'И я очень надеюсь, что мы на правильном пути' уже про себя добавил Кадай.
— Жа-аль...
— Что, простите?
— Жаль, говорю, что ты лекарь.
Гости недоумённо переглянулись. Старуха же поманила своего мужа чуть ближе и стала нашёптывать ему какие-то указания. Кадай разобрал лишь обрывки, но мужичок грустнел прямо на глазах. Под конец, жрица любовно потрепала его по щеке. Таким материнским, или даже скорее бабушкиным жестом. Всмотревшись в млеющего под рукой жены мужичка, маг только сейчас обратил внимание, что тот намного моложе, чем кажется. Борода скрывала румяные щёки и пухлые губы, но была, пожалуй, жидковата для взрослого мужчины. Лет восемнадцать, не больше.
— Халам покажет, где вы можете остаться на ночлег, — Вернулась к разговору с гостями жрица.
— Не стоит утруждаться, — Перебил её Кадай. — Ещё только полдень, а мы с учеником привыкли идти до заката.
— Вы собираетесь ночевать на пьяной тропе? — Удивилась Матушка Иха, но увидев недоумение на лицах гостей, она усмехнулась. — Ох, молодёжь... Идите за Халамом и не вздумайте трогаться в путь до завтрашнего утра.
Аудиенция подошла к концу, Халам поманил их на выход.
— Сагаиты всегда рады гостям, — На прощание сказала жрица. — Ибо такова воля Творца.
Матушка Иха приложила ладонь к когда-то пышной груди. Сам жест не затронул в памяти Кадая никаких воспоминаний, но он приметил изображения такой же растопыренной пятерни в виде оттисков краской на хламиде, в которую было обёрнуто грузное тело жрицы. И на одежде её мужа тоже имелся похожий отпечаток в области сердца. Было в этом образе что-то родное, что-то до боли знакомое, но он не смог сходу преодолеть барьер в своей памяти. Просто повторил жест прощаясь и вышел на свежий воздух.
* Тынне, Халам. О буру на игга! — Перевод с Сагайа, языка Сагаитов, коренных жителей Княжества Зигеш. Дословно: 'Хватит, Халам. Я всё поняла!'.
* * *
Кадай боялся, что их заставят ночевать в такой же продымлённой землянке, но опасения не подтвердились. В поселении сагаитов было предусмотрено нечто, вроде 'общего' места — большой навес на открытом воздухе. Здесь группками сидели женщины, занятые приготовлением пищи или ремонтом одежды. Вокруг носились дети, бегали куры и бродили козы. Один старик в углу вырезал какую-то фигурку из дерева и ещё двое составляли ему компанию, просто болтая. Появление гостей вначале вызвало интерес, но дальше заинтересованных взглядов дело не зашло.
— Тут, — Халам указал свободное место в углу, около одной из опор навеса. — Спать тут.
— Спасибо, — Кадай благодарно кивнул.
Парень кивнул в ответ, ещё какое-то время потоптался рядом, но, в итоге, побрёл обратно. Видно было, что хочет что-то спросить, но тяготится неспособностью связно изъясняться на валайском.
Кадай задумчиво проводил Халама взглядом. Выглядел тот настолько подавленным, что причина у расстройства должна быть очень веской. Надо бы расспросить, что за нужда. Вот только язык подучить, но для Кадая это недолго.
— У них и в самом деле эта бабка за главную? — Сбил мага с мысли Ленгмар.
— А что тебя смущает?
— Ну, не знаю, — Юноша расстелил на выделенном пятачке плащ и завалился отдыхать. — Женщина-правитель — это как-то странно...
— Даже Аяман* не перечит жене, — Парировал Кадай, устраиваясь рядом. — Аясар ведь главнее. Или тебя и это удивляет?
— Так-то — боги... — Неуверенно выдал мальчишка. — У людей всё по-другому.
А наткнувшись на ироничный взгляд старшего товарища, едва слышно пробурчал 'Да ну тебя' и отвернулся.
Кадай же подсел ближе к старичкам в надежде пополнить словарный запас. А может и узнать из первых уст о беде, что вынудила жителей деревни искать помощи у магов.
Говорят, что женщины сплетницы. Возможно. Да только и мужчины им не уступают. Старички трепались обо всём и ни о чём одновременно. Нравы у молодёжи нынче не те. Орехов в этом году уродилось ого-го, а вот с грибами беда. Женщин обсуждали... Тут даже Кадай умудрился покраснеть. В общем не ценят женщины опыт, подавай им смазливых юнцов. Потом обсудили охоту и рыбалку.
Запас слов, которым Кадай теперь мог оперировать на сагайа пополнялся весьма споро. Но вот беседа свернула и на ту тему, которая затрагивала текущие проблемы деревни. Те самые, из-за которых и возникла необходимость в помощи магов.
Как понял Кадай, по утру местные жители обнаружили, что их источник вдруг иссяк. И двое старичков даже поспорили на повышенных тонах. Тот, что вырезал фигурку, настаивал на 'усердных молитвах Творцу'. Его оппонент поддерживал идею привлечения магов. Оба соглашались, что 'как есть' вопрос оставлять негоже, но делать сами ничего не планировали. На то Матушка Иха и жрица, чтоб решения принимать.
А ещё маг сделал вывод, что проблема из разряда пусть и не смертельных, но крайне неприятных. Просто теперь за водой обитателям деревни придётся таскаться к реке, что, естественно, радовать не могло.
Когда обсуждение снова свернуло на 'молодёжь' и 'женщин', Кадай решил, что с него хватит. Он встал, намереваясь немного прогуляться по деревне.
— Ты куда? — Лениво поинтересовался Ленгмар.
— Пойду осмотрюсь. Не хочешь со мной?
— Не-е...
Временная цель мальчишки — найти людей, была выполнена. Уже начавшая беспокоить Кадая фанатичная неутомимость, сошла на нет, и малец навёрстывал упущенные мгновения отдыха.
— Ладно, не скучай.
Маг побродил среди землянок сагаитов, насчитав двадцать шесть построек. Со стенами местные жители не заморачивались, а просто рыли яму и накрывали двускатной крышей. Дверей не делали, лишь завешивали шкурой. Но над входом непременно обнаруживался оттиск ладони — символ Творца. Все дома выглядели старыми, пережившими не одну зиму.
Тропинки, петляющие меж домов, имели и ещё одно ответвление, которое привело Кадая к обмелевшей запруде. Вода ушла и ушла совсем недавно. На дне запруды ещё проглядывали мутные лужицы среди густой жирной грязи.
Маг присел на каменный парапет и коснулся рукой камней, откуда ещё вчера бил родник. Он закрыл глаза, сосредотачиваясь на ощущениях от 'внешних частей тела'.
Кадай мысленно проследовал по намытому за долгие годы руслу. Но довольно быстро наткнулся на свежие завалы. Ходы были перекручены и изломаны.
Он открыл глаза и сверил картинку, полученную с помощью магии с окружающей действительностью. Ошибки быть не могло.
Мужчину жёг нестерпимый стыд, потому как теперь он точно знал, отчего иссяк источник. Он знал, кто на самом деле в этом виноват.
* Аяман — один из пары старших богов. Владыка ночи, хозяин луны, мужское начало этого мира. Управляет божественным обелиском Маан-Нар, что равносильно функции бога смерти. Совместно с женой Аясар олицетворяют идею равновесия: Аясар добавляет там, где недостает до равновесия, Аяман отнимает там, где избыток.
Глава 4
Разговор с Оракулом заронил в душу Крэйвена робкие семена надежды. Там же, правда, поселилось и зудящее ощущение, что времени совсем впритык. Уверенность, что если не поторопиться, то легко упустить свой шанс на новую встречу с Марисой. И живи после этого богатым, здоровым, но с неизбывной тоской об упущенном.
Даже по ступеням, ведущим из Обители к Большому торгу, он сбегал, едва сдерживаясь. Жажда деятельности просто переполняла.
Ещё до заката Крэйвен смог добиться аудиенции у некоего Кидеха ибн Уруса — лучшего мага из Познавших сокрытое. По крайней мере из тех, что оказывают услуги за деньги.
Юноша, ученик мага, провожал иннола в мастерскую и недоверчиво косился. Во внешнем виде Крэйвена уживались его старые, видавшие виды портки, снятые ещё с утопшего помощника капитана сапоги и при этом: новая белоснежная рубаха из гисайского шёлка и тёмно-зелёный плащ, заколотый бронзовой фибулой. Обновить гардероб целиком просто руки не дошли.
— Прошу, сюда, — Провожатый остановился у массивной двери, из-за которой тянуло благовониями. — Мастер Кидех ожидает.
За дверью царил полумрак и в памяти Крэйвена всплыл не самый приятный эпизод из недавнего прошлого. Казалось бы, ещё буквально вчера он точно так же, неосторожно шагнув в полумрак кабинета, оказался в ловушке Пепла. Выждав пару мгновений, Крэйвен дал глазам привыкнуть к скудному освещению и лишь тогда переступил порог.
При беглом осмотре складывалось впечатление, что мастер Кидех зачем-то старательно пытается повторить убранство приёмной Оракула. На свой лад улучшив, украсив, присыпав блёстками. При этом лишив, пожалуй, самого главного — духа мудрости прожитых лет. Какой-то, пусть и стариковской, но основательности. Того, что заставляет довериться и воспринимать всё сказанное всерьёз.
Здесь же... Да, пёстрые ковры лежали повсюду, но все они были новыми. На подушках в центре восседал мужчина — зульгарец, ещё даже не начавший седеть. Волосы умащены маслом, а бородка клинышком смазана так обильно, что доведена до остроты наконечника копья. Спина прямая — будто шест проглотил. Длинные пальцы, усеянные массивными перстнями, покоились на шаре из хрусталя.
— Приветствую тебя, о достопочтенный, — Глубоким голосом поприветствовал гостя маг. Он театральным жестом встряхнул руками и спрятал кисти в длинных рукавах. — Итак, что привело тебя в мою скромную обитель? Кого мы будем искать?
Крэйвен пристроился по другую сторону низенького столика, на котором в специальном углублении и был закреплён шар. Всю столешницу покрывали узоры: ломанные линии переходили в дуги, те завивались спиралями и снова превращались в лихие зигзаги. Промежутки заполняли письмена зульгарской вязью. И всё это золотом по полированному дереву. Вокруг шара, в специальных гнёздах, дымили пять свечей различной формы и цвета.
— Приветствую достопочтенного Кидеха, — Крэйвен старался соответствовать заданному тону беседы. Он достал Марисин амулет, но замер в нерешительности, не зная можно ли положить его на столик. — Я ищу девушку. Это принадлежало ей.
Монета вызвала у мастера мимолетную вспышку интереса. Амулет или нет, но золотой — он всегда золотой. А даньгенский кругляш, ко всему прочему, был почти втрое больше имперского нависа. И это немалые деньги даже для мага. Бровь слегка дёрнулась, но маска невозмутимости быстро вернулась на место. Он принял монету, зажал в кулаке и, прикрыв глаза, затянул монотонный речитатив.
Второй рукой маг поочерёдно посыпал свечи различными порошками и комнату быстро заволокло дымом с тяжёлым пряным запахом.
— Посмотрим...
Широкий жест — и перед Крэйвеном, как будто сотканный из окружающего дыма, сформировался силуэт девушки. Смутный, нечёткий, но такой знакомый. По мере подсыпания порошков, силуэт всё больше прояснялся. А потом девушка, будто живая, обернулась через плечо и Крэйвену даже показалось, что лукаво подмигнула. Последние сомнения рассеялись.
— Это — она! — Воскликнул иннол. — Она!
— Конечно, она... — Проворчал недовольный вмешательством Кидех. — Прошу, держите себя в руках.
Порошки всё сыпались и сыпались. Призрачный образ витал над столом, то превращаясь в смутное облачко, то обретая настолько живые очертания, что на Крэйвена накатывала нешуточная тоска. А потом мастер Кидех вдруг начал заметно нервничать. Его движения потеряли степенность.
— Что-то не так?
— Не отвлекай! — Маг поднял руку, предостерегая от дальнейших расспросов.
Ещё какое-то время он колдовал, но, видимо, безуспешно. А затем, напряжение, разлитое в воздухе, разом ослабло. Дымный образ Марисы мгновенно рассеялся.
— Мне очень жаль, — Мастер Кидех вернул себе маску степенного сказителя. — Девушки, что вы ищете, больше нет в этом мире. Соболезную.
— М-да уж. Она может, — Крэйвен почесал давно свербевший нос. — Хотя, чего я, собственно, ожидал?
— Вы меня верно не так поняли, уважаемый. Она — мертва, — Маг состроил скорбную мину и демонстративно вздохнул. Затем нехотя вернул амулет. — С вас девять скутумов.
— Да, да, конечно. Я так и понял, она — мертва, — Рассеяно пробормотал Крэйвен, доставая затребованную сумму и ещё столько же сверху. — Мастер Кидех, а вы можете повторить поиск вот с этим предметом?
Перед удивлённым магом уже без всякого стеснения на стол легли деньги и простая деревянная пуговица.
— Это принадлежало другому человеку?
— Да. Мужчине.
— Собственно, почему бы и нет? — Кидех пожал плечами, сноровисто смахнул монеты в кошель на поясе и снова в дело пошли порошки.
Под мерный речитатив над столом возник новый дымный силуэт. На этот раз мужчины. Крэйвен смутно помнил лицо сокамерника, ведь они провели с Кадаем не так уж много времени вместе. Да ещё и в темноте, оба со следами побоев. Теперь же перед иннолом проступило открытое лицо с располагающей улыбкой.
— Этот — точно жив, — Прокряхтел мастер Кидех. — Ну вы мне и задачку подкинули, уважаемый!
— А с ним что не так?
— Сопротивляется... Я с таким раньше не сталкивался.
— Говорят, он — сильный маг, — Скорее для себя, чем для мастера Кидеха пробормотал Крэйвен. — Вы уж сделайте всё возможное, мастер. Я накину пару скутумов за сложность.
А сам впился глазами в образ того, кто являлся одним из истинных богов этого мира. Того, кто приведёт его к новой встрече с Марисой.
Кидех ибн Урус действительно делал всё возможное. Его идеальная прическа давно растрепалась. Он уже не пользовался порошками, а сидел и тихонько подвывал, ухватившись за голову, как будто та раскалывается от непереносимой боли.
— Он на северо-востоке, — Маг наконец разродился ответом. — Куда-то в сторону Кас-Гирима или даже ещё севернее. Может быть ближе к Пику Совершенства. Это всё, что я могу сказать.
— Большое спасибо, — Крэйвен отсчитал обещанные премиальные. — Вы мне очень помогли.
Покидал он измученного и очень озадаченного зульгарца в весьма приподнятом настроении.
* * *
— Сколько пальцев?!
— О-отстань... — Уксус был мертвецки пьян. — Я праздную!
— Что ты празднуешь?
Капитан Близняшки задумчиво уставился в потолок, затем пожевал губами.
— Не помню... Ладно, может и не праздную. Чего пристал?
— Нанять хочу, — Крэйвен хорошенько встряхнул пьянчугу и ткнул под нос растопыренную ладонь. — Сколько пальцев?
— Да, какие к Грофлину пальцы? Это ж ласта! — Уксус пьяно икнул и попытался оттолкнуть назойливого иннола. — Уйди, демон, а то жрецов кликну.
Единственного капитана, который точно возьмёт на борт иннола со сбритыми висками, Крэйвен нашёл в самом поганом кабаке Оскахины. Находить такие места — это, видимо, особый талант Уксуса. За столом, посреди тарелок с объедками и пустых глиняных чарок, спали двое: капитан Близняшки и ещё какой-то крепко сбитый, абсолютно лысый коротышка.
— Это бесполезно, — Раздался из-за спины юношеский голос. — Они из запоя не выходят с тех пор, как вас с госпожой Марисой в Оскахину доставили.
Крэйвен обернулся, перед ним стоял молодой человек с двумя кружками в руках. Редкая светлая бородёнка, конопушки на носу и взъерошенные волосы.
— Тебя как звать?
— Крыжик, — Паренёк сел напротив, продолжая держать выпивку в руках. — Я у господина Уксуса матросом, стало быть.
