- Ну, по крайней мере, за той дальней излучиной, нас с реки видно не будет.
Подобрав свои вещи, брошенные в раздражении на землю, вся компания, уже точно никуда не торопясь, спокойным прогулочным шагом, отправилась, по топкому берегу речушки, искать место для ночёвки, где-нибудь выше по течению.
На их счастье сразу же за поворотом русла безымянной речушки они заметили невысокий закустаренный холм, скрытый от основного русла Лонгары залесённым мысом. Место для ночёвки было идеальное.
Первая ночёвка. Остров.
Невысокий холм, высотой не более пяти-шести метров, отстоял от речки на расстояние не менее чем на полкилометра, отсечённый от основного русла широкой заболоченной протокой, так что незаметно на него высадиться с какого-нибудь корабля не представлялось возможным. Со стороны большой реки его за залесённым мысом и изгибом речки было практически не видно. Со стороны леса его также отделяла широкая протока, по-видимому, охватывающая по периметру весь холм, и широкая полоса заливного луга, на котором всякого человека ли, ящера ли, видно было издалека.
Перебраться же на фактический остров можно было только по каким-нибудь мосткам, каковых в ближайшей округе явно не наблюдалось. Всю территорию довольно немаленького холма покрывали густые заросли колючего кустарника, даже на вид мало пригодного для какого-либо передвижения. Однако растущие на холме небольшие куртины корявых елей и сосен, обещали путникам, рискнувшим на подобное предприятие, полное отсутствие проблем с дровами и лапником для подстилки.
Потоптавшись у протоки минут десять, решили, что лучшего места уже не найти, и что хочешь, не хочешь, а надо перебираться на другую сторону, и попытаться устроиться на ночлег на холме. Извозившись в болотной грязи по самые уши и потратив на переправу не менее получаса, наконец-то перебрались на остров и углубились в заросли, осторожно пробираясь по страшной мешанине переплетённых между собой колючих веток.
Пока добрались до куртин деревьев, искололись так, что казалось места целого на шкуре не осталось. Тем не менее, их упорство, или дурь, как выразилась Маня, было вознаграждено. Как оказалось, не одни они были такие умные, решив переночевать на острове. Возле деревьев виднелись остатки прошлогоднего шалаша и навеса, возможно, устроенного охотниками, или такими же, как они, путешественниками. Место очага было тщательно выложено огромными плоскими булыжниками, а по кругу устроены аккуратные седалища из толстых стволов сухостоя. Нависающие над очагом огромные лапы гигантской ели обещали сокрытие любого дыма от костра, даже гигантского. Больше же всего их потрясло наличие небольшого родника, не далее десяти метров от кострища, аккуратно выложенного красивым плоским камнем. Скамеечкой же, рядом с ручейком, удобно было воспользоваться и для посуды, и для отдыхающего. Порыскав немного по округе, нашли и нужник, но уже на другой стороне холма, правда, в пределах свободной досягаемости. Одним словом, неизвестными строителями, лагерь был оборудован прекрасно. Здесь можно было не только переночевать в относительной безопасности, но и спокойно пожить требуемое время. Здесь же и стали устраиваться на ночь, благо за всеми этими поисками и переходами, поздний вечер уже уверенно превратился в середину ночи. Решив, по такому случаю, с готовкой не связываться, воспользовались раскритикованными колбасками запасливой Мани, и, установив дежурство, легли спать.
Ночь прошла тихо и спокойно. Судьба, видимо решив, что достаточно отыгралась на них за неведомые прегрешения, больше ничем их не побаловала, ни хорошим, ни плохим.
Днёвка на острове
Вставали уже, когда солнце уверенно стояло в зените. Спокойствие и умиротворённость этого места настроили компанию на благодушный и ленивый лад. Первым, как обычно, рано на заре, вскочил Сидор. Хоть ему и досталась самая тяжёлая ночная вахта, разорвавшая его сон на две неравные части до и после, однако спать солнечным днём было не в его правилах, и независимо от того, когда он лёг спать, вскочил он самый первый. Понежившись под тоненьким одеялом где-то с полчаса, и, наконец, не выдержав песен шкворчаших кишок, вслед за ним, поднялась и Маня, которой досталась первая смена дежурства.
- Может, пока Димыч спит, сгонять на рыбалку, что ли? — задумчиво спросил её Сидор, долго и упорно, копаясь в своём рюкзаке и, наконец-то, найдя рыболовные снасти.
- Сгоняй, — лениво потягиваясь и раззевавшись, — прошептала в ответ Маня. — А я пока чайку сготовлю. Где-то тут, когда переправлялись, я видела кустики брусники. Как раз на котелок хватит.
- Вот и ладно, тогда я пошёл, — довольно проговорил Сидор, и, подхватив взведённый арбалет, отправился в сторону речки.
Когда, где-то часа через два, он вернулся обратно, Димыч уже не спал, а, потягивая чаёк, вещал очередные свои байки. Или, проще говоря, ездил Мане по ушам. Увидав Сидора с огромным куканом с нанизанной рыбой, он аж подпрыгнул от возмущения и потребовал у Мани для Сидора публичной казни, за то, что тот не взял его с собой и лишил подобного удовольствия. Любовно поглаживая огромного, колючего окуня, он сказал, что согласен, даже уху приготовить, только если в следующий раз на рыбалку пойдёт он.
- Нет, господа, сей мир, — вещал Димон, любовно потроша очередную рыбину, — прекрасен. Ну где? Где, вы мне скажите, в нашем засранном Подмосковье, можно поймать такого красавца? А, если и поймаешь какого-нибудь мутанта, то съесть просто опасно. Вполне реальна угроза, быть отравленным какими-нибудь продуктами нефтепереработки или тяжёлыми металлами, которых ты даже не видишь. А здесь, — довольно щурясь, протянул Димон, — на тёплом полуденном солнышке. У костра. В приятной компании, — церемонно поклонился он Мане с Сидором, — начинаешь ощущать всю прелесть нашего положения. Свобода. Воля. И никаких тебе забот. Ни об оплате жилья, ни об оплате телефона, ни о клятом телевизоре, надоевшим уже хуже горькой редьки, ни о чём, кроме самой жизни. А жизнь здесь прекрасна. Вот только бы ещё раков сюда, — сожалеючи поцокал он языком, — да пива, бутылочек пять, шесть. Холодненьких, из холодильничка. Эх, лепота, — мечтательно закатил Димон глаза к небу.
- Да, не нашего пойла, — добавил он мечтательно, — а чего-нибудь импортного.
- Маня, — обречённо обратился Сидор к подруге. — Я тебя как любитель пива, любителя пива, спрашиваю. Можно я его убью? Мало того, что этот бурдюк для алкоголя, всё утро проспал, и нагло не принимал участие в моём ратном подвиге борьбы за продовольственную безопасность отдельно взятого коллектива, так он ещё и имеет наглость утверждать, что здесь нет раков. Нет, Маня, они есть! — патетически воскликнул Сидор, приняв горделивую позу Наполеона, и на вытянутой руке, покачивая одинокого, но довольно внушительных размеров рака.
- Сидор! Миленький! Это что? Это они? Раки? — аж завизжала от радости Маня, выхватывая одинокого рачка из протянутой руки. — Хочу. Хочу, хочу, хочу. Рыбу потом. Сначала раки. Где ты его поймал? А там ещё есть? А их там много? А их ловить легко? — завалила Маня вопросами, схватившегося за голову Сидора. — Бросаем всё, идём ловить раков.
- Раки! — Маня в экстазе, прижала бедного, измятого рака к пышной груди и закатила к зениту глазки. — Как я мечтала когда-нибудь добраться до места, где их будет много. И не просто много, а МНОГО! Больше, чем есть у меня в кармане денег, туда, где не надо считать копейки, выгадывая лишнего рака, туда, где они не будут стоить как вся моя месячная зарплата.
- Да, — почесал Сидор затылок, — невелика же у тебя была зарплата, если кило раков, стоимостью в двести пятьдесят рублей, это вся твоя месячная зарплата.
- Это, фигурально выражаясь, — процедила сквозь зубы Маня, окатив презрением ухмыляющегося Сидора. — И нечего лыбиться. Пока мы здесь, требую раков к столу. Каждый день. Много, пока не наемся, и из ушей не полезет. И хватит лыбиться, — грозно ткнула она пальчиком в сторону Димона, — ты и обеспечишь.
- А я то, почему, — аж поперхнулся ошарашенный Димон. — Вехтор раков достал, вот пусть теперь их и ловит.
- Ты поаккуратнее с ним, — заметил Сидор, отбирая у Мани истерзанного ею рака, — а то он тебе все сиськи отгрызёт. И вообще! Я то здесь причём, — возмутился он. — Хотел их, видите ли, побаловать, деликатесом угостить, а они на меня же всех раков и готовы повесить. Не выйдет! — приняв наполеоновскую позу и размахивая отобранным у Мани бедным раком, заявил Сидор. — И вообще, пока мы тут раков обсуждаем, там вся рыба сгорит.
- Не сгорит, — фыркнула на него Маня, — любовно и аккуратно поворачивая прутики, натыканные вокруг костра с нанизанной на них рыбой. — А сгорит, так у нас ещё есть, в глине, под костром. Обложенная травкой, черемшой и диким луком. Всё как положено.
- Когда это ты успела, — удивился озадаченный Сидор. — Вроде, только что пришёл, ещё и почистить всё не успели, а у тебя уже и рыба почти готова.
- Эх, вы, мужики, — довольно промурлыкала Маня, — меньше ушами хлопать надо, а то всё я, да я. Куда б вы без меня делись? С голоду опухли бы.
- Да, да, — согласно покивал головой Димон, — опухнем, опухнем. Ты, главное, в этом не сомневайся, а то мы действительно с голоду помрём.
- Правда? — подозрительно уставилась на него Маня. — Кажется мне, что ты что-то другое имеешь в виду.
- Да, хватит вам пререкаться, — оборвал нежелательное развитие её мыслей Сидор. — Есть охота. Ну скоро ты там, — обратился он непосредственно к Мане, глядя на неё демонстративно честными глазами.
- Ну ладно, — пробормотала себе под нос Маня, — я ещё отыграюсь. Я вам покажу, как с голоду пухнут. Нате, ешьте, троглодиты.
И вся компания, оставив подначки, дружно принялась за уничтожение очумительно вкусной рыбы, приготовленной умелицей Машей.
- Да, — протянул Сидор, сидя на земле и сыто отвалившись на бревно, вытянув подальше от костра промокшие ноги, — век бы так питался. Ничего подобного, в жизни не едал.
- То ли ещё будет, — благодушно проговорила Маня, раскидывая в стороны угли костра и доставая из-под золы огромные комья затвердевшей глины с запечёнными в ней лещами.
- Во, Маня, — встрепенулся Сидор, увидав ещё шевелящегося рака, — а что мы с ними делать будем?
- А почему ты о нём говоришь во множественном числе? — ехидно поинтересовался Димон, уже в свою очередь, вертя перед носом бедного рака. — Большой, — задумчиво протянул он. — Наверное, больно кусается?
- А ты ему пальчик сунь, — дружески посоветовал Сидор. — Заодно и проверишь.
- Ребят, — встрепенулась Маня, туманным взглядом наблюдая за Димоном, брезгливо отбросившим рака в сторону, — а давайте его сварим.
- Зачем же его одного варить, — возразил Сидор, — там у него собратьев, таких же, а то и побольше, море будет, — махнул он лениво рукой в направлении, откуда принёс связку рыбы. Только надо придумать, как их ловить, а то кусаются, черти. Во, — показал Сидор посечённые пальцы, — все руки искусали, гады, пока одного только поймал.
- Надо сделать вершу, — лениво протянул Димон, развалившись на нагретом, на солнце бревне. — Туда набросать какой-нибудь тухлятины, и подождать пару часиков. Они сами туда и заберутся. Знай, только вынимай.
- Ну и кто это будет плести? — грозно уставился на него Сидор. — Я не силён. Маня — тоже на сей подвиг, не способна. Остаёшься только ты. Так что хватай ножик и айда за лозой.
- Не, — лениво протянул Димон, даже не пошевелившись, — это дело долгое. Пока нарежешь, да сплетёшь, два дня пройдёт, не менее, — авторитетно заявил он, сладострастно почесавшись спиной о бревно. — Придётся идти и ловить руками, — тяжко вздохнув, заключил он, подымаясь с пригретого бревна.
- Маня, — обратился он к копошащейся у костра Мане. — Ты с нами? Али как?
- Как, как, — раздражённо откликнулась Маня, рассерженная перспективой остаться без увлекательной охоты на раков. — Каком сверху, — добавила она, прутиком выкапывая из костра последний ком закаменевшей глины с запечёнными лещами.
- Вот, теперь можно и идти, — удовлетворённо проговорила она, складывая в одну кучку обмазанных затвердевшей глиной лещей. — Придём, сразу поедим. Чтоб лишний раз не готовить, — пояснила она свои кулинарные изыски.
Свернув лагерь и залив костёр, чтобы не привлекать чьего бы то ни было внимания дымом костра, даже с учётом того, что тот рассеивался в кроне дерева, вся компания дружно устремилась на добычу раков. Печёных лещей, не разбивая глины, решили оставить у кострища, дабы лишний раз не таскать с собой лишнюю тяжесть и надеясь, что за время их отсутствия, никто на них не покусится.
Как оказалось, о подобной рачьей охоте мечтали они все, чуть ли не с детства. Даже колючие кусты, изрядно затруднившие передвижение и подпортившие прекрасное настроение, не смогли окончательно испортить азарт рачьей охоты.
Выйдя на берег протоки, отделявшей остров от речки, сразу же пристали к Сидору, требуя немедленного указания места, где он добыл рака.
Поломавшись, для приличия, и сделав вид, что, якобы, забыл, где это было, но под угрозой физической расправы, всё-таки привёл компанию к тихой речной заводи, неподалёку от места их первоначальной переправы на остров.
Как не велико было желание всем разом залезть в воду и начать рачью охоту, пришлось разделиться. Пренебрегать безопасностью и оставлять всё на волю случая, было даже не безрассудством, а просто глупостью. Помирать же от стрелы какого-нибудь залётного ящера, охоты ни у кого не было. Так что, на стороже остался Сидор, как уже вдоволь рыбы наловивший и получивший свою порцию удовольствия. Остальные же, закатав штанины, забрались в прибрежные камыши.
Первые полчаса из камышей не доносилось ни звука. Сидор, с удобством устроившись на высокой кочке и обложившись по кругу взведёнными арбалетами, тщательно замаскировался под кустом. Чтобы издалека его не было видно, он даже сплёл себе из травы шапку, украсив её маленькими веточками. Осторожно наблюдая за рекой и осматривая приречные окрестности, он мог иногда замечать вздрагивающие тут и там верхушки камыша, да слышать приглушённые взвизгивания Маши и тихие ругательства Димона. Следующие полчаса, не видя и не слыша в камышах ничего, он начал понемногу нервничать. Едва вытерпев следующий час, он пришёл к выводу, что если сейчас же никто не появится, то он начнёт безсистемный обстрел камышей, чтобы вынудить наглых мерзавцев появиться на берегу.
Подождав ещё десять минут, он уже не скрываясь, в полный голос, прокричал своё мнение о всяких тупых ублюдках, шляющихся незнамо где, и предупредил, что если через пять минут никого не появится на берегу, он начнёт тупо стрелять по камышам, а там, как Бог пошлёт.
Грозное предупреждение возымело действие, и, практически сразу же, из камышей появился довольный Димон, таща за собой распухший рюкзак с шевелящимися раками. Устрашённая матом, безостановочно изрыгаемым рассвирепевшим Сидором, вслед за ним, появилась и Маня с точно таким же рюкзаком, битком набитым раками.
Видя, что его возмущение и ругань никак не отражаются на довольных физиономиях приятелей, Сидор, окончательно рассвирепев, со словами: 'А ну, в воду, мордой, лежать! Руки на голову!' всадил болт в кочку, ровно посредине между вылезшими на берег приятелями. Следующие полчаса, с удовольствием изгаляясь над ними, читал лежащим неподвижно приятелям лекцию о глупых ублюдках, ради собственного удовольствия пренебрегающими правилами безопасного поведения на вражеской территории, в зонах возможного прямого столкновения с противником. Любые попытки подняться или попытаться хоть как-то оправдаться, он пресекал в корне арбалетным болтом, втыкаемым в соседние с лежащим телом кочки и, обещая следующий болт всадить в соответствующую задницу, раз уж они ищут на неё приключения.
