Кэртис тут же преувеличенно подобострастно поклонился:
+ Простите меня, Ваша Темность, что отрываю вас от столь важных дел. +
+ Клоун + легкое неодобрение и призрак проекции из далекой Черной Ложи развевается в воздухе.
Станислав смотрит на просыпающийся рассвет, медленно растекающийся по пустынным барханам. Рядом застыл Винир, не смея вздохнуть, и его плечо крепко сжимает рука Корала.
Пятьдесят лет вместе. Это очень долгий срок. Они стали все равно, что единым целым. Они понимали друг друга с полу-взгляда, полу-интонации, намека на чувство. Сложно будет привыкать к свободе и новому миру.
В тишине рассвета к ним шагает фигурка девушки в струящемся платье. Лучи восходящего солнца пронизывают её, словно она соткана из них. Золото длинной косы, понимающие серо-зеленые лаза и все трое медленно опускаются на колени. Она жмурится, и на лице у неё удовлетворение.
— Станислав. Винир. Корал. У меня для вас есть работа. Для всех троих. Я хочу, что бы вы отправились в Восточную Империю. В самое сердце рассадника Мрака. Лилиану пока туда нельзя, он слишком молод и импульсивен и не знает, что его там ожидает. Вы же уже встречались с теми, к кому я вас посылаю.
— Во имя тебя, Лейла, — беззвучно шепчут губы привычную формулу, а в душах тихая радость. Они вместе, и их богиня снова шагает по Эмиру, даря свой образ, который можно запечатлеть в душе. Награда за пятьдесят лет ожидания.
И она кивает, соглашаясь.
Мейдок смотри на дно третьей чашки с кофе, и задумчиво ворошит ложкой остатки гущи. Лилиан сидит и жмурится от удовольствия, слизывая сливки с очередной порции. Кто бы мог подумать, что Его Высочество столь страстно влюбится в кофе с первого глотка? Чаще всего все кто пробовал его впервые, относились весьма и весьма скептически. Однако Новый Верховный Жрец Лейлы явно был не из их числа.
— Насколько я знаю, в Мирейю идут поставки кофейного зерна, — замечает Светлый.
— Подозреваю, что Регилу не понравился вкус, и он велел никогда не подавать кофе в пределах дворца,— на мгновение приоткрыл глаза Лилиан. — Что ты разглядываешь в кружке?
— Возможные повороты будущего...
— Кофе обладает еще и провидческим даром? — тут он уже открыл глаза полностью и с сомнением взглянул на темную жидкость, показавшуюся из-под сливок.
— Многие пытаются гадать на кофейной гуще, — пожал плечами Мейдок. — У некоторых даже получается. — Он небрежно поставил кружку на столик. — Ли, что ты скажешь, если мы завтра утром отправимся в Мирейю?
Жрец некоторое время молчал, а потом осторожно поинтересовался:
— Ты уверен в своем желании и решении?
— Абсолютно, — спокойно отозвался Верховный Маг Белой Ложи. — И я хотел бы, что бы ты устроил мне несколько встреч, начиная с наших братьев, и с обязательным включением в программу посещение Верховного Жреца Доэра.
Лилиан поднимает чашку и отпивает маленький глоток. Тень улыбки скользит по его губам.
— Ничего против не имею. Только надо понять, что с остальными, ты потащишь с собой всех?
— Сомневаюсь, что придется.
И снова тень улыбки, только в ней появились темные тона грусти.
— Верно. У богов свои планы на нас. А твои магистры? Согласятся ли они?
— Согласятся, — выпрямился Мейдок и возле губ появилась жесткая складка. Тем более, я собираюсь прихватить с собой Митаса.
— Разумное решение, — отзывается Лилиан. — Очень разумное.
Глава двадцать вторая. Сын Эленоры
Растин открыл глаза и каким-то уже ставшим привычным движением коснулся переносицы.
— Опять плохой сон?
Жрец Роя резко сел. Белые, почти матовые пряди волос стелились по покрывалу его постели, бледные губы не улыбались.
— Да, Мой Господин, — тихий покорный ответ.
Растину, Верховному Жрецу Роя, Бога Мрака и Крови, действительно в последнее время снились плохие сны. Он снова и снова видел то летящее в переносицу лезвие меча, то огненные глаза бога моря, в которых горит неприкрытое желание обладать, то ревущее божественное пламя, окутывающее фигуру в темно-синих одеждах...
— У меня не очень хорошая новость. — Его гость почти не шевельнулся. — Юный жрец Лейлы освободил Станислава, а Лейла заключила сделку с воплощением Света. Она становится сильнее.
Растин так стиснул зубы, что еще чуть-чуть — и можно было бы услышать треск. Как плохо.
— Ну не стоит все воспринимать так уж пессимистично, — Рой оперся на локоть, уже полулежа на постели своего жреца. — Все становится лишь интереснее. К тому же, ты сгущаешь краски. Территория, которую Лейла так успешно захватила в свое владение, все еще достаточно невелика. Я уж молчу о количестве её последователей. Тебя не должно волновать сейчас её продвижение по божественной лестнице. Это мои проблемы. Но у тебя есть свой противник. И из-за твоей халатности в прошлом — теперь не один.
Блондин склоняет голову, принимая упрек. Действительно он допустил ошибку с Белилом и винить тут некого.
Призрачные глаза чуть прикрыты, словно бог устал от разговора, но Растин все же решается: мучающий его вопрос слишком долго терзал его душу.
— Повелитель?
— Что еще мучает тебя, мой жрец? — Голос бога стал низким.
— Когда этот мальчик применил божественный огонь, он... наслаждался этим. Его предшественник, как и я, всегда кричал от невыносимой боли...
Яркая зелень на мгновение мелькнула под ресницами:
Лейла сделала его фактически частью себя. Этот мальчик по меркам людей абсолютно безумен. Он обладает редким даром очарования, которое соблазняет богов. Так же, как ты. Лейла успела первой найти его и поймать нужный момент. Иначе он мог бы быть моим... Он не понимает, что это боль... И вряд ли поймет, даже если ему показать...
— Мой Господин?
— Сейчас уже ничего нельзя сделать. Даже не пытайся перетянуть его.
— Хорошо, Господин, — голубоглазый жрец покорно опускает голову. Едва заметно вздрагивает, когда чувствует касание морозно-холодных пальцев к своей щеке.
— Мальчик возвращается, Растин. Скоро он будет очень близко. И вы сможете встретиться и сразиться.
Он, повинуясь повелительному движению пальцев, поднимает лицо, чтобы погрузиться в призрачное пламя взгляда бога. Странная улыбка искажает это белое совершенное лицо, и человек теряется в охватившем его черном безумии и кровавых росчерках.
Лишь когда робкий солнечный луч касается сомкнутых век, голубые глаза неохотно открываются, и в них все еще плещутся отсветы и тени Мрака. Любимец бога... Он почти никогда не помнил, что происходило, когда он погружался в это состояние, но всегда возвращался полным сил. Словно насытившийся хищник.
Жрец лениво повернул голову и поморщился, увидев три тела, валяющихся на ковре в спальне. Видимо, прислужники заглянули к повелителю, по своему обычаю, и он выпил их жизни. Бог давно не появлялся, и слуги немного расслабились. Зря.
Растин сел в постели и в этот момент бесшумно открылась дверь. На пороге, с ворохом чистой одежды в руках стоял Габриэль. Он взглянул в глаза своему господину и удовлетворенно кивнул.
— Ванна готова, повелитель.
Жрец Роя усмехнулся:
— Я так понимаю, сегодня ты будешь моим слугой?
— Остальные предпочитают умереть, но не заходить сейчас в вашу комнату, повелитель, — дипломатично отозвался воин. — А я уже дважды выживал, когда Повелитель Мрака изволил почтить вас своим присутствием в игривом настроении.
Растин кивнул. Его бог ценил некоторые важные игрушки своего любимчика.
— Повелитель изволил сообщить мне некоторые новости о нашем юном 'друге'.
— Я думаю, они подождут до ванной, — качает головой воин, разглядывая засохшую кровь на теле свого повелителя.
Тот согласно склонил золотую гриву волос.
Верховный жрец Доэра Солнечного совершено не приличествующим своему положению образом спешил, почти бежал по залам Главного Храма Доэра в столице Мирейи. Недоумевающая свита, плюнув на все приличия, дабы успеть за своим верховным, резво перебирала ногами, обутыми в легкие сандалии, по мозаичным полам храма.
Наконец Тайриг резко притормозил перед дверьми в главный зал, где проходили торжественные церемонии и располагался алтарь Доэра. Самолично, недобро взглянув на стражу, которая было дернулась помочь, распахнул двери в зал и замер. Остальные за его спиной, врезались друг в друга скользя, чтобы только не задеть своего повелителя и не попасть в то сияющее нечто, что просто взрывалось в центре главной залы.
— Светлейший, — хрипло прошептал в наступившей тишине кто-то. — Что это?
— Это? — Тайриг обернулся и одарил всех почти безумной улыбкой. — Портал перемещения очень могущественного мага, причем несущего в себе частичку истинного Света. Нас изволил почтить своим присутствием Верховный маг Белой Ложи.
На лицах его свиты проявилось явное недоумение по поводу такой радости. Все знали, что Тайриг очень недолюбливал Белила и вообще запретил тому появляться даже на ступенях того храма Доэра, где находится Верховный Жрец этого бога.
И в этот момент свечение вспыхнуло особенно ярко и исчезло как по мановению волшебной палочки. Благоговейная тишина нарушилась такой отборной площадно-солдатской бранью, что некоторые жрецы отчаянно покраснели.
Тайриг широко усмехнулся, вслушиваясь, словно в песню, в ругань Главнокомандующего Черной Ложи, темного оборотня Кэртиса Эро, который с чувством и толком рассказывал всю родословную Света, его приспешников, витиевато приплетал туда имя своего господина Верховного мага Черной Ложи и особо умные идеи некоторых религиозных фанатиков, которые додумались коллективным разумом засунуть в светлый портал насквозь темного оборотня, у которого на данный оттенок ауры самая адекватная на весь Эмир аллергия.
— Мы же прикрыли тебя своей аурой, — возмущенный голос на какое-то мгновение прервал рулады, но тут же перенаправил их в другое русло. Хотя мужчина вперемежку с нецензурщиной все же соизволил объяснить, что даже прикрытие ночной магией спасло его только от мучительной смерти в Свете этого портала, но отнюдь не от мучительной боли и зверского чихания.
— А ты хотел быстро и комфортно? — наконец прервал его мужской голос. — Уж поверь, я тоже не испытывал радости, когда ваш Дэвид таскал меня таким же образом через темный портал. И там прикрывающих меня жрецов сочувствующего бога не было. Так что я подписываюсь под словами, которые ты употребил в сторону своего повелителя, но мальчика не трожь. Он хорошо поработал, учитывая, что это его первый портал такой мощи и дальности.
— Митас. Живой! — ахнул Верховный жрец Доэра. — Так это все не шутка?!
— О, Тайриг, — махнул магистр, приветствуя старого друга. — А ты все молодеешь. Это комитет по торжественной встрече?
Тайриг обернулся и оглядел разношерстную толпу жрецов, служек и стражи за своей спиной. Усмехнулся:
— Да нет, это типичная реакция на фразу 'к нам приехали бродячие артисты'.
— Скорее уж зверинец, — проворчал Темный оборотень. — У меня мурашки по коже от этого места.
— Это просто остаточная реакция на портал, — с пола, наконец, поднялся темноволосый юноша, который аккуратно отряхивал от невидимой пыли свои светлые одежды. Официальный наряд... Тайриг широко раскрыл глаза, вглядываясь в регалии. Его бог не зря так лукаво улыбался, когда предупредил его, что НОВЫЙ Верховный Маг Белой Ложи через пять минут явится в главной зале его храма.
— Ваша Святейшество, — жрецу улыбался бывший наследник трона Мирейи, — позвольте представить вам нового Верховного Мага Белой Ложи, Мейдока Винзор Катани.
— Мейдок Винзор Катани, — медленно перекатил все три слова на своем языке Тайриг. Его глаза вспыхнули. — Сын Элеаноры Винзор?! Она жива?!
— К сожалению, моя мать умерла, когда мне было пять лет, — у юноши оказался глубокий, с легкой хрипотцой, как после долгого ораторствования, голос. — Но... вы её знали?
Тайриг расстроенно махнул рукой:
— Я чуть не отлучил её отца от посещения моих проповедей после той некрасивой истории. Когда ко мне пришла её сестра с просьбой о помощи, я помог Элеанор отправиться за пределы Мирейи, но она так и не дошла до храма Доэра, в который я просил её обратиться. Я так сожалел, что не смог её уговорить взять с собой сопровождающего.
— Мать была гордой женщиной, — задумчиво ответил ему маг. — И очень сильной.
Тайриг повернулся и внимательно вгляделся в Лорда Лилиана.
— Катани?
Тот склонил голову:
— Признать родную кровь несложно.
Тайриг улыбнулся:
— Особенно облаченную в белые одежды и регалии.
Тот пожал плечами:
— Мейдок все равно младше меня. Всего несколько месяцев, но тут даже часы и минуты бывают решающими. А я уступил трон Кириану.
Верховный Жрец Доэра понимающе улыбнулся. Кроме того, Мейдока явно не интересовал трон, его статус, можно сказать, стал неизмеримо выше простого королевского. Тайригу хватило сил увидеть и понять, что этот мальчик хотя и получил мощнейшую поддержку Лейлы и Митаса, но все равно его власть не будет номинальной при старом магистре. А через несколько лет, это поймут даже самые тупые, отметил Тайриг, когда на какое-то мгновение смог увидеть на дне черных глаз отблеск сияющего серебра света. Истинного Света. Вот уж действительно Стихии и Силы вслед за богами решили почтить Эмир своим присутствием.
Потом его взгляд споткнулся о два больших мешка, валяющихся у ног гостей.
— Что это? — поинтересовался он. — На багаж не очень похоже.
— Это кофе, — ворчливо отозвался оборотень. — Один мешок злому и черному колдуну, который заметно смягчает свой нелегкий нрав по утрам, если выпьет чашку этой пакости. Так что мне вся Черная Ложа молиться должна. Он в последнее время сильно экономил на напитке, так как весь экспорт контролировался Белилом. По-моему, он только за это ненавидел бывшего Верховного мага Белой Ложи. А второй — это вон новому наркоману, — он кивнул в сторону бывшего наследника Мирейи. — Только я так и не понял, почему это все навьючили на меня, а не на коня...
— Конь! — вскинулся жрец Лейлы. — Мой Призрак! Мейдок, где мой конь!? Ты же обещал, что сможешь его протащить с собой!
Маг недоуменно качнул головой и растерянно ответил:
— Так вроде охватывал...
Ослепительная вспышка и гневное ржание.
Тайриг не выдержал и расхохотался до слез. Это не Светлейший главный храм Доэра Справедливого и Солнечного, а балаган какой-то. Только лошади посреди главного зала ему и не хватало.
Его подчиненные с испугом смотрели на своего повелителя, который никак не мог остановиться. А в его голове заливисто вторило эхо божественного смеха. Доэр так же, как и его жрец, нашел ситуацию забавной.
Граф Адриан Винзор Мирейский устало опустился в кресло и недовольно покосился на разбитый графин. Надо, конечно, позвать слуг чтобы убрались здесь, но... он взглянул на свои иссеченные морщинами руки. На пальцах сияют три родовых кольца, и ни одно из них он не может передать наследнику. Потому что нет наследников. Покойная жена принесла ему пять дочерей и ни одного мальчика. Словно заколдовал кто. И это проклятие продолжало действовать и на его дочерях. Ни одна из них так и не смогла разродиться живым сыном.
