И все-таки оборотня насторожил цепкий взгляд одного из стражей, которым тот окинул Лилиана и его лук, который в отличие от Синего Пламени не был "живым" оружием и поэтому его невозможно было спрятать.
Что-то тревожило оборотня, но он никак не мог выудить из своего сознания, что именно. Разговор о танцах и турнирах немного отвлек, но когда Лиани замолчал, тревожное чувство снова вернулось. Странно, но его отголоски появились, когда они пересекли границу Прибрежных королевств, только они были настолько неявными. Что Кэртис не обращал на них внимания. Да и история с Пирисом позволила предполагать, что его тревога касалась именно этого ублюдка. Однако, каждый раз, когда они въезжали в новый город, тревога усиливалась. И в Мигаре, оборотень уже не мог игнорировать это чувство.
— Лиани...
Но ответом ему было тихое сопение. Жрец незаметно уснул, утомленный городской суетой и поиском гостиницы. Да и после Пириса, он толком не отдыхал, словно стараясь уйти от города, где был казнен воин Роя, как можно дальше.
Темный сел на постели и только покачал головой, разглядывая красивое лицо своего спутника. Сейчас оно ничем не напоминало ни холодного, но изнеженного принца Лилиана, ни яростного жреца своей богини. На подушках дремал усталый юноша. Кэртис заметил, что у него наметились тени под глазами. И это была не только физическая усталость. Последние годы для него были полны событий и ни единой передышки, да и до этого — постоянная борьба за выживание.
— Ты прав, — тихий девичий голос застал темного врасплох. — Ему требуется отдых.
Богиня обнаружилась в ногах своего жреца. Она сидела, скрестив босые ноги, и печально разглядывала Лилиана.
— Но заставить его отдохнуть будет не просто. Он не знает, что это такое. Для него есть только постоянное движение.
Кэртис вздохнул:
— Великая госпожа, я ведь так и инфаркт мог заработать.
— Ты заработаешь, как же, — бросила недоверчивый взгляд в его сторону девочка. — Послушай, темный... Я знаю, что ты стал ему хорошим другом, и я только приветствую эту дружбу. Но я его богиня, а он мой Верховный Жрец. И столько всего надо сделать, с чем может справиться только он.
— Например, освободить твоего предыдущего Верховного Жреца?
— Да, — она вздохнула. — Станислав может взять на себя достаточно большой груз. Это позволит дать Ли передышку хотя бы в пару месяцев. Но если он в этот период вернется домой в Мирейю, он с головой погрузится в проблемы королевства и будет все силы тратить на помощь своим братьям.
Оборотень насторожился:
— Госпожа, что ты хочешь?
Лейла неожиданно состроила просительное выражение лица:
— Возьми его к себе в Черную Ложу.
Темный аж поперхнулся.
— Что?!
— Пусть он поживет с тобой, — терпеливо повторила богиня. — После того, как вы освободите Станислава. Он же помог вам с Пирисом, хотя ему стоило это дорогих усилий. Ли очень не любит вспоминать времена игр с Регилом, но ради тебя он это сделал.
— Ради меня? Разве это не было отдачей долга Ольгару? — попытался увильнуть Кэртис, уже понимая, что не удастся, потому что богиня была абсолютно права.
— Этой историей с Пирисом, Ольгар стал должником Ли, и он сам это признал, — богиня стала серьезной. — И ты это слышал.
— Да, — сдался Кэртис. — Госпожа, вы ведь сами понимаете, что меня не надо уговаривать. Лиани стал мне не просто другом. Он нечто, что стало для меня так же важно, как моя преданность Дэвиду.
Лейла понимающе улыбнулась:
— Он стал частью твоей семьи.
— Вот мама-то обрадуется новому сумасшедшему сыночку, — проворчал оборотень уже в пустоту.
Он поднялся с постели, подошел к стулу, на котором висел плащ Лилиана и укрыл им жреца, так как пытаться извлечь из-под юноши хотя бы покрывало представлялось невозможным.
— Что ж, думаю, мне стоит сходить разведать, что к чему здесь, — задумчиво сообщил он спящему другу. — Ну и раздобыть нам обед.
Послушный своей усилившейся тревоге, оборотень наложил простенькое охранное заклинание на комнату, когда закрыл за собой дверь.
Меня разбудил настойчивый стук в дверь. Лениво приоткрыв глаза, я некоторое время наслаждался зрелищем запертой двери, которая как раз находилась напротив кровати. Стук хотя и был настойчивым, однако не таким уж требовательным и не сотрясал дерево. В то же время явственно чувствовалось, что лицезреть постояльцев рвется не персонал гостиницы, а кто с более высоким положением.
Закончив рассуждения и уговоры себя любимого встать, я решил, что, наверное, такую настойчивость стоит уважить, поэтому все же решил встать, так как Кэртиса вокруг не наблюдалось. Видимо оборотень решил прогуляться, пока я нечаянно задремал во время нашего с ним разговора.
Обнаружив, что меня накрывает и согревает мой собственный плащ, я даже умилился такой заботе со стороны друга, однако выпутался из ткани и побрел к двери. Хотелось спать.
Едва я коснулся дверной ручки, как по ту сторону раздались приглушенные голоса. И по насмешливым интонациям одного из них, явственно угадывался мой спутник.
— Не открывает? — такое искреннее сочувствие, если бы не легкая ехидца под пушистым одеялом заботливых интонаций. — Он, наверное, решил, что стук ему снится или же просто считает, что те, кто стучат так вежливо на самом деле не собираются с ним встречаться.
— Вы один из приезжих, которые остановились здесь? — уверенный голос, глубокий, привыкший отдавать приказы и видеть, что их выполняют.
— Ну да, а у вас к нам какое-то дело? — теперь уже голос Кэртиса почти вальяжный, барский.
— Не к вам. К тому, кто находится за этой дверью.
— Ну раз он не открывает сам, я думаю. я могу передать ему ваше дело, а он уже тогда решит впускать вас или нет, уважаемый...
— Сабир. Мое имя Сабир Лиарис.
Мгновение молчания, в котором угадывалось, как меняется отношение Кэртиса к человеку за дверью.
— Я слышал твое имя, Сабир Лиарис. Оно довольно известно.
Да уж, я качнул головой. Известно. Тот, кто обошел большую часть Эмира своими собственными ногами, о ком сложили песни и сколько людей готовы убить его при первой встрече или пасть ниц в благодарности... имя этого воителя гремело по всему Эмиру. Хотя он и называл себя просто наемником. Но гений его полководческого командования был известен не понаслышке многим. Я до сих пор помню, как бушевал Регил, когда получил отказ этого человека поступить к нему на службу.
— Но я не понимаю что тебе нужно от моего друга, Сабир Лиарис. Вы вряд ли когда-нибудь встречались.
— Меня привела сюда Нить Выбора, — спокойный голос, лишенный беспокойства. — Я распорядитель Танца со Смертью, который состоится через два дня. Твой друг не собирался принять участие в турнире?
Я, наконец, шевельнулся, и потянул за дверную ручку, открывая проход.
— Лиани? — обернулся оборотень и утвердительно заметил. — Мы тебя разбудили. Паршиво выглядишь.
— Я хочу спать, — спокойно ответил я. Секунду подумал и улыбнулся. — А еще есть.
Седой пожилой воин с некоторым интересом взглянул на меня. Он был высокий. Намного выше меня. Поджарый, похожий на волка — вожака стаи, который никогда не промахивается при прыжке к добыче. Его волчьи глаза на какое-то мгновение напомнили мне Пириса, однако это ощущение очень быстро пропало. Словно его и не было.
— Что такое эта ваша Нить Выбора? — поинтересовался я у него.
— Это магия. Она приводит меня к тем, кто жаждет принять участие в турнире Танцоров со Смертью, кто достоин этого.
— Вот как? — задумался я. — Жаждут... и достойны. Значит я из таких?
Воин медленно кивнул:
— Нить Выбора привела меня к тебе, незнакомец.
— Это судьба, — внезапно улыбнулся Кэртис. — Ты примешь это приглашение? Я бы хотел посмотреть на твой танец.
Я фыркнул:
— А что мы с тобой, по-твоему, делали в первый же день нашего знакомства?
— Так то было в битве,— хмыкнул оборотень. — А посмотреть, как ты танцуешь со Смертью один на один... это занимательное зрелище. Особенно с твоим мечом.
— Лилиан Катани, — я смотрел ему прямо в глаза и успел заметить тень удивления на дне его глаз.
— Я знал одного Катани, — наконец, сообщил воин. — Только его звали Регил.
Я медленно кивнул:
— Я тоже имел несчастье его знать. Что мне нужно для того, что бы принять участие в турнире, господин Сабир?
— Сегодня вечером, на закате солнца явиться на главную площадь. С тем оружием, которое будет вашим партнером в Танце. Там пройдет регистрация участников, и вам объяснят все правила.
— Хорошо, я буду, — кивнул я и, развернувшись спиной к этим двоим, отправился обратно к постели.
— Я провожу вас, Сабир Лиарис. — учтивый голос Кэртиса и скрип закрываемой двери, прежде чем моя голова коснулась подушки, и я снова погрузился в сон.
— Ваш друг выглядит очень уставшим, — Сабир заговорил только у самой лестницы, ведущей на первый этаж гостиницы.
— Ему надо отоспаться, — пожал плечами оборотень. — Не волнуйтесь, вечером он будет совсем другим.
— Я действительно знал Регила Катани, — внезапно добавил воин. — И этот мальчик похож на него чертами лица, словно сын на отца. Но тлеющий огонь в глубине его глаз совсем другой.
Кэртис приостановил шаг и взглянул на собеседника:
— Я ни разу не слышал, что бы Лиани называл его отцом, кроме того раза, когда он произносил формулу отречения вместе со своими братьями.
— Значит в этот раз в турнире примет участие настоящий принц, — покачал головой Сабир. — Но я не слышал вашего имени, господин.
— Кэртис Эро.
— Вот как, — помолчав, произнес пожилой воин. — Я тоже слышал это имя, господин. Что главнокомандующий Черной Ложи и юный принц забыли в нашем городе?
— Мы здесь проездом. Ли требуется здоровый сон в нормальной постели, а мне надоело питаться походной едой, — обезоруживающе улыбнулся оборотень. — Мы даже не знали, что в Мигаре в разгаре праздник Танца.
— Позвольте задать вам еще один вопрос, Лорд Эро.
Тревога, которая ела темного изнутри шевельнулась, словно напала на след.
— Задавайте, Сабир Лиарис.
— Ваш друг Лилиан когда-нибудь был на море?
Кэртис перестал улыбаться, теперь он понял, почему тревога так сильна.
— Я не обещал ответить на ваш вопрос.
— Да, — согласился воин. — Но мы оба понимаем, что он не требует ответа. Пока вашего друга защищает закон праздника об участниках, но как только турнир закончится, я задам этот вопрос еще раз, уже ему самому.
— Это был риск с самого начала, — пожал я плечами, набрасываясь на еду.
Оборотень медленно кивнул:
— Так что мы будем делать? Удирать?
Я не мог ответить сразу, так как зубы увязли в восхитительном мясе, которое, наконец, попало ко мне в рот. Но я мог поднять удивленные глаза.
— Да, ты прав, — кивнул мой друг. — Они не позволят нам уйти просто так. Иначе бы Лиарис не упомянул, что повторит этот вопрос ПОСЛЕ турнира. Вся стража предупреждена, думаю, и за гостиницей установили наблюдение.
Я проглотил свою еду и улыбнулся:
— Неужели ты думаешь, я откажусь от участия в турнире, Кэрт?
— Даже в мыслях не было, — оборотень был абсолютно серьезен. — Я слишком хорошо тебя знаю.
— Тогда почему ты так странно на меня смотришь?
Улыбка Кэртиса была хищной:
— Мне нравиться смотреть, как ты ешь.
— Просто это не наша собственная стряпня, — я почувствовал себя виноватым.
— Понимаю, — хмыкнул он. — Сам, пока ты спал, наелся до отвала. Приятно чувствовать, что можно есть не только походный вариант. Ощущение комфорта и больше свободного времени — это действительно расслабляет.
— Господа желают еще что-нибудь заказать? — мелодичный голосок заставил меня поднять голову на служанку, которая замерла рядом с нашим столом. Я пораженно разглядывал чистое светлое лицо девушки. Она совсем не походила на служанок, которых я привык лицезреть. Такое невинное выражение лица и взгляд этих серых глаз в обрамлении черных густых ресниц. Почти девочка. Я выдохнул.
— Ты кто?
Она рассмеялась, прикрыв ладонью рот:
— Я — Мира, господин. Дочь хозяина гостиницы.
— Ты очень красивая, Мира, — тихо заметил я.
— Спасибо, господин. Вы тоже, — она лукаво улыбнулась. — Так вы желаете что-нибудь еще из нашей кухни.
— Еще порцию этого восхитительного мяса и кувшин вина, — кивнул я.
— Сию минуту, — поклонилась она и летящей походкой удалилась.
Я взглянул на изрядно удивленного оборотня:
— Что с тобой?
— Ну, — протянул он, — Это я хотел бы спросить у тебя. Я еще ни разу не видел такой реакции. Девушка конечно симпатичная...
Я покачал головой:
— Кэрт, я жрец Лейлы. Я смотрю глубже. Она не просто симпатичная девушка, она прекрасна. Такой чистой души я еще ни у кого не встречал.
— Хм, — он взглянул в сторону, куда ушла Мира. — Чистая душа? Я что-то припоминаю о жрецах Лейлы и Проклятье Чистой Души. По-моему даже какая-то трагическая песня была по этому поводу...
Я кивнул:
— Была. Правда я никогда её не слышал, а Лейла отказывается знакомить меня с этим творчеством, утверждая, что тот, кто написал это — был полной бездарностью.
— А суть?
Я задумчиво посмотрел на остатки мяса, оно неумолимо остывало, и вздохнул:
— Ну, знаешь в чем главная разница между жрецами Роя и жрецами Лейлы?
— Вы не приносите в жертву оборотней, — усмехнулся он.
— Насколько мне известно, приносили, — покачал я головой. — Просто не так маниакально гонялись за вами. Но ты мыслишь в правильном направлении. И те и другие практикуют человеческие жертвоприношения, как бы это не называли сами, суть не меняется. На алтаре, или в бою, но мы убиваем для своих богов. Только...
— Только?
— Жрецам Роя дозволено пытать и убивать в свое удовольствие любого, кто может попасть в их руки. Кровь есть кровь, чью бы ты не пролил, таков их девиз. У жрецов Лейлы во все времена был один запрет. Нельзя убить того, чья душа чиста. Ночь должна освещаться луной или светом звезд, пусть даже слабым. Такие как Мира встречаются раз в жизни, и не у каждого. Для бога Мрака она стала бы лакомым кусочком. Поглотить чей-то свет — это в его природе. Но Лейла — нет. Я не знаю почему, но закон касательно чистой души весьма строг.
— Значит, действительно существует Проклятие Чистой Души?
— Да. Это Боль.
— Боль? — он повторил это, правильно понимая суть слова. Именно Боль с большой буквы.
Я кивнул:
— Больше я ничего не знаю. Разве что можно искупить грех. Но для этого надо найти такую же чистую душу.
Кэртис покачал головой:
— При условии, что такие, как она встречаются раз в жизни, и что тебя наказывают Болью? Жестоко.
Я улыбнулся:
— Возможно. Но я не хотел бы, что бы такие, как Мира исчезали. Красоты станет меньше в этом мире.
— В этом ты прав, — задумчиво отозвался оборотень.
В этот момент Мира снова появилась рядом с подносом, лучезарно улыбаясь.
— О, — укорила она. — Вы так и не съели ничего без меня. Остывшее это блюдо не такое вкусное.
— Ну что вы, красавица, — Кэртис пододвинул мою тарелку к себе. — Вы угощайте этого обжору, а я довольствуюсь остывшей порцией. Мне так даже лучше, язык очень чувствительный.
