Логофет. Наемник.

— Это все, тетка?

Она затравленно кивнула. Я всмотрелся в перепуганные глаза.

— Тебя все бросили, никто не пришел помочь тебе... Тебя никто не любит, ты одинока, ты никому не нужна... Зачем тебе жить... Лучше умереть... Умереть так легко, так сладко... Смерть....смерть...смерть...

Мы вышли из подсобки и направились за Алаиной. Сзади раздался вскрик. Это трактирщица всадила себе нож в сердце. Я с удовольствием поглотил силу ее ауры и души. Таким не стоит давать шанса на посмертие. Не заслужила.

С девушкой было все в порядке. Ее заперли в небольшой прохладной комнате без окон, где хранились запасы еды. Зачем девчонка им понадобилась — мне даже думать не хотелось. Когда я открыл дверь — едва успел увернуться от большого окорока, летящего мне прямо в голову.

— Ой, яр Сохо, прости меня! — воскликнула Алаина, вооруженная телячьей ногой.

Доврик подскочил к ученице и начал водить над нею руками, диагностируя повреждения.

— Все в порядке, — с видимым облегчением сообщил он.

Я рассмеялся. Сграбастал девушку в объятия и немножко покружил по комнате. Черт, как хорошо, что малышка не пострадала.

— Надо помочь ребятам! — воскликнула она, когда мы поднялись в комнату.

Доврик удивленно на нее посмотрел.

— С каких это пор ты стала о них заботиться? — поинтересовался я.

Девушка моментально покраснела.

— Вампир защищал меня. И его ни за что не смогли бы одолеть, но они схватили Герата и сказали, что убьют его, если Норис не сдастся.

— Сколько их было?

— Трое. Трактирщик и еще двое с мечами. Похожи на храмовую стражу.

— Собирайся. Мы переезжаем.

Мы быстро собрались и через полчаса поселились в маленьком, невзрачном трактире. Алаина сразу ушла наверх, заперлась и забаррикадировала двери. А мы с магистром отправились к храму.

Не доехав до храма квартал, мы услышали хохот, и рядом с мордой моей лошади материализовался Норис в своем истинном виде. Глаза вампира возбужденно сияли, сероватые щеки покрылись румянцем, обычно бледные губы неестественно алели.

— Повелитель, магистр, — он изящно поклонился.

— Да ты пьян! — возмущенно воскликнул Доврик, присмотревшись к парню.

— Я не пьян! Я слегка нетрезв и возбужден! Но, пожалуйста, давайте уберемся с улицы, пока нас никто не увидел.

— Где граф?

— Какой граф? А! Граф! В храмовой темнице.

Норис весело оскалился, выдвинув клыки почти на сантиметр, и легко вскочил ко мне за спину. Я подумал, что вставить ему пилюль всегда успею, и мы развернулись в сторону трактира, где нас ожидала Алаина. Пока мы ехали, парень мурлыкал веселую песенку про вампира, который прилетел к девушке попить крови, а обнаружил жертву в свадебном платье и со священником, ждущую его у алтаря. Пришлось бедняге жениться, чтобы насытиться. Вот какую дорогую цену заплатил несчастный кровосос за полноценный ужин.

— Как ты мог его там бросить? — накинулся Доврик на вампира, как только мы заперли двери комнаты, и магистр наложил на нее завесу тишины. — И почему ты пьяный?

— Да ничего с ним не случится! Я накинул на него защиту, — при этих словах Норис поперхнулся и виновато посмотрел в мою сторону.

— Так. Давай, рассказывай, — я подманил кубки и кувшин вина, налил себе и Доврику, закинул ноги на стол и приготовился слушать.

— Когда вы покинули гостиный двор, я провел ученицу целителя в комнату, проследил, как она закрывается на засов, и спустился вниз, накинув на себя заклинание невидимости. Оно не дает возможности сосредоточить внимания на моей сногсшибательной внешности. Проходя через трапезную, я подумал, что никто не обидится, если я стащу кусок мяса, и для этого свернул в кухню, где и подслушал разговор между хозяином и его женщиной. Хозяин собирался продать нас с Гератом храму. Насколько я понял, здесь часто пропадают одинокие иностранцы. Сначала я хотел выйти из укрытия и потолковать с трактирщиком кулаками, но потом передумал. Возможно, это был именно тот шанс, которого мы ждали? Я решил найти тебя, повелитель, и поделиться информацией, но столкнулся с Гератом. Мы посовещались и разработали план.

— План! Ты слышишь, Доврик? Именно, План! С большой буквы. И, конечно, времени, чтобы найти нас у них не осталось! — серьезно прокомментировал я.

— Мы хотели! Честное слово, повелитель, но этот трактирщик совершенно обнаглел! Он позвал храмовую стражу, и они обманом захватили графа. Ему сказали, что его желает видеть главный инквиз. Как верный сын храма мог отказать? А когда пришли за мной, я отчаянно сопротивлялся. Даже ранил трактирщика. Но силы были неравны, и мне пришлось сдаться.

Доврик скептически хмыкнул:

— Да уж, куда тебе против двух стражников и толстого горожанина, который и меч никогда в руках не держал.

— Не скажи, магистр, трактирщик орал так, что у меня голова разболелась, и я не смог сосредоточиться на бое. Пришлось сдаваться.

— Хватит паясничать.

Норис закатил глаза, но стал серьезнее. Да и хмель из него понемногу выветривался.

— По пути мы избавились от трактирщика.

— Каким образом?

— Я его осушил, чтобы наложить на Герата защиту "Кровавой пелены".

— А стражники?

— Полное ментальное подчинение. Они выполняли и помнят только то, что я им внушил.

— Один момент, юноша, — вступил в разговор Доврик, — что это за защита?

— Магистр, это тайна нашей семьи, и я не могу ее раскрыть. Да и не подвластна такая магия людям.

Я внимательно посмотрел на Нориса, он явно юлил. Под моим взглядом вампир заерзал на стуле, вскочил, подошел к окну, выглянул в него и фальшиво произнес:

— Ой, какие девушки ходят по дорожкам.

— Сядь! — рявкнул я. — Еще слово лжи — и я отправлю тебя домой!

— Повелитель!

— Что ты сделал с Гератом?

— Я поставил на нем метку, что дало мне возможность накрыть его самой сильной из защит, которые подвластны вампирам.

— Ты — высший? — Я был удивлен. Я был очень удивлен.

— Да. Я прошел обряд незадолго до последнего задания.

Это объясняло скорость регенерации и некоторые другие особенности Нориса.

— С ума сойти, — благоговейно прошептал Доврик, — живой высший вампир...

Я явственно увидел, как у магистра замелькали мысли, он моментально написал в уме тематический план, установил сроки и возможности его выполнения, рассчитал количество исходного материала и возможный процент выхода готового продукта. Его алчный взгляд скользил по Норису с плохо скрываемым вожделением. Магистр явно прикидывал, какую часть вампира ему следует отщипнуть первой.

— Ты слишком молод для высшего,— я скептически покачал головой,— если только ты не принадлежишь к правящей семье...

— Владыка мой близкий родич.

— Тогда ясно. Так что вы решили с графом? И почему вас никто не задержал?

— А кто? Ни один из инквизов и служителей не имеет ригута. Мы вели себя тихо и скромно. Нас обвинили в ереси, мы покаялись. Стража сдала еретиков главному инквизу, который и провел грешников в темницу. Никому даже в голову не могло прийти, что Герат обладает магией. А я выглядел как обычный подросток. Это потом, после того как... Короче, потом с меня спала личина. — Норис запнулся, но быстро продолжил, сменив тему. — Скваш выяснил, что Ивазий бывает в храме два раза в неделю на утренней службе. Он был сегодня и, значит, в ближайшее время не появится. Еще ему удалось узнать, что в храме часто пропадают верующие. Уходят на исповедь и больше не возвращаются. В основном, приезжие или одинокие люди, которых никто не будет искать .Еще в храм ежедневно доставляют преступников из местной тюрьмы. Тех, кому не назначают аутодафе. Стражники поведали нам интересную историю. Иноверцы когда-то осуществили призыв демона, чтобы свергнуть законную власть и повергнуть мир в пучину хаоса. Но Великий Ивазий сразился с демоном и запер его в храмовой темнице. Он не стал его убивать в назидание другим демонам и врагам веры. Теперь самых рьяных смутьянов скармливают страшному заключенному. Это считается ужасным наказанием, потому что после такой казни душа разумного навеки остается проклятой. Мы решили, что демон — это и есть тот жертвенный алтарь, который вычислил уважаемый магистр, и что именно он соединяется подземным ходом с дворцом. Герат предложил проникнуть в тюрьму и испортить жертвенник, нарушив подачу энергии на стены. Мы сделаем это, когда вы отправитесь на прием к Ивазию. Таким образом, нам удастся ударить с двух сторон.

— Но если Скваш сидит в камере, как вы сможете испортить алтарь?

— Главный инквиз!

— Что, главный инквиз? — не понял я, судя по выражению лица Доврика — он тоже.

— Я испил его сегодня и поставил метку. Он полностью в моей власти.

— И как ты не лопнул? Столько крови. Трактирщик, инквиз. Так вот почему ты пьян? Стоп! Ты и Герата пил, чтобы поставить на нем метку?

— Только пригубил! У него не будет никакой зависимости, когда я сниму с него Знак.

Я вскочил с желанием хорошо треснуть Нориса, но вампир был к этому готов. Он стремительно увернулся от моей ноги, перепрыгнул через стул, уклонился от летящего в него заклинания паралича, юркнул под стол, выскочил с другой стороны, где и напоролся на мой кулак. Доврик не отставал от меня в желании наподдать хотя бы вампиру, ежели граф пока нам недоступен, и усугубил мой удар хорошей магической затрещиной.

— Ай, ай, ай! Повелитель! Только не по носу! Магистр! Ну, зачем же по этому месту! Как я сидеть буду! Ай! А еще граф узнал, что у Ивазия есть таинственный советник!

Мы с Довриком одновременно прекратили награждать вампира зуботычинами.

— Что за советник?

Норис, потирая многострадальный зад, которому досталось больше всего, присел на кончик стула и тут же сморщившись, вскочил.

— Никто не знает, откуда он взялся и кто это такой. Он всегда ходит в сером плаще и скрывает лицо. Но главный инквиз сказал, что Посланник не принимает ни одного решения не посоветовавшись с этим таинственным незнакомцем.

Мы с магистром переглянулись.

Я, в сопровождении закутанной с головы до ног в зеленую шаль Алаины, стоял в большом зале приемов дворца Посланника. Мы уже оплатили налог на душу, и я вступил в полноправные владения рабыней. Зал впечатлял. Некогда здесь заседал король со своей свитой. Стены украшали красивые барельефы, прославляющие королевскую семью, мозаичный пол был покрыт шелковыми коврами, огромная стеклянная люстра с магическими свечами давала яркий, мягкий свет. В центре зала на возвышении стоял трон, сейчас пустующий. По периметру помещения выстроилась стража. Все в кожаных доспехах с пиками в руках. У стены застыл маг. Это был второй маг, которого мы встретили во дворце. Первый проверял нас на главном входе. У обоих ригуты были значительно меньше, чем у Доврика. Ригут этого мага напоминал собаку, и размером, и внешним видом. Кроме нас здесь находилось еще человек десять. В основном мужчины. Никто не разговаривал. Через полчаса ожидания у меня появилось легкое раздражение, через час оно перешло в стадию легкой ярости, через полтора часа, когда я уже собрался разнести этот зал к демонам, появились паладины. Следом за ними выплыл ригут. Это было колоссальное зрелище! Не ниже двух метров в холке массивный бык с огромными изогнутыми рогами и плотной клубящейся темно-синей энергией, вихрями перекатывающейся в очертаниях его тела. Он плыл над полом, и за ним был совершенно не виден маленький тщедушный старичок с длиной белой бородой. Этакий старик Хоттабыч. Замыкали шествие еще два паладина и инквиз в традиционных желтых одеяниях. Ригут застыл за троном, а старичок остановился рядом с ним. Тотчас к нему кинулись два рыцаря, подняли на руки и посадили на трон. Дедуля просто утонул в этом огромном кресле. Все в зале бухнулись на колени. Мы с Алаиной тоже. Великие! Видел бы меня сейчас мой верный соперник Ликтор! Я! На коленях! Ухохотался бы...

— Приветствую вас, верные сыны и дщери храма! — голос у Хоттабыча оказался зычный, слышный во всех уголках зала. — Мне радостно видеть ваше почтение. Но время не стоит на месте, посему давайте приступим. Кто у нас первый?

К Ивазию подскочил инквиз и протянул стопку пергамента. Дедуля взял верхний лист.

— Яр Переченчик!

Из толпы выполз здоровый бородатый мужик. Ивазий пристально всмотрелся в него, и я увидел, как от ригута к голове Синей Бороды потянулись щупальца. Через несколько секунд они исчезли, и Ивазий торжественно вручил дядьке грамотку.

— Праведник. Встань, верный сын храма, ты достоин отпущения грехов.

Ха! Праведник, который прикончит кого-нибудь с грамоткой в кармане. Как легко быть святым в этой стране. Тем временем, очередь двигалась, и наконец-то я услышал:

— Яр Сохо!

Я пополз к Хоттабычу с фанатичным выражением на лице, следом за мною с почтительной физиономией шустро переставляла коленками Алаина. Все просители останавливались за несколько метров от трона, но я — не все.

— О, великий! Благослови! Позволь испить благости, прикоснувшись к твоим стопам!

К нам кинулись паладины, но Ивазий остановил их легким мановением руки. К моей голове потянулись щупальца. Я придал лицу восторженно-дураковатое выражение. Ну-ну, попробуй, самозванец местного разлива, Гудини недоделанный, Урфин Джюс новоявленный. На мне и на Алаине стояли мощнейшие ментальные блоки. Я все утро провозился, внедряя нам ложные воспоминания. Заодно попробовал просмотреть память девушки, но к своему удивлению натолкнулся на монументальную кирпичную стену, опоясанную колючими плетистыми розами. Особенно времени разбираться не было, и я не стал заострять на этом внимание, решив спросить у ученицы мага об этих странностях после операции.

Какое же гадкое ощущение, когда кто-то лазит в голове. Словно в ухе ковыряются спичкой, и это противное жужжание! Я скосился на девушку. Она прикрыла глаза и раскачивалась из стороны в сторону, словно в трансе. Что-то не так? Или она просто играет? К ее голове тоже протянулись щупальца. Я заставил Алаину оставить ригута с магистром и теперь с опаской наблюдал за девушкой. Но вроде ничего. Щупальца пропали.

— Праведник. Можешь приблизиться, — Ивазий протянул мне сухонькую ладонь.

Я распластался перед ним, уткнувшись лбом в его сапоги и вытянув руки под кресло, словно пытаясь обнять ноги Посланника. Мелкий камушек взрывателя остался у ножки трона.

— Это самый великий момент в моей жизни! Я буду рассказывать о нем своим внукам! А эту руку, что касалась великого мага, я не буду мыть никогда, дабы не смыть ту благодать, что снизошла на меня от тебя, великий!

Я с остервенением начал трясти руку старичка и покрывать ее поцелуями. Но мой религиозный экстаз был прерван самым наглым образом. Ко мне подскочили паладины и, подхватив под руки, оттащили назад, на ходу вручив простительную грамотку. В это время Ивазий о чем-то тихо разговаривал с Алаиной. На прощание, осенив ее кругом, он отпустил девушку и объявил следующего претендента на индульгенцию. Я дождался ученицу целителя, и мы постарались как можно быстрее ретироваться.

— Что этот Гендальф тебе говорил? — поинтересовался я у девушки.