Логофет. Наемник.

Мои чуткие уши давно уловили осторожные шаги графа.

— Да? И в чем же?

Я полез в мешок с провизией и начал сооружать огромный бутерброд из лепешки, вяленого мяса и козьего сыра, прислушался к воплям желудка, разрезал и добавил сверху несколько помидор. Второй такой же бутер, но без овощей соорудил для вампира.

— Нет среди инквизов хороших людей. Нам не попадались. Прежде, чем прибить эту мразь, мы с ними разговаривали. Нет. Ни одного! — Скваш, обиженно засопел и последовал моему примеру, накидывая на кусок лепешки сыр с зеленью. — Магистр, ты не желаешь перекусить?

— Тебе не тяжело убивать? — спросил я.

— Убивать легко, трудно жить с этим, — едва слышно ответил Герат.

Целитель о чем-то тихо разговаривал с Норисом, водя небольшим камешком-амулетом над расправленными крыльями вампира. Мы, прихватив с собой весьма полегчавший мешок с запасами, подошли к костру. Я с удовольствием вытянул ноги к огню и, перейдя на истинное зрение, наблюдал, как от амулета к крыльям тянется зеленое сияние. Там, где оно соприкасалось с плотью, ничего не происходило, но там, где сияние наталкивалось на рваную рану, начинало клубиться облако зеленоватого света, постепенно заполняя собой разрыв. В тех местах, где уже поработал зеленый туман, появилась тонкая, словно паутина, сетка-основа, соединяющая края ран. Вскоре на сетке появятся первые островки кожи, и через некоторое время все дыры в крыльях закроют новые заплатки.

— Здорово, уважаемый магистр! — Скваш подал Доврику бутерброд. — Вы не смогли бы и меня научить такому? — Он неопределенно покрутил в воздухе свободной рукой.

— Яр Сохо? — целитель повернулся ко мне, пряча амулет в мешочек на поясе. — Я не вижу силу молодого человека. В каком направлении ему нужно развиваться?

— Боевик. Огонь и воздух. Потенциальный архимаг. Весьма силен.

С набитым ртом разговаривать было неудобно, я судорожным движением с трудом проглотил кусок лепешки и вручил вампиру бутерброд. Норис поблагодарил кивком головы и с жадностью впился отросшими клыками в пищевую конструкцию. Глядя, с какой голодной алчностью он ест, я подумал, что на утро припасов нам может не хватить.

-Что касается твоей просьбы, яр Скваш, — Доврик повернулся к ожидающему ответ графу, — вынужден отказать. Во-первых, боюсь, на сегодняшний день в мире осталось всего десяток сильных магов огненной стихии, кто смог бы развить твои способности до уровня хотя бы магистра. Но все они странствуют по миру и не занимаются преподавательской деятельностью. Я, конечно, с радостью возьму тебя на остров, но вот только там остались лишь ученики Сортча, самый сильный из которых всего лишь маг средней категории. Сам магистр боевой магии, к сожалению, погиб. Остается еще Ивазий, он весьма недурственный огневик, но в силу множества причин ему лучше не знать о твоем существовании. Во-вторых — это твоя магия. Я слышал о таком, но никогда не сталкивался.

— А мне вот что интересно, магистр, — влез я в разговор, — ведь ты владеешь истинным зрением, которое позволяет манипулировать с заклинаниями, опять же, при создании амулетов тебе просто необходимо видеть линии силы и плетения, которые ты вкладываешь в свои поделки?

Доврик кивнул, внимательно меня слушая.

— Значит, ты должен видеть магический потенциал Герата и мои игры с плетениями, хотя бы те из них, которые строятся на тех же принципах магии, что и твои.

— Не знаю, яр, — целитель задумчиво пожал плечами. — Когда я использую магическое зрение, я словно вижу через ригута, иногда у меня возникает ощущение, что я смотрю чужими глазами. Но твои манипуляции с магией я рассмотреть могу, правда, не все, только те, что связаны с целительством.

Ущербные здесь какие-то маги.

— Я могу сделать амулет, квинтэссенцию тонких энергий, который позволит тебе видеть этот вид магии. — Не подумав, ляпнул я, откусывая огромный кусок от бутера и тут же об этом пожалел, увидев взгляд магистра.

Доврик подскочил на ноги и, размахивая лепешкой, с которой во все стороны посыпался сыр, кинулся к своей сумке. Порывшись там, он выволок на свет очередной лист пергамента, зачарованную палочку, которая здесь исполняла роль карандаша, и уселся напротив меня, поджав под себя ноги. Глаза его алчно блестели. Фанатик от магии. Даже про еду забыл.

— Поем и сделаю, — предупредил я, предпочитая работать на полный желудок. — Не спеши. Ночь длинная. Вина у тебя в баклажке нет?

— К сожалению, нет, — Доврик поспешно засунул в рот остатки лепешки и разочарованно развел руками.

Дите, честное слово! А ведь живет на свете больше ста лет! Я покосился на хмыкнувшего вампира. Норис слизал с изящной ладони крошки, оставшиеся от бутерброда, задумчиво пошевелил тонкими пальцами, явно раздумывая, стоит ли их облизывать, но решил воздержаться от сего антигигиеничного действия. Как выяснилось, в клетке он провел восемь дней, восемь дней в крови и собственных испражнениях. Мы с Гератом помыли его в ручье, но этого оказалось недостаточно, здесь необходима горячая вода и ароматное мыло, так что пахло от него не розами. Норис плотно закутался в плащ и улегся, скрутившись калачиком рядом с костром. Вид у него при этом был настолько жалким, что я не выдержал, встал и, наклонившись над вампиром, провел повторный ритуал исцеления под любопытными взглядами целителя и графа.

— Яр Сохо, ты бы не мог показать мне плетение, которое используешь для лечения нелюди, — в голосе магистра проскакивали тщательно скрываемые любопытные нотки. — Я не вижу никаких линий силы, когда ты обращаешься к магии.

— Видишь ли, магистр, сие таинство происходит на совершенно другом уровне магических манипуляций, чем те к которым привык обращаться ты. Насколько я заметил, в основе вашего искусства лежит рунная магия. Я же лечу Нориса родственной ему энергией, чуждой для тебя и остальных людей, просто делюсь с ним собственной жизненной силой, забирая ее из своей ауры. Если ты посмотришь на ауру в момент наложения заклинания истинным зрением, то увидишь, как потоки уходят к вампиру и распределяются по его физическому телу в момент активации ключа-заклятия. Все остальное его организм делает сам. Я только чуть-чуть помогаю.

Доврик прищурился, переходя на магическое зрение, и с интересом начал наблюдать за моими действиями. Граф же сидел с таким выражением лица, что я не удержался от вопроса:

— Что случилось, Герат?

— Яр Сохо, я тоже вижу сияние вокруг ваших тел! Нелюдь светится оранжевым, магистр — зеленым!

— А я?

— А ты... ты... черный с красными пятнами и твое свечение огромное по сравнению с другими.

Все правильно. Мощь ауры моего носителя постоянно-переменна. Такого в природе быть не может в принципе, но благодаря тому, что я занял на время это тело, иногда случается.

— Ты видишь ауру, — сразу стало видно, что Доврик привык читать лекции студентам, его голос окреп, появились поучительные нотки. — Аура, иначе — астральное тело, присуща любой сущности. Это составная личности разумного — его чувства, знания, переживания, эмоции, представления об окружающем мире — всё это составляет суть ауры. Размер ауры зависит от внутреннего мира разумного и уровня его духовного развития. Обычно аура выступает за границы физического тела от одного пальца до трех ладоней. У магов эта величина может быть значительно больше. У богов и высших сущностей еще больше. Доминирующие цвета зависят от типа испытываемых человеком эмоций и связаны с рядом факторов. В практиках целительства ауру используют для ранней диагностики, предупреждения и лечения заболеваний. Также на ней хорошо заметны скрытые болезни и психические отклонения. Однако мы, целители, редко подвергаем ауру разумного прямому энергетическому воздействию. Чаще всего используется "астральная проекция", которая применяется во многих магических практиках.* Тебе все ясно?

Скваш со слегка растерянным видом кивнул.

— Считай, что твое обучение началось. И вот тебе первое задание. Медитация. Необходимо закрепить успех, полученный при помощи заклинания яра Сохо. Прими удобную позу, закрой глаза, опустоши голову и попытайся вызвать у себя магическое зрение. Тренируйся. А мы с яром Сохо займемся амулетом.

Доврик повернулся ко мне. Я вздохнул. Сам напросился, за язык меня никто не тянул. Порывшись в кармане, вытащил завалявшийся из какого-то техногенного мира жетончик для проезда в метро. Заложить в него плетение "заклинания опознавания" было делом пяти секунд.

— Помести амулет на теле и напитай силой. Он будет нагреваться, как только в радиусе десяти метров появится носитель магии.

Я с удовлетворением откинулся на мягкую траву, рассчитывая хорошенько выспаться. Однако магистр потребовал показать и рассказать ему всю технологию изготовления амулета. Он все очень тщательно зарисовал, затем несколько раз воспроизвел плетение, поместив его в плоский камешек, и остался доволен только тогда, когда, добавив к моему плетению несколько рун, смог при помощи уже своего камня-артефакта увидеть магическую силу Скваша. При этом он до последнего не верил, что граф обладает магическим потенциалом. А после началась каторга. Для меня, любимого. Доврик вцепился в меня словно голодный пес в сахарную косточку. И до рассвета я рассказывал, показывал, выплетал все известные мне целительские заклинания. Уже и Герат сладко сопел, пуская тонкую струйку из уголка губ в позе для медитаций, которая у него совпала с позой "на боку, рука под щекою", а мы продолжали хрипло обсуждать преимущества и недостатки рунных целительных заклинаний различных магических школ. Как итог, утром мы оба не выспались, и пришлось воспользоваться тонизирующим плетением, но все равно я постоянно зевал, рискуя вывихнуть челюсть, и вполголоса материл абсолютно счастливого Доврика, который с радостью ребенка, получившего долгожданный велосипед, при помощи нового амулета изучал магические потенциалы Герата и Нориса.

* Сведения об ауре почерпнуты в интернете, так как автор не является великим знатоком этой темы.

Глава 4.

В которой мы в основном скачем, говорим об истории и немножко расслабляемся.

Парень за рощей грибы собирал,

На минное поле случайно попал...

Долго по минам бродил, не спеша,

И не случилось с ним ни... шиша.

Весь день мы скакали по пустынной дороге. Остановились только один раз возле мелкой, но чистой речки, напоили лошадей и перекусили остатками мяса и сыра. Скваш порывался сходить на охоту, но мы с Довриком хотели попасть дотемна в небольшой городок Нюхачи, где рассчитывали найти крышу над головой и хорошую еду. Заодно узнать последние новости.

Утром Скваш исчез на час и вернулся в сопровождении своей малолетней банды. Доврик с видимым удовольствием при помощи амулета проверил всех детей на наличие магии и нашел еще двоих с очень неплохими задатками. Теперь вся эта братия под предводительством самого старшего парня двигалась к ближайшим воротам перемещения. Магистру очень понравилась моя идея создания первого на Этаоне интерната, и он пообещал всем детям переселение на остров Магов, как только заработают порталы. Вот детишки и отправились к ближайшим воротам ждать победы нас, хороших, над теми, плохими. То, что мы победим, никто не сомневался. Самый мелкий из пацанов, пятилетний барон Курташ, будущий целитель, серьезно пожелал нам на прощание: "Вы там хорошенько вдарьте по проклятой роже и быстрее заберите нас отсюда, а то очень помыться хочется. Вши заедают". Оказывается, он был младшим сыном какого-то барона и не привык к антисанитарии кочевой жизни. Я сжалился над детьми и внедрил каждому в ауру плетение против кровососущих паразитов. Пожизненное. Как говорится, радости было полные штаны. Доврик тут же потребовал и себе такое счастье, надоело, мол, каждый раз в коконе спать и алхимическими порошками пользоваться. Но я просто научил его менять запах тела, чем вызвал настоящий эмоциональный шок. Целитель пребывал в прострации несколько часов. Он даже не подозревал, что такое можно делать. А я лишний раз убедился, что магия здесь на очень низком уровне. Плюс два по моей десятибалльной шкале. Не выше.

Алаина с утра ни с кем не общалась, глаза у нее были на мокром месте, и после нескольких попыток разговорить девушку мы оставили ее в покое. Зато Норис нас порадовал маленьким, хрупким носом "а ля Майкл Джексон", полностью затянувшимися дырами на крыльях и практически исчезнувшими шрамами от ожогов. Глаз пока не было, как и волос, зато выросли все зубы, и он постоянно скалился в клыкастой улыбке, вызывая на лице Алаины гримасу отвращения. Ему бы нормальное питание и регенерация пошла бы еще быстрее, но даже эти результаты обнадеживали. После осмотра Доврик остался весьма доволен восстановлением вампира, и теперь Норис отбивал свой афедрон сидя позади меня на Розочке. Веса в нем было совсем ничего, поэтому кобыла не возражала, посчитав вампира за еще одну сумку. Доврик, как и раньше, ехал под личиной, ригута мы спрятали за пологом невидимости. Ревсса я тоже, на всякий случай, замаскировал под ребенка, заодно прикрыв те обноски, в которые мы его совместными усилиями обрядили — запасные штаны Герата, которые на хрупком вампире висели мешком, и женская цветастая рубаха с рюшками и оборочками, надетая задом наперед, чтобы высвободить крылья, все это было подпоясано огрызком веревки. На ноги ничего не нашлось, и Норис щеголял босиком, впрочем, ему это абсолютно не мешало. Он и без одежды прекрасно себя чувствовал.

В Нюхачи мы въехали, когда Бож склонился к горизонту, а доблестная местная стража, состоящая из двух помятых, полупьяных толстяков с ржавыми алебардами, но в надраенных до блеска шапелях, собиралась закрывать невзрачные деревянные въездные ворота. С нас содрали пять медяшек за проезд и, указав направление, в котором находилась лучшая в городе харчевня, потеряли интерес к нашей разношерстной компании. Городишко был еще меньше и грязнее Га"Циржа. Пыльные дороги, вонь от сточных канав, горы мусора и мрачные лица редких прохожих. Весь город — это двести пятьдесят домов, городская управа, грязный рыночек, кладбище, желтые стены храма и пара забегаловок, в самую большую из которых мы и направлялись.

Харчевня " У Толстяка" находилась недалеко от центра. Это оказалось большое двухэтажное деревянное здание под красной крашеной соломенной крышей, что выделяло его из остального серого уныния. К нам подбежал мальчишка-конюх и, ухватив за поводья лошадей, повел их в стоящий рядом сарай. Доврик кинул ему мелкую монетку, и теперь за наших лошадок можно быть спокойными. Мы же прошли в широко распахнутые двери харчевни. Нас встретил тусклый свет многочисленных чадящих факелов, гул голосов, ароматы жареной рыбы и немытых тел. Пока все озирались по сторонам, я прошел к прилавку, за которым стоял тощий длинноносый мужик с сальными волосами.

— Что желает благородный яр? — Морда мужика услужливо вытянулась, однако, внимательный взгляд хитрых глаз быстро обежал по моей фигуре, задержался на Каракурте, перескочил на фамильный перстень и уперся куда-то в переносицу.

— Ты здесь хозяин?

— Я, благородный яр. Ганз к вашим услугам, — он поклонился.