— Шеф, мы вам потом всё объясним, — Сообщил он в трубку, вводя свободной рукой команды на консоли. — Мы как раз этим и занимаемся. Мариса? Зачем её искать? Она здесь, с нами.
Девушке не было слышно слов начальства, но то, что Иван Юлианыч кричит, она поняла прекрасно. Теперь уже Сэм не спешил нажимать на 'Пуск'. Он обернулся и пристально поглядел ей в глаза.
— Я уверен, что вы ошибаетесь.
Видимо, трубку повесили с той стороны. Сэм задумчиво уставился на умолкший прямоугольник в своей руке.
— Что он сказал?
— Сказал, что через минуту будет здесь. Сказал, чтоб ничего не предпринимали и что у него 'есть ряд серьёзных вопросов к каждому из нас'.
Пожалуй, эта минута была самой долгой в жизни Марисы. Шеф явно сказал нечто такое, что выбило из Сэма всю уверенность. Он не посчитал нужным делиться информацией. Вообще с ней больше и словом не обмолвился, а просто стоял и разглядывал суету спецслужб за окном.
* * *
— Нет, ну черт знает, что происходит! — В сердцах воскликнул Иван Юлианович.
Офицер полиции, еще секунду назад вжимавший голову в плечи от стоявшего крика, поднял на шефа вопросительный взгляд.
— Выделите мне пару человек, — Распорядился тот. — Я выяснил, где находится ещё один их сообщник.
Глава 6
Ленгмар лежал, повернувшись к своему компаньону спиной и мысленно продолжал начатый спор.
Вот как можно сравнивать толстую уродливую старуху и старшую богиню Аясар? Вот как?! Это же совершенно разные вещи!
Голова, правда, соображала плохо и дальше мысли, что 'так сравнивать нельзя' он продвинуться не мог. Последние несколько дней дались тяжело, но Ленгмар осознал это в полной мере только сейчас. Да, они наконец-то нашли людей и это — хорошо. Люди, оказались дремучими дикарями и это — ... ну, скажем: 'так себе'. И стоило ради встречи с ними так себя изводить?
За спиной послышались шаги. Юноша оглянулся и смерил мага полусонным взглядом.
— Ты куда?
— Пойду осмотрюсь, — Кадай неопределённым жестом обвёл окрестности. — Не хочешь со мной?
— Не-е... — Ленгмар снова отвернулся и закрыл глаза. Лучше поспать.
И, похоже, действительно уснул. Потому как в следующий раз открыв глаза, он наблюдал уже сгустившиеся сумерки. Маг к этому времени успел нагуляться и теперь сидел в компании трёх старичков и Халама. Женщин под навесом тоже прибавилось. При этом многие из них, в основном молодые девицы, щеголяли 'нарядами'. По своему дикарскому разумению. У кого-то в волосы были вплетены цветы, у кого-то яркие лоскуты собирались в пышные юбки. Бусы, серьги, ожерелья. Девицы хихикали и постоянно украдкой поглядывали на дорогу. Ленгмар понял, что все они чего-то ждут. Или кого-то. И довольно скоро стало очевидно, кого именно.
По дороге в сторону селения двигалась шумная процессия мужчин. Выглядели они под стать ожидающим их дикаркам. Чумазые бородатые здоровяки входили на площадь как долгожданные герои. Двое несли на шесте косулю. У остальных, трофеи были попроще, но не наблюдалось никого с пустыми руками. Зайцы и тетерева в связках. Плетёные корзины с корешками, грибами и ягодами.
Девицы кинулись им навстречу, улыбаясь и строя глазки.
— Что происходит? — Поинтересовался Ленгмар, пристраиваясь рядом с Кадаем.
А тот стоял, оперившись плечом о ствол дерева и с хмурым выражением на лице рассматривал вновь прибывших.
— Ну, скажем так: сагаиты довольно своеобразно трактуют понятие семьи.
Девицы буквально висли на руках у молодых охотников. Иногда по двое-трое на одного. Женщины постарше, по-хозяйски оглядев трофеи, разбирали своих ровесников и разбредались по землянкам.
А один из самых здоровых мужиков, заметив незнакомые лица, направился в сторону Кадая с Ленгмаром.
— Путники, здоровья! — Пробасил он на вполне сносном валайском и приветственно махнул рукой.
Дальше уже на своём тарабарском наречии он обратился к соплеменникам. Что именно сказал охотник, Ленгмар, конечно, не понял. Судя по тону — пожелал здоровья и старикам. А вот над Халамом, скорее всего, изысканно поиздевался.
Лицо у мужа Матушки Ихи залилось пунцовой краской. Кулаки сжались, а на глазах проступили злые слёзы. Но парень смолчал, а дождавшись, когда обидчик уйдёт, развернулся и широкими шагами устремился прочь. Довольно быстро его спина затерялась среди деревьев.
— Что он ему сказал? — Ленгмар был уверен, что Кадай всё прекрасно понял.
Маг, сложив на груди руки, скривил лицо. Он смотрел в спину здоровяку осуждающе.
— Обозвал 'ребёнком' ...
— А мне показалось, что фраза была чуть длиннее, — Ленгмар недоверчиво хмыкнул.
— Давай-ка чуть позже, — Кадай незаметно кивнул на сидящих рядом стариков и многозначительно поднял бровь. — Обещаю, что расскажу тебе занятную сказку на ночь.
Юноша стоически дожидался, когда наступит уже это 'чуть позже'. Солнце неспешно скатилось за ломанную границу Срединной Гряды. Девицы разобрали бородатых красавцев и растащили их по хижинам. Старички составляли компанию Ленмгару с Кадаем дольше всех, но и они в итоге отправились спать.
— Так что ты выяснил? — Юноша едва дождался, когда последний дедуля скроется из виду.
— Ты заметил, что днём в деревне не было ни одного взрослого мужчины? Женщины, старики и дети.
— А Халам?
— Ну, да. И Халам... — Кадай кашлянул. Устроился поудобнее, задумчиво рассматривая язычки пламени в костре, что оставили им гостеприимные хозяева. — Но он скорее исключение.
'Сказка' на ночь в целом оказалась увлекательной, но оставляла странное послевкусие. Ленгмар и без того подозревал, что у дикарей и обычаи должны быть дикарские, но до такого в жизни бы додуматься не смог. Оказалось, что старуха-жрица действительно главная в поселении, но считается, что взрослые мужчины в нём не живут. Вот не живут и всё тут. Они 'приходят в гости'. А пока они ходят за пределами селения, то подчиняются походному вождю. Тому самому мужику, что унизил Халама.
И у детей Творца вполне нормальным считается, когда группа мужчин кочует по окрестностям, посещая несколько женских селений. Приносят дары и получают ласку, любовь и кров на ночь. А поутру вновь отправляются на охоту. И если вдруг решат, что конкретно в этом месте им недостаточно рады, то в следующий раз понесут свои дары в другое.
— Так, а что Халам?
— Единственная женщина, у которой должен быть постоянный муж — это жрица. Ты удивишься, но у сагаитов власть накладывает гораздо больше ограничений, чем дарует возможностей. Муж Хранительницы Очага не может охотиться с остальными мужчинами. Не может выбирать в какую деревню нести дары. Он приравнивается в правах к ребёнку или старику. Чаще всего, именно стариком и является. Уже отходившим своё, оставившим потомство в дюжине другой деревень.
— Но Халам...
— Да. Как я и говорил, Халам — исключение.
* * *
Выспавшись днём, Ленгмар довольно долго ворочался. В голове всё никак не укладывалась сказка, рассказанная Кадаем. Дети Творца, сагаиты — странные. С какого боку ни посмотри.
А утро для юноши началось с громкой ругани прямо над ухом. Он вначале пытался натянуть плащ на голову в надежде, что дикари вскоре угомонятся. Но те выясняли отношения на повышенных тонах и расходиться не собирались.
Отчаявшись вновь уснуть, Ленгмар высунул нос из укрытия и бросил взгляд на источник шума. Разорялся давешний мужик, которого Кадай назвал походным вождём. И кричал он на Матушку Иху. Старуха едва стояла на ногах, поддерживаемая с двух сторон помощницами. Она старалась держаться гордо и независимо, как могла.
— Чего им неймётся в такую рань? — Простонал Ленгмар, обращаясь к Кадаю. Тот как раз с интересом прислушивался к перебранке.
— Уже рассвет, мужчинам пора выходить на охоту, — Задумчиво выдал маг. — А вождь Кумос как раз узнал, что в селении теперь нет воды.
— И что теперь?
— Теперь он очень недоволен...
— Это я и без перевода понял, — Набычился Ленгмар.
Даже набрал воздуха, чтоб высказать эту мысль на таких-же повышенных тонах, как и Кумос, но Кадай пресёк дальнейшие расспросы:
— Т-ш-ш! — Маг поднял палец, призывая к тишине. Он поморщился, прислушиваясь к чему-то... — Вот, демоны!
И сорвался с места, направляясь в сторону спорщиков. А там Матушка Иха вдруг повисла на руках своих помощниц. Ленгмар видел, как она хватается за сердце, как она хлопает своим жабьим ртом и не может вздохнуть. Как на лице проступает смертельная бледность.
Время будто замедлилось. Женщины кинулись со всех сторон и столпились вокруг жрицы, Кадай рвался через толпу ни капельки не церемонясь.
— В сторону! — Кричал маг, работая локтями. — Ике! Очоро, ике!
Вождь Кумос, сбитый с мысли на полуслове, ещё какое-то время наблюдал за столпотворением с брезгливым выражением на лице. Затем сплюнул и, развернувшись, направился к выходу из посёлка. Остальные мужчины, постоянно оглядываясь на умирающую жрицу и зашедшихся в плаче женщин, потянулись за лидером следом.
— Ленгмар! — Окрик Кадая вывел юношу из ступора. — Найди Халама, пусть угомонит этих куриц.
Маг уже добрался к телу Матушки Ихи и, похоже, пытался её лечить, но женщины не давали ему сосредоточиться.
Где искать мужа жрицы, Ленгмар не имел ни малейшего понятия, но на его счастье рядом оказались два вчерашних старика, которые ошарашенно взирали на происходящую кутерьму.
— Помогите! — Обратился к ним Ленгмар. Он помнил, что они хоть и плохо, но говорят на валайском. — Он -лекарь. Он поможет. Женщины мешают.
Худо-бедно, но втроём они смогли справиться. В какой-то момент появился и Халам. Он ревел раненным зверем и рвался к жене с неистовством, которое и не снилось истерящим до того женщинам. Благо, что к этому моменту все кумушки были приведены в чувство и уже они объясняли безутешному Халаму, что мешать Кадаю нельзя.
Страсти улеглись только после полудня. Хоть Кадай и закончил врачевание довольно быстро, но Матушка Иха после пережитого была очень слаба. Вокруг неё носилась вся деревня, а Халам усердствовал больше всех. Мешал больше всех — тоже он.
— Ф-у-ух, — Маг устало привалился спиной к дереву и закрыл глаза. — Давненько я так не выматывался.
— Кадай, а что с ней случилось? — Поинтересовался Ленгмар. — Нет, я понял, что ты её лечил, но от чего?
— Сердце... Ты своим даром разве ничего не почувствовал?
— Нет.
— Возраст, лишний вес и знатная ссора. На её месте у кого угодно сердце бы сдало.
К их костру подсел Халам. Мужчина находился в подавленном состоянии. Он долго не мог начать разговор, разглядывая собственные ладони.
— Спасибо, — Наконец выдал он хриплым, сорванным криками, голосом. — Я очень люблю жена. Я без неё не жить.
— Пожалуйста, — Кадай окинул собеседника оценивающим взглядом. — Скажи, мужчины ещё вернуться в деревню?
Халам смешно покрутил головой, пытаясь разобрать слова на валайском.
— Кумос. Мужчины. Вернуться?
— А, да. Половина луна, — Дикарь ткнул пальцем в небо. — Кумос приходить, мужчины приходить.
— Значит они вернуться через пару седмиц. Если к тому моменту не будет воды... — Пробубнил себе под нос Кадай. — Халам. Если нет вода, Кумос приходить?
Муж жрицы резко погрустнел, хотя и без того сидел невесёлый.
— Нет, — Он покачал головой. — Нет вода — нет добыча. Женщины голодать. Женщины уходить новый дом.
— М-да уж, чего-то подобного я и боялся.
* * *
Солнце неумолимо торило свой путь по небосводу, вновь близился закат. Ленгмар уже понял, что и сегодня они не покинут селение гостеприимных сагаитов. Ещё одна ночевка у дикарей, счастье-то какое.
Кадай ушёл проведать жрицу, да так до темноты и не вернулся. Болтовня стариков оставалась совершенно непонятной тарабарщиной, и юноша забрался под плащ, притворившись спящим.
Мысли в голове слегка потоптались вокруг проблем детей Творца. Свернули в сторону привычного отношения к власти в его родном Уствинском княжестве. А затем, совершенно незаметно для Ленгмара, стали кружить вокруг одной и той же, давно привычной темы: его личных взаимоотношений с дядей. Но на этот раз не было слёз, не было ощущения безнадёжности. Теперь он легко мог представить, как именно поквитается за все накопившиеся обиды. Кадай его научит.
Мало-помалу, а костёр прогорел и от него остались лишь тлеющие головешки. Кадай так и не вернулся и Ленгмар забеспокоился. Он подбросил новых поленьев и отправился на поиски старшего товарища. Заглянув в хижину к Матушке Ихе, он наткнулся лишь на заспанного Халама.
— Где Кадай? — Вмиг пересохшим горлом поинтересовался он у дикаря. — Где маг?
— Э-э-э... Ушёл, — Халам пожал плечами, взглянул на звёздное небо за плечом Ленгмара и задумчиво почесал бороду. — Светло быть. Ушёл.
Демоны Бездны! Бросил! Ленгмар кинулся к оставленным на общей площади вещам. Его котомка была на месте, Кадая — тоже. Юноша слегка притормозил, но никак не мог понять, куда мог запропаститься маг.
А что, если?.. Ленгмар улыбнулся и полез в мешок за Крыльями ветров. Ну, конечно. Опять колдует! Эх, Кадай, Кадай. Зачем ты разводишь секреты на ровном месте?
Древняя реликвия пульсировала слабым, но явно различимым светом. Где именно магичит Кадай можно было бы понять, пройдясь по округе. Чем ближе к источнику, тем ярче свет — это Ленмар уже успел выяснить. Но, в отличие от той ночи, когда маг устроил обвал, кинжал светился едва-едва. То ли далеко, то ли манипуляции очень слабые. Юноша не рискнул бродить в темноте, но и оторвать взгляд от мистического свечения не мог.
— Ты чего не спишь?
Вопрос вывел Ленгмара из ступора. Он, похоже, так и заснул сидя, с зажатым в руке кинжалом. Небо уже посветлело, до утренней зари оставалось совсем немного.
— Тебя ждал, — Пробурчал Ленгмар и полез под плащ досыпать. — Где был-то?
— Воду искал, — Устало поведал маг, устраиваясь по соседству.
— И как? Нашёл?
— Почти, — Кадай заразительно зевнул. — Завтра расскажу. Или уже сегодня.
* * *
На этот раз утро в деревушку вошло тихо и незаметно. Покричали петухи, приветствуя новый день, и быстро успокоились. Местные жители гостям не докучали. Ленгмар проснулся от чувства голода и полез будить Кадая. Но маг не спал, хотя и продолжал валяться, пялясь в дырявую крышу навеса.
— Завтракать будем?
— Что? — Кадай будто вынырнул из омута собственных мыслей. — А, да.
После спасения хранительницы очага, местные кумушки испытывали к магу особую симпатию. Ленгмару даже казалось, что они перемигиваются и решают, кто затащит его в свою землянку. Без даров и подношений. От щедрот благодарных женщин им перепала головка козьего сыра, кривобокая крынка с молоком и лепёшки с зеленью.
— Так что ты говорил насчёт воды? — Напомнил о себе Ленгмар, уплетая завтрак за обе щёки.
— Сейчас поедим, найдём Халама и сходим тут в одно место неподалёку, — Загадочно улыбаясь сообщил Кадай. — Я вам кое-что покажу.
Халама? А его-то зачем брать с собой? Ленгмар даже жевать стал медленнее, пытаясь понять мотивы старшего товарища. Он-то надеялся, что маг созрел и готов раскрыть часть своих секретов.
