— У тебя из носа течет кровь, Йен?
Он отрицательно покачал головой, все еще хихикая.
— Нет, тетушка. А вот у некоторых из "Общества" — еще как.
— Отлично, зачем тогда ты держишь палец в носу? Клеща подхватил, или что другое?
— Нет, он держит свои мозги, чтобы не выпали, — сказал Джейми, заходясь в очередном приступе смеха. Я взглянула на корзинку, но привыкшая к шуму Мэнди спокойно спала.
— Ну, тогда, может, тебе стоит засунуть оба пальца в собственный нос? — предложила я. — По крайней мере, это убережет тебя от неприятностей на секунду или две, — я приподняла подбородок Джейми, чтобы лучше осмотреть его глаз. — Ты побил кого-то рыбиной, не так ли?
Хихиканье утихло до внутренней вибрации, но угрожало вспыхнуть снова.
— Гилберта Батлера, — сказал Джейми, мастерски стараясь себя контролировать. — Отхлестал по физиономии и отправил его через причал прямо в воду.
От этого воспоминания плечи Йена затряслись в экстазе.
— Святая Невеста, какой был всплеск! О, это была прекрасная заварушка, тетушка! Я думал, что сломал руку об челюсть того парня, но сейчас она в порядке, чувствительность восстановилась. Просто немного онемела и покалывает.
Демонстрируя, он пошевелил свободными пальцами руки, только слегка поморщившись.
— Вынь палец из носа, Йен, — сказала я. Беспокойство за их состояние начало перерастать в досаду, что они впутались в эту передрягу. — Ты похож на недоумка.
По какой-то причине, они оба нашли это очень смешным и истерично заржали, как ненормальные. Йен, в конечном счете, осторожно вытащил палец, как будто действительно ожидал, что следом потекут мозги. Ничего не произошло, однако, не было даже обычных непривлекательных выделений, которые можно было бы ожидать от такого маневра.
Йен выглядел озадаченным, затем слегка встревожился. Он шмыгнул носом, затем засунул палец обратно в ноздрю, и стал энергично ковырять в нем.
Джейми продолжал ухмыляться, но его веселье начало угасать, когда исследования Йена стали более неистовыми.
— Что? Ты же не потерял его, парень?
Нахмурившись, Йен покачал головой.
— Нет, я чувствую его. Он... — Йен замолчал, в паническом потрясении глядя на Джейми поверх вставленного пальца. — Он застрял, дядя Джейми! Я не могу вынуть его!
Джейми тут же вскочил на ноги. С влажным, чмокающим звуком, он вытащил палец из его убежища, запрокинул голову Йена и стал всматриваться в его ноздрю своим здоровым глазом.
— Можешь принести свет, Сассенах?
На столе был подсвечник, но я знала по собственному опыту, что единственным вероятным результатом использования свечи для осмотра любого носа, будут подожженные в нем волосы. Вместо этого, я наклонилась и достала свою аптечку из-под скамьи, куда убрала ее.
— Я достану это, — сказала я с уверенностью того, кто удалял из носовых полостей маленьких детей все, начиная с вишневых косточек и заканчивая живыми насекомыми. Я вытащила свой самый длинный и тонкий пинцет и щелкнула им в знак уверенности. — Что бы это ни было. Просто сиди и не двигайся, Йен.
Увидев сияющий металл пинцета, Йен широко раскрыл испуганные глаза и умоляюще посмотрел на Джейми.
— Подождите. У меня есть идея получше, — Джейми, останавливая, чуть тронул меня за руку, затем исчез за дверью. Он загромыхал вниз по лестнице, и я услышала внезапный взрыв гогота, когда открылась дверь в пивную. Как только дверь закрылась, звук внезапно оборвался, так, словно перекрыли вентиль крана.
— С тобой все в порядке, Йен? — на его верхней губе было красное пятно: от тыканий и ковыряний нос уже начинал кровоточить.
— Ну, я надеюсь, на это, тетушка, — его первоначальное ликование сменилось определенным проявлением беспокойства. — Ты, ведь не думаешь, что я мог пропихнуть его в мозг, а?
— Думаю, это очень маловероятно. Что, черт возьми...
Но дверь внизу открылась и закрылась снова, впустив обрывки разговоров и смеха в холл. Джейми взбежал по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, и влетел назад в комнату, пахнущий горячим хлебом и пивом, в руке он держал маленькую, потертую табакерку. Йен схватил ее с благодарностью и, рассыпав по ладони щепотку черных, сухих гранул, быстренько вдохнул ее.
На мгновение, мы втроем затаили дыхание, и затем это произошло — гигантский чих отбросил Йена назад, на стул, тогда как голова его мотанулась вперед, и маленький твердый предмет, ударившись об столешницу с характерным "пинг!", отскочил в очаг.
Пока Йен продолжал чихать, обстреливая комнату очередями беспомощных фырканий и взрывов, Джейми и я, стоя на коленях, уже рылись в пепле, не обращая внимания на грязь.
— Я нашла его! Кажется, — добавила я, сидя на пятках и всматриваясь в горстку пепла у себя на ладони, посреди которой ощущалась маленькая, круглая, покрытая пылью вещица.
— Да, это он, — Джейми схватил со стола брошенный мною пинцет, осторожно подцепил с моей руки предмет и бросил его в стакан с водой. Тонкий шлейф пепла и сажи всплыл и образовал матово-серую пленку на поверхности воды. И, сверкая на дне стакана спокойной, сияющей красотой, предмет, наконец, явился перед нами во всей своей красе — граненый, прозрачный камень, цвета золотого хереса, размером с половину ногтя моего большого пальца.
— Хризоберилл, — тихо сказал Джейми, положив руку мне на спину. Он посмотрел на корзинку с Мэнди, шелковистые черные кудряшки которой, мягко трепал ветерок. — Думаешь, он подойдет?
Все еще тяжело сопя, Йен, со слезящимися глазами и с окровавленным платком, прижатым к своему многострадальному длинному носу, выглянул из-за другого моего плеча.
— Недоумок, да? — сказал он тоном глубокого удовлетворения. — Ха!
— Где вы его взяли? Или, точнее, — поправилась я, — у кого вы его украли?
— У Нила Форбса, — Джейми поднял драгоценный камень вверх и бережно повертел его в пальцах. — Парней из "Общества похлебки" было гораздо больше, чем нас, и поэтому, свернув за угол, мы побежали вниз по улице, между складами.
— Я знал, где склад Форбса, потому что бывал там прежде, — вставил Йен. Одна из ножек Мэнди высунулась из корзинки, он коснулся ее подошвы кончиком пальца и улыбнулся, увидев, как рефлекторно растопырились ее пальчики. — Сзади была большая дыра — там кто-то разрушил стену, и она была просто затянута куском парусины, прибитой гвоздями. Мы сорвали ее легко и нырнули внутрь.
Там они обнаружили небольшую комнату, приспособленную под рабочий кабинет Форбса, и на данный момент, совершенно пустую.
— Он лежал в малюсенькой коробочке на столе, — сказал Йен, по-хозяйски глядя на хризоберилл. — Он просто лежал там! Я только взял его посмотреть, и мы услышали шаги сторожа. — Так что...
Он пожал плечами и улыбнулся мне, мгновенно преображая радостью свое простоватое лицо.
— И вы думаете, сторож не скажет Форбсу, что там были вы? — спросила я в сомнении. Любой из них едва ли мог остаться незаметным.
— О, я думаю, он скажет, — держа хризоберилл между большим и указательным пальцами Джейми склонился над корзинкой Мэнди... — Посмотри, что дедуля и дядюшка Йен принесли тебе, muirninn, — сказал он тихонько.
— Мы решили, что это довольно небольшая цена, чтобы заплатить за то, что он сделал Брианне, — сказал Йен, немного взяв себя в руки. — Я надеюсь, что и мистер Форбс сочтет ее разумной. А если нет... — он снова улыбнулся, но уже не от радости, и положил руку на рукоять своего ножа. — В конце концов, у него есть еще одно ухо.
Очень медленно крошечный кулачок потянулся сквозь марлевый покров, и пальчики сжались, ухватившись за камень.
— Она все еще спит? — прошептала я. Джейми кивнул, и тихонько извлек драгоценность.
На дальней стороне стола, игнорируя всех и вся, лежала рыбина, сурово уставившись в потолок.
ГЛАВА 116. ДЕВЯТЫЙ ГРАФ ЭЛСМИР.
9 июля, 1776 год.
— ВОДА НЕ БУДЕТ ХОЛОДНОЙ, — проговорила она автоматически, не задумываясь.
— Не думаю, что это будет иметь особое значение, — щека Роджера дернулась, и он резко отвернулся. Она протянула к нему руку, нежно касаясь, словно он был бомбой, которая может взорваться, если ее неаккуратно задеть. Взглянув на нее в нерешительности, он взял предложенную руку и, кривовато улыбнувшись, сказал: — Прости!
— И ты меня прости, — тихо произнесла она. Они стояли близко друг к другу, сплетя пальцы, и наблюдали, как с отливом вода отступает с узкого пляжа. Каждый последующий набег крошечных волн накрывал берег на долю дюйма меньше предыдущего.
В вечернем свете, отмели были серые и мрачные, усыпанные галькой и покрытые ржавыми пятнами торфянистых речных вод. Из-за продолжающегося отлива вода в гавани стала коричневой и грязной. Муть распространялась мимо кораблей, стоящих на якорях, практически до открытого моря. Когда поток повернет вспять, прозрачная, серая океанская вода стремительно прильет и затопит Кейп-Фир, уничтожая илистые отмели и все что на них.
— Вон там, — так же тихо сказала она, хотя поблизости не было никого, чтобы их услышать. Она кивнула головой, указывая на несколько обшарпанных причальных столбов, загнанных глубоко в грязь. К одному из них был привязан ялик, к другому, две пиретты — четырехвесельные "стрекозы", что курсировали по гавани.
— Ты уверена? — осматривая берег, он переступил с ноги на ногу.
Узкий пляж обмелел, и холодная галька обнажилась и заблестела из-под отступившей воды. Маленькие крабы торопливо суетились среди нее, не теряя времени, подбирали все, чем можно поживиться.
— Уверена. Люди в "Голубом кабане" говорили об этом. Один путешественник спросил — где, и миссис Смутс ответила, что это будут старые причальные столбы, возле складов.
Истерзанная мертвая камбала лежала среди камней, ее белая плоть была дочиста отмыта и обескровлена. Маленькие суетливые клешни подбирали ее и кромсали, крошечные пасти разевались и заглатывали отхваченные кусочки. Бри почувствовала, как к горлу подкатило, и с трудом сглотнула. Неважно, что будет после, она это знала. Но все-таки...
Роджер рассеяно кивнул и сощурил от ветра глаза, прикидывая расстояния.
— Надеюсь, будет довольно людно.
Толпа уже собиралась. Прилив не начнется еще в течение часа или даже больше, но люди, сбившись кучками по двое, по трое, по четверо, внизу в гавани, стояли с подветренной стороны свечного склада и курили свои трубки или сидели на бочках соленой рыбы и, жестикулируя, разговаривали. Миссис Смутс была права. Несколько человек указывали на причальные столбы своим менее осведомленным спутникам.
Роджер покачал головой.
— Придется с той стороны. Лучший вид оттуда, — он кивнул, указывая на ту сторону внутренней дуги гавани, в направлении трех кораблей, что качались у главной пристани. — С одного из кораблей? Как думаешь?
Брианна пошарила в кармане, привязанном к ее талии, и достала оттуда свою маленькую медную подзорную трубу. Сосредоточено нахмурившись, она поджала губы, рассматривая корабли: рыболовное судно, бриг мистера Честера и большой корабль британского флота, который прибыл в начале дня.
— Не может быть, — пробормотала она, остановив движение взгляда, когда бледное пятно головы заполнило объектив. — Это тот, о ком я думаю... вот это да, так и есть! — и крошечный радостный огонек разгорелся у нее в груди, согревая ее.
— Это кто? — сощурился Роджер, стараясь разглядеть самостоятельно.
— Это Джон! Лорд Джон!
— Лорд Джон Грей? Ты уверена?
— Да! На бриге. Должно быть, он прибыл из Вирджинии. Упс, сейчас он пропал, но он там, я видела его! — взволнованная, она повернулась к Роджеру, складывая свою подзорную трубу и хватая его за руку. — Давай! Пойдем и найдем его. Он поможет.
Роджер последовал за ней, хотя и с гораздо меньшим энтузиазмом.
— Ты собираешься ему рассказать? Думаешь это разумно?
— Нет, но это неважно. Он знает меня.
Роджер пристально посмотрел на нее, но его мрачный вид растаял в неохотной улыбке.
— Ты имеешь в виду, он знает, что не стоит и пытаться останавливать тебя сделать то, что твой кровожадный разум задумал свершить?
Она улыбнулась ему, выражая благодарность взглядом. Ему это не нравилось. На самом деле, он это ненавидел. И она его не винила. Но, он так же не пытался остановить ее. Он тоже ее знал.
— Да. Пойдем, пока он не исчез!
Они медленно и долго шли пешком по изогнутому дугой берегу гавани, проталкиваясь через кучки собравшихся зевак. Возле таверны "Брекерс" толпа стремительно увеличилась. Количество солдат в красных мундирах было слишком велико, чтобы поместиться внутри самого заведения, поэтому они беспорядочно стояли или сидели прямо на мостовой, в окружении разбросанных вещевых мешков и сундуков. Из таверны кружки пива и сидра передавались из рук в руки, щедро расплескиваясь на головы тех, над кем они проносились.
Сержант, измотанный, но представительный, стоял, прислонившись к бревенчатой стене таверны, одновременно роясь в пачке бумаг, отдавая приказы и поедая мясной пирог. Брианна сморщила нос, в то время, как они осторожно пробирались через полосу препятствий, в виде рассредоточенных мужчин и багажа. Вонь от морской болезни и немытых тел поднималась над тесными рядами.
При виде проходящих мимо солдат некоторые зеваки бубнили что-то себе под нос, другие же махали и хлопали в ладоши, и в ответ на это слышались дружелюбные выкрики. Недавно выбравшиеся из недр "Скорпиона" солдаты были слишком взволнованы своей свободой и вкусом свежей еды и питья, чтобы вообще обращать внимание на то, кто что говорил или делал.
Роджер шел впереди нее, прокладывая себе путь в толпе плечами и локтями. Когда солдаты увидели ее, послышались одобрительные выкрики и присвистывания, но она продолжала держать голову опущенной, сфокусировав взгляд на ногах Роджера, пока он пропихивался вперед.
Выбравшись из давки на край пристани, она вздохнула с облегчением. Солдатское снаряжение выгружалось со "Скорпиона" в дальней стороне дока, а здесь, рядом с бригом, было немноголюдно. Она остановилась, глядя по сторонам, в поисках примечательной белокурой головы лорда Джона.
— Вон он! — Роджер потянул ее за руку, и она, качнувшись в указанную сторону, лишь врезалась в него, потому что он в этот момент резко шагнул назад.
— Что... — начала, было, она сердито, но остановилась, ощущая, словно ее ударили в грудь кулаком.
— Кто, во имя Господа, это? — проговорил негромко Роджер, вторя ее мыслям.
Лорд Джон Грей стоял на дальнем конце пристани и оживленно разговаривал с одним из солдат-красномундирников. Офицером. Золотой позумент сверкал на его плечах, и офицер держал подмышкой расшитую галуном треуголку. Но не униформа привлекла ее внимание.
— Иисус твою Рузвельт Христос, — прошептала она, чувствуя, как немеют губы.
Он был высокий, очень высокий, с широкими плечами и стройными, обтянутыми белыми чулками, икрами, которые привлекали восхищенные взгляды стайки девушек-разносчиц устриц. Дело, казалось, не только в росте или телосложении, что заставило ее покрыться гусиной кожей вдоль всего позвоночника. Дело было в его осанке, чертах лица, посадке головы и выражении физической самоуверенности, что притягивала взгляд, как магнит.
