— Куда вы его? Что с ним будет? — и Юрику. — Ну, зачем ты это сделал? Пусть бы он подавился тушенкой, гад.
— Пошли! — дернул его сержант.
— Ладно, Свет, чего ты? — бормотал тот, осторожно забирая у девушки свою руку. Никакого раскаяния на его лице не было.
— Что?.. — поинтересовался прапорщик, глядя на его белый от порошка нос, — уже успел раскумариться, сволочь?
Юрик бессмысленно улыбнулся в ответ, очевидно, ему было хорошо.
— А где эта касса-то? — спросил сержант.
— Там, там! — замахали руками институтские.
— Пойдем, покажу! — заворковала Варвара Петровна и поспешила впереди них, бормоча:
— Убивец, прости меня Господи!.. сподобилась на старости лет, такое страстотерпие увидеть... — и еще что-то неразборчивое. Остальные институтские пошли за ними.
Семенов посмотрел им вслед и снял с ремня маленькую рацию.
— Славик! Славик... слышишь меня? Прием!
Рация тихо согласно зашипела в ответ.
— Короче, — продолжил Семенов, — хватай свою "Сайгу" и мой "Зауэр" и дуй сюда! Да, "помповуху" тоже захвати. Патроны?.. Картечь... да, правильно понял!.. Давай без вопросов, здесь все узнаешь! Быстрее! Нет, подожди, сперва... — дальнейшие слова были произнесены так тихо, что не разобрать.
— Что собрался делать? — тревожно оглянувшись, не слышит ли кто, спросил его Николай.
— Что, что... — повернулся к нему охотник. На лице его сияла довольная улыбка, словно он был рад происходящему. — По обстоятельствам будем действовать, браток, по обстоятельствам!
— По каким таким обстоятельствам? — прошипел прапорщик, спадая с лица. — Зачем тебе стволы? Ты что тут, войнушку собрался устроить? Ты прекращай, давай!
— Это ты прекращай!.. — лицо Семенова стало жестким. — Бздо свое прекращай! Ты что хочешь, чтоб уркаганы тебя за кадык взяли? Они могут! И, кстати, конкретно тебя любить-то им не за что! Вон посмотри на этого... — он показал на расписанное блатными татуировками тело Рыбы, и констатировал. — Хорош гусь! Такие тебя сожрут и не подавятся! Так что готовь пушку милиция, и радуйся, что я на твоей стороне. Сейчас наступит момент истины. "Калаш" твой, как? Не заржавел? — Семенов хохотнул и хлопнул прапорщика по плечу своей могучей рукой, так, что его заметно шатнуло.
Они постояли молча, закурили.
Громко топая сапогами по лестнице, сбежал запыхавшийся Слава с ружьями на обоих плечах. На ходу сдернул семеновский карабин с оптикой, протянул ему. Тот не спеша, принял, отстегнул магазин, проверяя боекомплект, и несколькими фразами обрисовал создавшуюся ситуацию. У Славы, по мере того как он слушал, вытянулось лицо, но когда начал говорить, в голосе его не было и тени сомнения:
— Что делать будем командир?
— Где, эти?
— У джипа своего трутся.
— Все?
Слава пожал плечами.
— Все вроде, пятеро там, один здесь.
— Ладно, иди в вестибюль понаблюдай. Как сюда пойдут, сразу к нам.
— Сумасшедшие... — пробормотал Николай, отходя от них. Взгляд его уперся в Майю, которая ползала на корточках, собирая в охапку, раскатившиеся по полу, продукты, и остановилась возле них, прислушиваясь к разговору. — Чего выставилась? Собирай, давай быстрей, и дуй отсюда, чертова кукла! Все из-за тебя!
Девушка медленно выпрямилась. И без того не слишком широкие ее глаза, сузились в две щелочки, а смуглое лицо побелело. Одна банка выпала из, вдруг ставших непослушными, рук.
— А вы мне не хамите, товарищ милиционер! Я между прочим не для себя... — она запнулась, от злости не находя слов, — ...старалась!
— Старательная, бля!
— И впрямь Коля, — усмехнулся Семенов, — зачем грубишь барышне?
Прапорщик в сердцах сплюнул и отвернулся.
Семенов подошел к ней, дружески приобнял своей медвежьей лапой за плечо.
— Не серчай на него, девочка, это он от нервов! Все мы тут нервными скоро станем... — он посмотрел ей в глаза. — Значит, это ты отморозка застопорила? Мелкая, а смелая! Уважаю! А если б он тебя того?
Майя растерянно улыбнулась, она не знала, что было бы, если б он ее "того". Семенов наклонился, поднял с пола банку, положил поверх других продуктов, которые она продолжала держать в руках.
— А теперь и вправду, иди дочка, спрячься где-нибудь... и эту с собой забери! — он кивнул на растерянно торчащую возле стойки Светлану.
Майя опять улыбнулась — дочка — да ему, кажется, и сорока еще нет.
Подошел Алексей Федорович, отходивший в медпункт проведать больную. Глянул на серое лицо прапорщика и ухмыляющуюся физиономию Семенова.
— Что происходит?
— Да ничего особенного! — успокоил его охотник. — Вы тоже идите доктор... и девочек с собой захватите. А мы тут постоим, побалакаем малость с народом.
— Что значит идите? Никуда я не пойду! Я что вам пацан, меня отправлять?
— Идите, идите! — тон Семенова был непререкаемым. — Вы у нас, человек самый важный! Один в медицине сечете... не дай бог, что случится, без вас никак, сами понимаете! А мы людишки простые, нам, что... Есть мы, нет нас...
— Простые, — недовольно фыркнул Николай. — Бред...
— И в правду, — поддержала охотника, Майя, вернувшаяся от стойки, куда выгрузила продукты, — пойдемте Алексей Федорович. Мне кажется, нам кое-что обсудить нужно!
Недовольно ворчащий доктор все-таки дал себя увести.
В коридоре послышались громкие голоса. Вернулись сержант с институтскими, к которым уже успели присоединиться Марек с Егором Сорокиным. Они, шумно галдя, обступили труп, обсуждая происшествие.
— Ну и чего там? — обратился Николай к сержанту, который, закинув автомат на плечо, по-партизански стволом вниз, сосредоточенно выуживал сигарету из смятой пачки.
— Ну, заперли вроде...
— Все у тебя ВРОДЕ! — прапорщик бросил окурок на пол и с ожесточением растоптал его ногой. — Ну-ка дай сюда "Калаш"... Он у тебя хоть заряжен?
— Да ладно Семеныч!.. — парень торопливо снял автомат с плеча и протянул начальнику, — чего зверишься-то? Я-то тут причем?
— Никто не причем! — Николай отстегнул магазин, поднес к глазам. — Никто не причем... — повторил он, — а все в ж-жопе! — оттянул затвор, заглянул в канал ствола. Щелкнул затвором, воткнул магазин на место, вернул оружие сержанту.
— Короче!.. Сейчас, наверно, будет разборка с "братвой". Возможно, придется пугнуть... затвором дернуть... если сильно наезжать начнут.
— Думаешь, начнут?
— Начнут, начнут, — обнадежил подошедший к ним Семенов, — куда им деваться? Авторитет надо поддерживать, — он обернулся к институтским. — Эй, ребятки! В армии кто-нибудь служил?
Илья недоуменно поднял голову. В армии? А как же, довелось ему послужить Родине в свое время. Тогда в самом конце восьмидесятых, когда он по большой несчастной любви запустил учебу и вылетел со второго курса универа, стремительно дряхлеющее государство, моментально забрило его в призывники. А Илья не сильно и парился — надо так надо. Оттрубил свои два года рядовым мотострелком в составе двести первой дивизии. Вернулся, слава богу, целым и здоровым, но с ощущением зря потерянного времени и совсем в другую страну. Восстановился в родном универе и благополучно закончил его, правда, на два года позже тех, с кем поступал на первый курс. Позже того же Марека.
Справедливости ради следует заметить, что Марек предлагал ему помощь в славном деле откоса от армии, ведь его папа — главврач урологии пользовал всех этих генералов с их простатитами. Но Илья — лопух, отказался — неудобно ему, видите ли. Поэтому Марек кандидат наук, а он так и остался младшим научным сотрудником без степени.
— Я служил, — Илья шагнул вперед, — а что?
— В "стрелке" поучаствовать не хочешь? А то все, понимаешь, мы, приезжие. Кто-то ведь и из хозяев должен тут быть. Для весу, так сказать, — Семенов усмехнулся. — Да делать ничего и не надо, просто постоишь с нами рядом, гривой покиваешь. Согласен?
Илья молча пожал плечами, как и тогда в восьмидесятых — надо так надо.
— Вот и отлично! — Семенов протянул ему руку. — Я знал, что ты согласишься. Сразу видно — парень боевой!
"Кто он такой? — думал Илья, механически пожимая могучую руку. — Десантная майка, камуфляжные штаны, непогрешимая уверенность в себе. Вон менту, аж на месте не стоится — вся плешь потная. А этот уверен, как слон. Кто он? Просто охотник? Что-то не верится... Офицер? Спецназ? Ладно, жизнь покажет, кто тут прав, а кто нет".
К ним протиснулся Марек.
— Я тоже!
— Не надо, — поморщился Семенов, глядя на его неспортивную фигуру. — Что тут, в самом деле... просто поговорим, да и все!
— Вот и я ...
— Не надо! — повторил Семенов, уже жестким тоном. — Не надо создавать толпу! Давайте-ка ребятки, расходитесь по домам. Не загораживайте оперативный простор! Вон уже и Славик бежит. Что там Славик?
— Этот... — Слава шумно выдохнул воздух и опять вдохнул, — водила автобуса, в общем, он доложил, похоже, "братве". Короче, они сюда идут! Трое. Двое во дворе остались — чего-то в фуре роются.
— Так!.. — развернулся Семенов, — К бою и походу приготовиться! Гражданских попрошу очистить помещение! Давайте, давайте, в боковой проход и на второй этаж! Да побыстрее, ребятки, быстрее!
Народ послушно потянулся к выходу из буфета. Марек вышел последним. Настороженно обернулся и поймал взгляд Ильи. Тот кивнул ему ободряюще. Во всяком случае, хотел, чтоб выглядело ободряюще.
— Я тут рядом буду. Зовите если что, мы все подскочим!
— Обязательно! — любезно улыбнулся ему Семенов. — Так, Славик, на, держи мой ствол, и иди, присядь за стойкой. Если базар пойдет совсем гнилой, высунешься оттуда сразу с двумя волынами. Понял? И ты сержант, давай туда и то же самое! Не забоишься?
Сержант, молча сухо сглотнул и пошел к стойке. Все как-то приняли, что Семенов здесь командует, и не спорили больше.
"Интересно, — думал Илья, — зачем мы тут остаемся перед "братками" почти безоружными, если не считать "Макарова" в кобуре у Николая. Он что их собрался спровоцировать?.."
Додумать эту мысль Илья не успел, в буфет, один за другим, вразвалку вошли трое.
Глава шестая
Все трое были одеты по-разному. Один в синем спортивном костюме "найк", второй в джинсах и джинсовой же рубашке, а третий в безразмерных штанах на вырост и кожаной куртке на голое тело.
— Ё-мое! — воскликнул первый из вошедших, небольшого роста, коренастый, он сразу же присел к телу убитого приятеля. — И впрямь Рыбу замочили, слышь Крюк, не насвистел водила. Во, волки!
Тот, кого он назвал "Крюком", остановился в двух шагах от тела, даже не глядя на него. Он смотрел на трех человек стоящих напротив. Нехорошо так смотрел — оценивающе. Лет ему было около сорока. Невысок ростом, но крепкий широкоплечий, под расстегнутой рубашкой бугрились мышцы. Лысая голова, суровые морщины поперек лба, глубоко посаженные голубые глаза под густыми бровями. Неприятное лицо — властное.
Третий встал за ним и немного левее — уступом. Лицо напряженное, губы плотно сжаты, руки на поясе.
— Ну и че за дела? — немного помедлив, спросил Крюк. Непонятно было, к кому он обращается, но ответил ему Семенов:
— Дела, уважаемый, в следующем: ваш приятель пытался силой завладеть общественными продуктами, грубил, опять же, женщинам. Вот на этой почве и произошла ссора... Сами понимаете, нервы у всех ни к черту, ну и... — он извиняюще развел руками, — кончилось все печально.
— Где? — спросил Крюк.
Семенов вопросительно поднял бровь.
— Где тот глистопер рыжий, — пояснил Крюк свой вопрос, — который кореша завалил?
— Он изолирован, и когда мы вернемся к людям, будет отдан под суд.
— Чего-о? — спросил, поднимаясь, тот, который вошел первым. — Какой суд? Ты мне че тут бабушку-то лохматишь? Дай мне его сюда! Я его порву, как тузик грелку!
— Остынь Гриня! — осадил его главный.
— Это никак нельзя, — улыбаясь, пояснил Семенов, — мы же цивилизованные люди... Надеюсь, вы не собирались устроить над ним самосуд?
— Ты кто такой вообще? — спросил Крюк, безошибочно уловив в его тоне издевку. — Откуда тут нарисовался?
— Это вы нарисовались, — развел руками охотник, — а мы тут были. Мы представители общественности.
— Слушай ты, общественность... — начал истерично повышать голос Гриня, — ты че нам тут трешь, в натуре? Какой, на хрен, суд? Ты че, нас провоцируешь? — он повернулся к своим, и делано-удивленно спросил. — Он че, нас провоцирует, или я что-то не догоняю?
Крюк, не отвечая на риторический вопрос своего нервного товарища, стоял, уперев немигающий взгляд стальных глаз в лицо Семенова. Тяжелый это был взгляд, даже Илье, хоть смотрели не на него, стало не по себе. Семенов, прищурившись, смотрел в ответ, не отводя глаз. Они напоминали двух боксеров-профессионалов на ринге перед боем, с их игрой в гляделки. Напряжение казалось, потрескивало в воздухе, словно рядом были высоковольтные провода. Внезапно Крюк отвел взгляд, лицо его расслабилось и стало почти миролюбивым.
— Слышь мужик, ты не быкуй, отдай нам фраерка. И мы уйдем. По-хорошему прошу.
Семенов усмехнулся.
— А если по-плохому?
Повисла пауза. "Нарывается Семенов!" — думал Илья, буквально физически ощущая оценивающий взгляд которым обшаривал их, третий молчаливый спутник Крюка. Рука его была напряжена, готовая в любую секунду нырнуть за пазуху кожанки. "Действительно, чего им бояться, очевидно, что оружие из нас имеет только один прапорщик, да и у того оно в закрытой кобуре. Балбес Коля, хоть бы расстегнул раньше..."
— А если по-плохому... — медленно протянул Крюк, начиная вытаскивать правую руку из кармана.
"Ну, все, сейчас начнется!" — подумал Илья, чувствуя, как течет по спине струйка пота.
— Стоять, бояться! — рявкнули у него за спиной, заставив вздрогнуть от неожиданности. — Кто дернется, сделаю дуршлагом!
Лица "братвы" удивленно вытянулись. Крюк достал-таки руку из кармана. В ней была смятая пачка сигарет. Вытянул из пачки одну сигарету, причем получилось это у него не с первого раза. "Волнуется, — подумал Илья, — Волнуется, не смотря на непроницаемо кирпичную рожу". Он оглянулся. Слава стоял, положив ружья стволами на стойку, направив их на "братков". Подмигнул ему — не ссы, мол, прорвемся! Немую сцену завершило появление сержанта. Он, наконец, соизволил вылезти из-за стойки. Неуверенно передернул затвор, и, помедлив несколько секунд, тоже направил свой АКСу в сторону пришедших. Этот жест окончательно убедил "братков", что расклад оказался не в их пользу. Крюк вставил сигарету в зубы и полез в другой карман.
— Стоять, я сказал! — заорал ему Слава. — Руки, чтоб я видел!
— Что ты базлаешь? — удивился Крюк. — Зажигалка! — он показал на раскрытой ладони блестящий прямоугольничек. Щелкнул колесиком, прикуривая. — Кто у вас старший? Ты мусор? Или ты? — он посмотрел на Семенова.
— Ну, допустим, — усмехнулся тот и протянул руку в сторону стойки, Слава немедленно вложил в нее помповое ружье.
— Мне кажется ты не прав, — щурясь от сигаретного дыма, сказал Крюк. — Тот придурок, косяк запорол — пацана нашего завалил по-беспределу! А вы на нас же наехали с волынами, качалово тут устроили. Словно это мы говнотерку затеяли. Не по понятиям! За косяк отвечать надо, — он затянулся, глубоко, на полсигареты. — Допустим, сейчас банкуешь ты ... но в будущем все может измениться. Догоняешь о чем я? Так что скажи своим отморозкам, чтоб быстренько спрятали пушки и извинились за то, что на людей стволы наставляли.
