И когда она прогнулась подо мной, исходя завораживающим криком-стоном, я понял, что моя сероглазая боль отпустила меня, хотя навсегда останется воспоминание об этих глазах.
— Назови её Тамирой, — прошептал я, опускаясь рядом с Мирой. — Пожалуйста.
Она непонимающе смотрела на меня сонными глазами. Пока она еще ничего не понимала, погруженная в сладкую истому.
А я уже знал, что в глубине этой прекрасной девушки зародилась новая жизнь, и Лейла отпустила Чистую Душу из своих чертогов, выполняя желание сероглазой Миры.
Второй раз я проснулся от прикосновения к обнаженному плечу. На меня тепло смотрели серо-зеленые знакомые глаза боа.
— Тебе пора идти. Жрец Лейлы. Я присмотрю за девочкой.
Я вопросительно взглянул на светлую макушку, устроившуюся у меня на плече.
— Не стоит её будить, — покачал головой бог. — Тебе и ей будет лучше, если ты уйдешь не прощаясь. Она станет великой жрицей— Целительницей. И вы еще встретитесь в будущем.
Я бесшумно высвободился из сладких объятий, чувствуя необычную легкость в теле, и быстро оделся.
Несколько мгновений постоял над постелью, молча прощаясь, а потом снял с пальца перстень Принца Лилиана и надел его на тонкий пальчик Миры.
— Если моя дочь когда-нибудь захочет этого, — тихо попросил я бога. — Пусть она знает, что в Мирейи всегда примут с распростертыми объятиями свою принцессу и её мать.
Совираг одобрительно кивнул и вывел меня из Храма на свежий прохладный воздух, окрашенный розоватыми тонами восхода.
И я замер, увидев на ступенях хрупкую фигуру в зеленом платье.
— Госпожа?
А она внезапно поклонилась Совирагу:
— Спасибо... отец.
— Не за что, — усмехнулся он. — Ты научилась правильно просить ради этого смертного. Поздравляю, дочь.
Я ошарашено переводил взгляд с богини на бога.
Совираг улыбнулся еще раз уже мне, и скрылся в дверях Храма.
Лейла подскочила ближе и заглянула в глаза:
— Привет, Ли?
— Приветствую, Моя госпожа, — отозвался я.
— Интересный у меня отец?
— Замечательный, — серьезно отозвался я, наконец, приходя в себя.
— Теперь ты сможешь заплести мне косу? — поинтересовалась она с легкой капризинкой в голосе. — Эта совсем растрепалась.
— А гребешок, вы взяли?
— Конечно, — радостно отозвалась она, доставая из-за спины руку с зажатым в ней гребешком.
Карат с сожалением оглянулся и зашагал прочь от гостиницы. Он так и не смог дождаться юного принца. Корабль отбывал через сорок минут, и следовало поторопиться, что бы успеть в порт. Но разговор с оборотнем был довольно познавателен, хотя и чувствовалось, что тот очень многое не рассказал своему гостю.
Визирь не видел, что едва он завернул за угол, как в двери гостиницы вошел тот, кого он прождал всю ночь.
— Ты пахнешь женщиной, — Кэртис смотрел с легкой насмешкой и... затаенным одобрением. — Так вот оно какое — лечение от Проклятия.
Я пожал плечами и улыбнулся:
— Мне повезло. Не каждая подходит на эту роль. К счастью, похоже, Лейла, наконец, вспомнила, что сейчас находится в эмоциональном состоянии девочки тринадцати лет, и сумела выпросить у своего отца толику помощи, что бы разобраться с моей проблемой побыстрее. Ей тоже не выгодно, что бы я валялся с приступами, вместо выполнения своих прямых обязанностей.
— Ах вот оно, что, — задумчиво протянул Темный.
Я же с некоторым недоумением разглядывал с десяток пустых бутылок возле ножки небольшого стола.
— Тис, только не говори, что ты так за меня волновался, что выпил все это в одиночку.
Оборотень рассмеялся:
— Конечно нет, мой дорогой друг. Мы сделали это вдвоем с визирем Восточной Империи, пока ждали тебя.
— Карат был здесь?
— У него корабль отбывал с утра, так что вы разминулись.
Оборотень сладко зевнул и потянулся. — Знаешь. Я хотя и нелюдь и вина могу много выхлебать, однако этот мужик здоров пить. Мы никуда прямо сейчас не двигаемся?
Я покачал головой.
— Тогда я спать, — заявил темный.
— Хорошо, — улыбнулся я. — Тогда схожу прогуляюсь и выясню, что там с похоронами Миры. Да и с отцом её надо поговорить. Думаю, этому человеку за эти дни досталось больше всего.
— А разве не тебе? — Кэртис обернулся с некоторым недоумением, уже почти упав в кровать.
Я лишь пожал плечами и заметил:
— Сапоги хоть сними.
— Лениво, — отозвался он, зарываясь в подушки с явственным мурлыканием. — Вот если бы Ваше высочество...
— Вот нахал, — восхитился я.
— Наглость — второе счастье, — отозвался оборотень и добавил, когда я начал стягивать с него сапоги. — Третье — это когда за него не бьют.
— А первое? — заинтересовался я.
Но он уже безмятежно спал.
Правитель Натан задумчиво наблюдал, как жрец Лейлы что-то рассказывает отцу погибшей девочки, и мужчина постепенно выпрямляет плечи, согнутые горем. Потом хозяин гостиницы очень низко поклонился юноше и быстро зашагал прочь с кладбища.
— Похоже, нашего гостя больше не мучает Проклятие? — тихо заметил рядом Сабир.
— Похоже, — отозвался правитель. — Сабир, у меня к тебе будет просьба.
— Какая, мой повелитель?
— Выясни про этого Лилиана все, что только возможно. И... если есть шанс пообщаться с Сиганом, как с братом, я хотел бы им воспользоваться.
— Хотите сами во всем разобраться? — поинтересовался воин.
— Ты сам меня учил не верить всем на слово. Я предпочитаю проверять их. Слишком уж быстро наш страдающий гость снова полон сил и улыбок. И слишком невероятно то, что он говорит о Сигане. Тот никогда не желал власти. Стать королем моря... да мой младший братец будь только лазейка, бежал бы от этой перспективы без оглядки.
— Вы все еще полагаете своего брата трусом?
Правитель Мигара пожал плечами:
— Он сбежал от ответственности. Так поступают только трусы. Поэтому я хочу поговорить с ним.
Лиарис медленно поклонился:
— Я найду способ, мой повелитель.
— Спасибо.
— Мы будем задерживать Принца у нас в гостях на подольше? — поинтересовался воин после непродолжительного молчания.
— Он защищен Правом победителя, — устало отозвался Натан. — Пусть едет на все четыре стороны. Однако предупреди все близлежайшие города о возможном его появлении. Правила Мигара не распространяются на них.
— Слушаюсь.
Воин отошел в сторону, подзывая своих людей.
Жрец Лейлы поднял голову и взглянул на Правителя. Странная улыбка появилась на его губах. Он приветственно махнул рукой, и не дождавшись ответного хотя бы кивка только шире улыбнулся.
Лиарис снова подошел к своему повелителю:
— Они собираются уехать на рассвете. Принц провел эту ночь под сводами Храма Целителей.
— Значит, Целители могут излечивать даже божественные проклятия? — задумался Натан.
— Мне сообщили, что в Храм прибыл на несколько дней Лорд Олег.
— Святой Целитель Совирага?! Нашему пирату удивительно везет.
— Даже через чур, — вздохнул Сабир. — Мне доложили, что во время турнира были замечены жрецы и воины Роя. Но сразу после состязания они покинули город, не совершив ничего противозаконного.
— Не препятствуйте этим двоим в выезде. — Натан Клейорик взглянул на светлое летнее небо. — Не нравится мне то, сколько таинственного и необычного они привезли в мой город. И жрецы Роя... я правильно помню, они, кажется, не очень любят жрецов Лейлы?
Воин лишь кивнул.
Кэртис проспал целые сутки. Проснулся только рано утром следующего дня, зато с чистой звенящей головой и зверски голодным. Лиани сидел в его облюбованном кресле и грыз яблоко.
Оборотень соскочил с постели:
— Когда мы покидаем Мигар?
Жрец поднял на него сапфировые глаза:
— Как только ты оденешься.
— А завтрак?! — возмутился Темный.
— Хорошо, — уступил тот. — Как только ты позавтракаешь.
Глава двенадцатая. Между Мигаром и Вайгалом
— Ты абсолютно уверен, что не желаешь посмотреть на висячие сады Карсона? — Кэртис с легким любопытством взирал на меня.
— Кэрт, — укоризненно покачал я головой. — Это уже третий город, который ты мне предлагаешь посетить. Я не намерен рисковать. Право победителя Мигара не распространяется на остальные города и все Прибрежные королевства. Я ни на мгновение не допускаю мысли, что Правитель Натан поступил недальновидно. Известие о моем явлении в королевствах уже есть на руках у всех правителей. Я как-никак разыскиваюсь как преступник и за мою голову назначена награда в этих землях и прибрежных водах. А у меня еще дело в Пустыне. Так, что мы с тобой спокойно объезжаем все города, пока не доберемся до Вайгала. Там пополним наши запасы и двинемся дальше.
— Почему именно Вайгал? — заинтересовался оборотень. — Рядом же есть Даммар. Он ближе к пустыне, чем Вайгал.
Я пожал плечами:
— Сам не знаю. Но нам нужно будет заехать в Вайгал. Это я чувствую.
— Хм, — неопределенно отозвался оборотень. Он хотел было спросить еще что-то, но тут его взгляд замер и словно остекленел от возмущения, которое постепенно проступало в чертах его лица.
— Лиани, — очень сдержано поинтересовался темный. — Скажи-ка мне, что сейчас делает твой конь?
— Жует полу твоего плаща, — невозмутимо отозвался я, но зрелище оказалось настолько забавное, что я не выдержал и расхохотался
Призрак косил хитрющим глазом, и продолжал методично жевать ткань.
— Вкусно? — недоброжелательно поинтересовался Кэртис у коня.
Тот фыркнул и демонстративно выплюнул испорченный кусок плаща
— Ах ты...Четвероногая скотина!
На морде Призрака явственно читалось презрительно: 'Сам такой!'
Станислав задумчиво ковырялся в тарелке.
— Мой лорд?
— Да, Корал?
— Думаете, нам удастся освободиться теперь?
Мужчина сумрачно улыбнулся:
— Сейчас, когда по Эмиру снова шагают жрецы Лейлы? Конечно. Или ты предпочитаешь подохнуть в этой затхлой башне, которую уже заносит песком забвения?
Жрец пожал плечами и скупо улыбнулся:
— Просто последнее время вы как-то потускнели что ли...
Станислав отложил вилку и поднялся на ноги:
— Просто... Не знаю, Корал. Я ведь готов был уже сдаться, когда почувствовал эхо магии священного огня. Спустя столько лет, когда мы думали, что остались единственными почитателями Лейлы, узнать, что необязательно теперь удерживаться за веру и надежду, что есть кто-то, кто воплощает Её волю действием...
— Ты говоришь, как старик, — подал голос Винир. — Уставший и больной. А поэтому говорящий абсолютную глупость. Теперь, когда мы знаем, что ждали и надеялись не напрасно, постоянно веря... Разве тебе не интересно?
Станислав повернулся к слепцу, с интересом рассматривая его.
— Интересно что?
— Посмотреть своему приемнику в глаза?
— Откуда в тебе столько мудрости, Винир?
Тот пожал плечами:
— Когда ты слеп, очень многое видишь более четко, чем вы зрячие слепцы. Ты сам сказал, что твой приемник разобрался с проклятием за полтора суток. Такая длительная задержка означала, что он не знал, как освободиться от него и искал выход. И использование священного огня до этого. Ему необходима наша поддержка. Думаешь, Растин сидит сложа руки, когда культ Лейлы поднимает голову?
— Растин, — Станислав словно стряхнулся при этом имени. Глубокая синь глаза на смуглом лице загорелась яростным пламенем.
— Да, этот жрец Роя уничтожил и растоптал нас... Кто бы не был этот жрец там на просторах Эмира — у него могущественный враг. И ему потребуется три пары лишних рук. — невозмутимо отозвался Винир.
— Что ж... — усмехнулся мужчина. — Кажется, я начинаю понимать, что зря в свое время принял пост Верховного. Его надо было уступить тебе.
Слепец усмехнулся:
— Тебя выбрала сама Лейла. Так что будь добр оставь свои старческие замашки и соответствуй званию Убийцы и Любовника. Ты все еще Её жрец.
— О да, — отозвался тот. — Действительно. Вспомним план по устранению Белила?
Дверь с тихим скрежетом отворилась, впуская темноволосую фигуру в потрепанной одежде.
Жрецы одарили вошедшего одинаковыми плотоядными улыбками, но черные блестящие глаза без какого-либо трепета смотрели в ответ. Худощавый Мейдок никогда не верил в бескорыстное внимание пленников Белой Ложи. Но в тот момент, когда он понял, что от него ждут эти трое и почему с такой охотой делятся информацией, в которой отказывали Белилу, он принял правила игры. Его устраивала цена и возможная награда в конце, на которую он неустанно трудился последние тринадцать лет.
— Господа, — мягко улыбнулся он. — А у меня вам небольшой сюрприз.
— У тебя есть время присоединиться к нашему завтраку? — поинтересовался Станислав.
Юноша кивнул. Короткие пряди волос опять отросли и щекотали ему шею:
— Меня никто не потеряет еще часа полтора-два.
— Голоден?
— Я всегда голоден, — отозвался Мейдок. — Вы же знаете.
— Как поживает твой учитель? — поинтересовался Корал, подвигая к нему тарелку со своим завтраком.
Юноша пожал плечами:
— Если вы не про Белила, — тонкая улыбка скользнула по его губам, — То вполне неплохо, хотя он уже жаждет действий.
— Если он начал испытывать нетерпение, — вскинул бровь Станислав. — Тому должна быть веская причина.
— Она есть, — юный маг и по совместительству личный слуга Белила, Верховного мага Белой Ложи склонился над тарелкой.
Жрецы терпеливо ждали, пока он насытится. Мейдок был их тайным оружием и союзником. Пятнадцать лет назад, когда надежда найти выход из башни начала тускнеть, сквозь стену в их комнате прошел мальчик, плачущий от боли и обиды. Такого магического потенциала, как у этого ребенка Станислав не встречал очень давно, и, узнав историю мальчишки, постарался с остальными жрецами не только завоевать его доверие, но и сделать из него добровольный инструмент мести и возможности освободиться, благо глупость Белила им в этом способствовала. За эти пятнадцать лет они достигли многого.
Мейдок на положении личной служки и мальчика для битья Белила добился невероятных успехов и теперь похоже приближалась пора действий.
Когда опустели тарелки, и юноша благодарно выдохнул, подал голос Корал:
— Так что за сюрприз?
Черные глаза довольно сверкнули. Худые пальцы Мейдока накрыли поверхность стола. Он сосредоточился и медленно начал поднимать руку, под которой сформировался сгусток свечения. Когда высота достигла двух ладоней поперек, он убрал руку и на столешнице остался столбик сияния. Юноша наклонился и дунул на него. Словно одеяния одуванчика взлетели серебристые блестки и осыпались, исчезая, оставляя на месте только объемную фигурку.
— Знакомьтесь, — довольно улыбнулся Мейдок. — Лилиан Катани, Победитель Танца со смертью в турнирах Мигара, жестокий пират по имени Принц. Бывший наследник престола Мирейи и Верховный Жрец Лейлы.
Станислав и Корал присели на корточки, вглядываясь в миниатюрное лицо.
— Так молод, — прошептал Станислав.
Мейдок кинул:
— Не то слово. Ему двадцать пять лет, но за последние три года он успел: поучаствовать в разрушении Талига. Среди наемников слухи ходят, что он и Правитель Черной Ложи заключили какую-то Сделку. И на следующий день, город пал.
