Логофет. Наемник.

— Норис, прошу тебя, не задавай никаких вопросов, — я предостерегающе поднял руку, — всему свое время, и помни, вы с Гератом можете уйти в любой момент.

Вампир по-кошачьи фыркнул.

— Вот еще! Не хотелось бы пропустить самое интересное.

— Кто еще знает о тебе?

— Милорды, Сэм и Кейко. Никто не был удивлен, никто не испугался. Новость о моем происхождении восприняли совершенно обыденно. Единственный, кто проявил любопытство, — это князь. Но и его интерес сводился к вопросам, станет ли теперь Герат вампиром и, как я питаюсь. Но Элл проявил любезность и просветил князя в свойственной ему манере. Не знаю, что он там наговорил, но оставаться наедине князь со мною больше не рискует. — Норис оскалил клыки и протянул кубок с вином. — О тебе тоже спрашивали, но Элл и здесь меня опередил, заявив, что ты повелитель, и этим все сказано. А кому что непонятно, то за жизнь этого кого-то он и дохлой мухи не даст. На этом вопросы утихли. Я узнал у местных, откуда мог прийти убийца Герата. В дне пути отсюда на месте старого поселения лесорубов находится урочище "Ста пяти покойников" — место, куда люди не ходят уже сотню лет. Даже стража обходит его стороной. Говорят, что в давние времена там проходил оживленный тракт, на котором несколько лет промышляла банда под управлением некроманта. Трупы своих жертв они не сжигали, как это принято везде, а просто сбрасывали в овраг. За несколько лет в овраге сгинуло сто пять человек и, когда стражники тогдашнего правителя наконец-то убили некроманта и истребили всю его банду, неупокоенные мертвецы восстали. Говорят, до сих пор по ночам в том месте раздается вой и стоны — это мертвецы ищут некроманта. Короче, местные крестьяне туда ни ногой, а вот искатели спрятанных некромантом сокровищ иногда наведываются и даже возвращаются из похода вполне живыми и здоровыми. Думаю, что эльфы запросто могли разбить там свой лагерь, — Норис достал из кармана карту, расстелил ее прямо на полу и ткнул пальцем в зеленую точку. — Это здесь, — я присмотрелся: место, где мы схлестнулись с эльфом, было как раз в том направлении. — Нам это по пути, просто придется сделать небольшую петлю, — Норис провел пальцем по карте и вопросительно посмотрел на меня, — остальные не против. У милордов какие-то счеты к эльфам, а у князя выбора нет — или напасть первым, или ждать удара в спину.

— Насколько большая петля?

— День.

— Что же, я в деле!

Мы хлопнули по рукам.

Через двое суток мы покинули корчму. Герат почти полностью восстановился и рвался в бой. Корчмарь, по-моему, тоже вздохнул с облегчением. Хотя, ему жаловаться было не на что. Подумаешь, два дня корчма была закрыта для посещения, зато он смог договориться с Эллом: тот пошаманил, и теперь мумифицированная голова эльфа стояла на самом видном месте на специальной подставке. Корчма срочно переименовалась из "Жаренного поросенка" в "Мертвую голову", и Содор готовился к наплыву клиентов. Элл же стал счастливым обладателем небольшого бочонка вина. Вообще, малютка пил вино в огромном количестве, при этом совершенно не пьянея. Сейчас он, спрятавшись за иллюзией блондина, в обнимку с бочонком восседал на телеге рядом с Торикой и брюзжал, что подушка, которую ему подсунул корчмарь, слишком твердая для его нежного зада. Впрочем, на его нытье никто не обращал внимания, поэтому Элл переключился на более насущные вопросы — он убежал искать трубочку, чтобы на ходу потягивать вино прямо из бочонка. Кстати, телега у нас появилась по совершенно неожиданному для всех поводу. Это стало результатом состоявшегося перед самым отъездом, весьма любопытного разговора, приведшего нашу мужскую компанию в небольшой шок и изменившего мое мнение об Артуари.

Рабы уже поели и отправились седлать лошадей, с нами остался только смазливый Жанет, который прислуживал принцам за столом, и Кейко. Все с аппетитом доедали яичницу на сале, я же по утрам не ем, поэтому пил что-то похожее на чай и с любопытством следил, как Кейко со страдальческим выражением на лице давится молоком. Я тоже не люблю молоко и на его месте выпил бы все одним большим глотком, но мальчишка пил по чуть-чуть, маленькими глоточками, надеясь, что хозяин поест и уйдет, а он оставит недопитую чашку.

— Кейко, прекрати кривиться и быстро допей молоко! — не выдержал Артуари, который, казалось, даже не смотрит в сторону паренька.

Кейко вздохнул, зажмурился и выпил противный напиток. Как я его понимаю!

— Кстати, милорды, — Норис сыто откинулся на спинку скамьи и пододвинул к Герату тарелку с нарезанным мясом, — вам не кажется, что беременной женщине лучше не путешествовать верхом, это может привести к потере ребенка. У нас ни одной женщине не пришло бы в голову так рисковать.

Если бы сейчас на нашем столе материализовался голый воин Света с перьями на голове и кувалдой в руках, шок на лицах окружающих, наверняка, был бы меньше. Сцена напоминала гоголевского "Ревизора". Сотеки в удивлении поднял брови, лицо Сэма выражало бурный мыслительный процесс, Кейко, подавшись немного вперед, с любопытством переводил взгляд с одного лица на другое. Жанет, застыв за спиной Сотеки, кривил губы в презрительной знающей улыбке, Артуари закаменел лицом, только немного потемнели глаза, Элл и Герат переглянулись, чокнулись кубками и продолжили завтракать, словно для них это новостью не было. Хотя, кто их знает, может, и не было. Мне же было любопытно, как поступит в этой ситуации старший принц. Все застыли на мгновение, а потом дружно повернулись к Артуари.

— Это не я! — он выставил вперед обе руки. — Я здесь ни при чём! — немного нервно повторил принц. — Брат, ты мне веришь?

Никогда не думал, что увижу Артуари в растерянности. Неземное удовольствие. Интересно, как там Анет, уже, наверное, округлилась. Время на Атарияти бежит быстрее, чем здесь. Обязательно проведаю ее, как покончу с делами.

— Конечно, верю, брат. Только мне весьма интересно, кто надул нашу рабыню? — Сотеки вопросительно посмотрел на кривящего губы Жанета.

— Милорд, это Кот сделал. Они нарушили правила, без вашего дозволения зачав ребенка. Некоторые хозяева за это убивают. Теперь вы можете заставить свою рабыню избавиться от плода, потому что продать беременную будет достаточно сложно. Младенцев тоже покупают редко, а вот ребенка, если он будет симпатичным, можно выгодно продать. Детей часто и охотно покупают для работы по дому.

— Позови сюда Кота, — в голосе Сотеки проскользнула нотка презрения.

— Вы что, не знали, что ваша рабыня уже две десятидневки носит дитя? — с удивлением спросил Норис, — но ведь это очевидно! Князь, ты тоже не знал?

Сумуил немного смутился.

— Я не смотрел специально, а так по ней совершенно не заметно.

— А чего вы такие перепуганные? — Элл наконец-то оторвался от кубка. — Детеныш — это же так здорово! Маленькая жизнь в руках Многоликого. Вы станете дядями!

Кейко и Герат прыснули.

— Элл, для людей дети почти ничего не значат, у них их рождается так много, что они не ценят этот подарок богов, — с негодованием проговорил Норис, глядя почему-то на Артуари. — Если бы у них, как у нас, рождался на весь род один ребенок в несколько лет, они бы вместо того, чтобы думать, как избавиться от младенца, сейчас радовались бы еще одной жизни.

— Мы не будем избавляться от ребенка! — с возмущением заявил Сэм. — Просто это известие слишком неожиданное. Что будешь делать, милорд? — обратился он к задумчивому Артуари.

— Ведущая свидетель, я не знаю! Это все так не вовремя!

— Не будь дураком, дылда! Детеныши всегда вовремя! Ты теперь жрец Многоликого и должен заботиться о каждой принадлежащей тебе жизни! — Эллодаин вскочил из-за стола и приблизился к стулу Артуари. — Торика прекрасная человечка, и она заслужила этого детеныша. И не смей даже угрожать ей! — ашга воинственно сжал кулачки, пыхтя от возмущения.

— Я и не собирался! Я просто не знаю, что с нею делать!

О,Великие! Артуари оправдывается?

— Не вижу проблемы, — на минуту отложив в сторону вилку, вступил в беседу граф Скваш, — дай ей вольную, немного денег, да и пусть остаётся в деревне.

Все замолчали, глядя на принца.

— Это выход, брат, — кивнул головой Сотеки.

В этот момент в помещение вбежал Кот и сразу упал на колени.

— Мне Жанет все рассказал! Я не знал, что у нас будет ребенок. Милорд Артуари, убейте только меня, пощадите Торику!

Представляю, что ему наговорил этот сладкий. Повисла тишина. Все смотрели на Артуари.

— Кейко, выйди.

Парнишка нехотя вылез из-за стола, проходя мимо стоящего с опущенной головой мужчины, слегка похлопал его по плечу и вышел за двери.

— На что ты рассчитывал, когда обрюхатил мою рабыню? — холодно поинтересовался принц у раба. — Ты знаешь, какое наказание ждет вас обоих?

Я почувствовал, как Артуари прячет растерянность за холодной яростью. Я сам так поступаю, когда не знаю, что делать.

— Мы были очень аккуратны, но, видимо, черная Вета решила послать нам еще испытаний, словно того, что мы жили в постоянном страхе, ей мало, — глухо ответил мужчина, не поднимая головы. — Так получилось, милорд, и я не в силах ничего изменить. Я люблю Торику и готов своею смертью выкупить ее жизнь. Но прошу вас, пощадите ее! — по его щекам потекли слезы. — Можете принести меня в жертву демонам, запытать до смерти, продать, только оставьте ее жить.

— Хватит! — воскликнул Сэм.

Я заметил, как вокруг его головы начала собираться темная энергия. Мальчишка готовился нанести ментальный удар.

— Милорд Артаури, прекрати!

И столько властности прозвучало в его голосе, что рэквау послушался. Двери распахнулись, за ними мелькнула довольная рожа Жанета и испуганное лицо Кейко, в помещение влетела растрепанная женщина. Она бухнулась на колени рядом с Котом. Раньше я не обращал внимания на Торику, как-то не до того было. Она незаметно появлялась в комнате графа, ухаживала за ним, выполняла работу сиделки, когда мы с вампиром были заняты, несколько раз я слышал, как она тихонько напевает Герату колыбельную. Но только сегодня я смог хорошенько рассмотреть ее лицо. Симпатичная молодая женщина с выразительными, сейчас испуганными голубыми глазами и маленькой родинкой над губой. Все мужчины тоже пристально рассматривали Торику, словно видели ее первый раз, она под нашими взглядами поежилась, но открыто посмотрела в глаза Артуари.

— Милорд, прошу вашей милости для нас обоих.

— Вашу судьбу будет решать князь.

Артуари быстренько спихнул с себя обязанности судьи и палача и, скрестив руки на груди, застыл в позе высокомерного презрения. Ага, так мы тебе и поверили. Глаза-то не спрячешь, а взгляд принца был задумчив и насторожен. Он, явно с опаской, следил за Сэмом. На его месте я бы тоже остерегался. Ментальный маг — это вам не хухры-мухры. Тем временем, Сэм взял инициативу в свои руки.

— Встаньте. Никто наказывать вас не собирается. Мы рады за тебя, Торика, и за тебя, Кот. Рожденный от светлой любви младенец — подарок родителям. Милорд предлагает вам вольную. В качестве подарка к свадьбе получите два золотых. Этого хватит на обзаведение.

— Милорд! — Торика прижала руки к груди, с мольбой глядя на Артуари. — Неужели мы вас так разгневали, что вы хотите от нас избавиться? А как же вы? Кто вам будет стирать, готовить на привалах? Разве же эти, — она кивнула головой на улыбающегося Кота, — смогут приготовить хоть что-нибудь приличное? Вы так исхудали за эти дни, а без меня вообще пропадете. Кто вам постель застелет так, чтобы без комочков, подушку взобьет, чтоб мягче была? Этим мужикам лишь бы мечами помахать да живот любой кашей набить, а вы совсем худенький, без женского-то участия враз заболеете. Не гоните нас, милорд! Позвольте и дальше вам служить! У нас еще никогда не было такого замечательного хозяина. А ребеночек когда родится, так я у вас в замке останусь за хозяйством присматривать. Не будите же вы чужого человека в ключницы нанимать! Как же можно? Разворуют же!

— Так замка нет пока, — заявил Сотеки, едва сдерживая смех.

— Ой, милорд, скажете тоже! У таких яров, как вы, скоро будет и замок, и земли, и сам император в должниках.

Здесь уже Артуари не выдержал и расхохотался, откинувшись на стену, возле которой сидел. Мы с удовольствием его поддержали.

— Уговорила! — со смехом произнес Артуари. — Ведь действительно, кто же будет следить за моим питанием! И еще, Торика, я рад, что у тебя будет ребенок. Эллодаин прав, дети — это прекрасно!

— А то! — довольно пробасил Элл. — И свадьбу сыграем. У нас даже есть для этого дела жрец бога любви!

Сэмуил, бросил полный ненависти взгляд на красный перстень, скорчил Эллу недовольную гримасу, но, видя всеобщее веселье, не удержался и расплылся в улыбке.

Еще несколько часов нам потребовалось, чтобы купить в деревне телегу. На нее сгрузили припасы, посадили Торику, Эллодаина и Кейко вместо возчика. Они отправлялись по прямой дороге в сторону Тяжича и должны были дожидаться нас в маленьком городке с ласковым названием Голуба. В качестве охраны с ними отправили Зика и Кота. Я предложил рэквау избавиться и от Жанета, но Артуари туманно заявил, что Жанет — это оружие, и он поедет с нами. Рабу приключение явно не нравилось, но на робкие просьбы отправить его в путь с Эллом Сотеки так рявкнул, что Жанет испуганно вжал голову в плечи и едва не разрыдался. Не знаю почему, но этот голубоглазый раб вызывал во мне чувство гадливой брезгливости. Парень абсолютно испорчен — злой, трусливый, завистливый лизоблюд. Правда, красив, тут не отнять. Интересно, зачем принцам этот голубок, ну, не для секса же! Я надеюсь... Меня передернуло, и я пришпорил Грома, догоняя Нориса.

Мы свернули в лес, и только здесь я понял, как нам повезло с лошадьми. Эльфийские кони шли по лесу, словно по накатанной дороге. Нэрки рэквау не намного уступали им, а вот лошади кочевников к лесным тропам приспособлены не были. Иногда рабам приходилось спешиваться и вести их в поводу. Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилась и наша дорога, мы выехали к урочищу.

Норис, ехавший впереди, остановился, поднимая вверх сжатую в кулак руку. Мы спешились и собрались вокруг вампира.

— Лошадей придется оставить здесь. Дальше пойдем пешком. И, что-то мне здесь не нравится, чувствую остатки древней ворожбы, поэтому трупы будем обезглавливать, чтобы не поднялись и не ударили в спину.

Все согласились. Я тоже ощущал непонятные эманации.

— Жанет, останешься с лошадьми, — приказал Сотеки, — разведи костер и приготовь ужин.

Парень кивнул и насторожено начал озираться по сторонам. Я снял притороченный к седлу Каракурт, потрепал Грома по холке.

— Остаешься за главного, следи за обстановкой. Если что — подашь сигнал, потому что на человека у меня надежды мало. И не порти кобыл! Хватит с нас одной беременной.

Гром посмотрел на меня, как на идиота, презрительно фыркнул в сторону Жанета, ткнул мордой в плечо и присоединился к остальным лошадям.

До урочища оставалось несколько сотен метров, и мы, крадучись, двигались следом за Норисом, который сбросил личину и, слегка расправив крылья, принюхиваясь, шел впереди.