Вот тут глаза Ленгмара превратились в два бездонных колодца отчаяния. Нижняя губа парня стала подрагивать. Кадай понял, что зря вывалил новость — вот так. Ленгмар находился в полушаге от истерики.
— Он... Ему же всегда было плевать на меня! Он сам хотел, чтобы я умер. Какая разница, если я просто исчез?
Он тараторил с таким умоляющим видом, будто Кадай может выслушать его аргументы и своим волевым решением отменить реальность угрозы со стороны охотников.
— Это нечестно! Он должен был сдохнуть, — Ленгмар в отчаянии стукнул кулаком по колену и внезапно переменился в лице. — Крылья ветров! Мы ему не нужны. Он послал охотников за своим кинжалом!
Кадай вспомнил эту занятную вещицу. В последний раз он видел её именно в руках баронета.
— Он всё ещё у тебя?
— Да, — Ленгмар полез за пазуху. — Думаешь, нас отпустят, если мы его отдадим?
В руку Кадая легла тонкая и неудобная рукоять в виде орлиных лап, сжимающих темно-синий сапфир. Где-то в глубине заворочалось чувство узнавания, но очень уж смутное. Вроде как раньше доводилось держать этот кинжал в руках. Но при каких обстоятельствах? Казалось, что ещё немного, малое усилие, и он вспомнит, но вот как раз осознанных воспоминаний и не возникало.
— Не знаю, отпустят нас или нет, — Кадай неохотно вернул Ленгмару реликвию. — Но начинать переговоры с такого предложения я бы не рискнул.
— Не бросай меня, — Перепуганный Ленгмар вцепился мёртвой хваткой в его рукав.
— Да я и не собирался...
Кадай поморщился. Он не то, чтобы действительно не собирался. Мыслишка то такая промелькнула, себе не соврёшь. Но Кадай честно её отбросил, потому, что вместе с мыслью пришло и омерзения к самому себе. Нечестно было бы так поступить с мальчишкой. А судя по его реакции, только так с ним раньше и поступали.
— Пойдём! У нас мало времени...
Точнее было бы сказать, что времени нет совсем. За воротами конюшни их уже поджидали. Хлыст в компании своего мрачного подельника обнаружились во дворе.
— Вечер добрый, господа! — Охотник не предпринимал активных действий, но его поведение смахивало на недавнюю игру Бандита с мышкой. — Не сочтите за труд задержаться ненадолго.
Ленгмар жалобно пискнул и отступил за спину старшего товарища. И уже оттуда вступил в переговоры:
— Я отдам кинжал, только отпустите нас!
— Кинжал? — Хлыст отреагировал довольно вяло. — Какой кинжал?
— А разве вас послали не за этим? — Ленгмар продемонстрировал реликвию рода Магва. — Нет?
В вечерних сумерках охотник вряд ли разобрал, что за предмет ему показывают.
— Возможно, именно он и нужен князю, но нам поставили задачу 'найти мальчишку и вернуть все шмотки, что будут при нём', — Охотник мягким, кошачьим движением переменил позу и в его руке незаметно появился свернутый кольцами хлыст. — Сопровождающих наказано убить, а с тобой, малец, как получится. Мы люди простые и угадывать истинные мотивы заказчика не обязаны. Приказы выполняем буквально.
Главарь охотников с демонстративной ленцой поигрывал своим оружием, его напарник стал заходить чуть сбоку. Кадай понял, что сейчас их будут банально убивать.
— Стойте! — Закричал Ленгмар срывающимся голосом. — Мой спутник могущественный маг! Вам лучше оставить нас в покое.
— Мы знаем, малыш. Мы знаем, — Хлыст говорил негромко, вкрадчиво, но от его голоса шли мурашки по коже. — Нас предупредили, что он может заклинать животных. А разве мы похожи на животных?
Охотник неуловимым движением крутанул кистью, и воздух разрезал стремительный росчерк. Кадай инстинктивно прянул в сторону, но куртка из грубой кожи на правом плече будто взорвалась изнутри. Рука отказала сразу. Кадай не удержался и кубарем покатился в пыль. Сознание едва не покинуло его от накатившей боли. Плечо горело, а рубаха мгновенно пропиталась кровью.
— Держи мальчишку! — Раздался голос Хлыста.
Кадай ничего не замечал вокруг. Всё его внимание сконцентрировалось на раненом плече. Неизвестно каким чудом в той преисподней, что обосновалась в его голове, на поверхность выскочила мысль 'Я же могу себя исцелить!'. Он не видел, насколько пострадало плечо, ведь глаза застилал кровавый туман. Кадай действовал по наитию, не особо вникая в требования собственной памяти поступать именно так, а не иначе. Боль отступила почти сразу. Кровь перестала сочиться и чувствительность к руке возвращалась тоже довольно быстро.
— Эй, Хлыст! Гляди, твой пациент, кажется, ещё трепыхается.
— Да? Сейчас исправим...
На этот раз Кадай предугадал удар хлыстом и почти что смог уклониться. Пострадала только куртка. Ну, может ещё синяк на спине появился.
— Ишь, какой прыткий...
Самолечением ситуацию не исправить. Кадай наконец-то осмотрел поле боя. Подельник Хлыста удерживал брыкающегося Ленгмара, а сам глава отряда охотников поигрывал плетью, растягивая удовольствие. Замах на следующий удар был не таким уж стремительным, Хлыст явно расслабился. Кадай с ужасом понял, что если ему попадут в голову, то это конец. Никаких умений не хватит воскресить мёртвого. Он в безнадежной попытке постарался прикрыть голову руками, но орудие охотника обернулось вокруг лодыжки. Резкий рывок и Кадай снова повалился навзничь.
— Иди сюда! Я люблю, когда жертва сопротивляется. Только недолго.
Кадай почувствовал, что лодыжка по-прежнему в плену, а его самого куда-то тянут волоком. Не отдавая себе отчета, он выбрал момент между рывками, и дернулся в сторону, перебирая тремя свободными конечностями. Кто бы знал, в чём именно состояла задумка, но Кадай мёртвой хваткой вцепился в один из столбов оградки рядом с конюшней. Пара безрезультативных рывков не изменила его решимости.
Кто-то весело заржал, кто-то беззлобно выругался. Кадай уже ни на что не обращал внимания, он полностью сконцентрировался на приведении своего бесполезного тела хоть в какой-то порядок. Ритуальные жесты уже не требовались, лишь усилие воли. Боль в ноге, спине и ещё дюжине мест утихала. Кадай чувствовал, как в этих местах сворачивается кровь, раны затягиваются. Он даже был уверен, что и шрамы рассасываются без следа. Всего-то и понадобилось — чёткое понимание, какие ощущения должно испытывать абсолютно здоровое тело. И оно само начало подстраиваться под нужный образ.
Ещё один рывок, явно сильнее предыдущих, и пальцы едва не разжались. Что измениться, если он отпустит руки, Кадай не хотел даже думать. Только панически боялся, что сил удержаться не хватит. Ну, где ему тягаться с опытным воином? Вот если бы...
Он даже толком не успел осознать, чего хочет, а тело продолжило процесс преображения. И этот процесс не остановился по достижении просто здоровой кондиции.
Выдерживать рывки стало неожиданно легко, и Кадай без особых усилий высвободил ногу от пут. Вернее, не от самих пут, а просто выдернул оружие из рук у охотника. Он мало что соображал в этот момент. Рубаха почему-то стала вдруг тесной. То же самое творилось со штанами и сапогами. Они просто разлазились по швам.
Кадаю стоило легонько потянуть, как внушительный кол, за который он ещё несколько мгновений назад держался, выскользнул из земли. С диким рёвом он бросился на Хлыста. Тот настолько опешил, что даже не сопротивлялся.
Кровь стучала в висках, Кадай чувствовал себя всемогущим и его поглотил азарт битвы. Противник был повержен, но он продолжал наносить удар за ударом. Чтобы уж наверняка.
— Кадай! — Умоляющий крик Ленгмара вернул его к реальности.
Рука сама нащупала выпавший кол. Кадай обернулся в поисках следующей жертвы и застыл в нерешительности. Подельник Хлыста после столь скорой расправы над командиром явно оценивал свои шансы не так высоко. Ленгмара он не просто крепко удерживал за шею, но и меч приставил к животу, защищенному лишь рубахой.
— Отпусти мальчишку! — Прохрипел Кадай, сам удивляясь звучанию собственного голоса. — По-хорошему прошу...
Охотник на угрозу не поддался.
— Крыс! Подкова! Бегом сюда!
Значит охотников больше двух. Это плохо... Кадай наскоро огляделся. На шум от драки из трактира уже выскочило несколько человек, но пока держались в отдалении.
— Живее, ублюдки! — Продолжал звать подельников охотник. — Я один с ним не справлюсь.
Медлить нельзя... Кадай поудобнее перехватил дубину, дождался, когда противник в очередной раз отвлечётся, выискивая взглядом подельников в толпе, и ринулся в атаку. Он и пары шагов сделать не успел, но охотник уже отреагировал. Рефлекторно направил меч в сторону Кадая и в то же мгновение с дикими криками разжал и вторую руку. Это Ленгмар правильно выбрал момент и, укусив охотника, ужом выкрутился из захвата. Кадай, продолжая начатую атаку, краем глаза уловил, что мальчишка довольно шустро взобрался на крышу сарая, а с неё перемахнул через забор за пределы постоялого двора.
Удар! Деревянный кол не чета мечу, но в сильных руках тоже страшное оружие. Охотник, вместо того, чтобы уклониться, попытался парировать удар, но не преуспел. Лишился сознания сразу же. А Кадай впал в ступор. Его трясло после пережитого шока. Откуда взялась эта невероятная сила — ещё предстояло разобраться. Но что делать сейчас?
Дубина выпала из рук. Кадай огляделся. Финал драки уже наблюдала пара дюжин ошарашенных постояльцев. Видно было, что через толпу продираются двое, а может и трое молодчиков, одетых как воины и с обнажёнными мечами.
Так! Вот и подельники. Драться дальше смысла нет, а вот бежать... Недолго думая, Кадай повторил путь, которым удрал Ленгмар. Крышу сарая после него Кадушке придётся чинить, ну да это теперь её проблемы. Стоило перемахнуть через забор, как его окликнул взволнованный голос:
— Кадай, это ты?
— Да, я. Ты цел? Бежать сможешь?
— Смогу. А куда?
Действительно, куда? Не по дороге же. У охотников наверняка и лошади имеются.
— В лес!
Границу чащи отделяли от дороги всего пяток дюжин шагов, и беглецы успели скрыться в тени деревьев ещё до того, как первые преследователи посыпали из ворот.
Глава 27
— Вот и славно! Решено, — Вася хлопнул в ладоши и его лицо озарилось улыбкой. — Вы с Крэйвеном в Пируссу, Вереск в Валуны, а я... Я — за подмогой.
— И сколько до той Пируссы? — Воодушевления в голосе Марисы не прибавилось ни на гран.
— Дня четыре, — Прикинул Крэйвен. — Если на постоялых дворах на ночь ставать, то пять.
— Сколько?!
На Марису накатило осознание того факта, что она не готова к дальнейшим поискам не только морально, но и по гораздо более приземлённым причинам. Пять дней? Целых пять дней! А что у неё есть с собой из припасов? Одежда? Продукты? Деньги? Ни-че-го! А с тем везением, что сопровождало эту спасательную операцию с самого начала, на скорое завершение и рассчитывать не стоит.
— Вася!
— Чего? — Рыжий мигом уловил нотки паники в голосе Марисы и ощетинился.
— Надо обсудить кое-что ещё. И я не про лимит, — Дабы не смущать местных жителей Мариса перешла на язык реального мира. — Как, по-твоему, я здесь продержусь эти несколько дней? На подножном корму?
— Ээээ... Так! — Васины пальцы снова впились в рыжую копну на голове. — Сейчас, погоди. Я что-нибудь придумаю. Есть пара простеньких модулей. Ты легко разберёшься... Сейчас покажу.
Вася встряхнул руками, передернул плечами и изготовился показывать.
— Не здесь!
На недоумённый взгляд коллеги Мариса стрельнула глазами в сторону притихших Крэйвена с Вереском.
— А, да. Пойдём, — Рыжий ухватил её за руку и потащил в чащу, — Я думаю, можно ограничиться одним модулем, который решит все проблемы.
Пара минут блуждания по окрестностям стоянки вывела их к упавшему стволу, покрытому мхом, цвет которого в темноте было не разобрать. Свет костра виднелся за шеренгой редких деревьев.
— Смотри, это просто, — Вася скинул плащ из овечьей шерсти на землю и сам плюхнулся коленями на его край. — Это похоже на детский фокус, но это работает.
Мариса мало что различала в наступивших сумерках, но действо и правда больше всего напоминало фокусы, когда добрый дяденька достает из-за уха то конфетку, то монетку. Рыжий орудовал как заведённый, быстро наполняя разостланный плащ звонкой наличностью.
— Тут главное стопроцентная уверенность, что монета есть. Потренируешься и освоишь. Не сложнее, чем модуль возврата.
Мариса наугад взяла одну из монет. Приятная тяжесть ребристого кругляша. Без света нельзя было сказать ничего конкретного, но монета не выглядела новоделом. Пальцы нащупывали щербинки и потёртости, убеждавшие в том, что кругляш прошёл через сотни рук и кошельков.
— Обязательно из-за уха?
— Не знаю, — Вася сделал паузу чтобы пожать плечами и снова вернулся к процессу. — Так проще поверить. По крайней мере мне.
Мариса вернула монетку в общую кучу и провела пальцами за правым ухом, а затем уставилась на закономерно пустую руку. Жаль, с наскоку не выйдет... Предстоят упорные тренировки. Она разочаровано вздохнула. А Васиными стараниями на плаще уже высилась заметная горка монет.
— Ладно, — Через десять минут, когда стало очевидным, что плащ просто не выдержит нагрузки, рыжий остановился. — На первое время, надеюсь, хватит. А дальше либо сама, либо уже и не пригодится.
— Будем надеяться на второе... — Мрачно буркнула Мариса.
Вася завернул края плаща, превращая его в мешок, и перевязал горловину собственным поясом. Получился эдакий кошель-переросток. Примерился, взвешивая его в одной руке, и отложил в сторону.
— На этом, пожалуй, всё. Этим, — Вася кивнул в сторону виднеющегося костра и, поморщившись, в который раз потёр немеющие кончики пальцев. — Им лучше не видеть, как я уходить буду. А ты — держись!
— Уж постараюсь.
— Удачи!
Рыжий без особых изысков бесследно растворился в воздухе. Мариса вдохнула вечерней прохлады и, взвалив на плечо мешок наличности, направилась в сторону стоянки. Теперь ей придётся со всеми трудностями справляться самой. Конечно, не без помощи виртуальных помощников... Но, чёрт возьми, как же это непривычно, полагаться на них всерьёз.
* * *
— Ты что-нибудь понял? — Крэйвену понадобилось некоторое время, чтобы вновь обрести дар речи.
— Н-неа... — С запозданием ответил Вереск. Он напряжённо вглядывался в силуэты, скользившие между деревьев.
Всё произошло как-то уж очень спонтанно. Спасители ни с того ни с сего оживились, перекинулись парой фраз на незнакомом языке и убежали в лес. Не далеко, их по-прежнему можно было разглядеть. Но ситуация была донельзя странной и глупой.
— Может, догоним?
— Дык они, вроде, и не убегают, — Напряжённое лицо Вереска внезапно разгладилось, как у человека, познавшего истину. — Секретничают. Пущщай.
Пущщай, так пущщай. Крэйвен всё равно не чувствовал в себе сил за кем бы то ни было бегать. По-прежнему донимали ноющие ребра, левая нога опухла. Затылок уже не пульсировал, но на место этой боли пришла муторная тяжесть в голове и постоянная сухость во рту. Он умудрялся устать, даже просто болтая. Но разве может мужчина сознаться в собственной слабости? Тем более в присутствии женщины.
— А что это был за язык? Ты такой где-нибудь слышал?
