Правитель Натан медленно кивнул:
— Хорошо. Тогда объясните мне что произошло, когда Гарис ушел вместе со своими людьми, оставляя тело Миры на ваше попечение?
Я медленно кивнул, понимая:
— Что ж... частично вы уже поняли дилемму. Мира вместо ожидаемой реинкарнации в воительницу, получила возможность возродиться каким-нибудь иным существом. Так как религий достаточно много на Эмире и наши боги живут и указывают своим жрецам напрямую подчас, для многих была разработана целая система, чтобы придерживаться определенных правил и законов, не вступая в конфликты. Вера верой, а когда сталкиваются интересы богов... В общем для Миры был шанс, если бы ваш Гарис остался. Если бы он решил бороться за душу Миры. Просто тогда бы боги сами решали эту проблему, и возможно Мира все же получила бы свой шанс. Моей богине сейчас не с руки напрямую ссорится со своими коллегами. Однако девушку предали. Вы сами слышали, как Гарис отказался от неё, предпочтя считать её добычей ночи.
Очень медленно правитель кивнул:
— Хорошо. Допустим. Что вы намерены делать с её телом теперь?
Я поморщился:
— Похоронить.
— Что за приступы вас мучают? Еще вчера их не было. Это я так понимаю как то связано с Миррой?
— Точнее с её смертью, — уточнил я. — Мира — Чистая Душа, а насчет убийства таковой, неважно насколько это зависит от убийцы, его настигает кара — Проклятие. Его-то воздействие вы и имеете счастье лицезреть. Но, Правитель Натан, я чувствую, что вы хотите задавать вопросы совсем о другом человеке...
Он вздохнул:
— Что ж...ты прав. Я несколько лет не видел брата. А уж когда до меня дошли слухи о его новом поведении и прозвище... Ты не мог бы рассказать мне? Кто он теперь?
— Верховный жрец Лейлы на море, — ответил я. — Будущий владыка морских просторов. Насколько я знаю, пиратские острова собираются предложить ему корону, хотя ничего подобного не было за всю историю пиратства.
Правитель помолчал, словно не понимая всего того, что я только что сказал...
— Он, правда, связан с сиренами? — тихий вопрос.
— Правда, — устало отозвался я. — Сирены — это дети бога Сирена, а он в свою очередь является сыном Лейлы. Так что все логично.
Он внезапно выпрямился:
— Лорд Лилиан, я бы хотел взять заботу о похоронах Миры на себя. Вам же пока лучше отдохнуть.
Я расслаблено закрыл глаза:
— Спасибо, правитель Натан.
Удивительно, но что-то явно перевернулось в сознании этого человека. До этого он ни разу не называл меня по титулу. Я был всего лишь пиратом.
Сабир за все это время не произнес ни слова. А на меня снова смотрели счастливые серые глаза, только вот счастья стало в них намного меньше... Что, девочка, все не так получилось, как все мы того желали?
Я слышал, как Кэртис закрыл за гостями дверь и вернулся к постели:
— Ты сможешь уснуть?
Я медленно качнул головой:
— Это вряд ли. Хотя приступ и вымотал меня, но когда придет следующий неизвестно.
— Что творится у тебя на душе, Ли? — мягкий мурлыкающий голос. — На кого ты обижен? На Лейлу? Или на... Миру?
— Сложно простить то, что она сделала, — тихо ответил я. — Люди конечно редко считаются с чужим мнением. Я понимаю к чему она стремилась, и причины её поступка, однако от этого не легче. Знаешь, я читал, что некоторые жрецы не могли простить своим жертвам действия Проклятия. Тогда я не понимал этого, ведь мы убийцы, а они — жертвы. Однако теперь...
Теплая рука накрыла мою ладонь:
— Я все время забываю, какой ты, в сущности, мальчишка, Ли.
Я открыл глаза и с легким возмущением уставился на него:
— Молчал бы... старичок. Лучше бы пошел и разобрался там с передачей тела девушки правителю, и насчет поесть...
Он улыбнулся:
— Ну вот, теперь ты снова похож на себя.
Когда оборотень закрыл за собой дверь, я сел в постели и взглянул в сторону окна, там болтая босыми ногами, сидела Лейла. Мы долго молчали, и наконец комнату наполнил её шепот:
— Ты уже знаешь ответ, Ли?
— Знаю, — медленно кивнул я. — Но это не так то просто.
Она легкомысленно пожала плечами:
— Разве?
Я медленно брел по погруженной в сумерки улице. Может, это и было глупостью, уйти из гостиницы, не предупредив Кэртиса, да еще на грани нового приступа, но сидеть в постели больше не было никаких сил. Бездействие не решит проблему. Тем более я действительно знал, что примерно должен сделать. Догадка была простой и почти гениальной, и позволяла предположить, что именно по этой причине не было трагических песен о Проклятии.
В какие-то мгновения, мне казалось, что рядом со мной, держась за кончик моего плащ, шагает, весело улыбаясь Мира. Вот поверни голову и можно её увидеть. Только пульсирующая боль в висках говорила об обратном.
Когда я собирался выйти, я специально смыл весь макияж, заплел волосы в тугую косу. А более короткие пряди, закрепил простыми заколками. В сумке сохранились одежды, в которых я путешествовал, когда был одиночкой. Пара стилетов в сапогах и рукавах, и единственное, что взято — это два перстня. Один тот самый, что я должен буду передать своему деду, как последнее слово матери, а второй... второй принадлежал тогда еще наследнику престола Его Высочеству Лилиану.
В какой-то момент пришлось схватиться за ближайшую стену, что бы немного отдышаться. Приступ весьма скоро.
— Извините, вам плохо?
Я поднял голову, останавливая взгляд на девушке... Странно, вроде короткую стрижку женщины обычно не носят. Может, она чем-то болела?
— Господин? — она склонила голову, в ожидании ответа, откровенно разглядывая меня.
У неё были голубые, словно летнее небо глаза, и такие же чистые, как после очищающего дождя с радугой.
— Со мной все в порядке, — отозвался я.
— Вы лжете, — укоризненно покачала она головой.
Я слабо улыбнулся её проницательности:
— Ты вряд ли сможете мне помочь, девочка.
В её глазах внезапно зажглись опасные огоньки:
— Ты сам-то не старше меня. Так что не выпендривайся. Я же вижу, что тебе больно. Как тебя зовут?!
— Лиан, — под таким напором, я чуть не отшатнулся.
— А я — Мира, — успокоилась она. — И ты пойдешь сейчас со мной.
— Как?! — мир вокруг пошатнулся. — Мира?
— Да, очень распространенное имя в Мигаре, знаешь ли, — раздраженно отозвалась она. — А ну-ка, красавчик... — она подставила свое плечо, отлепляя меня от стены.
— Куда мы идем, Мира? — тихо поинтересовался я через пару шагов, не в силах сопротивляться её напору.
— В храм Целителей, там тебе помогут, — отозвалась она. — К нам приехал самый знаменитый из жрецов Совирага. Он многое может. Говорят даже воскрешать мертвых.
Я лишь хмыкнул. Храм Целителей. Храм Совирага, точнее одной из его ипостасей. Той, что отвечает за исцеление. Вообще, Совираг — бог-отец. Из старых, Первых богов. Странно, но мне всегда казалось, что Лейла немного робеет перед ним. Но Проклятие чистой Души ему не под силу. Это совершенно точно.
— Лорд Олег! Лорд Олег! — крик Миры чуть не оглушил меня, когда мы оказались перед ступенями Храма.
Святой, ну надо же, имечко для жреца. Видимо с детства в служение готовили.
— Мира?
Я поднял голову и удивился. Очень сильно удивился. Мужчина лет сорока, с гривой русых волос и серо-зелеными такими знакомыми глазами.
— Кого ты привела мне, Мира? — но смотрел он только на меня.
— Ему очень плохо, я нашла его на улице, — выпалила девушка. — И по-моему он не верит, что вы его сможете излечить.
— Как невежливо с его стороны, — улыбнулся этот "Лорд Олег". — Только он прав, девочка моя. Я не смогу его излечить.
Я чувствовал растерянность обманутого ребенка, исходящую от девушки:
— Лорд Олег? — голос дрожит обиженной птицей, вот-вот расплачется.
— Я просто не имею права, девочка моя, — тихо ответил он. — И Лорд Лилиан это понимает.
Я медленно кивнул, отцепляя свою руку и отстраняясь от девушки, не хватало еще её покалечить.
— Извини, Мира, — улыбнулся я, зная, насколько вымучено это у меня получилось. И Приступ БОЛИ наконец накрыл меня.
Я слышал чьи-то крики на грани сознания, чьи-то сильные руки вновь удерживали меня от того, что бы в судорожных изгибах, я не разбил и не сломал себе что-нибудь.
— Сделайте что-нибудь! Ну пожалуйста! — и столько отчаяния в голосе. И счастливая улыбка на губах сероглазой Миры перед глазами. Прежде чем погрузиться во тьму беспамятства.
— Карат Долговязый. Визирь Восточной Империи, посол великого эмира, — он поклонился с должным осознанием своего положения. — Я хотел бы встретиться с Лилианом Катани. Мне сказали, что он остановился здесь.
Зеленоглазый нелюдь лениво поднялся из кресла:
— Кэртис Эро. Главнокомандующий восками Черной Ложи. Лилиана нет сейчас. У него появились дела в городе.
Воин вздохнул и убрал надменность из своего обращения, он тоже был наслышан о собеседнике:
— Мой корабль завтра с утра отбывает обратно В восточную Империю. Я надеялся увидеться с этим юношей.
Оборотень приглашающе махнул рукой в сторону второго кресла:
— Я не знаю насколько Ли задержат его дела, но судя по всему, вы хотите узнать подробности смерти Тамиры Катани, чтобы доложить об этом её отцу — великому эмиру?
— Это одно из желаний, — согласился визирь, усаживаясь, и вытягивая свои длинные ноги. — Но мне было бы интересно пообщаться с её сыном поближе. Столько противоречивых историй я услышал о Лилиане Катани за последние сутки.
— Понимаю, — задумчиво кивнул Кэртис. — Ну пока его нет, я могу развлечь вас светской беседой. Все-таки некоторое время я путешествовал с ним. И на похоронах королевы тоже присутствовал. Эмир может гордиться дочерью — она воспитала совершенно необычных сыновей, и это касается не только Лиани, но и его братьев. Заказать вина?
— Было бы весьма неплохо, — кивнул визирь.
Я открыл глаза и взглянул на двоих, что стояли у постели. Куда судя по всему притащили меня, когда приступ чуть спал.
Серо-зеленые глаза смотрели на меня со странным смешанным чувством. И я не мог понять, что же там, в глубине этих глаз.
— Ты убил, — спокойный голос.
— Да, — хрипло отозвался я. — Её имя было Мира.
Девушка рядом вздрогнула всем телом.
— Ей не место в чертогах Лейлы, — прошептал я.
— Кто ты?
— Он — жрец богини Ночи и Охоты, — за меня ответил лорд Олег. — и победитель Танца со Смертью.
— Он?! Но он же... так молод?!
Я не смог удержаться, рассмеявшись, хотя это окончательно лишило меня всяких сил. Сейчас я напоминал себе беспомощного котенка.
— Мира — это та девушка, которая бросилась под твою стрелу? — тихо спросила эта голубоглазая.
Я кивнул.
— Из-за этого тебя терзает такая боль?
Я снова кивнул.
— Это что-то связанное с твоей религией, и поэтому Лорд Олег не может тебя излечить?
И снова я мог лишь кивнуть, подтверждая.
— Твоя религия жестока.
И я опять киваю.
А жрец за её спиной стоял, и уголки его губ слегка подрагивали, сдерживая улыбку. И увидев эту улыбку, я внезапно решился:
— Мою боль можно излечить.
— Как?! — её горячность опахнула меня теплом.
— Принеся в этот мир, новую жизнь взамен той, что взял, и в которой возродиться душа невинно убитой, — тихо ответил ей "Лорд Олег".
В этот раз я даже кивать не стал.
— Я... я не понимаю... — её растерянность была настоящей. — Как он может это сделать?
— Не как, — мягко ответили ей. — А с кем, не каждая может подойти. А теперь, Мира, оставь нас наедине с нашим гостем. Ему нужен отдых, а у тебя, насколько я знаю, есть свои дела.
Она покорно кивнула и вышла, явно раздумывая над услышанным.
Я помолчал, и лишь когда её шаги затихли где-то далеко, прошептал:
— Так это правда?
— Что? — он улыбнулся уже открыто.
— Что Совираг предпочитает путешествовать среди смертных?
Он рассмеялся:
— Да, ты такой, как тебя и описывал Доэр. Быстро обнаруживаешь истинные личины богов.
— Это, наверное, из-за Лейлы, — тихо ответил я.
— Скорее всего, — кивнул он. — Но не только. Любой из богов был бы рад сделать тебя своим жрецом. Есть в тебе все необходимое для этого. Хотя Целителем, например, ты бы не стал. Но вот другим моим ипостасям вполне бы подошел.
— Почему вы вмешались?
Темно-русая бровь взлетела в искреннем удивлении:
— Я не вмешался. Я лишь подтолкнул одну сердобольную девушку в нужном направлении. Лейла была бы очень расстроена, если бы узнала, что ты корчишься в приступах боли. А рядом никого нет. Сейчас она слишком девочка. Совсем как в старые добрые деньки, до того как она стала одной из прекраснейших и опаснейших богинь Эмира.
Я кивнул:
— Не совсем понимаю, но все же... спасибо.
Он подошел к двери:
— Теперь спи. Приступ сегодня не повторится.
— Зачем вы сказали Мире, как меня излечить? Она вряд ли на это решится.
— Затем, что она спросила, — ответил мне великий бог и вышел за дверь.
Темнота опустилась на эту небольшую келью. И я понял, что действительно очень хочу спать.
И я погрузился в сон с сероглазой девушкой, танцующей на мостовой Мигара со мной Танец Смерти.
Проснулся я внезапно из-за изучающего взгляда кого-то постороннего. Внимательный, задумчивый, но не враждебный...
Я медленно открыл глаза и встретился с голубым решительным взглядом Миры. И какое-то безумное мгновение на её месте стояла ТА другая Мира.
— Что-то случилось? — тихо поинтересовался я.
— Да, — ответила она. И подошла ближе.
Девушка стояла возле моей постели в одной тонкой ночной рубашке. — Я — целитель. Я не могу позволить тебе так мучиться, когда у меня есть лекарство.
Я приподнялся на локте:
— Ты понимаешь, о чем говоришь?
— О да, — она все же покраснела, не смотря на свою решительность. — И я ведь подхожу, не так ли? Иначе бы ни ты, ни Лорд Олег не сказали о такой возможности мне.
Я медленно кивнул. Действительно. Получается, мы тонко манипулировали этой девушкой? Или даже совсем не тонко?
Она вздохнула:
— И потом я очень давно хотела иметь ребенка. Даже если у него не будет отца.
Голубые глаза смотрели на меня решительно и выжидательно. Я протянул руку и коснулся её мягкой щеки, потом рука скользнула дальше, зарываясь в короткие пряди солнечно-золотых волос.
В её глазах неожиданно вспыхнуло смущение, и я с тихим смешком притянул её к себе, зарываясь лицом в волосы.
— Ты прекрасна, Мира. Мне нравятся твои волосы.
— Правда? — прошептала она. — все думают, что я болела, но на самом деле мне показалось, что так мне лучше.
— Так действительно очень хорошо, — серьезно отозвался я, развязывая завязки на её ночной рубашке.
— Ты — странный. Никогда таких, как ты, не встречала.
— Значит, я могу надеяться, что ты запомнишь меня надолго?
Её тело оказалось таким хрупким, кожа почти светилась в темноте. Мира была невинна, это чувствовалось в каждом её движении. Но она была полна решимости. И готовилась к боли. Но боли не будет. Я был не только Убийцей. но и Любовником. Я не мог позволить этой красавице, которая отдавала мне всю себя сейчас, испытать даже крупицу боли. И поэтому я полюбил её сейчас всем сердцем. Только она существовала в этом мире. Моя любимая, моя жизнь. По-другому, жрец Лейлы дарить любовь не умел. Я собирался подарить ей такую любовь, которую мог подарить только я сам. Цветную и сияющую. Потому что она была достойна её.
