Мои родители не любили друг друга, это скорее был какой-то странный эксперимент в отношениях друг с другом. И оба они не давали друг другу никаких обязательств. Проблема была в том, что и тот и другая — весьма могущественны сами по себе и вполне могли на равных противостоять друг другу.
И как итог, не желание уступать друг другу — разразилось затяжным конфликтом. Это продолжалось очень долго. Я успел вырасти, что бы уже самостоятельно сражаться за себя и свою жизнь, но мне кажется моих родителей уже затянула эта война настолько, что они не хотели останавливаться ни за что на свете. В конце концов. Отец заключил временный союз с моим дядей. И они вдвоем нанесли матери ощутимый удар, вследствие чего я выжил, а вот моя мать... — он тихо вздохнул. — Она жива, но напоминает мне растение. Ни один целитель не мог ничего сделать. А потом было пророчество Бога-Отца.
Выполнив его, я смогу вернуть мать к жизни.
Я внимательно посмотрел на замолчавшего, и не дождавшись продолжения, вздохнул. Кажется это уже перебор. Какой он по счету?
— Ты — Сирен, сын Лейлы. Богини Ночи и Охот и Годоса, бога Морей и Океанов. Прародитель народа сирен.
+ Правда, он у меня красивый? + голос моей госпожи был полон гордости.
— Ты знаешь, — вспыхнули глаза юного бога.
— Прародитель народа сирен? — пробормотала девушка.
Я потер виски.
— Да. Эта история давно превратилась в легенду. С тех пор прошло более пяти тысяч лет.
— Сколько?! — опять эта синхронность.
— Так мы в будущем? — кто-то вскочил на ноги.
Я пожал плечами, у меня начинала болеть голова:
— Вам лучше знать.
Сирен взмахом руки успокоил своих товарищей. И его огненные глаза впились в меня:
— Пророчество гласило, что кровь первых во всем жрецов моей матери, собранная по капле от каждого в огненный кубок, станет её лекарством. Я ранил своего отца, чтобы воспользоваться силой моря. И отправился по волнам времени.
Первым был Сарагон.
Я медленно кивнул:
— Первый жрец Лейлы, поднявший культ Лейлы на небывалую высоту.
— Значит все должно получиться, — тихо произнес фиолетовоглазый.
И я потрясенно уставился на него:
— Ты и есть Сарагон.
— Верно, мальчик, — улыбнулась мне живая легенда.
Сирен слабо улыбнулся:
— Потом я нашел первую женщину-жреца.
Я перевел взгляд на девушку:
— Лирия.
Она смущенно кивнула, улыбаясь.
Я застонал и схватился за голову:
— Кэрт. Я их правильно понял?
— Думаю да, — задумчиво отозвался темный. — Сила пророчества перекидывает их всех в нужное место и время, что бы собрать доноров вместе. Так что неудивительно, что они попали сюда. Все самые уникальные жрецы Лейлы за прошедшее время. И ты вписываешься в их плеяду, словно четко попадая в нужное место. Насколько я помню, еще ни один жрец Лейлы не становился её Верховным Жрецом в четырнадцать лет?
— Это правда? — тихо поинтересовался у меня сын моей госпожи. — ты действительно так молод?
Я медленно кивнул:
— Правда. Мне всего двадцать пять лет. Теперь я понимаю повеление Лейлы помочь вам.
— Ты должен отправиться с нами за последним жрецом, — возбужденно вскочил на ноги Сирен.
Я заинтересованно склонил голову:
— А какой он должен быть?
— Пророчество гласит, что это будет Первый Верховный жрец Лейлы на морском просторе, — тихо ответил бог. — Я не знаю, сколько временных потоков нам нужно будет пересечь, ведь для этого Годос, мой отец, должен перестать существовать. Никто не может кроме него входить безбоязненно в морские воды.
Я покачал головой:
— Вот почему мы отправляемся в Вайгал. Теперь мне понятно это тянущее чувство необратимости.
Кэртис хмыкнул:
— Я правильно понимаю, что там ты рассчитываешь встретиться с Сиганом?
— Нууу..
+ Он будет там + шепнул голос в моей голове.
— Он будет там, — повторил я и улыбнулся сыну Лейлы.
— Кто такой Сиган? — но я по глазам видел, что он уже догадался, просто не смея поверить своей дикой догадке.
— Пират, — поднялся я на ноги. — И первый жрец Лейлы на морских просторах. — поднял на них глаза и уточнил. — Верховный Жрец Лейлы на море, так же как я Верховный на суше.
Глава тринадцатая. Гости из прошлого
Их было семь. Семь жрецов Лейлы, чья кровь требовалась для огненного кубка с лекарством, способным излечить богиню. Нашу богиню.
Первый жрец Лейлы, ставший Верховным, сочетая в себе обе ипостаси служения; тот, кто распространил Культ Лейлы на половину континентов Эмира — фиолетовоглазый Сарагон. Необычный цвет его глаза воспевался в легендах, как особый знак расположения богини.
Первая из трех за всю историю служения Лейлы — женщина Верховных Жрец — солнечная, золотоволосая Лирия, с невинной улыбкой и черной душой убийцы.
Первый служитель Лейлы, которому она даровала свою силу в первое свое явление на Эмире, маг и воин — Лайл. Спокойный, рассудительный. В отличии от остальных, его лицо не отличалось красотой, как это любит наша госпожа, но было в нем что-то... настолько притягательное, что я понимал Лейлу и её выбор. Насколько мне было известно, его она удостоила особой почести. Он был, пожалуй, единственным жрецом Лейлы, кто испытал жаркие объятия страсти самой богини. И сейчас он путешествовал для того, что бы спасти любимую женщину, а не повелительницу.
Первый Верховный Жрец Любовник — голубоглазый Тир. Гибкий, яркий и совершенно сумасшедший. Он способен был очаровать даже дерево. Я старался держаться от него на некотором расстоянии. Опасный, очень опасный.
Первый Верховный Жрец, уничтоживший собственный народ во имя Лейлы — молчаливый Тагар. Мрачный тип с высокомерными королевскими замашками. Ему не нравились вопросы и, по-моему, я сам ему тоже очень не нравился. В пару мгновений он вообще мне чем-то напомнил Регила.
Первый Верховный Жрец с великим талантом барда — бродяга с беззаботной улыбкой Миран.
Еще четверо сопровождающих оказались втянуты случайно, оказавшись не вовремя рядом со своими господами: мальчик-секретарь, слуга Тагара, которому тот диктовал какой-то документ в момент появления Сирена; служанка Лирии, которая в тот момент помогала своей госпоже в утреннем омовении; и две девушки-рабыни, с которыми Тир плескался в уединенной бухте.
— Ты очень хорошо знаешь легенды и песни, — ко мне подъехал Миран.
Коней мы взяли в лагере разбойников, все равно своим хозяевам они больше не требовались.
Я взглянул на барда и улыбнулся:
— Приходится. Нам больше ничего не осталось, кроме легенд и песен.
Он нахмурился:
— Неужели наши потомки не смогли сохранить ни крупицы иных знаний. Я в своем времени создал в Главном храме Лейлы одну из самых больших библиотек Эмира.
Я покачал головой:
— Нет больше храмов Лейлы. Я самый настоящий бродяга, как и Сиган. Нас обоих швыряет из стороны в сторону по повелению Богини.
Жрец подтянулись ближе, прислушиваясь.
— Что же случилось за эти пять тысяч лет? Почему моя мать отказалась от храмов? Ей всегда нравились строения в её честь. — подал голос Сирен.
Я вздохнул, вот этих то вопросов я и боялся. И все же...Для них это будущее — еще не свершилось. Они просто как бы попали в один из нужных им вариантов. Так что почему бы и не рассказать:
— Лорд Сирен... Как имя вашего дяди? Того, который подстроил всю эту историю, из-за которой вы вынуждены скитаться по времени?
— Брата Годоса, зовут Рой, — мрачно отозвался молодой бог. — Он любит кровь и его стихия...
-... Мрак, — закончил я. — Эта война станет бесконечной. Религия поклонения Рою стала довольно распространенной за последнее время. Во многом благодаря Его любимцу — Верховному Жрецу Мрака — Растину.
— Ты шутишь? — недоверчиво посмотрели на меня огненные глаза. — Рой ненавидит людей, что бы кто-то из них стал Его любимцем... не верю.
— Тем не менее, — пожал я плечами. — Видимо и в божественных сознаниях может что-то меняться, изменилась и Лейла... и Рой. Потому что именно из-за Растина, поколение назад был под корень уничтожен культ Лейлы. Все её храмы разрушены и смешны с пылью. А имя богини почти забыто.
Кони тревожно ржали, останавливаемые резкими рывками поводьев. Я придержал Призрака и обернулся. Они смотрели на меня с одинаковым неверием и потрясением. Рядом встал Кэртис, с каким-то странным чувством рассматривая гостей, кажется, эта эмоция походила на далекую родственницу сочувствия.
После повисшего потрясенного молчания, я вздохнул:
— Почему вы думаете, я так молод? У Госпожи не было ни выбора ни времени ждать еще одного Лайла, — я взглянул ему прямо в глаза. — Я то, что ей оставалось.
Кэртис внезапно фыркнул, но не успел ничего вставить, потому что детский голос возмущенно ворвался в мою речь:
— Ты говоришь глупость, Ли! Ты не все, что осталось! Ты мое сокровище! Сам не знаешь своей цены, так хоть не наговаривай на себя перед другими! Я запрещаю тебе!
На тропинке, сердито уперев руки в бока, стояла Лейла.
Сирен соскочил с коня, не отрывая взгляда от неё, сделал шаг вперед, и выдавил хрипло и потрясенно:
— Мама?!..
Она опустила руки и неловко переступила босыми ногами:
— Здравствуй, Рен. — на губах богини появилась легкая улыбка. — Прости, что сразу не показалась. Ты ведь привык видеть меня совсем другой.
— Что с тобой случилось? — выдохнул он.
— Это не важно, — покачала она головой. — Что бы ни случилось, у тебя совсем другая задача. Ведь если ты не вернешься с лекарством, меня вообще не будет. А это, — она провела руками вдоль своего тела, — Всего лишь очередной этап войны с твоим дядюшкой. Просто один из последних раундов этого противостояния был за ним.
Она посмотрела на гостей из прошлого, которые уже все стояли на коленях, почтительно склонив голову:
-Как приятно видеть вас всех вместе. Столько хороших воспоминаний.
Богиня с мечтательной улыбкой перевела взгляд на меня:
— Вот посмотри. Они все меня почитают, не то, что ты...
Я удивился:
— То есть я тоже должен стоять на коленях? Испачкать себе брюки в этой пыли и куче мусора?
Лейла хихикнула:
— Злой ты.
Я вздохнул и поинтересовался:
— Госпожа моя, а что у тебя на голове?
— Да, я тоже прежде не видел этой прически, — подал голос Кэртис.
Она крутанулась на пятке, весьма довольная собой:
— Нравится?
Волосы Лейлы впервые на моей памяти не были заплетены в косу или косы, а были уложены в красивые локоны, которые формировали на её голове что-то вроде короны, и зеленая лента перевивала все это великолепие, словно изумрудная змейка.
— Очень, — хором признались мы с Кэртом.
— Это Силико сделала, — хитро улыбнулась богиня.
— Силико? — я напряг память, знакомое имя. Потом глаза широко распахнулись. — Та сирена?!
— Ага, — радостно кивнула Лейла. — Она теперь частая гостья у Сигана. Она сама попросила разрешения помочь с прической, а так как Сиган был немножко занят в этот момент и я разрешила.
— Как интересно, — пробормотал я себе под нос.
За этим милым разговором, мы и не заметили. как один из жрецов поднялся на ноги подошел ближе. Длинные пальцы коснулись ткани платья богини, и она подняла на него свои огромные серо-зеленые глаза.
— Лайл, — и столько нежности было в её голосе.
— Госпожа моя, — с тихой тоской.
Она подняла руку и коснулась его щеки:
— Я так и не успела тебе тогда сказать спасибо. И... извиниться.
— За что, госпожа моя?
Она грустно улыбнулась:
— Ты поймешь. Потом. Просто знай, это случится не по моей воле. Думать, что ты когда-нибудь подумаешь обо мне с горечью и злобой — это всегда было для меня болью.
— Я никогда так не подумаю, — убежденно ответил он и наклонился, легко касаясь губами её щеки.
И отошел в сторону.
— Простите, мне не стоит долго смущать вас своим видом, — она подошла к Сирену и встала на цыпочки, заставляя его наклонился. — Доверьтесь Ли.
Она поцеловала сына:
— Увидимся в прошлом, Рен.
Я оглядел ошарашенных жрецов и бога и вздохнул:
— Сделаем небольшой привал?
Все ответили мне единым кивком. Опять эта синхронность...
— В какое необычное время ты живешь, Лилиан, — тихо произнес Сирен, после того, как я ответил на шквал вопросов, обрушившихся на меня на привале.
Я пожал плечами:
— Знаете, ваше время не менее интересно. Но у каждого у нас своя задача и свой долг со своим временным промежутком. Тем более то, что вы увидели сегодня, не обязательно случится в вашем будущем. Будущее для всех — это возможные варианты развития событий. Вполне возможно, что в параллельном развитии событий Главный храм не был захвачен, а Станислав, мой предшественник все-таки убил Растина в поединке.
Бог кивнул:
— Все возможно. Но даже вариант, особенно когда наблюдаешь его в реальности, производит оглушающее впечатление.
— С этим спорить не буду,— улыбнулся я.
— Хорошо, — вздохнул бог. — Тогда объясни мне еще такую вещь, как мог появиться в морях, которыми управляет Годос, которым весьма удачно манипулирует его брат Рой, подобный Сигану? Годос очень ревнив, он смывал даже мелкие поселения, которые люди пытались строить на берегу моря. Он признавал только свои Храмы...
— Все просто, — подал голос Кэртис, протягивая мне кружку с чаем. — Такого бога морей давно не существует на Эмире. Люди забыли его, а моряки и рыбаки молятся вот уже четыре тысячелетия морскому богу Сирену.
Я благодарно кивнул ему, потому что действительно уже устал рассказывать, и горячий чай был в самый раз для моего горла.
— Как это может быть?! — вскочил на ноги бог. — Моя стихия — это огонь!
И в качестве доказательства зажег на своих ладонях яркие языки пламени.
Темный кивнул, бесстрашно смотря на огонь, горящий в ладонях Сирена, и искрами расцвечивающий его рыжую шевелюру.
— Знаю. Но думаю, это придется выяснить вам самому. Легенды очень скупы на этот счет.
— Огонь и вода не совместимы, — пробормотал бог, гася огонь и медленно усаживаясь на свое место.
Оборотень ехидно улыбнулся:
— И это говорит бог.
А через мгновение мы уже втроем смеялись, чувствуя облегчение.
— Сумасшедшее время, — вытирая слезы смеха, вынес вердикт сын Лейлы. — Мать, которая выглядит как девчонка, разрушенные храмы, пираты и моряки бороздят моря, и в качестве морского бога повелевающий огнем. Да еще какие-то оборотни...
— И заметьте, мы ни слова против не говорим, — улыбнулся Кэртис. — И почему это какие-то?
— Просто в наше время их не было, — подал голос Миран. — Насколько я знаю ни в каком времени из здесь присутствующих.
— То, что вы их не видели, не говорит об их отсутствии, — наставительно заметил Темный. — Оборотни всегда существовали. Просто мы держались весьма закрытыми общинами и старались не обращать на себя внимание ни людей, ни богов. Лишь три тысячи лет назад, первые из кланов были вынуждены сдвинуть привычный порядок вещей. Оборотни существовали на скоплении островов, ныне которых уже не существует. Проснувшиеся вулканы заставили многие кланы перебираться на материки и искать себе новые пристанища. Последними с островов ушли Пантеры, фактически сразу после Безумных битв, а пятьсот лет назад, океан поглотил эти клочки суши.
