— Рэбби МакЛауда? — спросила я, с тревогой осознавая, что Рэбби несколько дней назад лежал, свернувшись калачиком на кухонной скамье, и его непослушные черные кудри смешались с яркими волосами Джемми, когда ребятишки спали, ожидая своих отцов. Я вспомнила, как тогда подумала о том, насколько очаровательно выглядят маленькие мальчишки, свернувшись, голова к голове, с их мягкими и сонными мордашками.
— То есть, у Рэбби есть вши? — требовательно спросила Бри, отбрасывая кусочек масла от себя, как будто это на самом деле было отвратительное насекомое.
— О, да, он просто завшивевший, — уверил ее Джемми радостно. — Его мама сказала, что она собирается взять бритву его отца и сбрить напрочь каждый маленький клочок его волос. У него, и его братьев, и у его отца, и у его дяди Рафа тоже. Она сказала, что у них у всех вши, и они скачут по их кроватям. И она устала быть съедаемой заживо, — почти не задумываясь, он поднял свою руку к голове и почесался, его пальцы, как грабли, прошлись сквозь волосы в характерном жесте, который я так часто видела раньше.
Бри и я обменялись короткими, полными ужаса, взглядами, потом она схватила Джемми за плечи и потащила его к окну.
— Иди-ка сюда!
Ну, так и есть. В солнечном свете, усиленном искрящимся снегом, выявились яркие розовые следы на нежной коже позади его ушей и на задней части его шеи, явно порожденные чесанием из-за вшей. И быстрое обследование его головы подтвердило худшее: были обнаружены маленькие гниды, прилепившиеся к основанию его волос и несколько рыжевато-коричневых взрослых особей, вполовину размера рисового зерна, которые неистово разбежались в стороны, прячась в густоте волос. Бри поймала одну и раздавила между ногтями, бросив останки в огонь.
— Фу! — она вытерла руки о свою юбку, затем стянула ленту, которая скрепляла ее волосы и энергично почесалась. — А у меня они есть? — спросила она обеспокоенно, поворачиваясь ко мне своей макушкой.
Я быстрым движением взлохматила густую массу ее золотисто-каштановых и светло-коричных волос, в поисках белеющих следов гнид, затем отступила назад, наклоняя свою голову.
— Нет, а у меня?
Открылась задняя дверь, и в дом вошел Джейми, который слегка удивился, увидев Брианну, которая как сумасшедший бабуин что-то ищет в моих волосах. Затем он дернул головой, принюхиваясь.
— Что-то горит?
— Деда, у меня они есть!
Оба восклицания достигли меня одновременно с запахом паленой патоки. Я резко выпрямилась и ударилась головой об край посудной полки, достаточно сильно, чтобы увидеть звездочки.
Они исчезли как раз вовремя, чтобы увидеть Джемми, вставшего на цыпочки, чтобы дотянуться до дымящейся духовки в стенке очага, которая была гораздо выше его головы. Сосредоточившись, он зажмурил, почти закрыл глаза и отвернул лицо от волны жара, исходящей от кирпичей, вокруг его тянущейся руки было неловко обернуто полотенце.
Джейми достиг мальчика в два больших шага, оттащив его назад за воротник. Он залез в духовку голыми руками и вытащил наружу тонкий лист дымящихся печений, откидывая горячий противень в сторону с такой силой, что он стукнулся о стену. Маленькие коричневые диски высыпались и покатились по полу.
Адсо, который, помогая с охотой на вшей, сидел, примостившись высоко на окне, увидел нечто, что было похожим на добычу, и яростно набросился на катящуюся печенюшку, но тут же обжег свои лапы. Он уронил ее и, издав удивленный "мяяу!", нырнул под лавку.
Джейми, тряся своими обожженными пальцами и делая экстремально грубые замечания по-гэльски, схватил другой рукой длинную щепку из растопки и тыкал внутри духовки, пытаясь извлечь оставшиеся листы с печеньем среди облаков дыма.
— Что тут про... Эй!
— Джемми!
Крик Роджера прозвучал одновременно с криком Бри.
Войдя в дом вслед за Джейми, Роджер имел такое же ошарашенное выражение, которое мгновенно сменилось тревогой при виде его отпрыска, присевшего на корточки на полу и усердно собиравшего печенье, и совершенно не замечавшего, что его полотенце медленно загоралось в пепле очага.
Роджер ринулся к Джему, столкнувшись с Бри, которая сделала то же самое. И оба они уткнулись в Джейми, который в это время маневрировал вторым листом печений, вытаскивая его на край духовки. Он попытался увернуться, зашатался и потерял равновесие, при этом противень звякнул о духовку, рассыпая куски дымящихся, пахнущих патокой угольков. Сбитый вбок котелок покачнулся и опасно сдвинулся на своем крючке, проливая суп на угли и образуя облачка шипящего ароматного пара.
Я не знала, то ли смеяться, то ли бежать за порог, но остановилась на том, что схватила полотенце, которое уже довольно сильно разгорелось, и начала сбивать пламя, ударяя его о каменную стену очага.
Задыхаясь, я поднялась, чтобы обнаружить, что моя семья уже справилась с тем, чтобы извлечь себя из огня. Роджер держал извивающегося Джемми, в смертельной хватке прижав его к груди, пока Бри осматривала ребенка на предмет ожогов и сломанных костей.
Джейми, выглядевший скорее раздраженным, сосал обожженный палец, отгоняя дым от своего лица свободной рукой.
— Холодная вода, — сказала я, обращаясь к наиболее срочному делу. Я схватила Джейми за руку, вытащив пальцы из его рта, и воткнула ее в тазик с водой. — С Джемми все в порядке? — спросила я, поворачиваясь к живописному образу Счастливого Семейства у окна. — Ага, я вижу, что с ним все хорошо. Поставь его вниз, Роджер, у ребенка есть вши.
Роджер выпустил и отбросил Джемми, как горячую картофелину, и, как это обычно делают взрослые, когда слышат слово "вши", сильно зачесался. Джемми, не впечатленный общей суматохой, сел на пол и принялся поедать одно печенье из тех, что он продолжал сжимать в руках все это время.
— Ты испортишь свой... — начала, было, Брианна автоматически, затем увидела пролитый котелок и залитый очаг, взглянула на меня и пожала плечами. — Есть у тебя еще печенье? — спросила она Джемми. Он кивнул с набитым ртом, полез в рубашку и протянул одно ей. Она критически его осмотрела, но потом все-таки осторожно откусила. — Не так плохо, — сказала она, сквозь крошки. — Хм? — она протянула остатки Роджеру, который схватил его одной рукой, запуская другую в волосы Джемми.
— Это распространяется, — сказал он. — По крайней мере, мы видели полдюжины мальчишек возле Синклеров, все бритые, как каторжники. Нам тогда тоже придется обрить твою голову? — спросил он, улыбаясь Джемми и взъерошивая его волосы.
Лицо мальчишки просияло от этого предложения.
— Я буду лысым, как бабуля?
— Да, даже более лысым, — уверила я его колко. В настоящее время мои волосы уже были два дюйма в длину, но кудрявость заставляла их выглядеть более короткими, маленькие волны и завитушки обрамляли округлость моего черепа.
— Обрить его голову? — Брианна выглядела пораженной. Она повернулась ко мне. — А есть какой-нибудь другой хороший способ, чтобы избавиться от вшей?
Я внимательно поглядела на голову Джема. У него были такие же густые, слегка волнистые волосы, как у его мамы и у дедушки. Я взглянула на Джейми, который улыбнулся мне, все еще держа одну руку в тазике с водой. Он по опыту знал, насколько трудно и долго вычесывать гнид из таких волос: я делала это для него много раз. Он покачал головой.
— Обрейте его, — сказал он. — У вас не получится заставить мальчишку такого возраста и размера просидеть достаточно долго, чтобы вычесать из него все.
— Мы можем использовать топленое сало, — предложила я с сомнением. — Можно намазать его голову салом или медвежьим жиром и оставить на несколько дней. Вши тогда задохнутся. По крайней мере, можно на это надеяться.
— Фу, — Брианна посмотрела на голову своего сына с неодобрением, очевидно представляя, какой вред он нанесет этим своей одежде и постельному белью, если ему позволят шастать по округе, пока его голова обмазана салом.
— Уксус и густая расческа смогут убрать самых больших, — сказала я, подходя, чтобы посмотреть на ровную чистую линию пробора в рыжих волосах Джема, — однако это не уберет личинки: придется соскребать их при помощи своих ногтей или ждать, пока они вылупятся и вычесывать их.
— Обрейте его, — сказал Роджер, качая головой. — Вы никогда не уберете все личинки: придется делать это каждые несколько дней, и если вы пропустите пару, то они вырастут и начнут плодиться... — он улыбнулся и отряхнул крошки печений ногтем своего большого пальца. Они приземлились на юбку Брианны, и она отбросила их на пол, сердито смотря на Роджера.
— И ты туда же! — она прикусила губу, хмурясь, затем неохотно кивнула. — Ну, хорошо, тогда, я полагаю, что другого выхода нет.
— Они снова отрастут, — уверила я ее.
Джейми ушел наверх, чтобы принести свою бритву, я сходила в операционную за своими ножницами и бутылкой лавандового масла для обожженного пальца Джейми. К тому времени, как я вернулась, Бри и Роджер вместе склонили свои головы над тем, что выглядело как газета.
— Что это? — спросила я, подходя посмотреть поверх плеча Брианны.
— Первая попытка Фергюса, — Роджер улыбнулся мне и придвинул газету так, чтобы я могла видеть. — Он прислал ее сюда наверх с торговцем, который оставил ее для Джейми у Синклеров.
— Правда? Это чудесно!
Я повернула голову, чтобы посмотреть, маленькая волна удовольствия пробежала сквозь меня при виде заголовка: "СОЮЗ НЬЮ БЕРНА".
Затем я взглянула поближе.
— "L'OIGNON". "Луковица"? — сказала я, моргая. — Это "Луковица"?
— Ну, он это объясняет, — сказал Роджер, указывая на пышно и витиевато украшенные "Заметки Владельца" в центре страницы. Надпись удерживалась парой парящих херувимчиков. — Дело в том, что луковицы имеют слои, то есть множество составляющих, понимаешь, и еще... ээ... — его палец пробежал но странице, — едкость и жгучесть в острых рассуждениях и обмен мнениями, которые здесь всегда будут основаны на проверенной и полной информации для развлечения покупателей и читателей.
— Я заметила, что он делает различие между покупателями и читателями, — отметила я. — Это очень по-французски.
— Ну, да, — согласился Роджер. — Но есть определенно гэльский тон в некоторых моментах, можно видеть, что Марсали, должно быть, приложила к этому руку, и, конечно, большинство объявлений было написано теми, кто их разместил, — он указал на одно маленькое объявление, озаглавленное: "Потеряна шляпа. Если нашли в хорошем состоянии, пожалуйста, верните подписавшемуся, С. Гауди, Нью-Берн. Если она в плохом состоянии — носите ее сами".
Джейми вернулся со своей бритвой как раз вовремя, чтобы это услышать, и присоединился к общему хохоту. Он ткнул пальцем на другую статью внизу страницы.
— Ага, это хорошее, но полагаю, "Уголок поэта", все-таки, мой фаворит. Не думаю, что Фергюс мог сделать это: у него совсем нет слуха для составления рифмы. Думаете, это была Марсали, или кто-нибудь другой?
— Прочти их вслух, — сказала Брианна, неохотно уступая газету Роджеру. — Я лучше подстригу Джема, пока он не улизнул и не распространил вшей по всему Фрейзерс Риджу.
Однажды приняв решение, Брианна больше не сомневалась, она завязала скатерть вокруг шеи Джемми и без колебаний принялась срезать ножницами локоны рыже-золотых и каштановых волос, которые падали на пол как сверкающий дождь. Тем временем, Роджер читал, драматически размахивая руками:
Скажи, как можно нам понять на деле,
Что к Благу Общества ведет
Последний Акт о розничной торговле
Спиртных напитков и тэ-дэ?
Я отрицаю! Нет, ну, правда!
Учитывая все, за лучшее избрав
Вот это!? Выбрав из Двух Зол?
Тогда я прав!
И если поискать, то обнаружить можно,
Что десять Bunters, перепив неосторожно,
Умрут от этого. Десяток в год.
За это — тысячи невинных, потеряв свой хлеб,
В отчаянье придут из-за того, кто слеп,
Страдая вновь от глупости господ.
И в мыслях не было б к греху склонять,
Иль адвокатом Джина стать,
Но, скромно размышляя,
Поймем, что план сей — никудышный,
Вам это скажет и Всевышний!
Писанью доверяя,
Когда к Возмездию зовет Содомский грех,
Десяток праведных спасутся изо всех,
И Бога к жалости склонят.
Но здесь, сейчас, десяток проституток,
Расстроив Эпикура очень круто,
Полгорода разрушат и казнят.
— Никогда бы не додумалась до рифмы "к греху склонять — и адвокатом Джина стать", — повторила Брианна, хихикая. — Вы заметили, он — или она — не упоминает виски. Что такое Bunters, а? Упс, сиди смирно, малыш!
— Кокотка, шлюха, проститутка, — сказал Джейми рассеянно, натачивая свою бритву, пока читал через плечо Роджера.
— Что такое кокотка и шлюха? — спросил Джемми, его радар естественно выхватил единственное некорректное слово во всем диалоге. — Это сестра Ричи?
Сестра Ричарда Вулама Шарлотта была очень привлекательной девушкой: также она была очень преданным квакером. Джейми обменялся взглядом с Роджером и кашлянул.
— Нет, я так не думаю, парень, — сказал он. — И, ради Бога, даже и не произноси этого слова! Ну-ка, ты готов быть обритым? — не ожидая ответа, он поднял помазок и намылил стриженую голову Джема под аккомпанемент его довольных взвизгиваний.
— "На парик мне, брадобрей", — сказала Бри, наблюдая за процессом. — "Сколько нужно брить свиней?".
— Много, — ответила я, сметая кучки упавших волос и бросая их в огонь, в надежде, что вместе с ними уничтожаю обиталище вшей. Волосы Джемми были такими прекрасными, и их было так жалко. Все же, они вырастут снова, и, к тому же, стрижка выявила прекрасную форму его головы, красивую и круглую, как канталуп.
Джейми тихонечко немелодично напевал, двигая бритвой по голове своего внука с такой деликатностью, как если бы он брил пчелу.
Джем слегка повернул свою голову, и у меня перехватило дыхание, я застыла, сраженная промелькнувшим воспоминанием... Джейми в Париже, его волосы коротко острижены почти до самого черепа, Джейми, перед встречей с Джеком Рэндаллом готовившийся убить или быть убитым. Потом Джем повернулся снова, извиваясь на своем стуле, и образ исчез — чтобы привлечь наше внимание к кое-чему еще.
— Это еще что такое? — я наклонилась вперед, чтобы посмотреть, когда Джейми провел бритвой вниз с размашистым жестом и отбросил последние остатки пены в огонь.
— Что? — Бри наклонилась рядом со мной и ее глаза расширились при виде маленького коричневого пятна. Оно было размером с фартинг, почти круглое, прямо над линией роста волос на задней стороне его головы, позади левого уха. — Что это? — спросила она, хмурясь. Она нежно его коснулась, но Джем этого не заметил: он извивался даже сильнее, желая спуститься со стула.
— Я абсолютно уверена, что все в порядке, — уверила я ее, после быстрого осмотра. — Это похоже на то, что называют "невус" — что-то вроде плоского родимого пятна, обычно практически безвредного.
— Но откуда оно появилось? Когда он родился, у него этого не было, я знаю! — возразила она.
— Малыши очень редко рождаются с любым видом родинок, — объяснила я, развязывая скатерть вокруг шеи Джемми. — Ну вот, да, все, ты готов. Иди, и будь хорошим мальчиком теперь. Ужин будет готов, как только, так сразу. Нет, — я повернулась к Бри, — родинки обычно начинают появляться в возрасте около трех лет, и, конечно, чем старше люди становятся, тем больше их может появиться.
