Облаченные в черное плакальщицы достигли двери. Я могла видеть их снаружи, стоящих подобно двум столбам тьмы; падающий снег начинал кружиться вокруг них, поскольку холодный ветер проник внутрь, мелкие твердые сухие частицы неслись и подпрыгивали, прежде чем упасть на пол. Голоса женщин усилились и стихли, смешавшись с ветром. У стола Хирам Кромби пытался прицепить гранатовую брошь своей тещи к ее савану, хотя его руки тряслись, и узкое лицо было мокрым от слез.
— Да, — ответила я слабо, затем немного тверже, — да. Теперь все хорошо.
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ.
В горах.
Глава 40. ПТИЧЬЯ ВЕСНА.
Март 1774.
ПРИШЛА ВЕСНА, и долгие месяцы запустения растаяли в бегущей воде, в ручейках, льющихся с каждого склона, в миниатюрных водопадиках, скачущих от камня к камню и через камень.
Воздух наполнился птичьим гомоном, какофонией мелодий, сменивших одинокие крики гусей, пролетающих где-то в вышине.
Зимой птицы живут поодиночке: одинокий ворон, сгорбленный в размышлениях на бесплодном дереве, сова, распушившаяся от холода наверху, в темных тенях амбара. Или они сбиваются в стаи, массивный грохот крыльев, уносящий их ввысь и вдаль, описывающих круги по небу, как горстка перечных зерен, брошенных в воздух, зазывая их в путь печального мужества в форме клина в направлении далекой и сомнительной перспективы выживания.
В зимнее время хищники существуют раздельно, каждый сам по себе; певчие птицы разлетелись, все разнообразие пернатого мира уменьшилось до грубого упрощения "хищник и его жертва". Наверху проползают серые тени, и лишь маленькая яркая капля крови падает обратно на землю, отмечая скоротечность жизни, оставляя кучку разбросанных перьев, захваченных ветром.
Но как только расцветает весна, птицы пьянеют от любви, и кусты изобилуют их песнями. Далеко, глубоко за полночь, мгла приглушает их, но не в силах заставить замолчать, и небольшие мелодичные разговоры вспыхивают в любое время, невидимые и необыкновенно интимные в глухой ночи, словно слышишь, как незнакомцы занимаются любовью в соседней комнате.
Я придвинулась поближе к Джейми, слушая чистый, нежный перелив дрозда в недрах огромной красной ели, растущей позади дома. По ночам все еще было прохладно, но уже без резкого зимнего холода; скорее со сладким свежим холодком тающей земли и растущих листьев, холодком, который заставляет пульсировать кровь, и теплые тела тянутся друг к другу в желании построить гнездо.
Громогласный храп разнесся эхом по всей площадке — еще один предвестник весны. Это майор МакДональд, прибывший прошлой ночью по уши в грязи и изрядно потрепанный ветром, и принесший с собой неприятные новости из внешнего мира.
При этих звуках Джейми слегка зашевелился, застонал, коротко всхрапнул и затих. Он бодрствовал до глубокой ночи, развлекая майора МакДональда — если это можно назвать развлечением.
Я слышала как Лиззи и миссис Баг разговаривают на кухне внизу, попутно гремя кастрюлями и хлопая дверьми в надежде разбудить нас. Запахи завтрака начинали подниматься вверх по лестнице, соблазнительный, горьковатый запах жареного цикория, приправляющий густое тепло каши с маслом.
Звук дыхания Джейми изменился, и я поняла, что он проснулся, хотя все еще лежит с закрытыми глазами. Я не знала, означало ли это желание продолжить физическое наслаждение сном, или явное нежелание вставать и заниматься майором МакДональдом.
Он сразу же разрешил это сомнение, перекатившись на меня, заключив в объятия, и переместив нижнюю часть тела таким образом, что стало совершенно очевидно: в то время как у него на уме действительно было физическое наслаждение, оно уже не касалось сна.
Тем не менее, связная речь еще не вернулась к нему, и он уткнулся в мое ухо, издавая легкое вопросительное мычание. Ну что ж, майор МакДональд все еще спит, а кофе — или то, что у нас им считалось — будет готовиться еще некоторое время. Я замычала в ответ, потянувшись к прикроватному столику, взять немного миндального крема, и начала медленное и приятное копание в слоях постельного белья и ночной рубашки, чтобы наложить его.
Короткое время спустя, фырканье и стуки на противоположном конце коридора ознаменовали воскрешение майора МакДональда, а восхитительные ароматы жареной ветчины и картофеля с луком присоединились к массе раздражителей обоняния. Хотя, сладкий запах миндального крема все же был сильнее.
— Бриолиновая молния, — сказал Джейми сонным тоном удовлетворения. Он все еще был в кровати, лежа на боку и наблюдая, как я одеваюсь.
— Что? — я отвернулась от своего зеркальца и уставилась на него. — Кто?
— Полагаю, что я. Тебя разве громом не поразило, в самом конце? — он рассмеялся, почти беззвучно, заставив простыни зашуршать.
— О, ты снова разговаривал с Бри, — снисходительно произнесла я, опять повернувшись к зеркалу. — Это образное выражение является метафорой для огромной скорости, а не маслянистого блеска.
Я улыбнулась ему в зеркало, расчесывая спутавшиеся комки в волосах. Он расплел их, пока я умащивала его кремом, а последующие за этим усердные телодвижения заставили их распушиться. Если подумать, то это смутно напоминало эффект от казни на электрическом стуле.
— Ну, я могу и быстро, — рассудительно заявил он, усевшись и почесав рукой собственную шевелюру. — Но не первым делом с утра. Бывают похуже способы проснуться, не правда ли?
— Да, гораздо хуже, — с другого конца площадки послышались звуки отхаркивания и сплевывания, а вслед за ними характерное журчание кого-то с довольно энергичным мочевым пузырем, использовавшего ночной горшок. — Он говорил, как долго пробудет здесь?
Джейми покачал головой. Медленно поднимаясь, он потянулся словно кошка, а затем в одной рубашке подобрался ко мне, чтобы обнять обеими руками. Я еще не разжигала огонь в очаге, и комната была прохладной; его тело излучало приятное тепло.
Он уткнулся подбородком в мою макушку, разглядывая наше совместное отражение в зеркале.
— Мне нужно будет уехать, — мягко сказал он. — Возможно, завтра.
Я слегка застыла с расческой в руке.
— Куда? К индейцам?
Он кивнул, посмотрев мне в глаза.
— МакДональд привез газеты, с текстами писем от губернатора Мартина самым разным людям — Трайону в Нью-Йорке, генералу Гейджу — с просьбой о помощи. Он теряет контроль над колонией — насколько он у него вообще был — и серьезно подумывает о вооружении индейцев. Хорошо еще, что эта информация не дошла до прессы.
Он отпустил меня, и потянулся к ящику, где лежали его чистые рубашки и носки.
— Действительно, хорошо, — сказала я, схватывая волосы сзади, и охотясь за ленточкой, чтобы перевязать их. Мы видели мало газет этой зимой, но даже при такой скудости, уровень разногласий между губернатором и Ассамблеей был очевиден. Он прибегнул к практике постоянного откладывания заседаний, неоднократно распуская Ассамблею с тем, чтобы препятствовать принятию законов, противоречащих его желаниям.
Я могла очень хорошо представить себе общественный резонанс, если бы открылось, что он намеревался вооружить индейцев чероки, катауба и крик, и настроить их против собственных людей.
— Полагаю, он не собирается в действительности так поступить, — сказала я, найдя, наконец, свою голубую ленту, — потому что, если он собирался — в смысле, собирается, — то Революция прокатилась бы уже сейчас по Северной Каролине, а не в Массачусетсе или в Филадельфии через два года. Но, ради бога, зачем ему публиковать эти письма в газете?
Джейми рассмеялся. Он покачал головой, убирая растрёпанные волосы с лица.
— Он и не публиковал. По-видимому, письма губернатора перехватили. Он не слишком рад этому, по словам МакДональда.
— Думаю, это мягко сказано, — почта считалась заведомо небезопасной, впрочем, так было всегда. На самом деле, Фергюс появился у нас, когда Джейми нанял его в качестве карманника, чтобы красть письма в Париже. — Как дела у Фергюса? — спросила я.
Джейми состроил небольшую гримасу, натягивая свои носки.
— Лучше, я думаю. Марсали говорит, он стал чаще оставаться дома, что хорошо. И он зарабатывает на кусок хлеба, обучая Хирама Кромби французскому. Но...
— Хирам? Французский?
— О, да, — он улыбнулся мне. — Хирам обуян идеей, что должен идти и нести слово Божие индейцам, и считает, что сможет лучше справиться, если наряду с английским, в его запасе будет французский. Йен также немного обучает его языку цалаги, но у индейцев столько наречий, что, боюсь, ему не осилить их все.
— Чудеса да и только, — пробормотала я. — Думаешь...
В этот момент меня прервала миссис Баг, взревевшая на всю лестницу:
— Если Некоторые Личности желают, чтобы хороший завтрак был испорчен, уверена, у них это получается!
С точностью часового механизма, дверь майора МакДональда распахнулась, и его ноги спешно застучали вниз по лестнице.
— Готов? — спросила я Джейми. Он взял мою расческу и привел в себя в порядок парой коротких движений, затем открыл дверь и сделал поклон, торжественно приглашая меня на выход.
— То, что ты сказала, Сассенах, — сказал он, сопровождая меня вниз по лестнице, — о том, что революция начнется через два года. Она уже началась. Ты ведь знаешь это, не так ли?
— Ну да, — довольно угрюмо ответила я. — Но не хочу думать о ней на пустой желудок.
* * *
РОДЖЕР ВЫПРЯМИЛСЯ, примериваясь. Край печной ямы, внутри которой он стоял, доставал ему почти до подбородка. Шесть футов будет примерно на уровне глаз; значит, осталось еще несколько дюймов. Это ободряло. Прислонив лопату к земляной стене, он наклонился, схватил ведро, полное земли, и тяжело перебросил его через край.
— Грязь! — закричал он. На его крик никто не ответил. Он приподнялся на цыпочках, злобно оглядываясь вокруг в поисках так называемых помощников. Джемми и Герман должны были по очереди опорожнять ведра от земли и подавать их обратно в яму, но имели склонность внезапно исчезать. — Грязь! — завопил он во все горло. Эти маленькие засранцы не могли уйти далеко; ему потребовалось менее двух минут наполнить ведро.
На его крик ответили, но это не были дети. Холодная тень упала на него, и он прищурился, чтобы увидеть своего тестя, наклонившегося взять ручку ведра. Джейми сделал два шага и высыпал грязь в медленно растущую кучу, затем вернулся и прыгнул вниз, возвращая ведро.
— Неплохая ямка у тебя тут, — сказал он, оценивающе осматриваясь по сторонам. — Тут можно буйвола на вертеле жарить.
— Я бы не отказался от одного. Умираю с голоду, — Роджер вытер лоб рукавом; весенний день был прохладным и свежим, но с него ручьями тек пот.
Джейми взял лопату и с интересом рассматривал ее лезвие.
— Никогда такого не видел. Это девонькина работа?
— С небольшой помощью Дэи Джонса, ага, — потребовалось примерно тридцать секунд работы с лопатой восемнадцатого века, чтобы убедить Брианну, что есть место улучшениям. Три месяца потребовалось, чтобы найти нужный кусок железа, который под ее руководством смог бы обработать кузнец, столько же понадобилось, чтобы убедить Дэи Джонса — который был валлийцем, а посему упрямым как осел — взяться за это дело. Обычная лопата была деревянной, и выглядела как кровельная дранка, прикрепленная к шесту.
— Можно попробовать? — заинтригованный, Джейми воткнул острым концом новой лопаты в грязь у своих ног.
— Милости прошу.
Роджер вскарабкался из глубокой части ямы в верхний конец печи. Джейми стоял в той части, где, согласно Брианне, должен будет гореть огонь, с построенным поверх дымоходом. Изделия для обжига будут находиться в длинной, относительно мелкой части ямы и прикрыты сверху. После недели активного махания лопатой Роджер был уже менее склонен думать, что отдаленная перспектива санузла стоила таких героических усилий, но Бри хотела этого — и так же, как перед ее отцом, перед Брианной было сложно устоять, хотя методы убеждения у обоих различались.
Джейми быстро орудовал лопатой, забрасывая грязь в ведро, сопровождая работу небольшими возгласами восторга и восхищения от легкости и скорости, с которой можно копать землю. Несмотря на смутное представление о сложности ее профессии, Роджер испытывал гордость за нововведения своей жены.
— Сначала маленькие горящие палочки-спички, — шутливо сказал Джейми, — теперь лопаты. Что она еще придумает?
— Боюсь спросить, — с оттенком печали в голосе ответил Роджер, заставив Джейми расхохотаться.
Когда ведро наполнилось, Роджер взял его и пошел опорожнять, пока Джейми наполнял второе. И так, не сговариваясь, они продолжили работу — Джейми копал, Роджер опустошал ведра, закончив все, как казалось, в один миг.
Джейми вылез из ямы и присоединился к Роджеру на краю, с удовлетворением разглядывая плод их ручного труда.
— Если не сработает как печь, — заметил Джейми, — она сможет превратить ее в погреб.
— Не проматывай, и не будешь нуждаться, — согласился Роджер. Они стояли, заглядывая внутрь ямы, ветер пробежался по их взмокшим рубашкам, принеся прохладу теперь, когда они перестали двигаться.
— Как думаешь, вы можете вернуться назад, ты и девочка? — спросил Джейми. Он сказал это так обыденно, что Роджер не сразу уловил его смысл, пока не увидел лицо своего тестя, излучавшее невозмутимое спокойствие, — он уже научился распознавать — обычно скрывавшее некое сильное чувство.
— Назад, — неуверенно повторил он. Конечно, он не имел в виду... Хотя нет, именно это он подразумевал. — Ты имеешь в виду, через камни?
Джейми кивнул, он, казалось, был увлечен стенами ямы, из которых пучками свисали высохшие корни травы и выпирали из влажной темной грязи заостренные края камней.
— Я думал об этом, — сказал Роджер после некоторой паузы. — Мы думали. Но... — он умолк, не находя нужных слов, чтобы объяснить.
Тем не менее, Джейми снова кивнул, словно понял объяснение. Роджер предположил, что Джейми и Клэр, по-видимому, обсуждали эту тему, возможно даже так, как это делали они с Бри, взвешивая все доводы за и против. Опасности перехода — и ему не стоило недооценивать эти опасности, тем более, в свете того, что рассказала ему Клэр о Доннере и его товарищах. Что, если ему удастся пройти — а Бри и Джемми нет? Он даже думать о таком не мог.
Кроме того, если они все же успешно пройдут через камни, была еще боль разлуки — и он должен был признать, что для него разлука будет не менее болезненной. Несмотря на все ограничения и неудобства, Ридж был их домом.
Против этих соображений, однако, стояли опасности настоящего времени, так как четыре всадника апокалипсиса уже вовсю разъезжали здесь; не требовалось никаких трюков, чтобы краем глаза уловить надвигающиеся голод или чуму. И бледный конь, и его всадник по имени "Смерть" были склонны появляться неожиданно, без предупреждения — и довольно часто.
Но ведь это именно то, что Джейми подразумевал, запоздало догадался он.
— Ты хочешь сказать, из-за войны.
— О'Брайаны, — тихо произнес Джейми. — Это ведь случится снова, понимаешь? Множество раз.
