— Надо отметить, что ты прав, — невозмутимо заметил Таши. — Но ты выглядишь, как очень привлекательное чудовище.
Я настороженно замер, косясь на некроманта... что-то я плохо помню легенды и предпочтения этих созданий, повелевающих смертью...
Тихий смешок от Итула:
— Ну, наконец-то, ты испугался, странный смертный из будущего. И ты прав, Таши нравятся мужчины.
Я грязно выругался.
А мои явно будущие попутчики на пути к Запретным Землям радостно усмехались клыкастыми улыбками.
Глава двадцать седьмая. Визиты и связи
Он задумчиво поправил гитару за спиной и поудобнее перехватил младенца на руках, глядя на Долину Запретных Земель. И раскинувшийся в ней лагерь Избранных Воинов, участников Безумных Битв.
— Ну что, неожиданный подарок судьбы, — улыбнулся он, взглянув в золотые глаза ребенка. — Ты только родился, а уже попал в самую невероятную переделку этого мира. Одно хорошо, — вздохнул мужчина. — В тебе так мало человеческой крови, и мне не нужно искать тебе няньку. Вот только имя никак тебе придумать не могу. Ну кто бы мог подумать. Что величайший поэт и бард Эмира не может придумать своему родному сыну имя?
Золотые глаза закрылись, словно трехмесячный малыш устал слушать глупого взрослого.
— Ну что ж, — заключил бард. — Тогда пошли. Мне предстоит посмотреть стоит ли вообще из всего этого делать песню. Может и без меня тут вполне можно обойтись. Знаешь, сынок, я настолько привередлив, что даже боги мне не указ со своими подарками, чтобы я писал песни на заказ.
И бард, известный под именем Ролани Бард, размашистым шагом начал спускаться в Долину, удерживая засыпающего сына на руках.
Четырнадцатилетний Тарк влетел в деревню с такой скоростью, что часовые заподозрили неладное. Тем более, что паренек, не останавливаясь пробежал прямо к дому Предводителя Клана.
Через пару минут Кадар Эро внимательно смотрел на, пытающегося отдышаться, Тарка.
— В чем дело, котенок? — Наконец, поинтересовался Предводитель, сверкнув изумрудными глазами. Его длинные черные волосы ложились на спину ровными прядями, напоминая плащ. Гибкое поджарое тело охотника, одетое в одну лишь легкую тунику, совершенно не стесняющую движений, было загорелым так, словно Кадар фактически не покидал свежего воздуха.
Мальчик выдохнул еще раз и, наконец, смог протолкнуть сквозь пересохшее горло первые слова:
— Мы были на охоте...
Предводитель прищурился:
— Если я правильно помню, ты отправился вместе с моим сыном, Тарк. И я подозреваю, что не совсем на охоту, а посмотреть на чужаков, что заполонили Долину...
Тар смутился и опустил глаза.
— и что случилось? — подтолкнул замолчавшего котенка оборотень.
— На Кагано напал дикий вепрь...
За спиной Предводителя ахнула его подруга — мать Кагано.
— Но появились два незнакомца и убили вепря! — закончил Тарк. — Кагано пригласил их в деревню, а меня послал предупредить тебя, Предводитель.
— Понятно, — медленно кивнул Кадар. — Что ж... спасибо, котенок, ты хорошо справился с заданием.
— Предводитель, — рядом показалась фигура одного из часовых,. — Там ваш сын с...
— Пропустите их, — тихо приказал оборотень. — Мой дом примет гостей.
Их было двое. В длинных добротных плащах, в которых даже можно спать на земле, если понадобиться. На головах странные головные уборы, закрывающие волосы и половину лица, оставляя видеть только сверкающие одинаковые зеленые глаза. На плечах один из них нес увесистую тушу убитой добычи, и не похоже, что ему доставляло это какое-то неудобство. Впереди незнакомцев гордо вышагивал Кагано.
Кадар напряженно смотрел, как двигаются чужаки и внезапно спросил у стоящего рядом Тарка:
— Как они убили кабана?
— Мечом, — испуганно покосился на него мальчик.
— Ты лжешь, котенок, — покачал головой Предводитель Клана.
Мальчик покраснел и опустил глаза. А перед Кадаром встал Кагано и поднял свои ясные глаза на отца:
— Они спасли мне жизнь, папа.
— Я уже слышал это, — кивнул тот.
— Они нашей крови,— тихо сообщил мальчик.
— И это я заметил, — Кадар поднял глаза на пришельцев. — Вы откроете свои лица, гости? За что бы вы не были изгнаны из своего клана, вы только что сделали первый шаг, что влиться в наш.
Они переглянулись и тот, что тащил кабана сбросил тушу на землю. Второй стянул ткань со своего лица и улыбнулся:
— Мы не были изгнаны из своего клана, Предводитель. Просто мы немножко заплутали в поисках лагеря Избранных Воинов.
— Вы участники Безумных Битв?
И когда получил подтверждающий кивок, с облегчением вздохнул:
— Вас проводят туда, но позвольте пригласить вас погостить у нас до следующего утра, я все же должен отблагодарить вас за спасение сына.
Они снова переглянулись. И кивнули, выражая согласие.
— Кагано, — Кадар строго взглянул на сына. — Иди, успокой мать.
— Хорошо, отец.
Когда мальчик скрылся из вида, прихватив своего друга Тарка, оборотень снова взглянул на чужаков:
— Я Кадар Эро, предводитель клана Обращенных Пантер. Могу ли я узнать имена своих гостей? И клан, к которому вы принадлежите?
Они оба, несомненно, были из кошачьих. Но каких именно: Львы? Пумы? Песчаные коты? Много кланов ушло из Запретных Земель, в поисках иного пути...
Более старший чуть склонил голову и глухо ответил:
— Я Кэртис Эро из клана Пантер, а это мой младший брат Эрик Эро так же из клана Пантер...
— Что?!.. Как это возможно?!.. — вырвалось у Предводителя.
Зеленые глаза чужака внимательно взглянули ему в лицо, и прозвучал ошеломляющий ответ:
— Мы оба — сыновья Кагано Эро из Клана Обращенных Пантер и Наэль Тани из Клана Истинных Пантер.
Второй весело сверкнул глазами:
— Так что здравствуй... дедушка.
И это не могло быть ложью, потому что Кадар явственно ощущал нити родства с этими двумя.
— Как это возможно?..— повторил он, чувствуя, что сходит с ума.
Тот, что назвался Кэртисом, отвесил легкий подзатыльник своему брату и ответил:
— Может, мы войдем в дом, и мы вам все подробно объясним?
— И нас кто-нибудь покормит...— тихо пробурчал себе под нос второй.
Это было сказано тихо, но Кадар услышал, и эта фраза внезапно привела его в чувство.
— Конечно, — он мягко улыбнулся обоим.
'...Они никогда прежде не собирались все. Все до единого. Но не в этот раз...
Эмир был их миром, немногие желали гибели своему дому. Но именно она угрожала их миру. Они были богами Эмира, но сила, что пришла извне, была более могущественна, чем их мощь вместе взятая. Эта сила была абсолютна. Их мир был на перепутье: он должен был погибнуть или выжить, и это зависело только от тех, кто живет на Эмире. Таковы были слова посланника Безумия, готового захватить мир.
И оракулы сказали свои слова, указывая на Воинов, которые станут игрушками в руках пришельца.
Сами боги должны были спуститься из своих чертогов и смешаться с простыми смертными, что бы тоже бороться за существование своего дома. Никто не знал, какой будет битва каждого из них, и кто будет их противником. Это была потеха для Безумия, а для мира — его судьба, ибо не было сказано по какому принципу ОНО выбирает победителя.
Я — певец и бард. Мое имя Ролани, в моих жилах смешались множество кровей: драконов, эльфов, людей, даже говорят сирен. Во что я верю больше, чем во все остальное. Я брожу по Эмиру, наравне со свободным ветром, и пою о том, что другие не смеют подчас даже прошептать.
В этот раз я был призван в храм великого бога-Целителя Совирага, где передо мной предстали все боги Эмира.
Я видел Доэра Бога Справедливости и света — мальчишку с огромными серо-зелеными глазами и озорной улыбкой. Я видел Лейлу, и действительно мало найдется богинь, способных сравниться с ней по красоте, а рядом с ней стоял её злейший враг — Рой, прекрасный, как порочный ночной сон и такой же надменный. Я видел самого бога-Целителя, благородного и сурового. Я видел бога морей и океанов, который повелевает огнем, прародителя народа сирен — Сирена, и он говорил со мной от имени ВСЕХ богов Эмира.
Он рассказал мне о безумии и его посланнике, он рассказал о Запретных Землях, где живут оставшиеся, не вышедшие из изоляции оборотни, и попросил меня записать историю Безумных Битв. И если Эмир проиграет — спеть свою последнюю песню о нем. Лорд Сирен вручил мне слова оракулов, всех оракулов, полные тексты, и одарил меня даром , который был одобрен каждым из богов — мне даровали возможность...'
Мейдок поднял голову, отрываясь от текста, на пожелтевшем листе пергамента. Дэвид и Митас выглядели задумчивыми.
Темный взглянул на своего светлого коллегу и прервал повисшую тишину:
— Ты помнишь его, Митас?
— Еще бы, — кивнул тот. — Твоего отца сложно забыть, встретив однажды. И я думаю написанное тут истинная правда. Только Ролани Барду боги могли сделать такой подарок, потому что он единственный, кто осмелился спеть о КАЖДОМ из богов. Ему завидовали сирены, когда слышали его песни.
— Да, — Дэвид подпер руками голову. — Я помню его тоже. Но он никогда не рассказывал мне об этом... о разговоре с богами и их даре, о котором тут ничего нет. Может, это как раз объяснило бы, куда делся мой дорогой папочка триста лет назад. — он взглянул на Мейдока. — Где ты это достал, мальчик.
Мейдок дернул себя за прядь волос и хмыкнул на 'мальчика':
— Мне подарил его Станислав, перед самым своим уходом из Белой Ложи. Он сказал, что отрывок из дневника очень умного и талантливого человека, и что однажды мне это может пригодиться...
— Не удивлюсь, если окажется, что у этого жреца припрятан где-то более полный дневник отца, — фыркнул Дэвид. — Я всегда знал. Что он не так прост. Как хотел казаться в своей фанатичной преданности Лейле...
— Лейла сама не простая богиня, — тихо заметил Митас. — За последние пару лет, ты мог в этом убедиться.
— Да уж, — усмехнулся колдун. — Там еще что-нибудь было?
— Нет, — покачал головой светлый маг. — только этот отрывок, названный 'Эмир и Безумие'...
— Ролани не принадлежал ни богам, и силам, — задумчиво заметил Митас. — Дэвид, откуда у вашей семьи долголетие?
— Там же написано, — указал на бумагу тот. — Крови в наших жилах намешано — закачаешься... даже драконов приплетают.
— Ну-ну, — хмыкнул Митас.
— Кстати. — оживился Дэвид. — А что там с драконами? Мне разведка докладывает, что у Белой Ложи появился свой? Не поделитесь секретом, где мне раздобыть такого же?
— Размечтался, — фыркнул Мейдок. — Динар принес мне вассальную клятву без принуждения, так что дракон мой.
— Ну и ладно, — легко согласился колдун.
— Что -то ты больно весел, — прищурился старший светлый маг.
Тот пожал плечами:
— Ты сам слышал только что, что Эмир и мы исчезнем, если Безумие сочтет нас проигравшими. Однако мы все еще сидим здесь и можем рассуждать, значит все не так уж и плохо. И сами посудите, там не только весьма удачливый Лилиан, и мой лучший оборотень, но туда отправился так же Растин. А Верховный Жрец Роя, да еще такой уникальный как этот...
В общем, по-моему, компания подобралась как раз такая, которая может весьма заинтриговать это самое Безумие. И очаровать его...
— Возможно, ты прав, — медленно проговорил Митас.
Мейдок внезапно поднялся на ноги и потянулся:
— Я доверяю своему брату. И в этот раз я согласен с Лордом Дэвидом. Так что я отправляюсь обратно в свою Ложу, отсыпаться...на дворе глубокая ночь.
— Ты можешь остаться у меня... кровать широкая, — ухмыльнулся Дэвид.
— Я еще не сошел с ума, — фыркнул юноша, проходя мимо него. Тот сделал неуловимое движение, но Верховный Маг Белой Ложи ловко увернулся от подножки, и озорно показав язык, растворился в воздухе.
— Он учится, — усмехнулся Митас. — И совершенствуется.
Дэвид покачал головой:
— Пока он еще мальчишка, но когда вырастет... Это будет один из самых моих достойных соперников. Я тебе говорил, как мне нравятся перемены в Белой Ложе?
— Ты еще обломаешь об него свои зубы, Темный.
— Посмотрим.
И Дэвид остался один. Темный колдун задумчиво разглядывал свиток на столе с выцветшим текстом, и выражение его лица уже не было таким беззаботным.
— Отец...
Кирилл широко раскрытыми глазами смотрел на приближающегося отца. Мальчик буквально оцепенел от ужаса, понимая, что сейчас случиться что-то страшное. За запертой дверью слышны были крики матери и глухие бесполезные удары о дверь её кулаков.
— Маленькая дрянь, — глаза короля были бешенными. — Ты как посмел!..
Юный принц всхлипнул, размазывая слезы по щекам:
— Но я хотел быть таким же, как Ли!
Ударом тыльной стороны ладони его отнесло стене. Мальчик испуганно замолчал.
— Твой старший брат — позор для семьи! — тяжелое яростное дыхание и мутный взгляд, словно имя старшего принца сводило его отца с ума. — И если я хоть раз увижу, что ты подражаешь этому изнеженному женоподобному существу хоть в чем-то!!!.. Ты сильно пожалеешь об этом! А что бы ты усвоил раз и навсегда... — он перешел на страшный свистящий шепот.
Кирилл с возрастающим ужасом наблюдал, как его отец начал стягивать ремень с пояса своих штанов.
Ни тот, ни другой не обратили внимания, что женские умоляющие крики за дверью больше не слышны.
Регил навис над младшим сыном, который даже плакать уже не мог, оцепенев от ужаса, когда от двери раздался чуть смущенный певучий голос:
— Отец? Извините, если помешал Вам.
Кирилл судорожно всхлипнул, когда король резко обернулся.
— Что ТЫ здесь делаешь?! — и такая ярость, что мальчик, прижавшийся к стене, только зажал себе рот руками, что бы не выдать себя ни единым звуком.
Юноша в дверях жеманно пожал плечами:
— Мне показалось. Что мое вмешательство необходимо. Кирилл начал подражать именно мне, значит я должен нести за это ответственность. И наказание должен нести тоже я.
— Что?! — шипение разъяренной змеи. Регил, какой-то шатающейся походкой приблизился к старшему сыну.
Шестилетний Кирилл дернулся было из своего угла, но его словно к месту пригвоздило взглядом сапфировых глаз. В них явственно читался приказ и железная воля, которая совершенно не сочетались с грациозными, почти женственными движениями, шелковыми нарядными одеждами и косметикой на лице.
Длинные ресницы чуть прикрыли этот глубокий взор, а когда тень ушла, это снова были вполне привычные, почти ничего не выражающие, кроме зовущего влечения, глаза принца Лилиана.
Старший принц плавным движением приблизился к королю, и жаркий шепот наполнил комнату:
— Накажите меня, отец.
Тот один движением. С нечленораздельным рыком намотал на руку длинные пряди волос своего сына, запрокидывая ему голову так, чтобы причинить максимум боли.
Тот широко раскрытыми глазами смотрел прямо отцу в лицо и очень медленно провел кончиком языка по накрашенным губам.
Король наклонился, с жадность впиваясь в губы принца.
Кирилл, что бы не закричать впился зубами в запястье своей руки.
А руки его брата, с длинными ухоженными ногтями, окрашенными в теплый золотистый цвет, обхватили их отца за плечи, с силой прижимая к себе.
