"Интересно, — думала Майя, хищно косясь на земноводных, — столько еды вокруг и никто на нее не зарится. А вот если оторвать лягушатам задние лапки да поджарить на костре, ведь наверняка вкусно получится..." Исполненная такими кровожадными мыслями девушка подобралась почти что к самому краю болота, и тут, несмотря на ветер, дующий в спину, почувствовала явственный запах гари. Глянув в бинокль, она поняла его причину. Лес впереди сгорел.
Очевидно, пожар был низовым, может быть горел торф. Повалившиеся деревья лежали внахлест в несколько ярусов. При этом кроны их частично уцелели, а сквозь стволы, маскируя черноту, уже успели пробиться зеленые ростки лиан. Потому-то пожарище и не было заметно с высоты птичьего полета. Размышляя о вновь открывшихся обстоятельствах, Майя отправилась дальше и через десять минут достигла края болота. Теперь, до "источника", если идти напрямик, оставалось не более полукилометра. Сам он хорошо был виден уже без всякого бинокля. Его иризирующая поверхность все также переливалась на солнце. И еще показалось Майе, что воздух вокруг нее колышется, как это бывает в жаркий день в городе, над разогретым асфальтом.
Дальнейший, путь казался простым. Подумаешь, пройти несколько сотен метров, пусть даже по сильно пересеченной местности, когда за плечами по земле и по воздуху десятки километров.
Как оказалось, радовалась Майя преждевременно. Когда, балансируя на стволах, она углубилась в бурелом метров на двадцать, под ногами что-то хрустнуло, обломилось, и она провалилась по самые плечи, повиснув на растопыренных локтях. Что под ногами, она не видела, и от этого становилось жутко вдвойне. Может быть выгоревшая яма, на дне которой тлеет торф... или хуже того — бездонная трясина... Извиваясь как гусеница, девушка выползла из щели-ловушки, и опершись на толстую ветвь, минут пять приходила в себя. Нет, так дело не пойдет. В лучшем случае ноги переломает, а в худшем... "Нет, так дело не пойдет!" — бормоча эту фразу как заклинание, Майя вернулась к краю болота, и там уже обнаружила пропажу — на талии больше не чувствовалось привычной тяжести. Еще не веря, она сунулась в кобуру. Пусто! Судорожно всхлипнув, Майя ощупала себя всю, словно пистолет, как монетка мог завалиться за подкладку. Сняла ремень и несколько минут тупо разглядывала пустую кобуру. В начале пути, она, пугаясь каждого шороха, то и дело хваталась за пистолет. Потом пообвыкнув, успокоилась, но кобуру застегивать не стала — так сподручней было извлекать оружие. Вот и доизвлекалась! Девушка ругала себя последними словами, но что толку. Можно, конечно, вернуться, поискать, но разум уже признал очевидное — пистолет вывалился из кобуры в тот момент, когда Майя провалилась в проклятую щель. А значит, найти его будет не легче чем, оставшимся в институте товарищам, найти саму Майю среди этих бескрайних просторов. А проще говоря — невозможно! Следует признать, это был тяжелый удар! Может быть еще не нокаут, но нокдаун — это точно! Несколько сотен метров до "источника" грозили превратиться в километры в обход, да еще по ночному лесу, да еще и безоружной. Это было так несправедливо и обидно, что слезы сами брызнули из глаз. Девушка села прямо на землю и зарыдала горько и безутешно. И словно сочувствуя ей, с болота грянул оглушительно-переливчатый лягушачий хор, сразу заглушивший стрекотание кузнечиков и нудную песню какой-то птицы, напоминавшую звуки издаваемые при полоскании горла.
Майя так увлеклась своими чувствами, что перестала обращать внимание на окружающий мир. А зря! Вдруг она почувствовала резкую боль, словно руку выше локтя сжали кусачками. Вскрикнув, она обернулась и тут же вскочила как ошпаренная. И также резво от нее отпрыгнуло странное существо, очевидно, испуганное резким увеличением ее роста. С минуту они стояли неподвижно, напряженно разглядывая друг друга. "Что за чудо в перьях?" — думала Майя. На первый взгляд, существо не выглядело страшным, более всего напоминая петуха, которого зачем-то снабдили чересчур длинными ногами, длинным хвостом и длинной же зубастой пастью. Ростом оно было девушке едва ли по пояс, при том, что сама Майя не ахти какая великанша. Сходство с петухом, животному (или птице?) придавал дурацкий красный гребешок на макушке. Сейчас этот гребешок раздулся и встал дыбом — очевидно, тварь испытала прилив эмоций. Она приоткрыла пасть и издала набор трескуче-кудахтающих звуков. Нет, это точно не птица... с такими-то зубами. Майя мельком глянула на правую руку, крови не было. Видимо тварюка не особо старалась, когда кусала, просто пробовала на зуб. Не отводя глаз от желтых буркал "петуха", девушка стала медленно пятиться к бурелому. После некоторых раздумий, "петух" последовал за ней. "Чего тебе надо, Петя? — говорила ему Майя, стараясь чтоб ее голос звучал, как можно ласковей. — Я тебя не трогаю, и ты ко мне не лезь! Валил бы ты отсюда, дружок!" С этими словами она присела и, схватив тяжелую палку, с натугой метнула в нежданного визитера. Как ни странно, попала. Дубина сбила "петуха" как кеглю. Он полетел кувырком, но тут же вскочил на ноги, очевидно, не слишком пострадав. Ошарашенный таким Майиным коварством, он отбежал метров на двадцать и принялся истошно вопить, раздувая нижнюю часть шеи. Он квохтал как курица, топорща перья. Он хлопал себя по бокам полукрыльями-полулапами, возмущаясь и прыгая. Он бил хвостом, разбрызгивая болотную жижу, но приближаться больше не рисковал. Да это ж динозавр — поняла Майя, — только в отличие от его сородичей с плато, с которыми она так неприятно познакомилась накануне, этот маленький и пернатый. И по счастью, трусливый. Но какого черта? Зачем динозавру перья? Как всякая учившаяся в школе, а тем более в институте, Майя слышала про протоптицу археоптерикса, которая, якобы, являлась связующим звеном между птицами и динозаврами. Но та хоть летала. Или не летала?
Динозавр, меж тем, успокоился. Сделав стремительное движение головой, он, как фокусник, прямо из воздуха извлек средних размеров лягушку и заглотал ее в два приема. Ему было от чего успокоиться. Со всех концов болота, к нему на помощь, уже спешили такие же пернатые. Один... два... три... да их не меньше десятка. Из под ног-ходуль волнами разлетались испуганные лягухи. Майя затравленно огляделась и полезла на корягу. И, без того, неприятная ситуация, становилась паршивой донельзя. Вот они, хозяева здешних болот. Собрались полукругом, отрезая Майю от оперативного простора. Прыгают и верещат, посылая ей свои динозавровы проклятья, кроваво-красные гребешки у всех дыбом. Майя мысленно поблагодарила судьбу, за то что, по какой-то невероятной случайности ей посчастливилось не встретиться с этими тварями раньше, а то бы и сюда не добралась. И хоть она в несколько раз крупнее и тяжелее каждого из них, точно бы загнали, как волки лося.
* * *
Пахло гарью и гнилью. Майя поежилась, несмотря на жару, здесь у кромки болота было очень сыро, а от того зябко. А может это просто мандраж? Прошло уже полчаса. Динозавры на корягу не лезли, а спустя некоторое время и вовсе разбрелись по болоту. Далеко, однако, не уходили. Майя поняла — караулят. Ходят гадины, жрут, но все время косятся. Трудно себе представить, что при таком обилии пищи, девушка интересует их в качестве еды. Может быть птицы-динозавры просто хотят изгнать из своих владений конкурента, за которого они приняли Майю. Но, как бы то ни было, надежда на то, что ее оставят в покое, угасала, как уголек под дождем. Существует, некоторая вероятность, что ночью динозавры уберутся восвояси. Но верится в это слабо, им, судя по всему, и здесь неплохо. А даже если и уберутся — куда она пойдет среди ночи? И куда выйдет? На ту же свору и выйдет, поутру. Нет, сидеть здесь, смысла нет. Остается повторить попытку пробраться через бурелом. И делать это, нужно как можно скорее... прямо сейчас! Если еще посидеть порассуждать — через час солнце окончательно скроется за лесом. А лезть по бурелому в темноте, это уже совершеннейшее безумие.
Решив так, Майя перекрестилась, глубоко вздохнула и, спрыгнув с коряги, что есть духу, припустила к границе бурелома. Боковым зрением она отметила, как вскинулись динозавры, и как, оставив свои дела, бросились следом за ней. А вот хрен вам, не догоните! Тут всего метров двадцать. Почему-то она была уверена, что в поваленный лес, они следом за ней не полезут. Нет у них резона туда лезть.
Они и не полезли. Как и в прошлый раз расположились полукругом, кося на девушку желтыми буркалами и топорща гребешки. Уходя, Майя сделала им ручкой.
* * *
Небо становилось фиолетовым. Лишь над лесом оно еще хранило красноватый оттенок зашедшего не так давно солнца. Смеркалось. Проклюнулись первые звезды. С болота медленно наползал туман, слегка голубоватый в свете, поднимающейся на востоке, луны. Где-то неподалеку все орала, все полоскала горло неведомая птица.
Майя остановилась передохнуть. Осмотрелась. Вторая попытка пока выглядела удачней первой. За этот час она смогла преодолеть метров двести, что выглядело совсем неплохо по такой сплошной полосе препятствий. При этом удалось избежать увечий и серьезных травм. В самом деле, не считать же таковыми десяток синяков и кровоподтеков, слегка потянутое правое бедро и выбитый большой палец на левой руке. Тут уж ничего не поделаешь. Как ни старалась она смотреть под ноги, все равно случалось наступать на гнилую деревяшку, оскальзываться на мокром мху, спотыкаться о коварную лиану, проваливаясь при этом по пояс и напарываясь на сучки.
Сплошного бурелома оставалось еще метров сто, и было вполне реально преодолеть его до наступления ночной темноты. Впрочем, при таком чистом, усыпанном звездами небе, и ясной луне, сумрак не должен был обратиться в совсем уж кромешный мрак.
Майя усмехнулась. Казалось бы, в виду величественной картины заката, под куполом бескрайнего неба, человека должны посещать мысли о собственном вселенском одиночестве, ей же в голову лезла одна лишь присказка про вшу на гребешке. Ну, все, хватит прохлаждаться. Надо двигать. Пока не наполз туман, пока причудливые искривленные тени вокруг, не стали непроглядно черными.
* * *
Сердце наполнилось гордостью. Радостно стучала кровь в висках. Майя спрыгнула с последней стволины. Ура! Под ногами снова твердая, надежная земля. Ай, да Майя! Ай, да молодец! Она смогла! Она сделала это! Прошла проклятый бурелом! И пусть впереди снова болото, она знает — уже недолго осталось. Напевая: "Еще немного, еще чуть-чуть... последний бой, он трудный самый..." — девушка вытерла пот рукавом и присела на ствол. Куда теперь? Темнота и туман скрыли пространство вокруг, так что дальше ориентация исключительно по компасу. Сейчас, сейчас, она только немножко отдохнет. Майя сползла со ствола на землю и оперлась о него спиной. Вокруг пели цикады, громко и торжественно, словно какой-то "краснознаменный" хор. Девушка сидела, слушая их марши и гимны, а ей казалось, что она все еще пробирается сквозь бурелом. Гудели ноги, болели синяки и ушибы, ныло потянутое бедро, но Майя не обращала на это внимание, она смотрела на небо, на мерцающие звезды и чувствовала небывалое умиротворение. Совсем не пахло болотом, и даже запах гари куда-то исчез, ощущался лишь вкусный дух сырой земли и, почему-то, мускуса. Звенели, сходили с ума цикады, но девушка уже их не слышала. Утомленная и обессиленная, она не заметила, как сами собой закрылись глаза.
* * *
Она висела в пустоте между мраком и ослепительным светом, и ни сверху, ни снизу, ни вокруг не было ничего, кроме искр далеких звезд, бесстрастно наблюдающих за ней. Она падала через миллионы безмолвных лет, а звезды вокруг лениво ползли, складываясь в причудливые узоры созвездий. Она знала, что пройдет полный круг, и этот калейдоскоп примет первоначальный вид. И так будет всегда. Десятки и сотни раз. Она будет вечно неподвижно висеть и одновременно падать, и ей никогда уже не суждено увидеть край пути, и ничего не изменится до конца вечности.
Проснись!
* * *
Майя распахнула глаза с жутким ощущением, что ее кто-то разглядывает. Все также звенели цикады, орали вдалеке лягушки. Девушка прижала руку к груди. Сердце билось часто-часто, словно собиралось сорваться со всех своих вен и артерий и выпрыгнуть из груди. Затаив дыхание, Майя огляделась. Никого вроде бы. Очередной раз обругала себя. Надо же, опять умудрилась заснуть. Когда-нибудь ведь допрыгается. Она поднялась с земли, отряхнула комбинезон. Потянулась, и не смогла сдержать стона, болело избитое от многочисленных падений тело. Ладно, перетерпит. Но что это было? Что за странный сон? Майя поднесла запястье с часами к самым глазам, силясь рассмотреть положение стрелок. Рассмотрев, присвистнула: "Ни фига себе, второй час! Ну, ты мать даешь! Спишь сладко и спокойно, прям, как на лекции. Пора собираться, однако... — и не смогла сдержать усмешки. — Собираться? Нищему собраться — только подпоясаться. А ей и подпоясаться нечем — ремень с пустой кобурой подарила "петухам".
Она проверила свою жалкую амуницию и уже собралась в путь, как вдруг, откуда-то из недалеких кустов раздался резкий, скрежещущий, какой-то отчаянный рев ли, визг ли. Перекрывая разливы цикад, он заметался, забился под ночным небом, и также внезапно стих. Майю пробила крупная дрожь, по взмокшей спине пробежали мурашки. Зачем-то пригнувшись, она кинулась бежать. Минут десять неслась, не разбирая дороги, продираясь сквозь кусты, перепрыгивая через стволы павших деревьев. Бежала из последних сил, хрипло дыша и утираясь грязным рукавом, чтобы пот не щипал глаза. В ушах все стоял страшный предсмертный вопль неведомого существа. Под ногами захлюпало, и Майя поняла, что снова оказалась на болоте. Замедлив шаг, она стала судорожно соображать, что же ей делать дальше. Сверившись с компасом, поняла, что бежала откровенно не в ту сторону, отклонившись вправо почти под прямым углом. Следующие метров сто, она двигалась по узкой возвышенности, которая выступала из болота, словно хребет огромного динозавра. Как только путь пересекла едва заметная, тропинка, ведущая в нужную сторону, Майя незамедлительно свернула на нее. А тут и болотистая полоса закончилась. Вздохнув с облегчением, девушка с бега перешла на шаг, поминутно сверяясь с компасом, и пытаясь понять по звездам, туда ли она движется. Где же этот проклятый "источник"? А если она уже прошла мимо, не заметив его, скрытых туманом, очертаний? Помнится, он был у самого берега. Если она выйдет к воде, то по берегу сможет добраться до него в любом случае, пусть даже придется дождаться утра. Майя то и дело останавливалась и прислушивалась. В какой-то момент ей даже стало казаться, что она слышит плеск волн и шум прибоя. Тропинка змеилась среди зарослей кустарника, и куда-то вела, вела. Майя вспомнила стаю динозавров на берегу. Очевидно, подобными тропами они с берега уходят вглубь материка. Пусть она даже не наткнется на "источник", теперь главное добраться до берега.
Коротко свистнуло, и страшный удар, выбил из-под ног землю. Майя кувыркнулась в воздухе, больно ударилась о какое-то дерево. Попыталась подняться, но ноги подломились, и она рухнула на четвереньки, ошалело мотая головой. Новый удар пришелся в правый бок. Ее швырнуло, она покатилась, ломая кусты. На несколько секунд потеряв сознание, очнулась от острой боли в ноге. Открыв глаза, поняла, кто-то тащит ее за ногу из кустов. Тащит самым немилосердным образом, вцепившись зубами чуть выше колена, раздирая кожу и плоть под ней. От ужаса и боли девушка перестала соображать и теперь действовала лишь на уровне инстинктов. А инстинкт говорил, что надо действовать, только не уточнял, как. Майя завизжала и ухватилась за тоненькое дерево, пытаясь удержаться. Тащившая ее тварь, почувствовав сопротивление, заурчала и так рванула свою жертву, что ствол с хрустом обломился и остался у девушки в руках. Крича от ярости и боли, она принялась лупить им, по тому месту, где должна была находиться голова чудовища. Как ни странно, это возымело действие — зубастые тиски на бедре разжались. Почувствовав свободу, Майя прямо на заду, отталкиваясь здоровой ногой и руками, быстро-быстро отползла на несколько метров. И тут только смогла разглядеть нападавшего. Первое, что она увидела, была трапецевидная морда, как у крокодила, только короче. Из чуть приоткрытой пасти, усаженной кольями зубов, появлялся и исчезал тонкий раздвоенный язык. И была эта морда в крови. В ее, Майиной крови. Потом в картинку добавились, толстое, как бревно длинное тело, и раскоряченные мощные лапы с огромными когтями. Этот хищник, в отличие от динозавров, передвигался на четырех, словно огромная ящерица. Дальше Майя разглядывать не стала, а вскочила на ноги. Позже она не могла понять, как это у нее получилось. Тут чудовище кинулось в атаку. Но почему-то не прямо на девушку, а чуть правее. Кажущееся неуклюжим тело изогнулось как лук, и на Майю обрушился новый чудовищный удар хвоста-дубины. Ни отразить, ни увернуться она не могла, и спасла ее только легкость тела и очередное деревцо, принявшее на себя часть энергии удара. Сбитая с ног девушка, покатилась куда-то под горку и метров через десять упала плашмя в воду, ударившись, при этом, плечом о, некстати торчащий пень. В глазах потемнело от боли, и на какое-то время, ее словно парализовало, не могла двинуть ни рукой, ни ногой. Наверху ревело и хрустело ветками озадаченное чудовище, которое видно не могло взять в толк, куда улетела жертва. От злости Майя пришла в себя. Барахтаясь в болотной жиже, ругаясь и вскрикивая от острой боли, она с трудом встала на колени. Правая рука болталась беспомощной плетью. Перелом? Слезы ручьями текли из глаз, она уже не пыталась их вытирать.
