И тут, либо отмахнуться и списать всё на козни Оракула, который наслал по какому-то злому умыслу эти мороки. Или признать, что всё правда. Но тогда никакой Кадай не человек. А вот кто — загадка, ответ на которую на том конце 'нитей души', куда нет пока доступа ни Оракулу, ни самому Кадаю.
Следующий холм оказался таким же несчастливым, как и все предыдущие. Обратная сторона была настолько крута, что не имелось никаких шансов спуститься без риска для жизни.
— Да чтоб тебе также плутать на пути к Маан-Нару*! — В сердцах воскликнул Ленгмар. — Я так больше не могу...
Он плюхнулся на задницу, запустил пальцы в разлохмаченную шевелюру и, раскачиваясь взад-вперёд, стал издавать нечленораздельные звуки. То ли рычание, то ли жалобные всхлипы.
— Ленгмар. Мне кажется, или там внизу — дорога?
— Где?!
Близился закат. Ущелье внизу уже поглотили тени, но даже так на дне светлой полосой выделялась лента грунтовки. Где-то поблизости обитают люди. Осталось только найти способ оказаться внизу. Возбуждённый Ленгмар настолько близко подошёл к краю обрыва, что мелкие камешки из-под его сапог заскользили струйкой по склону. Мальчишка не отправился следом лишь потому, что Кадай вовремя ухватил его за шиворот.
— Предлагаю не пороть горячку и встать на ночлег. А завтра поищем спуск.
Ленгмар поджал губы, косясь на дорогу, будто опасаясь, что за ночь она исчезнет. Но спорить не стал.
Недалеко от обрыва нашлась укромная ложбинка, на краю которой лежал гранитный валун с лошадиную голову размером. Кадай вытолкал его на середину. Толика усилий — и камень раскалился докрасна.
— И всё-таки, как ты это делаешь?
Кадай неопределённо хмыкнул и пожал плечами. Этот фокус всплыл в его памяти три дня назад и весьма вовремя. Ведь собрать хворост — не велика проблема, но хворост прогорает быстро, и уже к полуночи от такого костра остаются одни воспоминания. С раскалённым камнем можно было спать всю ночь в тепле. Но у такого способа обнаружились и минусы в лице назойливого Ленгмара.
— Ты должен меня этому научить! — Безапелляционно заявил малец. Впрочем, не в первый раз.
— Доберёмся до Пика Совершенства и там тебя всему научат.
Кадай расстелил на земле плащ, пристроил ещё один камень под спину и протянул ноги к теплу. Ленгмар устроился напротив, обиженно сопя и хмуря брови.
— Зачем ты идешь со мною к Пику? Оракул же сказал, что ты не найдёшь там нужных ответов.
— Я обещал доставить тебя в Школы, — Резонно заметил Кадай. — А Оракул не говорил, что не найду. Он сказал, что этот путь в моём случае ничуть не хуже любого другого.
Ленгмар тяжело вздохнул и что-то неразборчиво пробурчал. В его поведении всё чаще проскальзывала прямо-таки маниакальная тяга освоить 'настоящее' колдовство. К таковому он относил в основном силу Повелителей стихий и не давал прохода, пытаясь вызнать секретные приёмы. Кадай инстинктивно сопротивлялся такому напору и последние дни натурально скрытничал. Тем более, что смутные воспоминания из 'прошлых жизней' говорили о том, что он свои истинные силы не выпячивал никогда. Видимо, были на то причины.
— Сухари будешь? — Примиряюще поинтересовался маг, потрясая своей худой котомкой.
— Буду.
Эту, открывшуюся способность создавать предметы буквально из воздуха, из ничего, он сразу решил держать в тайне от мальчишки. Засунув руку в котомку, пошевелил для виду пальцами и в ладони материализовалась пригоршня сухарей. Ровно таких же и по форме, и по вкусу, как были те, что завалялись в мешке от щедрот Вересеи ещё с ночёвки в Ахиване. И, по правде сказать, закончились Вересеины гостинцы в первый же день после падения хараксы. С тех пор они питались 'волшебными' запасами.
— Ты можешь что-нибудь наколдовать, чтобы мы спустились вниз? — Наконец нарушил молчание Ленгмар.
Окончив скудную трапезу, юноша уселся, вытянув ноги к греющему камню и скрестив на груди руки. Солнце окончательно скрылось из виду, но на его место уже выкатилась почти полная луна и Кадай вполне мог различить колючий взгляд компаньона.
— Что, например? — С деланной ленцой поинтересовался маг, слизывая крошки от сухарей из ладони, но не отводя взгляда от мальчишки.
— Не знаю, — Ленгмар не выдержал игру в гляделки первым и, повернувшись на бок, спиной к Кадаю, едва слышно пробурчал. — Что-нибудь. Да, что-угодно...
* Маан Нар — согласно Вальнарскому канону божественный обелиск, созданный Ханакисом, мятежным младшим богом, для управления энергией людских душ. Служит мистическим маяком. Души умерших, достигшие его, получают шанс на перерождение. Маан Нар отобран у Ханакиса по итогам конфликта старшими богами и находится под управлением Аямана.
* * *
Что-нибудь наколдовать? Что угодно... Других способов что ли нет?
Кадай лежал, глядя на звёзды и слушая мерное сопение Ленгмара. Сон не шёл. Он довольно быстро втянулся в ритм путешествия и практически не уставал.
Усилить себя или подлечить при нужде — это он умел и до посещения Оракула, а уж после... В голове моментально всплывало магическое решение практически для любой житейской ситуации. А то и не одно.
Как же спуститься вниз? Да так, чтоб не выдать лишнего о своих способностях Ленгмару. Кадай тихонько встал, чтобы не разбудить мальчишку, и направился к краю обрыва. В свете луны пейзаж представал мистическим и немного потусторонним. Громады скал за спиной и манящая полоса дороги внизу.
Может просто спрыгнуть и уплотнить воздух под ногами, смягчив падение? Нечто подобное он уже проворачивал. У мальчишки не должно возникнуть вопросов.
Конечно, самым изящным решением было бы просто наколдовать верёвку. Сухари вон как удачно получаются. Чем верёвка сложнее? Но! Кадай поморщился и мотнул головой, разгоняя рой одолевающих мыслей. Как ни притворяйся, а убедить Ленгмара, что моток верёвки нужной длины случайно оказался в его котомке не получится.
Он подошёл к самому краю и ещё раз попытался рассмотреть почти отвесный склон. Тот в обе стороны выглядел одинаково неприступным. Хотя! Слева, шагах в двадцати и чуть ниже по склону вроде проглядывал уступ, на который можно спуститься.
Шальная мысль, заставила Кадая улыбнуться. Уступ, за ним ещё один. Естественная лесенка, которую они ну, скажем, 'не разглядели' в надвигающихся сумерках. И пусть настоящая ступенька всего одна. Он просто втихаря доделает недостающие. Ленгмару незачем знать правду.
Балансируя на краю обрыва, маг подобрался к тому участку, под которым обнаружился выступ. Шириной всего в локоть, его и правда нелегко было сходу заметить.
Так, следующая ступенька должна быть ещё левее и ниже. Кадай размял пальцы, настраиваясь на работу со стихией. Земля — не огонь и не воздух, ощущения совсем не те. Тут не до резких движений, требуется основательность.
Под ногами слегка завибрировало, а новая ступень выдвигалась со скоростью древесной смолы из надреза. Одна есть! Кадай вгляделся во тьму. Таких понадобиться ещё пара дюжин. Правда, первый опыт вышел уж больно аккуратным. Закрались даже подозрения: а будет ли эта лестница выглядеть достаточно правдоподобно? Но маг решил не останавливаться.
Ступень появлялась за ступенью. Скальная порода вела себя как податливая глина и Кадай даже рискнул прибавить скорости, лихости. Добавил естественной неровности.
Ступень, ещё ступень. Но тут все чувства завопили об опасности. Склон завибрировал особенно сильно. Маг было остановился, прислушиваясь к собственным ощущениям, а потом осознал, что теряет контроль над стихией. Казавшейся такой надёжной, такой неторопливой. Как будто выронил из рук нечто ценное и хрупкое. И пытаешься ухватить, но делаешь только хуже. Скала пошла вразнос, по склону потекли ручьи каменного крошева. А потом тряхнуло так знатно, что Кадай не удержался на ногах. За первым толчком последовал ещё один, и ещё. Но интенсивность, вроде, убывала.
Когда тряска прекратилась, и маг взглянул с обрыва вниз, то обнаружил, что вместо последних пяти ступеней высится огромная насыпь.
— М-да уж, — Мрачно заметил Кадай себе под нос. — Это будет труднее объяснить, чем верёвку.
Он развернулся, чтобы направиться к месту ночлега, но в дюжине шагов наткнулся на взъерошенного Ленгмара. Тот тяжело дышал и сжимал в руках дядин кинжал, который всё ещё испускал слабое голубое свечение.
— О! Не спишь? — Беззаботно окликнул юношу Кадай. — Ты не поверишь, тут такое случилось...
— Ты должен меня этому научить!
* * *
Дорога, какой бы жалкой и никчёмной она ни была, сильно облегчает жизнь путешественнику. И тут вопрос даже не в удобстве. Ты видишь чужие следы. Они куда-то, да ведут. Ты знаешь, что впереди тебя не ждёт тупик и уверенно идёшь проторенным путём. На грунтовке, что стелилась под ноги измаявшейся парочки, для полной уверенности не хватало только следов от колёс, но людские следы и следы от копыт имелись в избытке. Полуденное солнце вскарабкалось почти в зенит, напоминая, что даже в этих северных краях стоит жаркое лето.
— Я устал повторять, что не знаю, как тебя этому научить.
Ночью Кадай просто отмахнулся, пробурчав 'потом поговорим' и 'спать хочу'. Всё утро ушло на довольно опасный спуск, было не до разговоров. Но как только они вышли на вожделенную дорогу, Ленгмар снова заладил: 'научи, да научи'.
— Ну как так?! — Кипятился юноша. Он забежал вперёд и ухватил Кадая за руки, вынуждая остановиться. — Я не понимаю. Ты же сам этому как-то научился. Или тебя научили?
— Вот как раз этого я и не помню, — Поддав в голос металла, припечатал Кадай.
Застывшего посреди дороги мальчишку с умоляющим выражением на лице он просто обошёл и двинулся дальше.
— Ну, хорошо! Может потом вспомнишь. Просто покажи ещё раз, как ты это делаешь.
Кадай выругался про себя и отвесил юноше магический подзатыльник.
— Ай!
— Достаточно?
— Слишком быстро, — Обиженно прогундел Ленгмар, растирая ушибленный затылок. — Я не успел рассмотреть какие ты жесты использовал.
— Это потому, что я никакие жесты не использовал.
— Странно. А что ты чувствуешь, когда управляешь... ну, например, ветром? — Не сдавался малец.
— Ветром... — Кадай презрительно фыркнул, остановился и смерил Ленгмара долгим взглядом. — Здесь нет особой разницы. Хоть ветер, хоть огонь, хоть земля. Я ощущаю их просто как разные части своего тела. И описывать, что именно я делаю, также глупо, как объяснять в какую сторону сгибаются мои ноги.
Ленгмар тоже остановился. Он хмурил лоб, желваки на скулах так и ходили. Он буквально впитывал сказанное, но оно явно конфликтовало со знаниями, полученными из других источников.
— Особенно человеку, который родился без ног, — Многозначительно подняв бровь, добил Кадай и вновь продолжил движение. — Ты вот сам, что чувствуешь, когда лечишь?
Ленгмар догнал его и какое-то время шёл рядом, обдумывая ответ на вопрос.
— Если сделать вот так, — Он наконец продемонстрировал жест со сложенными в щепоть пальцами и оттопыренным мизинцем. — И провести над раной, то кажется, как будто ухватил невидимую ворсинку. Если её потянуть и как будто вытащить из раны, то та затягивается.
— Но ведь на самом деле никакой ворсинки нет, верно?
— Я не знаю, — Ленгмар виновато пожал плечами. — Я же самоучка.
— Как по мне, то складывать пальцы как ты показал — не обязательно. Я уверен, что ты можешь научиться хватать эту 'ворсинку' безо всяких вспомогательных движений.
— А ты тоже её чувствуешь? — Встрепенулся мальчишка. — Ну, ворсинку эту.
Кадай покатал вопрос в голове, вспоминая набор ощущений, которые обычно сопровождали процесс лечением. Он делал это походя, не задумываясь. Напрячься пришлось лишь в тот раз, когда лечил Сухого. Субъективно, мелкие ранки воспринимались скорее нарисованными. И он просто мысленно представлял, что стирает их. Но, наверно, и что-то наподобие 'ворсинок' могло быть.
Спонтанную лекцию по теории магии пришлось прервать, потому как дорога сделала очередной виток, и перед путниками предстала живописная деревенька.
Домов на тридцать, но Кадай не стал бы биться об заклад. Крыши строений начинались сразу от земли, их сплошным ковром покрывал мох и на фоне окружающих зарослей они просто терялись.
На самом деле могли бы и мимо пройти, но в воздухе витал ни с чем не сравнимый запах жилья. А ещё в их сторону от деревни нёсся пухлый мужичок в одеждах из шкур и радостно голосил:
— Сха! Имаа! Охо д'имаа!
Кадай нахмурился. Это был язык, с которым он ещё не сталкивался, но перевод уже привычно сам всплывал в голове: 'Ура! Пришли! Они уже пришли!'.
Кинув мимолётный взгляд на Ленгмара, он уловил растерянность, граничащую с паникой. Юноша ничегошеньки не понял и вообще готов был сделать ноги.
— Погоди, — Маг придержал мальчишку, положив руку на плечо. — Он не опасен.
Мужичок за это время преодолел разделявшее их расстояние и с ходу плюхнулся на колени перед Кадаем.
— Бипуте ои! — Он колотил поклоны с рвением религиозного фанатика. — Пья эббе, ньяча эббе.
— Что-то я не уверен, что вы ждали именно меня, — Задумчиво протянул маг, на всякий случай озираясь. Он попытался за локоть поднять мужичка и медленно, по слогам спросил: — Ты го-во-ришь по ва-лай-ски?
— Плёх говори, — Замотал головой тот, чуть не плача от досады и норовя опять бухнуться на колени. — Мала мал говори.
А затем спохватился и аж просиял. Вскочил и стал тянуть Кадая за рукав в сторону деревни.
— Жена! Жена говори!
* * *
Их силком затащили под самую большую крышу в центре деревушки. И даже этот дом, если его так можно назвать, представлял из себя всего лишь убогую землянку. Вместо печи или камина — кострище по центру земляного пола. Дым от огня уходил через дыру в крыше, предварительно растёкшись по всему помещению.
'Жена' у мужичка тоже оказалась под стать землянке — отнюдь не молодуха. Перед Кадаем восседала властная старуха необъятных форм. И, судя по складкам на лице и шее, в былые годы она была ещё необъятней. Подбородок по-прежнему был тройным, но вот щёки, мешки под глазами и даже нижняя губа свисали бесформенными складками, обнажая алую полосу под веками и нижнюю десну.
Восторженный рассказ мужа она воспринимала довольно спокойно. А тот вещал о том, что 'маги, которых так ждали, так ждали... а они уже вот, прибыли' и 'что он так и знал, так и знал, и потому именно он первый их увидел'. Кадай, глядя как мужичок вдохновлён, как он взахлёб, с восторгом и придыханиями хвастает жене о своей прозорливости, даже засомневался в разумности местных жителей. Но бабка эйфории не разделяла и лишь внимательно изучала гостей из-под нависших бровей.
— Тынне, Халам. О буру на игга!* — Она властным жестом прервала словесный поток благоверного и на чистейшем валайском обратилась к Кадаю с Ленгмаром. — Меня зовут Иха. Матушка Иха. Я — жрица Творца и хранительница Очага этой деревне. А вы кто будете?
— Меня зовут Кадай. Я — маг-целитель из Оскахины. А это — мой ученик, — Мужчина отвесил лёгкий поклон и подзатыльником заставил сделать тоже самое Ленгмара. — Мы направляемся в Школы Пика Совершенства.
