Давайте, — мрачно подумал он. — Устраивайтесь поудобнее. Располагайтесь. У меня прямо здесь есть снотворное для вас. Примерно еще через пять...
— Извините меня, сержант, но действительно ли это разумно?
Стивен Бучевски дернулся, как будто кто-то только что приложил высоковольтный разряд к особенно чувствительной части его анатомии, и его голова резко повернулась в сторону прошептанного вопроса.
Вопроса, который только что был задан ему прямо в ухо на английском почти без акцента... голосом, которого он никогда в жизни не слышал.
* * *
— Теперь, предположим, вы просто скажете мне, кто вы такой и откуда, черт возьми, вы взялись? — потребовал Бучевски десять минут спустя.
Он стоял лицом к лицу с совершенно незнакомым человеком в двухстах метрах от бивуака шонгейри, и ему хотелось, чтобы освещение было получше. Не то чтобы у него даже возникло искушение зажечь спичку.
Незнакомец выглядел примерно на пять футов девять дюймов или, может быть, на пять футов десять дюймов — во всяком случае, немного выше среднего роста для румына, хотя все еще значительно ниже высоких дюймов Бучевски. У него был острый нос, большие, глубоко посаженные зеленые глаза и темные волосы. Это было почти все, что мог сказать Бучевски, если не считать того факта, что его улыбка казалась слегка насмешливой.
— Извините меня, — сказал другой мужчина. — У меня не было никакого желания... напугать вас, сержант. Однако я знаю кое-что, чего не знаете вы. В том направлении, чуть менее чем в километре отсюда, находится второй патруль.
Он указал назад, на узкую дорогу, по которой приближались шонгейри, и внезапно ледяной палец пробежал по спине Бучевски.
— Откуда вы это знаете?
— Мои люди и я наблюдали за ними, — сказал незнакомец. — И это формирование, которое мы видели раньше — то, которое они стали применять за последние несколько дней. Полагаю, что они экспериментируют с новой тактикой, посылая пары пехотных команд в поддержку друг друга.
— Черт. Я надеялся, что им потребуется больше времени, чтобы подумать об этом, — пробормотал Бучевски. — Похоже, они могут быть умнее, чем я предполагал, исходя из их первоначальной тактики.
— Не знаю, насколько они могут быть умны, сержант. Но подозреваю, что если бы вы атаковали этот патруль, другой, вероятно, быстро вызвал бы мощную поддержку.
— Это именно то, что они бы сделали, — согласился Бучевски, затем нахмурился.
— Не то чтобы я не благодарен за предупреждение или что-то в этом роде, — сказал он, — но вы все еще не сказали мне, кто вы, откуда пришли или как вы сюда попали.
— Конечно, — на этот раз веселье в голосе румына было безошибочным, — более разумно было бы задавать эти вопросы с моей стороны американскому морскому пехотинцу здесь, в сердце Валахии?
Челюсть Бучевски сжалась, но другой мужчина усмехнулся и покачал головой.
— Простите меня, сержант. Мне говорили, что у меня сомнительное чувство юмора. Меня зовут Басараб, Мирча Басараб. И я и мои люди делали во многом то же, что, как я подозреваю, делаете вы — пытались защитить людей от этих мясников шонгейри. — Он поморщился. — Защита мирных жителей от захватчиков, увы, является чем-то вроде национального времяпрепровождения в этих краях. Похоже, единственное, что действительно меняется, — это имена и мотивы захватчиков. — Он пожал плечами, затем мотнул головой в основном в северном направлении. — Что касается того, откуда я родом, деревни, которые мои люди и я взяли под нашу защиту, находятся недалеко от озера Видрару, в пятидесяти или шестидесяти километрах к северу отсюда.
— Понимаю... — медленно произнес Бучевски, и в полумраке блеснули его белые зубы.
— Я верю, что вы это делаете, сержант. И, да, я также верю, что наши сельские жители могли бы приютить мирных жителей, которых вы защищали. Конечно, это типичные горные деревни, в основном самодостаточные, с небольшим количеством "современных удобств". Они сами выращивают себе пищу, и еда для такого количества дополнительных ртов серьезно истощит их ресурсы. Сомневаюсь, что кто-нибудь растолстеет за зиму! Но они сделают все, что в их силах, и дополнительные руки будут желанны, поскольку они готовятся к снегопадам. И судя по тому, что я слышал о вас и вашей группе, вы были бы самым желанным дополнением к их обороне.
Бучевски склонил голову набок, пытаясь разглядеть выражение лица собеседника. Все это надвигалось на него слишком быстро. Он знал, что ему следовало бы отойти в сторону, обдумывая предложение незнакомца холодно и рационально. Однако на самом деле он почувствовал волну невыразимого облегчения, когда мужчинам, женщинам и детям — всегда детям, — за которых он стал отвечать, предложили по крайней мере отсрочку от голода и обморожения.
— И как бы мы туда добрались с этими щенками, сидящими у нас на коленях? — спросил он.
— Очевидно, сержант, мы должны сначала убрать их с "нашего круга". Поскольку мои люди уже на позиции, чтобы разобраться со вторым патрулем, а ваши уже на позиции, чтобы разобраться с этим патрулем, я бы предложил нам обоим вернуться к работе. Полагаю, вы намеревались использовать эту гранату, чтобы подать сигнал к началу вашей собственной атаки?
Бучевски кивнул, а Басараб пожал плечами.
— Не вижу причин, по которым вы должны менять свои планы в этом отношении. Дайте мне пятнадцать минут — нет, пожалуй, лучше двадцать, — чтобы я вернулся к своим людям и сказал им, чтобы они прислушивались к вашей атаке. После этого, — эти белые зубы снова сверкнули, и на этот раз Бучевски знал, что улыбка была холодной и жестокой, — не стесняйтесь объявлять о своем присутствии этим паразитам. Громко.
. XXII .
Торино "Лонгбоу" притаился в густом лесу там, где межштатная автомагистраль 89 пересекала полосу встречного движения, в пяти милях к западу от того, что когда-то было Конкордом, штат Нью-Гэмпшир.
Он не был уверен, что случилось с "Конкордом" — или, скорее, он не был уверен, почему это произошло. То, что произошло, стало до боли ясно, когда он и его изможденная группа осиротевших военнослужащих с мрачными лицами, такие же осиротевшие выжившие из полудюжины полицейских и шерифских управлений (у них даже был один слегка потрепанный агент ФБР, который появился откуда-то) и вооруженные гражданские достигли окраин разрушенного города.. Наиболее логичным объяснением было то, что шонгейри ударили по нему в первый же день из-за его статуса столицы Нью-Гэмпшира. С другой стороны, население Конкорда составляло менее сорока пяти тысяч. Столица штата или нет, но это казалось небольшой целью для инопланетян, раз они уничтожили ее так рано.
Другая возможность заключалась в том, что с шонгейри поблизости случилось что-то неприятное. На самом деле, он думал, что это было гораздо более вероятным объяснением. Из того, что он видел о выживших жителях Нью-Гэмпшира, с которыми встречался до сих пор, наследники Джона Старка, казалось, были склонны воспринимать девиз своего штата "Живи свободно или умри" так же серьезно, как и он, и это стоило им мести шонгейри.
"Что ж, по крайней мере, сегодня вечером этого не случится", — мрачно подумал он. — Здесь не осталось ничего достаточно крупного, чтобы нанести ответный удар. Эти гребаные лопоухие ублюдки позаботились об этом!
Он огляделся, рассматривая свои мужские (и женские) позиции, и попытался вспомнить, как он сюда попал. Может быть, когда-нибудь, если это "когда-нибудь" вообще когда-нибудь наступит, он сможет во всем разобраться. На данный момент все было как в тумане.
Он мог вспомнить, как адмирал Робинсон приказал ему бросить свои F-22 в Платтсбурге и убираться наземным транспортом. Он помнил, что тоже хотел поспорить по этому поводу, но адмирал был прав. Без средств для перевооружения и поддержки его авиации дорогие, высокоэффективные истребители были бесполезны, и вопрос был только во времени, когда шонгейри удастся выяснить, откуда они взялись или — что еще хуже — куда они снова делись.
С другой стороны, как он указал Робинсону, если бы они оставили самолеты там, где находились, это неизбежно привело бы к кинетическому удару по Платтсбургу. Итак, он и его пилоты дозаправились, снова взлетели, запрограммировали свои истребители так, чтобы они летели прямо на восток через Атлантический океан, а затем пронеслись над Нью-Гэмпширом.
Реальность катапультируемого кресла была хуже всего, что он испытывал на тренировках, хотя он летел на относительно низкой скорости (ну, во всяком случае, низкой для F-22), но он и его пилоты достигли земли более или менее невредимыми. Оттуда они направились на юг.
Он потерял "Киллера" Каннингема во время нападения на конвой отряда шонгейри примерно через неделю после этого, когда его четверка офицеров ВВС присоединилась к мешанине из национальных гвардейцев Нью-Йорка и Нью-Гэмпшира, сотрудников двух местных полицейских сил и четырех сержантов регулярной армии, которые появились из ниоткуда. Они уничтожили плавающие "танки" во главе колонны из М136, затем расстреляли небронированные грузовики позади них. К сожалению, они не заметили пару вооруженных БТР, и один из них разнес Каннингема на куски вместе с остальной частью подразделения из шести человек, которым он руководил. Один из армейских типов сжег БТР на долю секунды позже, и другой БТР также был уничтожен, но в атаке они потеряли почти четверть своих собственных сил.
Торино извлек из этого урок. Он понял, что затяжные бои с инопланетянами были плохой идеей. Он узнал, что они были совершенно готовы использовать свои возможности кинетической бомбардировки даже против относительно небольших целей — и были совершенно счастливы прибегнуть к репрессиям против гражданских лиц — когда они убили четверть его выживших людей, когда те пытались выбраться из этого района. В тот раз шонгейри применили то, что, должно быть, было огнем вслепую, наполнив район, с которого они атаковали, кинетическим оружием, а затем для верности уничтожили три небольших города в пределах пары миль от места самой атаки. Из этого опыта он извлек выгоду в том, что мог быстро убраться к черту из "Доджа", и в последующих рейдах он узнал, что зависшие пульты дистанционного управления пришельцев должны быть выведены из строя в начале любого боя. Кривая обучения была крутой и усеяна человеческими телами, но, клянусь Богом, он научился!
Все это объясняло, почему он выбрал свою нынешнюю позицию.
Согласно разрозненным группам выживших, с которыми он столкнулся по пути к Конкорду, шонгейри активно использовали I-89. Сначала он был удивлен, что силы межзвездного вторжения так привязаны к дорогам, но он был совершенно счастлив воспользоваться этим преимуществом, поэтому достал свои дорожные карты и начал искать подходящее место.
Тот факт, что шонгейри уже уничтожили Конкорд, был фактором в его планировании. После своего второго рейда он взял за правило проводить операции как можно дальше от любого города, чтобы лишить шонгейри удобной цели для возмездия. У него был мимолетный контакт с тремя другими группами партизан, и из ограниченных отчетов, которые он смог сравнить, это звучало так, как будто политика шонгейри заключалась в уничтожении любого человеческого города в радиусе трех или четырех миль от места нападения. Кроме того, они, казалось, игнорировали местное население... по крайней мере, пока. Торино решил по возможности придерживаться минимального лимита в четыре мили, но иногда это было на удивление трудно сделать, несмотря на сельскую природу большей части верхнего Нью-Йорка и Новой Англии.
Однако в данном случае это не было проблемой, поскольку инопланетяне уже уничтожили Конкорд, и после этого все близлежащие города быстро опустели. С другой стороны, он обследовал руины на окраине бывшей столицы штата и обнаружил глубокий подвальный этаж под тем, что осталось от одного из главных зданий больницы Конкорда. Больница находилась за пределами основной зоны разрушений, но не далеко, и взрывы и пожары нанесли ей значительный ущерб. Однако некоторые из ее более крупных и солидных зданий все еще были, по крайней мере, частично целыми, и на нескольких парковках, которые также находились в тени от взрыва этих зданий, все еще стояли нетронутые брошенные автомобили. Он забрал с этих стоянок еще полдюжины фургонов и внедорожников. Более того, если бы он и его налетчики смогли достаточно быстро добраться до больницы после своего удара — это было всего в четырех милях от его текущего местоположения — они могли бы спрятать свои машины на нижнем этаже более или менее неповрежденного гаража, а сами — укрыться в подвале.
Все зависело от того, как быстро они смогут добраться туда, и он прикинул, что шансы, вероятно, были в их пользу... при условии, что они смогут достаточно быстро уничтожить любой из этих проклятых дронов. И что шонгейри все еще не придумали, как уменьшить задержку в их цикле реагирования. Он не понимал, почему инопланетяне еще не адаптировались таким образом, но из их моделей реагирования было очевидно, что их различные силы и близко не имели той степени сетецентричной осведомленности, которую развили американские военные. Они были медленными. На самом деле, Торино казалось, что их подразделения обычно не поддерживали связь с высшими эшелонами. Если бы это было так, то, несомненно, они могли бы оказать воздушную поддержку подразделениям, которые он атаковал, гораздо быстрее, чем они. Судя по тому, как отреагировали конвои и подразделения, на которые он нападал, у них, казалось, была довольно хорошая внутригрупповая связь, но создавалось впечатление, что вышестоящее командование вообще за ними не следило. И они, похоже, тоже не очень быстро разобрались в своей ситуации. За исключением того единственного раза... в тот раз, когда они упустили разведывательный беспилотник. В тот раз он потерял почти тридцать мужчин и женщин из-за штурмовиков — или, что более вероятно, шаттлов, — решил он, — которые с криком налетели из ночи.
Фактически, он начал подозревать, что "разведывательные" дроны, которые он сбивал, на самом деле были основными коммуникационными платформами шонгейри. Что они подключали восходящие линии связи наземных подразделений шонгейри к их коммуникационной сети, а также служили разведывательными платформами. В некотором смысле это действительно могло бы иметь смысл, хотя класть так много яиц в одну корзину таким образом казалось ему сомнительным решением.
Конечно, многое, вероятно, зависело от условий угрозы, с которыми они сталкивались раньше. Он мог бы придумать несколько ситуаций, в которых, возможно, имело бы разумный смысл комбинировать платформы таким образом. Во-первых, это сократило бы количество оборудования, которое им приходилось таскать с собой — и обслуживать — в полевых условиях. Это могло бы позволить им также сэкономить на специализированном персонале, поставив тех же самых... людей отвечать за обе функции. Так что, если бы они думали, что эти платформы защищены от действий противника, тогда, да, с их стороны было бы не совсем безумно объединять функции таким образом.
Но даже если шонгейри приняли решение по причинам, которые имели смысл в то время, они должны были быть тупее скалы, чтобы не... пересмотреть свой выбор в свете того, что происходило с ними с момента прибытия на Землю. Или, по крайней мере, не придумать, как уменьшить их уязвимость! Хотя беспилотники были относительно быстрыми и на удивление маневренными, они не использовали эту маневренность. Они просто размещались над подразделением, к которому были приписаны, и неуклонно продвигались вперед с темпом этого подразделения. Даже в боевой ситуации, вместо того чтобы уклоняться или предпринимать какие-либо маневры уклонения, они просто сидели там, глядя вниз. Из замеченного им самое близкое к попыткам какого-либо из них избежать наземного огня было подняться примерно на пятьсот футов и зависнуть там.
