— А что делал ты? — спросила я, достаточно проснувшись, чтобы обратить на него внимание. Он казался уставшим, но более веселым, чем был, когда покинул дом.
— Разговаривал с Роджером Маком об индейцах и протестантах, — он нахмурился, разглядывая наполовину съеденный ломоть хлеба в своей руке. — С этим хлебом что-то не так, Сассенах? Он странный на вкус.
Я виновато махнула рукой.
— Прости, это все из-за меня. Я отмывалась несколько раз, но не смогла избавиться от этого полностью. Возможно, тебе лучше самому намазывать, — я подтолкнула к нему локтем хлеб, указывая на глиняный горшок.
— Не смогла избавиться от чего?
— Ну, мы пробовали и пробовали с сиропом, но неудачно. Лиззи просто не могла удержать его внутри, бедняжка. Но я вспомнила, что хинин может усваиваться через кожу. Тогда я смешала сироп с некоторым количеством гусиного жира и полностью натерла ее тело. О, да, спасибо, — я наклонилась вперед и откусила небольшой, намазанный маслом кусочек хлеба, который протянул мне Джейми. Мои вкусовые органы окончательно поддались наслаждению, и я поняла, что не ела целый день.
— И это сработало? — он взглянул в потолок: мистер Вемисс и Лиззи размещались в маленькой комнате наверху — но все было тихо.
— Думаю, да, — сказала я, проглатывая кусок. — По крайней мере, лихорадка, наконец, спала, и она уснула. Мы продолжим лечение, и, если лихорадка не вернется в ближайшие два дня, мы поймем, что это работает.
— Тогда все хорошо.
— Ну, а потом был Бобби и его паразиты. К счастью, у меня есть немного рвотного корня и скипидар.
— К счастью для паразитов или для Бобби?
— Ни для кого, на самом деле, — ответила я и зевнула. — Но, возможно, это подействует.
Он слегка улыбнулся и откупорил бутылку пива, непроизвольно поднеся ее к носу. Убедившись, что все в порядке, он налил немного мне.
— Отлично. Приятно знать, что я оставляю все в твоих умелых руках, Сассенах. Дурно пахнущих, — добавил он, сморщив свой длинный нос в мою сторону, — но умелых.
— Спасибо большое, — пиво было более чем хорошим; должно быть из личных запасов миссис Баг. Мы медленно потягивали его, оба слишком уставшие, чтобы подняться и положить себе рагу. Я наблюдала за ним сквозь ресницы; я всегда так делала, когда он должен был отправляться в путешествие, сохраняя в мельчайших деталях воспоминания о нем, чтобы сравнить при возвращении.
Он выглядел утомленным, и две маленькие складки между его бровями выдавали легкое беспокойство. Свет от свечи озарял широкие кости его лица, четкая тень легла на оштукатуренную стену позади него, сильного и уверенного. Я увидела, как тень подняла свой призрачный бокал пива, и свет заблестел янтарем на тени от стекла.
— Сассенах, — сказал он внезапно, опуская бокал, — можешь ли ты сказать, сколько раз я был близок к смерти?
Я на мгновение уставилась на него, но затем пожала плечами и начала подсчитывать, собравшись с силами для этой неприятной процедуры.
— Ну... Я не знаю, сколько ужасных вещей случилось с тобой до того, как я тебя встретила, но после... итак, ты был смертельно болен в аббатстве, — я окинула его взглядом, но он не выглядел взволнованным мыслью об Уэнтвортской тюрьме и обо всем, что произошло с ним там, что стало причиной его болезни. — Хмм. И после Каллодена — ты говорил, что пережил жуткую лихорадку в результате ранения и думал, что можешь умереть, только Дженни вытащила тебя... в смысле, вылечила тебя.
— Потом Лаогера стреляла в меня, — вспомнил он, скривившись. И меня уже вытащила ты. Точно так же, как когда меня укусила змея, — он задумался на мгновение. — Я болел оспой, когда был совсем маленьким, но я не думаю, что это было настолько опасно, чтобы умереть; говорили, что у меня легкий случай. Итак, всего четыре раза.
— А как насчет дня, когда я встретила тебя впервые? — возразила я. — Ты почти умер, истекая кровью.
— О, нет, — запротестовал он. — Это была всего лишь крошечная царапина.
Я приподняла одну бровь, взглянув на него, и склонилась над очагом, накладывая в миску ароматное рагу. Оно было пропитано соком кролика и оленины, кусочки которых плавали в густой подливке, приправленной розмарином, чесноком и луком. Судя по тому, как у меня потекли слюнки, сироп из остролиста был окончательно забыт.
— Пусть будет по-твоему, — сказала я. — Но подожди, а как же твоя голова? Когда Дугал пытался убить тебя топором. Несомненно, это пятый раз?
Он нахмурился, принимая миску.
— Ага, полагаю, ты права, — сказал он, выглядя раздосадованным. — Тогда, пять.
Я с нежностью разглядывала его поверх собственной чашки с рагу. Он был очень большим, крепким и прекрасно сложенным. И если он был немного потрепан обстоятельствами, то это только добавляло ему привлекательности.
— Я думаю, ты человек, которого крайне сложно убить, — сказала я. — И это меня очень радует.
Джейми неохотно улыбнулся, но затем протянул руку и поднял свой бокал, салютуя. Он коснулся бокалом сначала собственных губ, потом моих.
— Мы выпьем за это, Сассенах, не так ли?
Глава 14. ПЛЕМЯ ЗИМНЕЙ ПТИЦЫ.
— ОРУЖИЕ, — сказал Птица-Что-Поет-По-Утрам. — Передай своему королю, что мы хотим оружие.
На мгновение Джейми подавил острое желание ответить: "А кто не хочет?", — но потом поддался порыву, чем удивил вождя, заставив его заморгать от изумления, а затем улыбнуться.
— И правда, кто? — Птица был приземистым человеком, напоминавшим по форме бочонок, и довольно молодым для своего поста, — но проницательным, его приветливость не могла замаскировать его острый ум. — Они все говорят тебе это, все вожди деревень, а? Конечно, говорят. И что ты им отвечаешь?
— То, что в моих силах, — Джейми поднял одно плечо и опустил его. — Торговля товарами — определенно да, ножи — вероятно да, огнестрельное оружие — возможно да, но обещать пока не могу.
Они говорили на слегка непривычном наречии чероки, и он надеялся, что выбрал правильный оборот обозначающий вероятность. Он был довольно хорош в разговорах о повседневных вещах — торговле или охоте, но вопрос, который обсуждался здесь, не был обычным. Он бросил короткий взгляд на Йена, который их внимательно слушал, но очевидно, то, что он говорил, было правильным. Йен довольно часто бывал в индейских деревнях неподалеку от Фрейзерс Риджа и охотился с молодыми мужчинами; в разговоре он переходил на язык цалаги так же легко, как на свой родной гэльский.
— Что ж, довольно разумно, — Птица уселся поудобнее. Оловянный значок, который Джейми преподнес ему в качестве подарка, сверкнул на его груди, свет костра поблескивал на широких чертах его приветливого лица. — Скажи своему королю об оружии, и скажи ему, зачем оно нам нужно, а?
— Ты хочешь, чтобы я ему это сказал, верно? Ты думаешь, он будет готов послать тебе оружие, чтобы из него можно было убивать его людей? — сухо спросил Джейми. Вторжение белых поселенцев за Линию Договора на земли чероки было больным вопросом, и он сильно рисковал, упоминая об этом напрямик, вместо того, чтобы обратиться к другим причинам потребности Птицы в оружии: защитить его деревни от набегов или совершить набег самому.
Птица пожал плечами в ответ.
— Мы можем убить их без оружия, если захотим, — одна его бровь немного приподнялась, и губы Птицы сжались в тонкую линию в ожидании того, что Джейми сделает в ответ на это заявление.
Он предположил, что Птица хотел шокировать его. И лишь кивнул в ответ.
— Конечно, можете. Но вы достаточно благоразумны, чтобы не делать этого.
— Пока нет, — губы Птицы изогнулись в обаятельной улыбке. — Передай королю — пока нет.
— Его Величество будет рад услышать, что вы так высоко цените его дружбу.
В ответ на это Птица взорвался хохотом, раскачиваясь назад и вперед, и его брат Тихая Вода, сидевший рядом, широко улыбнулся.
— Ты мне нравишься, Убийца Медведя, — сказал он, успокоившись. — Ты забавный человек.
— Могу им быть, — улыбаясь, сказал Джейми по-английски. — Дайте время.
Развеселенный этим, Йен тихонько фыркнул, заставив Птицу внимательно взглянуть на него, и тут же осекся, прочищая горло. Джейми поднял одну бровь, глядя на племянника, который ответил ему слабой улыбкой.
Тихая Вода пристально смотрел на Йена. Чероки приняли их обоих с уважением, но Джейми тут же заметил особенную остроту в их реакции на Йена. Они воспринимали Йена, как могавка, и были с ним настороженны. Положа руку на сердце, он и сам иногда думал, что какая-то часть Йена осталась в Снейктауне и, возможно, никогда не вернется.
Между тем, Птица дал ему возможность кое-что прояснить.
— У вас много проблем с людьми, которые прибыли на ваши земли, чтобы обосноваться здесь? — спросил он, сочувственно кивая. — Вы, конечно, не убьете этих людей, будучи рассудительными. Но не каждый так мудр, не так ли?
Глаза Птицы сузились.
— Что ты имеешь в виду, Убийца Медведя?
— Я знаю о поджогах, Tsisqua, — он выдержал взгляд собеседника, глаза в глаза, стараясь не делать никакого намека на обвинение. — Король слышит о том, что дома поджигают, мужчин убивают, а женщин похищают. И ему это не нравится.
— Хм, — произнес Птица и сжал губы. Он, однако, не сказал, что не слышал о таких вещах, что стало интересным.
— Подобных историй уже достаточно, чтобы король смог послать солдат на защиту своих людей. Если король это сделает, вряд ли он пожелает встретиться с оружием, которое сам же и дал, — справедливо заметил Джейми.
— И что нам тогда прикажете делать? — горячо воскликнул Тихая Вода. — Они переходят Линию Договора, строят дома, засевают поля, отбирают дичь. Если твой король не может сдержать своих людей там, где им положено быть, то как он может протестовать, если мы защищаем свои земли?
Не глядя на своего брата, Птица сделал легкое сдерживающее движение рукой, и Тихая Вода умолк, хоть и неохотно.
— Итак, Убийца Медведя, ты передашь королю эти слова, так ведь?
Джейми серьезно склонил голову.
— Это мой долг. Я говорю с тобой от имени короля, и донесу королю твои слова.
Птица задумчиво кивнул, затем махнул рукой, чтобы принесли еду и пиво, и разговор решительно перешел на нейтральные темы. Никаких дел сегодня вечером уже не будет.
* * *
БЫЛО ДОВОЛЬНО ПОЗДНО, когда они перебрались из дома Tsisqua в маленький гостевой домик. Он думал, что луна уже давно взошла, но самой луны видно не было; небеса наполнились густыми облаками, и в воздухе пахло дождем.
— О, Боже, — сказал Йен, зевая и спотыкаясь. — Моя задница уже уснула.
Джейми тоже зевнул, находя это заразным, но затем подмигнул и рассмеялся.
— Ага, отлично. Постарайся не разбудить ее: остальная часть тебя может к ней присоединиться.
Йен издал саркастический звук губами.
— Только потому, что Птица назвал тебя забавным человеком, дядя Джейми, я бы не стал этому верить. Он всего лишь был вежлив, знаешь?
Джейми проигнорировал это, пробормотав на языке цалаги благодарность молодой женщине, проводившей их к месту ночлега. Она передала ему небольшую корзинку, наполненную, судя по аромату, кукурузным хлебом и сушеными яблоками, затем, перед тем как исчезнуть в сырой, беспокойной ночи, мягко пожелала им: "Доброй ночи, хорошего сна".
Маленькая хижина казалась душной после прохладного, наполненного свободой воздуха, и он на мгновение остановился перед входом, наслаждаясь движением ветра между деревьями, наблюдая, как он пробирается сквозь сосновые ветви, словно гигантская невидимая змея. Он ощутил, как лицо легким налетом покрыли капельки влаги и почувствовал глубокую радость человека, который осознал, что собирается дождь, а ему не придется провести ночь снаружи и мокнуть под ним.
— Порасспрашивай их там, Йен, когда будешь сплетничать завтра, — сказал он, заныривая внутрь. — Дай им знать — тактично, — что король был бы рад выяснить, кто именно, черт возьми, поджигает дома, и может быть настолько благодарен, что раскошелится на несколько стволов в награду. Они не скажут тебе, если сами делают это, но если это кто-то другой — могут и сказать.
Йен кивнул головой, снова зевнув. В круге камней горело маленькое пламя, дым от него заструился в дымовое отверстие в крыше над головой, и при свете костра стали видны покрытые мехом лежанки для сна по одну сторону хижины, а с другой стороны — шкуры и одеяла, сложенные на полу.
— Подбросим монетку кому спать на кровати, дядя Джейми, — сказал он, порывшись в своей сумке на поясе и достав оттуда потертый шиллинг. — Выбирай.
— Решка, — сказал Джейми, ставя корзину и снимая плед. Тот упал теплой лужицей шерсти вокруг его ног, и Джейми встряхнул свою рубаху. Белье было мятым и грязным, и он чувствовал свой запах. Слава Богу, это была последняя деревня. Еще одна ночь, в крайнем случае, две, и они смогут вернуться домой.
Йен выругался, поднимая монету.
— Как ты это делаешь? Каждую ночь ты говоришь "решка", и каждую ночь выпадает решка!
— Ну, это ведь твой шиллинг, Йен. Я не виноват, — он сел на лежанку и, блаженно потянувшись, смягчился. — Взгляни на нос Джорди.
Йен перевернул шиллинг в своих пальцах и, щурясь, поднес его к свету костра, потом выругался снова. Крошечное пятно воска, такое тонкое, что его почти не было видно, если не приглядываться, обрамляло аристократически выступающий нос Георга III, короля Британии.
— Как оно туда попало? — Йен, подозрительно сузив глаза, поглядел на дядю, но Джейми только засмеялся и лег.
— Когда ты показывал маленькому Джемми, как крутить монету. Помнишь, он опрокинул подсвечник, и горячий воск растекся повсюду.
— О, — Йен на мгновение уставился на монету в своей руке, затем встряхнул головой, соскреб воск ногтем большого пальца и убрал шиллинг.
— Доброй ночи, дядя Джейми, — сказал он, скользнув со вздохом в шкуры на земле.
— Доброй ночи, Йен.
Он не обращал внимания на усталость, держа ее подобно Гидеону на коротком поводке. Сейчас же он отпустил поводья и разрешил ей унести его прочь, его тело расслабилось в комфорте лежака.
МакДональд, цинично подумал он, будет в восторге. Джейми планировал посетить только две деревни чероки, находящиеся на границе Линии Договора, объявить там о своей новой должности, раздать скромные подарки — виски и табак (последний в спешке был взят взаймы у Тома Кристи, который, по счастью, закупил большую бочку табака во время поездки за семенами в Кросс-Крик). Рассказать чероки, что более щедрое вознаграждение следует ожидать позднее, когда он предпримет дипломатическую поездку в более отдаленные деревни осенью.
Он был сердечно принят в обоих поселениях, но во втором, Пигтауне, находились с визитом несколько незнакомцев: молодые мужчины в поисках жен для себя. Они были из отдельной группы чероки, именуемой племя Зимней Птицы, чья большая деревня располагалась выше в горах.
Один из молодых людей оказался племянником Птицы-Что-Поет-По-Утрам, вождя племени Зимней Птицы, и он настойчиво убеждал Джейми вернуться с ним и его товарищами в их родную деревню. Спешно и незаметно проверив запас оставшихся виски и табака, Джейми согласился, и они с Йеном были с почестями доставлены сюда как агенты Его Величества. Зимних Птиц никогда до этого не посещали индейские агенты, их появление было воспринято, как большая честь, они тут же увидели, какие преимущества они в итоге могут для себя получить.
