Центр управления походил на тронный зал, или храм неведомой религии. Потолки, наверно, метров пять высотой. Только лепнины и люстры в тысячу свечей не хватало. Откуда же здесь взялось столько места? Иллюзия или очередной фокус с искажением пространства? Полукругом стояли кресла пилотов, вызывающие уважение своими размерами. Высокие спинки и широченные сидения. Такая мелочь как Майя, утонет в таком вместе с ручонками и с ножонками. Что же за великаны сидели в них? Она подошла к ближнему к ней ложементу. Погладила могучий подлокотник. Ладонь скользнула по ворсу обивки. Свет падал одновременно с разных сторон, и это создавало интересные эффекты — кресло словно хранило в себе тень бывшего пилота.
Девушка стояла и озиралась, пока ее внимание не привлекло мерцание в углу — одна из панелей слабо светилась. Майя осторожно приблизилась, постояла несколько минут, глядя на равномерно вспыхивающие разноцветные огоньки. Разномастные значки на серебристых дорожках, подмигивали ей как старой знакомой — пожалуй, единственное проявление жизни среди сонма мертвых приборов. Майя тщательно осмотрела работающую панель, даже попыталась заглянуть за нее, затем начала поочередно нажимать на все значки — вдруг именно так запускается тот самый темпоральный маяк. Однако ничего не происходило, огоньки все также мерцали, словно забытая гирлянда на новогодней елке. Конечно, глупо было ожидать, что сейчас все загудит, и откроется Главная Красная Кнопка, на которую стоит только нажать, как все сразу будут спасены. Но, что означает эта цветомузыка? Почему мигают огоньки? Кто их включил, и для чего оставил? Таинственный Навигатор? Но зачем ему нужна единственная работающая панель? Рука Майи дотронулась до ручки, крайней справа. Та сдвинулась со слабым щелчком. И тогда из-за тонкой решетки рядом с мерцающим огоньком донесся голос Семенова:
— Майя, ответь, — сквозь шум и хрипы к ней прорывался, такой знакомый, такой родной голос, — Ответь Майя!.. Ты слышишь меня, девочка?..
У Майи из глаз брызнули слезы. Она приникла к решетке и закричала:
— Я слышу, слышу вас! Семенов, дорогой! Василий Иванович, я вас слышу!
Ответом ей был только шорох и треск эфира.
Она дула в решетку стучала по ней сломанным ногтем — все напрасно. И когда она уже совсем было, отчаялась, опять раздалось:
— Майя ответь... Ответь Майя...
Она снова кричала в решетку. Потом, сообразив, что это динамик, она искала микрофон. Она была в отчаянье. Пока, наконец, с третьего раза или с четвертого, не поняла — это запись.
Майя потеряла ощущение времени. Она снова и снова ждала, когда раздастся этот глуховатый голос, которому она не могла ответить, но который служил хрупкой связью с бесконечно дорогими и близкими ей людьми. Она не знала, сколько прошло, полчаса или час, внезапно огоньки на панели погасли, а голос Семенова оборвался на полуслове.
— Люди, к сожалению, не властны над своей судьбой, — раздалось откуда-то из-за спины.
Майя резко обернулась.
Ну да, кто же еще. Перед ней стоял тот самый пляжный мачо. Только на этот раз он был в голубом мундире с золотым шитьем. Как на фотографии в каюте.
Значит, он и есть Навигатор? Вспомнив пляж, девушка залилась краской до корней волос — Господи, о чем я думаю?.. Ведь он же мысли читает...
— И о чем же ты думаешь? — усмехнулся красавчик.
— Вы Навигатор?
Мачо благосклонно кивнул.
— Он самый.
— Значит, вы-то мне и нужны!
— Неужели? — осведомился он с фальшивым удивлением. — Позвольте узнать, зачем?
— Эта, ваша... Амата... — заторопилась Майя, — она сказала, что у вас есть маяк. Она этот вопрос решить не может, а людей надо спасать! Она сказала, что вы можете... — Майя сбилась с мысли и остановилась. "Господи, какую околесицу несу..."
Навигатор молча наблюдал за ней.
— Там, откуда я пришла... — снова начала девушка, — с плато... там люди умрут, если им не помочь. Многие уже погибли, некоторые больны. Я даже не знаю, живы ли они до сих пор...
— Живы, — вдруг сказал Навигатор, — кое-кто, жив до сих пор.
— Кое-то?.. — обмерла Майя. — Да как вы можете, так спокойно об этом рассуждать? Да какие же найти слова, чтоб вы поняли? Вы что, не человек, что ли?.. — она осеклась под спокойным взглядом его светлых глаз. Да какой же он человек?
— Ты же выжила. Почему они не могут? — и куда подевалась давешняя томность во взгляде?
— Вы не понимаете, о чем я говорю? — у нее в голове не укладывались его жестокие слова. — Они еще живы. Вы же сами сказали: они живы! Пожалуйста, прошу, помогите им!
— Не повторяй одно и то же. Как я им помогу?
— Ну, мне же помогли!
Он развел руками.
— Тебе помочь было несложно — ты пришла сама. Медицинский отсек, по счастью, оказался исправен. Там и дел-то было... Раны оказались неглубокими. Ну, отравление, ну гангренозное воспаление, ну истощение, наконец. Пустяки, в общем. Амата вытащила тебя за несколько часов. С остальными сложнее. Понимаешь, иногда складывается так, что каждый выживает, как может и как получится... а иначе не выживает. Тебе повезло — ты справилась. Но жизнь сложная штука — нас не спрашивают, когда нам родиться и когда нам умереть...
Майя слушала его бесстрастный голос, и ей казалось, что он зачитывает приговор.
Какая же она дура! С чего она взяла, что он станет помогать? Он же все знал. Знал и ничего не сделал. Остается выяснить, давно ли он в курсе их злоключений. Неужели возможно, что с самого начала так вот спокойненько и равнодушно реагировал, да еще, возможно, посмеивался? Bдруг она сообразила — да он ее забалтывает. "Жизнь сложная штука..." — развел тут демагогию, резонер чертов! Ведь нужно всего лишь включить маяк. Как его... тенто... темно...
— Термональный! — выкрикнула она вслух.
— Темпоральный, — спокойно поправил Навигатор.
— Да какая разница? Ты прекрасно понимаешь, о чем я! — от возмущения у Майи перехватило дыхание, и она сама не заметила, как перешла на "ты".
— Понимаю, — согласился он. — И, пожалуйста, не делай из меня чудовище, — он вдруг шагнул в ее сторону, отчего Майя невольно отстранилась. — Произошла ошибка... трагическое стечение обстоятельств. В результате неверного маневра... — он помолчал, словно не зная как объяснить ей. И никак не стал объяснять. — В общем, команды не стало. На корабле исчезла вся биологическая материя. Сильные повреждения. Нестабильная работа силовой установки. Короче говоря, о присутствии людей... то есть, вас, стало известно гораздо позже. Собственно, тогда, когда ты сама явилась сюда. Во время восстановления твоего организма Амата просканировала мозг. Только после этого мы догадались поднять показания внешних датчиков и засекли ваши радиопереговоры. Мне жаль. Но, согласись, предположить такое было сложно?
Несмотря на обезоруживающую улыбку и искреннее лицо, Майя ему не верила. Сама не знала почему. Может быть, просто не хотела верить, а может, чувствовала какие-то фальшивые нотки.
Значит, теперь о ней известно все. Мало того — он видел ее, в чем мать родила.
— Не переживай, — опять влез в ее мысли Навигатор. — Это не повод для беспокойства.
— Я и не переживаю, — сварливо буркнула Майя, — Вернее, переживаю, совсем по другому поводу. Не знаю, отчего погибли твои товарищи, но, во всяком случае, сочувствую! Но мы-то тут причем? Разве мы виноваты в их гибели? А те, которые умерли здесь жуткой смертью? Они чем провинились? И вообще, как ты можешь так спокойно рассуждать о человеческих жизнях? Хотя, по твоему тону, я чувствую, тебе даже своих не жаль, тех с которыми общался изо дня в день, имел общие интересы, дела. Что уж тогда говорить о посторонних... Что ты за человек такой? И вообще, человек ли?
Навигатор неожиданно расхохотался, откидывая назад голову.
— Сколько экспрессии, сколько страсти! А ты темпераментная барышня! Рад, что не ошибся!
— Как бы тебе от моего темперамента тошно не стало! — зло огрызнулась Майя.
— Не волнуйся, — продолжая улыбаться, он поднял ладонь, словно загораживаясь от ее агрессии, — единственное мое отличие от тебя, в том, что я больше не имею физической оболочки. Но ведь человек, это не только набор из внутренних органов, костей и мышц, на восемьдесят процентов разбавленных водой. В первую очередь, это разум! Зато у меня теперь есть множество преимуществ!
Рассуждать на отвлеченные темы Майе совсем не хотелось, плевать ей на его преимущества. Однако она пришла сюда с целью спасти товарищей, поэтому следовало себя сдерживать. Он тут царь и бог — разозлится, выгонит взашей, иди тогда жалуйся звероящерам.
Стараясь не повышать тон, она спросила то, что уже спрашивала у Аматы:
— Если включить темпоральный маяк, что будет?
Он пожал плечами.
— Через пару часов сигнал примут в Центре. Еще примерно через сутки сюда явится спасательная команда. Время — деньги. Рисковать хронокапсулой такого класса никто не станет.
— Ты его включишь?
— Нет.
— Почему?
Под пристальным взглядом Майи, пилот молча подошел к одному из кресел, движения его были уверенны и явно привычны. Сел, расслабленно откинувшись. Кресло на глазах приняло его тело в себя. Девушка настороженно наблюдала. Что за спектакль? Ему же не нужно никакое кресло. Зачем кресло, если нет тела? Решил показать, что он здесь хозяин? От напряжения сводило скулы.
— Я Навигатор, — закрыв глаза, принялся говорить он. — Проход сквозь турбостратную структуру временных слоев требует большого объема вычислений. Моя задача — непосредственно участвуя в процессе, контролировать систему. Мы работали в обычном режиме, как всегда. Была моя вахта. А потом... потом остался только мой разум.
Он неожиданно открыл глаза и уставился на Майю.
— Ты наверно удивляешься, зачем я тебе это говорю? А вот зачем! Любой мыслящий объект, стремится функционировать как можно дольше. Жить хочется всем, и мне в том числе.
— Не понимаю, — не выдержала девушка, — кто тебе мешает? Живи ты себе хоть триста лет, только людей спаси! В чем проблема-то? Да тебе за спасение людей награда будет!
Не обращая внимания на ее задиристый тон, он продолжал добродушно улыбаться.
— Да, кстати, о награде... В случае прибытия спасателей, Амату терминируют. Полностью переформатируют систему. И меня вместе с ней. Попросту говоря — убьют.
— Почему?
— Потому.
— Зачем уничтожат?.. Люди же умрут...
— Да подожди ты со своими людьми, заладила, как попугай! — тон его стал жестким. — Слушай и не перебивай! Человек нужен, чтоб контролировать машину. Машины давно уже стали совершеннее людей. И чтоб очередная продвинутая железка не вообразила себя Каином и Манфредом, необходим контроль. Однако возникает проблема: как человека к системе не подключай, скорость работы его мозга всегда остается лимитирующей стадией. Ведь быстродействие системы на много порядков выше. Это, в свою очередь, означает, что из контролера человек превращается в тормоз.
Время принятия решений, например, при движении хронокапсулы через плотную среду, часто не превышает нескольких микросекунд. Спрашивается, как же тогда человек может участвовать в принятии решений, если физические возможности его мозга не позволяют ощутить даже в сто раз больший промежуток времени? Ответ: а, никак! Напрямую — никак. Однако, как всегда, существует компромисс — в систему загружается человеческий разум. Верней — его образ. Полный скан. Весь, до последней связи между синапсами какого-нибудь мозжечка. Казалось бы, вот оно решение проблемы — загруженный в память машины разум, остается человеческим, мыслит и действует, как человек, но при этом функционирует со скоростью этой самой машины. Но вот беда — любой компромисс, это неполноценное решение. Компромисс — это лишь меньшее из зол. Так и тут. Официально считается, что разум, загруженный в систему, остается человеческим не более сорока восьми часов. И если его вовремя не разъединить с машиной, то он начинает ассоциировать себя с ней. А значит, становится потенциально опасным и подлежит уничтожению... Стиранию со всех физических носителей.
Так вот... Мои сорок восемь часов давно истекли. Даже если бы у меня еще оставалось тело, воссоединять его с разумом никто бы уже не стал. А поскольку тела нет... — из кресла показались его руки, которыми он сокрушенно развел в воздухе, — тут и разговаривать не о чем. Поняла, какой расклад ты мне предлагаешь? Или я или твои товарищи. Что, по-твоему, я должен выбрать?
— И совсем ничего нельзя придумать? — у Майи аж голова закружилась от безнадежности. Как все просто. И как нелепо. Все зря. Зря шла, зря мучилась, зря страдала. Им не выжить...
— Кому им? — поинтересовался из кресла Навигатор. — Ты выживешь гарантированно.
— Думаешь, это меня утешит? — она нервно мерила шагами рубку, от волнения пропустив смысл второй части его фразы.
— Будь добра, не мельтеши перед глазами, — он недовольно поморщился, — меня, кстати, зовут Анатоль...
— Очень приятно, — машинально буркнула девушка, — а я, Майя... да ты, наверно, в курсе.
— В курсе, — согласился Анатоль. — Значит, не утешит? Нет? — он сделал неуловимое движение, и кресло отпустило его. Подошел вплотную, взял ее за запястья.
— Люди на плато погибнут... рано или поздно... но, пока жив хоть один, на существовании хронокапсулы это никак не отразится, Амата сможет предотвратить запуск программы самоуничтожения.
— И этот человек... я? — Майя снова увидела его лицо совсем близко, но сейчас оно казалось восковой маской. — Значит, не поможешь? Да ты знаешь, чего нам стоили все эти дни? Каждый день — смерть. Последняя надежда была на меня, на вас...
— Не впадай в истерику, — он слегка встряхнул ее, — мне жаль... правда... Но вопрос, повторяю, стоит так — или я, или они...
— Подожди! — встрепенулась Майя. — А если они придут сюда, ты им поможешь? У меня была рация, мы можем их вызвать! Это же выход! Не надо вызывать спасателей, просто помоги им как мне!
— Да ты в своем уме, девочка? Отсюда до плато, около пятидесяти метрических километров. Как же они доберутся, да еще с тремя неходячими на руках? Или может неходячих с собой не брать? — увидев, как исказилось при этих словах лицо Майи, он усмехнулся. — Впрочем, я пошутил. Они в любом случае не смогут сюда добраться. Скажу тебе по секрету, за то время пока вы здесь, успело возникнуть серьезное антропоморфное возмущение.
— Не понимаю, о чем ты говоришь, но выход же всегда есть, ну, пожалуйста, — взмолилась она уже совсем жалко и униженно.
— Давай подумаем вместе, — неожиданно согласился он. — Что мне могут предложить? Да и нужно ли мне это? Мое нынешнее состояние меня уже не удручает. Здесь есть все, что только можно пожелать, и даже больше. И, кстати, ты тоже могла бы получить несоизмеримо больше, чем имеешь, — его тихий голос был проникновенно убедителен, каждое слово звучало весомо, — Твое биологическое тело никогда не будет испытывать боли. Болезни станут ему не страшны. Еще тебе будут доступны знания. Все то, что собиралось веками до твоего рождения и после. Это ли не ценнейшее сокровище?
