Немного помявшись, бригадир всё-таки сознался, что получил премию от Городского Совета, за чистоту рабочего места, как ему объяснили и что теперь, всех у кого не будет подобной чистоты, будут жестоко штрафовать. Совет неожиданно для себя убедился, что грязь и вонь, и горы тухлой рыбы, совсем не обязательный атрибут путины. И собирается железной рукой принудить всех рыбаков, поддерживать чистоту, а несогласных, или ленивых, будет карать безпощадно. А как карает Совет, все имели возможность недавно убедиться, и никому этого совершенно не хочется.
Никак внешне не прореагировав на рассказ бригадира, Сидор и Димоном, переглянувшись, молча с ним простились и отправились на берег местной речушки стираться и приводить себя в порядок.
- Ну и чего ты молчишь? — насмешливо поинтересовался Сидор у Димона, когда тот перестал яростно пыхтеть и драить песком задубевшие от грязи штаны.
- Тебе сказать, или сам догадался, — прорычал в ответ так и не успокоившийся Димон.
- Говори, говори. Мне интересно тебя послушать.
- Нет, ну, сука, какая, — не удержавшись, взорвался Димон. — Сам из-за нас премию получил, и нехилую, по всей видимости, а нам хоть бы медяшку кинул.
- Во, во, — поддакнул Сидор. — Именно кинул. Это ты правильно заметил. Ну и плюнь. Горбатого могила исправит.
Так, обсуждая недостатки данного конкретного индивида они и провели время до обеда, успев и постираться, и просохнуть, и проголодаться до озверения. После чего спокойно собрали высохшую на солнце одёжку и отправились домой, где и провели остаток дня.
Последний день
На следующий день, принялись за посадки между пней и не засыпанных ям. Это был последний день, когда они ещё имели возможность что-либо посадить. На завтра, на утро, было уже назначено время выхода.
Поздно вечером, когда они все трое сидели у небольшого костра, и тупо, не разговаривая, пили брусничный чай, к ним на плантацию явился представитель Совета, принять готовые к обслуживанию и уходу площади. Покрутив молча и раздражённо головой, он сразу же предъявил им претензии в том, что площадь посадки никак не огорожена, и не видно где и за чем ухаживать.
Обозлённые подобным хамским поведением, Сидор с Димоном, живо, не более чем за полчаса, соорудили из валявшегося в изобилии вокруг хвороста, неказистую ограду, лишь бы только показать границы участка.
Потрясённый до глубины души представитель Совета, последующие полчаса, ошарашенно ходил по обозначенным корявым плетнём, кое-как разровняным пяти гектарам, отвратительно обработанной площади, засаженной, тем не менее, на ровных и не очень пятачках, чем только можно было: от гороха и фасоли, до свеклы и арбузов. Потрясённый, он растерянно признался, что о подобном способе посадки, не мог даже и подумать, насколько это неожиданно представляется для всех нас.
На что, ядовитый Димон посоветовал ему не занимать их свободное время, а принимать работу и участок под свою ответственность, и не отравлять ядовитыми миазмами окружающую среду. После чего отправились обратно в Совет, и окончательно согласовали на завтра время выхода.
Вернувшись обратно в землянку, принялись упаковывать оставшееся имущество.
Имеющийся денежный запас разделили на две неравные части. В первую, меньшую часть, выделялись личные деньги каждого, которые он мог тратить по своему разумению. На шпильки, как сказала Маня. Тем не менее, расходовать данные деньги можно было только по согласованию со всеми, так как неизвестно ещё как дело дальше обернётся, да и надо было разбросать капитал по разным карманам, чтобы всё не потерять разом. Даже эти деньги считались общими, так как за них они отвечали все вместе, и тратить по своему разумению на личные нужды, никто не имел права. Каждому было выдано по два золотых, так сказать, в личный фонд. Сюда же добавлялись четыре серебряные монеты и двадцать медных, чтобы не было необходимости светиться где-либо с серебром или с золотом.
Во вторую, большую часть, выделялись общественные деньги: на оплату гостиницы, въездных пошлин в города, найм транспорта и жилья, покупку общих вещей, например оружия и прочее, прочее, прочее. Казначеем назначили Сидора, так как остальные категорически отказались таскать эту тяжесть, как сказала, скорчив рожицу, Маня.
Окончательно отупев от безконечных подсчётов и надоевших сборов, особо не разбираясь, побросали в рюкзаки топоры, решив, что потом, где-нибудь в пути, разберутся с принадлежностью каждого и его назначением, что и для чего. А сейчас, спать. Выход завтра. Завтра, на рассвете.... Блин, опять куда-то тащиться.
Глава 4
Выход экспедиции. Путь до приморского городка.
Путь от городка до реки.
Наконец то вышли. Как и собирались, на рассвете. Даже не верилось, что вся эта эпопея с огородом, бешеными медведями и вонючей рыбой, закончилась. Солнце ещё только-только вставало, ещё даже 'не позолотив верхушки деревьев', как опять не забыла напомнить им Маня, а они уже стояли в воротах городка. Там их уже поджидал проводник, невысокий белобрысый пацан, ростом не более метр шестидесяти.
На удивление бодрая стража, видать действительно Совет взялся за наведение порядка в собственном гарнизоне, приоткрыв калитку в воротах и пожелав на дорогу всяческой удачи, выпустила их из города. Лестницу на этот раз им никто не предложил, так что пришлось карабкаться по отвесным склонам рва вверх и вниз, как горным козлам. Тем не менее, это их ничуть не расстроило, а наоборот, наполнило бодростью и окончательно прогнало остатки сна, до того ещё не выветрившиеся из головы.
Выбравшись изо рва, бодренько зашагали на северо-запад, направляясь к рыбацким тоням, места начала своего путешествия. Городок стоит на Левобережье, в глубине пустых территорий, на берегу небольшой речки, притока Лонгары, довольно таки далеко от большой реки. Лонгара же — широкая, глубоководная река, текущая практически через весь континент. Уже по ней и можно попасть на побережье моря, где им и следовало искать профессора.
Двигаясь от тоней, по правому, низкому берегу речки, можно выйти к её устью, там, где она вливается в Лонгару, и где была городом устроена какая-то крепостица, являющаяся как бы главными речными воротами городка. Лучше, конечно, было бы спуститься на каком-нибудь рыбацком баркасе, но пока шла путина, никто им лодки просто бы не дал, так что пришлось топать ножками. Нет, можно было бы и подождать, пока закончится рыбья лихорадка, но дополнительных денег, ещё и на оплату этого проезда, не было, так, что, как не крути, всё одно приходилось топать ножками. Вот они бодренько и топали, пока солнце не поднялось уже в зенит, и не пришла пора, устроить какой никакой полдник.
Устроившись с удобством в укромной лощине, не отходя особо далеко от речки, принялись готовить немудрёный завтрак. Намеревались хоть немного перекусить, а то, как оказалось, и проводник тоже с утра не перехватил ничего, и у всех была явная потребность передохнуть и поесть.
Быстренько соорудив немудрёный костерок, вскипятили чаёк, и неторопясь пожевав какой-то копчёности, отправились дальше. Засиживаться у костра не было никакого резона, следовало торопиться, чтобы за светлое время суток пройти максимальное расстояние, а отдыхать можно было и вечером. Так молча, даже не испытывая ни малейшего желания что-либо обсуждать, и шли целый день. Вечером, вымотанные непривычной дорогой и первым днём путешествия, опять быстро поужинали и, назначив очерёдность дежурства, молча же, легли спать.
Второй день пути.
Следующий день начался как обычно. Не дав поваляться на холодной и сырой земле, хотя бы до обеда, как тут же пожаловался Димон, Сидор опять поднял всех рано на рассвете.
- Да пошёл ты, — орал не выспавшийся Димон, чья ночная вахта пришлась как раз на время перед подъёмом.
- Вместе пойдём, — безжалостно заявил Сидор, стаскивая с того одеяло.
- Вот так всегда, — пожаловался Димон Мане. — Сам не спит, и другим не даёт.
- А нечего дрыхнуть, — поддержала та Сидора. — Тебе дай волю, так вообще вставать не будешь.
- Тебе бы, Вехтор, палачом работать, — где-то через полчаса, ворчал не выспавшийся Димон, прихлёбывая горячий кипяток с редкими листиками молодой бруснички. — Никакой заботы о товарищах. Нет бы, поспать спокойно. Ну куда торопишься?
- Куда, куда! — раздражённо ответил Сидор. — На кудыкину гору. Пока ты тут чай хлебаешь. Профессора нашего, может быть, ящеры доедают.
- Ну так, не тебя же, — флегматично откликнулся Димон. — А деньги? — аж задохнулся от возмущения Сидор, — гонорар за поимку профессора. Мы, можно сказать, вступили в лигу 'Охотников за головами', нам надо нарабатывать имидж....
- Вот, это твоё -'..дж' — самое оно, — заметила Маня, утрамбовывая одеяло в рюкзак. — Как только его, старика этого, найдём, так сразу наше '...дж' и повысится.
- Слушай, проводник, — обратилась она уже к парнишке, — а ты, чьих будешь то?
- Что значит чьих? — не понял парнишка.
- Ну, откуда ты, и какого роду, племени будешь? — уточнила Маня.
- А, — откликнулся проводник, — местные мы, староверы.
- А зовут то тебя как, тоже староверы? — насмешливо уточнил Димон
- Не, — засмущался пацан, — Митькой меня кличут
- Для особо тупых староверов, повторяю вопрос, — разозлилась Маня. — Ты, почему по русски разговариваешь, да и почему здесь одни русаки, как я посмотрю. Что? Никто больше сюда не попадает?
- Почему не попадает, — ответил проводник. — Народу разного тут много проходит, только вот русские круче всех.
- И немцы здесь были, и англичане были, не считая иных, прочих. Правда, последние, слабаки оказались. Их быстренько так, за два месяца всего, ящеры съели. Ать, два и готово. Одни только песенки, да винтовки и остались, времён то ли штатовской гражданской, то ли англо-бурской войны. Сейчас то их, поди, и не осталось. Извели на нужды всякие. То на ножи, то на лопаты.
- Как так? — ахнула Маня. — Война кругом, а вы винтовки на лопаты перековали?
- А толку с них, — флегматично ответил проводник и начал загибать пальцы. — Патронов нет, пороху нет. Гильз, тех же, даже если сделаем порох, тоже нет. Ну, ладно, — согласился сам с собой проводник. — Гильзы, положим, отлить можно, но капсулей то нет. Чего ни возьми, ничего нет. Металла, и того в достатке нет. Кузнецов, правда, много есть.
- Они то весь металл и извели, ироды, — принялся жаловаться проводник.
Видимо, они его чем-то достали, или здорово насолили, так как в последующие два часа он ни на минуту не прерываясь, жаловался им, жаловался и жаловался. И на то, что у них и железа то нет, а если и есть, то плохое, и на то, что сабли то они куют плохие, да из сырого железа, и на то, что наконечники де у стрел плохие, гнутся. Опять же куют из сырого железа. На наивный вопрос Мани: 'А что такое есть сырое железо?', — проводник пустился в настолько занудные и путаные объяснения, что даже неспециалистам в металлах, Димону с Сидором, стало понятно, что ничегошеньки то в железе их проводник не понимает, впрочем, как и в кузнецах. Проще говоря — ни бельмеса. Единственное, что они точно поняли, так это то, что какой-то кузнец у парня девку увёл. Вот он им и жаловался, что у кузнецов 'железо сырое'.
- Так что там с англичанами, — не выдержала Маня стенаний парнишки по поводу несчастной любви.
- А что с англичанами, — удивился парнишка. — Я же говорю. Съели. Они, как появились у нас, порядки свои наводить начали, мол у нас винтовки — мы и хозяева, а тут ящеры. И было то тех ящеров всего ничего, сотни три с небольшим. Клан какой-то подгорный, видать заблудился, а может и просто, куда направлялся. Тут их много шляется вдоль берега. То весной, они к морю идут, то осенью, возвращаются...
- С англичанами то, что? — не выдержав занудства, опять перебила его Маня.
- А, с этими то. Да съели же их, говорю. Какие вы непонятливые, право слово.
- Да, как, съели то? Что, вот так взяли просто и съели? А они в очередь стояли и ждали пока их съедят? — заорала взбешённая Маня на непонятливого мальчишку.
- Да чё ты орёшь? Чё непонятно то? Я же говорю, что они тут бегали, своими винтовками махали и кричали на каждом углу, что у них винтовки, а винтовки — это сила, а, если есть сила, то значит и право на их стороне. Вот, как ящеры появились, они и полезли их бить. Ящеров тех, — пояснил он, заинтересовавшейся рассказом публике. — Мы, мол, круче всех. Всем полком построились, знамя развернули, в барабаны вдарили и в штыки на ящера.
- Во, бараны, — покрутил головой пацан. — Штыками, да на ящеров? Такое только англы с саксами и могут.
- Ну, те им и дали. В общем, саксы обоссались, — скаламбурил он. — Всех подчистую, как в копья взяли, так только пух полетел.
- А что ж они не стреляли, — удивился Сидор. — Что, патронов не было?
- Да были патроны. Полно было. Только пока ту винтовку перезарядишь, да прицелишься, ящер десять раз в сторону отпрыгнет. Он же не дурак, ящер тот, на месте стоять, да пулю в лоб получать. Да и стрелки они оказались, так себе. Всего то пару залпов дать и успели, пока до них ящеры не добежали. И убили то, — покачал он удивлённо головой, — штук двадцать, всего. И это триста с лишним человек? — пожал парнишка плечами. — Да за два залпа? Это ж минимум семьсот пуль было.
- Ну, а дальше то что? — опять поторопила его Маня. — Что дальше то было?
- А что дальше? — опять пожал парнишка плечами. — Дальше они, как англов тех с саксами доели, прям там же, на поле, к нам полезли. Думали, что и с нами этот номер пройдёт. Не учёные, видать, были. Ан не тут то было. Как на стены полезли, так быстренько и слезли. У нас это дело давно уже отработано. Как половину своего клана во рву положили, так разом и поумнели. А как увидали, что мы ворота открываем и мост опускаем, так схватили то, что ещё не доели, и быстренько смотались. Даже своих мёртвых подобрать не успели. Одним словом, всех кроме нас, ящеры сделали, а мы ящеров, — и показал кулаком, согнутом в локте, неприличный жест.
- Вот тогда то, нам винтовки и достались, — закончил парнишка свой рассказ. — А как патроны выстрелили, все подчистую, так и стали их помаленьку в поделки разные пускать. Кому нож сковать, кому топор, а кому и соху сделать. Так и извели всё. Хорошее железо было, — опять вернулся он к излюблинной теме, — не то, что нынешнее, сырое.
Дальше уже парня слушать было не интересно, и вся группа, прибавив шагу, поспешила в путь. Но, похоже, лимит приключений на этот день не исчерпался и продолжил его уже Димон.
Не придумав ничего лучшего, чем в пути можно было заняться, Димон стал тренироваться в отработке дальности бросков копья своей пресловутой ложкой. Первый же его бросок чуть не поставил крест на всей экспедиции. Копьё вместо того, чтобы лететь вперёд, перевернувшись в воздухе пару раз, полетело сначала вертикально вверх, а потом свалилось на Сидора. Воткнулось прямо перед его ногой, чуть не проткнув кончик ботинка.
- Ты, чё, Димон, охренел! — заорал не на шутку перепуганный Сидор. — Убьёшь же.
- Упс, — смущённо ответил тот. — Я нечаянно.
