— Я это уже слышала... Просто найди!
— Может, госпожа желает перекусить? — Перевёл разговор на более нейтральную тему хозяин.
Есть совершенно не хотелось. Да ей, собственно, и не грозило умереть с голоду. Другое дело Крэйвен.
— Скажи, пусть в номер доставят, — Она развернулась, чтобы подняться обратно на второй этаж. — И пусть сделают бульон.
А ей вновь предстоит бдеть у постели умирающего. Столько, сколько понадобиться.
Но, стоило поставить ногу на первую ступень, как сзади раздалось удивлённое:
— Мариса? Я тебя еле признал!
Она обернулась и еле устояла на ногах от накатившего счастья.
— Сэм! — Девушка буквально бросилась на шею коллеге. — Ты бы знал, как я рада тебя видеть!
* * *
— Значит жив, но ничего не помнит, — Сэм задумчиво качал головой, вперив взгляд в столешницу маленького столика в номере Марисы.
Вася посчитал неразумным тратить время на разъяснения и, буркнув лишь 'Мариса всё объяснит'' прямо с порога отправил его в кресло для подключения к мирам. И это было разумно.
Мариса излагала факты, их с Васей догадки и всё, казавшееся мало-мальски значимым. Она надеялась, что Сэм вот-вот скажем 'понятно' и все проблемы решит лишь мановением руки. Но надежды оставались надеждами.
— Я думаю, ты права насчёт потери связи, — Наконец резюмировал он. — Это объясняет, почему извне он не идентифицируется.
Мариса тяжело вздохнула. А она так надеялась, что это просто Вася по неопытности не смог, а вот более опытный товарищ легко отыщет пропажу.
— Тут я вряд ли что смогу добавить, — Сэм не оправдывался, он просто констатировал факты. — Это 'внутри' Вася долго не может, но по части железок мы его натаскали. Разве что вручную перебирать все логи...
— Это не выход, — Согласно покивала Мариса.
Повисла пауза. Сэм что-то усиленно обмозговывал, а Мариса не мешала, всё ещё надеясь на чудо.
— Так! А почему ты то до сих пор не отключилась? — Наконец прервал паузу Сэм. — Вы же след потеряли почти месяц назад...
— Три недели, — Поправила его девушка.
— На что надеялась?
— Вначале всё думала, что охотники помогут. Потом — не знаю... — Мариса в который раз тяжело вздохнула и кивком указала на спящего Крэйвена. — Я не могу его бросить в таком состоянии.
Сэм встал и, наскоро осмотрев больного, тихонько присвистнул.
— Ты можешь что-нибудь сделать?
— Тяжёлый случай. Ты уверена, что?..
Сэм оглянулся и их глаза встретились. Видимо мольба в её взгляде считывалась легко, потому как больше он вопросов не задавал.
Мариса с надеждой смотрела за отточенными движениями коллеги. На его фоне попытки четырёх местных целителей выглядели плясками безумных шаманов по сравнению с работой нейрохирурга. Руки Сэма порхали над телом Крэйвена, сдвигая невидимые ползунки, крутя невидимые верньеры. Иннол по-прежнему пребывал без сознания, но его лицо разгладилось и теперь выглядело безмятежным.
— Так он поправиться? — Решилась спросить Мариса, когда ей показалось, что манипуляции Сэма подошли к концу.
— Без сомнения, — Ответил тот. — Хороший сон, обильное питание и будет здоровее многих местных его возраста.
Мариса еле сдержала набежавшую слезу.
— Спасибо, — А вот голос всё же подвёл, дрогнул и с головой выдал истинные чувства девушки.
Сэм вернулся за столик и смерил её оценивающим взглядом. Она же потупила глаза, понимая, что выглядит совсем непрофессионально. Как обычная, растерянная девчонка.
— Мне казалось, что ты была настроена весьма скептически по отношению к 'виртуальным человечкам'. Разве нет?
— А разве месяц плотного общения с местными не мог изменить моих взглядов? — С вызовом парировала Мариса.
— Мог, — На обычно серьёзном лице расплылась улыбка. — И я очень рад, что это случилось.
Сэм смотрел на неё так, будто она сделала нечто выдающееся. Нечто, давно ожидаемое, но оттого не менее важное.
— Ты сейчас скажешь, что-нибудь вроде: 'Добро пожаловать в команду!' Да?
— Нет, — Сэм весело ей подмигнул. — Я скажу: 'Добро пожаловать в семью!'
Мариса не выдержала этот взгляд и отвернулась. Зачем-то встала и прошлась по комнате. Машинально потрогала лоб спящего Крэйвена. Жар прошёл, будто и не бывало. Ей даже показалось, что на давно ввалившихся щеках проступили ямочки от улыбки.
В голову закралась мысль, что теперь её здесь ничего не держит. Но почему так не хочется уходить? Она дала себе зарок, что как только Крэйвен проснётся, то она попрощается и уйдёт вместе с Сэмом. Лишние секунды реального времени уже вряд ли на что повлияют.
Крэйвен слегка заворочался, но пока ещё не проснулся. Мариса обратила внимание, что из приоткрытого окна доносятся слишком уж громкие звуки торговой улочки. Надо бы закрыть.
Она направилась к окну, а звуки всё нарастали. Мариса уже взялась за створку, но застыла в удивлении. Метрах в ста — ста пятидесяти от их гостиницы собралась огромная толпа и с каждой секундой народ всё пребывал. В центре всей суеты возвышалось какое-то дерево. Но откуда здесь дерево? Мариса ничего подобного припомнить не могла. А ещё дерево двигалось в сторону порта. Ветки с ярко зелёными листьями мерно покачивались. А потом ствол изогнулся, поднимаясь всё выше. Люди прянули в разные стороны. Толстая ветка вдруг раскрылась точно это пасть, и раздался страшный заунывный звук. Толи вой, толи скрип.
— Сэм, — Неуверенным тоном девушка окликнула коллегу. — Здесь что, и драконы водятся?
— Драконы? Что-то не припомню такого, — Мужчина тоже подошёл к окну и выглянул через её плечо. — Ох ты-ж, мать твою!
Сэм буквально сорвался с места, вылетев из комнаты за дверь.
— Ты куда? — Крикнула вдогонку удивлённая Мариса.
— Бежим, скорее! — Донеслось уже откуда-то с первого этажа. — Там Алекс!
Глава 33
Когда очередь дошла до Кадая и распорядителю была преподнесена простая потёртая пуговица, лицо у того буквально перекосило. Но пуговицу он принял! Куда бы делся? То, что все остальные просители стали в открытую потешаться над жалким оборванцем, было вполне закономерно. Особо усердствовал в этом их новый знакомый — Т'халь илии'Рахн.
— Не потеряй, малец, сей великий дар, — Совершенно серьёзно увещевал он служку, которому тут же после вручения и передали пуговицу. — Он станет жемчужиной коллекции Оракула.
— Всенепременно, господин, — Также серьёзно отвечал ему мальчишка, потешно кланяясь.
Толстяк в алом гневно сопел, его свита и остальные просители хихикали. Ленгмар делал вид, что с Кадаем ни разу не знаком. И лишь сам маг, да старый следопыт сохраняли каменные выражения на лицах. Шепотки не прекращались и после того, как процессия с дарами покинула двор.
Чуть погодя, вновь появился распорядитель и с крайне удивлённым видом озвучил, что первым к себе Оракул вызывает именно Кадая. Если даже для него это стало неожиданностью, то что уж говорить об остальных?
— Вот тебе и просто ритуал, — Улыбнувшись, прошептал маг и направился на встречу с разгадками секретов собственного прошлого.
Распорядитель лишь приоткрыл створку ворот, пропуская мага, но сам дальше не последовал. Махнул: тебе, мол, туда. Хотя, заблудиться было бы сложно. За воротами обнаружился ещё один двор. Вдвое меньший по площади от предыдущего. И именно здесь складировали все дары, по крайней мере крупногабаритные. Дальше ход был только во внутренние помещения и в дверях Кадай приметил уже знакомого служку с факелом в руках.
Наверняка роль провожатого должен был исполнять распорядитель, но, что называется: 'уел, как сумел'. Перепоручил наглеца мальчишке? Ха-ха! Магу, потерявшему память, на все эти тонкости и политесы было глубоко плевать. Не за тем он явился в Обитель.
— Омой лицо и руки, — Церемонным жестом указал вглубь помещения служка. — Затем я провожу тебя к Великому Оракулу из Оскахины.
Стоило ступить со двора внутрь древних стен Обители, как повеяло сырой прохлада. Прямо напротив входа в стене обнаружилась ниша с мраморной чашей, в которую тонкой струёй лилась вода из разверстой пасти каменного чудовища. Тёмный коридор без окон разбегался в обе стороны от входа. Кадай послушно следовал указаниям. Ритуалы, ритуалы... Только время зря тратится.
Коридор петлял и извивался, сердце прыгало в груди также, как тени от факела по стенам. Мальчишка регулярно оборачивался, убеждаясь, что посетитель не отстал и не потерялся. Взгляд его при этом был настолько колюч и серьёзен, что Кадаю казалось, будто его подозревают в каких-то злостных намерениях. Как минимум в попытке причинения ущерба жизни и здоровью Великого Оракула. А ведь там, на площади, до вручения даров, малец вёл себя намного приветливей.
По пути их следования не попадалось ни единой живой души: ни охраны, ни жрецов, ни слуг. В конце концов провожатый вывел Кадая к распахнутым дверям с облупившейся краской. За ними просматривалась комната, устланная коврами самых разнообразных расцветок. От цветочных до строгих геометрических узоров. Маленькие и большие, круглые и прямоугольные. При этом ковры были не только на полу, но и на стенах. В несколько слоёв. Вполне возможно и на потолке, но тот терялся в темноте. Квадратное помещение со сторонами в пару дюжин шагов, не больше. Пол находился ниже уровня коридора, а от дверей спускались четыре ступени. Окон не наблюдалось вовсе, свет исходил от четырёх чаш на треногах. Пахло лампадным маслом и дымом, пылью, мышами и древностью.
В центре, на горе подушек восседал сухонький и сморщенный старец в коричневой тоге.
— Я доставил его, о Великий, — Обратился к старику служка.
Тот поманил Кадая трясущейся рукой. Мальчишка, отступив в сторону, шепнул:
— Проходи.
Ноги слушались с трудом, Кадай никак не мог совладать с бешено колотящимся сердцем. От этого старца так и веяло мудростью прожитых лет. Поговаривали, что Оракул давно превысил все отмеренные обычным смертным сроки. Что он и вовсе не человек. И это вполне походило на правду. Сплошные морщины вместо лица, пергаментная кожа рук, сквозь которую просвечивают шишки суставов, да крупные вены. Кадай пристроился на подушке напротив, совершенно не представляя, как именно себя следует вести дальше. Оракул молчал и трудно было сказать наверняка: видит он перед собой просителя и просто размышляет, или вовсе уснул.
— Приветствую, о Великий, — Наконец решился нарушить молчание маг. Он чуть склонил голову, по-прежнему вглядываясь в тёмные провалы глаз, что прятались среди морщин.
— Когда же ты угомонишься? — По-старчески брюзжа, ответил Оракул.
— Угомонюсь?
Кадай был сбит с толку. И это ещё слабо сказано. Может это продолжение каких-то ритуалов?
— Да, угомонишься... — Старик сокрушенно покачал головой. — Когда смиришься, что у меня нет ответов на твои вопросы?
Кадай моргнул и потряс головой, пытаясь осознать услышанное. Разговор шёл в совершенно неожиданном направлении.
— Мы разве уже встречались, о Великий?
— Не надо этих игр, — Тонкая рука поднялась в жесте протеста. — Я узнавал тебя и прежде. Под любой из личин. Неужто ты так и не понял, что внешность меня не обманет? Зачем из раза в раз ты истязаешь старика?
Ну конечно! Они знакомы. И не просто знакомы, их связывают длительные, пусть и не дружеские отношения. Сердце зашлось ещё быстрей. На этот раз в радостном предвкушении.
— Сегодня я не буду истязать старика вопросами, о Великий, — Зачастил возбуждённо маг. — 'Кто я?' — вот мой сегодняшний вопрос. На него ты ответить сможешь?
— Что? — Оракула явно смутил такой напор. — Кто ты?
— Всё верно! 'Кто я?' — это вопрос, что привёл меня в Обитель. Извини, я просто не помню наших прошлых встреч, если они были, — Сознался Кадай. — В этом-то и проблема: я потерял память. И мне просто необходима твоя помощь.
Старик нахмурился, растеряно шамкая губами и его взгляд скользнул куда-то за спину Кадаю. Словно ища чьей-то поддержки.
Маг обернулся и заметил, что служка так никуда и не ушёл, а по-прежнему стоит в дверях. Облокотившись о косяк и скрестив на груди руки, он исподлобья изучал Оракула и его посетителя. В позе чувствовалась такая уверенность, такая властность. Взгляд же, что изучал Кадая, никак не мог принадлежать ребёнку.
— Спасибо, Юлим, — Наконец произнёс мальчишка. Он медленно подошёл к старику и ободряюще похлопал того по плечу. — Отдохни, дальше я сам.
* * *
'Служка' буравил Кадая взглядом. Тот отвечал ему тем же. На фоне молчаливого противостояния слышалось лишь кряхтение старика и его жалобы на жизнь.
Поддельный Оракул... Ну кто бы мог подумать? А настоящий всё это время крутился среди просителей, изображая мелкую сошку. Терпел насмешки и выслушивал снисходительные поучения. Интересно, а напыщенный толстяк в красном вообще в курсе кому на самом деле служит?
Старик скрылся в замаскированном коврами проходе, и только тогда истинный хозяин Обители заговорил вновь:
— Сотня лет прошла, как мы виделись в последний раз. Прорва времени, — Он сокрушенно покачал головой, усаживаясь на освободившиеся подушки. — Я уж малодушно решил, что ты и вправду оставил Обитель в покое. Но, видимо, нет... Ты снова здесь.
— Сотня лет? Тут какая-то ошибка... — Кадай недоумённо нахмурился. Все эти загадки, неясности и недомолвки ужасно сбивали с толку. — Я не могу быть таким старым.
— Да? — Усмехнулся Оракул и жестом обвёл собственное тщедушное тельце. — А я, стало быть, могу?
— Понятия не имею, — Вынужден был сознаться маг.
В возможность получить ответы о своём прошлом верилось всё меньше. Ну ведь ошибка же! Его просто с кем-то спутали.
— Ладно, раз уж нынешняя встреча проходит без посредников, то давай посмотрим отчего же ты не помнишь ни одну из прошлых, — Оракул прервал метания Кадая. Складывалось ощущение, что он читает мысли по лицу, как в открытой книге. — Дай-ка мне свои руки.
Он придвинул подушку почти вплотную и, вновь усевшись, обхватил узкими мозолистыми ладошками руки мага. Закрыл глаза и склонил голову чуть набок, как будто прислушиваясь.
По телу внезапно пронеслась волна непривычных ощущений, которые напугали Кадая и первой же реакцией стала попытка вырваться из захвата.
— Тихо, не дёргайся, — Шикнул на него Оракул, даже не открывая глаз.
С каждым мгновением ощущения становились всё более странными. Вначале все части тела по очереди переставали восприниматься как нечто привычное и родное. Будто они чужеродный элемент и только мешают. Через мгновения, столь же внезапно, всё возвращалось на круги своя, но чужой становилась уже другая часть тела.
Дальше — хуже. Стали пропадать и снова появляться воспоминания. Сколько бы их там ни было, но Кадай дорожил каждым и страшно переживал, что после таких манипуляций вернутся не все. Пусть жалкие крохи, но это всё, что у него есть.
Время тянулось и тянулось, а Оракул всё перебирал и перебирал что-то внутри мага. Кадай ощущал себя ожившими чётками в руках неторопливого монаха. Странные ощущения теперь отдавались где-то совсем на задворках сознания и нельзя было сказать с уверенностью, что именно в данный момент перестает быть частью тебя самого.
