Логофет. Наемник.

— Стоп, — раздался у меня в голове голос Сэма, — впереди четверо разумных. Трое в одном месте и один справа в метрах пятидесяти на дереве.

Судя по тому, что остановились остальные, голос раздался не только у меня в голове. Силен, мальчишка. Сотеки махнул рукой , указывая на нас с Артуари, затем показал вправо и чиркнул ладонью по горлу. Мы все поняли и, стараясь не шуметь, двинули в сторону часового. Артуари на ходу натянул тетиву на лук. Лук у него был великолепный. Изящный составной лук, покрытый красивым цветным узором, сильноизогнутый с выгнутыми вперед концами. Небольшой, но весьма мощный национальный лук рэквау. Будучи на Атарияте, я видел как стрела, выпущенная из такого лука насквозь пробивала мешок с песком, на расстоянии больше ста метров. Я перешел на истинное зрение, сканируя пространство вокруг нас: аура мелкого зверька похожего на бурундука, птицы, а вот и наш таинственный незнакомец. Я легко тронул Артуари за локоть, указывая на часового. Эльф, полностью закутанный в зеленый плащ, сидел на толстой ветке высокого дерева, на коленях у него лежал лук со стрелой на тетиве. Если бы я не искал его по ауре, ни за что не заметил бы. Вот он что-то увидел, молниеносно вскинул лук и выпустил стрелу, издав при этом высокий гортанный звук, но и сам рухнул с ветки сраженный в сердце стрелой рэквау. Звук падения в тишине леса оказался слишком громким. Тревогу поднять он все-таки успел. Я подскочил к лежащему на земле эльфу и одним ударом снес ему голову. Не хватало еще, чтобы он поднялся и ударил нам в тыл. Лес тотчас принял тело. Магия дивных — лесные эльфы уходят, чтобы опять родиться в зеленых дубравах. Аминь. Впереди раздались крики и звон клинков. Мы бросились на звуки боя, однако в нашей помощи никто не нуждался. Сотеки вытирал парные клинки о плащ разрубленного почти напополам высокого эльфа с серебристым обручем на голове. Тень протянул руку, снял обруч, выдернул из руки мертвеца кривой меч, брат-близнец того, что вчера принес я, и с легким замахом отрубил им голову трупу. Тело тотчас поглотила земля. У дерева сидел обессиленный Сэмуил, рядом с ним, прикрывая от опасности, с обнаженным мечом в руке стоял Тарен. А недалеко изломанной кучей лежал еще один эльф, его голова превратилась в месиво, словно ее что-то разорвало изнутри. Я присмотрелся и увидел остатки ментального заклинания невероятной мощи. Похоже, наш князь вложил в этот удар все свои силы. Рядом с трупом валялся прекрасный эльфийский лук. Теперь ясно, почему Сэму пришлось выжечь эльфу мозг: это был единственный лучник среди обороняющихся, и он успел сделать несколько выстрелов. Судя по позе, в которой навечно застыл Немой, он умер закрывая собой князя. Стрела пронзила глаз и вышла из затылка. Артуари не спешил тратить на раба свою драгоценную настойку, и я его в этом не обвинял. Мои парни все еще звенели мечами, тесня последнего эльфа к протекающей через поляну небольшой речке. Тот был мастером двуручного боя и пока легко отбивался от нападающих. Мы с рэквау подошли ближе. Сотеки с любопытством следил за поединком. Он тоже был двуручник, и я видел, что ему хотелось бы помериться силами с достойным соперником.

— Вам помочь? — поинтересовался я.

В этот момент Герат пропустил скользящий удар по ноге. Он оступился и рухнул на одно колено. Норис вздрогнул и на секунду отвел глаза от соперника. Этого хватило. Эльф победно воскликнул, сделал неуловимый финт правым мечом, пропустил меч Нориса по клинку левого, закрутил круговой батман, и вот уже меч вампира отлетает в сторону, а клинок, украшенный растительным узором, неумолимо приближается к горлу парня. Но вместо Нориса, успевшего исчезнуть за миг до рокового удара, клинок встречают два скрещенных меча Сотеки.

Что это был за бой! Четыре меча в руках мастеров слились в сплошной звенящий серебристый щит. Тень встретил равного себе по умению соперника. Они пробовали друг на друге различные школы, постоянно меняя связки, переходы, финты. Атака, контртемп, отбив, перевод, защита, укол и вновь атака, контратака, ближний бой, ремиз, бросок и застывшие на мгновение фигуры с опущенными вниз мечами. Секунда — и вновь перед нами в опустившихся на поляну сумерках блеск стали, вихрь серебристых росчерков, летящие навстречу противнику, словно стремительные молнии, клинки. Невероятный по красоте и накалу танец смерти. Я видел разные бои, и сам, надеюсь, неплохой боец, но этот танец завораживал нечеловеческой грацией, плавностью движений, резко чередующихся с молниеносными жесткими атаками. Клинки пели едва слышную песню, аккомпанируя этому безумному в своей красоте танцу. Восторг, исступление, страсть, первичный огонь неукротимой ярости. Это было непостижимо прекрасно, и я жалел, что нет камеры, чтобы запечатлеть этот бой.

— Обалдеть, — восхищенно по-русски (и когда успел нахвататься?) прошептал Герат, которому Артуари залечил рану на ноге, капнув на нее тягучей и дурно пахнущей настойки. У принца было с собой пять маленьких бутылочек различного цвета, которые он носил в специальных кармашках на поясе. Вот одна из них и пригодилась. — Я только раз видел похожий бой.

— Точно, — кивнул Норис, — бой повелителя и советника.

— Повелитель, ты был круче, чем этот эльф, — посчитал нужным утешить меня Герат, что означало, что я точно не был круче Сотеки.

— Герат, а почему ты не поджарил ушастого? Твоих умений хватит на то, чтобы запустить в него хорошей такой огненной стрелой, — как бы, между прочим, поинтересовался я.

Герат вылупил глаза и звонко хлопнул себя по лбу.

— Я забыл! Забыл, что умею! — в его голосе сквозило и огорчение, и досада на себя, бестолкового.

— Бывает, ты просто не привык к этой силе. А поэтому с завтрашнего дня возобновим тренировки, ученик.

— А как наше инкогнито?

Я покосился на безмятежно лыбящегося Нориса.

— Кое-кто, не будем показывать пальцем, но это не я и не ты, своими сиреневыми глазами и грозными крыльями уже перечеркнул всю нашу конспирацию.

— Обстоятельства, — Норис даже не подумал оправдываться.

Тень наконец-то смог достать эльфа, заставив его уйти в глухую оборону. Еще через несколько минут все было кончено. Земля приняла очередное обезглавленное тело, а нашу коллекцию пополнили великолепные парные клинки Мастера.

Мы похоронили Немого, предварительно отрубив ему голову, в глубокой яме под двумя сросшимися деревьями, на пригорке у реки. Хорошее место. Норис капнул на могильный холмик несколько капель своей крови, пояснив, что теперь ни один зверь и никакая нечисть не сможет разорить могилу. Герат тотчас попытался это проверить, мотивируя свой поступок желанием узнать, не стал ли он нежитью, после того, как вампирюга заставил его пить кровь, за что получил от меня подзатыльник. Собрали трофеи и выдвинулись к стоянке, стараясь попасть туда, пока темень не опустилась на лес. В воздухе разливалась едва уловимая тревога. Мы быстро шли за Норисом, тщательно всматриваясь в тени, все ощущали легкое беспокойство, что-то было не так.

— Чувствуешь? — тихонько спросил я у идущего рядом Сэма.

— Только напряжение и страх. Я сейчас выжат досуха, никаких чувств, даже эмпатия притупилась, — так же тихо ответил он мне, — но какую-то энергию я ощущаю.

— Расскажи, как ты ее чувствуешь?

— Холодные колючки. Знаешь, как бывает, когда зимой долго держишь в руках снежки, а потом засовываешь руки в горячую воду? — Я кивнул. — Вот такое же ощущение. Что-то мне напоминает...

— Сталкивался с такой энергией раньше?

Сэм задумался.

— Да. Я вспомнил! Очень похожую энергию излучает моя сестра, такую же холодную и колючую, только от нее идет еще и свет — легкий морозный свет. Что это?

— Некромантия. Норис! — позвал я, — где-то рядом проводит ритуал некромант.

Вампир кивнул и растворился в воздухе. Тем временем мы вышли на поляну, где оставили лошадей. Змей Артуари, увидев нас, коротко заржал и подбежал к принцу поздороваться. Гром же высокомерно кивнул мне и небрежно положил голову на спину стоящей рядом Ночи. Похоже, что сегодня мой жеребец своего добьется. Жанет, пока нас не было, время зря не терял. Или от страха, или от прилежания, но он разжег три костра, сам расположился в центре треугольника у импровизированного стола. На белой скатерти стояла посуда, лежали нарезанные хлеб, мясо, овощи, даже маленький букетик лесных цветов присутствовал. Рядом стоял чугунок, в котором парень заварил травяной чай, на треноге, установленной над самым маленьким костром, аппетитно булькала в большом котле каша с мясом. Аромат расстилался по всей поляне, отгоняя прочь наши неосознанные страхи. Рот заполнился слюной.

— Как же я голоден, — простонал за моей спиной Герат, сбрасывая на траву плащ и падая на него. — Вампир идет, — сообщил он нам.

Норис материализовался возле костра, словно демон ночи, в боевой ипостаси, и едва успел увернуться от клинка Сотеки.

— Эй, аккуратнее! — воскликнул он. — Стоит отойти на пять минут, а уже начинают с ножиками кидаться! Каши, что ли пожалели?

— Интересный облик, — хмыкнул Сотеки, убирая саблю в ножны. — Как это брат еще не попросил твоей крови для своих зелий.

— И попрошу, — заявил Артуари, с жадным интересом рассматривая Нориса.

— А где князь? — оглянулся вампир, моментально вычленяя отсутствующие лицо.

— Спят они, — ответил ему голос Тарена со стороны большого костра, — туточки, у огня, свалились и сразу заснули. Уставши они. Пусть спят, я покараулю.

Сотеки кивнул, и мы все повернулись к вампиру, который уже успел вернуть себе нормальный вид.

— Никого и ничего. Нашел место, от которого так и разит черной магией, но, ни мага, ни его слуг поблизости нет. Метрах в пятистах отсюда глубокий овраг, из него и тянет темными ритуалами, а еще на востоке в часе пути от нас большой отряд, я насчитал двадцать шесть человек в основном лагере, да еще часовые. Подходить не стал. У них дозорные по периметру. Опасности от них не ощущаю, значит, не враги.

Дежурить решили парами. Мне и Тарену выпала первая смена, Артуари и Сотеки — средняя, а молодежи — последняя, предрассветная. Сэма и Жанета решили от вахты освободить: толку от них никакого. У волхва полное магическое истощение, а Жанет... смешно даже.

Я набросил на лагерь сигнальную паутинку, защиту ставить не стал. Если здесь есть нежить, магия ее притянет скорее, чем живые тушки восьмерых мужчин. В наше дежурство ничего интересного не произошло, кроме того, что моя попытка кинуть в спящего Сотеки комком земли, провалилась полностью. Тень, не открывая глаз, взметнул руку и перехватил ком возле самого лица. Только потом, растерев землю в ладони, принц распахнул желтые глаза, с недоумением посмотрел на грязную руку, затем на его лице проступило понимание, он широко зевнул, выставляя напоказ ряд острых как иглы зубов.

— Наша очередь?

Я кивнул, дождался, пока Сотеки встанет, и рухнул на его место.

Сигналка сработала в предрассветные часы. Я открыл глаза и тихо лежал, прислушиваясь к шаркающим и чавкающим звукам, раздающимся со всех сторон. Рядом с открытыми глазами лежал Сотеки, его парные мечи удобно расположились под руками принца. Я тоже сегодня спал в обнимку с Каракуртом.

— Мертвяки, — одними губами сказал я, — очень старые. Пятьдесят метров.

И тотчас из кустов, росших вдоль опушки, на которой мы остановились, раздался истошный, тонкий, продолжительный визг. Жанет, отошедший по своим делам, визжал на одном дыхании, затем судорожно набирал воздух и заводился с новыми силами. Таиться больше не было смысла. Я вскочил на ноги и быстро окинул взглядом лагерь. Сэм, сидя у затухающего костра, сонно потирал глаза, над ним с обнаженным мечом застыл Тарен. Хорошо, воин сможет не подпустить к князю опасность. Артуари быстро стрелял из лука в сторону визга, Герат пристально всматривался в предрассветный туман. Нориса не было видно.

— Варколак! — закричал Сэмуил. — Убейте его!

Варколак? В мифах древней Руси — мертвец, насилующий женщин. Но среди нас женщин нет! Жанет! Я кинулся на визг— и в этот момент на поляну хлынули толпы мертвяков.

Жанета было не видно за навалившимся на него здоровенным телом. Широченная спина в остатках некогда синей хламиды дергалась в такт рваным движениям. Голова с курчавыми черными волосами была наклонена вперед, руки видны не были. Жанет прекратил визжать и только всхлипывал откуда-то из недр могучей фигуры. Вокруг валялись стрелы, ни одна из них не причинила варколаку вреда. Я медленно обошел их по кругу и остановился напротив головы нападающего. Он оторвался от прижатого к земле раба и поднял голову. Обычное человеческое лицо землистого цвета, с черной курчавой бородой и затянутыми бельмами глазами. Варколак широко открыл рот, показывая крупные желтые зубы, и прохрипел, растягивая слова:

— Девчонка, моя! Я долго ждал подходящий сосуд для своего семени.

Ого, он еще и размножается?

— Разуй глаза, придурок. Это — парень!

— Как парень?

На лице мертвяка отразился тяжелый мыслительный процесс. Он чуть приподнялся и зашарил рукой по телу Жанета. Тот опять завизжал. Видно, варколак, нащупал что-то, что убедило его в правдивости моих слов, потому что он взревел и, опершись на руки, прыгнул на меня из нижней стойки. Жанет тут же перекатился в сторону и, тихонько подвывая, шустро пополз в кусты. Я широко расставил ноги, держа Каракурт двумя руками. Мертвяк сам насадился на меч, и мне осталось только дернуть клинок вверх, распарывая обвисшее брюхо. Но ходячему трупу на это было плевать, он рывком приблизился, не давая выдернуть меч, и ухватил меня за горло толстыми пальцами с кривыми черными когтями. Мне это не понравилось. Тем более, что из разрезанного живота на сапоги хлынула черная вонючая жидкость. Я запустил в варколака огненное заклинание. Точнее, попытался. Ничего. Магии не было. Паралич, ледяной вихрь, молния, водяная пила, полное упокоение... Все было бесполезно. Да что же это за тварь, которая может блокировать мою магию? Я собрал оставшиеся силы и пнул варколака в большой детородный орган, болтающийся у него между ног. Мертвяк скривился, но чуть подался назад. Мне хватило времени, чтобы выдернуть Каракурт и с разворотом попытаться снести голову твари. Но он оказался на удивление шустр. Отскочив в сторону, мертвец собрал вывалившиеся кишки, с чавкающим звуком засунул их в живот и что-то прошептал. Разрез на глазах начал затягиваться. Дерьмо! Я еще раз попытался призвать магию. Безрезультатно!

— Да кто же ты такой? — заорал я, нанося удары.

Варколак безумно захохотал.

— Я бог! Я темный бог! Я создал армию, и сегодня мы напомним убившим меня людишкам о гневе некроманта!

Этот набор костей и банка гноя строит из себя бога? Я изловчился и отсек зомби руку. Он этого даже не заметил.

— Я монстр! Я чудовище! Я — несущий смерть всем живым! Скоро мои дети заполнят этот мир, и я воссяду на троне, чтобы править ими!

— Ага, ты — ужас, бурчащий в коллекторах и трубах, ты — штормовая туча, испоганившая гей-парад и имя твое Черный Плащ, — пробормотал я, подрубая некроманту ногу.

— Наивный! Покорись и встань под мои знамена!