Они входили в величественную гавань Нижнего Вальнара. Пробирались каскадом шлюзов и любовались раскинувшимся до горизонта городом. Через целых двое суток завершали свой путь в порту Верхнего Вальнара уже на берегу Сладкого моря в глубине континента.
Они вставали на рейд в нереальном, сумасшедшем Жин-Мене — городе на воде. Уже на следующий день любой корабль здесь обрастал десятками лодчонок, плотов и целых плавучих домов. Перешагивая с одного на другой легко было достичь любой точки широкой бухты. Разве что на берег острова Шинг-Ди ступать чужакам не дозволялось. Такие вот религиозные даньгены чудаки.
Какие только безумные уголки не описывал Крэйвен. Даже сам удивлялся, как много успел повидать в своей жизни. А Кадай, словно губка впитывал и впитывал чужие воспоминания в тщетной попытке уцепиться за знакомые образы и вспомнить хоть что-то из своего прошлого. Последние лучи солнца перестали заглядывать через крохотное окошко, и камера погрузилась во мрак.
— Мир настолько велик и разнообразен, — Голос Кадая звучал в кромешной тьме, но Крэйвен легко мог представить мечтательную улыбку на губах соседа. — Мне кажется, что все эти места стоит посетить, даже если уже не раз там бывал.
— Если бы мне удалось выбраться отсюда живым, я бы так и сделал...
Ну вот, снова мысли свернули к предстоящей казни. Разговор угас сам собой. Каждый сидел и размышлял о своём. По крайней мере, Крэйвен пытался разобраться в той мешанине чувств, что царила в душе. Звериная злость перемешалась с сопливой жалостью к себе и отчаянным желанием жить.
Со стороны Кадая послышалось мерное сопение. Уснул, похоже.
А вот Крэйвену не спалось. Не придумав ничего лучше, он стал делать то, в чём вряд ли когда признался кому-нибудь из соотечественников. Он неумело молился богине Мэйме Милосердной. Одной из тринадцати младших богов Вальнарского пантеона. Как какой-нибудь презренный йоннол**. Просто в родной ему религии Призрачных островов не было подходящей сущности. Ну, не существовало у суровых иннолов ни единого Духа Глубин, который внял бы сейчас его молитвам.
Так, тихо бубня под нос обещания посвятить свою жизнь служению людям, если богиня всё же соизволит проявить безграничное милосердие, он и уснул.
* Корооардас — Великий дух, согласно Вальнарским Канонам (религия Вальнарской империи и доминирующая религия в мире) косная материя, обретшая самосознание подобно богам. Считаются более слабыми сущностями, нежели боги.
** Йоннолы — часть народности иннолов, проживающая на материке. Под влиянием миссионеров Вальнарской империи приняли вероисповедание в соответствии с Вальнарским Каноном.
* * *
Из дремотного состояния Крэйвена вывел лязг отпираемой двери. Сколько удалось поспать? Должно быть немного. За окошком всё так же властвовала непроглядная ночь.
— Вставайте, голуби, — Смотритель был отчего-то в хорошем настроении и неожиданно для заключённых не стал ограничиваться деревянной дверью, а принялся отпирать и решётку. — Ух, как я рад! Государь наш, князь — мудрый человек.
Крэйвен щурил глаза от света факела и пытался понять, что происходит. Смотритель закончил возиться с решёткой и отступил. Первыми в камеру вошли двое молчаливых стражников. Только после того, как пленников силой поставили на ноги, старик осмелился зайти внутрь.
— Ну, чего, мрази? — В присутствии стражников смотритель вёл себя значительно смелее. Если не сказать наглее. — Пришла пора подыхать!
Сердце на мгновение сбилось с ритма, а потом понеслось ухать с бешеной скоростью. Уже? Так скоро?
— Жаль, что не обоих сразу, — Дед подленько пнул ногой не очень ровно стоящего Кадая и тут же отскочил на два шага. — Уж я бы не стал затягивать...
— Старый, заканчивай балаган, — Пробасил один из стражников. — Говори, какого брать. Князь не станет спрашивать, по чьей вине мы так долго возились.
— Да, да... — Смотритель раздосадовано взлохматил свою шевелюру, силясь принять решение. — Что, голуби, сами выберете, кто первым пойдет?
Крэйвен бросил взгляд на Кадая. Тот тоже смотрел на собрата по несчастью, но по выражению лица нельзя было понять, о чём он думает. Идти первым, конечно, не хотелось. Но что изменит лишний день жизни? Особенно если провести его здесь, в темнице.
— О! Я придумал, — Нарушил повисшее молчание смотритель. Он подпрыгивал от возбуждения и противно хихикал, наслаждаясь своей, видимо гениальной идеей. — Я вас посчитаю...
Он отошёл чуть в сторону, чтобы видеть обоих заключенных. Потёр руки, облизнул губы, предвкушая одному ему понятное развлечение. Охранники поворчали для приличия, но поторапливать не стали.
— Раз, два, три — наточены ножи.
Начал свой отсчёт смотритель, тыкая узловатым пальцам на каждый слог в одного из пленников.
— Четыре, пять — будут вас пытать.
Четверо здоровых мужиков заворожено следили за перемещениями пальца. Угрозу он нёс только двоим...
— Шесть, семь, восемь — в масло кипящее бросим.
С каждым слогом голос старика звучал всё громче и в нём всё чаще слышались истеричные нотки.
— Девять, десять — за ребро подвесят.
Смотритель так распалился, что брызгал слюной.
— И настанет тот момент, — Он сделал театральную паузу. — Ты — подохнешь, этот — нет.
Палец смотрителя замер, определяя несчастного.
— Вот видите, как просто? Давай, пошевеливайся. Ты же слышал, князь не любит ждать.
Глава 20
Фрулисса, ты гадина и тварь! После неприятной встречи в портретной галерее Ленгмар провёл весь день в раздумьях и даже ночью не смог уснуть. Всё прикидывал, как бы решить вопрос с ещё не рожденным конкурентом. Да, жизнь нежеланного наследника — тяжела, но Ленгмар сумел адаптироваться. Стиснув зубы, храня ответную ненависть глубоко в сердце. Теперь же о прежних неприятностях можно только мечтать.
Очевидная с первого взгляда идея решить вопрос силой была отметена почти сразу. Чисто сработать не выйдет. И без того на птичьих правах под боком у дяди. Привлекать кого со стороны — опасно. Да и кто станет иметь дело с мальчишкой в таких вопросах? Ну да, согласятся и сдадут дяде, тут и к гадалке не ходи. О! А может самому поработать стукачом и открыть князю глаза на суровую правду? Хм... Вряд ли, вряд ли. Кому поверит старый хрыч? Жене или племяннику, что столько лет как кость в горле?
— Ленги, золотце, вот ты где, — Приземистая старушка с иссечённым морщинами, но улыбчивым лицом, бесцеремонно нарушила уединение княжича. — Ну что ты хандришь? Весна за окном.
— Рад за неё...
Няня была единственным человеком, кто питал к Ленгмару искренне тёплые чувства. Хотя, вряд ли кто смог бы упомнить, чтоб старушка вообще относилась к кому-либо плохо. Даже Айвар со всеми его заскоками для няни — 'золотце Айви' и никак иначе. Даром, что давно уже лысый и с пузом. Имя к ней, как это принято у рунгийцев, приклеилось соответствующее — Добрея.
— Хватит сидеть взаперти, — Няня просеменила мимо кровати и распахнула ставни, впуская в спальню толику яркого света и свежий весенний воздух. — Ярмарка в самом разгаре и я собираюсь кое-что себе прикупить. Будь добр, составь мне компанию.
Боги, как же она навязчива. Ленгмар страдальчески закатил глаза, но спорить не стал и с обреченным видом поплёлся умываться. Одежду искать не пришлось, всё что нужно и так было на нём, хоть и мятое преизрядно. Ведь снова спал при полном параде, разве что сапоги удосужился скинуть.
К умыванию Ленгмар подошёл весьма формально: плеснул воды на лицо и шею, прошелся мокрой пятерней по волосам. Из полированной бронзы зеркала смотрело измученное лицо невыспавшегося чучела. Круги под глазами. Дыхание тяжелое, словно заперли в пыльном чулане, а под веки какой-то проказник насыпал песка. Моргнёшь, и глаза открывать не хочется. Поспать бы, но какой к демонам сон, если проблема не решается.
— Ленги, золотце, ты готов?
— Да, няня, иду.
Какая разница, где обдумывать план: лёжа на кровати или бесцельно шатаясь по ярмарке? Всё одно ничего толкового в голову не идёт.
На выходе из замка с ними увязался один из стражников. Молчаливый, откровенно скучающий эскорт аж из одного человека. Ленгмар не удержался от кривой ухмылки. Стражник всегда был один. Больше не выделяли, но и совсем без сопровождения не отпускали. На кой сдалось Айвару гонять людей за племянником, смерть которого только на руку, Ленгмар отчаялся понять уже давно. Остановился на версии, что это не охрана, а соглядатай, и успокоился.
Время сугробов давно миновало, да и ручейки талой воды успели своё отзвенеть по Уствинским улочкам. Но весенняя погода по-прежнему демонстрировала норов. Стоило Ленгмару пройтись в тени, как пробирал озноб, и хотелось плотнее запахнуть шерстяной плащ. На освещённых же участках ощутимо припекало и хотелось тот самый плащ сбросить ко всем демонам преисподней и щеголять в одной рубахе.
— Добрея, голубушка! — Из многоликой толпы навстречу шагнул благообразный дедушка с седым ореолом волос и растрёпанной бородой. — Вы сегодня чудо как хороши.
— Ланцет! Ах, старый ты ловелас, — У Добреи щёки вспыхнули румянцем, и она игриво ткнула старика в плечо. Ленгмар на пару со скучающим охранником вынужденно сбавили шаг. — Что-то давненько от тебя вестей не было слышно. Весь в работе?
Она с ним что, флиртует? Ленгмара передёрнуло. Фу-у-у-у! Им же каждому лет по сто... Ну, пусть не по сто, но глубокая старость. А всё туда же: весна, любовь. Ужас какой.
— Да какая работа, — Махнул рукой Ланцет. — Конкурентов развелось, продыху нет. Молодые, шустрые.
— Ничего, ничего, — Добрея ненавязчиво подхватила старика под локоть и увлекла дальше по улочке. — Зато у тебя опыт! Ну-ка, скажи, кто варит лучшие в Уствине зелья от болей в суставах?
— Кто?..
— Ну, конечно ты, старый дуралей, — Добрея прыснула в кулачок, будто не почтенная старуха, а смешливая девчонка из глухой деревни.
Ленгмар уже еле сдерживал себя. Вроде и не спешил никуда, но наблюдать такое... Ну, что за весеннее помешательство? Ведь солидные с виду люди. Стражник метаний княжича не разделял и самозабвенно ковырял в носу.
— Няня... — Ленгмар тихо, но настойчиво вмешался в разговор стариков.
— Да, Ленги? Золотце, ты знаком с дедушкой Ланцетом? Нет?! — Добрея кудахтала почище иных наседок. — Мой старинный друг. Лучший лекарь Уствина, уж ты поверь.
Ленгмар выдавил жалкое подобие улыбки и кивнул старику. Может, уже пойдем дальше?
А в следующее мгновение где-то на грани сознания забрезжила одна интересная мыслишка и Ленгмар буквально выпал из разговора. Лекарь? Ну, конечно... Лекарь — это то, что надо! Травки, настои и р-р-раз — Фрулисса лишилась плода. Никакого силового воздействия и никаких следов. Должны же у лекарей быть такие рецепты? Да просто обязаны быть!
Дальнейший диалог двух престарелых голубков прошёл мимо ушей Ленгмара. Его с головой захватила мысль, что возможный выход найден. Остаётся продумать детали... Так, к Ланцету идти с такими вопросами смысла нет, всё тут же станет известно Добрее. Но разве он единственный лекарь в Уствине?
* * *
Оторваться от няни со стражником удалось не сразу, но довольно легко. Причём главным препятствием была всё же няня. Толпа народу и лавка с яркой бижутерией сыграли на руку. Добрея увлеклась, а стражник как обычно ковырял в носу. И за что им дядя жалование платит? Или конкретно этот такой нерадивый? В общем, если спросят — потерялся в толпе. С непривычки...
А теперь срочно в город и найти лекаря, который поверит в нелепую и на скорую руку выдуманную историю. Что-нибудь о юных влюблённых... Да. Жалостливое такое: любовь безумная и мы так молоды. А ребёнок очень некстати. Родители отрекутся. И побольше панических ноток в голосе. 'Кто поможет, если не вы?..'. Ну, как-то так. Должно сработать.
Поиски всё же затянулись. Одно дело планы в идеале, и совсем другое, когда домашний мальчик, ни разу не бывавший за пределами замка без сопровождения, вдруг решает тайком бродить по городу.
— Тебе чего, малец? — Здоровенный мужик, отнюдь не дружелюбного вида сплюнул через прореху в зубах. — Вали отседа!
Компания мрачных подельников мужика что-то обсуждала в тёмном переулке, и Ленгмар не заставил себя уговаривать. Припустил что было сил. Один 'добряк' засоветовал искать бабку Крапиву. Ленгмар как раз стоял на пороге лавки одного уважаемого лекаря в центре города и повторял про себя детали 'легенды'. А нищий, что побирался неподалеку, решил, что юноша не уверен, хватит ли денег. И, в общем-то, был близок к истине. О том, что денег может просто не хватить, Ленгмар даже не подумал.
И вот расспросы привели Ленгмара сюда... Уже и не город. Пригород, да ещё из худших. Он через шаг оглядывался и постоянно кутался в плащ. Больше от страху, чем от холода. Знал бы заранее, ни за что не сунулся. И солнце, как назло, почти село.
Знахарка обитала за пределами городских стен, в районе, где располагались дубильные и красильные мастерские. Резкий и неприятный запах, казалось, намертво въедается в кожу. При этом от городских ворот здесь начинался не тракт в какое-нибудь соседнее селение, а мрачная улочка, упирающаяся в итоге в калитку местного кладбища. Халупы по обе стороны дороги стояли где сплошняком, а где и с прорехами, создавая ощущение, что не улица это, а щербатый рот нищего пьянчуги. В общем, не до веселья.
Ленгмар отсчитал нужный дом и с опаской постучал в покосившуюся дверь.
— Кого там принесло на ночь глядя?! — Раздался сварливый голос. — Ежели за брагой — не дам, так и знайте.
Послышались шаркающие шаги, и дверь со скрипом распахнулась. В Ленгмара уперлись внимательные бусинки глубоко-посаженных глаз. Лекарка, похоже, была ровесницей Добреи и Ланцета. Копна ещё темных, но с частой проседью волос, забрана под выцветший платок. Весь вид какой-то неопрятный, но, вроде, чистый. Возможно, женщина знавала и лучшие времена, но уж очень давно.
— Ага! — Крапива смерила юношу взглядом, и разве что не обнюхала. — Трезвый шоль? Точно не за брагой?
— Нет, мне бы...
— Заходь, — Старуха проковыляла вглубь избы. — Терпеть не могу эту пьянь! А они знашь, чо удумали? Раз бабка Крапива на браге настой делаит, то и им болезным продаст... Ага, во дурни.
Хозяйка, продолжая бубнить про пьянь и рвань, среди которой приходиться жить, вернулась к помешиванию какого-то варева на очаге. Ленгмар же с интересом оглядывал жилище старухи. Стулья-инвалиды, перетянутые бечевой, чтоб не разваливались. Закопчённая стена вокруг очага. Стол на кривых ногах и шкаф с какими-то кувшинчиками и горшками. А главное: всюду, куда падал взгляд — пучки, охапки и веники непонятных трав и корений. Сушёные и едва срезанные. Аромат коллекции перебивал даже запах мастерских, безраздельно властвующий за пределами хижины.
— Так чо там у тебя за нужда говоришь?
— Невеста у меня... Вернее я только планирую на ней жениться... Понимаете? И тут такое дело...
— Да ладно мяться, ага. Чай не мать я ейная, чтоб распинался так. Обрюхатил болезную?
— Вроде того, — Ленгмар порадовался сообразительности Крапивы, но выдержал паузу, смущённо теребя край плаща. Чтоб не выходить из роли. — И вот люди посоветовали к вам. Поможете?
