— Не признали, Ваша Светлость?
Рокар узнал именно голос. Мужской вариант голоса королевы. Те же обертоны, только вот у Тамиры Катани никогда в интонациях не сквозило таким ледяным холодом.
— Принц Лилиан?!
— Надо же, помните, — по-птичьи наклонил голову, изгнанный принц. — Это было бы приятно, если бы мы в прошлом были с вами хорошими друзьями. Однако вы слишком много времени проводили в обществе короля Регила, так что наше знакомство можно было назвать шапочным.
— Что принц Мирейи делает среди этого сброда?! — возмутился герцог.
— Герцог! — сапфировые глаза удивленно распахнулись, выражая почти детское недоумение. — Разве не вы в свое время говорили королю моей родины, что мне место именно среди отбросов общества? Можно сказать, я последовал вашему "доброму" совету, а теперь слышу укор в ваших словах! И, кстати, я тут неплохо прижился. А, ребята? — он повернулся к пиратам.
Одобрительный рев был ему ответом:
— Принца любят, — Сиган улыбнулся пленникам. — Он у нас вместо талисмана. А как обращается с луком, просто залюбуешься. И канониры наши в него по уши влюбленные ходят — он с пушками, как с любовницами обращается. Думаю, ваш король сильно бы удивился, узнав некоторые увлечения своего бывшего наследника.
— Герцог, — в разговор снова вступил принц Лилиан. — У меня к вам небольшой личный разговор. И несколько пунктов счета. Вам предстоит его оплатить.
Его улыбка начала сильно походить на оскал. Рокар побледнел, как полотно. Он никогда не принимал всерьез старшего сына Регила, хотя тот в пьяном угаре и говорил иногда о сапфировых глазах, которые несут смерть. Герцог никогда не понимал, как такой диктатор, как король Мирейи так долго терпит это недоразумение возле себя. Похоже, отец ее представлял, насколько его сын полон сюрпризов.
И Рокар внезапно припомнил несколько моментов, когда за ним внимательно наблюдали синие глаза юного принца. А особенно тот день, когда он предложил поохотиться на пантеру, которую своему первенцу подарила королева.
— Ли, я думаю, герцог подождет, — на плечо лучника легла ладонь его капитана. — Меня ждет увлекательный поединок с капитаном Караном. Ты проследишь, что бы все условия этой сделки были соблюдены досконально?
Тот словно забыл о своем пленнике:
— Конечно, мой капитан.
Он был отличным воином и опытным к тому же. Сиган стоял напротив него, и выглядел почти неприлично молодым. Но он был гибким, словно ива, и на его стороне была уверенность. Он, наконец, нашел достойную душу.
Капитан не был невинной жертвой, на его руках и душе скопилось достаточно крови и греха, однако все это способствовало его возможному превращению.
Я наблюдал за боем вместе со всеми, однако не забывал отслеживать и пленников, которых тоже захватил поединок. И только герцог сверлил меня тяжелым взглядом. В отличие от остальных его судьба была уже решена.
Я вслушивался в звон клинков над палубой "Быстрого" и погружался в воспоминания.
— Ли, ты вырастешь и станешь сильным. Очень сильным, — склонялась надо мной мама. — В тебе не только отравленная сила Катани, но и сила твоего деда, моего отца. Регила не было рядом, когда я родила тебя и имя я выбрала тебе сама. Я дала тебе все, что смогла, по брачному договору я имела на это право. Твой отец отплатил нам обоим жестоким унижением.
И теперь я заклинаю тебя, сын мой, отомсти за нас обоих. Отца убивать — великий грех. Кровь потом скажет свое слово. Но я знаю так же, что у тебя бездонные глаза, дна которых с некоторых пор даже я не могу увидеть. Об одном прошу, если твой путь пересечется с этими людьми, убей их.
И она шептала мне на ухо имена. А я молчал и запоминал.
Она была младшей дочерью повелителя Восточной Империи, великого султана. И она не знала, какое чудовище должно быть её мужем. Это был политический брак.
Мама часто рассказывала мне о своем отце. И в её рассказах, он всегда представал благородным воином и мудрым правителем, совсем не похожим на Регила.
Однако меня всегда грызло сомнение, потому что этот великий и благородный человек отдал свою дочь на заклание. Я не мог понять, зачем и за что.
Лишь однажды я услышал список имен, с историей о каждом. И эту страшную исповедь я не забуду никогда.
Я поклялся, что выполню просьбу матери. Все двенадцать человек из этого списка умрут. Рано или поздно. Дориар Рокар был в этом списке.
Одобрительный громогласный рев команды и стон ужаса пленников заставили меня прийти в себя.
Капитан захваченного нами судна, лежал на палубе "Быстрого", а в его глазах гасли растерянность и глухая тоска. Он проиграл. В его переносице, войдя по самую рукоятку замер, нож Сигана. Сам пират задумчиво разглядывал тело. В наступившей тишине, его речь прозвучала прощальной панихидой:
— Хороший был моряк и капитан своего корабля. Он подарил мне свою душу, и я просто не могу не отблагодарить его за это. Я сделаю ему прощальный подарок: отпущу всю его команду, как он и хотел.
Я улыбнулся, Сиган продолжал удивлять меня. Лейла не зря обратила на него свой взор. Её нынешняя почти вкрадчивая тактика разительно отличалась от той, которую я вычитал в хрониках. И что-то мне подсказывало: пирату уготована в её планах весьма не простая роль. Впрочем, как и мне самому.
Я повернулся к герцогу. Сиган получил душу для дракона, я тоже хотел заняться своим подарком как можно быстрее.
— Часто моя мама сильно болела, после особо тяжелых дней внимания Регила, — задумчиво просветил я Рокера и сломал ему правую руку. Он стиснул зубы, собираясь выдержать все без единого крика. — Но в эти часы, которые она проводила в постели, она рассказывала мне истории об обычаях своей родины.
Я сломал ему вторую руку.
Он почти терял сознание, но молчал:
— Понимаете, Ваша Светлость, в Восточной Империи за то, что более низкого ранга мужчина оскорбит свою госпожу, его лишали языка. А вот за попытку обесчестить, там скармливают собакам. В зависимости от тяжести преступления, разные виды казни. Это у нас: повешение, отрубание головы, четвертование и сажание на кол — это пик жестокости. На востоке список казней и пыток боле разнообразный.
Собак, к сожалению, я сейчас найти не могу, зато у нас есть акулы. Думаю, они могут послужить неплохо заменой.
Из его прокушенной губы потекла кровь, а глаза остекленели от боли и ужаса. На щеках проступили красные пятна.
— Ты отнесся к своей королеве, как к дешевой девке, которой можешь задрать юбку по своей прихоти. Посмел поднять на неё руку и оскорбить. За каждое из этих преступлений ты должен был бы заплатить своей жизнью. Однако есть еще кое-что... — я наклонился к его уху. — Я ведь могу и отпустить тебя. Однако, в этом случае, я сделаю так, что Регил узнает очень интересные факты о его проигрыше королевству Лисан. Как думаете, герцог, король простит Вам продажу секретной информации врагу? Ты был одним из его ближайших друзей, знаешь ведь, как он обходится с БЫВШИМИ друзьями? Измена королю, чем не повод разжиться прекрасными охотничьими угодьями.
— Паскуда! Ты не мог знать! Никто не знал! Тебя только тряпки и балы интересовали!
— Я думаю, вы уже поняли, что немного неправильно оценивали мою фигуру на этой шахматной доске, — я выпрямился. — Большой ошибкой было не замечать меня.
Я достал из-за голенища сапога нож и прочертил на его обнаженной груди две глубокие полосы, повернулся к двум матросам, что держали веревки, и скомандовал:
— Опускайте.
Когда Рокар скрылся за бортом корабля, и послышался глухой шлепок о воду, Сиган, который наблюдал процесс экзекуции, поинтересовался:
— Не слишком ли, Ли? Пытки не по части жрецов Лейлы.
Я качнул головой:
— В этом ты прав. Я люблю проливать кровь, но работа палача отвратительна. Однако есть пара моментов в этом деле. Я не только жрец Лейлы, я еще и сын своей матери, а она жизнь положила на алтарь Мирейи. Если бы не она, погибло бы намного больше жителей нашей страны, чем, если бы её не было. Королева всегда говорила мне, что долг перед своим народом превыше всего. Я казнил его не как последователь своей богини. Я казнил его, как принц Мирейи, пусть и изгнанный из своей страны. Моя миссия не только — возродить культ Лейлы, но еще и освободить свою страну от тяжелого гнета короля-тирана.
Он вскинул бровь:
— Такое я слышу от тебя впервые.
Я горько улыбнулся:
— Как не крути, а королевская кровь течет в моих жилах, и я слышу её зов. Ты знаешь, возможно, я скоро покину "Быстрый". Что-то подсказывает мне, что пора возвращаться...
В этот момент раздался громкий протяжный крик, который очень быстро захлебнулся.
Сиган помолчал и медленно кивнул:
— Я, кажется, все-таки тебя понял, Ли. Ты иногда чем-то напоминаешь мне моего старшего брата. А он всегда утверждал, что кровь правителя всегда заговорит в том, по чьим жилам она бежит. И тогда не отвертеться...
— Твой брат — мудрый человек, — кивнул я.
— Этот герцог — первая ласточка из дома?
— Похоже, что так. Полтора года мои пути не пересекались с Мирейей. Время близится...
— Н-да,— вздохнул он. — Такой пират пропадает. Ребята расстроятся.
— Ну я еще не ухожу, — усмехнулся я. — Кстати, у меня предчувствия, что мы вернемся в порт все же с богатой добычей.
— Это почему? — заинтересовался он.
— Корабль на горизонте! — крик смотрового ответил за меня.
— Кажется, нам не придется тащиться за кораблем для команды Карана, — подмигнул я своему капитану.
— Кажется, ты прав, — улыбнулся он.
Глава четвертая. Возвращение.
Я сидел за единственным свободным столиком в одиночестве и пил какую-ту бурду, которая вроде как должна была меня взбодрить. Эта таверна была одной из самых приличных на Пиратских островах, и любой пират знал, что по прибытию в порт "Быстрого", именно здесь останавливался его капитан. Здесь всегда для него держали не меньше двух комнат, так как с некоторого времени я тоже предпочитал останавливаться здесь, а не оставаться на корабле. Нужно было привыкать к суше.
В данный момент, я уже третий час сидел и ждал Сигана. Мы прибыли поздно ночью, и я еще не совсем пришел в себя. Однако мой капитан уже рано утром развил бурную деятельность, вытащил меня из постели, усадил за столик, приказал есть завтрак и ждать его. Прошло уже три часа с момент этого события. Завтрак был съеден, я окончательно проснулся и подумывал сходить умыться и привести себя в порядок. Но этот псих мог вернуться в любой момент и закатить натуральный скандал на потеху присутствующим, словно сварливый муж. Он уже пару раз мне такое устроил. Слухи потом по островам поползли один невероятнее другого. Даже ставки делались, кто из нас в парочке ведущий. Я бесился, а пират жмурился от удовольствия, резонно замечая, что если я, как принц Лилиан был источником всевозможных слухов и пересудов, то пирата Лиана это точно не должно волновать. Я бурчал, но приходилось смириться, так как понять для чего он это делает, я не мог. Скорее всего, просто развлекался.
— Эй, молокосос, освободи место, — грубо и громко рявкнуло откуда-то сверху.
Я лениво поднял голову, по-моему, в этой таверне все прекрасно знали, кто я такой и не рисковали тревожить, но похоже, эта громадина не входила в круг посвященных.
Вокруг затихали разговоры, и множество любопытных глаз уставились в нашу сторону. Все любят зрелища.
Надо мной воздвиглась настоящая гора мяса. Огромный, заросший волосами и очень вонючий матрос. Я сморщился. Сальные волосы неопределенного цвета свисали из-под черного головного платка, светлые глаза под нависшими бровями выражали явное неудовольствие. И, кажется, у него невыносимо болела голова. Я бы может даже посочувствовал, но из-за Сигана я потерял три часа здорового и крепкого сна, не умылся и не накрасился, а главное все время сидел за этим столиком, как дурак. Гроза морей, явно только сошла на берег. За его спиной маячило четыре наглых морды... нет, три наглых и одна испуганная. Похоже, этот знал, с кем связывается его предводитель, но протиснутся вперед, и предупредить уже не успевал.
Вариант освобождения места даже не рассматривался.
— Чего вылупилась, красавица? — громада придвинулась ко мне ближе, уже не просто нависая — давя. — Может, я тебе не нравлюсь?
— Не нравишься, — откровенно сознался я. — И воняешь ты хуже некуда. И рожа у тебя страшная.
Волна тихих смешков прошлась по таверне, публика разогревалась перед зрелищной дракой.
Громада набычилась:
— А кто тебя спросит, нравится тебе или нет, если прямо сейчас тебя на этом же столе и разложу, а, принцесса?
— Горак! Не надо! Это же.. — пискнул где-то за его спиной испуганный.
— Заткни пасть, — рыкнул назад Горак, даже не оглядываясь. — Мне плевать, чья это шлюха. Он нарвался и точка! Будут претензии, пусть идут ко мне!
Я задумчиво созерцал это чудо природы. И настроение стремительно улучшалось.
— Эй, Горак, — широко улыбнулся я. — Тебя как убить? Зарезать или просто тупо забить табуретом? Принцессу, я так и быть приму за комплимент, а вот шлюха на это явно не тянет, значит — прямое оскорбление. Причем именно это слово склоняет меня к убийству табуретом.
— Это ты-то?! Меня?! Табуретом?! — искренне удивился пират. И я прекрасно его понимал.
Но азарт уже перекрыл голос рассудка.
Я оперся на столешницу руками, и резко подпрыгнул. Каблук сапога резко вонзился Гораку в переносицу. И великан, взвыв, резко упал, как подкошенное дерево. В следующее мгновение мой табурет разлетелся в щепки от соприкосновения с его головой. Я немного растерянно посмотрел на обломок ножки в своей руке и покачал головой. Этому хоть бы хны. Он только моргнул и перестал стонать.
— Надо же, — недоуменно пробормотал он. — Голова прошла.
— Рад был помочь, — ехидно отозвался я.
Его свита, набычившись, двинулась прямо на меня. Испуганный схватился за голову. И тут в самый разгар начинающегося веселья, раздался голос Сигана:
-Что, воспитываешь пиратское общество?
Он бесцеремонно уселся на уцелевший табурет. Я пожал плечами:
-Этот парень ко мне приставал.
-О, — Сиган сочувственным взглядом окинул фигуру лежащего пирата, — Тебе повезло, что ты до сих пор жив. Принц, к сожалению довольно большого количества народа, на дух не переносит подобных поползновений.
Пират мигнул, и на его лице внезапно появилось выражение, которое можно было бы назвать почтением:
-Капитан Сиган? Я искал вас.
-И зачем? — Сиган понюхал содержимое моей кружки и махом вылакал половину, я даже вздохнуть возмущенно не успел.
-Я отличный канонир и хотел бы наняться на ваше судно. Раньше я служил Войту с "Белого дракона", был канониром на "Звезде удачи"...
— Неплохие рекомендации, — кивнул мой друг. — Только почему ты все это рассказываешь лежа? Ноги отнялись?
Я фыркнул:
— Вообще-то, это результат воспитательного процесса. И только не говори мне, что мы действительно возьмем эту гору вонючего мяса на корабль, — остатки табурета рухнули рядом с головой незадачливого матроса.
