Встреча с ящерами.
Следующий день ничем особым не ознаменовался, если не считать того, что ни свет, ни заря, они сорвались с места, стараясь поскорее покинуть опасные места. Когда, уже в полдень, вдали от озёр, едва разминулись с дозором ящеров на птицах, ещё раз убедились в том, насколько они были безпечны. Только повышенные меры предосторожности, позволили им заранее их заметить, настолько они передвигались неслышно и, в высокой траве, практически невидимо. Только какие-то страусы, используемые ими в качестве ездовых животных, позволяли их замечать издалека.
Какие-то они были мелкие и незначительные, как показалось им. Тем не менее, решили не связываться. Не для войны они в поход отправились, а на поиски профессора. Потом только сообразили, что первая группа ящеров на ездовых птицах, были нечто вроде передового дозора, охраняющего небольшую толпу пленных, человек в десять, бредущую в окружении многочисленной группы больших ящеров, особей не менее двадцати. Это уже были не та мелкота, что передвигалась на страусах. Только ростом они были не менее двух метров, не считая ширины плеч и общей массивности тела.
Стало понятно, что у озёр скоро образуется новая яма с костями людей. Связываться с такими, было смерти подобно. Не те у них силы. Нет ни умения, ни мастерства, да и всех не освободишь. Вроде всё правильно, но остаётся на душе мерзкое чувство, гадливости. И понимаешь, что сделать ничего не можешь, и тоска от того берёт, что ничего не сделал.
Однако тем же вечером у них состоялся примечательный разговор.
- Мы, — рассуждал Сидор, сидя перед костром и переворачивая палочки, со скворчащим на огне, мясом, — не имеем никакого морального права осуждать ящеров за людоедство. Мы, по сути, такие же людоеды, как и они. Ну и что с того, что мы не едим людей реально. Зато мы едим тех же свиней и коров, или вот эту, как её, косуля что ли. И что? У коров нет сознания. Есть. Что? Хочешь сказать, что это тупая, безсловесная скотинка? — обратился он к Димону. — Как бы не так! Есть у них и сознание. Есть, кстати, и речь. Только вот мы, по собственной лени и тупости, не утруждаем себя их пониманием. Легко и удобно считать, что это неодушевлённое существо, а значит и потребить его можно. В виде шашлыка, например, — закруглил Сидор свою речь, помахивая перед лицами компании, нанизанными за прут, ломтиками духовитого мяса. — М-м-м-м, — протянул он, мечтательно закатив глаза, — манифик.
- Чего? — уставился на него Димон. — Мало того, что кормит нас всякими бреднями, — пожаловался он Мане, — так ещё и жрать не даёт. А ну, подай мне мою порцию, — грозно потребовал он, наблюдая за урчащим от удовольствия Сидором, вгрызающимся в пахучее мясо.
- И мне! — потребовала Маня. — Хватит жрать, то! Совсем совесть потерял. Давай сюда, — требовательно протянула Маня руку за готовым шашлыком. — Ну, живо! Я имею полное право на первую порцию. У меня повышенное слюноотделение, так мне стоматолог сказал. Я, вообще, скоро совсем слюнками захлебнусь. А он рассуждает тут. Тоже мне, нашёлся людовед. Как на охоту идти, так противник убийства бедных животных, а как жрать готовить, так первый.
- А то! — лениво протянул Сидор, благодушно посматривая на нетерпеливо ерзающую, на земле Маню, и одновременно протягивая ей палочку готового шашлыка. — Готовка, она тож требует своего таланта. Ну как? Пойдёт? — насмешливо спросил он, протягивая другую палочку Димону.
Ничего не услышав в ответ, он продолжил свою речь, флегматично наблюдая за изголодавшейся компанией, жадно поедающий истекающим соком шашлык.
- Ну так вот, — заметил он, удобно устроившись на охапке сучьев, притащенной для костра. — Продолжаем разговор.
- Теперь, что касательно двуличия. Ведь, согласись, обратился он уже непосредственно к Димону. — Признавать за думающим существом наличие сознания и одновременно поедать его, не признавая за ним права на жизнь, это и есть настоящее двуличие. Так же это можно считать и за людоедство. Людоед, это не обязательно тот, кто поедает людей. Если ты принимаешь определение, что человек, это разумное существо с речью и сознанием, а практически любое дышащее существо имеет разум, речь и сознание. А это значит, — заключил он, — и является, фигурально выражаясь, человеком. Значит, поедая ту же рыбу или косулю, — ткнул Сидор пальцем в останки туши убитой косули, — мы тоже, как и ящеры, являемся людоедами. Поэтому, отказывая им в праве на существование, только потому, что они поедают людей, и, объявляя за это их людоедами, вот это и является двуличием.
- Во загнул, — насмешливо прокомментировал речь Сидора, Димон. — Тебе бы в цирке, с публичными лекциями выступать. — Сборы бы собирал, озолотиться можно.
- Ничего то ты не понимаешь, — печально вздохнул Сидор. — Если ты признаёшь, что какое то существо обладает сознанием, то есть его нельзя, как бы тебе не хотелось. Нельзя и всё. А если же ты его всё-таки ешь, то значит, что ты двуличное существо.
- Ничего не поделаешь, — заметила Маня. — Пока мы этому не найдём замены, — помахала она палочкой с остатками мяса, — деваться нам некуда. Или мы, двулично, сыты, или нет. У тебя есть альтернатива? Есть, — тяжко вздохнула Маня, доставая из рюкзака полупустой мешочек с пшеном и подбрасывая его на ладони. — Только, вот, перевезти её столько, сколько надо, чтобы не помереть с голоду, на своём горбу, не особо то получится. Ну, короче. Что ты хочешь сказать, велеречивый ты наш? Только вкратце, а то спать уже охота. Да, и завтра бы встать пораньше.
- Вкратце всё просто, как резинка от трусов, — ответил Сидор. — Если они нас не трогают, то нам всё равно, есть они или нет. Даже хорошо, что они есть. Чем больше разнообразие форм жизни, тем богаче сама жизнь. А упрощение — это путь к деградации. А нам, ведь, не нужна деградация? — обвинительно обратился он к Димону.
- Не, не нужна, — подтвердил Димон, доевший уже вторую порцию, лениво потягиваясь и отвалившись от костра. — Нам спать нужна.
- Ну спать, так спать, — вздохнув, согласился Сидор, подымаясь, собирая вещи и устраиваясь на ночь.
Следующий день пути, практически ничем не отличался от предыдущего, а дальше, вообще, потянулась череда однообразных дней, слившихся в один безсвязный ком. И лишь, где-то на, то ли пятый, то ли шестой день пути, уже под вечер, вдали, на горизонте показались стены неизвестного города. На удивление, город не был отмечен на карте, полученный ими от Совета, что ничуть не умаляло вероятность его реального существования, поскольку, как оказалось, карте нельзя было верить совершенно. Решив, на ночь глядя, не соваться в незнакомый город, нашли место поукромнее и заночевали там.
Глава 5
Речной город.
Утро в городе.
В город вошли с рассветом. Как им объяснила стража у ворот, город стоит на реке Большой Стрый, правом притоке Лонгары. И по нему вполне можно спуститься к устью, куда они и стремились, по крайней мере, если судить опять же по карте. Стража на воротах, с них, как с пеших, взяла всего три медяшки входной пошлины. По одной на брата. Единственно что, так это опять по собственной рассеянности, позабыли спросить стражу, как город называется.
- Эй, пацан, — дёрнул за рубашку первого же пробегавшего мимо паренька Димон, — Как городок называется?
- Мерзкий Стрый, отстань, — бросил пацан вырываясь из рук Димона и бросаясь дальше по своим делам.
- Так всё-таки как? — задумчиво спросила Маня. — Мерзкий? — загнула она один палец, — Стрый, — загнула второй, — или, всё же, Отстань? — загнула она третий палец.
- Любопытная ты, однако, — заметил Димон. — А тебе, не всё ли равно?
- Надо определиться на местности, — возразил Сидор. — Как потом возвращаться будем? Не забывай, у нас там остался большой интерес. Почитай километров триста с того места отмахали. Просто так не найдёшь.
- Интерес, интерес, — проворчал Димон, — пошли ночлег сразу поищем, а то, как бы нам, вообще без денег не остаться. Кто их знает, местные цены.
- Ну, а цены тут я бы не сказал, что очень высокие, — проговорил вполголоса Сидор, когда они уже отошли на порядочное расстояние от ворот.
- Посмотрим, что с нас возьмут в ближайшем трактире, — заметила Маня.
- В центр не пойдём, — заметил Димон, — там наверняка дороже, чем с окраины.
- Сначала посмотрим, что за гостиница, а потом уж решать будем, — заметил Сидор. — А то мало ли что у них тут за порядки. Попадём в какой-нибудь клоповник, сами рады не будем. Помню, на Земле ещё, попал как-то во время одной экспедиции в служебную гостиницу славного города Архангельска. Это ещё когда я по лесам шлялся, — уточнил он. — Так вот таких злых клопов как там, я в жизни больше нигде не видел. Правда, после того случая, я их больше вообще никогда не видел, но это уже не важно.
- Представляете, — воодушевился он собственными воспоминаниями, — залезает такая тварь на потолок, прямо над кроватью, и оттуда, сверху, спокойненько так взззз — планирует на кровать, внизу стоящую.
- А на потолок то зачем, — удивился Димон, — стенка же рядом.
- А-а! — оживился Сидор. — В этом то вся фишка. Я ещё, поначалу то, удивился. Чего это, думаю, кровать от стены чуть ли не на полметра отстоит, но передвигать не стал. Мало ли чего. В чужом дому то свои порядки не наводят, да и устал я тогда, как собака. Только-только из поля возвратились. Целую недели, почитай, в кузове Газ-66-го провели. Каженная жилочка тряслась. В общем, завалился я спать без задних ног. А посреди ночи как подбросило. Кусают. Кто? Что? Совершенно непонятно. Я и так, и эдак. Ничего не понимаю. Зажигаю свет, смотрю в кровати. Нет ничего. Что за дела? Глянь на потолок, а та-а-ам... Черно! И шевелится. И одна какая-то штука оттуда, хрясь, и на одеяло упала. Я это пальчиком пошевелил. Мама дорогая. Клоп! Самый настоящий клоп! И жирный такой, отъелся, видать, на прошлых постояльцах.
- Так что самый верный способ определить есть ли в гостинице клопы, это посмотреть на то, как стоит кровать. Если отставлена от стенки минимум на полметра, то всё. Клопы есть!
- Вехтор, — прохрипела красная как мак, Маня, — я тебя сейчас убью. И меня оправдают. Я теперь всю ночь спать не буду, а буду на потолок пялиться и клопов высматривать.
- А что? — глубокомысленно изрёк Димон. — С другой стороны, это хорошо. Охранять будешь. Всё одно не спишь, — глубокомысленно заключил он, — так всё какая-то польза от тебя будет.
- Убью! — заорала Маня, и врезала своим посохом по спине размечтавшегося Димона.
- Госпожа! Госпожа! — услышали они рядом крик, обращённый непонятно к кому. — Сюда, госпожа.
Недоумённо оглянувшись, они заметили, что из полуподвальной дверцы, с фигурным навесом из гонта, выглядывал какой-то паренёк и призывно махал им рукой.
- Это ты мне, что ли? — злобно рявкнула, ещё не отошедшая от впечатления, навеянного рассказом Сидора, Маня.
- Вам, вам, госпожа, — тут же откликнулся паренёк, униженно кланяясь — Сюда! Идите сюда.
- Ну и чё те надо? — сразу насторожившись, угрюмо спросил Сидор.
- Если вы ищете место, где бы можно было остановиться, то это к нам, — залебезил паренёк. — Только у нас самые чистые комнаты и никаких клопов. Великолепное пиво для господ и прекрасная кухня для госпожи, — кланялся, не переставая, он.
- Ну что? — спросила Маня, обращаясь к спутникам.
- А что? — пожал плечами Димон. — Почему бы и нет.
Сидору тоже было всё равно где останавливать. Поэтому они не мудря особо, зашли в полуподвальный кабачок и уточнили у хозяина наличие мест и условия проживания. К их радости, цены оказались намного ниже того, на что они ориентировались и, посмотрев комнату, устроились в ней на жильё. Взяли только одну комнату на втором, жилом, этаже, с тремя кроватями, одним окном и одним столом. За стульями, отсутствующими в комнате по определению, погнали парнишку из прислуги и только, получив всё, что им требовалось, оплатили своё проживание за этот день. Сумма оказалась смехотворная. По медяшке с человека, правда, без питания.
Трактир. Завтрак.
Кормили за отдельный счёт, внизу в трактире. Причём кормили довольно прилично и недорого, как они тут же убедились, с радостью позавтракав, свежей рыбой, тут же для них приготовленной. За весь завтрак на троих человек с порцией здоровенной рыбины с гарниром, они заплатили всего-то полторы медяшки, да и то, только потому, что выбрали самую, как оказалось, дорогую рыбину. Димон с Маней, по простоте душевной, не придумав ничего лучше, взяли и поинтересовались у кабатчика, а какая у них тут рыба самая вкусная. Тот им и принёс, самое дорогое, что у него было.
А, так, если не шиковать, то за пару медяшек, можно было хорошо и сытно и позавтракать и поужинать. Обед, правда, обходился несколько дороже, да и то, только за счёт большего количества блюд. Так что, они со своей парой десятков золотых, могли безбедно прожить в этой гостинице целый месяц.
Питаться в кабаке, это всё-таки лучше, чем жрачка из костра. Даже приготовленная Маней, признанным у них специалистом по экстремальной готовке. Эта рыба была лучше, чем всё, что они раньше ели. У неё было главное качество, за что её они оценили — они её сами не готовили. Своя готовка — стояла поперёк горла.
Поэтому, комфортно устроившись за уютным столиком в углу полуподвального помещения, они заказали пива. Перед этим, долго и тщательно выясняли, есть ли здесь пиво и какого качества, да по каким ценам. Заказали, на пробу, по кружке каждого из сортов пива, что мог предложить им кабатчик. Оказалось, что пиво довольно таки приемлемое и вполне дешёвое. По крайней мере, им, с их небогатыми капиталами, вполне можно было не думать о том, хватит ли им оплатить то, что они заказывают.
Однако с закуской, под пиво, здесь была полная катастрофа. Кроме жареной рыбы, да кучи мясных блюд, не было ничего. Маня, вспомнив своё хроническое пристрастие, попробовала заказать раков.
Кабатчик, по такому поводу, лично прибежавший к их столику, долго извинялся, пытаясь объяснить, что о таком блюде он только слышал, но даже не знает, как его готовить. Воодушевлённая великолепной перспективой блеснуть своими кулинарными талантами, Маня, подогретая парой кружек кислого, но достаточно крепкого пива, пхнув Сидора с Димоном по очереди сапогом, потребовала принести ей раков, и немедленно.
- Ничего, — заявила Маня, панибратски похлопав подбежавшего повара по плечу, — до города сохранили их живьём. Теперь, парочку, можно и откушать.
А дальше, схватив, вяло шевелящегося полуметрового рака за хвост, стала рьяно тыкать его здоровущими клешнями прямо в лицо повара, не обращая совершено никакого внимания на его полуобморочное состояние. Промучив беднягу, как и несчастного рака, не менее десяти минут, она, наконец-то, добилась от того, какого-то, по её мнению, адекватного понимания процесса приготовления данного деликатесного продукта.
Отправив повара на кухню и пообещав оторвать тому голову, если он что-то сделает неправильно, Маня, хватанув ещё кружечку местного пива, попыталась спеть свою любимую песенку про Джона Брауна. Но, на счастье местных посетителей, тут принесли готовых раков, и Маня отвлеклась.
