— В смысле?
— Обуха слушают только двое: Крыс и Подкова. Вон те трое держатся особняком.
Мариса обратила внимание, что помянутая троица осталась во дворе и что-то обсуждает.
— Возможно...
— Вспомни, Обух говорил про их прошлые заказы. Они работали квадом, четвёркой. Пока не погиб Хлыст.
— Ты думаешь, эти трое — другой отряд?
— Тут я уверен, — Крэйвен махнул рукой, чтобы местный конюший занялся их флегматичной лошадкой. — А думаю я вот что: их тоже должно быть четверо.
* * *
Замечание Крэйвена заставило Марису пристальнее следить за попутчиками. Но, кроме уже выявленных странностей, никаких проблем не возникало. Чувство тревоги стало слабеть, а через два дня, без происшествий, они прибыли в Пируссу.
В отличие от Уствина, где на общем фоне выделялся лишь княжеский замок, здесь весь город представал мозаикой из образчиков различных эпох. Воздух Пируссы был напитан духом истории. Мариса крутила головой и никак не могла свыкнуться с мыслью, что это всё — лишь иллюзия.
Угрюмые громады седой старины размером с целый квартал из огромных каменных блоков перемежались пряничными домиками из кирпича с фасадами шириной в одно-два окошка. Кривые улочки, где не разойтись и двоим, вливались в широченные проспекты, где проезжую часть от пешеходной отделяли вековые платаны. Величественные площади, на которых непременно обнаруживался или фонтан, или статуя, или и то и другое разом.
Очень чётко было видно, где дома, созданные с помощью магии во времена господства Ордена, а где — возведённые руками обычных каменщиков. Первые выглядели 'идеально', иного слова и не подберёшь. Даже в мелочах. Особенно в мелочах.
Они выехали на площадь, на две стороны которой выходили торцы обветшавшей крепостной стены. Складывалось ощущение, что в этом месте давным-давно располагались ворота или башня. А потом городу стало тесно, и он выплеснулся за пределы древних стен. И теперь, в некогда неприступном монолите зиял разрыв шириной метров в пятьдесят. В центре почти квадратной площади возвышалась конная статуя.
Крэйвен принял чуть в сторону и остановил повозку.
— Площадь старины Уиклибо, — Он неопределенно махнул в сторону статуи и, обернувшись к Марисе с Обухом, поинтересовался. — Какие дальше планы?
Дремавший до этого охотник обвёл окрестности сонным взглядом и зевнул.
— Ты прав. Дальше придётся на своих двоих, — Обух стал нехотя выбираться из повозки. — Пристроите животину и приходите. Мы будем в порту. 'Ржавый якорь' знаешь?
Дождавшись утвердительного кивка от Крэйвена, охотник махнул им на прощанье и двинул через площадь в сторону старого города.
— Что будем делать?
— Пристроим животину, — Процитировал охотника Крэйвен. Он легонько хлопнул вожжами, и кобылка вновь покатила вперёд. — Вон общественные конюшни.
Одно из зданий, выходящих на площадь, вместо дверей и окон было снабжено воротами, в проёме которых то и дело мелькали верховые и запряжные.
— А в порт на повозке нельзя?
— Можно, — Крэйвен флегматично пожал плечами. — Но туда ведут две объездные дороги и обе платные.
— У нас же есть деньги, — Напомнила об очевидном Мариса.
— Я знаю. Просто нам нечего делать в порту.
Девушка в задумчивости разглядывала профиль своего проводника в этом искусственном мире. Уже в который раз она ловила себя на мысли, что 'виртуальные человечки' не так-то и просты. В Крэйвене чувствовалась глубина. Жизненный опыт, которого ей, книжной девочке, никогда не постичь.
— Ты настолько не доверяешь охотникам?
— Скажем так: в порту я вообще никому не доверяю.
С повозкой обошлись весьма радикально. В общественных конюшнях можно было не только оставить животное на постой, но и договориться о продаже. Мариса практически не торговалась. Легко пришло, легко ушло. Покупатель, дородный дядька с сильным чесночным запахом изо рта, остался доволен.
— Теперь нам надо и самим пристроится на ночлег, — Крэйвен уверенно торил путь через площадь. — Но, если честно, с этой стороны я Пируссу знаю плохо.
Мариса тащилась за иннолом, не переставая крутить головой по сторонам.
— А чем тебе не нравится 'Ржавый якорь'?
— Редкостна дыра, уж поверь.
— Нам же нельзя их надолго оставлять, — Мариса искренне недоумевала. — Иначе в чём смысл договора?
— Не волнуйся. Я буду торчать в 'Якоре' от рассвета и до заката.
— А я, значит, буду сидеть у окна и ждать вестей?! — Она одёрнула Крэйвена за рукав, и тот вынужден был остановиться и посмотреть ей в глаза. — Так, не пойдёт! Я не какая-нибудь сельская дурочка. Меня не надо оберегать от всех мыслимых опасностей.
Крэйвен закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Я иду с тобою в порт, и это не обсуждается!
— Как будет угодно госпоже.
Иннол аккуратно высвободил рукав из её хватки и направился дальше. Мариса же кипела праведным гневом. Да за кого он её держит? За 'деву в беде'? За кисейную барышню?
Проходя мимо статуи в центре площади, она чуть притормозила. Медный всадник на коне в натуральную величину потемнел от времени и был весь в зеленых следах патины. Зато причинное место у коня натёрто до блеска. Всадник указывал поднятой левой рукой в сторону моря, видневшегося в просветы между домами. На постаменте значилось 'Уиклибо Грийан'.
Буквально секундной задержки хватило, чтобы отстать от Крэйвена и внезапно в Марису врезался какой-то малец, вынырнувший из ниоткуда.
— Прошу прощения, госпожа, — Пискнуло тощее создание и заспешило дальше.
— А ну, стоять! — Откуда-то из толпы выскочила рука Крэйвена и сомкнулась на тонком предплечье.
— Крэйвен, ты чего? Он же извинился.
— Да? Извинился? — Иннол выкрутил руку на излом, не давая ни малейшего шанса сорванцу сбежать. — Проверь-ка ты свой кошель.
Мариса хлопнула по поясу. На том месте, где привычно болтался небольшой мешочек с серебром на текущие расходы, остались только два сиротливых кожаных огрызка.
— Пусти! — Заблажил воришка. — Больно же.
Он извивался ужом, но Крэйвен легко удерживал хватку. Прохожие чуть раздались в стороны. О камни мостовой что-то звякнуло, и Мариса сразу опознала свой кошель. Где именно воришка прятал улику и как умудрился сбросить без помощи рук, оставалось загадкой. Мариса резво подхватила деньги, пока им не приделали ноги.
— Я ничего не брала. Вы не имеете права! Я стражу позову!
— Крэйвен, отпусти девочку, — Адреналин в крови подскочил, но Мариса уже взяла себя в руки. — Мы ничего не докажем.
Пока она проверяла содержимое мешочка, иннол глупо хлопал глазами, переводя взгляд с Марисы на воришку и обратно.
— Девочку? — Наконец выдал он и, крепко ухватив подбородок, развернул чумазое лицо к себе.
Ребёнок, лет десяти. Как раз тот возраст, когда в угловатом подростке ещё нет и намёка на женственность. Коротко стриженные чёрные волосы, ужасная худоба. Волчонок городских трущоб. Девочка стояла на носочках, стараясь снять напряжение с вывернутой руки. По лицу уже расползались дорожки слёз. Она что-то шептала, но так тихо, что разобрать мог только Крэйвен.
— Отпусти, — Тихо повторила Мариса.
Крэйвен не спешил выполнять просьбу. Всматривался в её глаза, как будто пытаясь увидеть ответ на незаданный вопрос. Или борясь с противоречивыми чувствами в собственной душе.
— В порту таких дюжина на десяток, — Он многозначительно кивнул на затихшую пигалицу. — За скутум прирежут, за спату удавят.
— Я поняла намёк, — Сдалась Мариса. — Отпусти уже ребёнка.
— Запомни, мелочь, и старшим своим передай: эту женщину трогать нельзя! Она — посланница Милосердной, тебе ясно? Твоя молитва услышана.
Крэйвен встряхнул девчонку, дождался неуверенного кивка и разжал хватку. Пигалица тут же припустила со всех ног.
— Ты зачем ей наплёл про посланницу Мэймы?
— А зачем ты за неё вступилась? — Он смотрел на неё с вызовом. — Моё спасение, эта мелюзга... Ты слышала кому она сейчас молилась?
— Н-нет, — Сбитая с толку Мариса ошарашенно покачала головой.
— Милосердной. Я молился ей и пришла ты. Девчонка молилась ей и ты простила.
Его резко охрипший голос переполняли чувства. Надежда услышать 'да' и страх услышать 'нет'.
— А все эти ваши секреты и странности? — Крэйвен указал пальцем в небо, копируя Васины горячечные жесты. При этом взгляда от Марисы он не отводил. — Будешь убеждать меня, что Милосердная тут не при чём?
— Ты это сам придумал, — Попыталась урезонить его Мариса.
— Возможно, — Согласился Крэйвен. — Но госпожа не очень-то умело изображает смертную.
Она стояла, глупо разевая рот и не находя, что сказать. Иннол выждал пару мгновений. Уголок его рта нервно дёрнулся, а рука прошлась по выстриженному виску, где ещё несколько дней назад были косы.
— Я отрёкся от Духов глубин! Я их предал! Не говори мне, что это было зря... — Он развернулся и пошёл дальше, не оглядываясь.
Карты раскрыты: он считает её посланницей богини. Истово, всерьёз. Как бы нелепо это ни звучало, но в целом то он не очень далёк от правды. Только что теперь делать ей с этим знанием?
— Крэйвен, погоди! — Опомнившись, Мариса бросилась вдогонку.
* * *
После разговора на площади старины Уиклибо между Марисой и Крэйвеном как будто провели незримую черту. Иннол больше ни разу не поднимал этой темы, но вёл себя подчеркнуто уважительно. С пиететом и, возможно, даже с неким подобострастием. Как паладин, готовый умереть во имя веры. Тот, прежний Крэйвен, травивший похабные байки про свои любовные похождения, нравился Марисе гораздо больше.
Случай с воровкой девушку не убедил и она, всё же, настояла на совместном посещении порта. И одного раза вполне хватило, чтобы представление о море, как о чём-то прекрасном и романтическом было изгажено навсегда. Грязь, вонь, шум. Запах гниющих водорослей и рыбы. Пьяная матросня и мутные типы, что липкими взглядами цеплялись за их спины. Крыса, деловито умывающаяся у входа в 'Ржавый якорь', заставила Марису содрогнуться от омерзения и окончательно убедила в правоте Крэйвена: ей здесь не место.
Поход в порт был неприятен и сам по себе, а уж вкупе с новостями...
— Э-хей, госпожа Мариса! Садитесь, садитесь, — Обух встретил их наигранным радушием и масляной улыбкой. — Долгонько вы животину пристраивали... Выпьем за успех начинаний?
Охотник был один, без подручных. Он подхватился и галантно придвинул к столу тяжелый табурет, заодно смахивая с его поверхности какие-то объедки. Мариса так и не рискнула на это присесть.
— А у нас есть успехи? — Холодно поинтересовалась девушка.
— Как не быть? Есть, конечно!
Обух самодовольно откинулся на спинку стула. Он вёл себя совсем иначе, нежели буквально пару часов назад. Наглее, раскованнее. Что-то изменилось, и это что-то Марисе заранее очень не нравилось. Смутные подозрения о скрытых мотивах охотников стылой позёмкой прошлись вдоль позвоночника.
— Есть сведения о местонахождении мальчишки и мага?
— Пока нет, — Обух скривился и навалился здоровой рукой на столешницу. Маска самоуверенности сползла с его лица всего на мгновение. — Но! Мы теперь точно знаем, что обогнали их. И теперь каждый нищий в этом грёбаном порту — наши глаза и уши. Капитан каждого корыта — под нашим приглядом. Теперь не проскочат!
— Но откуда у вас такая уверенность, что они пойдут именно через Пируссу?! — В сердцах воскликнула Мариса. — Откуда?
Этот вопрос волновал её и раньше, но теперь нервы просто не выдержали.
— А разве у них есть выбор? — Обух пожал одним плечом, второе не слушалось.
— В том то и дело, что есть! Обух, шлогтар тыхран фарага, кто из нас профессионал? Вы или я? — Иннольское ругательство, столько раз слышанное от Крэйвена ввернулось само по себе. — Они могли залечь в лесу или любой деревушке Туманного кряжа. Вы сами сказали, что их ведёт хороший следопыт. Они могли повернуть обратно в Уствин...
Обух в этом месте презрительно фыркнул. Марису же просто несло:
— Уйти в Зульгарат. Пойти к Орденцам сушей.
— А вот это вы зря, — Вклинился Обух в её монолог. — Тракт на Лейрунг мы тоже взяли под контроль. Там Губа и его ребята.
— В конце-концов они могли...
В этот момент Марису аккуратно взял под локоток Крэйвен, стоявший до этого молча за правым плечом.
— Успокойтесь, госпожа. Сегодня новостей нет. Возможно они будут завтра. Пойдёмте.
Мариса хотела было сбросить руку и продолжить, но вовремя спохватилась. Чего она добивается? Цель ведь не в том, чтобы убедить охотников в их непрофессионализме. Цель в том, чтобы найти Алекса. Любыми средствами. С помощью или без.
— Ты прав, — Мариса взяла себя в руки, отыскивая потерянные нотки того образа, что пыталась держать при общении с охотниками.
— Уходите? — Удивился Обух. — Я думал, вы остановитесь здесь.
— Переночуем в более спокойной обстановке. До встречи, Обух, — Она смерила его надменным взглядом. — И постарайтесь в следующий раз предъявить нам нечто большее, чем пустые обещания.
— Госпожа Мариса! — Крикнул охотник уже им в спину. — Где вас искать на случай новостей?
— Не нужно искать, — Ответил за неё Крэйвен. — Я сам приду за новостями.
Воздух на улице был всё таким же гнилым и рыбным, но по сравнению с какофонией ароматов 'Ржавого якоря' мог бы сойти за эталон свежести. Мариса вдохнула полной грудью.
— Как же мне всё это надоело, — Устало прошептала она, обращаясь в виртуальные небеса.
Отчётливо становилось понятно, что след потерян. Да, она знает, что Алекс жив. Но что с того? Где его искать? Ни малейших намёков. Что она вообще делает в этом городе? Что она до сих пор делает в этом мире?! Девушка шла, мрачно разглядывая носки своих сапог и машинально потирая кончики пальцев. Признаков приближения лимита пока не наблюдалось. Жаль. Был бы повод плюнуть на всё и отключиться. А так... Комплекс 'отличницы' удерживал от решений, принятых на эмоциях. Улочки Пируссы, тем временем, быстро поглощались сумерками.
— Мариса!? — Оклик Крэйвена вывел её из задумчивости.
Она огляделась и поняла, что ещё немного и ушагала бы в неизведанную часть города. Так, а им нужно?.. Кажется, направо. Взгляд зацепился за тощую фигурку в компании таких же оборванцев, что прятались в тенях на краю площади. Это ведь не та площадь?
— Девчонка...
— Я видел, — Спокойно отозвался Крэйвен, даже не обернувшись, хотя давешняя воровка была у него за спиной. — Они следят за нами уже несколько кварталов. Мы можем переселиться в другой район, если госпоже угодно.
— Крэйвен, прекрати! — Мариса поморщилась. — Хватит этой учтивости и 'госпожи'.
Иннол с деланным безразличием пожал плечами и отвернулся. Мариса же в задумчивости продолжала наблюдать за детворой. Воровка явна видела, что её заметили, но и не думала скрываться. Что же ей надо? Неужели снова примерится к кошелю? Или их наняли охотники? Ой, не похоже... Мариса уже видела сегодня подобный взгляд, полный сомнений, обожания и надежды.
— Не будем переселяться, — Наконец решила она и уверенно свернула в нужный проулок. — Видать, ты не один, кто теперь верит в этот бред про меня и Милосердную.
