— Иди за остальным, — не криком, но достаточно громко распорядился Старший. — Потом разложишь.
— Мелочовка там же? — так же спросил Гаор, выпрямляясь и оборачиваясь к нему.
— В соседней справа. Не заблудишься?
Гаор улыбнулся.
— Нет, Старший. Бывало и хуже.
Ему ответили понимающими улыбками и кивками.
Гаор вышел в коридор и отправился за остальными вещами, внимательно разглядывая окружающее. Народу немного, не слышно памятного по сторрамовской казарме весёлого вечернего шума, все проходят быстро и явно по своим делам. В заставленной стеллажами комнате рядом с вещевой он получил мыло в мыльнице, мочалку, два полотенца — маленькое для рук и лица и большое для душа, резиновые шлёпки, чтобы было во что переобуться после работы, щётки для одежды и обуви, баночку гуталина, коробочку с маленькими складными ножницами, нитками и иголкой для мелкой починки, моток меток, чтобы нашить на бельё, рубашки и полотенца... Мажордома рядом не было, и ему негромко и только ихними словами рассказали о правилах и порядках. Что для чистки и глажки есть отдельная комната, что бельё надо менять каждый день, потому и три смены. Одна на тебе, одна в стирке, одна в тумбочке, а постельное меняют каждую неделю. Заходить в чужую спальню под любым предлогом запрещено, а если сговорился с кем, то просись у Мажордома на ночёвку в специальную отдельную спальню, четыре таких клетушки, и он, если разрешит, даст тебе ключ и скажет, на ночь или только до отбоя можно. А если в другое время или ещё где застукают, то порка обеспечена.
— Порядка он требует, — светловолосая женщина поставила перед Гаором коробку с гребнями, большими и маленькими. — Выбирай себе.
— Мне два, мать.
— Тихо ты, — она сердито через его плечо посмотрела на дверь в коридор, — услышит — по новой тебе влепит. Не любит он когда по-поселковому.
— Мать — дуггурское слово, — спокойно возразил ей Гаор, выбирая себе гребень для волос и поменьше для усов и бороды. — Я ж не по-нашенски говорю.
Она вздохнула.
— Ты его не зли. Он культуры требует. И этой... — она запнулась.
— Цивилизованности? — догадался Гаор.
— Во-во, говорил уже тебе?
— Нет, сам догадался, — усмехнулся Гаор. — Вот эти возьму, спасибо, мать.
— Ох, и упрямый ты, — покачала она с головой, с тревогой глядя на него.
— А если по-другому, как же мне звать тебя?
— Вторая Кастелянша. А так-то... — она снова запнулась, прислушалась и громко сказала:— Ступай, тебе до отбоя ещё с одеждой управиться надо. И в душ не забудь сходить, не ложись грязным.
Гаор понял, что под дверью кто-то подслушивает, и потому попрощался молчаливым кивком и благодарной улыбкой.
Выйдя в коридор, он едва не споткнулся о черноволосую девчонку лет тринадцати, но сделал вид, что не заметил её, и молча прошёл в свою спальню. Просто любопытная, как все девчонки, или стукачка... ему это сейчас по хрену. Но скажи, какие порядки здесь. У Сторрама и впрямь санаторий был, а уж у Корранта, вообще как, скажи, одной семьей жили. Но как эта сволочь в одиночку так всех зашугала?
В спальне его встретили теми же внимательными взглядами и опять как невзначай собрались вокруг него. Подошёл и Старший.
— Старший, — спокойно, не повышая голоса, но и не шепотом спросил Гаор. — А душевая, уборная, где всё?
Выслушав ответы, что в конце коридора, и курилка там же, кивнул и уточнил:
— А если ночью приспичит?
— Спальня не запирается, — ответил Старший, — но больше раза за ночь выходить запрещено. И ненадолго.
У Гаора сразу зачесался язык спросить, откуда Мажордом знает, кто и сколько раз в уборную бегал, но тут же всё разъяснилось.
— Ночные дежурные там, — сказал Беляк, с которым Гаор сидел за одним столом. — Утром они и докладывают ему.
— А то он сам ночью с проверкой ходит, — сказал круглолицый парень с лёгким светлым пухом на щеках. — Если застукает на чём таком, то... — и, не договорив, зябко передёрнул плечами.
— Про метки сказали тебе? — спросил Старший. — Тогда прям сейчас хоть на одну пару пришей, чтоб завтра было во что переодеться. И в душ иди.
Но тут, стукнув, распахнулась дверь, и в спальню влетел черноволосый остроносый мальчишка.
— Рыжий где? — заорал он с порога.
— Ну, — выпрямился и обернулся Гаор.
По тому, как все мгновенно сделали вид, что они в стороне, Гаор понял, что это или наушник, или... посмотрим.
— Иди, тебя Сам требует. Сейчас он тебе, — мальчишка хихикнул, — всё объяснит. Сразу поймёшь.
Гаор посмотрел на Старшего. Тот кивнул, еле слышно сказав.
— Шестёрка его.
Гаор кивнул и спокойно ответил.
— Иду.
Его провожали, как он заметил, сочувственными взглядами.
У Мажордома была своя отдельная спальня, в которой стояли большая кровать, большой платяной шкаф и ещё один, похожий на книжный, но с глухими дверцами, комод, стол, несколько стульев и кресло-качалка. На стенах висело несколько картин, кровать застелена узорчатым покрывалом, на тумбочке у изголовья лампа-ночник, ещё одна лампа с зелёным абажуром на столе, на комоде ларец-шкатулка — похожий был у Сержанта — и несколько фотографий в рамках. Сам Мажордом сидел у стола, уже без пиджака, в тоже узорчатом, похоже, шёлковом халате поверх рубашки. На ногах не резиновые шлёпки, а ковровые шлепанцы. "Ах ты сволочь, — удивился Гаор, — ты смотри, с какими удобствами устроился".
— Вот он, Мажордом, — ухмыльнулся мальчишка.
— Вижу, ступай.
Мальчишка хихикнул и исчез, плотно закрыв за собой дверь.
— Почему в ботинках? — строго спросил Мажордом.
— Не успел переобуться, — очень спокойным, даже скучающим тоном ответил Гаор.
Мажордом встал и шагнул к нему. Гаор ответил не вызывающим, но достаточно твёрдым взглядом. Бить себя за просто так он не даст. Ишь, хозяина из себя корчит, мразь клеймёная.
— Ты должен ценить, что тебя купили в род Ардинайлов, — внушительно сказал Мажордом, остановившись перед Гаором.
"И что мне с этого?"— мысленно спросил Гаор, ожидая продолжения.
— Ты должен вести себя не как дикарь, а цивилизованно. Это тебе не посёлок, — Мажордом насмешливо поглядел на него. — Ты понимаешь, о чём я говорю?
— Понимаю, — с еле намеченной насмешкой ответил Гаор. — Хозяин велел тебе карту мне дать. И план дома.
Мажордом молча смотрел на него, и Гаор добавил.
— Поэтажный.
— Ты грамотен? — помедлив, спросил Мажордом.
— Да, — кратко ответил Гаор.
Похоже, Мажордом принимает его за прирождённого. Ну, так не будем все козыри сразу раскрывать.
— Тебя привезли из Дамхара, там ты кем был?
Так, про Дамхар уже доложили, значит, стукач не один. Примем к сведению.
— Рабом, — насмешливо пожал Гаор плечами. — А работал шофёром-экспедитором, — и пояснил "учительским" тоном. — Развозил продукты и одежду по посёлкам.
Мажордом поморщился.
— Говори правильно. Работал. Нет такого слова работать, понял? И чтоб я от тебя больше поселковых глупостей не слышал. Привыкли валяться в общей свалке, так все ему матери да братья с сёстрами. Родственников у тебя тут нет, запомни.
"Это точно, — мысленно усмехнулся Гаор, — особенно ты мне не родня, ну-ка ещё что скажешь?".
— В спальне не шуметь, громко не разговаривать, выть по-поселковому не вздумай, выпорю. Голым не ходить, в одежде на кровати не лежать.
— А от душа до спальни как? — не выдержал Гаор. — Полотенцем прикрываться или грязное надевать?
Лицо Мажордома дёрнула гримаса бешенства.
— Не серди меня, Рыжий, — угрожающе сказал он.
— А ты что, не знаешь, как ответить? — невинно спросил Гаор.
Мажордом молча смотрел на него, явно решая: ударить или посчитать за дурака. "Ну-ка, сволочь, — почти весело подумал Гаор — попробуешь подраться или струсишь?"
— Мелочи тебе объяснит Старший по спальне, — брюзгливо сказал Мажордом.
"Вывернулся", — одобрил Гаор. Но следующая фраза заставила его нахмуриться.
— На случке ты уже, наверняка, был, — рассуждающе заговорил Мажордом, — ездил по посёлкам... так что с мальчиками ты не умеешь, там этого не знают. Надо будет тебе пару подобрать... Хорошо, когда тебе понадобится женщина, подойдёшь ко мне.
— Когда мне понадобится женщина, — медленно заговорил Гаор, — я сам выберу и договорюсь. Тут мне советчики давно не нужны. Категория у меня полная первая, и покупали меня как шофёра, а не на расплод. А насчёт мальчиков... не меряй всех по себе, Мажордом. Валяйся сам в этой грязи.
Он говорил негромко и очень спокойно. Но Мажордом понял скрытую угрозу и отступил. Правда, сохраняя лицо.
— Дурак, если бы тебя купили на расплод, то поместили бы в питомник, там совсем другие порядки. Для совокупления есть специальные помещения. Это дикари трахаются, как животные, где попало и когда захочется. Ты должен вести себя цивилизованно. Разврата я не потерплю.
"Много ты в нём понимаешь", — мысленно ответил Гаор.
— Завтра с утра работаешь в гараже, это...
— Дай мне карты, — перебил его Гаор, — я сам разберусь.
Мажордом задохнулся на мгновение, бешено глядя на него. Гаор твёрдо смотрел ему в глаза. "Ну, получи, гадина".
— Хозяин велел тебе дать мне карты, забыл?
— Не смей мне указывать, ты... або!
"Надо же, он что, более сильного не знает? Или считает самым сильным? Ну ладно, получи".
— Да, я абориген. Ты мне карты дашь?
Внешне миролюбивый тон Гаора, казалось, остудил пыл Мажордома. Он отошёл к шкафу и открыл его. Гаор увидел заполненные коробками и коробочками, папками и пакетами полки. Да, шкаф книжный, но книг в нём нет. К сожалению. А может, и к счастью, а то пришлось бы ради книг налаживать отношения, а так у него руки свободны.
Мажордом взял с одной из полок большой конверт из плотной коричневой бумаги и протянул его Гаору.
— Держи.
— Спасибо, Мажордом, — очень вежливо сказал Гаор, беря толстый, плотно набитый конверт. — Стол в курилке есть?
Мажордом удивлённо посмотрел на него, и Гаор пояснил.
— Не в спальне же на кровати карты раскладывать.
— Где хочешь, — сердито, явно от растерянности, сказал Мажордом. — Повторяю, завтра с утра в гараже, а после обеда учи карты. Понял?
Гаор невольно улыбнулся: эк сволочь из кожи лезет, чтоб его слово последним было. Ладно, лёгкий укорот даден, если понадобится, повторим, а пока отойдём на уже освоенные позиции и закрепимся на них.
— Всё у тебя? — деловито спросил Гаор и, не дожидаясь ответа, повернулся к двери.
Мажордом молча дал ему выйти.
В спальне Гаора встретили сочувственно удивлёнными взглядами.
— Надо же, — вслух сказал кто-то, — чистеньким вернулся.
— Я ж не уголь грузил, — спокойно ответил Гаор, закладывая конверт на свободную полку в своем шкафу. — С чего мне пачкаться?
Раздался негромкий смех, и ему объяснили.
— По первости от него с фингалом выходят.
— А то и сразу на порку отправляются.
Гаор кивнул.
— Обошлось, — ответил он кратко.
Рассказывать, как он давал укорот Мажордому, не хотелось: мало ли, вдруг стукач слушает, и такой рассказ тогда плохо обернётся и для рассказчика, и для слушателей. И потому Гаор сразу перешёл к выяснению всяких житейских мелочей. Старший по спальне и остальные охотно просвещали его. Что от душа до спальни и в самом деле приходится в полотенце заворачиваться, но если Самого нет, то и голышом проскочишь. Что сигареты выдаёт Сам, пачка на две недели, а если тебе хозяин что дал, то пронести можно, но надо предупредить и показать, а уж Сам решит: можно или нет. Что для чистки обуви и одежды, мелкого ремонта и глажки есть специальная комната, а там и утюги, и столы с лампами, и прочее. Можешь, конечно, попросить кого из баб, но это... как попросишь да на кого нарвёшься. А то и Сам даёт мальчишку или девчонку в прислуги. Но это только тем, кто в господских комнатах работает, ну или подлизнётся удачно.
— Ну, я и сам не безрукий, — хмыкнул на это Гаор, быстро пришивая метку на нижнюю рубашку.
За разговором он разделся догола, надел опять штаны и рубашку и сел пришивать метки, чтобы скинуть бельё в грязное.
— А порет кто?
— Есть такие.
— По-разному.
— Бывает, из охраны.
— А бывает, Сам назначит.
— Это как? — насторожился Гаор.
— А просто.
— Построит всех, и выдернет двоих. Ты, дескать, пори этого.
— А бывает, — немолодой русобородый мужчина хмуро улыбнулся, — бывает, и сами вызываются. За пачку сигарет, за конфеты, да мало ли за что.
Гаор обвёл окружающих таким искренне изумлённым взглядом, что многие рассмеялись. Смех, правда, был невесёлым.
— Ладно, — Старший по спальне тряхнул головой. — Ладно, парень, как тебя, Рыжий? Всё сам увидишь, а сейчас в душ иди. Наш справа, понял?
— Понял, — встал Гаор. — Спасибо, мужики. Чего ещё не понял, потом спрошу. До отбоя сколько ещё?
— А как Сам крикнет, так и отбой.
— Услышишь.
В душ отправились многие, и Гаор пошёл в общей компании. Как все, сбросил грязное бельё в высокий ящик у двери в душевую, привычно захватил с собой носки, чтобы самому их выстирать, пока моешься.
— А сушить где?
— А в умывалке трубу видел?
"Ну, хоть в этом как у Сторрама", — решил было Гаор, и тут его ждало новое потрясение. Душевая была разгорожена на кабинки, а скамьи и шаек не было! Так что баньки ни под каким видом не устроишь. "Видно, так и задумано", — тут же подумал он. Перегородки, правда, не доходили до потолка, дверей не было, и зайти к соседу потереть спину вполне возможно, но...
— Это он нас того... цивилизует, — объяснил Гаору мывшийся рядом Беляк.
— Понятно, — хмыкнул Гаор, подумав, что если бы он попал сюда не после Сторрама и Дамхара, а сразу в свой первый рабский год, то... то даже бы и не понял, чего в душе не так.
Наоборот, мешало бы отсутствие двери и необходимость вытираться при всех. Да, а чего ж раздевалка общая? Уж цивилизация — так до конца, там тоже тогда кабинки нужны. Но об этом пока промолчим. А так-то понятно. Раз всё поселковое — дикарство, то всё понятно. Но откуда такая злоба к своему у прирождённого? Был бы Мажордом обращённым, тогда понятно. А так? "Галчонок"? Нет, здесь что-то не то. И Гройна в том посёлке не хотела, чтобы он называл ее "по-поселковому" матерью. Так что это? Ладно, всё это потом. Поживём — увидим.
В спальне вернувшиеся из душа ходили голыми, только в шлёпках. Полотенца развешивали в изножье кровати.
— К утру большое высохнет, — объяснил ему сосед слева — звали его Зимняком и работал он во дворе, — в шкаф уберёшь, а личное, ну, маленькое, как умоешься, сохнуть оставишь.
— Понял, спасибо, — кивнул Гаор.
Он проверил на завтра одежду — с утра ему в гараж — и достал конверт с картами. Пока не погасили свет, надо, в самом деле, посмотреть, где гараж, чтобы с утра не плутать.
— Ты это чего? — заинтересовался Зимняк.
— Где гараж, смотрю, — ответил Гаор, разворачивая большой лист карты-плана "Орлиного Гнезда", дом поэтажно он посмотрит завтра, сейчас ему службы нужны.
