Стиг оглядел сразу ставшую пустой и унылой контору. Да, Друг, конечно, прав: раз его хозяин из Тихой Конторы, встречи слишком рискованны, но... но какой же Друг молодец. Ведь то, что похрустывает сейчас во внутреннем кармане при каждом движении... трудно даже представить себе ценность этих записей. Он надел пальто, взял свой портфель, ещё раз от двери проверил взглядом, всё ли в обычном порядке, да, мешок с мусором. Всё-таки, какое удобство — разовая посуда!

Когда Стиг вышел на улицу, Гаор уже успел всё сделать и теперь сидел за рулём с безучастной физиономией ко всему равнодушного раба. Стиг сел на заднее сиденье, кивком показал, что помнит о магнитофоне, и устало равнодушным тоном скомандовал.

— Вперёд!

— Да, господин, вперёд, — ответил Гаор, срывая машину с места.

Разумеется, он не нуждался в указаниях поворотов, но игра есть игра, и потому на каждую команду Стига одобрительно кивал.

Доехали до обидного быстро.

— Здесь, — сказал Стиг.

— Да, господин.

Стиг открыл дверцу.

— Ты больше не нужен, можешь возвращаться к хозяину.

— Да, господин.

Гаор жестом выразил полное одобрение его словам и тону, потом показал наверх в направлении предполагаемых окон квартиры Стига и изобразил воздушный поцелуй. Стиг улыбнулся и кивнул, понимая, что Гаор так передаёт привет его матери, вышел из машины и захлопнул дверцу. Гаор проследил, как он вошёл в свой подъезд, и рванул машину с места.

Аргат тёмен и пуст по-ночному. Теперь в "Орлиное Гнездо", будь оно проклято! Но... но он сегодня сделал их! Что, гады, сволочи тихушные, съели?! Ничего, я ещё вас вашим же дерьмом накормлю! От полноты чувств и пользуясь тем, что один в машине, Гаор запел памятную с училища, наполненную непристойностями песню про капрала-дубаря, генерала-пердуна и обдурившего их рядового. И даже не обратил внимания, что кассета закончилась и магнитофон отключился на третьем из семнадцати куплетов.

Летели назад тёмные дома, ненужные в это время светофоры, редкие постовые, провожавшие внимательными взглядами одинокую легковушку, летящую на бешеной, предельно допустимой для города скорости. Не козыряли, но и не останавливали.

Гаор гнал машину не от стремления вернуться домой, а выплёскивая возбуждение и радость от встречи и сделанного. В "Орлином Гнезде" ему даже поговорить не с кем. Ох, Жук, спасибо тебе, какой же ты... Храни тебя Огонь, Жук, не могу я матерей к тебе звать, обидеть их боюсь, был бы ты полукровкой, тогда ещё может, а так... но Огонь-то есть! Огонь Великий, Огонь Справедливый, заслони Жука, ослепи погоню, сожги врагов. Жертва тебе нужна? Ну, так меня возьми.

Он въехал в Королевскую Долину и сбросил скорость: ночью на дорогу выходили олени, и на малой скорости он успевал заметить их и пугнуть гудком и миганием фар. А если какой-то олень испуганно застывал на месте, оторопело глядя в слепящие его фары, Гаор выворачивал руль, часто почти ставя машину на два колеса, и объезжал его. На "коробочке", правда, это получалось лучше, но и так...

А вон и ворота. Охранник открыл их перед ним, не остановив и не обыскав. Но Гаор понимал, что рассчитывать на это нельзя. Здесь шмонали не открыто при въезде и кое-как поверху, а втихую, перетряхивая вещи и машину, пока ты моешься, или ешь, или крутишься на турнике... И если что-то найдут, то ты об этом узнаешь на порке или в собачьем загоне. Что в его вещах роются, он давно заметил. Да, у Сторрама матери тоже проверяли у мужиков тумбочки, пока те на смене, но ведь это делали, чтоб уберечь, а здесь... Вот за что будь ты проклят, Мажордом! Что ты и сам стукач, и других стучать заставляешь, и из-за тебя, остроносой сволочи, я никому здесь не верю. Вот за это будь ты проклят!

Но впереди вырастает громада с редко светящимися окнами. Всё, Рыжий, кончился твой праздник, делай нужную морду лица и учти, ты не хозяина возил, так что завтра отгула тебе не дадут.

В гараже было пусто, тихо, и рядом с пустым прямоугольником для легковушки стояла чужая машина. Разворачиваясь, Гаор узнал её: "коробочка" Венна. Та-ак, значит, тихушник-весельчак здесь. А дальше что?

Ночной механик молча смотрел, как он ставит машину на место, и, когда Гаор уже вылез и захлопнул дверцу, набрал номер на коробке селектора, жестом приказав остановиться. Насторожившись, Гаор выполнил приказ.

— Ну?! — рявкнул селектор недовольным тоном Фрегора.

— Господин Фрегор, он вернулся, — скучным тоном доложил механик.

— Рыжий! — гаркнул селектор.

Гаор подошёл к селектору.

— Да, хозяин.

— Ко мне, живо!

— Да, хозяин, к вам! — повторил Гаор и побежал к выходу.

Когда за ним закрылась дверь, механик не спеша подошёл к легковушке, достал из магнитофона кассету и вставил на её место чистую.

Приказано живо, значит — живо! Приказы не обсуждаются, а выполняются. Похоже, сейчас ему устроят...

Вбежав в дом, Гаор сразу нырнул на вторую половину и побежал внутренними переходами в комнаты хозяина. Здесь тоже было пусто: ночная прислуга ждёт наготове под дверью или работает, а дневная смена давно спит. Ага, вон и нужная дверь. Где хозяин? В спальне? Нет, похоже, в гостиной. Гаор мягко толкнул дверь и вошёл в ярко освещённую комнату, полную запахов вина и дорогих сигарет, смеха и музыки.

— Рыжий здесь, хозяин! — гаркнул Гаор, вытягиваясь по-строевому.

— Неплохая выправка, — снисходительно отметил Венн.

Он сидел в кресле, без пиджака, брюк и белья, только распахнутая рубашка с расстёгнутыми манжетами, открывающая гладкие лоснящиеся от пота грудь и живот, в одной руке бокал вина, в другой сигарета, у ног на ковре сидит, влюблёно глядя на него снизу вверх, обнажённая черноволосая девушка в ошейнике. "Все удовольствия сразу", — мысленно усмехнулся Гаор. А хозяин где? Ага, в другом углу, в таком же кресле и с таким же набором. А он им зачем? Доложиться он и завтра мог.

— И где тебя носило, Рыжий? — разглядывая вино в своем бокале, спросил Фрегор.

Гаор преданно вылупил глаза и промолчал, помня главное правило разборок: не признавайся, не объясняй, не оправдывайся.

— И во сколько тебя наш друг, — Венн усмехнулся, — отпустил?

Ага, вон оно что. Ну, на этом вы меня не поймаете, на часы я посмотрел. И Гаор тут же отчеканил время, когда высадил Жука у его дома.

— Быстро доехал, — кивнул Венн.

— И куда ты его возил? — по-прежнему лениво спросил Фрегор.

Гаор отбарабанил записанные им на плёнку адреса, не забыв "Магию", контору и... смухлевать не удастся, — домашний адрес Жука, разумеется, только улицу.

— Помотался ты здорово, — задумчиво и даже сочувственно кивнул Венн. — Он хоть накормил тебя?

Ах ты, сволочь, всё-таки где-то Жук прокололся, что врать? Но тут его выручил Фрегор.

— У него сухой паёк, Венн.

Судя по его тону, он гордился и хвастался своей заботливостью о таком ценном рабе. Венн еле заметно поморщился: Фрегор сорвал ему реплику. Однако держится парень великолепно. Но где же их носило? В восемь микрофон показал молчание, и он отключил всю систему, решив, что парень уже катит домой на ужин, а тут... надо же — какой загул. Второй час ночи, а Рыжий как огурчик. Адреса вряд ли подлинные, придётся запрашивать наружку. А потом сверить с кассетой.

Что, сволочи, съели? Ну, на чём вы ещё меня ловить будете? Но как Жук умеет влипать, это уму непостижимо. Как тогда с какой-то книжкой, запрещённой настолько, что перед самым выпуском из училища выкинули и присягу аннулировали, так и теперь... Ладно, Жук, из этого дерьма мы, похоже, выскочили.

— Он тебе ещё нужен, Венн?

— Зачем? — вполне искренне удивился Венн и рассмеялся. — Вряд ли он сможет показать нам здесь что-нибудь новенькое.

— Верно, — рассмеялся Фрегор. — Ступай, Рыжий, завтра... — и задумался, облизывая губы.

Гаор настороженно ждал. Венн рассеянно отхлебнул вина и рукой с зажатой в ней сигаретой прижал голову девушки к своим коленям. Та сразу заёрзала, вползая по его телу вверх, пока не уткнулась лицом в его живот. Венн с блаженным вздохом откинулся на спинку кресла, подставив себя ладоням и рту девушки и зорко наблюдая из-под полуопущенных ресниц за рыжим рабом. Гаор успел поймать этот взгляд и потому сохранял почтительно равнодушный вид, что было совсем нетрудно. По хрену ему развлекалочки господские.

— Не спеши, — обиженно сказал Фрегор, — это нечестно.

— Фальстарт, — согласился Венн и, нажав ладонью на лоб девушки, слегка отстранил её, не совсем, а чуть-чуть, — ну же, Фрегор.

— Сейчас. А ладно, чёрт с тобой, Рыжий, занимайся машинами, ну, там тренировки и... сам придумай. Ступай!

— Да, хозяин, — по-строевому гаркнул Гаор. — Гараж, тренировки и что сам придумаю.

Он чётко, щёлкнув каблуками, сделал "поворот кругом" и выскочил за дверь, пока ему не придумали чего-нибудь другого. За захлопнувшейся за его спиной дверью раздался чей-то смех. Вроде смеялся Венн, но ему это уже совсем по хрену.

Гаор бегом спустился в казарму и уже не спеша вошёл в свою спальню. На спинке кровати только его личное полотенце, значит, Снежка в своей спальне. Ну, и отлично. Он переоделся, убрав выездное в шкаф, достал всё для душа и в одном белье и шлёпках, неся в руках рубашку и носки, пошёл в душевую. Праздники тоже кончаются. Главное, чтобы похмелье горьким не было. Но здесь он постарался: комар носа не подточит!

Венн несколько озадаченно включил перемотку на магнитофоне, собираясь в пятый уже раз слушать эту злосчастную кассету. Хотя записанный текст не отличался сложностью и был к тому же крайне немногословен. И сплошные нелепицы. Ладно, по порядку. Он положил перед собой чистый лист и быстро расчертил его на колонки: содержание, техника, время.

Первое: содержание записей совпадает с докладом Рыжего и частично с показаниями наружки. Из шести адресов машину фиксировали только на двух. Далее, здесь же. По записи приказано ждать у конторы, а наружка показывает, что машина стояла пустая. Два варианта: сказали одно, а сделали другое, или Файрон ушёл в контору, а Рыжий куда-то втихаря удрал. Теперь по технике. Почему столько плёнки ушло впустую? Запись автоматически включается и выключается звуком, а здесь такие провалы. Система исправна: вряд ли парень рассчитывал продемонстрировать свои вокализы, но это записалось, поёт Рыжий, кстати, неплохо, и репертуар... под настроение будет приятно послушать. Теперь время. Время выезда из Аргата зафиксировано точно. И парень не врал в докладе. Как только Файрон его отпустил, погнал в "Орлиное Гнездо" на пределе. Но почему систему отключили в восемь, а она записала его вокализы в час ночи? Ну-ка проверим ещё раз. Не хочется давать её на анализ в технический отдел. Анализ-то они сделают, но ведь оставят себе копию, и её дальнейшую судьбу не проследишь.

Венн снова включил воспроизведение, усилив громкость и снизив скорость, потому что его интересовали уже не слова, а технические шумы. И... и услышал. Характерные щелчки ручного включения и шуршания на ускоренной перемотке. Вот оно! Венн выключил магнитофон и искренне рассмеялся. Ай да Рыжий! Надо же, как додумался! Теперь всё понятно. И идиотская фраза о маленькой поломке вначале, и все нелепости со временем и пространством. Вот обормот, вот... ловчак, сказала бы Нянька. Не просто отключил микрофон, а достал кассету, состряпал и наговорил на неё вполне приемлемый, с его точки зрения, текст, вложил обратно и включил систему. И кассета, загнанная на перемотках, закончилась даже раньше. Ай да он! То-то стоял тогда: морда каменная, а глаза смеются. А ведь и вправду переиграл, чисто сделал. Лучше бы разбирался в технике — всё-таки самоучка — и этого бы не нашлось. Ну, молодец. Ты смотри, какие ресурсы в полукровках скрыты. Ведь и в самом деле, если всю эту энергию по обману хозяев и надзирателей поставить на службу государству... То у дуггуров ещё есть шансы.

Венн поставил кассету на стирание, встал и прошёлся по кабинету. Итак, выводы. Что Рыжий передал Файрону? Вряд ли всё время они предавались сантиментам и воспоминаниям. Хотя догадаться можно. Во-первых, он, разумеется, сообщил другу и однокашнику о месте работы своего хозяина и евонного дружгана, так что личные контакты с Файроном можно посыпать пеплом. И придётся аккуратно прочистить окружение Файрона, да, эта информация может уйти по совсем нежелательным каналам и в нежелательную область. Что во-вторых? Скорее всего, статья для "Эха", хотя нет, встреча была явной неожиданностью для обоих, но о "почтовом ящике" они наверняка договорились. Теперь Рыжему надо написать статью и заложить в тайник, а достанет... скорее всего, тот, кому поручит Файрон, мест для пересечения достаточно, Фрегор мотается по всему Аргату. И в-третьих... живописные и душераздирающие подробности тайной жизни Ардинайлов. Не иначе. Вот это послушал бы с удовольствием. Насколько сплетни и слухи соответствуют действительности — просто интересно, и чем можно подцепить Ардинайлов за жабры — просто полезно. А тайны есть, наверняка. И от рабов их не прячут. Как бы тебя, Рыжий, вызвать на откровенность? Перекупить, что ли, у Фрегора? Нет, рано. И Фрегор не наигрался, и ты мне нужен за его плечом, Фрегор тебя ещё не повозил по нужным мне, нет, для дела, местам. Значит... значит, оставим пока всё как есть, пусть идёт своим чередом, пока огонь не прогорит, угли не разгребёшь.

Венн подошёл к окну, задёрнутому плотной удачно подобранной в тон к обоям и мебели шторой, постоял и отошёл, не тронув её: это не его рабочий кабинет, где вид за окном устанавливается с пульта на столе, здесь за окном... реальность, которую при всём старании полностью не проконтролируешь. И если что-то не так, то не исправишь. Чёрт, что же делать с Файроном? Ведь, в самом деле, если Адвокат засветит его и Фрегора...

Стиг довольно часто заходил в редакцию ещё при жизни Кервина, а после его гибели практически регулярно. Подозрений это вызвать не могло: "Эхо" было его официальным клиентом. И сегодня его появление не вызвало ни удивления, ни ажиотажа.

Приветливо улыбаясь, Стиг протиснулся между столами и сотрудниками в закуток главного редактора. Арпан сосредоточенно вычитывал гранки и, не поднимая головы, пробурчал нечто среднее между "привет адвокатуре" и "принесло же тебя". Стиг, ответив кивком, сел на стул и полез в свой портфель. Он копался в нём, а Арпан продолжал, чертыхаясь, читать и ставить пометки. Стиг, наконец, достал белый большой конверт для рукописей, заклеенный, но без адреса и марки, и положил его перед Арпаном поверх гранок.

Арпан вздрогнул, открыл рот, чтобы выругаться и... замер. Стиг спокойно ждал.

— Это... — наконец выговорил Арпан, — это... оно?

— Прочти и узнаешь, — пожал плечами Стиг.