь к нему, если нам понадобится помощь, и что именно он будет тем, кто введет Авариэль в отчий дом. Для связи Гродуэр выдал мне эльфийский амулет — симпатичный золотой трилистник, выполненный с изяществом и филигранной точностью, который он торжественно приколол мне на рубашку.

— Вам надо в Тяжич, — аккуратно складывая в шкатулку остатки волос принцессы, заявил Гродуэр. — Ты ведь сможешь определить местонахождения девочки более точно, если она будет близко?

Я только кивнул. Обряд поиска дался мне нелегко, и я тяжело пыхтел, привалившись к ножке мраморного стола, поглощая энергию природного источника. Постепенно силы вернулись, и можно было двигаться в путь, о чем я и сообщил тихонько ждущим меня друзьям.

— Не так быстро, Посланник, — остудил мой пыл Гродуэр. — Ты еще не получил подарок от эльфов.

Дело в том, что гномы подарили мне увесистый мешочек с драгоценными камнями изумительной чистоты; ашга торжественно вручили веревочку с пятью узелками — каждый из которых можно было использовать как портал, стоило только развязать узелок и назвать место куда хочется попасть ( сильнейшее шаманство, плюс десять по моей шкале), урашхи преподнесли великолепный ритуальный кинжал, вампиры отдали мне самое ценное, что у них было — наследника престола, в придачу к нему отличную карту мира и обещание прийти на помощь по первому зову, и только эльфы еще ничем меня не одарили. Зная темных, я почему-то был уверен, что их подарок будет самым внушительным.

Гродуэр привел нас на луг.

— Нужно немного подождать. Они уже гонят их сюда, — загадочно сообщил он.

Непривычно молчаливый Герат мгновенно скинул котомку, растянулся в траве и заснул. Похоже, что ночью ему поспать не удалось. Эльф присел рядом с ним и просто замер. Мы же с Норисом расстелили на траве карту и попытались определить маршрут.

— Нам нужно попасть в окрестности Инайры. Принцесса движется довольно медленно в сторону Тяжича, мы успеем догнать её. Но прежде я должен разыскать еще несколько человек. А, судя по некоторым ощущениям, они находятся как раз у нас на пути — в окрестностях Инайры. Что там есть?

Норис ненадолго задумался.

— Несколько баронских замков. Твои люди из благородных? Они могут гостить у кого-нибудь из баронов?

— Поверь мне, их высочества будут желанными гостями в любом замке и дворце, — я усмехнулся. — Один из них воин, второй немного алхимик и чернокнижник. У кого они могли бы остановиться?

— У любого. Но если следовать их пристрастиям, то в дне пути от города находится Черный замок. Его владелец — неплохой алхимик и очень любознательный человек. Я как-то сталкивался с ним по делам клана. Он смог приобрести древний круг силы ашга, и Владыка посылал меня узнать, не перепродаст ли барон его нам. Но алхимика не соблазнили никакие деньги, он готов был к обмену, но за круг хотел тайных знаний, и сделка не состоялась.

— Думаешь, он помнит тебя?

— Нет. Я рассеивал его внимание, но сам разговор он запомнить должен был. Повелитель, а зачем тебе эти люди? Разве не главнее сейчас найти Авариэль и посадить ее на трон Потерянного города?

— Не забывай, что я наемник, и у меня есть обязательства перед нанимателем. Если параллельно мы сможем разыскать принцессу, я буду счастлив. А моя интуиция говорит, что она связана с кем-то из моих клиентов. Кстати, Норис, я не хочу, чтобы правда о нас была доступна всем. Мы простые путешественники, в поисках приключений. Тебя я опять спрячу под личиной, ученика предупрежу, чтоб не светился со своими магическими возможностями. Воспользуйся, пожалуйста, меткой и закрой ему рот, он ведь не знает всей правды обо мне.

Норис серьезно кивнул.

— Он никому ничего не расскажет. Но мне кажется, ему можно доверять.

— Я не сомневаюсь, что граф — человек чести, но эти знания слишком опасны. Лучше ты ему все расскажешь, когда я исчезну из этого мира.

— Ты думаешь, он меня простит?

Норис сразу погрустнел и замолчал, складывая карту. Может быть, я не прав и не стоит ограждать мальчишку от тайн, которые могут ему навредить? Возможно, стоит ему дать право выбора? Я посмотрел на Скваша и вздрогнул от омерзения и ужаса. Над ним колыхалась уродливая тварь, с интересом рассматривая спящего парня. Короткое толстое змеиное чешуйчатое тело переливалось всеми оттенками черного, морда напоминала перекошенное женское лицо. Жуткая бестия. И подобралась так бесшумно, что мы ее не заметили. Я тихонько потянул из ножен Каракурт, но Норис остановил меня, положив руку на плечо.

— Это трувьян. Для нас они не опасны. Люди еще называют их грымзами.

И я понимаю, откуда такое название! Выражение морды точно как у тещи-грымзы, встречающей любимого зятя после бани со скалкой в руке. Тем временем проснулся Герат и с ужасом вылупился на нависающую над ним харю. Трувьян всхрапнул, раскрыл огромнейшую пасть, утыканную акульими зубами, и с громким чавкающим звуком облизал Сквашу лицо.

— А! Уберите от меня эту заразу! — отталкивая голову двумя руками, заорал мокрый Герат. — Она меня облизала! Фу!

Гродуэр зачирикал, засвистел, и трувьян шустро отполз ближе к эльфу, позволяя Герату подняться на ноги. Граф тотчас вскочил и с остервенением начал вытирать лицо подолом рубахи.

— Голосистая пришла сообщить нам, что они приближаются, — темный гладил тварь, словно это была комнатная собачка, а та урчала, как огромная домашняя кошка.

Раздался топот, и на луг вылетел табун лошадей, гонимый несколькими десятками трувьянов. Кони сделали по лугу круг и, сбившись в кучу, нервно замерли недалеко от нас. Их загонщики бесшумно растворились в траве. Что это был за табун! Около пяти десятков грациозных, тонконогих, изящных жеребцов и кобыл одноцветного окраса. Я не великий знаток лошадей, но, глядя на этих красавцев, у меня замирало сердце.

— Эльфийские кони, — восхищенно прошептал Норис и лихорадочно зашарил по сумке. — Где-то у меня были сухари...— бормотал он.

— Да, это они, — гордо произнес Гродуэр. — Кони темных эльфов. Это наш дар тебе, Посланник.

Он свистнул, табун зашевелился, из него вылетел вороной жеребец и понесся в нашу сторону. Я даже прижмурился, так сиял черный маслянистый цвет его шкуры. Безукоризнен. Он летел, словно не касался земли, и, похоже, тормозить не собирался. Я отступил на шаг назад. Вместе со мною отошел Герат, Норис же зачарованно смотрел на приближающегося жеребца.

— Кровосос, исчезни с его пути! Я еще не хочу умирать! — не выдержал Скваш.

Однако жеребец подлетел к Гродуэру и резко застыл, уткнувшись лбом в лоб эльфа. Так они постояли несколько секунд, словно обмениваясь мыслями, а затем жеребец побежал обратно.

— Это Ветер, мой друг, — с удовольствием, наблюдая за конем, сообщил темный. — Наши лошади — самые верные. Товарищ может предать, женщина — изменить, родина — отвергнуть, но эльфийский конь всегда останется рядом с тем, кого выбрал в друзья.

Тем временем, к нам подошло несколько лошадок, они потыкались мордами, обнюхали нас, пофыркали, и трое из них удалились пастись, а одна, точнее, один — бурый с белыми гривой и хвостом, (вроде такая масть называется игреневой), остался стоять возле Нориса, который от счастья начал скармливать жеребцу наш трехдневный запас сухарей.

— Это Верный, береги его, — эльф потрепал коня по холке.

Остальные кони разбрелись по лугу, не обращая на нас никакого внимания. Гродуэр безмятежно улыбался, Герат нервничал, а мне было все рано. Вот если я один останусь без лошади, тогда и начну дергаться. Я, вообще-то, предпочитаю перемещаться более приятными способами, чем верхом. Для меня конь — синоним слову проблема. Большущая такая проблема, которая двигается, кусается, бьется хвостом, жрет, гадит, где ей вздумается, и норовит выбежать из-под седла в самый ответственный момент. Ну, а если выбора нет, то не все ли равно, на чьей спине отбивать зад — породистого жеребца или деревенской клячи — все едино. Тем временем, с видом " я тут случайно мимо проходила" к нам приблизилась стройная кобыла цвета топленого молока, с выразительными голубыми глазами и короткой топорщащейся гривой. Она с независимым видом обошла вокруг меня, покрутила мордой, помахала хвостом и уткнулась в ладони Герата, требуя подношения. Парень засиял что та старая дева, которую вдруг приехали сватать, выхватил из рук вампира мешок с сухарями и сунул его под нос привередливой кобыле. Жеребцу и Норису это не понравилось, завязалась небольшая потасовка, в которой победила дружба. Мешок был разделен пополам. Гродуэр сообщил счастливому Герату, что кличка кобылы — Гордая.

— А сами вы, что есть будите, шалопаи? — по-старчески проворчал я, слегка раздосадованный тем, что ни один из коней меня не выбрал.

Тут послышался стук копыт и громкое недовольное ржание. Из леса вылетели два огромных, по сравнению с остальными лошадьми, жеребца — темно гнедой и белоснежный. Высокие, неукротимые, мощные и в то же время изящные. Особенно хорош был белоснежный, красивую голову которого украшала длинная черная стрелка вдоль морды. Гнедой тоже был ничего — темно— шоколадного цвета с яркими черными подпалами на оскаленной дикой морде, длинная грива, хвост, ноги тоже черного цвета. Он гнал белого, пытаясь укусить за шею. Вот кони остановились и, поднявшись на дыбы, сошлись в сшибке. Силы были примерно равны. Дикое ржание, стук копыт, удары. И белоснежный красавец не выдержал. С тихим ржанием он отскочил в сторону и припустил под защиту табуна. Гнедой еще побил копытом, победоносно заржал, горделиво выгнув длинную шею, и с воинственным видом затрусил в нашу сторону. У меня по коже пробежали стайки мурашек, я с надеждой скосился на Гродуэра, но эльф спасать меня явно не собирался. Мне весьма сложно находить общий язык и с нормальными-то лошадьми, а уж от этого монстра я бы вообще предпочел держаться подальше.

— Этот жеребец из коу"эров, — радостно оскалившись, сообщил мне темный. — Обычно мы делаем ставки, скольких наездников он сбросит за один час.

— Коу"эр, что это такое? — подозрительно поинтересовался я, опасаясь какого-то подвоха. Сейчас окажется, что это и не конь вовсе, а помесь какого-нибудь черта с бесом. Тем более, что уж очень жеребец напоминал сорвавшееся с цепи исчадие ада.

— Коу"эры — доминирующие жеребцы, вожаки среди вожаков. Почти все жеребята несут в себе их кровь, кровь самого сильного жеребца стада. Неистовый Гром уже не первый год коу"эр этого табуна.

Вот, спасибо! Гром! Ну почему не Тихоня или Одуванчик? Чем я прогневал Великих за это издевательство? А жеребец тем временем гордо и независимо приблизился к нашей группе. Нагло оттолкнул голову кобылы от мешка с сухарями, выхватил оный из рук Герата, да с такой силой, что парень отскочил в сторону, за секунду распотрошил его, схрупал рассыпавшиеся сухари и наконец-то соизволил посмотреть на вашего покорного слугу.

— Иди, иди отсюда! — посоветовал я коню. — Мы с тобой не пара. Наши чувства никогда не смогут перейти в любовь, так что и пытаться давай не будем.

Жеребец пренебрежительно, как мне показалось, фыркнул, показал зубы, наверное, в усмешке, а не в угрожающем оскале ( мне так хотелось думать), и неожиданно по-собачьи лизнул мне руку. Я вздохнул с облегчением, потому что, не смотря на заверения темного о лошадиной природе моего нового знакомца, подсознательно ожидал увидеть у него во рту клыки, источающие яд.

— Я был уверен, что Гром выберет тебя, Посланник, — довольно лыбясь сообщил мне эльф. — Вратек проспорил мне пять золотых. — И этот паразит радостно потер ручонки.

— Знаешь, Гродуэр, мне стыдно в этом признаться, но я его боюсь, — честно сообщил я, глядя жеребцу в наглые вишневые глаза. — Может, пусть его, а? Давай подождем еще немножко, вдруг на меня позарится какая старая хромая кобыла?

Эльф счастливо рассмеялся, предвкушая, какие байки он будет рассказывать на очередном совете, и поднял руку, чтобы похлопать Грома по шее, но передумал.

— Да, ладно тебе! Коу"эры самые верные друзья и, если он выбрал тебя, бояться нечего.

— Интересно, а конь об этом знает?

— Конечно, посмотри на него.

Я посмотрел, увидел здоровенные крепкие зубы, пережевывающие пучок листьев с ближайшего куста и ехидные глаза с очень многообещающим выражением. Жеребец явно строил в уме коварные планы моего устранения. Я вздохнул и смирился с неизбежным. Гродуэр все-таки рискнул погладить Грома. Гнедой, недолго думая, вывернул шею и попытался цапнуть его за руку. Эльфа спасла только врожденная реакция.

— Вы поладите. Вот увидишь.

Хотелось бы в это верить.

Из леса вышли улыбающиеся эльфы. Они принесли сбрую для лошадей. Не были бы это эльфы — каждый комплект был произведением искусства. Все в кистях, помпонах, инкрустации, бисере. Удилами и шпорами темные не пользовались, и я с ужасом взгромоздился на Грома. Все вокруг в предвкушении спектакля замерли, но мы их разочаровали. Конь потрещал костьми, поиграл мышцами и превратился в удобное мягкое кресло со спинкой. Нет, спина жеребца осталась прежней, но ощущения соответствовали моим описаниям. Супер.

— Пожалуй, между нами могут возникнуть легкие дружеские отношения, — шепнул я Грому, развязал один из узелков и легонько тронул коня пятками, направляя в разрыв портала.

Мы с парнями с заговорщицким видом, склонив головы над столом, шептались об окружающих нас дамах. В харчевне постоялого двора, где мы остановились, по всей видимости, проходил смотр невест. Не успели мы занять стол и сделать заказ, как дверь харчевни распахнулась, в неё со смехом и шумом впорхнули пять молоденьких девушек в сопровождении строгой толстой тетки и двух серьезных наемников. Девушки с визгом и смехом оккупировали большой стол и с интересом начали оглядываться по сторонам. Так как кроме нас в зале сидели только семейные пары, именно мы стали объектами самого пристально внимания, сопровождаемого громким шепотом и хихиканьем.

— Мы все красавчики, особенно ты, повелитель, Герат юный и невинный симпатяшка, а я слишком худенький, но очень очаровательный, — сообщил нам Норис укрытый личиной подростка и обладающий самым острым среди нас слухом.

— Это кто тут невинный? — Герат оглянулся на девушек и послал им воздушный поцелуй, что вызвало негодование няньки и радостное смущение девиц.

— Наш граф после знакомства с Шанааль стал более раскрепощенным в общении с девушками, — заметил со смехом Норис.

— Завидуй молча, кровосос, — с самодовольной улыбкой на лице посоветовал ему Скваш.

Не успели мы разработать стратегию соблазнения, как в зале появились еще три прелестницы. Девушки с визгами бросились обниматься. Они составили два стола вместе и принялись шушукаться, изредка бросая в нашу сторону взгляды.

— Они едут на бал невест, который дает местный сюзерен, чтобы подыскать жену младшему сыну. Так что, пообедав, девушки отправятся дальше,— подслушал Норис.

Это его заявление моментально охладило наш пыл.

Через час девушки, одарив нас лукавыми взглядами, веселой стайкой упорхнули из харчевни, мы тоже начали собираться, намериваясь до темноты добраться до Черного замка. Именно в этот момент дверь распахнулась, и в помещение с таким знакомым высокомерным выражением на красивом лице вошел Артуари. Следом за ним в дверях появился Сотеки в сопровождении хрупкого подростка с очень интересной аурой, которую глушила серебряная гривна на шее ребенка. Мои маячки на принцах вновь сияли, словно я их навешал только вчера. Почти сразу же сработали еще два маяка — на худеньком невысоком грустном парне, одетом в черные потертые джинсы, серую рубашку и эльфийские сапоги, и на плечистом белокуром бодибилдере. Один из них оказался волхв с Хотайи, но кто второй? Я перешел на истинное зрение и увидел, что под личиной блондина скрывается смешливый ашга в невероятно яркой одежде совершено несочетаемых цветов.

-Парни, эти люди — те, кого я разыскиваю.

Норис кинул на вошедших быстрый взгляд и отвернулся, но я знал, что он увидел и запомнил все, вплоть до цвета тесьмы в косах Сотеки. Герат же вылупился на чернокожего воина с нескрываемым восхищением. Я лихорадочно соображал, что делать дальше, тем временем к компании присоединились еще двое юношей, женщина и молодой светловолосый мужчина, все в рабских ошейниках. Ну не фига себе! Принц и здесь умудрился оставаться наследником престола, окруженным слугами и рабами. И когда только успел? Артуари отдал короткое распоряжение, рабы поклонились и сели за отдельным столом. Вскоре к ним подсели еще несколько человек. Интересная компания. Полукровка, лешак, нераскрывшаяся ведьма, старый вояка с магически улучшенным организмом ( явно сильный целитель поработал) , смазливый парень больше похожий на девушку и светловолосый улыбчивый мужчина лет двадцати пяти с внимательными, серыми глазами. Он положил руку на ладонь ведьме и с улыбкой что-то ей сказал. Женщина счастливо улыбнулась в ответ. Истинная Любовь. Ее серебристое сияние ни с чем не спутаешь. Умеет Арчи себе подбирать рабов. Подросток остался с моими клиентами. Интересно, кто это и что у него общего с рэквау? На раба не похож, на слугу тоже. Странно. Рэквау заняли самый большой стол рядом с нами, заказали еду, и, пока хозяйка отдавала приказания, слуги насаживали на вертел тетеря, а подавальщицы собирали снедь на деревянные подносы, Артуари достал примитивную карту полушария и расстелил на столе.

— Нам нужен проводник, — констатировал Сотеки, бросив на карту мимолетный взгляд.

Норис ткнул меня под столом ногой. Мы навострили уши.

— Нам необходимо попасть в Тяжич, чтобы спасти подружку князя, затем за десять дней добраться до Атурума. Не зная местности, это будет проблематично.

Что за подружка? Неужели моя землячка попала в передрягу? Кстати, я рассчитывал найти ее рядом с волхвом.

— Яры, позвольте представиться, яр Вад Сохо, — мой поклон был равного равному. — Я случайно услышал о вашей небольшой проблеме и решил предложить помощь. По стечению обстоятельств, мы с парнями направляемся по тому же маршруту, что и вы. Сейчас наш путь следует в Тяжич, где планируем провести два-три дня, а затем мы отправляемся в Лазурную империю. У нас встреча в столице. Если яры не возражают, мы бы с удовольствием присоединились к вашей компании. Дорогу мы знаем отлично, и вам не придется искать проводника, а нам будет безопаснее путешествовать большим отрядом, чем втроем. Говорят, на имперских дорогах нынче не спокойно.

Артуари вперился в меня внимательными холодными глазами, как же он похож на Анет! Интересно мой сын унаследует цвет ее глаз? Великие, у меня будет сын! А я даже не могу понять, как я к этому отношусь. А вот интересно де юре он мой сын или сын энлара, чье тело я сейчас ношу? Как бы там ни было — это мой ребенок! Мой первенец! Я попытался представить себе младенца, но не смог, одновременно почувствовал, как меня пытаются прочесть. Явно волхв. Но я был к этому готов, закрывшись щитами, поэтому спокойно выдержал взгляд рэквау и попытки мальчишки влезть ко мне в мозг. Я стоял и с улыбкой ждал решения. Артуари быстро перекинулся взглядом с братом.

— С удовольствием воспользуемся вашим предложением, яр Сохо. Мы планируем выехать сразу после обеда. Детали оговорим на первом привале, без лишних ушей.

Я кивнул и вернулся к ожидающим меня парням.

— Приключения продолжаются! — Герат поднял кубок, мы без раздумий к нему присоединились.

*Авариэль на языке темных эльфов означает Вечность.

Глава 7. В которой, потеряв и обретя друзей, отомстив и разбогатев, ценой личной свободы одного из нас мы получаем наконец-то четкие указания.

Класс октябрят в пионеры вступил, Это событье отметить решил.

Петя хотел себе больше налить...

Камень на шее не даст ему всплыть

Я ехал на Громе позади нашего небольшого отряда. Перед отъездом с постоялого двора мы оговорили с Сотеки направление, скорость и очередность движения, и теперь я замыкал шествие. Разбросав вкруг себя малые сигнальные сети, я с интересом исследовал плетения, вшитые в серебряную гривну на шее подростка, которого звали Кейко. Он весело болтал с ашгой, сидя позади него на невысокой пятнистой кобыле. Украшение не только глушило ауру, но и несло ряд других функций. Я видел набор рун на ошейниках-усмирителях для оборотней, они не позволяли им перекинуться в животную ипостась, но здесь было кое-что еще. Что-то призванное сдерживать темную энергию ауры. Надо на привале подойти поближе: знаки, выгравированные на звеньях гривны, были мне не знакомы. Весьма любопытная картина вырисовывалась.

Норис неспешно ехал впереди отряда, рядом с ним трусил на Гордой довольно улыбающийся Герат. Он постоянно кидал взгляды на Сотеки и с восторгом качал головой. Принц делал вид, что не видит восхищения графа, и только изредка весело блестели желтые глаза. Мы ехали по накатанной проселочной дороге. С одной стороны тянулись луга, с другой почти к самой обочине подступал мрачный хвойный лес. Щебетали пернатые, где-то стучал топор. Приграничье осталось позади и, как сказал мне вампир, дальше шла хорошая дорога, причудливо петляющая среди разбросанных вдоль кромки леса деревенек. Поисковое заклинание указывало в сторону столицы, а значит, пока Авариэль двигалась в том же направлении, что и мы. Было сухо и жарко, в воздухе едва уловимо пахло мятой и легким печным дымом. Гром шел плавной рысью, не пытаясь вырваться вперед. Еще на конюшне он успел поцапаться с жеребцом Артуари за благосклонность кобыл, но встретил достойный отпор и теперь, по-моему, был слегка этим ошарашен. Периодически конь недоуменно мотал головой и бросал весьма многообещающие взгляды на соперника. Я же тихонько подхихикивал, мелочно радуясь его поражению.

Парило, как перед грозой. Меня так и подмывало снять легкую кольчугу и поддоспешник — подарок гномов, что я бы и сделал, если бы Вратек не взял с меня слово, что буду это носить постоянно. Но как же мне хотелось просто засунуть этот шедевр ювелирного искусства в переметные сумки и благополучно о нем забыть! Было жарко и скучно. Попутчики ехали обособлено, не доверяя незнакомым людям, мои парни возглавляли отряд, Сотеки находился постоянно немного позади них. Меня же конвоировали рабы. Я постоянно ощущал на себе настороженные взгляды. Не мешало бы навести мосты. А для этого нужна или хорошая драка, или хорошая пьянка. Что-то мне подсказывало, что и то и другое не заставят себя ждать.

Божиня начала клониться к горизонту, когда впереди показалась большая деревня. Дорога шла через нее, и мы неспешно въехали в поселение. Я с любопытством рассматривал добротные деревянные дома под камышовыми крышами с расписными ставнями на неостекленных окнах. Рабочий день закончился, и у домов на лавочках собирались мужики. При нашем приближении они кланялись, с интересом провожая любопытными взглядами нашу компанию. Детишки вообще бежали следом, не скрывая своей заинтересованности и поднимая облачка пыли. Они радовались новым лицам, возбужденно галдя, с восторгом и легкой завистью смотрели на Кейко, а тот, подбоченившись, свысока поглядывал на босоногих сверстников. Видно, не часто здесь видели такой внушительный отряд. Семеро благородных всадников на великолепных скакунах, пятеро вооруженных рабов и молодая женщина на пятнистых лошадках кочевников. Как выяснил еще в начале пути Норис, кони были взяты как трофей при осаде степняками замка, где гостили рэквау. Так что, тем для разговоров мы местным дали множество.

— Видал, какие кони-то! Чисто амператорские.

— Небося, графья. Вона даже рабы одеты во все новое.

— Ха, видал я графа нашего, дык евоны конь-та поплошей будет. А черный— то какой страшный, видать с самой Тихты прибыл ! Глазами аки демон зыркает.

— Дура ты, Зешка, и слова твои дурные. Демоны, оне рогатые, а этот красивый, глянь, как улыбается. Эх, где мои молодые годы! А тот, что с мечом, зело грозный.

— Энто который? Они все туточки с мечами.

— Который с хвостом, а последний, глянь, как глазами черными сверкает. Ох-хо, девок попортит, чую.

-К Садору в корчму поехали. Видать, в столицу едут, к амператору!

У одного из перекрестков стояла группка местных девчат. Одна из них что-то рассказывала, активно жестикулируя, а остальные громко хохотали . Увидев селяночек, Герат расправил плечи и залихватски подмигнул смешливым девушкам.

— А что, красавицы, гостиный двор у вас в деревне имеется? — обратился он к девушкам, придерживая Гордую.

— А как же, яр, токмо не гостиный двор, а корчма "Жареный поросенок", там и комнаты сдают. Сразу как выедете за околицу, так и увидите, прям на тракте стоит у сгоревшего дерева.

— А какая культурная программа в вашей деревне? Куда могут два симпатичных парня пригласить приглянувшихся им девушек? — Герат был в ударе.

Девчата прыснули весельем.

— Ну, ежели благородные яры захотят, могут угостить приглянувшихся девушек медами со сладостями, — бойко сверкнув глазами, ответила ему русоволосая селянка с красным платком на плечах.

— Яры очень хотят, — так же весело отозвался Герат, — приходите, как Бож сядет за лес, в корчму! — и он тронул пятками коня.

Корчма оказалась именно там, где и говорили девушки. Лысый корчмарь, по-видимому, был уже предупрежден, потому что с поклонами встретил нас у ворот.

— Добро пожаловать, яры, добро пожаловать. О лошадках не волнуйтесь, обиходим, как положено, — торопливо приговаривал он. — А вас прошу, проходите внутрь, сейчас прикажу баню затопить, а пока легко перекусить извольте. Прошу вас, яры, прошу.

Набежавшие мальчишки подхватили лошадей принцев. Чтобы проследить, как устроят наш небольшой табун, с ними остался один из рабов Артуари, чернокожий, заросший по самые глаза густой бородой мужик. Правильно, за лошадьми нужно следить, тем более за такими. Норис кивнул графу, и тот, подхватив за уздечки наших с вампиром коней, отправился к конюшням. Золотое правило, кто младший — тот и работает! Гром на прощание попытался меня ухватить за плечо, но я, наученный его постоянными попытками, успел отскочить в сторону. Конь скосил на меня взгляд и пренебрежительно фыркнул. Это значило: "Первый раунд за тобой, но в следующий раз я уж постараюсь" . Я погрозил Грому кулаком, он в ответ махнул перед моим лицом хвостом и гордо удалился следом за Гератом. А мы прошли в прохладный полутемный зал. Огляделись. Чисто выскобленные светлые столы, длинные скамьи, пол покрыт свежей соломой. Из открытых окон доносился визгливый женский голос:

— Поторапливайтесь, бездельники! Яры хотят помыться еще до пришествия светлого Суроса!

Что мне понравилось больше всего — в корчме ничем не воняло, только слегка попахивало жареным мясом да еловыми ветками.

— У них кухня в другом помещении, вот запахи и не разносятся, — просветил меня Норис. — Эй, хозяин!

Из-за пестрой занавески торопливо вышел корчмарь, вытирая руки цветной тряпкой.

— Как твое имя?

— Содор, яры, — корчмарь поклонился.

— Нам нужны три комнаты, — Норис кинул хозяину серебреную монетку, которую тот ловко словил, и повернулся к подошедшему Артуари. — Милорд?

— Три одноместных, одна двухместная. Общая комната для рабов.

Мы не стали дальше слушать, а за белобрысым мальчишкой поднялись на второй этаж. Комнаты оказались совсем маленькие: топчан, покрытый лоскутным одеялом, сундук, стол. Но, проведя целый день в седле, я был рад и этому. Наконец-то избавлюсь от кольчуги, какое облегчение! Не успел я переодеться в чистую рубашку, как в дверь постучали, и в комнату протиснулись парни. Сразу стало тесно.

— Что будем делать? — Герат сел на кровать.

— Во-первых, проверю личину вампира.

Об этой личине стоит сказать пару слов. Мы с Довриком изрядно намучились, создавая амулет для Нориса. Но результат того стоил. Идею я содрал в кинематографе, а именно — создание масок на основе слепков с внешности. Сложнее всего было сделать слепок эластичным и податливым к изменениям. Мы испортили массу заготовок, прежде чем добились нужных нам свойств. Но в итоге все получилось. Лицо вампира оставили без изменений, только убрали клыки и поменяли цвет глаз; чтобы спрятать крылья пришлось увеличить ширину плеч и добавить по несколько сантиметров в объемах. Зато теперь личина надевалась, словно латексный костюм, и держалась столько, сколько было необходимо, подпитывая амулет от ауры. Насчет внешнего вида амулета тоже возникли споры. Доврик предлагал сделать его в традиционной для этого мира форме: деревянным с вырезанными по поверхности рунами и носить в виде украшения на шее. Гродуэр настаивал на изящной золотой безделушке, мотивируя это тем, что Норис наследник, а не нищий забулдыга. Я же был категорически против: все, что болталось на шее, меня пугало одной только возможностью послужить удавкой, а эльфийское украшение слишком бросалось в глаза. В итоге мы остановились на перстне. Сделали его в форме двух колец, покрытых символами. Работало оно как кодовый замок: проворачивая нижнее кольцо, устанавливалась определенная комбинация рун. Так что даже если амулет попадет в чужие руки, воспользоваться им никто не сможет. С изготовлением этого гаджета мы с архимагом провозились три дня, да еще и Гродуэра привлекли, как консультанта в магии жизни, и теперь, глядя на Нориса, я испытывал вполне законную гордость. Парень активировал кольцо, как только мы покинули предыдущую харчевню. Амулет работал великолепно.

— Сейчас с нами будут вести скользкие беседы. Нас будут прощупывать и делать выводы, насколько нам можно доверять, — заявил Норис, плюхаясь рядом с графом. — Я подслушал разговор между Сэмом и Сотеки. Ведут они себя странно, словно мы не просто попутчики, а кандидаты на клятву верности. Забавные разумные. Сразу видно, что они чужие. Причем, Сэм у них, оказывается, маг разума, что весьма странно для людей. В мою голову он просто так не влезет, как не влезет и в твою, повелитель, а вот насчет него я не уверен, — вампир махнул головой в сторону Герата, тот попытался возмутиться, но Норис ткнул его в бок. — Боюсь, моей метки будет недостаточно, чтобы прикрыть графа. Предлагаю Герата не брать на переговоры. Скажем, что у него расстройство желудка.

Скваш открыл рот, но промолчал. Заболел, что ли?

— Я согласен. А завтра утром поставлю на твой разум щиты, — я кивнул насупившемуся Герату. — Думаю, они не пригласят ашгу и мальчишку, и ты вполне можешь провести время в их компании, пока мы будем беседовать. Может, что интересного узнаешь.

— Как прикажешь, повелитель.

Герат перенял обращение ко мне вампира. Учитель его, по-видимому, больше не устраивало. Зато Норис встрепенулся.

— Ашга?

— Под личиной блондина скрывается ашга, я разве не говорил, что среди них должен быть урашхи и ашга?

— Интересно... и еще этот ребенок Кейко. С ним тоже не все понятно.

— Ты тоже заметил его ошейник?

— И не только ошейник. Мне нужно кое-что проверить, и только потом я смогу сказать более точно. Хорошо бы попробовать его кровь, но, боюсь, наши новые друзья этого не поймут.

— Вот уж точно они удивятся, если ты в первую же ночь залезешь в окно к этому мальчишке и присосешься к его шее, — не преминул подколоть друга Скваш.

— Кроме шеи есть множество других мест, — многозначительно заявил Норис, мечтательно закатывая глаза, — да и не мальчишка это вовсе.

Герат тем временем переводил с меня на вампира задумчивый взгляд.

— Вы ничего мне не хотите рассказать?

— Нет! — в два голоса воскликнули мы.

Парень зло блеснул глазами и стремительно вышел из комнаты. В дверях он с кем-то столкнулся, буркнул что-то о неуклюжих толстухах, шатающихся по коридору, следом раздался топот сапог по деревянной лестнице. Мы переглянулись и Норис тяжело вздохнул.

— Я сам не знаю о твоих целях в нашем мире, так почему я чувствую себя предателем?

-Норис, мне нужно собрать шестерых разумных и провести их в храм Забытых. Там они должны совершить некий ритуал. Все. Четверо из этих шестерых сейчас в этой харчевне. Но у меня сложилось впечатление, что они совершенно не знают о миссии, возложенной на них. Хотя, мой заказчик утверждал, что чужим нужен будет только проводник. Все это немного странно, но, возможно, что-то прояснится, когда мы соберем их всех в кучку?

— Как грибы в корзинку? — Норис весело оскалился. — Но если они не в курсе своей миссии, как ты собираешься их заставить?

— Что-нибудь придумаем, — я пожал плечами. — Время еще есть.

В этот момент в дверь постучала служанка, и нас пригласили на ужин. Мы прошли через освещенный факелами уже знакомый зал, где за столом в компании двух девушек, тарелки с мясом и кувшина вина сидел Герат. Когда мы проходили мимо, он отвернулся и сделал вид, что с нами не знаком. Людей в харчевне добавилось, стоял тихий гул, который всегда возникает, когда в закрытом помещении приглушенно разговаривают больше пяти человек. Вечер только начинался, и еще не раздавалось пьяных выкриков и громкого смеха. Впрочем, степенные крестьяне редко себе позволяют шуметь, обычно они предпочитают неспешные длительные беседы под кружку пива. Служанка провела нас через низкую дверь, и мы оказались в помещении поменьше, с одним квадратным столом в центре и шестью добротными деревянными стульями вокруг. Средневековой вип-зал.

— Переговорная, — пояснил Норис, — здесь заключаются договора между купцами и наемниками.

За столом сидели оба принца и волхв. Мы, молча, уселись на свободные стулья. Тотчас появились служанки, заставили стол едой и исчезли. Так, что тут у нас? Мясо, густая похлебка из бобовых, вино и сыр. В животе предательски заурчало.

— Приятного аппетита, яры, — улыбнулся волхв.

Ели в полной тишине. Когда тарелки опустели, и я сытно откинулся на спинку, Норис не выдержал.

— И у вас, и у нас есть несколько вопросов, поэтому, если нам придется долгое время путешествовать вместе, не мешало бы кое-что выяснить.

— Ты старший в вашем отряде? — холодно поинтересовался Артуари, давая нам понять, что обсуждать серьезные вопросы будет только с равным себе.

Ну, что же, поиграем в его игры. Я активировал полог тишины и повернулся к рэквау.

— Норис Ревсс из клана Призрачного дракона, наследник трона, — представил я вампира. — Естественно, он путешествует инкогнито, как и все мы, и я очень надеюсь, благородные яры, что этот разговор останется между нами.

Все кивнули, давая этим понять, что дальше этих стен сведения не уйдут. Как я и ожидал, чужим имя Нориса ни о чем не сказало. Они не знали, какие кланы обитают на этих землях, а тем более не догадывались, у кого именно наследует Ревсс. Вот если бы здесь был кто-либо из местных, я бы представил Нориса иначе, а так — ни слова лжи. Волхв это понял и легонько кивнул.

— Мое имя вы знаете. Я энлар из Сада Черной Розы, пятый после первого. Наш третий спутник — граф Герат Скваш, он находится под покровительством семьи Ревсс.

— Милорд Артуари-рата-кау и его Тень милорд Сотеки-ата-кау — принцы рода Туа, Дома Теней. Я князь Сэмуил, глава рода Владеющих, — представил всех волхв. — Еще один наш спутник человеком не является.

Я с интересом всмотрелся в мальчишку-хотайца. За время, прошедшее с тех пор, как он вошел в Лес Перемещений, он очень сильно изменился, что было видно по ауре. Теперь передо мною сидел молодой перспективный маг с огромным потенциалом — ожесточенный и безжалостный. Что же с тобою произошло, мальчик? Где тот невинный, немного трусливый студент, на которого я взял заказ? И где твоя подружка? И что это за невидимая нить тянется от тебя в космос? Слишком много вопросов и мало информации.

— Повелитель, позволь мне? — спросил у меня Норис, я кивнул. — Мы вышли в дорогу несколько дней назад с целью разыскать девушку, от которой зависит благополучие всего Этаона. Мы предполагаем, что нам попытаются помешать, поэтому решили присоединиться к большому отряду, таким образом, уменьшив риск попасть в смертельную ловушку.

— Ваша девушка случайно не рыжеволосая серокожая миледи с небольшими клыками? — с улыбкой поинтересовался Сотеки.

Норис вскочил на ноги и, опершись о стол двумя руками, перегнулся к чернокожему воину.

— Вы что-то знаете?

Сотеки, не ожидавший такого проявления чувств, слегка отодвинулся от стола.

— Да нет, просто замок нашего друга барона осаждал большой отряд кочевников, которые тоже искали эту девушку по заданию какого-то богача. А вы ее знаете?

Норис беспомощно оглянулся на меня. Я положил руку ему на предплечье.

-Успокойся, это просто совпадение.

— А вдруг нет? Вдруг Авариэль подвергается опасности? А мы здесь ведем глупые разговоры?

Впервые я видел Нориса в таком отчаянии.

— Друг мой, поверь, с нею все в порядке, — с нажимом произнес я, сжимая плечо вампира, — я не позволю причинить ей зло, мы ее найдем, я обещал ее матери. Помни об этом.

Норис устало опустился на стул.

— Простим, яры, эту минутную слабость. Авариэль — сестра Нориса, и он очень за нее переживает. Так что ведет вас в Тяжич?

— Представь, яр Сохо, такая же проблема, как и у вас. Мы тоже разыскиваем девочку. Юную воспитанницу князя, которую он потерял при нападении кочевников. Самого князя взяли в плен, а девочку продали работорговцам.

— Как вы собираетесь ее найти?

— Я маг и в свое время вшил в куклу Шуньки путеводный маячок, вот по нему мы и идем. Пока он тянет нас в Тяжич. Так что, яры, наши цели совпадают. Вы ищите взрослую рыжеволосую девушку, а мы ищем маленькую девочку с рыжими волосами, — слегка улыбнулся Сэм.

— Можете рассчитывать на наши клинки и нашу помощь, яры. Терпеть не могу рабства, — серьезно проговорил вампир. — Теперь, когда мы открыли друг перед другом наши маленькие тайны, возможно, нам стоит...

Тут Норис подскочил, опрокидывая стул, и в отчаянии воскликнул:

— В зале Палач, а мои мечи остались наверху!

— Откуда знаешь?

Я встал следом, проклиная себя за то, что оставил Каракурт в комнате.

— Герат сообщил!

Ах, да! Телепатия.

— Кто это такой? — тут же спросил Сотеки, вскакивая следом за Норисом и выхватывая кривую саблю. Вот принц ни за что бы, не вышел из комнаты невооруженным.

— Эльфийский маг и наш враг! — крикнул Норис и исчез из помещения, остальные просто побежали следом.

Но мы опоздали. Зал был разгромлен. Опрокинутые столы, разбитая посуда, на стене обугленное пятно в виде расплющенной каракатицы и везде брызги крови. Не похоже на Палача, не его стиль. Я оглянулся. Прямо у входа лежал труп мужчины, пронизанный зелеными стрелами-побегами, в углу скорчилась одна из служанок. Прикрыв лицо руками, она раскачивалась из стороны в сторону и тихонько подвывала. На лестнице, ведущей на второй этаж, лежал еще один труп со стрелой в спине. Серебристая стрела с зеленым оперением. Норис стоял на коленях возле груды обломков и отшвыривал их в стороны с бешеным остервенением. Я поспешил к нему. Придавленный тяжелой деревянной столешницей, на полу лежал Герат. Его серые глаза были безжизненно распахнуты, в них застыло стеклянное удивление, по виску тонкой струйкой стекала кровь, чуть ниже сердца торчал обломок серебристой стрелы.

— Он еще жив! — с отчаянием проговорил-простонал Норис. — Иначе я бы почувствовал. Метка бы мне сказала! Он жив!

— Он мертв, Норис, — я присел рядом с парнями и обнял вампира за плечи, — когда он понял, что умирает, закрыл метку, чтобы спасти тебя. Твой дядя научил его, как это делается. Все-таки он был истинный маг, пусть и плохо обученный, но весьма сильный. Он мертв, и все, что ты можешь, — это перевести друга на следующий виток рождения. А потом, потом мы отомстим. И наша месть заставит содрогнуться не только этот мир.

— А ты? Ты можешь спасти его? Призови свою силу! Верни Герата!

— Не могу, — прошептал я. — Не имею права, игра уже началась. Но найти его убийцу могу и сделаю это.

— Зачем сила, если ты не во власти ею распоряжаться?

Мне нечего было ответить. Но я физически не мог вернуть мальчишку. При всем своем желании не мог. Игра началась, как только я встретился с первым своим подопечным, и с этого момента вступили в действие ограничения, наложенные на нас правилами. Я не мог спасти парня, но я мог отомстить.

Норис отвернулся, положил голову Герата к себе на колени и начал осторожно вытирать кровь с виска друга.

Ярость, такая сильная, что заныли кости, охватила меня. Ярость и ненависть — мои вечные попутчики, и я не стал сдерживаться, а выпустил чудовище наружу, и оно бросилось по следам того, кто убил нашего друга. Монстр с восторгом осязал запах убийцы, словно шлейф изысканных духов, за которым хочется идти. След был яркий и отчетливый, и он уводил за околицу в сторону виднеющейся вдали пущи. Поднявшись с колен, я хищно втянул разлитый в воздухе запах крови и, прежде чем выбежать из харчевни, боковым зрением успел заметить, как к Норису кинулись Сэм и Артуари с какой-то маленькой бутылочкой в руках.

— Их было шестеро, — крикнул мне Сэм, — одного я убил, значит где-то еще пять!

Но это уже не имело значения.

Я бежал через лес, ветки хлестали по лицу, но мне было все равно. Глаза застилала красная пелена ненависти. Я жаждал убийства. Жаждал всей своей сущностью, каждой дрожащей клеточкой летящего через темный лес тела. Я мечтал разорвать убийцу Герата на куски, втоптать в грязь остатки плоти, искупаться в его крови, затем призвать душу обратно, поработить и навечно запечатать в камне. Я знал, как продлить муки души на тысячелетия, и, видит небо, собирался это сделать! Я ненавидел себя за то, что не смог оградить мальчишку от смерти, за то, что не взял с собой на переговоры, за то, что у меня были от него секреты. Ведь если бы Скваш был с нами, мы бы смогли его защитить. Я был виноват в смерти Герата, только я. И это пожирало меня изнутри, разъедая остатки человечности. Монстр бежал через лес, съедаемый чувством вины, горя и ненависти. Усталости не было, была только жажда убивать.

Я настиг его через час, на освещенной лунным светом поляне. Впереди мелькнул зеленый плащ, и в мою сторону полетел град стрел. Я только отмахнулся от них. Незнакомец отбросил в сторону резной лук и выхватил тонкий, чуть изогнутый меч.

— Между нами нет вражды, человек, — пропел он. — Ты можешь уйти и остаться живым.

Это был эльф, но не Палач. Я расхохотался, и даже для меня этот смех прозвучал безумно.

— Ты убил моего ученика, ушастый. Ты умрешь, а твоя душа будет навечно заключена в камень.

— Я воин Света и не тебе распоряжаться эльфийской душой, червяк, у тебя даже нет оружия, чтобы противостоять мне, — высокомерно произнес эльф. — Твой ученик погиб случайно. Мне нужен был волхв, а не мальчишка-недоучка. Но он встал у меня на пути и храбро сражался, поэтому я буду помнить о вас до завтрашнего утра, что уже великая честь для такого, как ты, человека.

Он плавно двигался по кругу.

— Ты дурак ушастый, если считаешь, что я человек.

Я молниеносно бросился вперед, схватил эльфа одной рукой за волосы, а второй за шею, загоняя отращенные когти под ключицу, и просто без затей оторвал ему голову. Обезглавленное тело рухнуло на зеленую траву, и тут же было поглощено землей. Лес принял своего сына, а я принял душу, швырнув ее в черный камень фамильного перстня энлара. Думаю, носитель не обидится на меня за такой подарок.

Назад я не торопился, монстр опять ушел во тьму, а на меня навалилась усталость и апатия. Давно я не терял друзей, не из-за того, что так везло, а потому, что очень давно у меня их не было. Из-за таких ненужных смертей и не было. Слишком уязвимы для слепого случая те, кто находится рядом со мною, когда идет игра, когда для достижения цели в ход идут самые грязные трюки. Я еще не скоро узнаю, какую роль в этой партии сыграл Герат. Он — первый истинный маг этого мирка, благодаря ему я познакомился с вампиром и, как итог, остался жив. Все мы звенья одной цепи. А как же предсказание, что граф станет возлюбленным дочери Владычицы? Или речь шла не о нем? Я вспомнил, как парень смотрел на Шанааль затуманенными восторженными глазами, вспомнил его сосредоточенное лицо, когда он пытался поднять огненную стену, как они дурачились с Норисом, устраивая переполохи во дворце Владыки и вовлекая в свои шутки даже высокомерных и заносчивых эльфов. И теперь он мертв, а я не имею права вмешиваться. В глазах защипало, и тотчас вернулась ненависть. Я пожалел, что убил эльфа слишком быстро. Нужно было узнать, где находятся остальные и нанести им визит вежливости! Сэмуил сказал, что эльфы пришли вшестером, одного убил он, одного я, значит, где-то прячутся еще четверо. Мы найдем их. А потом, по завершении контракта, я собирался прогуляться в соседний мир, чтобы и там открыть сезон охоты на Орден Света. Думаю, вампир с удовольствием ко мне присоединится. Они пожалеют, что тронули одного из нас.

В харчевню я вернулся в полночь. У входа в тени крыльца стоял один из рабов рэквау с обнаженным мечом в руке. Он поклонился и толкнул дверь, пропуская меня внутрь. Я шагнул вперед и застыл на пороге в квадрате неровного света, давая себя рассмотреть: в одной руке трофейный меч, в другой — голова эльфа с выпученными от ужаса глазами.

Сотеки убрал в ножны саблю и оскалился в довольной усмешке.

— Отличный сувенир, яр Сохо. Думаю, он придется по душе графу.

Я не поверил своим ушам.

— Герат жив?

— Повелитель!

Норис, перелетев через десять ступеней, спрыгнул со второго этажа, на ходу сорвал со стола большой деревянный поднос и с довольной улыбкой приземлился рядом со мною. Он с поклоном протянул поднос, на который я водрузил голову и довольно промурлыкал:

— Осталось всего четверо, повелитель. Славная будет охота.

— Где Герат?

Я им не верил, не было среди них никого, кто смог бы вернуть парня. Никто кроме меня не мог этого сделать. А я не мог в силу правил, которые нарушить мне не удалось бы при всем моем желании. Вампир улыбнулся и кивнул наверх. Я влетел на второй этаж одним длинным прыжком, возле комнаты Герата остановился, чувствуя какой-то иррациональный страх, постоял минуту, выравнивая сердцебиение, сделал несколько глубоких вдохов и толкнул дверь. В маленьком помещении было слишком тесно. На кровати поверх одеяла сидел, скрестив ноги, довольный ашга в невероятно пестром одеянии. Рядом на полу, прислонившись к деревянной боковине, расположился хмурый Сэмуил, на сундуке примостился Кейко. У него на коленях стояла миска, над которой поднимался пар, и паренек сосредоточенно помешивал густую жидкость деревянной ложкой. Пахло мясным гуляшом. Но все это я заметил мимоходом, мой взгляд притягивала кровать, на которой лежал бледный Герат с черными кругами под глазами. Худой, не похож на себя, но живой! Я просканировал ауру ученика. Он не был нежитью.

— Но как?

— Настойка милорда Артуари может поднимать мертвых, если с момента смерти прошло не более пяти минут по моему времени. Он смог оживить графа, а я залечил его раны и влил немного сил. Я неплохой целитель,— скромно закончил Сэм. Он поднялся с пола, уступая мне место возле кровати. — Первые сутки мне придется каждый час вливать в него жизненную силу, потому что восстанавливать ауру я не умею, но на данный момент парню уже ничего не грозит, кроме полного истощения, если он будет голодать.

Я пожал Сэму руку.

— Не придется, я смогу залатать ауру мальчишки. Мы в долгу перед тобой, князь.

В этот момент в комнату просочился Норис с накрытым тряпкой подносом в руках. Скваш, словно почувствовав его присутствие, открыл мутные глаза. Я почувствовал, как мои губы растягиваются в улыбке. Присел на кровать, взял Герата за руку, легонько сжал ее. Он едва ощутимо пожал руку в ответ и слабо улыбнулся.

— Ты напугал нас, парень. Больше так не делай. Почему ты не сжег этого эльфа?

— Я думал это Палач, и у него нет причин желать мне зла, раз он отпустил нас с вампиром в прошлый раз. Когда же понял, что это не он, стало слишком поздно, я уже был ранен. Я думал, что таких эльфов больше не существует. Он разделался со мною одним движением брови! — голос Герата был очень слаб, но в нем чувствовались удивление и злость.

— Не так уж он оказался и силен, — с презрением произнес вампир и, словно фокусник, сдернул тряпку с подноса. — Это тебе подарок к воскрешению!

Герат с интересом воззрился на голову, долго ее рассматривал, затем удовлетворенно откинулся на подушку.

— Вы даже представить себе не можете, насколько приятен этот подарок. Спасибо, а теперь — выкинь ее свиньям.

— О, нет! Трактирщик просит эту голову как компенсацию за испорченный вечер. Он собирается выставить ее на всеобщее обозрение. Пойду, обменяю трофей на кувшин вина.

— На три! Пожалуй, я схожу с тобой, паря, иначе чувствую, ты продешевишь, — влез в разговор ашга, который до этого с интересом дергал мертвого эльфа за уши. — Кейко, глянь какие уши! Никогда таких длинных не видел, давай отрежем и будем носить на шее, как когда-то носили орочьи шаманы, — Сэм скривился при этом предложении, а Кейко, с испуганным интересом глазеющий на голову, энергично замотал головой. — Нет так нет. Кстати, — обратился он ко мне, — нас не представили друг другу. Мое имя Эллодаин Великолепный, а как твое имя, повелитель?

— Почему ты меня так называешь?

— Так тебя зовет вампир, — ашга смешно скривил курносый нос и неожиданно громко чихнул, — а у нас принято называть повелителями смерти тех, кто имеет над нею власть, тех, кто может ходить по обе стороны реки.

Что же я пропустил, раз Норис и Эллодаин раскрыли свое инкогнито?

— Мое имя Вад"Лоук Сохо и я рад познакомиться с тобой, Эллодаин Великолепный.

Ашга благосклонно мне кивнул, поклонился по всем правилам этикета и выбежал следом за Норисом.

— Я зайду позже, — Сэм кивнул, прежде, чем выйти из комнаты.

Кейко попробовал гуляш и пересел на кровать ближе к Герату.

— Нужно покушать. Хозяин велел корить тебя мясом, как только ты проснешься. Он сказал, — Кейко нахмурил лоб, — в мясе много этого...белка, а он просто необходим, чтобы восстановить силы после "Круга смерти" . Это так настойка называется. Это зелье забирает всю энергию ауры, — пояснил парнишка, глядя на меня, — только я не знаю, что это значит.

— Ничего, вот Герат выздоровеет, и он тебе расскажет, что такое аура. А пока отдай мне тарелку и ступай. Я сам покормлю нашего больного.

Кейко не стал перечить, отдал тарелку и бесшумно скользнул к выходу. Когда он открыл двери, я заметил вооруженного мужчину у комнаты Герата. Сотеки озаботился охраной.

Когда мы остались одни, я, первым делом, извинился. И коротко рассказал Герату правду о себе. Почти всю. Он был слишком обессилен, чтобы проявлять сильные эмоции, поэтому новости воспринял слегка заторможено, на что я и рассчитывал. Затем я покормил его с ложечки. Та еще головная боль. Вы когда-нибудь пробовали кормить взрослого человека с ложки? Поверьте мне — совсем не то, что младенца. При этом Герат ощущал еще больший дискомфорт. Но, так как ложку держать у него не хватало сил, нам обоим пришлось приспосабливаться. Возврат с того света прошел для парня очень непросто, а у волхва не хватило знаний, чтобы полностью восстановить и ауру, и внутренности Герата. Но я знал, как это сделать. Поэтому, как только Скваш заснул, провел полную диагностику организма ученика и остался вполне удовлетворен результатом. Небольшой рубец чуть ниже сердца я убрал, заодно убрал и старые шрамы, залатал ауру, наложил на него заклинание полного исцеления, которому меня обучил Гродуэр, открыл канал прямой связи между нашими аурами и влил в него силу. Герат спал, я сидел рядом и просто смотрел на мальчишку, наблюдая, как его щеки начинают розоветь, исчезают круги из-под глаз, в худые руки возвращается сила. Два-три дня — и он станет прежним.

Норис в обнимку с кувшином вина и двумя кубками появился в комнате абсолютно бесшумно, даже неровный свет свечей не колыхнулся.

— Ты заметил, что моя метка не пропала? — шепотом спросил он. Я кивнул. — Герат очнулся таким же, как был до смерти. С той же аурой и тем же телом, а потом стал прямо на глазах худеть. Пришлось поступить с ним, как с вампиром, и заставить пить мою кровь, пока князь вливал в него силу, иначе мы могли бы его потерять от полного физического истощения. Артуари сам был удивлен таким побочным эффектом, он никогда не видел настойку в действии, Скваш был первым, на ком принц испробовал это зелье. Когда я открыл для Герата вену, метка стала видна в магическом зрении, и ашга понял, кто я такой. Он сбросил личину и потребовал от меня того же. Как только я увидел, кто скрывается под личиной блондина, я согласился открыться. Это Элл, правнук Великой Саллеты и мой хороший товарищ. И он твой клиент?

— Норис, прошу тебя, не задавай никаких вопросов, — я предостерегающе поднял руку, — всему свое время, и помни, вы с Гератом можете уйти в любой момент.

Вампир по-кошачьи фыркнул.

— Вот еще! Не хотелось бы пропустить самое интересное.

— Кто еще знает о тебе?

— Милорды, Сэм и Кейко. Никто не был удивлен, никто не испугался. Новость о моем происхождении восприняли совершенно обыденно. Единственный, кто проявил любопытство, — это князь. Но и его интерес сводился к вопросам, станет ли теперь Герат вампиром и, как я питаюсь. Но Элл проявил любезность и просветил князя в свойственной ему манере. Не знаю, что он там наговорил, но оставаться наедине князь со мною больше не рискует. — Норис оскалил клыки и протянул кубок с вином. — О тебе тоже спрашивали, но Элл и здесь меня опередил, заявив, что ты повелитель, и этим все сказано. А кому что непонятно, то за жизнь этого кого-то он и дохлой мухи не даст. На этом вопросы утихли. Я узнал у местных, откуда мог прийти убийца Герата. В дне пути отсюда на месте старого поселения лесорубов находится урочище "Ста пяти покойников" — место, куда люди не ходят уже сотню лет. Даже стража обходит его стороной. Говорят, что в давние времена там проходил оживленный тракт, на котором несколько лет промышляла банда под управлением некроманта. Трупы своих жертв они не сжигали, как это принято везде, а просто сбрасывали в овраг. За несколько лет в овраге сгинуло сто пять человек и, когда стражники тогдашнего правителя наконец-то убили некроманта и истребили всю его банду, неупокоенные мертвецы восстали. Говорят, до сих пор по ночам в том месте раздается вой и стоны — это мертвецы ищут некроманта. Короче, местные крестьяне туда ни ногой, а вот искатели спрятанных некромантом сокровищ иногда наведываются и даже возвращаются из похода вполне живыми и здоровыми. Думаю, что эльфы запросто могли разбить там свой лагерь, — Норис достал из кармана карту, расстелил ее прямо на полу и ткнул пальцем в зеленую точку. — Это здесь, — я присмотрелся: место, где мы схлестнулись с эльфом, было как раз в том направлении. — Нам это по пути, просто придется сделать небольшую петлю, — Норис провел пальцем по карте и вопросительно посмотрел на меня, — остальные не против. У милордов какие-то счеты к эльфам, а у князя выбора нет — или напасть первым, или ждать удара в спину.

— Насколько большая петля?

— День.

— Что же, я в деле!

Мы хлопнули по рукам.

Через двое суток мы покинули корчму. Герат почти полностью восстановился и рвался в бой. Корчмарь, по-моему, тоже вздохнул с облегчением. Хотя, ему жаловаться было не на что. Подумаешь, два дня корчма была закрыта для посещения, зато он смог договориться с Эллом: тот пошаманил, и теперь мумифицированная голова эльфа стояла на самом видном месте на специальной подставке. Корчма срочно переименовалась из "Жаренного поросенка" в "Мертвую голову", и Содор готовился к наплыву клиентов. Элл же стал счастливым обладателем небольшого бочонка вина. Вообще, малютка пил вино в огромном количестве, при этом совершенно не пьянея. Сейчас он, спрятавшись за иллюзией блондина, в обнимку с бочонком восседал на телеге рядом с Торикой и брюзжал, что подушка, которую ему подсунул корчмарь, слишком твердая для его нежного зада. Впрочем, на его нытье никто не обращал внимания, поэтому Элл переключился на более насущные вопросы — он убежал искать трубочку, чтобы на ходу потягивать вино прямо из бочонка. Кстати, телега у нас появилась по совершенно неожиданному для всех поводу. Это стало результатом состоявшегося перед самым отъездом, весьма любопытного разговора, приведшего нашу мужскую компанию в небольшой шок и изменившего мое мнение об Артуари.

Рабы уже поели и отправились седлать лошадей, с нами остался только смазливый Жанет, который прислуживал принцам за столом, и Кейко. Все с аппетитом доедали яичницу на сале, я же по утрам не ем, поэтому пил что-то похожее на чай и с любопытством следил, как Кейко со страдальческим выражением на лице давится молоком. Я тоже не люблю молоко и на его месте выпил бы все одним большим глотком, но мальчишка пил по чуть-чуть, маленькими глоточками, надеясь, что хозяин поест и уйдет, а он оставит недопитую чашку.

— Кейко, прекрати кривиться и быстро допей молоко! — не выдержал Артуари, который, казалось, даже не смотрит в сторону паренька.

Кейко вздохнул, зажмурился и выпил противный напиток. Как я его понимаю!

— Кстати, милорды, — Норис сыто откинулся на спинку скамьи и пододвинул к Герату тарелку с нарезанным мясом, — вам не кажется, что беременной женщине лучше не путешествовать верхом, это может привести к потере ребенка. У нас ни одной женщине не пришло бы в голову так рисковать.

Если бы сейчас на нашем столе материализовался голый воин Света с перьями на голове и кувалдой в руках, шок на лицах окружающих, наверняка, был бы меньше. Сцена напоминала гоголевского "Ревизора". Сотеки в удивлении поднял брови, лицо Сэма выражало бурный мыслительный процесс, Кейко, подавшись немного вперед, с любопытством переводил взгляд с одного лица на другое. Жанет, застыв за спиной Сотеки, кривил губы в презрительной знающей улыбке, Артуари закаменел лицом, только немного потемнели глаза, Элл и Герат переглянулись, чокнулись кубками и продолжили завтракать, словно для них это новостью не было. Хотя, кто их знает, может, и не было. Мне же было любопытно, как поступит в этой ситуации старший принц. Все застыли на мгновение, а потом дружно повернулись к Артуари.

— Это не я! — он выставил вперед обе руки. — Я здесь ни при чём! — немного нервно повторил принц. — Брат, ты мне веришь?

Никогда не думал, что увижу Артуари в растерянности. Неземное удовольствие. Интересно, как там Анет, уже, наверное, округлилась. Время на Атарияти бежит быстрее, чем здесь. Обязательно проведаю ее, как покончу с делами.

— Конечно, верю, брат. Только мне весьма интересно, кто надул нашу рабыню? — Сотеки вопросительно посмотрел на кривящего губы Жанета.

— Милорд, это Кот сделал. Они нарушили правила, без вашего дозволения зачав ребенка. Некоторые хозяева за это убивают. Теперь вы можете заставить свою рабыню избавиться от плода, потому что продать беременную будет достаточно сложно. Младенцев тоже покупают редко, а вот ребенка, если он будет симпатичным, можно выгодно продать. Детей часто и охотно покупают для работы по дому.

— Позови сюда Кота, — в голосе Сотеки проскользнула нотка презрения.

— Вы что, не знали, что ваша рабыня уже две десятидневки носит дитя? — с удивлением спросил Норис, — но ведь это очевидно! Князь, ты тоже не знал?

Сумуил немного смутился.

— Я не смотрел специально, а так по ней совершенно не заметно.

— А чего вы такие перепуганные? — Элл наконец-то оторвался от кубка. — Детеныш — это же так здорово! Маленькая жизнь в руках Многоликого. Вы станете дядями!

Кейко и Герат прыснули.

— Элл, для людей дети почти ничего не значат, у них их рождается так много, что они не ценят этот подарок богов, — с негодованием проговорил Норис, глядя почему-то на Артуари. — Если бы у них, как у нас, рождался на весь род один ребенок в несколько лет, они бы вместо того, чтобы думать, как избавиться от младенца, сейчас радовались бы еще одной жизни.

— Мы не будем избавляться от ребенка! — с возмущением заявил Сэм. — Просто это известие слишком неожиданное. Что будешь делать, милорд? — обратился он к задумчивому Артуари.

— Ведущая свидетель, я не знаю! Это все так не вовремя!

— Не будь дураком, дылда! Детеныши всегда вовремя! Ты теперь жрец Многоликого и должен заботиться о каждой принадлежащей тебе жизни! — Эллодаин вскочил из-за стола и приблизился к стулу Артуари. — Торика прекрасная человечка, и она заслужила этого детеныша. И не смей даже угрожать ей! — ашга воинственно сжал кулачки, пыхтя от возмущения.

— Я и не собирался! Я просто не знаю, что с нею делать!

О,Великие! Артуари оправдывается?

— Не вижу проблемы, — на минуту отложив в сторону вилку, вступил в беседу граф Скваш, — дай ей вольную, немного денег, да и пусть остаётся в деревне.

Все замолчали, глядя на принца.

— Это выход, брат, — кивнул головой Сотеки.

В этот момент в помещение вбежал Кот и сразу упал на колени.

— Мне Жанет все рассказал! Я не знал, что у нас будет ребенок. Милорд Артуари, убейте только меня, пощадите Торику!

Представляю, что ему наговорил этот сладкий. Повисла тишина. Все смотрели на Артуари.

— Кейко, выйди.

Парнишка нехотя вылез из-за стола, проходя мимо стоящего с опущенной головой мужчины, слегка похлопал его по плечу и вышел за двери.

— На что ты рассчитывал, когда обрюхатил мою рабыню? — холодно поинтересовался принц у раба. — Ты знаешь, какое наказание ждет вас обоих?

Я почувствовал, как Артуари прячет растерянность за холодной яростью. Я сам так поступаю, когда не знаю, что делать.

— Мы были очень аккуратны, но, видимо, черная Вета решила послать нам еще испытаний, словно того, что мы жили в постоянном страхе, ей мало, — глухо ответил мужчина, не поднимая головы. — Так получилось, милорд, и я не в силах ничего изменить. Я люблю Торику и готов своею смертью выкупить ее жизнь. Но прошу вас, пощадите ее! — по его щекам потекли слезы. — Можете принести меня в жертву демонам, запытать до смерти, продать, только оставьте ее жить.

— Хватит! — воскликнул Сэм.

Я заметил, как вокруг его головы начала собираться темная энергия. Мальчишка готовился нанести ментальный удар.

— Милорд Артаури, прекрати!

И столько властности прозвучало в его голосе, что рэквау послушался. Двери распахнулись, за ними мелькнула довольная рожа Жанета и испуганное лицо Кейко, в помещение влетела растрепанная женщина. Она бухнулась на колени рядом с Котом. Раньше я не обращал внимания на Торику, как-то не до того было. Она незаметно появлялась в комнате графа, ухаживала за ним, выполняла работу сиделки, когда мы с вампиром были заняты, несколько раз я слышал, как она тихонько напевает Герату колыбельную. Но только сегодня я смог хорошенько рассмотреть ее лицо. Симпатичная молодая женщина с выразительными, сейчас испуганными голубыми глазами и маленькой родинкой над губой. Все мужчины тоже пристально рассматривали Торику, словно видели ее первый раз, она под нашими взглядами поежилась, но открыто посмотрела в глаза Артуари.

— Милорд, прошу вашей милости для нас обоих.

— Вашу судьбу будет решать князь.

Артуари быстренько спихнул с себя обязанности судьи и палача и, скрестив руки на груди, застыл в позе высокомерного презрения. Ага, так мы тебе и поверили. Глаза-то не спрячешь, а взгляд принца был задумчив и насторожен. Он, явно с опаской, следил за Сэмом. На его месте я бы тоже остерегался. Ментальный маг — это вам не хухры-мухры. Тем временем, Сэм взял инициативу в свои руки.

— Встаньте. Никто наказывать вас не собирается. Мы рады за тебя, Торика, и за тебя, Кот. Рожденный от светлой любви младенец — подарок родителям. Милорд предлагает вам вольную. В качестве подарка к свадьбе получите два золотых. Этого хватит на обзаведение.

— Милорд! — Торика прижала руки к груди, с мольбой глядя на Артуари. — Неужели мы вас так разгневали, что вы хотите от нас избавиться? А как же вы? Кто вам будет стирать, готовить на привалах? Разве же эти, — она кивнула головой на улыбающегося Кота, — смогут приготовить хоть что-нибудь приличное? Вы так исхудали за эти дни, а без меня вообще пропадете. Кто вам постель застелет так, чтобы без комочков, подушку взобьет, чтоб мягче была? Этим мужикам лишь бы мечами помахать да живот любой кашей набить, а вы совсем худенький, без женского-то участия враз заболеете. Не гоните нас, милорд! Позвольте и дальше вам служить! У нас еще никогда не было такого замечательного хозяина. А ребеночек когда родится, так я у вас в замке останусь за хозяйством присматривать. Не будите же вы чужого человека в ключницы нанимать! Как же можно? Разворуют же!

— Так замка нет пока, — заявил Сотеки, едва сдерживая смех.

— Ой, милорд, скажете тоже! У таких яров, как вы, скоро будет и замок, и земли, и сам император в должниках.

Здесь уже Артуари не выдержал и расхохотался, откинувшись на стену, возле которой сидел. Мы с удовольствием его поддержали.

— Уговорила! — со смехом произнес Артуари. — Ведь действительно, кто же будет следить за моим питанием! И еще, Торика, я рад, что у тебя будет ребенок. Эллодаин прав, дети — это прекрасно!

— А то! — довольно пробасил Элл. — И свадьбу сыграем. У нас даже есть для этого дела жрец бога любви!

Сэмуил, бросил полный ненависти взгляд на красный перстень, скорчил Эллу недовольную гримасу, но, видя всеобщее веселье, не удержался и расплылся в улыбке.

Еще несколько часов нам потребовалось, чтобы купить в деревне телегу. На нее сгрузили припасы, посадили Торику, Эллодаина и Кейко вместо возчика. Они отправлялись по прямой дороге в сторону Тяжича и должны были дожидаться нас в маленьком городке с ласковым названием Голуба. В качестве охраны с ними отправили Зика и Кота. Я предложил рэквау избавиться и от Жанета, но Артуари туманно заявил, что Жанет — это оружие, и он поедет с нами. Рабу приключение явно не нравилось, но на робкие просьбы отправить его в путь с Эллом Сотеки так рявкнул, что Жанет испуганно вжал голову в плечи и едва не разрыдался. Не знаю почему, но этот голубоглазый раб вызывал во мне чувство гадливой брезгливости. Парень абсолютно испорчен — злой, трусливый, завистливый лизоблюд. Правда, красив, тут не отнять. Интересно, зачем принцам этот голубок, ну, не для секса же! Я надеюсь... Меня передернуло, и я пришпорил Грома, догоняя Нориса.

Мы свернули в лес, и только здесь я понял, как нам повезло с лошадьми. Эльфийские кони шли по лесу, словно по накатанной дороге. Нэрки рэквау не намного уступали им, а вот лошади кочевников к лесным тропам приспособлены не были. Иногда рабам приходилось спешиваться и вести их в поводу. Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилась и наша дорога, мы выехали к урочищу.

Норис, ехавший впереди, остановился, поднимая вверх сжатую в кулак руку. Мы спешились и собрались вокруг вампира.

— Лошадей придется оставить здесь. Дальше пойдем пешком. И, что-то мне здесь не нравится, чувствую остатки древней ворожбы, поэтому трупы будем обезглавливать, чтобы не поднялись и не ударили в спину.

Все согласились. Я тоже ощущал непонятные эманации.

— Жанет, останешься с лошадьми, — приказал Сотеки, — разведи костер и приготовь ужин.

Парень кивнул и насторожено начал озираться по сторонам. Я снял притороченный к седлу Каракурт, потрепал Грома по холке.

— Остаешься за главного, следи за обстановкой. Если что — подашь сигнал, потому что на человека у меня надежды мало. И не порти кобыл! Хватит с нас одной беременной.

Гром посмотрел на меня, как на идиота, презрительно фыркнул в сторону Жанета, ткнул мордой в плечо и присоединился к остальным лошадям.

До урочища оставалось несколько сотен метров, и мы, крадучись, двигались следом за Норисом, который сбросил личину и, слегка расправив крылья, принюхиваясь, шел впереди.

— Стоп, — раздался у меня в голове голос Сэма, — впереди четверо разумных. Трое в одном месте и один справа в метрах пятидесяти на дереве.

Судя по тому, что остановились остальные, голос раздался не только у меня в голове. Силен, мальчишка. Сотеки махнул рукой , указывая на нас с Артуари, затем показал вправо и чиркнул ладонью по горлу. Мы все поняли и, стараясь не шуметь, двинули в сторону часового. Артуари на ходу натянул тетиву на лук. Лук у него был великолепный. Изящный составной лук, покрытый красивым цветным узором, сильноизогнутый с выгнутыми вперед концами. Небольшой, но весьма мощный национальный лук рэквау. Будучи на Атарияте, я видел как стрела, выпущенная из такого лука насквозь пробивала мешок с песком, на расстоянии больше ста метров. Я перешел на истинное зрение, сканируя пространство вокруг нас: аура мелкого зверька похожего на бурундука, птицы, а вот и наш таинственный незнакомец. Я легко тронул Артуари за локоть, указывая на часового. Эльф, полностью закутанный в зеленый плащ, сидел на толстой ветке высокого дерева, на коленях у него лежал лук со стрелой на тетиве. Если бы я не искал его по ауре, ни за что не заметил бы. Вот он что-то увидел, молниеносно вскинул лук и выпустил стрелу, издав при этом высокий гортанный звук, но и сам рухнул с ветки сраженный в сердце стрелой рэквау. Звук падения в тишине леса оказался слишком громким. Тревогу поднять он все-таки успел. Я подскочил к лежащему на земле эльфу и одним ударом снес ему голову. Не хватало еще, чтобы он поднялся и ударил нам в тыл. Лес тотчас принял тело. Магия дивных — лесные эльфы уходят, чтобы опять родиться в зеленых дубравах. Аминь. Впереди раздались крики и звон клинков. Мы бросились на звуки боя, однако в нашей помощи никто не нуждался. Сотеки вытирал парные клинки о плащ разрубленного почти напополам высокого эльфа с серебристым обручем на голове. Тень протянул руку, снял обруч, выдернул из руки мертвеца кривой меч, брат-близнец того, что вчера принес я, и с легким замахом отрубил им голову трупу. Тело тотчас поглотила земля. У дерева сидел обессиленный Сэмуил, рядом с ним, прикрывая от опасности, с обнаженным мечом в руке стоял Тарен. А недалеко изломанной кучей лежал еще один эльф, его голова превратилась в месиво, словно ее что-то разорвало изнутри. Я присмотрелся и увидел остатки ментального заклинания невероятной мощи. Похоже, наш князь вложил в этот удар все свои силы. Рядом с трупом валялся прекрасный эльфийский лук. Теперь ясно, почему Сэму пришлось выжечь эльфу мозг: это был единственный лучник среди обороняющихся, и он успел сделать несколько выстрелов. Судя по позе, в которой навечно застыл Немой, он умер закрывая собой князя. Стрела пронзила глаз и вышла из затылка. Артуари не спешил тратить на раба свою драгоценную настойку, и я его в этом не обвинял. Мои парни все еще звенели мечами, тесня последнего эльфа к протекающей через поляну небольшой речке. Тот был мастером двуручного боя и пока легко отбивался от нападающих. Мы с рэквау подошли ближе. Сотеки с любопытством следил за поединком. Он тоже был двуручник, и я видел, что ему хотелось бы помериться силами с достойным соперником.

— Вам помочь? — поинтересовался я.

В этот момент Герат пропустил скользящий удар по ноге. Он оступился и рухнул на одно колено. Норис вздрогнул и на секунду отвел глаза от соперника. Этого хватило. Эльф победно воскликнул, сделал неуловимый финт правым мечом, пропустил меч Нориса по клинку левого, закрутил круговой батман, и вот уже меч вампира отлетает в сторону, а клинок, украшенный растительным узором, неумолимо приближается к горлу парня. Но вместо Нориса, успевшего исчезнуть за миг до рокового удара, клинок встречают два скрещенных меча Сотеки.

Что это был за бой! Четыре меча в руках мастеров слились в сплошной звенящий серебристый щит. Тень встретил равного себе по умению соперника. Они пробовали друг на друге различные школы, постоянно меняя связки, переходы, финты. Атака, контртемп, отбив, перевод, защита, укол и вновь атака, контратака, ближний бой, ремиз, бросок и застывшие на мгновение фигуры с опущенными вниз мечами. Секунда — и вновь перед нами в опустившихся на поляну сумерках блеск стали, вихрь серебристых росчерков, летящие навстречу противнику, словно стремительные молнии, клинки. Невероятный по красоте и накалу танец смерти. Я видел разные бои, и сам, надеюсь, неплохой боец, но этот танец завораживал нечеловеческой грацией, плавностью движений, резко чередующихся с молниеносными жесткими атаками. Клинки пели едва слышную песню, аккомпанируя этому безумному в своей красоте танцу. Восторг, исступление, страсть, первичный огонь неукротимой ярости. Это было непостижимо прекрасно, и я жалел, что нет камеры, чтобы запечатлеть этот бой.

— Обалдеть, — восхищенно по-русски (и когда успел нахвататься?) прошептал Герат, которому Артуари залечил рану на ноге, капнув на нее тягучей и дурно пахнущей настойки. У принца было с собой пять маленьких бутылочек различного цвета, которые он носил в специальных кармашках на поясе. Вот одна из них и пригодилась. — Я только раз видел похожий бой.

— Точно, — кивнул Норис, — бой повелителя и советника.

— Повелитель, ты был круче, чем этот эльф, — посчитал нужным утешить меня Герат, что означало, что я точно не был круче Сотеки.

— Герат, а почему ты не поджарил ушастого? Твоих умений хватит на то, чтобы запустить в него хорошей такой огненной стрелой, — как бы, между прочим, поинтересовался я.

Герат вылупил глаза и звонко хлопнул себя по лбу.

— Я забыл! Забыл, что умею! — в его голосе сквозило и огорчение, и досада на себя, бестолкового.

— Бывает, ты просто не привык к этой силе. А поэтому с завтрашнего дня возобновим тренировки, ученик.

— А как наше инкогнито?

Я покосился на безмятежно лыбящегося Нориса.

— Кое-кто, не будем показывать пальцем, но это не я и не ты, своими сиреневыми глазами и грозными крыльями уже перечеркнул всю нашу конспирацию.

— Обстоятельства, — Норис даже не подумал оправдываться.

Тень наконец-то смог достать эльфа, заставив его уйти в глухую оборону. Еще через несколько минут все было кончено. Земля приняла очередное обезглавленное тело, а нашу коллекцию пополнили великолепные парные клинки Мастера.

Мы похоронили Немого, предварительно отрубив ему голову, в глубокой яме под двумя сросшимися деревьями, на пригорке у реки. Хорошее место. Норис капнул на могильный холмик несколько капель своей крови, пояснив, что теперь ни один зверь и никакая нечисть не сможет разорить могилу. Герат тотчас попытался это проверить, мотивируя свой поступок желанием узнать, не стал ли он нежитью, после того, как вампирюга заставил его пить кровь, за что получил от меня подзатыльник. Собрали трофеи и выдвинулись к стоянке, стараясь попасть туда, пока темень не опустилась на лес. В воздухе разливалась едва уловимая тревога. Мы быстро шли за Норисом, тщательно всматриваясь в тени, все ощущали легкое беспокойство, что-то было не так.

— Чувствуешь? — тихонько спросил я у идущего рядом Сэма.

— Только напряжение и страх. Я сейчас выжат досуха, никаких чувств, даже эмпатия притупилась, — так же тихо ответил он мне, — но какую-то энергию я ощущаю.

— Расскажи, как ты ее чувствуешь?

— Холодные колючки. Знаешь, как бывает, когда зимой долго держишь в руках снежки, а потом засовываешь руки в горячую воду? — Я кивнул. — Вот такое же ощущение. Что-то мне напоминает...

— Сталкивался с такой энергией раньше?

Сэм задумался.

— Да. Я вспомнил! Очень похожую энергию излучает моя сестра, такую же холодную и колючую, только от нее идет еще и свет — легкий морозный свет. Что это?

— Некромантия. Норис! — позвал я, — где-то рядом проводит ритуал некромант.

Вампир кивнул и растворился в воздухе. Тем временем мы вышли на поляну, где оставили лошадей. Змей Артуари, увидев нас, коротко заржал и подбежал к принцу поздороваться. Гром же высокомерно кивнул мне и небрежно положил голову на спину стоящей рядом Ночи. Похоже, что сегодня мой жеребец своего добьется. Жанет, пока нас не было, время зря не терял. Или от страха, или от прилежания, но он разжег три костра, сам расположился в центре треугольника у импровизированного стола. На белой скатерти стояла посуда, лежали нарезанные хлеб, мясо, овощи, даже маленький букетик лесных цветов присутствовал. Рядом стоял чугунок, в котором парень заварил травяной чай, на треноге, установленной над самым маленьким костром, аппетитно булькала в большом котле каша с мясом. Аромат расстилался по всей поляне, отгоняя прочь наши неосознанные страхи. Рот заполнился слюной.

— Как же я голоден, — простонал за моей спиной Герат, сбрасывая на траву плащ и падая на него. — Вампир идет, — сообщил он нам.

Норис материализовался возле костра, словно демон ночи, в боевой ипостаси, и едва успел увернуться от клинка Сотеки.

— Эй, аккуратнее! — воскликнул он. — Стоит отойти на пять минут, а уже начинают с ножиками кидаться! Каши, что ли пожалели?

— Интересный облик, — хмыкнул Сотеки, убирая саблю в ножны. — Как это брат еще не попросил твоей крови для своих зелий.

— И попрошу, — заявил Артуари, с жадным интересом рассматривая Нориса.

— А где князь? — оглянулся вампир, моментально вычленяя отсутствующие лицо.

— Спят они, — ответил ему голос Тарена со стороны большого костра, — туточки, у огня, свалились и сразу заснули. Уставши они. Пусть спят, я покараулю.

Сотеки кивнул, и мы все повернулись к вампиру, который уже успел вернуть себе нормальный вид.

— Никого и ничего. Нашел место, от которого так и разит черной магией, но, ни мага, ни его слуг поблизости нет. Метрах в пятистах отсюда глубокий овраг, из него и тянет темными ритуалами, а еще на востоке в часе пути от нас большой отряд, я насчитал двадцать шесть человек в основном лагере, да еще часовые. Подходить не стал. У них дозорные по периметру. Опасности от них не ощущаю, значит, не враги.

Дежурить решили парами. Мне и Тарену выпала первая смена, Артуари и Сотеки — средняя, а молодежи — последняя, предрассветная. Сэма и Жанета решили от вахты освободить: толку от них никакого. У волхва полное магическое истощение, а Жанет... смешно даже.

Я набросил на лагерь сигнальную паутинку, защиту ставить не стал. Если здесь есть нежить, магия ее притянет скорее, чем живые тушки восьмерых мужчин. В наше дежурство ничего интересного не произошло, кроме того, что моя попытка кинуть в спящего Сотеки комком земли, провалилась полностью. Тень, не открывая глаз, взметнул руку и перехватил ком возле самого лица. Только потом, растерев землю в ладони, принц распахнул желтые глаза, с недоумением посмотрел на грязную руку, затем на его лице проступило понимание, он широко зевнул, выставляя напоказ ряд острых как иглы зубов.

— Наша очередь?

Я кивнул, дождался, пока Сотеки встанет, и рухнул на его место.

Сигналка сработала в предрассветные часы. Я открыл глаза и тихо лежал, прислушиваясь к шаркающим и чавкающим звукам, раздающимся со всех сторон. Рядом с открытыми глазами лежал Сотеки, его парные мечи удобно расположились под руками принца. Я тоже сегодня спал в обнимку с Каракуртом.

— Мертвяки, — одними губами сказал я, — очень старые. Пятьдесят метров.

И тотчас из кустов, росших вдоль опушки, на которой мы остановились, раздался истошный, тонкий, продолжительный визг. Жанет, отошедший по своим делам, визжал на одном дыхании, затем судорожно набирал воздух и заводился с новыми силами. Таиться больше не было смысла. Я вскочил на ноги и быстро окинул взглядом лагерь. Сэм, сидя у затухающего костра, сонно потирал глаза, над ним с обнаженным мечом застыл Тарен. Хорошо, воин сможет не подпустить к князю опасность. Артуари быстро стрелял из лука в сторону визга, Герат пристально всматривался в предрассветный туман. Нориса не было видно.

— Варколак! — закричал Сэмуил. — Убейте его!

Варколак? В мифах древней Руси — мертвец, насилующий женщин. Но среди нас женщин нет! Жанет! Я кинулся на визг— и в этот момент на поляну хлынули толпы мертвяков.

Жанета было не видно за навалившимся на него здоровенным телом. Широченная спина в остатках некогда синей хламиды дергалась в такт рваным движениям. Голова с курчавыми черными волосами была наклонена вперед, руки видны не были. Жанет прекратил визжать и только всхлипывал откуда-то из недр могучей фигуры. Вокруг валялись стрелы, ни одна из них не причинила варколаку вреда. Я медленно обошел их по кругу и остановился напротив головы нападающего. Он оторвался от прижатого к земле раба и поднял голову. Обычное человеческое лицо землистого цвета, с черной курчавой бородой и затянутыми бельмами глазами. Варколак широко открыл рот, показывая крупные желтые зубы, и прохрипел, растягивая слова:

— Девчонка, моя! Я долго ждал подходящий сосуд для своего семени.

Ого, он еще и размножается?

— Разуй глаза, придурок. Это — парень!

— Как парень?

На лице мертвяка отразился тяжелый мыслительный процесс. Он чуть приподнялся и зашарил рукой по телу Жанета. Тот опять завизжал. Видно, варколак, нащупал что-то, что убедило его в правдивости моих слов, потому что он взревел и, опершись на руки, прыгнул на меня из нижней стойки. Жанет тут же перекатился в сторону и, тихонько подвывая, шустро пополз в кусты. Я широко расставил ноги, держа Каракурт двумя руками. Мертвяк сам насадился на меч, и мне осталось только дернуть клинок вверх, распарывая обвисшее брюхо. Но ходячему трупу на это было плевать, он рывком приблизился, не давая выдернуть меч, и ухватил меня за горло толстыми пальцами с кривыми черными когтями. Мне это не понравилось. Тем более, что из разрезанного живота на сапоги хлынула черная вонючая жидкость. Я запустил в варколака огненное заклинание. Точнее, попытался. Ничего. Магии не было. Паралич, ледяной вихрь, молния, водяная пила, полное упокоение... Все было бесполезно. Да что же это за тварь, которая может блокировать мою магию? Я собрал оставшиеся силы и пнул варколака в большой детородный орган, болтающийся у него между ног. Мертвяк скривился, но чуть подался назад. Мне хватило времени, чтобы выдернуть Каракурт и с разворотом попытаться снести голову твари. Но он оказался на удивление шустр. Отскочив в сторону, мертвец собрал вывалившиеся кишки, с чавкающим звуком засунул их в живот и что-то прошептал. Разрез на глазах начал затягиваться. Дерьмо! Я еще раз попытался призвать магию. Безрезультатно!

— Да кто же ты такой? — заорал я, нанося удары.

Варколак безумно захохотал.

— Я бог! Я темный бог! Я создал армию, и сегодня мы напомним убившим меня людишкам о гневе некроманта!

Этот набор костей и банка гноя строит из себя бога? Я изловчился и отсек зомби руку. Он этого даже не заметил.

— Я монстр! Я чудовище! Я — несущий смерть всем живым! Скоро мои дети заполнят этот мир, и я воссяду на троне, чтобы править ими!

— Ага, ты — ужас, бурчащий в коллекторах и трубах, ты — штормовая туча, испоганившая гей-парад и имя твое Черный Плащ, — пробормотал я, подрубая некроманту ногу.

— Наивный! Покорись и встань под мои знамена!

Мертвяк уже успел отрастить руку, а ногу вообще приставил на место, и она приросла, словно и не валялась несколько секунд назад на зеленой траве. Драка начала протекать как-то вяловато. Я рубил дохлому некроманту выпирающие части, он их отращивал и громко рассуждал о своем величии. Этак мы тут до вечера провозимся. "Позволь мне, — раздался в мозгу вкрадчивый голос: — уступи место". Темный. А что? Это может сработать, с монстром пусть дерется монстр. И моя человеческая сущность ушла во тьму, а вместо нее вышел другой я.

Я осмотрелся, заметил рядом с тем местом, где мы стояли, молодое деревце сантиметров двенадцати в диаметре, срубил его косым углом на уровне груди эльфийским мечом и отбросил меч в сторону. Затем, не глядя, загнал Каракурт в ножны. Хороший меч, но не предназначен для нарубки и шинкования, а значит, сейчас совершенно бесполезен, мне хватит и личной силы. Я нарастил мышцы, отрастил когти и двинулся в сторону мертвяка. Некромант, видя мои действия, довольно кивнул головой, решив, что сдаюсь. Видимо, у него за время, проведенное в мертвом теле, мозг совершенно атрофировался. Я криво усмехнулся и бросился на варколака, обхватил его за талию, прижимая руки к телу, резко оторвал от земли и, подняв вверх, с силой насадил на растущий из земли обрубок дерева. Ствол прошел как раз в том месте, где должно быть сердце. Мертвец заорал, задергался, но ничего сделать не смог. Даже если он закроет рану, дерево никуда не денется. Я неспешно наклонился к отрубленной половине ствола, кинжалом нарезал длинных, толстых колышков и с удовольствием загнал их в конечности мертвеца, прикалывая его к земле словно бабочку. Затем отрезал язык, уж очень он утомлял своей болтовней, и засунул в рот ком земли.

— Полежи пока здесь, отдохни. Потом поговорим, — я похлопал труп по щеке.

С момента, как я увидел Жанета в объятиях некроманта, и до распятия варколака прошло не больше десяти минут. Прислушался. В лагере шел бой: звенели клинки, раздавались русские матюки. Я усмехнулся. Герат слишком быстро учится. Пойду тоже повеселюсь. Именно этот момент выбрал Жанет, чтобы броситься мне на шею. Он обхватил меня за талию, уткнулся в плечо и разрыдался. От него воняло страхом и похотью. Люблю такие запахи. Я обнял парня одной рукой за плечи и сильнее притянул к себе, вторую запустил в длинные мягкие волосы. Резко дернул, заставляя раба запрокинуть голову, по его спине пробежала дрожь, он поднял на меня заплаканные глаза, в них мелькнула голубая искра вожделение. Пухлые губы были так близко, я наклонился и... вылетел во тьму. Человеческая сущность с возмущением заняла главное место в теле носителя. " Мы можем от него кормиться, сейчас я пуст, а он — отличный источник энергии". " Не раньше, чем ад замерзнет!".

Я открыл глаза и отодвинул от себя Жанета.

— Останься здесь. Можешь потыкать своего несостоявшегося любовника ножиком, — я протянул рабу кинжал, а сам стремительно побежал на звук боя.

К счастью, варколак был единственный в своем роде. Остальные оказались простыми зомби нижнего уровня. Полуразложившиеся трупы, без зачатков разума. Но их было много. Слишком много. И магия не вернулась. Через полчаса махания мечом мы все были с ног до головы покрыты слизью, которая заменяла зомби внутренности, Герата укусил прорвавшийся мертвяк, и теперь левая рука у парня висела словно плеть. Норис отрастил гигантские когти и рвал живые трупы на части. Артуари давно уже отбросил ненужный лук и орудовал двуручным мечом с хладнокровием истинного аристократа. Мы же с Сотеки оказались в самом центре беспорядочной толпы и буквально тонули в трупах.

— Еще полчаса — и нас завалит, — прокричал мне Тень. — С этим надо что-то делать!

— Главное — не допустить их до лошадей!

Постепенно начали уставать руки, захотелось плюнуть на все и прилечь. Каракурт стал казаться неподъемным. Я еще раз попробовал сотворить огненный шар. Тот же результат, точнее полное его отсутствие. И тут затрубил мелодичный рожок — на поляну высыпали темные эльфы в полном боевом вооружении. Все как один в кольчугах, шлемах и с парными мечами. Они окружили мертвецов и с молчаливой методичностью начали их истреблять. Мне показалось, что я никогда еще не был так рад неожиданной помощи

— Как вовремя! — радостно крикнул Сотеки, с новыми силами врубаясь в гущу зомби.

Я же, ухватив Герата за плечо, выдернул его из боя и потащил к дереву, возле которого сидел Сэм.

— Князь, посмотри руку этому оболтусу. Как бы заражения не было, а моя магия пропала.

Волхв кивнул, потер ладони, посмотрел на небо, произнес короткую молитву Живане — славянской богине жизни, и положил ладони на место укуса. Через несколько минут он убрал руки — на теле графа остался только неровный круглый шрам. Князь улыбнулся.

— Еще кто-нибудь ранен?

Мы с мальчишкой пожали плечами и уселись возле Сэма.

— Кто эти подростки? — спросил у Герата Сэмуил.

Герат заржал, и пришлось отвечать мне.

— Ты только при них так не скажи. Это темные эльфы. В основном, правда, очень молодые, но вполне себе могут достигать возраста ста лет.

К нам подошли остальные в сопровождении эльфийского воина. Я обратил внимание на его кольчугу. Собранная словно из стальных перьев, она полностью повторяла рисунок птичьего крыла. Красивая вещь. Он снял легкий металлический шлем, открывая смуглое приятное лицо, тряхнул головой, рассыпая по плечам красные косички, и слегка поклонился.

— Сотник Дома Черного Камня Вонлакс.

— Приветствуем тебя, Вонлакс, сын тьмы. Что эльфийские воины делают столь далеко от родного дома?

Норис хитро посмотрел на меня, словно говоря, а то ты не знаешь? Неужели наше тайное сопровождение? Ну, Гродуэр. Интересно, в этот раз он тоже поспорил с Владыкой?

— Плановый рейд. Обучаем молодых бойцов. Мне очень жаль, что вы невольно попали в зону поражения.

А по тону совершенно не скажешь. Вежливые слова, не более.

— Объяснись.

— Каждый год мы приводим в урочище молодых воинов. Я поднимаю неупокоенных мертвецов, при помощи амулета блокирую магию, и молодежь показывает, чему они научились. Потом опять укладываем зомби на хранение до следующего года. Кстати, здесь должен быть эст"райк, — Вонлакс оглянулся, — лич, по-вашему.

— Князь назвал его варколаком, и он на соседней опушке, — недовольно буркнул Артуари, с неприязнью рассматривая воина.

Сотник что-то прочирикал, от отряда эльфов, добивающих зомби, отделилось пять человек и устремилось в заросли. Через минуту оттуда выбежал перепуганный Жанет.

— Там, там...

— Мы в курсе.

— Но они хотят освободить того мертвеца, которого победил яр Сохо!

Герат с Норисом переглянулись и наперегонки бросились следом за эльфами.

— Я должен отлучиться, — кивнул Вонлакс и стремительно последовал за ними.

— Пожалуй, я тоже на это хочу посмотреть, — заявил Сотеки.

Артуари с Сэмом переглянулись, и принц покрутил у виска пальцем. Согласен. Мы сидели под деревом в первых лучах солнца и наблюдали, как эльфы деловито шинкуют зомби. Через десять минут вернулся Вонлакс в сопровождении своих бойцов и наших друзей. За ним, понуро повесив голову, шел мой мертвый знакомец. Сотеки смотрел на меня с нескрываемым удивлением. Черт, похоже, что я засветился и серьезного разговора мне не избежать.

— Дело сделано, — довольно улыбнулся сотник. — Позволь выразить восхищение, тем как ты справился с эст"райком, повелитель. — Он довольно прищурился, словно это была его личная заслуга, затем достал из кармашка на поясе кроваво-красный камень, сжал его в руке, и я почувствовал, как ко мне вернулась Сила.

Герат, наверное, тоже почувствовал прилив магии, потому что мой ученик выкинул вперед руки, традиционно сморщился, шепнул Слово и над местом бойни, обдавая нас нестерпимым жаром, прошла огненная стена — заклинание использующее силу огня и воздуха. Спасибо Вратеку за разрешение порыться в его библиотеке, именно там любознательный Герат откопал это заклинание. Я учил его только поднимать стену огня, а то, что она еще и двигается — его личная заслуга. Он кинул на меня косой взгляд, ожидая реакции.

— Я тобой горжусь.

Герат открыто, широко улыбнулся, искренне радуясь похвале. За несколько секунд стена поглотила остатки мертвецов и постепенно сойдя на нет, исчезла, не дойдя до деревьев всего несколько метров. Герат довольно встряхнул руками и повернулся к варколаку.

— Теперь ты!

— Не стоит, маг. Он нам еще нужен, — остановил его Вонлакс и резко выкрикнул одно короткое слово, при этом правой рукой он изобразил в воздухе сложный завиток. — Вот и все.

Варколак, или как его называют эльфы — эст"райк, послушно лег на землю и словно провалился в нее. Слухи о сильных некромантах среди темных оказались не преувеличенными.

— Мне еще не одно поколение воинов тренировать, — слегка улыбнулся сотник.

— Эй, ты что хочешь оставить этого дохлого извращенца в живых? С его возможностями к регенерации и желанием иметь потомство? — завопил Герат. — Да он чуть не изнасиловал Жанета! — он указующе выставил палец в сторону жавшегося к дереву раба.

— Как можно оставить в живых мертвое тело? — невозмутимо поднял брови эльф и повернулся ко мне. — Повелитель, это правда?

— Что именно? То, что этот дохляк, пытался размножаться или то, что у него потрясающая регенерация? Так ответ — да, на оба вопроса.

— Регенерацию в него заложили наши маги, — отмахнулся сотник, — а вот то, что он может размножаться... Никогда о таком не слышал.

— В моем мире таких мертвецов называют варколаки, — тихо вступил в разговор Сэмуил, — они практически неотличимы от живых, живут среди людей, даже ведут хозяйство. Правда, не нуждаются в пище. Единственное чувство, которое они могут испытывать — это похоть. Способны к размножению. Дети, зачатые от связи с варколаком, рождаются уродцами, но вполне жизнеспособны, даже с небольшим магическим даром — они способны видеть души мертвых и общаться с ними. Обычно варколаки получаются из умерших неестественной смертью и не похороненных с должными обрядами насильников. Кем был при жизни сей индивидуум?

— Некромантом, и достаточно сильным. Еще при жизни он озаботился о своем посмертии. Он провел над собой три ритуала: нетления, сохранения разума и переноса души, — ответил Норис. — Я так понимаю, что Дом Черного Камня владеет филактерией эст"райка?

Сотник склонил голову.

— Сын владыки — не только отличный воин, но и неплохой маг, раз смог рассмотреть темные заклинания трехсотлетней давности, — в его голосе сквозило тщательно скрываемое удивление.

— Я не сын Вратека, а его племянник, — посчитал нужным уточнить наследник Иш"Горшского трона, — и я полукровка , от отца мне досталась магия крови, а от матушки — зачатки темного искусства, это помогает мне видеть, но не понимать. Что Дом Черного Камня собирается предпринять в связи с открывшимися обстоятельствами?

— Мне нужно посоветоваться с главой Дома.

Сотник отошел к расположившимся на привал эльфам.

— Это уже не наши проблемы, — заметил я, — предлагаю заняться мародерством.

Я растянул губы в улыбке, видя вокруг недоуменно-вопросительные взгляды.

— Мы же рядом с урочищем "Ста пяти мертвецов"!

— А корчмарь рассказывал, что кубышку некроманта так и не нашли! — первым догадался Сэмуил.

— Именно! А среди нас есть маги.

— И у нас есть все шансы пополнить собственное благосостояние!

— Так каков будет ваш положительный ответ, яры? — я окинул взглядом попутчиков. Мне не нужны были эти мифические богатства, но мне просто необходимо было попасть по ту сторону урочища, там меня ждала находка, которая объяснит моим подопечным, зачем они в этом мире и заставит их пошевеливаться в исполнении предназначения.

— Мы согласны! — первым заявил Норис. Кто бы сомневался!

Сотеки бросил быстрый взгляд на Артуари, тот слегка кивнул.

— Сколько времени это займет?

— Нам по пути, просто мы выйдем из леса немного дальше, — Норис уже расстелил на земле карту и прикидывал маршрут. — Думаю, что через сутки будем в Голубе.

— Князь? — я перевел взгляд на Сэмуила.

Волхв молчал, глядя пустыми глазами в неизвестность. Я заметил, как вспыхнула в его ауре точка привязки магического поводка. Он, явно, отслеживал перемещение своей воспитанницы. Очень неумело, кстати, с огромным расходом личной энергии. Нужно будет научить студента этому самому легкому заклинанию ментальной магии, а то мозг он выжигает с меньшими затратами, чем отслеживает простейшее поисковое заклинание. Мы ожидали ответ. Через минуту взгляд Сэма стал осознанным, он потер виски, дотронулся кончиками тонких пальцев до висящей на груди, на черной веревочке, маленькой модели гитары, откинул со лба волосы.

— Шунька остановилась. Но с нею все в порядке, так что я с вами.

Интересоваться мнением рабов никто не собирался.

Жанет пригласил нас к "столу". Где он нашел чистую скатерть, я не знаю, но накрыто было все безукоризненно, особенно учитывая условия, в которых мы находились. Сам парень тоже успел переодеться и привести себя в порядок и мне совершенно не нравились взгляды, которые он на меня бросал. Ну, Темный, удружил! " Я теперь его герой, — хихикнула моя темная сущность, — воспользуйся моментом. А если брезгуешь, уступи мне. Нам нужно кормиться, иначе не стоило брать это тело". " С каких это пор я стал обращать внимание на мальчиков?" — съехидничала моя человеческая сущность. "Его так приятно будет мучить..." — мечтательно отозвался Темный. " Ты меня успокоил, а то я подумал невесть что". Слишком много воли я дал монстру в последние дни, чтобы это не стало проблемой. Я сделал усилие и запихнул тьму поглубже, да еще и на виртуальный замок закрыл. Серый только тихонько хмыкнул.

Мы уже заканчивали завтракать, когда раздалось ржание, и на поляну выбежал наш небольшой табун, возглавляемый двумя жеребцами. Ни Змей, ни Гром не собирались уступать первенство и шли бок о бок впереди остальных лошадей.

— Умница моя, красавица, — заворковал Сотеки, поглаживая подошедшую к нему Ночь, — не дала себя ранить, — он наклонился и проверил копыта лошади, — смотри, что есть у папочки. — Принц протянул Ночи большое сочное яблоко.

Артуари с Сэмом переглянулись и улыбнулись.

Мы собирались покинуть негостеприимную полянку, когда к нам подошел Вонлакс в сопровождении двоих воинов.

— Наши маги очень заинтересовались феноменом эст"райка, — еще издали начал он, — решено изъять лича для исследований. — Он увидел Грома, перевел взгляд на лошадей парней, потом поднял на меня. — Неистовый Гром? Коу"эр? Но, как? — тут глаза его понимающе блеснули, неожиданно он бухнулся на одно колено и склонил голову. — Великая честь для нас, Посланник!

Я покосился на Нориса, вид у него был ошарашенный не меньше, чем мой, мы-то думали, что отряд Вонлакса следует за нами по приказанию Гродуэра, а оказалось, что наша встреча — случайность.

Следом за сотником все эльфы преклонили колени. Мои спутники с нескрываемым любопытством следили за нами. Повезло хоть, что здесь нет Элла, иначе мне пришлось бы слишком многое объяснять.

— Позволь сопровождать тебя, повелитель.

Я задумался. Лишние воины в нашем путешествии точно не помешают, но привлекать к себе внимание эльфийским сопровождением тоже не хотелось. Я бросил взгляд на Сотеки. Он, видимо, разделял мои мысли.

— Можно взять один десяток, — кивнул он.

— Вонлакс, встань, друг мой, — я подошел к эльфу. — Для меня честь принять твое предложение. Отбери среди своих воинов десять добровольцев, пусть отправляются в городок Голуба, разыщут на постоялом дворе "Пьяный тролль" Эллодаина Великолепного, он расскажет им, что делать дальше. И передай, что мы прибудем на сутки позже, чем планировалось.

Вонлакс поклонился и отошел в сопровождении Нориса. Вампир наклонился к сотнику и что-то ему тихо говорил. Я навострил уши.

— Посланник путешествует инкогнито, поэтому предупреди своих воинов, что для них он просто яр Сохо или повелитель.

Умница пацан, ну почти как Ночь....

Урочище появилось на месте заброшенной деревни лесорубов. Посреди леса в излучине маленькой речушки некогда было очищено от деревьев и выжжено людьми место размером с футбольное поле. Сейчас от поселения остались лишь разрушенные, почерневшие от времени и непогоды срубы, поросшие кустарником. Лес постепенно занимал отвоеванные у него земли, то тут, то там возвышались отдельные высокие раскидистые деревья. Света было достаточно и их идеально ровные стволы возносились вверх, словно свечи на торте.

Мы разделились и разъехались в разные стороны. Я спешился, похлопал Грома по шее, традиционно увернулся от его зубов и медленно пошел к развалинам ближайшего дома. Было так тихо, что слышалось жужжание стрекозиных крыльев в камышах. Я врубил все свои чувства и шел, сканируя окружающее меня пространство. Увидел в земле небольшой медный кругляшок, но наклоняться за монеткой поленился. Добрался до разрушенного дома, перепрыгивая по обвалившимся бревнам, заглянул внутрь. Ничего интересного — груда камней на месте печи, остатки стола, два круглых желтых глаза в темном углу, россыпь глиняных черепков. Что? Глаза? Я резко отскочил в сторону, выхватывая из-за голенища нож. Глаза, не мигая и не шевелясь, следили за моими действиями. Я создал маленький огонек-фонарик и медленно отправил в сторону неизвестного. Раздалось цоканье, глаза моргнули и слегка сдвинулись, пытаясь вжаться в тень. Фонарик наконец-то доплыл до мрака угла, и я увидел обладателя больших желтых глаз — черное взлохмаченное тельце вороненка на двух серых лапках с острыми коготками венчала голова щенка мопса, украшенная висячими небольшими ушками, клювом и рожками полумесяцем. Странное, но симпатичное существо. Он распушил перья, чтобы казаться больше, выставил вперед рожки и зашипел, при этом растопырив маленькие птичьи крылышки с тремя небольшими пальцами — коготками. Смешной. Я посмотрел на малыша истинным зрением. Он весь светился многоцветными переливами, словно был помещен в центр радуги.

— Что же ты за такое чудо-юдо? — спросил я по-русски, приседая на корточки.

Он внимательно меня слушал, склонив голову.

— Чудо-юдо... — неожиданно хрипло, задумчиво повторил найденыш, словно пробуя слово на вкус. — Чудо! Да!

— Ну, что же, так и буду тебя звать. Пойдешь со мной, Чудо?

— Пойдешь! Да!

Я протянул руку ладонью вверх, существо, не мигая, посмотрело на нее, а затем шустро перебралось на раскрытую ладонь, крепко обхватив меня лапками за палец. Он был легкий и такой трогательно-беззащитный, что я не удержался и погладил его за острыми рожками. Чудо замурчал и прижмурился.

— Интересно, ты мальчик или девочка? — спросил я, пересаживая малыша на плечо.

Он подвинулся к самому моему уху, пощекотал в волосах и притих. Однако, когда мы выбрались на солнышко прямо в ухе у меня раздался хрипловатый голосок:

— Мальчик-девочка! Да!

— Ты хочешь сказать, что можешь менять пол?

Чудо перебрался на край плеча и, когда я повернул голову, чтобы посмотреть, что он там делает, прямо рядом со своим лицом увидел чуть загнутый вниз клюв. Малыш вытянул шею и заглядывал мне в глаза. Взгляд его говорил, что я дурак, раз не понимаю таких прописных истин.

— Чудо, мальчик-девочка! Да!

— Хорошо, хорошо, — поднял я руки вверх, — пусть будет так. Ты есть хочешь?

— Хочешь! Да!

— И чем тебя кормить?

Чудо нахохлился и притих. Его словарный запас пока был слишком мал для поддержания разговора. Я достал из кармана сухарик и предложил малышу, но он отвернулся от угощения. Та же участь постигла яблоко и кусок сыра. А больше у меня ничего не было.

С друзьями мы встретились в центре разрушенной деревни. Судя по разочарованным лицам, только я хоть что-то нашел.

— Ух, ты! Повелитель, где ты это взял? — первым Чудо заметил Герат и тут же попытался погладить малыша, за что получил дозу шипения.

— Это Чудо-Юдо. Неизвестный науке зверь, который соизволил путешествовать с нами, — серьезно объявил я. — Он немного разговаривает, голоден, но что ест — я не понял. Прошу любить и жаловать. Может быть, кто-нибудь знает, что это за существо?

— Чудо! Да! — представился малыш.

Все посмотрели на Нориса, признанного знатока местной флоры и фауны, но он только пожал плечами.

— Никогда таких не видел.

— Я его чувствую, — с улыбкой сообщил Сэмуил, — он доволен, что его нашли, ему теперь не страшно, и ему очень нравится ездить на плече великана.

— Князь, он тебе это все сказал? — удивился Герат.

— Нет, это — эмпатия. Но его чувства настолько яркие, что я его словно слышу. И еще он очень маленький, — Сэм протянул руку и почесал Чудо за ушком. Тот благосклонно принял ласку.

— Что-нибудь нашли? — поинтересовался я. Все отрицательно покачали головами.

— Чудо, — вдруг спросил князь, — ты знаешь, где лежат спрятанные сокровища? Это такие блестящие штучки.

— Знаешь! Да! Блестящие! Да!

— А ты нам покажешь?

— Покажешь! Да! Князь! Да! Эмпатия!

Чудо перепорхнул на голову Сэмуила.

— Это будет, как игра в холодно-горячо, — пояснил волхв, — если я пойду в неправильном направлении, Чудо мне это покажет.

Жанет с Тареном вели лошадей, а мы веселою гурьбой бродили по поселку вперед-назад. Сэм долго приноравливался к чувствам малыша, но после двух кругов вокруг поселения и падения в старый колодец дело пошло на лад. Мы вышли из поселка и углубились в лес. Мягко пружинил под ногами светло-зеленый мох, покрытый маленькими белыми цветочками, сквозь густую крону просачивались лучи обоих солнц Этаона, разбрасывая причудливые тени. Приятно пахло травой. Через два часа Чудо подал голос.

— Блестящие! Да!

Сэмуил остановился возле огромного засохшего дерева, в котором, чуть выше моего роста, темнело овальное отверстие. Норис тотчас подпрыгнул и, уцепившись за края дупла, заглянул внутрь.

— Маленький мешочек. Сейчас достану, — он нырнул вовнутрь, снаружи остались болтаться лишь ноги, за которые ухватился Герат. Через минуту вампир, изящно ткнув друга ногой в челюсть, вынырнул из дупла. В руках он держал кожаный мешочек величиной со спичечный коробок, покрытый символами. Я усмехнулся. Клиент не соврал, оракул лежал именно там, где он и пообещал.

— Позволь? — Артуари протянул руку, Норис вложил в нее находку. Принц осторожно, словно ядовитую гадюку, спрятал мешочек в кармашек на поясе. — Я уже видел эти символы, то, что лежит внутри, лучше выпустить на закате.

Никто не стал спорить.

— Символы! Да! — гордо сообщил Чудо и спрыгнул с головы Сэма. Смешно подпрыгивая, он устремился к корням дерева и, словно курица, стал грести мягкую лесную подстилку. — Блестящие! Да!

Первым догадался Герат, он опустился на колени и начал рыхлить землю ножом, помогая себе руками. Вскоре к нему присоединились Норис и Тарен. Мы, взрослые солидные люди, обступив копальщиков, с интересом ожидали результат. Чудо прыгал вокруг, довольно повторяя:

— Блестящие! Да!

Через час из глубокой ямы был вытащен сверток с оружием — несколько  мечей и пять кинжалов, богато изукрашенных камнями и золотом. Парадное оружие, совершенно бесполезное в бою. Вторым под радостные вопли молодежи был изъят большой котелок  с крышкой.  Началась самая приятная часть кладоискательства  — дележ богатства.

— Милорд, — Норис с легким поклоном обратился к Артуари, — среди нас у тебя самый большой опыт дворцовой жизни. Тебе и распоряжаться найденным.

Все согласно кивнули. Честно говоря, в деньгах никто из нас не нуждался, но сам процесс поиска сокровищ - очень приятное времяпровождение.

— Часть украшений продадим. Обычные безделушки, хотя старинные. Эти два, —  Артуари  отложил несколько украшений в сторону, —  для Торики, подарок к свадьбе. А эти, — он махнул на маленькую кучку, — оставим. Пригодятся.  Золото и серебро делим между всеми поровну, включая  карлика, медь разделю между рабами, оружие годится только для церемоний. Но вот этот кинжал, — Артуари выбрал из кучи  узкий, изогнутый клинок в богатых ножнах, — князь, забери себе. Негоже  аристократу твоего уровня ходить без оружия. Это принижает  твой статус, — он протянул Сэму кинжал, который тот неохотно взял.

— Я все равно не умею им пользоваться, — сообщил он, пытаясь повесить ножны на пояс. Тарен вздохнул и, подойдя к волхву, ловко пропустил крепление сквозь ремень княжеских черных брюк.

— Спасибо, — Сэм всегда был со всеми неизменно вежлив, даже с рабами.

— И переодеть тебя нужно в более достойную князя одежду, — добавил Артуари.

— Его высочество  прав, — мягко заметил Сотеки, —  мы въехали в империю, где о тебе будут судить в первую очередь по внешнему виду.

Сэм только глаза к нему закатил, но ничего не сказал.

— Каждый из нас выберет себе по кинжалу или мечу.  Надеюсь, нам удастся попасть во дворец, а это оружие может произвести достойное впечатление своим убранством. Камни очень чистые, много золота, филигрань. Для воинов, конечно, бесполезная показуха, но для обывателя  клинки будут выглядеть роскошно. А эту ювелирную лавку,  — он поднял и поднес к свету кинжал, сплошь покрытый камнями, даже по клинку шел ряд маленьких изумрудов, — мы преподнесем в дар императору. Не знаю, какой идиот делал это оружие и для каких целей, но оно может украсить собою только стенку в каком-нибудь будуаре. Самое то для местного императришки

Да, невысокого мнения наш принц о Божинеподобном Светлолицем властителе Крусской империи.

Рабы развели огонь и приготовили обед. Чудо опять забрался ко мне на плечо, я предложил ему все, что было на импровизированном столе, но малыша ничего не прельстило. Настроение у него было хорошее, он весело прыгал по плечу, и я не особенно беспокоился о нем. Зато Герат нашел себе новое развлечение — он учил Чудо разговаривать.

— Этот большой и черный — милорд Сотеки, — говорил он, указывая пальцем на Тень.

— Большой! Да! — повторял за ним Чудо, сам выбирая по каким-то только ему понятным критериям слова.

— Тот, который эмпант, — князь Сэм.

— Князь! Да!

— Этот лохматый с большими зубами — Норис.

— Лохматый! Да!

Я прислушался, мне было интересно, как Герат охарактеризует Артуари.

— Милорд Артуари — это тот, что с синими глазами.

Чудо вопросительно склонил голову.

— С мечом за спиной.

Чудо опять промолчал, укоризненно глядя на Герата. Насколько я успел понять, прилагательные ему нравились больше, чем существительные. Все стали тихонько подхихикивать, бросая на невозмутимого Артуари косые взгляды. Герат замялся и ему на помощь пришел Сэмуэль.

— Чудо, Артуари тот, кто влюбленный и добрый.

— Добрый? — малыш вопросительно глянул на принца, тот в ответ хмыкнул.

— Добрый, — подтвердил Сэм, — разве ты не чувствуешь?

-Добрый! Да! — радостно запрыгал наш чудик, лукаво поглядывая на Артуари.

Сотеки рассмеялся и похлопал брата по плечу. Тем временем Герат добрался и до меня.

— А тот, кто тебя нашел — грозный Сохо, он теперь твой хозяин.

Слово хозяин мелкому не понравилось. Он сверкнул на Герата глазами, нахохрился и отвернулся. Я погладил малыша по перьям на спинке.

— Чудо, я твой друг.

— Друг? Да?

— Да!

— Грозный друг Сохо! Да!

— А этот болтун, с которым ты разговариваешь — Герат, — заговорщицки сообщил я Чуду. Он вычленил именно то слово, на которое я и рассчитывал.

— Болтун! Да!

Герат рассмеялся вместе со всеми. Так мы и развлекались, а потом Герат решил сжечь оставшийся мусор. Когда он метнул в кучу маленькую молнию, Чудо заверещал, подпрыгнул и поглотил ее, словно герой мультфильма.

— Кормить! Да!

Так вот чем он питается! Я сделал зеленый светлячок, но малыш на него не отреагировал, а стоило Герату зажечь на ладони огонь, как Чудо с радостным уханьем его заглотил. Мы немного поэкспериментировали и пришли к выводу, что Чудо прельщала только огненная магия. Теперь сияние вокруг его тело стало насыщенного оранжевого цвета. Над этим стоит поразмыслить.

Мы рысили по заросшей травой старой дороге. Норис вывел нас на нее через несколько часов после начала движения. Кони шли хорошо и, к наступлению сумерек Норис планировал достигнуть заброшенной караванной стоянке. Он говорил, что там сохранился родник и было достаточно сухого леса, чтобы разжечь костер.

— Тебе не кажется, что за нами постоянно кто-то следит? — подъехал ко мне Сэм.

Мы придержали коней, заставляя их перейти на шаг, Гром недовольно всхрапнул, но послушался. Ощущение чужого взгляда не оставляло меня с  того момента, как мы покинули земли эльфов, враждебности в нем не было, и я это списывал на наше незримое сопровождение, не обращая внимания. Теперь же, после слов мага-менталиста, я прислушался. И как только я это сделал, к  обычному ощущению добавился зуд между  лопаток. Я окинул истинным взглядом лес вокруг нас. Ничего необычного, но зуд пропал.

— Исчезло, — сообщил Сэм, — наверное, мне показалось.

— А ты пробовал просканировать пространство?

— Безрезультатно. Мелкая живность, пара крупных зверей и никакого присутствия разумных.

— Странно.

— Почему?

— Среди нас наследник государства, я не думаю, что его отпустили в это путешествие без надлежащего сопровождения. Невидимая охрана должна быть на таком расстоянии, чтобы успеть прийти на помощь. Но ни я, ни ты их до сих пор не обнаружили. Вот я и удивляюсь.

— Ты говоришь об Артуари? — пораженно спросил Сэм.

— Как можно быть такими невнимательными? — возмутился я. — Я ведь представлял Нориса как наследника Иш"Горша!

— Ты представил его как Нориса Ревсса, наследника трона! — с возмущением сообщил мне Сэм. — Я еще не жалуюсь на память! А сотник сообщил, что он сын владыки. Так Норис принц вампиров?

Я прикусил  язык, но слово было сказано.

— Бери выше, он наследник всего государства нелюдей.

— С ума сойти, сплошные принцы вокруг!

— Не хватает только спящей красавицы, — пробурчал я.

— Слушай, а почему он не пьет кровь? Или мы просто этого не замечаем?

— А с чего ты решил, что он должен пить кровь?

— Это общеизвестный факт! Вампиры пьют кровь, не могут находиться на солнце, боятся серебра и чеснока, — в Сэме опять проснулся любознательный студент-хотайец.

— Еще святой воды, креста и осинового кола, — я улыбнулся. — Стереотипы. В каждом мире  разные расы. В этом — вампиры тоже пьют кровь, но скорее ради удовольствия, чем ради необходимости.

— А ты кто такой? И почему эльфы преклонили перед тобой колени? Они не приветствовали так никого, даже собственного принца, мы для них были пустое место, небольшая помеха в плановом  учении. Сотник опознал тебя по Грому, значит, он никогда не видел тебя в глаза, но знал, кто ты такой.  Ты ведь не человек. Я сначала подумал, что энлар — это национальность, по месту жительства, —  пояснил он, с интересом глядя на меня, —  но потом начал к тебе присматриваться и понял, что ошибся. Ты не сканируешься, не отсвечиваешь ни в ментальном, ни в эмпатическом плане. Тебя просто нет в окружающем пространстве. А  когда эльфы опустились перед тобой на колени, я ощутил, как от них пошла волна восторга и ужаса.  Они боятся тебя и в тоже время преклоняются .Что это может значить?

— А ты, как думаешь?

— Я поделился своими открытиями с остальными, — Сэм весело и открыто улыбнулся.

— И что?

— Артуари заявил, что ты, несомненно, аристократ, а остальное его не волнует. Сотеки отметил твое мастерство во владении мечом, как и сам меч. Его насторожила твоя  удивительная победа над варколаком, даже не сам факт победы, а то, как это было сделано. Он сказал, что  человек такой силой обладать не может. А тут еще Жанет рассказал Тарену, как  ты  его спас и после этого  поцеловал, — при этих словах я покраснел, а Сэм ехидно продолжил со смехом в глазах. — Жанет не считал нужным приглушать голос, и об этом твоем подвиге слышали все. При этом он не соврал ни слова, я бы почувствовал. Теперь он в тебя влюблен даже больше, чем в его высочество милорда Артуари, и очень рассчитывает на продолжение. — Видя мое красное растерянное лицо, Сэм откровенно заржал.

— И как на это отреагировали остальные? — с трудом выдавил я, вымучено улыбаясь. Вот знал, что Темный подложит мне свинью! Зараза!

— Артуари флегматично заявил, что твои предпочтения — это твои проблемы, и, если ты захочешь, он сдаст  Жанета  в аренду. Подарить, к сожалению, не может, но не возражает, если ты им просто попользуешься. Ну, ты же знаешь, с каким лицом и КАК наш принц это может сказать. Я даже не понял, серьезно он или шутит. Честно говоря, я его боюсь. Он убьет, не задумываясь, причем предпочтет убить медленно и жестоко.

— Ты же сказал, что он добрый! — удивился я, стараясь перевести тему в другое русло.

— Добрый. Но очень, очень глубоко  в душе, — Сэм поежился, но затем опять улыбнулся и продолжил. —  Сотеки  порадовался, что теперь ему достанется больше девушек, раз ты любитель парней, — я застонал, но волхв, видимо, решил меня добить. — Жанет сделал собственные выводы, почему тебя сопровождают такие юные и симпатичные парни, и, можешь не сомневаться, постарается донести эти выводы до всех, кто захочет его выслушать. Но я уверен, что все это полная чушь! — закончил Сэм свою тираду повергнувшую меня в тихую панику.

— Конечно чушь! Я не целовал Жанета! Только собирался это сделать. Это было временное помрачнение разума! И если кто-нибудь из вас хотя бы намекнет мне на этот инцидент, я скрещу с ним клинки! — зло закончил я. Фу! Хорошо, что я умею вовремя разозлиться.

Сэмуил прекратил улыбаться и серьезно посмотрел мне в глаза.

— Так кто ты, яр Сохо, энлар из Сада Черной Розы, пятый после первого? Мы не хотим доверять свои жизни  существу, о котором ничего не знаем.

— Я наемник и тоже вампир, только энергетический. Это правда. Сопровождаю Нориса в поисках его сестры,  — я снял щиты с человеческого разума, чтобы Сэм смог почувствовать истину моих слов.

— А какие дела связывают тебя с эльфами?

Я задумался.

— Это никакого отношения к нашему путешествию не имеет, — немного холодно сообщил я, — вам придется поверить мне на слово, что ничего дурного против вашей компании мы не замышляем. Я ведь не спрашиваю, каким образом собрались в одном месте представители различных миров, и каковы ваши конечные цели?

— А этого мы и сами не знаем, — Сэм окинул взглядом лес, — нас буквально впихнули сюда, ничего не объясняя и не интересуясь нашими мнениями. Хотя, нет, вот принцам как раз хоть что-то объяснили. Их богиня сообщила, что они должны встретиться с людьми, объединенными  драконом, потом получить некое таинственное задание, выполнить его даже ценой собственных жизней   и прославиться на века, — он криво усмехнулся. — Меня же просто бросили здесь выживать, а  потом  ко мне попал этот перстень, — парень  поднял руку, показывая мне красную печатку с золотым драконом . —  Элл объявил нас всех жрецами местного бога и сообщил, что мы избранные, которые должны вернуть на Этаон исчезнувшего пятьсот лет назад бога по имени Многоликий, —  в голосе Сэма звучала неприкрытая ирония, густо замешанная на злости. — Рэквау восприняли сообщение своей богини как должное, им даже в голову не пришло сопротивляться судьбе. Элл в восторге от миссии, а мне оно все совершенно не нужно! Я просто хочу встретиться с сестричкой, найти Шуньку и,если нам не удастся выбраться с этой планеты, поселиться где-нибудь и заниматься целительством и исследованиями. Не собираюсь я искать и возвращать какого-то бога, и кольцо это мне не нужно! — глаза Сэма наполнились злыми слезами, но он этого не замечал.— Я не воин, не волшебник, не интриган. Я даже врать не умею! И я не хочу ввязываться в сомнительные авантюры на основе туманных слов какой-то богини и предсказаний шаманов ашга! Я домой хочу! — парень зло стукнул  себя в грудь. — Мне всего двадцать три года, последние шестнадцать лет я не покидал город, в котором жил. Для меня в этом мире все чужое, все ненавистное. Я просто плыву по течению, и куда меня вынесет, совершенно не знаю. Я не управляю своей судьбой, и меня это пугает.  Я боюсь умереть, но еще больше  боюсь потерять близких мне людей — Арину и Шуньку. Боюсь остаться в этом мире в одиночестве, поэтому и иду с принцами и Эллом, поэтому не сопротивляюсь  этому демонскому пророчеству, чем бы оно ни было — бредом больного воображения или реальной угрозой.  Я трус. Я должен уже был догнать и освободить Шуньку, но вместо этого ... — он махнул рукой и вытер слезы. — Прости.

— За что?

— Что выплеснул на тебя свои эмоции. Просто я не боец. Даже Шунька сильнее меня, и она сейчас в рабстве, а я гуляю с вами по лесам в поисках сокровищ вместо того, чтобы спешить к ней на помощь. Я ненавижу себя за это.

— Ты очень сильный человек, князь Сэмуил, — я подъехал ближе и похлопал его по плечу. Чудо, до сих пор мирно спящий на моем плече, встрепенулся и перелетел в князю на голову, покрутился там секунду,  спорхнул на плечо, зарылся клювом в волосы Сэма и зачирикал. — Ты самоотверженный, умный и весьма сильный маг. Ты справишься. Хочешь, я научу, как использовать заклинание поводка без затрат сил?

Сэм отвлекся от своих грустных мыслей и с интересом посмотрел на меня.

— Я заметил, что ты тоже используешь истинную магию, как и Герат. Значит, местные  ошибаются, считая, что в этом мире существует только магия ригутов?

— В этом мире пока только один истинный маг, и это Герат, — сообщил я волхву. —  Остальные — чужие, пришедшие из других миров.

— Так ты?

— Да, — я кивнул и пришлепнул назойливую муху, так и норовящую влезть в рот, —  как и вы. Просто, в отличие от вас, я могу в любой момент вернуться домой.

— Ты сможешь провести нас обратно, в наши миры?

— Нет, Сэм. Мне очень жаль, но вы здесь, возможно, не просто так, не стоит недооценивать пророчества магического мира. Так как насчет урока?

  Я постарался отвлечь парня от ненужных мыслей и сплел формулу поискового заклинания, заодно гляну, где Авариэль.  Девушка двигалась в том же направлении, что и Шунька, что очень меня порадовало. Я подозвал Нориса, и мы на карте определили местонахождения обоих пропавших. Удивительно, но они были в одном городе, в сутках пути от Тяжича.

— Кем тебе приходится эта девочка? — поинтересовался Норис, скручивая карту и засовывая ее в деревянный тубус.

— Она мой друг, и она спасла меня, когда я без сил валялся в лесу после боя с эльфом, не дав моей бывшей возлюбленной увести меня в магическое рабство. Из-за меня девочка осталась сиротой. Вы себе не представляете, какой это замечательный ребенок!

— Сколько ей лет?

— Три года,  —  добро улыбнулся князь. — Но она развита не по годам.

Норис с недоумением посмотрел на меня, я лишь пожал плечами.  Может  правда, может, нет, кто его знает? Чудо ухнул и перелетел ко мне на плечо.

— Он мне, между прочим, верит, в отличие от вас, — заявил князь, не выглядя обиженным. — Вы сами все увидите.

Сэм  пришпорил коня. Догнав Артуари, он начал что-то рассказывать, вскоре к ним присоединился Сотеки. Изредка, то один, то другой оглядывались на меня и улыбались. Явно Сэм делится впечатлениями о нашем разговоре. Ну и ладно, нам вместе еще не один день путешествовать, чем меньше тайн,  тем меньше проблем. Через несколько минут ощущение чужого взгляда в спину вернулось. Чудо завертелся на плече

— Ты тоже чувствуешь?

— Чувствуешь! Да! Чудо кормить! Да!

— Лети к Герату, пусть он тебя покормит.

— Болтун! Да! Кормить! Да! Чувствуешь! Да! Бояться! Да!

— Нам нужно бояться того, кто следит за нами?

— Бояться! Да! Князь, да! Грозный друг Сохо, нет!

— Остерегаться стоит князю? А для меня опасности нет? Да?

— Да!

Чудо легонько клюнул меня в ухо и полетел к Герату. Скоро я услышал его хриплый крик:

— Болтун! Комить Чудо! Да!

Следом раздался дружный хохот.

Как и обещал Норис, караванной стоянки мы достигли, когда большое солнце упало за горизонт, а маленькое медленно опускалось за верхушки деревьев. Воздух звенел от комаров и прочих крылатых тварей. Как-то раньше их столько не было. Нас с Норисом не грызли, но пробовали, что не уменьшало дискомфорт от пребывания на природе. Остальные вовсю махали руками, со всех сторон раздавались хлопки и маты. Рабы постарались как можно быстрее развести костер, надеясь хоть дымом отогнать вредных насекомых. Первым не выдержал Герат.

— О, боги! — возопил он, простирая руки вверх, — неужели вы считаете, что одного кровососа нам недостаточно?

Все засмеялись, скосившись на Нориса, который не найдя, что сказать на этот вопль, только с возмущением открывал рот.

— Что глазами хлопаешь? — обратился к нему Герат. — Договаривайся с родственниками, чтобы они нашли себе другую полянку!

— С какими родственниками?

— С кровососущими! Ты — вампир, они — вампиры! У вас много общего, но ты большой и страшный, они тебя послушают!

Норис что-то буркнул о клоунах, свалившихся ему на шею, плюнул и под смешки остальных пошел к родничку, бьющему из-под большого замшелого валуна. Вода стекала в выложенную камнями чашу, образуя небольшой водоем. Вскоре раздался плеск и фырканье. Нужно тоже пойти умыться с дороги. Я еще минуту посмотрел на мучения друзей и поставил ограждающий купол, закрывающий всю стоянку. Теперь осталось только избавиться от насекомых внутри купола.

— Ученик, смотри и запоминай. Заклинание горящей цели. В нем главное — рассчитать силу, чтобы не выжечь весь кислород внутри объекта. Создаешь заклинание, затем вставляешь в него ограничитель и задаешь направление, — я создал иллюзию формулы. Герат внимательно следил за моими действиями. Остальные тоже, с не меньшим интересом, наблюдали за нашим уроком. — Теперь задаем цель  — все живое размером до жука, время действия  —  секунда, и отпускаем формулу.

Вокруг, в воздухе, на земле и на телах окружающих меня людей замерцали маленькие вспышки.

— Мне кажется, что это лучше делать до того, как запустить живых под защитный купол, — холодно сообщил мне Артуари, потирая лоб, на котором нашел мгновенную смерть в огне представитель комариного племени. Теперь на месте его кончины, полыхало небольшое красное пятнышко ожога.

— Естественно, это заклинание читают до того, как накрыть объект защитным куполом, не забудь об этом, ученик, — учтиво улыбнулся я Артуари.

— Так зачем ты это сделал сейчас?

— Не подумал, что это может быть для вас настолько неприятно, — я невинно смотрел в васильковые глаза принца. А вот не будешь предлагать мне Жанета в качестве арендованной секс-игрушки!

Артуари издал звук полный негодования, развернулся на пятках и вызверился на рабов.

— Почему до сих пор кони не расседланы?

— Наклонись, милорд, — Сэмуил с улыбкой подошел к рэквау, положил на лоб ладонь, и через несколько секунд чело принца приобрело обычную аристократическую бледность.

— Спасибо, князь, — буркнул Артуари, бросив на меня недовольный взгляд.

После ужина мы отправили Тарена с Жанетом нести первую вахту, а сами уселись вокруг большого пня недалеко от костра. Артуари достал мешочек, извлеченный Норисом из дупла сухого дерева.

— Это оракул, — осторожно держа мешочек на ладони, сообщил он. — Когда мне было семь лет, точно такой принес из странствий отец. Я спрятался за тяжелыми портьерами в его комнате, когда на закате он открыл его, — принц замолчал. — Это было жутко. Отец задавал вопросы, а потусторонний голос ему отвечал. Он долго говорил, а потом отец спросил, как сложится его судьба, и голос предсказал отцу жуткую кончину. Я помню, как он рассмеялся и бросил оракул на пол. Тотчас из мешочка выползла тень и поглотила отца. Он так кричал... А когда от отца осталось лишь пятно крови, тень подползла к тому месту, где я прятался, и прямо в голове у меня раздался голос: "Нет судьбы печальнее, чем не знать, кто ты. Мы еще встретимся, мальчик", — после этого оракул исчез.

Тень обнял брата за плечи. Артуари била крупная дрожь. Не очень приятные воспоминания.

— Когда я вырос, пытался искать информацию об этом таинственном мешочке. Но ничего не нашел.

— Оракулы не принадлежат ни одному из миров. Это духи провидения, — вступил в беседу Норис, — неизвестно откуда они появляются и куда исчезают. Они несут смерть только тому, кто завладел ими незаконно. Когда оракул приходит сам, бояться не стоит. Они отвечают на вопросы и дают советы. Чаще всего туманные и непонятные.

— Так будем открывать? — жадно глядя на мешочек, поинтересовался Герат, — или закинем куда подальше?

— Я считаю, что надо открыть, — заявил я.

— Я бы не рисковал, ведь мы его забрали из дупла, а не он сам пришел, — осторожно заметил Сэм.

— Если бы оракул не хотел быть найденным, он бы не показался, — возразил Норис, — так что бояться нечего.

— Брат? — Сотеки внимательно смотрел на Артуари, тот вздохнул и потянул за завязки. — Ты уверен?

— Поздно, — одними губами ответил бледный принц и осторожно положил оракул на пень.

Мешочек раскрылся, из него вылетело черное облако. Над поляной зазвучал лишенный эмоций, бесполый мертвый голос.

— Алхимик, воин и пророк. С ними вампир, маг и ... — голос споткнулся, я скорчил зверскую рожу, — еще один вампир. А где некромант, силач и шаман?

— Шаман ждет нас в дне пути. Силач пока не может к нам присоединиться, а некроманта мы еще не разыскали, — ответил оракулу Сэм.

— Задавай свои вопросы, пророк. Но помни, они должны быть правильные, иначе ответы тебе могут не понравиться.

— Я женюсь на принцессе? — не успел никто сосредоточиться, как Герат уже задал, наверное, самый главный вопрос своей жизни.

Облако подплыло к нему, парень отшатнулся.

— Два пути ждет мага, две дороги. Одна ведет во тьму, а вторая к тьме. Тебе выбирать.

— Как выбирать, когда обе ведут к одному и тому же! — возмутился Герат, но заткнулся под строгим взглядом вампира.

Облако тем временем переместилось к Норису. Вампир, в отличие от Герата, не стал отодвигаться, а поклонился оракулу.

— У меня нет вопросов, дух.

— Знаю, — оракул заговорил с Норисом, слегка растягивая слова. В голосе появились легчайшие, словно паутинка, эмоции. — Два трона ждут тебя, и бог преклонит пред тобою колени. Цена за это — предательство друга.

— Я не хочу трон такой ценой, — с болью прошептал Норис. — Я его вообще не хочу!

— Владыку я вижу пред собой.

— Могу ли я как-то это изменить?

— Оракул видит будущее, так как видит. Но все течет и меняется в мирах, даже маленький поступок может изменить ход истории. Что есть судьба?

— Неизбежность, предопределенная нам при рождении.

— Ты не прав. Никто, кроме тебя не может определить твои поступки и твою жизнь. Подумай об этом. Что есть предсказание?

— Видение оракулом той или иной ситуации.

— Именно — видение оракулом. Но каждое видение имеет несколько значений. Для меня это кажется одним, для тебя другим, а для кого-то — третьим.

— Объясни.

— Например, предательство друга. Я вижу, как твой друг предаст тебя и тебе от этого знания уже сейчас больно. Но возможно, что он предаст тебя, чтобы спасти многих? Тогда его поступок будет не предательством, а подвигом.

— Я понял, — Герат слегка улыбнулся.

— Все можно изменить, если у тебя хватит сил, мой мальчик. Тебе придется выбирать между любовью и свободой.

— Спасибо, — Норис поклонился.

Облако перелетело ко мне.

— Мне не нужны предсказания, — заявил я, сложив руки на груди.

— Я вижу за твоей спиной великую силу, и скоро у тебя наступит время выбора — принять еще большую власть или оставить все как есть.

— Исчезни, — прошипел я, — иначе одним оракулом во вселенной станет меньше.

Облако резко дернулось в сторону Сотеки. Тот стоял грозный, со скрещенными на груди руками, и исподлобья следил за оракулом.

— Я не хочу знать будущего.

— Великий воин, ты убьешь самого близкого тебе человека и переживешь его смерть на одну минуту.

И оракул подлетел к самому лицу Артуари. Тот побледнел еще больше, но усилием воли заставил себя остаться на месте.

— Мальчик, не помнящий кто он. Вот мы и встретились. Ты боишься меня зря. Задай свой вопрос, — облако помолчало, словно прислушиваясь. — Нет, мне жаль, но это невозможное. Навечно рядом, но не вместе.

И оно вновь оказалось напротив Сэма.

— Спрашивай, пророк, и я отвечу.

Сэм, у которого было время собраться с мыслями, не заставил себя ждать:

— Зачем мы здесь?

— Шестеро странников : некромант, алхимик, воин, силач, шаман и пророк должны разыскать плавающий трон и посадить на него дитя чистой любви и тогда боги вернутся на Этаон. Но прежде чем это случится ты, князь будешь женат, и семя твое произрастет в тайных долинах.

— Что это значит? Я не собираюсь жениться! Никогда! — Оракул промолчал.

— Как нам вернуться домой?

— Только призванным подвластна магия трона. Вы должны вернуть Многоликого, чтобы спасти этот мир. И только после этого вы сможете вернуться домой.

— Что? — закричал я, выхватывая Каракурт. — Что за ересь ты несешь? Какой трон?

— Никто не властен над творением Великих!

И эта сволочь с тихим хлопком исчезла. На пне опять лежал крепко завязанный мешочек.

— Дайте мне этого попугая, — заорал я, пытаясь вырваться из объятий Сотеки. — Что за ахинею он нес?

— Точно ахинею, — отозвался Герат. — Это надо же такое сказать, что мне придется выбирать между тьмой и тьмой.

Остальные не разделяли нашего негодования.

— Отпусти меня, — буркнул я Сотеки. — Я уже успокоился.

— И что на тебя нашло, яр Сохо? — добродушно спросил Тень, разжимая объятия. — Тебе ведь смерти никто не предсказывал.

— Что это за трон? — спросил Сэм.

— Есть легенда, что до исхода драконов главного жреца Ашуштавара выбирали при помощи заговоренного каменного трона. Трон перемещался по свету, и любой мог присесть на него. Если жрец был угоден Многоликому и помыслы его были чисты, трон переносился вместе с претендентом в храм. Но с тех пор, как сгинула эльфийская столица, никто не видел этого артефакта.

— И где нам его искать? — поинтересовался Сэмуил.

— Ты считаешь, что можно верить этому клубку дыма? — резко спросил я.

— Он точно обозначил нашу компанию, да и за возможность вернуться домой я готов взяться за любую работу. Делать-то все равно нечего. — Сэм вопросительно посмотрел на рэквау.

— Я согласен с князем, — кивнул задумчивый Артуари. — И не понимаю твоего недовольства нашим решением, яр Сохо. Мы попутчики только до Атурума, какое тебе дело до наших дел?

Я в очередной раз прикусил язык. Вот свинью мне подложил клиент. По нашей договоренности оракул должен был направить эту гоп-компанию в Храм Забытых Богов, где им предстояло провести ритуал воссоединения, после которого заказчик получал потерянного члена семьи, я получал свое вознаграждение и счастливо отправлялся домой. А теперь? Что за трон? Ни о каком троне речи не было! Плюнуть, обвинить клиента в нарушении договоренностей и умыть руки? А эти? Они же пропадут без меня. Привязался я к ним за последние дни. Славные ребята. Ладно, утро вечера мудреней.

— Никакого, милорд, — я и отошел к костру.

— Милорды, князь, — кинув на меня вопросительный взгляд, на который я утвердительно кивнул, вступил в разговор Норис, — я должен сделать заявление. Дитя чистой любви — это, по-видимому, моя сестра Авариэль, которую мы разыскиваем. Наши видящие предсказали, что как только дитя чистой любви взойдет на трон Ашуштавара, на Этаон вернется Многоликий. Поэтому я думаю, что оракул сказал правду. Нравится вам это или нет, но и дальше нам придется путешествовать вместе, потому что наши цели совпадают. Посадить на трон города Тысячи Темных Цветов дитя чистой любви.

На поляне повисла тишина, только ветки трещали в огне, да о купол бились слетающиеся на свет насекомые. Пока мы общались с оракулом, тьма опустилась на лес. Я еще раньше разбросал вокруг стоянки сигнальную сеть и теперь чувствовал, как мимо пробежал маленький зверек, задев сигналку по самому краю.

— Так, где нам искать этот трон? — повторил вопрос Сэм.

— Мы можем помочь вам в этом вопросе, странники, — на поляну вышли пять закутанных в зеленые плащи фигур.

Я выхватил Каракурт, у Сотеки в руках мелькнула сабля. А ведь сигнальная сеть даже не шелохнулась. Кто же это? Чудо у меня на плече проснулся и захрипел.

— Бояться! Да!

Я наставил меч на ближайшую фигуру.

— Ты будешь воевать с женщинами?

Раздался насмешливый голос, и незнакомка откинула капюшон. Следом за нею остальные тоже открыли лица. Четыре пожилые женщины и одна древняя старуха.

— Вы не предложите нам сесть? Или будите держать уставших пожилых женщин на ногах? — весело продолжила старуха. Голос ее совершенно не соответствовал внешности, как и глаза. Темные, мерцающие молодые глаза на изборождённом морщинами лице . Наверное, когда-то она была потрясающе красива.

— Прошу вас, миледи, — галантно склонился Артуари и, предложив старухе руку, повел ее к костру, возле которого лежало длинное бревно, используемое нами вместо скамьи. — Жанет! Приготовь для гостий травяной напиток и бутерброды.

Мужчины расположились так, чтобы окружить незнакомок со всех сторон. Сэмуил сел на землю напротив. Видя, что опасности пока нет, я загнал Каракурт в ножны. Чудо взволнованно топтался на плече, больно покалывая коготками кожу.

— Не суетись, я не позволю им никого обидеть, — я погладил нервничающего Чудо пальцами.

— Чудо маленький! Да! — в голосе малыша сквозило сожаление.

— Это у вас охранник? — подалась вперед одна из женщин. — Ее темные глаза блеснули в свете костра оранжевым отблеском. Она испуганно переглянулась со старухой.

— Мне бы хотелось ближе посмотреть на вашего питомца, — заявила старуха и протянула руку.

Я проигнорировал ее ладонь, и она через мгновение убрала её под плащ. Чудо прижался к моей шее и задрожал. Я холодно глянул на старуху.

— Прежде чем о чем-нибудь просить, — я сделал паузу, — не мешало бы представиться.

— А ты еще не догадался, повелитель? — в молодом голосе старухи вновь проскользнули веселые нотки.

— Есть кое-какие подозрения, мать цветов, — сбоку ахнули Норис и Герат. Остальные в недоумении оглянулись на меня. — Или ты предпочитаешь называться дрэгайкой? Владычица растений, фея полей, несущая урожай? В мирах у вас много имен.

— А ты не так прост, как хочешь казаться, повелитель, — задумчиво проговорила старуха, пристально вглядываясь мне в глаза, — мое имя Тезера, но ты можешь называть меня матерью цветов, мне нравится. Это мои младшие сестры — Турина, Талина, Тимона и Тежина.

Я представил своих спутников, включая рабов. С владычицами растений лучше не сориться.

— У тебя на плече охранник. Давно не встречала я этих магических существ. Позволь узнать, как он у тебя появился?

— Нашел.

— Просто так, взял и нашел? — иронично приподняла брови мать.

— Представь себе, — я улыбнулся. — Искал клад, а нашел это чудо.

— Чудо-юдо! Да! — отозвался малыш на знакомое слово.

— Тебе срочно нужно подчинить его, пока он маленький, иначе охранник может выйти из-под контроля.

Чудо недовольно зачирикал.

— Это как?

— Узы полного подчинения охранника хозяину-магу. Я могу провести обряд.

— Грозный Сохо друг? — испуганно спросил Чудо.

— Друг, друг.

— Друг Чудо?

— Да. Я не буду этого делать, — заявил я дрэгайке.

Жанет подал незваным гостьям чашки и предложил бутерброды. От бутербродов они отказались, а чай взяли.

— Вы говорили, что можете подсказать, где нам найти трон, — дождавшись, пока мать, закончит пить, напомнил Сэмуил.

— Да, мы можем указать место, где вам стоит искать трон Темного города.

— Так укажите, мы будем очень благодарны! — воскликнул Сэм.

— Вопрос только в том, во сколько нам обойдется это знание? — тут же поинтересовался  прагматичный Артуари.

Дрэгайки дружно перевели на него взгляды. Принц всем дружелюбно улыбнулся. Мать довольно кивнула головой.

— За нашу помощь мы хотим охранника!

— Нет, — категорично заявил я.

— Но почему? — спросил у меня Артуари, — если они пообещают, что не причинят ему зла...

— Потому что я не продаю друзей — это раз. Трон мне не нужен — это два, и я им не доверяю — это три.

Дрэгайки  пили чай и делали вид, что нас не слушают.

— А вы что скажете? — обратился Артуари к остальным.

— Для нас слово повелителя — закон, — поднял руку Норис, — и мне не нравится, как легко вы готовы расстаться с Чудом. А если бы она потребовала кого-нибудь из нас?

— Но для вас трон важнее, чем для нас! — спокойный голос Сотеки прозвучал откуда-то из-за спин гостий. Темнокожий воин практически слился с тенью дерева, под которым стоял.

— Не такой ценой, — твердо ответил Герат. Парни, отошли ко мне за спину, словно готовясь к отражению атаки.

— Есть ли другой способ получить интересующую нас информацию? — повернулся к матери Сэмуил.

— Есть. Один из вас должен взять в жены кого-нибудь из присутствующих здесь женщин. Давно в наших местах не появлялось мужчин, — она по-девичьи хихикнула, остальные тоже прикрыли рты ладошками и зашептались, словно ветер зашумел в высокой траве.

Мы растерялись.

— Если это новый способ забрать Чудо, то должен вас разочаровать. Мой ответ по-прежнему нет, — заявил я, — но я не против провести ночь с Тежиной. — Это была самая моложавая из присутствующих на стоянке женщин. Я ей улыбнулся. Мне давно нужно кормиться, и не все равно ли на ком, главное, что это не Жанет.

— Провести ночь и жениться — это разные вещи, ты не находишь, повелитель? — ехидно поинтересовалась мать. В полумраке и отблесках костра ее лицо казалось молодым и очень красивым.

— Я могу и жениться, — предложил я. А что? Запросто.

— Ну, уж нет! — рассмеялась владычица растений. — Ты слишком ...— она покрутила пальцем в воздухе, подбирая слова, — голодный. Зачать с тобой ребенка — это одно, но быть твоей супругой...избавьте!

Женщины вновь захихикали. Нет так нет. Не очень-то и хотелось.

— Я женюсь, — раздался едва слышный голос Сэмуила, — раз это необходимо, чтобы узнать, где искать трон. А мне уже все равно.

Мы молчали, а что тут говорить? Молчали и дрэгайки. Мать смотрела на Сэма с нежностью.

— Выбирай, князь Сэмуил.

— Я выбираю тебя, мать цветов.

— Не старовата ли я для тебя?

— Если смотреть с этой точки зрения, то любая из вас старовата для меня, — невесело усмехнулся Сэм. — Но я чувствую в тебе свет и силу, и мне нравятся твои эмоции. Они чистые. И еще, — он на минуту замолчал, — я вижу, какая ты красивая.

Мать помолчала, затем решительно встала и протянула Сэму руку.

— Скажи слова.

— Но я не знаю, как у вас принято.

— Скажи это так, как принято у вас.

Сэм беспомощно оглянулся на Сотеки, но понял его только я.

— Одну минуту, мать. Нам нужно подготовиться к ритуалу.

Я отозвал в сторонку Артуари.

— Мне нужно два кольца!

Принц понимающе кивнул, исчез и вскоре вернулся с мешочком, в котором были сложены найденные нами ювелирные изделия.

— Это! — Артуари полез двумя пальцами в мешочек и вытащил на свет великолепное резное кольцо, украшенное растительным узором и чистейшими изумрудами. — А это для князя, — он стащил с пальца массивный аметист в обрамлении белого золота, — думаю, что подойдет.

— Фамильный перстень?

— Он достоин.

Мы вернулись к костру. Сэм встал на колено и протянул матери цветов резное колечко.

— Я, князь Сэмуил, глава рода Владеющих, беру в жены Тезеру, мать цветов. Клянусь уважительно относиться к ней, оберегать ее, заботиться, пока смерть не разлучит нас. Прими Лада мою клятву! — Сэм надел колечко на палец невесты. Артуари протянул мужской перстень женщине.

— Я, Тезера, правительница луговых дев, вступаю в род мужа моего — князя Сэмуила и приношу ему свое благоденствие и довольствие. Клянусь не вредить роду мужа и растить детей наших общих в почтении к отцу их, а если муж мой захочет ввести других жен в дом наш, то не препятствовать сему, а детей их принимать, как собственных. Прими Мать-природа клятву мою! — она торжественно надела кольцо на палец Сэма. Раздался шелест ветра в листьях.

Волхв встал и поцеловал жену в щеку. Когда он отодвинулся от Тезеры мы все как один глубоко и шумно вздохнули. Перед нами рядом с Сэмуилом стояла одна из самых красивых девушек, которых мне приходилось видеть. Высокая, стройная с тонкой талией и весьма аппетитной грудью, черноглазая шатенка. Её длинные волосы и темные глаза переливались и мерцали в отблесках костра. Сэм с недоверием и восторгом смотрел на жену.

— Ну, почему я не опередил князя! — воскликнул Герат и развернулся к улыбающимся сестрам Тезеры. — И тут не успел!

— Ты слишком юн, граф, — смеясь, заявила довольная Тезера, — подрасти немного.

Я уже обнимал за талию Тежину. Честно говоря, я знал, что девы лугов, как они себя здесь называют, могут менять образы в зависимости от настроения. Без мужского внимания они чахли и старели, но уж если... Турина во всю кокетничала с Сотеки, а Артуари что-то рассказывал смеющейся Тимоне. Женщины молодели прямо на глазах. Нориса и Талины на лужайке уже не было.

— Не расстраивайся, граф. Еще есть Жанет, — я старался быть серьезным.

Герат бросил на меня взгляд полный возмущения и, закутавшись в плащ, завалился спать.

Когда я вернулся на стоянку, бледные лучи восхода озаряли розовым светом край неба. Костер почти потух, я бросил в него несколько толстых веток, поискал взглядом Чудо. Охранник спал под боком у Герата. Он открыл один глаз, что-то буркнул и опять погрузился в сон. Нужно обязательно расспросить луговых дев об этом существе. Я подошел к пню, на котором так и лежал мешочек оракула. Одно предсказание уже сбылось. Сэмуил женат. Я протянул руку и развязал веревочки. Из мешочка вылетела тонкая струйка дыма, и раздался приятный женский голос. " Шесть странников должны прибыть в храм Забытых Богов, принести кровавую жертву собственной кровью, и только тогда они смогут вернуться домой". Дым растаял, а я все держал в руке сдувшийся, абсолютно теперь ненужный мешочек. Это было именно то предсказание, которое должны были услышать мои подопечные. Клиент выполнил свое обещание. Значит, первый оракул был настоящим? "Никто не властен над творением Великих", — сказал он, прежде чем исчезнуть. И как это понимать? Я потер виски руками, бросил мешочек в костер и улегся рядом с Гератом.

Мы расстались с луговыми девами на границе человеческих владений.

— Я приду к тебе, когда листья осыпятся с деревьев, муж мой и уйду, когда почки набухнут на ветках, но ты всегда можешь передать мне весточку, сказав слово любому цветку или травинке.

Тезера крепко поцеловала Сэма под нашими завистливыми взглядами и дрэгайки растворились в воздухе.

-Трон находится в Визирате, во владениях султана, — сообщил нам Сэм.

— Сначала нам нужно найти силача и некроманта, — Артуари задумчиво крутил в пальцах медную монетку. — Где силач мы знаем. Элл сказал, что он в плену в Атуруме, а вот где некромант... Князь, твоя сестра...

— Арина? Не знаю. Мы должны с нею встретиться через две недели в Атуруме.

— Она некромант.

— Почему ты так решил?

— Я это почувствовал еще при нашей первой встрече.

— Нас двое пришло с Атарияты, местных тоже двое, логично предположить, что и вы двоем участники этого приключения, — Сотеки, прислушивающийся к разговору, высказал свою точку зрения.

— Встретимся с сестрой и спросим у нее.

К вечеру мы достигли Голубы, а еще через четверо суток наш отряд стоял на холме, а перед нами расстилалась столица Крусской империи — Тяжич. Мы прибыли.

Глава 8. Арина. Инициация. Боль.

Папочка Катю подводит к кусточку,

Красненькой ягодкой потчует дочку.

В страшной агонии дочь умирает.

Папа — писатель, он жизнь изучает

— Гад,  дубина стоеросовая, ящерица парнокопытная, ископаемое недобитое,  зажигалка бракованная, гопник тщеславный! — Арина быстро бежала  по дороге смерти, тянущейся вокруг Ашуштавара.  — Сволочь, дурында мавританская, мухомор плесневелый, червяк дождевой, возомнивший себя драконом! Чтоб у тебя за ушами фиалки выросли! Чтоб тебе никогда колбасы не видеть и питаться одной манной кашей на воде!  Ууууу, хмырь тысячелетний! Чтоб тебе попасть на прием к стоматологу, а у него анестезия закончилась, и бормашина была советского образца!  Аааааа! Жертва пьяной акушерки! Шутник, блин, членистоногий! Да чтоб тебе в бане наперстком прикрыться было можно!  Придурок лагерный!  Чтоб тебе жениться на красавице,  умнице, а она в первую же брачную ночь волшебный ключик от пояса верности потеряла!  Фу! Выдохлась! — Арина устало присела на большой валун, сняла кепку и начал ею обмахиваться, после того, как она выплеснула эмоции, стало легче. Девушка старалась не желать ничего такого, что могло бы реально сбыться в этом мире. Ну, если только фиалки вырастут. Она хихикнула, представив себе объект ее возмущения с цветами на голове. — Нет, ну надо же было такое придумать! Подсунуть мне в комнату мертвяка! Выхожу из ванной — а мне полотенце протягивает мумия! Аааааа! — девушка подняла голову вверх и закричала.   Эхо усилило ее голос и разнесло на многие километры Пустых земель. После крика стало легче. — Нет, еще и  глазенками  своими крокодильими лупает так невинно: " Княгиня, ну что вы визжите? Это прекрасный слуга: преданный,  вышколенный, трудолюбивый. И к тому же он совершенно не пахнет", — басом  передразнила Арина  Кирияка. — Еще и Ксандир туда же. Прибежал, удивился, что так  испугало его ученицу? Некромант чертов! — и она опять кого-то передразнила, сильно растягивая слова, -" Ариния,  Жан слишком ревнив, а мертвому слуге он ничего не сделает". Можно подумать, Жан — кровожадный маньяк и перебил кучу народа из ревности! Всего-то двоих порезал, а одного насадил на меч. Ну, еще парочке попортил лица и одному сломал руку.    И вообще, не стоило отправлять женщин порталом в безопасное место перед тем, как перенести Ашуштавар! Теперь в городе каждая юбка на счету, а если еще представить, что пятьсот сорок лет одни и те же лица, то и я, совершенно, в общем-то, заурядная девушка, стану казаться мисс Вселенная. Короче, редиски они!

Арина закрыла глаза и легла спиной на теплый камень. Немного полежала, успокаивая сердцебиение и выравнивая дыхание. Потянулась. По небу медленно бежали облака. Одно было похоже на атарака, а вот то — на  лодку с парусом, а еще одно на спящего кота, а длинное, темное — на Кирияка в истинном облике. Арина вздохнула, и злость сама по себе улетучилась, растаяла, словно облако, плывущее в далекой дымке горизонта. Она вспомнила, как красив был иллюзорный дракон, показанный ей Древнейшим, представила, как бы он смотрелся среди плывущих над нею облаков.  Нужно было возвращаться. Каждый ее выход из города вызывал у жителей Ашуштавара ужас. Возвращаясь, она видела огромное облегчение в глазах встречающих ее воинов. Они все боялись, что в один из дней она не вернется, и вместе с нею исчезнет тонкая нить надежды. А сегодня она выбежала из города с проклятиями и обещаниями навсегда забыть дорогу обратно. Небось, теперь там царит переполох . Арине стало стыдно. Она медленно встала, надела кепку и неспешно пошла в сторону ворот. По пути увидела среди скалистых обломков хилый голубой цветочек. И как он здесь еще выживал? Девушка, аккуратно поддев ножом, выкопала его вместе с комом песка. — Будет подарок Сурику, он давно не видел ничего нового, — пробормотала Арина себе под нос.

Последнюю неделю у нее появилась привычка разговаривать вслух, когда  находилась наедине сама с собой. Иногда в ее разговорах принимала участие Лиза, но сегодня дух молчал, и Арина была этому рада. Не то настроение.  Дар некромантии, замеченный в ней Артуари, оказался действительно даром и весьма сильным. Это подтвердили все темные эльфы, которые остались в городе, да и Кирияк не мог ошибиться, и девушку это очень расстраивало. Ей совершенно не нравилось возиться с мертвой материей. Она с удовольствием бы отказалась от этой сомнительной чести, но появились сильнейшие головные боли, и, как сказал ей дракон, это было последствие  нереализованных магических возможностей. Арине выделили учителя, и вторую неделю она ежедневно проводила по восемь часов, занимаясь, как она считала, всякой ерундой.

— Госпожа! Госпожа вернулась! — дежурившие у ворот мальчишки разбежались по улицам города, разнося весть.

Арина уже не обращала на них внимания. Вот несколько недель назад, когда она первый раз вернулась в город после прогулки по Пустым землям, ее очень смутило такое внимание и такое обращение. А теперь... госпожа так госпожа. Когда-то, в те далекие времена, когда Ашуштавар еще находился на Этаоне, господами звали самых сильных некромантов: господствующие над смертью. В том мире, который знала Арина, уже не было такого обращения, как не было и истинных магов среди людей. А здесь сохранилось все так, как было пятьсот сорок лет назад, когда Закрытый город еще блистал своим великолепием, поражая гостей красотой улиц, изысканными дворцами и миллионом разнообразных цветов.

— Сурик, — окликнула Арина паренька с красными глазами, того самого, кто первый встретил ее у ворот города, когда они с охотниками ступили за развалившиеся стены Ашуштавара, — это в твою коллекцию, — она протянула мальчишке цветок. — Нашла за стеной.

— Спасибо, госпожа! — Сурик осторожно с восторгом прижал к себе цветок. — С Этаона, — прошептал он, — я посажу его на левой клумбе, у тебя под окнами, госпожа.

За спиной девушки прямо из воздуха материализовались две крылатые фигуры. Обязательное молчаливое сопровождение. Сегодня это были вампиры, вооруженные парными мечами, вчера — эльфы, позавчера — орки, а еще за день до этого — зеленокожие урашхи. Даже гномы были, похожие на железных квадратных роботов и никогда люди. Людям здесь не доверяли. Сначала Арина пыталась разговаривать со своей охраной, но воины объяснили ей, что во время дежурства болтать запрещено. И через три дня она настолько привыкла к незаметному сопровождению, что не обращала на свое секьюрити никакого внимания.

— Госпожа, я рад, что ты вернулась, — усатый здоровяк в форме стражника с улыбкой протянул Арине чашку холодной воды.

— Спасибо, Фик. И не называй меня госпожой, сколько можно говорить, — Арина с наслаждением выпила воду.

— Никак нельзя, раз уж тебя так даже мастер Кирияк называет.

— На то он и мастер, а нам, простым  охотникам, не к лицу официальщина.  Так что, для охотников я — Гельтруда Быстрая. Ты моих видел?

— На второй площадке.

Арина прошла сквозь вторые ворота и остановилась возле большого квадратного стадиона. Обычно здесь тренировались стражники, основную массу которых составляли охотники за сокровищами, в разное время попавшие в ловушку Ашуштавара. Посреди небольшого ринга, чуть пригнувшись, стоял Жан с двумя длинными ножами в руках, еще трое мужчин, тоже вооруженные ножами, нападали на него одновременно со всех сторон. Стражники, не занятые на дежурстве, криками подбадривали соперников.  Жан что-то защищал . Арина с любопытством присмотрелась и с удивлением узнала в предмете, лежащем на земле позади Жана, пачку "Кента", ту, что она принесла с Земли, и в которой оставалось еще целых четыре сигареты!  Она уже хотела громко возмутиться, но в этот момент поединок принял более интенсивный характер, и девушка начала азартно болеть за друга.

— Не хочешь сделать ставку? — спросил подошедший  Чура.

Он чмокнул Арину в щеку на зависть всем остальным охотникам, однако шуток и подначек это не вызвало. Все знали, что только членам своего клана Гельтруда позволяла такие вольности.

— Бой до первой крови. Можешь поставить на Жана. Вряд ли кто из людей сможет ему противостоять. Даже не интересно. Хорошо бы было, если бы кто-нибудь обломал ему рога.

— Согласна. Он стал слишком самоуверен и беспечен. Какие сегодня ставки?

— Ужин с тобою наедине, — Чура оскалился и отодвинулся. — Жан поставил свой ужин с тобой против трех ночных дежурств. Он уверен в своей победе, так что ты ничем не рискуешь.

Арина сначала опешила от такой наглости, но потом махнула рукой. Развлечений в Ашуштаваре было немного, а женщин еще меньше. Вот мужчины и придумывали себе игры, иногда с риском для жизни. Риск и азарт — два качества, которые всегда идут рядом. Хоть раз в жизни испытав чувство азарта, человек попадает под его власть. И вот он уже готов заключать пари, рисковать и ставить "на кончик ножа" даже самое ценное — свою жизнь! Адреналин, гуляющий в крови, будоражит, заставляя вновь и вновь бросаться в смертельные авантюры. Арина очень хорошо понимала собравшихся на ринге мужчин. Сам процесс был намного интереснее выигрыша. Так что пусть охотники развеются.

Тем временем, Жан пустил кровь всем троим нападавшим и вышел победителем. Он заметил Арину, перепрыгнул через забор, отделяющий площадку, и, радостно улыбаясь, приблизился к подруге.

— Ужин за мной! И три свободных ночи! — он подмигнул.

— Что, не нашлось достойного соперника? — девушка взъерошила короткие черные волосы друга. — Так ты всех моих потенциальных женихов распугаешь! — шутя, заявила она.

— Хватит с тебя одного, симпатичного,  обаятельного охотника, — он повернулся к мужчинам. — Кто-нибудь еще желает выйти в круг?

— Позволь мне, — руки Арины едва коснулись пальцы одного из вампиров-охранников.

— Только не порань его слишком сильно, — попросила девушка.

— Я постараюсь, госпожа, — вампир слегка поклонился, сбросил плащ, отстегнул с пояса мечи, снял и отдал напарнику перевязь с ножами, достал из-за голенища длинный узкий нож и легко перелетел через забор.

Тут Арину что-то словно толкнуло в спину, и она громко выкрикнула:

— К ужину добавлю поцелуй победителю!

Охотники заулюлюкали, послышались шуточки и смех. К Арине протиснулись Велко с Хотеном.

— Ставлю на вампира, — пробасил Хотен.

— С чего такая уверенность? — Велко с интересом следил, как бойцы кружат вокруг пачки сигарет.

— Я с этим кровососом в корчме намедни сцепился. Он меня уронил тремя ударами, — Меч белозубо улыбался. — Знатный боец. Если командир против него выстоит хотя бы пять минут, я съем свои портянки. Жаль, что ты так занята обучением, что не можешь посещать с нами корчму, там бывает иногда весьма забавно, — подмигнул он Арине. Та только тяжело вздохнула.

— Я попрошу выходной у Мастера.

После этих слов интерес к бою возрос. Арина болела за Жана, но в глубине души ей хотелось, чтобы выиграл ее охранник. Он был не ниже Жана, стройный, серокожий, с сиреневыми глазами без белков и волосами до плеч странного синеватого цвета. Выглядел парень лет на двадцать пять, но по глазам Арина дала бы ему намного больше. Вампиры были очень загадочными и скрытными личностями и вызывали у нее неосознанный интерес. Да и заставить Жана нервничать и ревновать — тоже было приятно. Чудо не произошло. Через несколько минут Жан разочарованно швырнул нож на землю, и Арина увидела набухающую красным полоску у него на руке, ближе к локтю. Вампир помахал пачкой сигарет, кивнул сопернику. Жан протянул ему руку.

— Как компенсацию за мою ревность сегодня вечером, могу ли я рассчитывать на несколько тренировочных боев? — улыбнулся он.

— Почему бы и нет, — вампир в ответ слегка оскалил зубы и через мгновение уже вновь стоял за спиной Арины в плаще и полном вооружении.

— Госпожа, — улыбающийся сид грациозно поклонился Арине.

Один из вампиров тотчас встал перед нею и, выхватив клинки, заслонил развернутыми крыльями.

— Отойди от госпожи, Ши, — хладнокровно произнес он, слегка шевельнув крыльями.

— Иначе что? — все так же беззаботно улыбаясь, поинтересовался сид.

— Иначе ты умрешь, — голос охранника звучал бесстрастно.

— Я бессмертен, и ты это знаешь, как знаешь и то, что вам не победить меня.

Вампир оскалился, выставив большие клыки.

— Но попробовать-то можно.

— Я не причиню вреда госпоже. Мое Слово.

Вампир спрятал клинки в ножны и отошел на свое место за спиной Арины. Пока длился этот диалог, она стояла спокойно, с интересом рассматривая мозаику под ногами. Этот ритуал был ей прекрасно известен. Каждый день Ши подходил к ней, и каждый день охранники требовали от него Слово.  Арина называла Ши сидом, хотя сам он звал себя иначе, но язык, на котором называлась раса Ши, был настолько чужд человеческому слуху, что княгиня не могла повторить даже букву, не то, что слово. У Ши были каштановые блестящие волосы почти до колен, раскосые зеленые звериные глаза с вертикальными зрачками и гордый независимый нрав. Он не носил никакой одежды, кроме белоснежной набедренной повязки, похожей на короткую юбку, и тяжелых медных браслетов на руках и лодыжках. Это было самое опасное существо Закрытого города или, как его любили называть эльфы, Темного города. Он не был магом, он сам был магией. Живой магией.  Ши не принадлежал Этаону и в момент трагедии находился здесь в гостях у своего товарища Кирияка, с которым познакомился во времена путешествий Древнейшего между мирами. Именно Ши послужил источником силы, когда самые опытные  маги Ашуштавара, чтобы спасти город от полного разрушения, перенесли его в место, которого не существует, в вакуум между мирами, временем и пространством. Так  он оказался в плену собственной магии.

Он предложил ей руку, девушка оперлась на нее, и дальнейший путь они проделали вместе.

— Ши, я говорила, что ты невообразимо красив? Такой совершенной нечеловеческой красотой, что дух захватывает. Твоя кожа светится, а волосы... Мммм. Мне так хочется запустить в них руки, — она подняла к лицу ладони и пошевелила пальцами, словно перебирая пряди.

— Так что мешает моей госпоже это сделать?

— Приличия, — Арина вздохнула, — мне приходится соблюдать приличия, несмотря на то, что мне ужасно хочется затащить тебя в постель.

Ши мелодично рассмеялся.

— Ты такая непосредственная, просто прелесть. Никогда не понимал стремление людей напускать туман в разговоре, намекать, выдавать желаемое за действительное. Ты же всегда говоришь то, что чувствуешь. Мне импонирует эта черта твоего характера.

— Жизненный опыт, — с умным видом заявила Арина и подняла вверх палец, — вдруг мне осталось жить всего лишь день, а я умру в неведении, какой же ты любовник?

Ши запрокинул голову и захохотал.

— О, нет, ты будешь жить еще очень, очень долго. Но я готов удовлетворить твое любопытство, если ты меня об этом попросишь, — он лукаво и в тоже время многообещающе заглянул ей в глаза.

Один из вампиров предостерегающе кашлянул. Ши молниеносно развернулся к нему, с его лица моментально исчезла вся беззаботность.

— Госпожа сама примет решение!

— Ты дал Слово, что не причинишь ей зла! — бесстрастно ответил вампир.

— Успокойтесь, — Арина погладила сида по руке, тот улыбнулся, и его лицо опять приняло беззаботное выражение, — я помню, Ши, что для человека любовь такого, как ты, оканчивается безумием. Если бы ты не рассказал мне об этом в первый день нашего знакомства, я бы уже давно пала под натиском твоих кошачьих глаз.

— Ни одна женщина раньше не могла устоять перед моим обаянием, — притворно вздохнул сид, — по-видимому, я старею.

— А сколько тебе лет?

— Я не помню. Мы исчисляем возраст не годами, а мастерством, периодами освобождения духа. Я достиг состояния гармонии и равновесия сто веков назад по твоему исчислению.

-О, да, тогда — это действительно старость, — сочувственно сообщила ему Арина, — а по тебе и не скажешь. Бедняга!

Ши с минуту растерянно смотрел в ее серьезные глаза, но потом девушка не выдержала и фыркнула.

— Ты так шутишь!

— Ты поужинаешь со мной? Я хотела расспросить тебя о том, что здесь случилось во времена исхода драконов.

Вампир за спиной опять кашлянул. Арина оглянулась и встретилась с укоризненным взглядом сиреневых без белков глаз.

— Прости, я забыла, что Жан проиграл тебе свое место за моим столом. Но разве ты будешь возражать, если Ши и Кирияк присоединятся к нам? Я редко когда ужинаю маленькой компанией.

— Госпожа, я тоже был здесь пятьсот сорок лет назад и смогу рассказать тебе все то же самое.

Арина внимательно посмотрела на вампира и кивнула.

— Хорошо.

— А еще ты обещала поцелуй победителю, — напомнил ей Ши. Арину всегда поражала его осведомленность. — Я волнуюсь, что после этого поцелуя наедине с вампиром тебе тоже станет любопытно, какой же он любовник, — Сид стремительно развернулся и неуловимым движением схватил обоих вампиров за шеи, чуть выше кадыков, при этом его лицо оставалось все так же доброжелательно и безмятежно. — Поэтому я тоже требую Слова.

Арина замерла. Она знала, что Ши опасен, что он очень опасен, но никогда еще не видела его в действии. Он всегда был вежливым и сдержанным. Но сегодня что-то было не так.

— Что с тобою, Ши? Ты сам на себя не похож, — девушка очень осторожно коснулась кончиками пальцев его локтя.

— Впервые за много веков я сегодня испугался. Испугался твоей реакции на нового слугу. Мы боялись, что ты не вернешься, — спокойно ответил ей сид, продолжая удерживать вампиров за горла. — Я очень сильно повздорил с Древнейшим и эльфом, твоим учителем.

У Арины все внутри сжалось.

— Они живы? — едва слышно спросила она.

— Они выздоровеют, — Ши опять повернулся к своим жертвам. — Я не слышу. Вампиры стояли, не шевелясь, сид слегка разжал пальцы, давая им возможность говорить.

— Слово.

— Слово.

— Вот и славно, потому что пятьсот лет воздержания никого из нас не делает благоразумнее, — и он убрал ладони с их шей. — Вампиры упали на колени и закашлялись, а Ши, словно ничего не произошло, опять взял Арину под руку и продолжил путь. Его лицо вновь приняло прежнее приятное выражение, на губах горела улыбка.

— Пятьсот лет воздержания? Но я не Мередит Джентри и никогда не мечтала ею быть! Бррр!

— Я умею читать мысли, госпожа моя, даже мысли, скрытые сильнейшими щитами ментальной магии.

Арина тут же покраснела. О, черт. А она такого себе напредставляла! Стыдоба какая! Ши вновь тихонько рассмеялся.

— Я не хочу знать, о чем думала моя охрана! — заявила она, затыкая уши и зажмурив глаза.

— О, поверь мне, ничего непристойного. Просто я ударил на упреждение. Ты меня сегодня все время веселишь, госпожа моя. Ты так громко стесняешься, это так забавно.

Арина смутилась еще больше, опустила глаза и тут же уперлась взглядом в набедренную повязку. Интересно, что она прячет? О, боже! Да что это с нею? Это совсем не ее мысли!

— Это ты делаешь? — сердито спросила она. — Ты меня специально провоцируешь!

Ши довольно улыбнулся.

— Самую малость, госпожа моя. Твои слова о моей старости испугали меня, и я решил проверить, не растерял ли старик Ши свои возможности?

— Не растерял! — буркнула Арина. — И что бы ты делал, если бы я бросилась срывать с тебя эту тряпку прямо здесь?

— Постарался бы доставить тебе всю радость, на которую способен.

— А потом всю мою оставшуюся жизнь, вытирал бы мне слюни и кормил из ложечки манкой... — неискренне пробормотала Арина, хотя думала она совершенно не об этом. Интересно, а как бы это было на самом деле? Может быть, за такое наслаждение не жалко и разума лишиться?

Ши с грустью наблюдал за ней.

— Я бы никогда не поступил с тобой так. И дело даже не в том, что ты — наша единственная надежда на возвращение домой. Ты стала моим другом за эти дни, а с друзьями так не поступают. Я знаю, кто ты на самом деле, госпожа моя, и я не смог бы так поступить с тобой.

— Но, может быть, когда-нибудь, когда придет время мне умереть, — со смехом спросила Арина, — мы попробуем?

Ши опять рассмеялся, обнял ее за плечи, прижимая к себе. От его волос пахло азоном.

— Ты так любопытна, госпожа моя. Ведь ты меня не любишь. Симпатизируешь, восторгаешься, считаешь загадочным и опасным, но ты не влюблена в меня, однако, тебе жутко любопытно, как это быть с таким как я.

Арина недовольно поджала губы. Ей не нравилось, что сид лучше нее самой разобрался в тех чувствах, которые он вызывает в ее душе. Тем временем, Ши продолжал:

— Если все пройдет так, как должно, то нам не придется ждать так долго. Твоя сила станет воистину велика, когда ты сможешь вернуть Город Тысячи Темных Цветов в мир, из которого мы его выдернули. И тогда ты сможешь без опаски просить меня о ночи любви.

— Что? — возмущенно завопила Арина, привлекая к себе повышенное внимание. — Я смогу просить? Ах, ты, самоуверенный, самоуверенный... — от негодования она не могла подобрать слова. — Это ты будешь меня просить! А я еще и подумаю!

Ши прислонился к стене дома, мимо которого они проходили, и зашелся в громком смехе. Даже вампиры слегка улыбнулись.

— Как прикажешь, госпожа моя. Сочту за великую радость преклонить пред тобою колени и с почтением просить сей милости.

— Это, что ты сейчас сказал? — Арина подозрительно всматривалась в глаза сида. — Это ты так тонко поиздевался?

— Даже мысли не было, — Ши взял ее руку и поднес к губам, не отрывая взгляда от серо-зеленых глаз, — госпожа моя.

"НЕТ!" — закричала в голове Лиза и рванулась вперед. Арина еще успела заметить грустную улыбку Ши, бросившихся к ней вампиров из охраны, услышала дикий нечеловеческий крик, а затем тьма рухнула на нее, словно каменная плита, давя хрупкие кости. Все померкло в непроглядном мраке, девушке не хватало кислорода, она задыхалась. Арина попыталась рвануть ворот рубахи, но руки не слушались, она хотела закричать, но мрак вливался в горло, заполняя собой легкие, не давая вскрикнуть, позвать на помощь. Арина всхлипнула и ... исчезла.

...Она находилась в темном вонючем помещении, на охапке каких-то липких мокрых тряпок. Сквозь малюсенькое окошко под потолком в каменный мешок едва проскальзывали лучи бледного голубого света. Девушка попыталась сползти с мокрых тряпок, она вытянула вперед руку и с ужасом уставилась на окровавленную ладонь — ее маленькая изящная ладонь представляла собой страшное красное месиво. Она поняла, что тряпки мокрые от ее крови. Девушка судорожно всхлипнула и попыталась вспомнить, кто она, как она здесь оказалась?

...В голове стали всплывать эпизоды. ...Вот она танцует нагая на лесной поляне в свете странной бирюзовой луны. Босые ноги едва касались мягкой травы, приятно щекоча ступни. Она легко кружилась под слышную только им двоим музыку. Её возлюбленный, её муж, её король сидел, прислонившись к дереву, и наслаждался танцем, который предназначался только ему. Она лукаво улыбнулась и поманила его к себе. Он встал, сбрасывая с себя белую рубаху, и с грацией хищника, крадущегося через темный лес, пошел к ней. Она видела, как перекатываются мышцы под его загорелой кожей, ощущала жар его мускулистого и такого желанного тела. Он протянул к ней руки.

... Стрела с черным оперением со свистом рассекла воздух и вошла в сердце возлюбленного. За нею прилетели еще и еще. Она видела, как он медленно падает навзничь, а из леса на поляну выбегают люди в грубых балахонах. Ее сознание оборвалась вместе с диким криком, вырвавшимся из горла, вместе с жизнью её мужа, её короля.

Девушка все вспомнила и от горя вновь потеряла сознание.

... В чувство привело ведро теплой протухшей воды, резко вылитое на нее палачом.

— Колдунья, ты оплела чарами его величество, покайся! — маленький тщедушный человечишка сидел за небольшим столиком в углу, и с нездоровым любопытством смотрел на нее.

Она напряглась и плюнула кровью в лицо мучителю. И опять пришла боль. Боль от раскаленного железа, боль от кнутов, сдирающих кожу, боль от впивающихся в некогда прекрасное тело острых игл.

— Покайся, и пытка прекратится!

Она открыла один глаз, второй вытек от удара по лицу зазубренным крюком, долго пыталась сфокусировать взгляд, наконец, ей это удалось, из-за сорванного криком горла слова были едва слышны, но палач их услышал.

— Я вернусь за вами! За всеми вами!

И опять вернулась боль, но больше она не кричала. Она мечтала о мести. Она придумывала самые страшные кары для тех, кто убил её супруга. Она смотрела в глаза палачам, и ее разбитые губы кривила страшная улыбка. Ее начали бояться, и тогда пришло избавление.

... Она очнулась, привязанной к высокому гладкому столбу, дым, поднимающийся от сырых дров, мешал дышать, она хрипела, задыхаясь, с усилием поворачивая голову с  незрячими, некогда ярко-зелеными глазами в сторону молчаливой толпы, окружившей  площадь. Пламя лизнуло её изувеченные ноги, и это не было больно, это было прекрасно. Скоро, скоро она встретится с тем, кого любила всем сердцем и за которого приняла муки. Но прежде:

— Я проклинаю вас! Проклинаю всех: от  ваших лживых богов до последнего младенца! Когда-то я верила вашим богам, молилась им, но теперь я обращаюсь к князю тьмы! О, Владыка, дай мне сил отомстить, а после пусть моя душа будет навечно вплавлена во тьму! 

Люди  на площади отхлынули в невыразимом ужасе, когда с небес прямо в костер упал огромный черный ворон, он полоснул когтями-кинжалами по истерзанной груди, и люди увидели, как  ворон поднялся вверх, унося в когтистых лапах призрачный силуэт юной белокурой девушки с короткими вьющимися волосами. Её звали.... Как же меня звали?

... Она помнила, как вернулась. Но не одна, за её спиной стояли легионы. Они огнем прошли через проклятый мир, и мира больше не стало. Она отомстила. Отомстила страшно и беспощадно. Немногие выжившие в ужасе шептали ее имя. Ее звали ...Как же меня звали?

— Я не помню, — шептала девушка, держа в руках меч, с которого на землю капали тяжелые красные капли. — Где я ? Кто я? Я хочу проснуться!

— Где ты? — едва ощутимый, на самой грани восприятия, голос.

— Где я?

... Солнце. Теплое, ласковое солнце. Я сижу на выступе скалы высоко-высоко. Босые ноги свисают вниз. Но почему они мужские? Я поднимаю руку и с удивлением смотрю на ладонь. Тонкие, но сильные пальцы, слишком большая ладонь, явно мужская. На запястьях медные браслеты с какими-то символами, точно такие же на лодыжках. Разве я мужчина? Я ведь была женщиной. Меня охватывает паника, но вскоре я успокаиваюсь. Здесь так красиво. Внизу расстилается удивительный, неописуемо прекрасный мир. В лесах растут высокие вечнозеленые деревья, диковинные звери и птицы свободно живут среди красивейших из людей. Поля везде плодородны, а реки с чистой прозрачной водой полны рыбы. Изумительные цветы услаждают своим ароматом уставших путников. В этом мире нет старости и болезни, магией здесь пропитан воздух. Это мой мир. И я очень скучаю по нему. Я мечтаю вернуться в эти горы, на этот уступ. Мечтаю пройти босыми ногами по холмам и полянам, по белому песку пляжей и по горным тропам.

— Госпожа моя, вернись, — слышу я незнакомый голос, и начинаю крутить головой в поисках его источника. Я ведь господин, но никак не госпожа, значит, это не меня зовут, и я опять устремляю взгляд на мир внизу.

— Госпожа моя, вспомни кто ты, иначе ты никогда не сможешь вернуться из мира памяти.

Вспомнить, кто я? Что за чушь несет этот голос! Он мешает мне созерцать! И опять это обращение!

— Госпожа моя, вспомни свое имя.

Да помню я свое имя! Меня зовут... Как же меня зовут? И кто я? Как здесь оказался? Или все-таки оказалась? Я опять смотрю на руку, она вновь женская. Мне становится страшно, я пытаюсь лихорадочно вспомнить. Вспомнить хоть что-нибудь!

... Я стою на полу на коленях и протягиваю руки навстречу маленькому существу в желтом фланелевом платьице.

— Иди к мамочке, доченька.

Девочка заливисто хохочет, но опускается на коленки и шустро ползет ко мне.

— Нет, нет, — смеюсь я, подхватывая ребенка и ставя его на пол, — ножками топай.

Дочка протягивает ко мне ручки и делает первый шаг. Я радостно подхватываю малышку на руки и подбрасываю вверх. Она хохочет, и я вместе с нею.

— Ариша, что у вас происходит? — в комнату заглядывает муж.

— Наша дочка сделал первый шаг!

Арина, меня зовут Арина!

Нет! Арина умерла! Она погибла в нелепой автомобильной катастрофе! Но кто тогда я? Я должна вспомнить! Должна!

...Я на скале, а внизу идет бой. Две армии сошлись в кровавом танце. Ржут кони, блестят на солнце кирасы, со всех сторон слышны протяжные звуки труб. Вперед выкатили пушки и раздались первые взрывы. Я запрокидываю голову и издаю высокий чистый звук. Сегодня будет славная жатва! Многие воины придут в мои чертоги. Я расправляю большие черные крылья и прыгаю со скалы в самую гущу боя. Рядом летят мои верные слуги — тени великих воинов прошлого. Я упиваюсь данной мне властью, меня переполняет пьянящий восторг, экстаз от полета. Я поднимаю голову к небу и кричу, и крик мой разносится над полем боя. Я — Магура, Облачная дева! Да! Не Арина — женщина с Земли, свою жизнь подстраивающая под обстоятельства, загнанная в тесные рамки, задыхающаяся в них, нет, я Магура — свободная, неистовая, крылатая. Мой брат нарек меня именем славянской воительницы, и пусть сейчас я в другом мире, мою сущность это не меняет!

И сразу вернулись воспоминания, а вместе с ними навалилась боль в голове.

Арина застонала, но глаза не открыла, сначала она хотела поговорить с духом-квартирантом. Лицо было мокрым от слез, все тело болело, словно её протащили волоком по каменистой дороге. " Лиза, — позвала Арина, — это были твои воспоминания? Те... о костре?" Дух долго молчал, а затем прошептал едва слышно: "Мои, — Лиза всхлипнула, — это так страшно еще раз пережить то, о чем я пытаюсь забыть. Я истребила мир, мстя за смерть одного человека, и до сих пор пытаюсь искупить вину". " И правильно сделала! — Арина вспомнила о пытках, которые пережила вместе с Лизой, и злость начала подниматься у нее в груди, — нужно было еще несколько сотен атомных бомб сбросить! А фантастический мир? Это были воспоминания Ши?". "Я пыталась помешать ему, защитить тебя, но не сумела, прости. Я уйду, как только ты покинешь стены города. Больше я тебе не нужна". "А что это было?". "Инициация". И Лиза замолчала. Арина поняла, что больше дух ничего не скажет.

Она застонала и открыла глаза. Её уложили на огромной кровати в незнакомой комнате с высоким арочным потолком. Над нею склонился Жан, и такое облегчение было на его лице, что Арине стало стыдно, что она его так напугала, что поддалась на провокации Ши.

— Я люблю тебя, Жан, — прошептала она. — И я всегда буду возвращаться.

— Я знаю, — улыбнулся Жан, глаза его блестели от непролитых слез, — знаю, любимая, — он приподнял Арину и крепко прижал к себе. — Ты только никогда больше не пугай меня так. Никогда. Обещаешь?

— Я постараюсь.

Когда он опустил девушку на подушку, она смогла оглядеться по сторонам. У дальней стены, лишенный всех своих браслетов, сидел в кресле Ши. Возле его горла находился тонкий черный кинжал, покрытый вязью кроваво-красных знаков, который держал один из вампиров-охранников. Второй охранник, тот, который выиграл ужин, застыл с противоположной стороны кровати. Рядом с сидом стояли два воина урашхи, держа его за плечи. Весь клан Тумана в зверином обличии расположился у изножья кровати. Здесь была и лучшая целительница Ашуштавара — огенноволосая эльфийка Эриадер. Она бросила хмурый взгляд на Ши и решительно заявила:

— Все вон! Аринии нужно отдохнуть.

Никто не стал с нею спорить. Оборотни по очереди подошли к Арине, потерлись о ее свисающую с кровати руку, Велко чмокнул в щеку, Жан крепко поцеловал в губы.

— Ты тоже, Странник, — недовольно произнесла целительница, глядя на сида. — Все равно этот кинжал не убьет тебя, как ты не убил им Аринию.

" Пора. Ритуальный кинжал судьбы уже в руках странника", — вспомнила Арина слова, сказанные ей женщиной из снов, еще там, на далекой Земле! И этот странный сон, где ее приносят в жертву! Так вот что хочет сделать Ши! Принести её в жертву, чтобы вернуть Ашуштавар!

— Странник, — прошептала она, с ужасом глядя на кинжал в руках вампира. Она вспомнила! Она видела этот кинжал. Ворон убил ее там, на костре, когтями, с точностью повторяющими форму и узор этого кинжала, рядом с нею на скалах лежали ножны с точно такими же символами, и этот кинжал висел у нее на поясе, когда она летела над полем битвы.

— Госпожа моя, нам нужно поговорить, — мягко позвал ее сид, не делая, однако, попытки встать с кресла.

— Нет. Нет! Не подходи ко мне! — Арина заплакала. — Уведите меня отсюда! Я не хочу больше умирать!

Целительница зло блеснула глазами на сида и зашипела:

— Убирайся! Ты сделал все, что хотел! Достаточно того, что я полдня провозилась с Мастером и Ксандиром! Уйди, Ши, иначе, клянусь тьмой, я увижу, какого цвета твоя кровь!

— Ты должна меня выслушать! — голос Ши, обращенный к Арине, налился звенящей силой.

Тело свело судорогой, Арина выгнулась от боли и закричала. Слишком много боли для одного дня, слишком много боли для одного человека, она в очередной раз потеряла сознание

— Держите ее! — закричала эльфийка, с неженской силой прижимая бьющуюся Арину к кровати. — Её нужно унести отсюда, подальше от Странника. Его сила убивает её!

Один из вампиров подхватил Арину на руки и исчез из комнаты, а второй с легкостью загнал черный клинок в шею попытавшегося встать Ши и, прежде чем сид впечатал его в стену, успел провернуть кинжал в ране. Урашхи попытались навалиться на сида, но он повел плечами, и двухметровые гиганты отлетели к противоположным стенам. Бледная голубоватая кровь заливала грудь и живот сида, набедренная повязка из белой превратилась в голубую. По идее, он уже должен был быть мертв, но Странник не обращал на порез никакого внимания, он досадливо смахнул ладонью кровь со страшной раны на горле, и её края сошлись, но рана продолжала кровоточить. Сид мгновенно переместился к упавшему у стены вампиру. Тот уже вскочил на ноги и стоял, ожидая смерти. Он знал, что в борьбе даже с раненным Ши ему не выиграть. Рука сида возникла на горле вампира, он легко поднял его вверх, отрывая ноги от пола, и спокойно произнес, глядя в глаза:

— Хорошая попытка, но бесполезная, — он махнул головой, и урашхи, с занесенными для ударов мечами, без сил опустились на землю.

— Даже тебе потребуется время, чтобы залечить рану от клинка судьбы, — вампир спокойно смотрел в глаза сида.

— Она наедине с вампиром, а я даже не знаю, где они!

— Он дал Слово и, в отличие от тебя, сдержит его.

— Она сейчас напугана, обессилена и может совершить ошибку, о которой потом пожалеет.

— И кто в этом виноват? — с ненавистью прошипел вампир. — Ты поддался эмоциям, Странник, ты начал инициацию до того, как она прошла обучение, до того, как она стала готова! Ты причинил ей боль, ты нарушил Слово, эрдрайт*! — Ши слегка вздрогнул, и вампир увидел муку на лице сида. — Я не знаю, где она сейчас. Ты же знаешь, у каждого вампира есть тайное убежище, и никто кроме хозяина о нем не знает. Тебе придется поискать ее самому.

— Ты не врешь, — Ши задумчиво смотрел на вампира. — Но вы все поняли неверно. Я не собираюсь причинять ей зло! Я сдержу Слово. Просто мне необходимо закончить инициацию, иначе все будет бесполезно, — он разжал пальцы, и вампир упал на пол.

— Вы закончили? — раздался недовольный голос Эриадер. — Тогда иди сюда, Ши, и я займусь твоею раной, — она властно указала на стул подле себя. — Что с воинами?

— Просто спят, — махнул рукой Ши, опускаясь на стул. — Останови кровь, а шрам исчезнет сам через несколько лет.

— Какова же сила этого кинжала, если даже у тебя останется шрам? Не отвечай, это риторический вопрос, — подняла руки целительница, видя, что Ши открыл рот, готовясь прочесть ей лекцию о божественных артефактах. Она смочила тряпицу приятно пахнущей жидкостью и очистила рану от крови. — Ты чуть не убил ее.

— Я бы никогда не причинил ей зла. Ты знала, что она носит в себе еще одну сущность?

— Нет. А ты?

— Я узнал сегодня, когда дух бросился закрывать разум избранной своим существом. Я видел все то, что видела Ариния, но она это еще и чувствовала! Я испытываю невыразимую боль от мысли о том, чему ее подверг. Я не хотел для нее такого. Я хотел, чтобы она попала в мои воспоминания, но...

— Случилось так, как случилось, не кори себя. Ты потребовал у вампиров Слово, что они не будут добиваться ее внимания? — целительница недоверчиво покачала головой и прижала к ране на шее ладони. — Если бы я не знала тебя уже шестьсот лет, я бы подумала, что ты ревнуешь. А теперь не разговаривай.

Арина в очередной раз очнулась в незнакомом месте и испуганно сжалась в комочек. Опять подземелье. Низкие каменные своды, стены, сложенные из больших гранитных плит, дверей нет. В комнату можно было попасть только использовав телепорт. Надежное убежище или тюрьма, это как посмотреть. Свет давали магические шары, плавающие под самым потолком. Она лежала на широкой кровати среди подушек, накрытая скользящим черным одеялом. Арина протянула руку и погладила ткань, похожую на шелк. Приятно. Только не понятно, где она. Девушка села, натягивая одеяло до подмышек, и оглянулась. В комнате больше ничего не было, кроме двух мягких кресел. В одном из них кто-то сидел. Девушка видела только темную тень. Арина подумала, что это Ши, и задрожала, от страха на глазах выступили слезы. Она попыталась разозлиться на свою беспомощность, но не смогла — ужас был сильнее. Тень поднялась с кресла и неслышно приблизилась к ней. Арина зажмурилась и накрылась с головой.

— Нет, нет, нет. Не надо, — тихонько скулила она.

— Не бойся, госпожа. Ты в безопасности, — раздался знакомый голос, и она почувствовала, как прогнулся матрац под тяжестью тела.

Арина выглянула из-под одеяла. На краешке кровати сидел вампир. Один из её охранников. Он был без рубашки и босиком, но на поясе висели два изогнутых кинжала.

— Где я?

— У меня в гостях, госпожа. Здесь тебе ничего не угрожает. Даже Ши понадобится не менее суток, чтобы разыскать это убежище. Я принес тебя сюда, когда... — он замолчал.

— Когда Странник напал на меня, — горько закончила за него Арина.

— Боюсь, все не так просто, госпожа.

— В любом случае, спасибо. Ты спас меня, а я даже не знаю твоего имени.

— Меня зовут Анвар, госпожа, — он улыбнулся.

— А мое имя Арина, а не госпожа, — недовольно пробурчала девушка. — Не хочу быть некромантом!

— Ариния, как называют тебя эльфы.

— Можно и Ариния, я не возражаю. Долго я провалялась?

— Скоро ужин.

— Который я обещала провести наедине с тобой. Видишь, я держу свое слово! — к Арине стремительно возвращалось хорошее настроение.

— О, да! — вампир белозубо улыбнулся. — Ты готова выбраться из постели и составить мне компанию?

И тут Арина поняла, что под одеялом она лежит совершенно нагая. Девушка тут же смутилась.

— А кто меня раздел? Ты? — подозрительно спросила она, вновь натягивая одеяло на подбородок.

— Нет, — вампир удивленно посмотрел на нее, — это Эриадер. Я перенес тебя уже... эээ... раздетую, — он увидел ее глаза и сразу пояснил, — вместе с одеялом!

— А зачем Эриадер меня раздевала?

— Ты не помнишь?

Арина испуганно помотала головой.

— Ты была вся в крови.

Девушка ошарашено смотрела на Анвара. Затем плюнула на условности и откинула одеяло. Вампир тактично отвернулся. Тело было в синяках и ссадинах, вокруг запястий обеих рук белели тонкие свежие шрамы, переплетаясь в сложный узор. Точно такие же шрамы вились вокруг предплечий и лодыжек.

— Откуда это? — прошептала она, не веря своим глазам.

— Когда ты провалилась в мир памяти, Странник надел на тебя свои браслеты, — спокойный голос вампира доносился, словно издали.

— Но откуда кровь? — непонимающе спросила Арина.

— Браслеты сжались до твоих размеров, и тогда Ши смог позвать тебя. Но когда мы сняли с тебя украшения Странника, под ними все тело было в тонких порезах, которые очень сильно кровоточили. Эриадер залечила их, но шрамы остались, — он встал, взял с кресла черный мужской халат и, не поворачиваясь к девушке лицом, протянул его. — Одевайся и будем ужинать. Я тебе расскажу все, что знаю.

Арина задумчиво натянула халат, потуже затянула пояс и опустила ноги на пол. Ступни коснулись мягкого красного ковра. Анвар повернулся к ней, скептически посмотрел на ее босые ноги.

— Тебе не холодно?

Арина отрицательно покачала головой. Тогда он подхватил ее на руки и телепортировался в другую комнату. Здесь было много свечей, посреди стоял сервированный стол, в отдалении застыл слуга в черно-красной ливрее. Мертвый слуга, отметила про себя Арина, и это совершенно не вызвало в ней отрицательных эмоций. А ведь сегодня утром она закатила истерику, когда Кирияк послал к ней мумию. Что же с нею произошло за эти часы? Анвар внимательно следил за нею. Увидев, что она никак не отреагировала на зомби, он с явным облегчением вздохнул, помог ей сесть, и сам уселся напротив.

— Еду тоже готовит этот слуга? — поинтересовалась Арина, глядя, как вампир наливает ей в прозрачный бокал кроваво-красное вино.

— Ариния! Как можно? Еда с замковой кухни!

Арина уже знала, что странная магия этого места не позволяла исчезнуть запасам, которые были в городе на момент перемещения. Сколько бы круп, мяса, рыбы, специй не брали повара с холодных подвалов, сколько бы вина не выпивали жители, запасы оставались на том же уровне, что были в момент исчезновения города с карты Ашуштавара. То же самое происходило и с разумными. Они застряли в том часе, дне, мгновении, в котором исчезли из мира Этаона. Когда Кирияк ей это рассказывал, он благодарил надбогов за то, что они успели отправить порталом всех беременных женщин и младенцев в безопасное, как им тогда казалось, место. Это было бы ужасно — пятьсот сорок лет быть беременной.

Тем временем, вампир снял крышку с серебреного блюда, и до Арины донесся восхитительный запах жаркого. И тотчас она поняла, до чего голодна!

— Анвар, прости меня, но я не буду медленно жевать и поддерживать неторопливую светскую беседу. Я буду жрать! У меня такое чувство, словно меня не кормили не меньше недели.

Вампир впервые за время их знакомства рассмеялся. У него оказался веселый и задорный смех, и девушка не удержалась, улыбнулась в ответ.

— Но я реально жутко хочу есть!

— Ты провела несколько месяцев в мире памяти, неудивительно, что ты проголодалась, — и он положил ей в тарелку большой кусок жареного мяса, сверху полил его густым соусом и протянул вилку. — Приятного аппетита!

Арина буквально набросилась на еду, Анвар же ел не торопясь, с улыбкой наблюдая за гостьей. Наконец, насытившись, она откинулась на спинку стула. Мертвый слуга бесшумно убрал посуду и поставил на стол сладкое. Девушка с интересом следила за ним. Обычный человек, только очень бледный.

— Откуда он у тебя? До сегодняшнего дня я видела мертвых слуг только у Ксандира. Но он некромант высшего уровня, ему по статусу положено.

Анвар улыбнулся.

— Я сам его сделал. Бывший охотник, который решил обворовать меня. Сначала я его осушил, а затем поднял в виде зомби.

— Ты тоже некромант?

— Мне почти тысяча лет. Половину из них я провел бок обок с сильнейшими магами нашего мира. Мне было чему и у кого учиться. Магия крови плюс некромантия — вот результат. Я потратил почти год, чтобы придать ему тот вид, который ты видишь сейчас. А Ксандиру на это потребовалось бы максимум неделя. Так что я — ученик подмастерья. Я даже научился вышивать гладью, — он усмехнулся, — лишь бы занять время. Но это было весело и поучительно. За пять веков научишься чему угодно. Ты просто не представляешь себе, насколько здесь все тебе рады.

— Почему же, теперь представляю. Особенно мне рад Ши.

— Ты не права. Если ты больше ничего не хочешь, давай возьмем вино, переберемся на диван, и я тебе все расскажу.

Арина прихватила кувшин с вином и два бокала, Анвар взял на руки ее, и они переместились в нечто среднее между кабинетом, оружейной и будуаром. Вампир бережно опустил девушку на пол, и она смогла оглядеться.

— Ух, ты! — Арина сунула в руки хозяина этого великолепия кувшин с бокалами, а сама бросилась к стене, вдоль которой стоял длинный стол, заваленный всевозможным оружием. Стена над столом тоже была увешана разнообразными клинками. — Какая красота! Девушка переходила от одного экспоната к другому, некоторые снимала и вертела в руках, некоторые поглаживала, едва касаясь кончиками пальцев. Возле изящной сильноизогнутой сабли замерла и тихонько застонала. — Хочу, хочу, хочу...— шептала она, перебирая ножи, аккуратно разложенные на отдельном столике. Анвар с улыбкой следил за нею. — Ты умеешь всем этим пользоваться?

— Конечно. Я же вампир!

— Я тебя уже люблю!

Вампир рассмеялся, взял ее за руку и буквально оттащил к низкому зеленому диванчику. У дивана примостился приземистый столик, на котором стояла красивая глиняная ваза с фруктами. Арина забралась на диван с ногами и уселась в позе русалки, поджав под себя ноги. Анвар налил вина и сел напротив, на низкий пуфик в тон дивану.

— Ты невероятная девушка, Ариния. Просто невероятная! Ши сто раз прав, ты непосредственна, словно ребенок, хотя я ощущаю в тебе жизненный опыт. Но тебе все интересно, все любопытно. Ты настолько живая, что мы тянемся к тебе, как к глотку чистой родниковой воды в пустыне. Тебя хочется выпить. Мы все завидуем твоему Жану. Знаешь, если бы ты не была избранной, его уже давно бы убили на дуэли.

— Попробовали бы, — кивнула Арина, — но, поверь мне, победитель долго бы не жил и уж меня точно не получил бы.

Анвар кивнул.

— — Да, это твои вторая и третья привлекательные черты — гордость и независимость. Ты не похожа на обычного человека. Люди всегда врут, заискивают и готовы предать ради незначительной выгоды. Ты не такая.

— Тебе просто не попадались приличные люди, — пошутила девушка. — Хотя, да, я уникальна,— она серьезно кивнула, только в глазах плясали веселые чертики. — Теперь рассказывай.

Вампир задумчиво отпил вина, собираясь с мыслями.

— Чему тебя учит Ксандир?

— Всякой ерунде. Видеть ауру, вытягивать энергию из мира и из живых существ, созерцать, медитировать, — Арина небрежно махнула рукой. — Для меня ничего из этого не представляет интереса, и поэтому ничего не получается. Хотя, чем больше у меня неудач, тем сильнее почему-то радуются Ксандир с Мастером, — она беззаботно улыбнулась. — По-моему, они просто рады новым ушам и изо всех сил развлекаются.

— А тебя не расстраивают неудачи в магии?

— Вот уж нет! Я прекрасно жила без нее сорок лет, проживу еще столько же. Если бы не головные боли и не эти ваши пророчества, я бы даже не пыталась ничему учиться.

— Ребенок! Непосредственный ребенок! Тебе даны такие возможности, а ты от них отказываешься! Да любой человек за эти знания готов был бы убить!

Арина хотела возмутиться, но вспомнила, сколько лет ее собеседнику, и вместо того, чтобы что-то доказывать, улыбнулась.

— Я не любой. И не забывай, я пришла из мира, где нет магии.

— Это ты так думаешь, — Анвар покрутил в руках бокал, рассматривая его на свет. — Пятьсот лет пью это вино, а ведь не надоело!

— Что значит, я так думаю? — заинтересовалась Арина.

— Только то, что магия есть даже в технических мирах, просто она укрыта от большинства разумных. Как ты думаешь, куда девается вся отрицательная энергия твоего мира?

— Выливается в катаклизмы, войны, болезни, разрушения.

— Это только малая часть ее, та, которую мир может переработать самостоятельно. А остальная, большая часть, принимается Темной стороной мира, его изнанкой, параллелью, нижним миром. Можно называть это по-разному. По ту сторону завесы живут наши отражения, темные отражения. У каждого из нас в душе есть тьма и порок, просто большинство умеют отречься от них, загнать вглубь сознания, отбросить на темную сторону. Именно проекции темных составляющих наших душ и являются жителями нижних миров.

— — Это правда? — Арина знала, какие страшные мысли иногда ее посещают, и помнила, как всегда старательно давила в себе желания, вызванные ими. Она представила, на что похоже ее темное отражением, и ей стало страшно. Если бы такой монстр появился в мире живых! А ведь, говоря откровенно, ее мысли были куда мягче, чем могли быть у кого-то другого. Девушке стало страшно.

— Они могут быть неразумны, — это порождения нижнего круга, или совершенно самостоятельны, как высшие демоны, — продолжил Анвар.

— Как это, демоны — чья-то часть?

— Нет, конечно, высшие демоны любого из кругов — это цельные души, сформированные веками поглощения тьмы и хаоса. Противовес свету.

Именно демоны являются тем буфером, той сдерживающей силой, которая не дает чудовищам, рожденным из наших душ, вырваться наружу. Хотя, не отрицаю, что и демоны используют их для усиления собственной власти.

— Ты хочешь сказать, что Темная сторона — это инферно?

— Некоторые называют это так.

— И пока демоны на страже, нам опасаться нечего?

— Не всегда. Иногда случаются стихийные прорывы, и тогда приходится браться за оружие, а иногда кто-либо из высших демонов сам открывает проход для чудовищ нижнего круга. Тебе лучше об этом расспросить Ши, он бывал на Темной стороне и может рассказать тебе обо всем более подробно.

Еще утром Арина так бы и сделала, но теперь одно упоминание имени Ши вызывало у нее боль в шрамах.

— А когда отрицательной энергии становится слишком много? Что случается тогда?

— Тогда мир погибает.

Они замолчали. Арина сразу поверила вампиру, она вспомнила, как иногда боковым зрением замечала какое-то неясное движение, мимолетную игру света, но стоило оглянуться, как ничего не оказывалось. А это были тени Темной стороны!

— Почему мне этого не рассказывали? — нахмурилась она.

— Разве? Разве Ши не говорил тебе, что любая мысль материальна? Любой поступок имеет свое отражение?

— Говорил. Но я не подумала... Да, ты прав, мы много разговаривали с Ши на эту тему, — воспоминания о сиде вызвали боль в шрамах. Арина потерла запястья. От вампира не укрылось ее движение.

— Ты еще связана с ним. Он не закончил, — грустно сказал он.

— Что не закончил? — испугалась девушка.

Вампир вздохнул.

— Знаешь, почему Ксандир и Древнейший радуются твоим неудачам? И почему тебя называют госпожой, хотя Ксандира зовут просто мастер Ксандир?

Арина задумалась, а ведь правда, она никогда не слышала, чтобы учителя называли господином, да и остальных некромантов, а их в городе было достаточно много, здесь никто так не звал.

— Не уверена, что хочу это знать, — вздохнула Арина, — но говори.

— Очень редко в мир приходят существа, рожденные от самой Смерти, существа, у которых дар течет в крови, которым не нужно учиться, чтобы овладеть искусством. Таких разумных называют господствующими над смертью. Им достаточно простого желания, чтобы сделать то, на что у наших лучших магов ушло бы несколько дней. Ты — госпожа, Ариния.

— Не может этого быть! — тут же заявила девушка.

— Ариния, Ариния, — с улыбкой укоризненно покивал головой Анвар, — разве в твоей жизни не случалось ничего такого, что подтвердило бы мои слова?

Арина задумалась.

— Один раз я оживила друга, — прошептала она. — И я не знаю, как это у меня получилось.

— Ты ведь уже проходила сквозь завесу? Ты умирала?

— Да, — так же шепотом ответила она. — Там, в своем мире, — по щекам потекли слезы.

— У тебя сильнейший дар, но, чтобы он проснулся, нужно провести инициацию. Ши знал, что ты придешь в Ашуштавар, знал еще до того, как город повис в безвременье. Я подозреваю, что именно это знание и привело его к нам. Он ждал тебя, чтобы отдать клинок судьбы. Он не хотел причинить тебе боль, Ариния. Просто во время инициации что-то пошло не так. Ты знаешь, что?

— Во мне живет дух погибшей девушки. Он хотел закрыть меня от Ши, и я получила воспоминания духа...

— Вместо воспоминаний Странника, — закончил за нее Анвар, понимающе кивая головой. — Страшно было?

— Ты себе не представляешь, насколько. Я чувствовала все, что с нею делали палачи. Все, — Арина заплакала. — Я ненавижу Ши за то, что он заставил меня пройти через это. Ненавижу!

Анвар пересел к ней на диван, обнял и прижал к себе, накрыв сверху крыльями, а она рыдала на его груди, сквозь слезы сбивчиво рассказывая об ужасах, что ей довелось пережить в воспоминаниях Лизы.

— Бедная, бедная малышка, — шептал древний вампир, слегка поглаживая ее по спине.

Постепенно Арина успокоилась и только тихонько всхлипывала. Рядом с тысячелетним Анваром, она вновь почувствовала себя маленькой девочкой в сильных объятиях отца. Она захихикала.

— Что такое? — нахмурился вампир, слегка отодвигаясь и заглядывая в зеленые от слез глаза.

— Девчачьи мысли, — Арина уютнее устроилась у него в объятиях. — Я чувствую себя защищенной от любых опасностей за твоими крыльями.

— Я ведь твоя охрана, госпожа.

— Не смей меня так называть! Никогда! Слышишь? Никогда! Для тебя я навсегда буду Ариния.

Она подняла лицо к лицу Анвара. Их глаза оказались совсем рядом, Арина слегка приоткрыла губы, словно желая что-то сказать, сердце забилось быстрее, вампир наклонился, она подалась к нему навстречу. "Только один обещанный поцелуй, госпожа моя, только один" — раздался в голове голос Ши. Арина и Анвар вздрогнули одновременно и резко отодвинулись друг от друга. Вампир встал и пересел на пуфик, налил вина. Руки его слегка дрожали.

— Ты тоже слышал? — прошептала Арина. Он кивнул. — И что, теперь этот предатель будет постоянно копаться у меня в голове? — и тут пришла злость. — Какой-то сгусток магии смеет мне указывать, как жить? — Арина решительно вскочила с дивана. — Да я на себя руки наложу прежде, чем позволю кому-либо решать за себя!

Вампир встал и потянулся к ней, Арина бросилась к нему в объятия, подставляя губы под жаркий поцелуй. Она не думала, хочет ли этого. Просто ей нужно было доказать самой себе, что Ши не властен над ее решениями. И тотчас навалилась боль. Шрамы на руках и ногах, словно налились раскаленным огнем. Боль была настолько сильной, что девушка выгнулась дугой в руках Анвара и закричала, запрокинув голову к потолку. Она чувствовала, как та другая женщина с крыльями, забилась внутри ее тела пытаясь вырваться наружу, но усилием воли не позволила себе этого. Арина из всех сил цеплялась за свою человеческую сущность. Вампир разжал объятия, она упала на пол, и боль сразу же прошла. Арина лежала на полу, тяжело дыша, а рядом на коленях стоял Анвар с перекошенным в ярости лицом.

— Он зашел слишком далеко, — прошипел вампир и исчез из комнаты.

У неё отобрали право принимать решения. Никогда никому она не позволит распоряжаться своею жизнью. Никогда и никому. У нее отняли все: мир, семью, друзей, но у нее оставалась ее собственная жизнь, а теперь ее лишили и этого. Арина, словно сомнамбула, подошла к столику с ножами, выбрала тонкий узкий стилет, повертела его в руках и положила на место. Она не знала, как убить себя ударом в сердце, чтобы наверняка, зато она знала, как правильно вскрыть вены, чтобы медленно уйти, ощущая, как жизнь покидает тебя. " Не делай этого, — прошептала Лиза, — от судьбы не скрыться".

— Это мы еще посмотрим, — зло ответила ей Арина.

Она выбрала острый нож, села на пол, прислонившись к дивану, и решительно провела по запястьям. Моментальная боль, а потом полная апатия. Она сидела, положив руки на колени, и смотрела, как кровь стекает на ковер.

— Прости меня, мой друг, что испортила твой изумительный белый ковер, — с горькой улыбкой пробормотала она. — Надеюсь, ты меня простишь.

Жаль только, что она не попрощалась с Сэмом и Жаном. Но ничего, Жан поймет, а для братишки она навсегда сгинет в Пустых землях. " Нет! Остановись, госпожа моя, — закричал в мозгу Ши. — Только не так! Не делай этого!"

— Да пошел ты...

И вдруг, пришел страх и чувство вины. А как же жители Ашуштавара, которые не сделали ей ничего плохого? Как Сурик, с надеждой считающий дни до возвращения, в мир. которого он никогда не видел? Они надеются на нее! Как она может оставить здесь навечно Жана и друзей? Как смогла забыть о Шуньке? Она поддалась эмоциям, и теперь у них нет надежды!

— Всемысл, помоги, — в отчаянии позвала она брата его истинным именем, вкладывая в свой последний выдох все оставшиеся силы. — Помоги...

Анвар появился посреди комнаты Ши, словно разъяренный ураган, и заметался в магической ловушке. В комнате находились Кирияк, Ши и Ксандир. Они о чем-то ожесточенно спорили.

— Отпусти меня, эрдрайт! — прорычал Анвар, пытаясь вырваться из плена заклинания.

Все головы повернулись к нему.

— Что ты наделал? — закричал вампир. — Ты убил ее своею себялюбивой ревностью! Ты начал инициацию, не дождавшись пока она сама этого захочет! Ты нарушил течение потоков, и теперь она никогда не примет дара! Она ненавидит тебя за то, что ты сделал с нею. Ненавидит так, как умеют только люди: всем сердцем, всею своей человеческой душой.

— Ты начал проводить инициацию? — вскричал Ксандир, с ужасом глядя на сида. — Но ведь еще слишком рано!

— У меня почти не остается времени. Я видел прорыв нижнего мира, после которого она сбежит на Этаон, — спокойно пояснил Ши. — Я был вынужден начать раньше.

Анвар поднял голову и горько рассмеялся.

— Это ли истинная причина, Странник? — вкрадчиво начал он. — А быть может, тебе не дают спать ночами видения, где вступившая в силу Ариния нежится в твоих объятиях? Быть может, ты решил ускорить инициацию именно поэтому?

— Почему ты так думаешь? — порывисто спросил дракон.

— А ты спроси у него, какое Слово он потребовал у нас сегодня утром?

Ши молчал, с улыбкой глядя на Анвара. Вампиру захотелось любой ценой стереть эту улыбку с лица сида.

— Он потребовал Слово, что никто из вампиров нашей Семьи не прикоснется к Аринии с той нежностью, которую дарит женщинам мужчина. Это тоже было необходимо для инициации? — Ши помрачнел, но промолчал. — Ты знал, что во время инициации мир памяти так же реален, как этот мир для нас с тобой! Ты знаешь, через что ты ее провел? — Анлар в гневе сжал кулаки. — Ее избивали, неоднократно насиловали, пытали такими пытками, о которых даже я не слышал! У нее синяки на бедрах и руках, кровь под ногтями! Это то, что ты дал ей, эрдрайт! Ты решил, что знаешь, что ей нужно, ты лишил ее возможности выбора! Но ты не учел силы духа этой малышки, и сейчас она убивает себя, чтобы избавиться от твоей власти над нею! Но ведь именно этого ты добивался, да, Странник? Ведь смерть — обязательный ритуал для пробуждения дара? Только ты ошибся, эрдрайт, как же ты ошибся... — вампир поднял вверх голову, по его щекам текли слезы, но он улыбался. — Прощай, малышка.

Ши схватился за голову и закричал:

— Нет! Остановись, госпожа моя! Только не так! Не делай этого!

— Да пошел ты... — раздался тихий шепот.

Сид перелетел к вампиру и крепко сжал его за плечи.

— Где она? — закричал он, — скажи, где она, и я спасу её!

Вампир плакал и смеялся одновременно.

— Нет, эрдрайт, я не скажу тебе, а сам прочесть ты не сможешь, древняя магия вампиров укрывает наши убежища. Это ее право, право выбрать себе смерть, и я не позволю тебе лишить её хотя бы этого. У нас с тобой впереди много лет, Ши, и каждый день я буду напоминать тебе о девушке, которую ты сначала мучил, а потом убил. Каждый день я буду обвинять тебя в том, что из-за своей ревности ты лишил нас надежды. И когда мы все наконец-то умрем, ты останешься один, съедаемый этими воспоминаниями и чувством вины,— с ненавистью глядя на Странника, прошипел он, выставив клыки в угрожающем оскале.

— Госпожа моя... — прошептал сид, без сил опускаясь на пол.

— Все было зря, как и предсказывала видящая, — пробормотал себе под нос Кирияк, — но у нас еще есть шанс.

* эрдрайт — потерявший честь. Самое унизительное прозвище среди вампиров и эльфов.

Глава 9. В которой я встречаюсь со своим прошлым.

Залез на столб я смоляной

Со страшным знаком смерти.

Коснулся проволоки рукой,

И — ничего... Поверьте!

О.Григорьев

Мы стояли у стен Тяжича, недалеко от въездных ворот для аристократов, и решали, в какой имперской гостинице остановиться, когда Сэм схватился за грудь и вскрикнул. Он выхватил из-за пазухи веревочку, на которой болтался кулон в виде гитары, и недоверчиво уставился на него. Маленькая, искусно вырезанная из дерева, гитара была белой от покрывшего её инея.

— Арина? — удивленно прошептал волхв. — Я слышу её зов! Она умирает!

— Что? — одновременно воскликнули мы с Артуари. — Откуда ты знаешь?

— Оберег. Он холодеет, когда один из нас умирает. — Глаза Сэма потемнели. — Но как так? Как это могло случиться? Почему? — закричал он, поднимая руки вверх. — Перун, за что?

Я увидел, как ладони парня начала покрывать зеленоватая дымка.

— Все ко мне! — едва успел накинуть защитный купол, когда энергия гнева и боли выплеснулась из волхва и устремилась к ближайшему лесу. Взрыв был бесшумен, просто части леса вдруг не стало, а вместо него появилась воронка размером с футбольное поле. — Парень, тебе нужно учиться держать силу в повиновении!

— Зачем она мне, если я не смог защитить единственных дорогих мне людей? — Сэм повернул ко мне абсолютно пустые глаза. — Сначала я не смог спасти Шуньку, теперь Арину.

— Ты уверен, что некра умирает? — осторожно поинтересовался Артуари, с опаской поглядывая на мага.

Элл с Гератом пихнули друг друга и с восторгом вылупились на Сэма, при этом ашга что-то увлеченно зашептал на ухо графу, бросая в мою сторону настороженные взгляды. Эти двое спелись и уже доставили нам массу неприятных минут своими шуточками. Теперь каждое утро, прежде чем обуть сапоги, у всех появилась привычка, переворачивать обувь и вытряхивать, напитки пробовались осторожно, маленькими глотками и, только убедившись, что в чае нет соли, а в вине перца, можно было начинать пить. Норис даже подрался с Гератом, а Эллу надавал по заднице, когда шутники на очередном привале прислали к нему Жанета, уверив того, что вампир жаждет ласк и крови. Кстати, кровь Норис действительно взял, и Жанет наконец-то нашел себе новый объект для страсти, оставив меня в покое. Вампир поклялся отомстить шутникам, и мы с эльфами с азартом делали ставки на исход этой шутки.

— Я уверен, — ответил Сэм принцу. — Уверен.

Этого просто не может быть! У меня контракт на эту женщину, а значит, она должна быть жива. Она — основа будущего ритуала, именно Арина должна связать между собою таких разных мужчин. Но если она мертва, значит, Заказ не исполнен, и я проиграл игру. Черт с нею, с игрой, но неисполненный Заказ! Такого со мною еще не было. Были, конечно, неудачи, но контракты я закрывал всегда. Великие! А Сонька? Сонька ведь была вместе с нею, и если Арина действительно умерла в месте, которого не существует, я могу потерять свою светлую часть навсегда! Нет, к этому я не готов. В моей сущности итак слишком много тьмы, чтобы лишать себя еще и совести. А, может быть, именно в этом цель? Обессилить меня, лишив части сущности. Или... или заказчик не все мне рассказал... Надо идти. Я знаю, что она находилась в Закрытом городе, Софа иногда передавала весточки, когда Арина выходила в Пустые земли на прогулку. Но светлое Я так и не призналось, почему оно остается с Ариной, а не возвращается ко мне. Я не настаивал, придет время — само расскажет. Если не моей человеческой сущности, то Логофету. А указывать я не мог: самостоятельный дух, пожелавший вплавиться в мою сущность, в надежде, что я не совсем проклят, был достаточно независим, но я к нему привык.

— Я найду вас в Тяжиче.

— Мы с тобой, повелитель, — Норис даже не спрашивал, куда мы идем.

— Нет, в то место, куда я собираюсь, вам нельзя.

— А мы? — ко мне подошел эльфийский десятник Истраэр, — мы должны защищать тебя, повелитель.

— Никто со мной не пойдет, — решительно заявил я.

— Чудо пойдет! Да! — охранник влетел ко мне на плечо и крепко уцепился острыми коготками. Я уже знал, что теперь снять его с плеча можно будет только вместе с кожей.

— Ты уверен, малыш? Это место опасно для жителей Этаона.

— Чудо уверен! Да! Чудо не житель! Да!

— Так ты не местный? Это меняет дело, — я обрадовался компании. — Позаботься о Громе, — я бросил Норису свой кошель, отстегнул и передал ножны с Каракуртом, вместо него прицепил на пояс трофейный эльфийский меч. — Сними на завтрашнюю ночь лучший в городе бордель, чувствую, я вернусь опустошенным. До завтра, друг. Сэм, — позвал я отрешенного в своем горе парня, — я постараюсь все исправить. Не теряй надежду.

Сэм поднял на меня пустой взгляд, и в нем ничего не проскользнуло. Ко мне подошел Артуари, рэквау вытащил из кармашка на поясе темный пузырек и вложил его мне в руку.

— Если ты не успеешь, но время позволит, ей хватит двух капель. Но, прошу тебя, постарайся успеть, я поклялся сам убить её.

Я понял больше, чем он сказал, кивнул и бережно спрятал настойку в карман, затем достал веревочку, которую подарили мне ашги, и развязал второй узелок. Прямо в воздухе перед нами раскрылся портал, я увидел полуразрушенные стены, зев взорванных ворот и решительно шагнул на скалистую почву Пустых земель.

Когда за Сохо закрылся портал, вокруг повисла гнетущая тишина, которую первым нарушил Сотеки.

— Мне показалось или это были те земли, где нас с тобой чуть не прикончили?

Артуари кивнул.

— Похоже на них.

— Это были разрушенные стены Закрытого города, — отозвался из-за спины Сэмуила, к которому его приставили охранником, Тарен. — Мне однажды пришлось их видеть издали.

Норис бросил быстрый взгляд на эльфа, тот грустно кивнул.

— Все, что осталось от самого прекрасного города на свете. Мне никогда не понять предков, которые решились на ту бессмысленную войну.

— Так яр Сохо отправился к Ашуштавару? — впервые с того момента, как гитара покрылась инеем, встрепенулся Сэм. — Арина ушла к его стенам, может, и правда есть надежда?

— Надежда, дружище, есть всегда, — глубокомысленно изрек Элл, прикладываясь к неизменному кувшину с вином. — А в данном конкретном случае успех гарантирован.

— Кто он такой, этот ваш Вад"Лоук Сохо? — поинтересовался Сотеки.

Элл уже открыл рот, чтобы ответить, но тут кувшин в его руках подпрыгнул и заскользил к земле. Ашга стремительно ринулся за ним, все улыбнулись, а Истраэр довольно спрятал в сумку простенький амулет для передвижения предметов. Норис одобрительно кивнул.

— Так на каком гостином дворе мы решили остановиться, яры? — Эльф постарался быстро сменить тему.

— На самом дорогом, — ответил ему Артуари и первым подъехал к городским воротам для аристократов. — Нам нужно произвести впечатление, чтобы о нас заговорили.

— За этим дело не станет, — сообщил Герат, расплываясь в улыбке до ушей. — И начнем эпатировать столицу Круссии с борделя, который завтрашней ночью будет стоять на ушах. — Они с Норисом заржали, прекрасно представляя, зачем повелителю бордель. — После того, как завтра ночью его посетит яр Сохо, разговоры нам обеспечены.

— Он настолько самоуверен? — скептически хмыкнул Сотеки.

— Он энергетический вампир, дубина, — влез в разговор Элл, расстроенный потерей части вина и поэтому слегка раздраженный, — и специализация у него — женщины.

— Не понял.

— Он инкубон, дылда, — Элл закатил вверх глаза, возмущаясь недогадливостью воина. — Он кормится..., как это говорят людишки? А вот — от развратных связей с женщинами! — и тут, по-видимому, ему пришла в голову какая-то идея, потому что ашга приостановил коня и поманил к себе Герата. Несколько минут они шептались, затем с хитрыми лицами разъехались в разные стороны.

Норис довольно улыбнулся. Ловушка захлопнулась, наконец-то он отомстит этим двоим за все их шуточки.

— Так вот почему он никогда не ночевал в одиночестве, — наконец-то догадался Сотеки, — а я еще поражался, что женщины в нем находят, что слетаются, словно пчелы на цветок, — он заржал, обнажая острые зубы. — А ты откуда это знаешь, карлик?

— Повелитель никогда этого не скрывал, — заявил Герат. — Правда, и не афишировал.

— Он сам вам сказал в лесу после боя с мервяками, — покачал головой Элл и продолжил брюзгливым голосом. — У меня создалось впечатление, что только князь способен слушать и делать выводы, вы же двое абсолютно безнадежны. Хотя, чему я удивляюсь? Один вояка, второй алхимик-недоучка...

— А по ушам? — рычащим голосом поинтересовался Сотеки.

Элл на всякий случай пустил коня рысью, догоняя эльфийских лучников, которые уже въезжали в ворота города. Все вокруг засмеялись, а громче всех — Сотеки, давно уже не обращающий внимание на грубости маленького шамана.

Мы с Чудом стояли перед разрушенной стеной Ашуштавара. Я перешел на истинное зрение и теперь с любопытством изучал разноцветные узоры на иллюзии развалин города.

— Смотри, Чудо, как качественно сделано. Ворота — это двухсторонний портал, ограниченный магией крови. Войти может любой, но выйти только тот, у кого в крови нет определенных генов. Я уверен, что кровь этаонцев отличается от крови представителей других миров, например, от моей. Только странно, что они поставили ограничения именно в обратную сторону. Логичнее было не пускать врагов вовнутрь, чем не выпускать их наружу. Как считаешь?

— Демоны! Да! Грозный друг Сохо!

— Ты хочешь сказать, что они заперлись изнутри, чтобы не пропустить в этот мир демонов?

— Да! Портал! Демоны! Война! Да!

— Во времена войны между людьми и драконами в Ашуштаваре был портал на Темную сторону? Тогда все понятно. Чтобы демоны не пришли на помощь людям, маги города перекрыли выход. Очень самоотверженно, но глупо. Впрочем, не мне их судить.

Я прошел через пролом на месте ворот и подошел вплотную к порталу. В моем зрении на фоне окружающего пространства он выглядел как нефтяная пленка на бесконечной глади океана. Я протянул руку, она по локоть исчезла.

— Интересно, а если мы перелезем через забор?

Сказано-сделано. Я отошел на несколько десятков метров вправо и перемахнул через полуразвалившуюся стену. Как я и предполагал, за стеной ничего не было, кроме огромной ровной площадки на месте города.

— Значит, перейти можно только через главные ворота.

— Да! Ворота! — глубокомысленно изрек Чудо и тут же потребовал. — Кормить! Много! Болтун — нет! Сохо — да!

Я сварганил несколько больших огненных шаров, которые он моментально поглотил. Затем, видя требовательно открытый клюв, забросил туда пару молний. В последние дни малыш поглощал огромное количество магической энергии. Герат, в обязанности которого входило кормить охранника, из-за постоянного опустошения магического резерва наконец-то научился аккумулировать энергию из окружающего пространства. Этому его научили эльфы, чему я был несказанно рад. Я видел, что резерв мальчишки тоже увеличился, но пока ему об этом не говорил. Зато такая кормежка пошла нашему охраннику на пользу. Он заметно подрос и заметно потяжелел. Теперь у меня на плече сидел не воробышек, которого я нашел в развалинах несколько дней назад, а ястреб. Мы так и не расспросили дрэгаек об истинной сущности охранника, оставалось только догадываться самим.

— Ну что, зайдем в гости и наделаем шороху, друг мой Чудо?

— Наделаем! Да! Друг Сохо!

Я накинул на себя и Чудо защиту, обнажил меч и решительно шагнул в портал. В мою грудь тут же уткнулось острие пики, которую держал в руках хмурый бородач.

— Так-так-так, и кто к нам пожаловал? — недовольно буркнул он, вглядываясь мне за спину. — Ты что, один, приятель?

Я окинул взглядом место, куда попал. Идеально ровные высокие оборонительные стены с квадратными башенками через каждые двести метров. В них застыли воины в зеленых туниках с натянутыми небольшими луками тоже зеленого цвета. Мне совершенно не понравилось, что все стрелы были направлены в грудь вашего покорного слуги, то есть в мою грудь! На расстоянии ста метров виднелась вторая стена, немного выше первой, а за нею — белый, словно морозный узор, ажурный город.

— У меня нет времени болтать с тобой, воин. Я разыскиваю девушку, которая пришла к вам с охотниками клана Тумана. Ее имя Арина.

Мои слова произвели эффект взорвавшейся бомбы. В мгновение нас окружила вооруженная стража, состоящая в основном из людей.

— Зачем тебе Арина? — хмуро поинтересовался огромный мулат с двуручной секирой, которая в его руках выглядела изящной и маленькой.

— Она в большой опасности, и каждая минута промедления грозит ей смертью.

— Это мы сами знаем, но откуда это знаешь ты?

— Меня прислал ее брат.

— Сэм, что ли? — лицо здоровяка недоверчиво вытянулось. — Я отведу тебя к Мастеру. Там сейчас демон знает, что творится. Жан уже несколько часов пытается разыскать Быструю. Вампиры и эльфы заперли Ши в каменном саркофаге, а Гельтруда словно испарилась, — мы быстро шли по городу в сторону виднеющегося в окружении старинного парка белоснежного резного купола и Меч, так представился здоровяк, рассказывал мне о событиях утра. — Не знаю, что случилось с Ши, но он напал на нашу подругу. Когда мы смогли её увидеть, она была обессилена, но уже вполне здорова. Целительница Эриадер знает свою работу. Нас выгнали, чтобы дать Геле возможность отдохнуть, но потом что-то произошло, и она исчезла, а Ши добровольно дал запереть себя в саркофаг. Это что-то вроде тюрьмы для магов. Может быть, Мастер сможет тебе все объяснить.

Наконец, мы подошли к самому красивому зданию из всех зданий, которые мне приходилось видеть. Представляете себе древнегреческий храм? А теперь оденьте его полностью в белое кружево, украсьте резными арками и переходами, сделайте прозрачной крышу, и даже этого будет недостаточно, чтобы представить величие и красоту, открывшуюся моему взору. Меч, однако, не обращая внимания на великолепие дворца, стремительно вел меня вглубь помещения. Остановился он только перед высокой белой дверью, украшенной фресками с изображением танцующих девушек.

— Заходи.

Мы вошли в огромный сводчатый зал, по всей вероятности служивший для проведения церемоний и попали в самый разгар скандала. Посреди комнаты, грозно расправив крылья и сложив на груди руки, стоял синеволосый вампир, за ним выстроились вперемешку эльфы, вампиры, орки, урашхи и гномы. Напротив, за столом сидел ящероголовый мужчина с человеческим телом, по обе стороны от него находились чернокожий эльф и маленькая женщина ашга. Все громко что-то обсуждали и на нас не обращали внимания. Долгоживущие, чтоб их! А ведут себя словно люди на базаре. Демократия в ее худших проявлениях, пора брать власть в свои руки.

— Молчать! — гаркнул я. Сработало, все повернулись в мою сторону. — Отлично. Я разыскиваю женщину по имени Арина. Я знаю, что она в беде, потому что она звала на помощь. И я пришел, — угрожающе закончил я, обводя всех тяжелым взглядом темного Я. Чудо на моем плече расправил крылья и громко заверещал, подтверждая невысказанные угрозы. — Либо вы мне говорите, где она, либо я нахожу ее сам, но тогда не рассчитывайте на снисхождение, — Дракон поднялся с места. — Не вздумай, ящерица, — предупредил его. — Я убивал существ намного круче, чем ты. Ашга?

— Приветствую тебя, хранитель, — кивнула мне маленькая женщина и улыбнулась. — Ты вовремя. Проведи ее к девочке, Анвар. Может быть, он еще успеет.

Синеволосый вампир молча поклонился ашге и легко подхватил меня на руки. Через мгновение мы стояли посреди оружейной. Я сразу заметил ее. Маленький комок посреди залитого алой кровью белого ковра. Поздно. Она была мертва.

— Сколько времени прошло с момента смерти? — я опустился на колени, как мог бережнее поднял бледные руки и закрыл разрезы на запястьях.

— Не знаю, я не посмел помешать ей уйти.

Я оглянулся на вампира, по его серым щекам текли слезы. Не смог он! А позволить девчонке умереть смог? У старых вампиров очень странное представление о смерти, жизни и способах перехода из одного состояния в другое.

— Ну так определи! Вампир ты или гном без кирки?

Анвар вскинулся, опустился рядом со мною на колени, смочил кончики пальцев в крови, облизал их.

— Не может этого быть! Она уже час как должна быть мертва! Но сердце остановилось всего несколько минут назад.

Может, если кто-то сильный заставляет организм жить, даже без крови. А Софа очень сильный дух.

— Налей в бокал немного вина, затем подними девушку, запрокинь ей голову и открой рот.

Вампир без вопросов сделал все, что я сказал. Я аккуратно достал из кармана бутылочку, вытащил хрустальную пробку и капнул две капли в вино, затем влил смесь в горло Арины.

— Когда она очнется, мне нужно будет много красного вина и белковой пищи. Тушеного мяса с овощами. У тебя есть полчаса, чтобы раздобыть это все. Сможешь? — дождавшись кивка, я продолжил. — Не могу пока понять, какое заклинание на нее навесили, но очень хочу пообщаться с магом, сделавшим это. Попозже. Когда распорядишься насчет еды, возвращайся. Её нужно будет уложить в постель.

— Это не проблема, повелитель.

Анвар подхватил одной рукой бездыханное тело, второй обхватил меня за пояс — и спустя мгновение мы уже были в роскошной спальне с огромным сексодромом посреди. Он бережно уложил Арину на кровать, накрыл черным одеялом и повернулся ко мне.

— Это правда, что Ариния звала на помощь? — испытующий, требовательный взгляд.

— Правда. Чувство долга превысило чувство независимости.

— Если ты спасешь Аринию, мой клан посчитает за честь принять на себя долг крови.

И он исчез. Я позвал Соньку, но она никак не проявила себя. Чудо слетел с моего плеча на кровать и, потоптавшись, уселся в ногах девушки. Она еще не дышала. Я сидел и вспоминал, как совсем недавно точно так же сидел у постели Герата. Прошло всего несколько дней, а, кажется, что месяц. Я перевел взгляд на Арину. Короткая стрижка, правильные черты лица, хорошая фигурка. Породистая. Тут она хрипло втянула воздух и прямо на глазах начала стремительно худеть. Я бросил в нее заклинание полного восстановления, сверху внедрил в ауру исцеляющее плетение, нарисовал в воздухе и повесил над кроватью очистительный полог, который должен был создать вокруг тела стерильную атмосферу. Но она все равно худела, хотя не так интенсивно, как в начале. Да я сейчас ее потеряю от полного истощения! Повторяется история с Гератом. Что в аналогичном случае сделал Норис? Он напоил друга своей кровью, но их связывает сила вампирической метки. А между нами нет никакой связи. Не заниматься же мне с нею сексом, чтобы передать часть энергии! Я лихорадочно окутывал Арину одним исцеляющим заклинанием за другим. Результат был, но не настолько быстрый как мне хотелось. Энергия словно всасывалась в огромную воронку, при этом аура восстанавливалась, а тело продолжало таять. Анвар появился с подносом в руках, очень вовремя.

— Быстрее, — закричал я, — ставь на ней метку!

Что мне нравится в вампирах, они не раздумывают. Анвар поставил поднос на пол, нежно поднял тонкую руку девушки, выпустил клыки и ударил. Из двух маленьких дырочек выступила малюсенькая капля крови, он бережно слизал ее, и тотчас в ауре Арины появилась метка высшего вампира.

— Дай ей пить свою кровь!

Вампир провел отросшим когтем по запястью левой руки и приложил рану к губам девушки. Я зажал ей нос, заставляя втянуть воздух ртом. Вместе с воздухом в горло попала и кровь. Дальше стало веселее. Арина присосалась к запястью с жадностью истинного вампира, и стразу прекратилось стремительное похудение. Может наладить производство этой настойки на Земле? Для жаждущих быстро сбросить вес. Через несколько минут, девушка оторвалась от запястья и заснула сном живого человека.

— Сними метку, — распорядился я.

— Но, может быть, не стоит, опасность еще не миновала, — попробовал возражать вампир.

— Сними немедленно. И, если ты хоть когда-нибудь облизнешься на эту женщину, я намотаю твои кишки на твоё же горло.

Анвар ничего не сказал, а просто нарисовал на лбу девушки знак черной кровью. Я увидел, как метка исчезла без следа.

— Теперь ее нужно будет кормить, кормить и кормить. Пусть спит, а мы пойдем, поговорим с тем, кто довел ее до этого состояния.

— Наделаем шороху! Да! — Чудо перебрался на свое место у меня на плече.

— Давно мне не приходилось видеть такого сильного охранника. Не думал, что они еще сохранились на Этаоне. А почему он не подчинен? — Анвар налил большой бокал вина и поставил его у кровати на высокий ажурный табурет.

— Потому что это друг, а не раб. Честно говоря, я не знаю, что это за существо, — улыбнулся я, — мы знакомы всего несколько дней. Понял только, что его создали для поглощения магии.

— Грозный Сохо друг! Да!

— Тогда тебя ждет масса открытий, грозный друг Сохо, — широко улыбнулся вампир и протянул руку. — Мое имя Анвар.

— Вад Сохо.

Мы обменялись рукопожатиями.

— Так что здесь произошло?

— Это все предсказание, расшифрованное Древнейшим несколько лет назад. Согласно пророчеству, чужая с сильнейшим даром сможет вернуть Ашуштавар в мир, который мы потеряли... Вот Ши и пытался провести инициацию, — закончил вампир.

Я сидел, ошарашенный его рассказом. То, что Сонька была убита, я знал, но таких подробностей.... О, Великие, что же она пережила, опять погрузившись в эти воспоминания! Как-то Арину мне так жалко не было. Собственно, кто она мне такая? Работа, не более того. Но светлую, светлую мне было жалко до слез. Так вот почему она так стремится к справедливости. Нужно немедленно забирать ее отсюда! Я вновь позвал, но Совесть не отозвалась. Дух тоже может погибнуть, если примет на себя удар, предназначенный носителю, если своею сущностью попытаются закрыть душу и сущность носителя. Во мне поднялась волна ярости. Если я потеряю Соньку, этому городу никогда не вернуться из забытья. Темный и Серый были со мной единодушны.

— Отведи меня к нему, — приказал я.

Мы перенеслись в подземелье. Светлое, хорошо освещенное магическими светильниками и даже украшенное статуями. Здесь нас уже поджидали. Дракон и эльфийский некромант в сопровождении отряда воинов застыли в отдалении. Я стоял у древнего каменного саркофага, сплошь покрытого резными письменами. Мне очень, очень не хотелось снимать крышку. Но мне нужны были ответы. Анвар сразу сказал, что против загадочного Странника ни у кого из них нет ни малейшего шанса. Я надеялся, что у меня шанс будет. Ладно, от того, что я здесь стою, ничего не изменится. Взмах руками и, крышка медленно поднялась в воздух, переплыла вправо и аккуратно опустилась на пол.

— Впечатляет, — раздался приятный мужской голос, и из саркофага поднялся вестник.

— И почему я не удивлен? — задал я риторический вопрос, протягивая руку своему давнему знакомому. — Возможно, мне придется убить тебя.

— Возможно, ты попробуешь, — мягко улыбнулся вестник, пожимая руку.

— Под каким именем тебя здесь знают?

— Ши, а тебя?

— Вад Сохо.

— Видящая знает, кто мы. Но не совсем понимает, что мы.

— Традиционно, — я пожал плечами. — Сегодня ты едва не убил меня, Ши. Если бы носитель не успела позвать на помощь, часть меня была бы уничтожена. Ты это знал?

— Ты хочешь сказать, что та сущность, которая пыталась закрыть от меня избранную, был ты?

Я кивнул. Редко мне приходилось видеть растерянность на лице вестника. Ши не лгал. Он вообще никогда не лгал, бывало, недоговаривал, утаивал, скрывал за намеками истину, но не лгал.

— Нам нужно поговорить. Наедине, — Ши плавно махнул рукой — и возле нас возникли два мягких кресла и столик, уставленный фруктами и хрустальными графинами с соком. Вестники не пили вина, но хранитель-то пил. Я повернулся к дракону.

— Вино в этом городе имеется?

Древнейший, словно передразнивая вестника, тоже махнул рукой — и передо мною прямо из воздуха возник кувшин с вином. После чего дракон коротко кивнул и исчез из помещения, прихватив с собой всех остальных. Мы остались наедине.

— Это меня так уважают? — поинтересовался я, пробуя вино. Отличное!

— Это меня так боятся, — беззаботно отозвался Ши. — Сегодня я слегка перегнул палку. Ты уже видел её?

— Видел. Мне пришлось возвращать её к жизни. Правда, видел я ее только в двух состояниях — мертвую и спящую.

— Значит, ты еще не знаешь.

— Не знаю что?

— Не хочу портить сюрприз.

— Не люблю сюрпризы.

— Знаю, — Ши улыбнулся. — Спрашивай.

— Кто тебя нанял? И зачем?

— Кто я тебе не скажу, потому что ты сам знаешь, имя клиента — тайна. А вот зачем — сообщу. Я должен провести инициацию Аринии и вручить ей кинжал судьбы.

Я выругался.

— Когда ты получил Заказ?

— Друг мой, ты же знаешь, что я воспринимаю время не так как ты. Для местных это было пятьсот сорок лет назад, а для меня прошло всего два месяца.

Я опять выругался, он получил заказ раньше меня. Ши поморщился. Он терпеть не мог крепких выражений.

— Зачем нужно инициировать Арину?

Он внимательно посмотрел мне в глаза и я понял. Черт! Черт! Черт!

— Меня подставили!

— Не думаю, мне кажется, что здесь замешаны различные силы, но они все заинтересованы в этой девушке. Точнее, в том, что скрыто у нее глубоко в душе. И я, и вампиры сильнее других чувствуем это в ней. Ты ведь знаешь, что нас привлекает. Ты не можешь отказаться от Заказа, не можешь запретить мне закончить инициацию и, не можешь запретить ей исполнить долг. Она больше не принадлежит тебе, хранитель, — Ши сочувственно смотрел на меня.

— Она никогда мне и не принадлежала, — буркнул я, начиная тихо ненавидеть Арину, из-за которой мне приходится полностью менять все планы.

— Ты ошибаешься, — с легкой грустью произнес вестник. — Эта девушка уникальна, и я завидую и сочувствую тебе. Вам придется провести много времени вместе, я знаю, какую боль это тебе причинит.

— Что ты знаешь из того, что не знаю я? — ненавижу, когда меня держат за дурака.

Ши только улыбался.

— Прости меня за то, что я заставил тебя вновь пережить воспоминая, которые причиняют боль. Ты слишком хорошо защищен, я не смог рассмотреть твою частицу в избранной. Прости меня за это.

— Я тебя прощаю, вестник, но простит ли тебя Арина?

— Я не уверен и мне очень больно от этой неуверенности. Меня тянет к ней. Не к Арине, а к той, кто должна явиться после инициации. Арина милая девочка, но ничего необычного в ней нет, но вот та, другая, которая мелькает в жестах, движении рук, в лукавых взглядах, фразах, в неудобных вопросах. Та притягивает меня словно золото алчного гнома. Ты сам все поймешь, при встрече. Я должен закончить.

— Я сам закончу инициацию, ты уже сделал все, что мог.

— Спасибо, — Ши склонил голову. — У тебя на плече охранник, созданный для устрашения чрезмерно заносчивых магов. Их изобрели для борьбы с такими, как я. Каждый охранник может поглощать определенный вид магической энергии. Этот экземпляр уникален, он — универсал, но почему-то предпочитает огненную магию. Охранники вытягивают силу из волшебников, тем самым убивая их. Если бы твой малыш вошел в полную силу, он был бы опасен даже для меня. Кто-то очень боялся нашей с тобой встречи и решил подстраховаться, передав тебе такого сильного спутника, но он не учел твою ненависть к рабству. Если бы ты подчинил Чудо, он бы уже приобрел силу, и с его помощью ты смог бы сдерживать меня, случись нам драться, — вестник безмятежно улыбался, его веселила сама идея возможности схватки между нами. А что, это было бы интересно. Тем временем, Ши продолжил. — Еще они трансформеры. Но пока он не выбрал вторую форму, — вестник протянул руку и угостил Чудо небольшим огненным фейерверком, тот за это позволил себя погладить. — Ты правильно поступил, что не стал его подчинять. Охранник-друг намного лучше охранника-раба.

— Чудо друг Сохо! Да! — прохрипел Чудо, перебирая лапками.

— А мне станешь другом? — спросил Ши.

Чудо перелетел на столик и повернулся ко мне, вопросительно склонив голову.

— Не знаю, малыш, решай сам. Вестник — очень опасное существо, и быть его другом намного лучше, чем быть врагом.

— Опасное? Да? — Чудо прыгнул в сторону Ши.

— Не опаснее тебя, малыш, — безмятежно отозвался вестник.

— Опасный друг Ши! — наконец-то принял решение мелкий. — Да!

-Ты слишком быстро заводишь друзей, — с улыбкой констатировал я. — Рад был повидаться и рад, что не ты противостоишь мне в этой игре.

— В этот раз мы играем на одной стороне. Но будь осторожен, сейчас на Этаоне пересеклись интересы многих могущественных сущностей и не у всех цели благородны. Некоторые будут стараться помешать тебе.

— Когда было легко? — я скорчил недовольную гримасу, мы рассмеялись, и я расстался с Ши.

За дверью меня ждали Древнейший и Анвар.

— Все прошло благополучно? — голос дракона был раскатистый, словно горный обвал.

— Разве стены замка рассыпались в прах?

— Я рад. Ши — мой старинный приятель, и мне не хотелось бы потерять его. У нас бывают противоречия, но в основном мы ладим.

— Почему ты решил, что именно Ши может пострадать в нашем противостоянии? Он ведь рожден от чистой Силы.

-Странник силен, но не настолько, как Посланник, — дракон поклонился. — Твое появление утвердило наши надежды.

И он исчез. Анвар покачал головой и перенес меня к Арине. Девушка полусидела на подушках, вертя в руках маленький золотой кинжал. Когда мы появились в комнате, она подняла на нас глаза, и я понял, о каком сюрпризе говорил Ши. Я узнал этот взгляд. Это была еще не она, но уже очень, очень близко. Я понял, почему светлое Я не хотело оставлять ее без присмотра. Я понял, что дальнейшее путешествие будет для меня мукой. Я ненавижу вас, Великие!

— Привет, — сказала Арина. — Я Арина, а ты кто такой?

— Сохо. Вад Сохо, — мужчина как-то криво улыбнулся.

— Анвар, — позвала девушка. Вампир присел на край кровати и взял её за руку. Она уцепилась за его ладонь, словно это был спасательный круг. — Он еще здесь. Я его чувствую, — прошептала Арина, — и Лиза молчит. Духи могут умирать?

— Я этого не знаю, — вампир вопросительно оглянулся на Вада.

— Если дух подставил свою сущность под удар, предназначенный носителю, он может умереть, — пояснил гость. — Арина, у меня совершенно нет времени, а нам еще нужно многое сделать. Как ты себя чувствуешь? Сможешь ли ты перенести путешествие за ворота?

— Ты тоже можешь покидать Ашуштавар? — лицо девушки озарила едва заметная улыбка.

— Твой брат отправил меня к тебе на помощь. Он услышал зов крови. Но есть еще кое-что, что нам нужно закончить до моего отбытия. Это инициация, — мужчина смотрел на Арину темными глазами, полными боли. — Не бойся, Ши больше не может влиять на тебя, сейчас он простой наблюдатель, но начатое нужно закончить. Чтобы разорвать связь со Странником, нам нужно находиться по ту сторону стены.

— Я согласна, — решительно кивнула девушка. — Анвар, друг мой, где моя одежда?

Вампир кивнул на кресло, где аккуратной стопкой лежали сложенные джинсы, черная футболка, кепка с надписью AC/DC , атласное белье и два кулона — двойник гитары Сэма и серебреный череп на цепочке.

— Никогда не снимай эти украшения, девочка, — произнес Сохо, внимательно рассматривая кулоны. — Если бы оберег Сэма был на тебе, Ши не смог бы общаться с тобою мысленно. Даже для него сложно прорваться через узы родственной крови.

Анвар перенес их к самым воротам. Когда они появились у портала, стражники, дежурившие на стенах, радостно закричали, приветствуя Арину. Их искренняя симпатия вызвала в ней чувство вины, она ведь чуть не лишила их надежды. Но девушка была еще слишком слаба, чтобы испытывать сильные эмоции, она поискала глазами друзей и увидела в первых рядах обступивших их мужчин Ярека. Он с улыбкой смотрел на нее. Арина протянула руки другу, мужчина крепко обнял ее.

— Сестричка, ты нас очень испугала. Очень. Никогда, никогда не делай так! Иначе даже на том свете клан Тумана будет являться к тебе с укорами, — улыбаясь, шептал он ей.

Сквозь толпу, словно ледокол, прошел Меч, в фарватере которого пристроился Жан и Велко. Ярек бережно передал Арину в объятия Жана.

— Уходи за стену, слышишь? — горячее дыхание щекотало ухо. — Я убью Ши, но ты уходи из Ашуштавара. Никто из нас не достоин твоих мук. Будь проклят тот день, когда я взял тебя в это путешествие! Сможешь ли ты простить меня?

Арина плакала, прижимаясь к любимому.

— Мне не за что прощать тебя, Жан. Это судьба. Но ведь все уже позади. Все будет хорошо.

Ей так хотелось в это верить.

— Пора, — глухо произнес сероглазый незнакомец в одежде наемника и протянул Арине руку.

Девушка оторвалась от Жана, Сохо подхватил ее на руки, и они исчезли за воротами. Анвар вздохнул и сел под стеною, готовясь ждать их возвращения. Рядом примостился Жан.

— Кто это такой? — ревниво спросил он у вампира.

— Тебе лучше не знать, — пробормотал высший и закрыл глаза.

Сохо бережно опустил девушку на камень, а сам встал напротив, он провел руками у нее над головой, словно лаская, и Арина почувствовала, как в нее вливаются силы. Мужчина улыбнулся искренней и грустной улыбкой, затем встряхнул черными волнистыми волосами, привычным жестом собрал их в низкий хвостик, перетянул кожаной тесьмой, выхваченной прямо из воздуха и, потерев руки, сказал:

— Арина, я Вад Сохо, энлар из Сада Черной Розы, наемник на службе Великих. Частица меня, та, что ты называешь Лиза, все это время была с тобой, чтобы защитить тебя. Мне это удалось, я смог продлить твое существование до момента прихода к тебе помощи. Настойка, которая вернула тебя к жизни, была приготовлена рэквау по имени Артуари. По твоему удивленному лицу вижу, что тебе это имя знакомо. В настоящий момент он в компании своего брата Сотеки, ашги по имени Элл и Сэмуила держат путь в столицу Круссии, чтобы спасти из рабства девочку по имени Шунька. В пути нам повстречался оракул, предсказавший, что к их компании должны присоединиться еще двое — некромант и силач, и тогда они смогут исполнить пророчество — вернуть Ашуштавар и вместе с ним богов. После этого вы сможете вернуться домой.

Арина, замерев, слушала мужчину, не совсем еще веря в происходящее.

— Это правда? — наконец-то выдавила она.

— Клянусь. Ши — вестник. Это существа, которые разносят по мирам и воплощают в реальность волю Великих, демиургов, по-твоему. Он смог рассмотреть в тебе истинную некромантию, но не увидел частицу меня, поэтому инициация, то есть пробуждение дара, пошла изначально не так. Поверь, Ши не хотел причинять тебе страдания, но он не должен был делать это, не предупредив тебя. Здесь с ним злую шутку сыграла его нечеловеческая сущность, он просто не понимает людскую душу. Что же, это послужит всем нам уроком. Но как бы то ни было, ты должна принять дар. Должна, чтобы помочь брату и себе вернуться домой, чтобы помочь этим землям возродиться. Я прошу тебя, позволить мне закончить инициацию, — Сохо стал перед нею на колени и бережно взял ладони в свои руки. — Тебе не уйти от этого дара. Он у тебя в крови, и, если ты откажешься, твоя жизнь превратится в сплошную боль. Но, приняв дар, ты сможешь помочь многим, госпожа моя. Позволь мне помочь тебе.

Арина долго всматривалась в его глаза. Глаза цвета грозового неба, темно серые, почти черные. В них не было лжи, была забота и участие. Но ведь Ши тоже смотрел на нее с симпатией, а это не помешало ему причинить ей столько боли.

— Я не знаю, — тихо сказала она, отводя взгляд. — Как Лиза может быть частью тебя, когда она девушка?

Сохо закатил глаза и стал очень похож на Сэма, когда брат пытался объяснить ей какую-нибудь техническую ерунду. Ерунду, с его точки зрения. Арина улыбнулась.

— Духи бесполы, но этому конкретному духу почему-то взбрело стать моей совестью, моей светлой частью. И этот конкретный дух втемяшил себе в голову, или что там есть у духов, что он девчонка! У каждого из нас свои тараканы в голове. У меня бесполый дух женского рода, — Вад скорчил гримасу и развел руками. — Кстати, ему уже пора вернуться.

Арина услышала в голове тихий отзвук Лизиного голоса: "Прощай, Магура".

— Прощай, Лиза, и спасибо тебе, — улыбнулась девушка.

— И здравствуй, Софа! — с довольной улыбкой, к чему-то прислушавшись, громко провозгласил Вад. Странное существо, до сих пор неподвижно сидевшее на его плече, встрепенулось и хриплым голосом каркнуло:

— Софа! Да!

— Ой, а кто это? — Арина протянула руку, чтобы погладить малютку, но Вад резко отодвинулся.

— Погоди, ты с ним еще не знакома, а Чудо не любит чужих. Чудо, познакомься, эта красивая девушка — мой друг Арина.

— Друг? Да?

Вад повернулся к Арине и с лукавой улыбкой, протягивая ей руку, спросил:

— Ты мне друг?

Арина весело рассмеялась, пожимая протянутую ладонь.

— Друг!

— Красивая! Да! Друг Чудо! Да! — и охранник перелетел на колени к девушке, та тотчас начала с ним сюсюкаться, щекотать за ушками, гладить перышки. Чудо довольно прищурился и замурчал.

— Знаешь, Вад, я думаю, что грех отказываться от подарков, которые предлагает тебе судьба. Если бы Ши и Мастер мне все объяснили, я приняла бы дар, и ничего этого не случилось бы, — через несколько минут Арина оторвалась от Чуда и открыто с улыбкой посмотрела в глаза сидящего напротив мужчины. — Да и любопытно мне, как это повелевать мертвыми. Давай закончим все быстрее, мне не терпится встретиться с Ши и стереть с его лица безмятежное выражение, — в её голосе появились рычащие нотки.

— Если следовать канонам, то ты должна была убить себя ударом в сердце ритуальным кинжалом, чтобы возродиться новым человеком.

— Я больше не хочу умирать! — Арина замахала руками.

— Тебе и не придется, — мягко произнес наемник. — Я все-таки не зря провел в твоей душе столько времени. Ты уже практически прошла инициацию .Ты выбрала свое имя и свой облик. Просто тебе нужно вспомнить, как это быть Магурой. Я введу тебя в транс, а ты попытаешься измениться, стать той, другой .Стать Магурой в реальном мире, а не только в иллюзорном. Ты ведь помнишь свои ощущения там, в мире памяти? — голос отдалялся, манил за собой, звал, напоминал. — Вспомни, как это, быть свободной, летать над миром, собирая души лучших воинов. Вспомни, что значит повелевать смертью, вспомни свои чертоги, вспомни, кто ты!

И Арина вспомнила. Она запрокинула голову и закричала. И в этом крике наемник слышал звон мечей, ржание лошадей, стоны раненных и торжествующие крики победителей. Боль и награда, смерть и любовь. Он с грустью смотрел на меняющуюся девушку, и одинокая слезинка медленно стекала по небритой щеке.

С камня поднялась уже Магура. Белые птичьи крылья словно горели призрачным светом, толстая русая коса небрежно перекинута за спину, зеленые выразительные глаза сияли, она улыбалась, протягивая Ваду руки.

— Спасибо, друг! Спасибо! Это так великолепно, чувствовать себя вновь живой. Я была так долго заперта в человеческом теле, что успела забыть, как это прекрасно — просто жить! Любить, познавать, учиться! Как это здорово — быть свободной!

Она счастливо рассмеялась и, взмахнув крыльями, взмыла вверх навстречу солнцам. Наемник с грустью смотрел ей вслед. Он узнал ее, ту, которую знал много веков назад, или несколько лет назад. Это, как посмотреть. Арины больше не было. Не было немного закомплексованной женщины с Земли, которая всегда боялась сделать что-то не так, которая подсознательно искала сильную спину, чтобы спрятаться. Зато была Магура. Та, которая смогла победить демонскую личинку, та, что вернула к жизни своего друга-охотника. Совсем другая женщина парила в небе весело смеясь. Именно эту женщину он любил всю свою жизнь. Именно эту женщину рассмотрели в ней Ши и Анвар. И именно ее он вновь терял и теперь уже навсегда.

— Грозный Сохо грустить? Да? — Чудо склонил голову к плечу.

— Да, Чудо. Я грущу о былом. Она меня не помнит и забудет обо всем, как только я покину стены Ашуштавара. Я для нее буду просто наемник, посланный ее братом, чтобы спасти ей жизнь.

Магура мягко опустилась на землю. Она порывисто обняла мужчину и поцеловала в щеку.

— Ты сделал для меня так много! Как мне отблагодарить тебя?

— Для меня счастье вновь встретиться с тобой, любовь моя.

Девушка нахмурила брови.

— Мы уже встречались?

— Когда-то, в одной из твоих прошлых жизней ты была моей супругой, — печально улыбнулся наемник. — Я мог бы дать тебе вечную жизнь рядом со мной, но Великие распорядились иначе, они отняли тебя у меня. Отняли ту единственную, которую я обречен любить вечно. Тогда, вместе с твоей смертью я лишился души.

Магура порывисто обняла его и прижалась всем телом, словно желая утешить.

— Я не помню ничего из своих прошлых риенкарнакций. У нас были дети?

— Нет, — он улыбнулся. — Нам было настолько хорошо вдвоем, что мы не думали о детях, — он нежно гладил ее плечи. — Мы прожили вместе почти пятьдесят лет, и ты умерла от старости у меня на руках. Мне не позволили обратить тебя, и теперь я понял почему.

— В моей последней жизни у меня была дочь. Прошу тебя, позаботься о ней и о моих потомках. Пообещай мне!

— Обещаю!

Она подняла голову, их взгляды встретились, целую долгую минуту они отражались в глазах друг друга, а затем слились в последнем поцелуе. Он прощался со своей любовью, подводя черту под столетиями воспоминаний, она благодарила его за эту любовь и за свободу, подаренную ей сегодня. На прощание он сказал:

— Запомни это ощущение, запомни, как это, быть Магурой. И всегда, когда тебе захочется, ты сможешь вернуться, вновь стать той кем была когда-то. Тебе пора.

— Чудо хранить Красивую! Да! — Чудо вопросительно заглянул Сохо в глаза.

— Я рад, что ты решил остаться с Ариной, друг мой. Береги ее.

— Мы еще встретимся? — спросила девушка, когда охранник уютно устроился у нее на плече.

— Да, и очень скоро, но ты не будешь помнить об этом разговоре. Мы познакомимся заново.

— Жаль. Береги себя и до встречи.

Она чмокнула его в щеку и побежала в сторону города, на ходу меняя облик.

Наемник смотрел, как она скрывается в пленке портала. Затем он повернулся к пустынным землям, и из его горла вырвался крик ярости. В сторону каменистого плато полетели разрушительные заклинания. Ярость мужчины упала на высушенную землю огненным ураганом, от которого плавились камни, земля затряслась и словно вывернулась наизнанку, во все стороны полетели огромные скальные глыбы, глубокие овраги протянулись на многие километры, с неба полился огненный дождь. Вад поднял голову к небу и позвал, вкладывая в зов силу:

— Палач! Я хочу говорить!

Тотчас в воздухе замерцал черный зев портала, и на пустынную дорогу ступил высокий краснокожий демон с большим черным мечом в руках. Он окинул взглядом царивший вокруг хаос и повернулся к Сохо.

— Ты нашел ее, ничто другое не смогло бы тебя взбесить до такой степени, — утвердительно кивнул демон. — Точнее, тебе позволили ее найти, но...?

— Она не помнит меня.

— Что ты хочешь от меня, вампир? Чтобы я тебе посочувствовал? Сочувствую. И понимаю.

— Я хочу, чтобы ты убил меня.

Демон громогласно рассмеялся.

— Убить тебя — мечта всей моей жизни, Логофет. Но расскажи мне, как это сделать?

— Я думал, ты знаешь. Ты ведь палач.

— Я могу распылить душу, стереть матрицу памяти, уничтожить облик. Я много что могу сделать с разумным при одном условии. У него должна быть душа! Я могу убить тебя сейчас в этом теле, но ты возродишься вновь в своем родном, и даже если я уничтожу то твое тело, ты не умрешь. Ты будешь жить вечно!

— Но должен же быть способ! — в ярости воскликнул наемник. — Ведь как-то нас можно уничтожить?

— Можно, — спокойно ответил ему демон и небрежно отправил в сторону только что образовавшегося оврага небольшой импульс, от которого стены впадины стали гладкие, словно стекло, а по дну потекла раскаленная лава. — Так посимпатичнее будет. Нас могут уничтожить только те, кто нас создал. Только они сильнее нас.

Сохо горько усмехнулся.

— Я неоднократно пытался вывести хозяев из терпения. Бесполезно.

Демон с интересом следил за выражением его лица.

— Что, совершенно никакой реакции?

— Нет, почему же, реакция была в виде наказания. Например, устроить мне очередное испытание или отобрать очередную игрушку. Один раз я провисел год на цепях, изображая Прометея в одном из безлюдных миров. Именно тогда я смог разделить свои сущности и получить трех собеседников, иначе просто сошел бы с ума. После этого хозяева сообщили , что каждое испытание делает меня сильнее. Методы обучения у них такие.

— Палки и золотого?

— Скорее, дубины и палки. Знаешь, что самое страшное в нашем бессмертии? То, что нас лишили права выбора. Кстати, а можно ли убить наших хозяев?

— Можно! Нужно всего лишь стать более великим и передавить их, как клопов.

— То есть, найти зайца, в зайце утку, в утке яйцо, а в яйце сила.

Они невесело рассмеялись.

— Между прочим, я нашел твою дочь, — Вад откинулся спиной на камень и задумчиво следил за одиноким облаком, неторопливо плывущим в голубом небе. Демон молчал, ожидая продолжения, — с нею все в порядке, но пока я не могу тебе сообщить, где она. Прости.

— Ты уверен? — в рычащем голосе появились нотки возбуждения.

— Абсолютно.

— Ну, так что, рубить тебе голову, или попытаешься стать круче Великих?

— Пожалуй, второй вариант мне нравится больше. Нет, я передумал умирать. Меня сегодня ночью ждет самый крутой бордель Круссии, — наемник с удовольствием потянулся. — Знаешь, а иногда полезно поддаться ярости и опустошить свой резерв, очень мозги прочищает, — с удивлением констатировал он, оглядываясь на покрытую разломами, дымящуюся пустошь за спиной. — Мы еще потрепещемся, да, мой старинный враг?

— Попробуем. И учти, я постараюсь помешать тебе исполнить Заказ, несмотря на то, что ты нашел мою девочку.

— Это уж само собой разумеющееся.

Демон открыл портал и исчез в его черном зеве. Вад достал из кармана веревочку ашга и потянул за третий узелок.

— Так я скоро совсем без порталов останусь, — пробубнил он прежде, чем ступить под стены Тяжича.