Так что закрылась я средним щитом и у меня получилось. Хорошая 2-х кратная оптика, лёгкий и удобный карабин с низкой отдачей позволяли мне выбивать 95 из 100 на 150 метровой дистанции и попадать по "мукликам" с четырехсот метров. У Наин тоже всё получалось хорошо. Наша художница пока не блещет, да и ладно, у неё других достоинств полно. Она охотиться не любит, ей очень зверюшек жалко, аж до слёз. Дед её не заставляет, наоборот, учит подмечать разные тонкости в природе, видеть нюансы с её художественным восприятием. Она видит такие детали, которые мы даже не замечаем. Джина в деда просто влюбилась, и старый адмирал ответил маленькой батарианке взаимностью, называет её, как и нас, внучкой, откликается, когда она называет его дедом. Натолы просто в шоке от поведения строгого адмирала! А мне и радость, я чувствую, как Артур просто помолодел внутри, каким весёлым огнём горят его глаза. Страстный охотник и рыбак, он получил на Мендуаре огромную вотчину для реализации своей страсти. И пусть на равнинах не поохотишься, но охота в предгорьях на снуфлов и мукликов вполне достаточна для удовлетворения хобби. Помню произошедший недавно разговор между ним и бабушкой, на котором они решили остаться у нас на постоянной основе.
— Арчи, скажи мне, ты с таким жаром участвуешь в местной жизни, ты что, домой не собираешься?
— Скажи мне, Лив, вот скажи! Что нас ждёт на Земле?
— Ну... у нас там дом. В котором мы прожили много лет и в котором выросли наши дети.
— Оливия, но он пуст! В нем нет даже кота. А здесь у нас всё! Все наши здесь, все, кого мы любим здесь, даже Стивен бывает у ребят чаще, чем у нас. Так что мы забыли на Земле? Тоску? Одиночество? Что? Оливия, ты посмотри на себя! Ты как будто сбросила двадцать лет, расцвела, ты вся светишься! Зачем нам отсюда уезжать? У нас на Земле не осталось даже друзей!
— А как же наш дом? Там, на Земле, что же будет с ним?
— А что дом? Это всего лишь груда камней, без жильцов он бесполезен. Наймём компанию, пусть следят, у тебя ведь там даже цветов нет, Лив!
— Так что, остаёмся?
— Да, Лив, я за то, чтобы остаться! Ты со мной согласна?
— Старый ты дурак! Конечно согласна! Только Артур, где мы будем жить?
— Лив, наших накоплений хватит купить тут целый город, а не то что небольшой дом напротив.
— Артур, но там нет дома!
— Значит поставим!
С тех пор напротив нашего дома стоит дом деда и бабушки. И дед со всем жаром занимается его обустройством, привлекая нас всех помаленьку. Джина и я рисуем картины, которые дед развешивает по стенам. Наин вышивает маленькие подушечки, которые дед разложил по диванам и креслам. Парни натаскали из предгорий живых многолетних цветов, и бабушка рассадила их в горшках по подоконникам. Каади и мама съездили в Гагарин и там, в лавочке у одной азари, купили очень красивые шторы. Бабуля в компании с Рэй развела клумбы, и теперь у неё цветник не хуже, чем у нашего доктора.
Моя душа просто поёт! Если есть счастье, то я могу его потрогать руками, вот оно, вокруг меня!
Мы лежим в траве на склоне на расстоянии примерно шестисот метров от нас холм мукликов, я отрабатываю стрельбу на большие дистанции. Карабин переделан, установлен восьмикратный оптический прицел со встроенным баллистическим вычислителем и небольшие съёмные сошки. Но сейчас вычислитель отключён, и я учусь стрелять самостоятельно. Слева лежит дед, у него в руках монокулярный дальномер, справа Наин, у неё в руках армейский бинокль, сзади метрах в трёх сидит Джина, а у неё в руках? Правильно, альбом. Холм в оптику виден как на ладони, и он пока пуст, муклики увидели нас на склоне и попрятались. Но вот один показался, встал на задние лапки, ушки торчком, оглянулся, и по холмам полетело: "Кли-кли-мукли, кли-кли-мукли." Зверёк при этом забавно вздрагивал всем телом.
— Женька, спокойно. Дистанция полтысячи тридцать, ветер пять, встречный, перепад двенадцать вниз, — забубнил деда.
Я спокойна, средний щит подавил эмоции. Выставляю риски на прицеле, вот зверёк в перекрестье, и я отчётливо поняла, промажу, 530 метров это почти предельная дистанция для карабина. Чёрт, чёрт, чёрт! Щит сползает, по спине ползут мурашки. Что делать, а если... Ставлю полный щит, эмоции отключились, картинка замедлилась, стрекот псевдокузнечиков превратился в заунывный скрежет, слышится шорох карандаша по пайперолу, тяжёлое дыхание Наин и голос деда как будто из трубы, низкий-низкий.
— В е т е р т р и, б о к о в о й в с т р е ч н ы й с п р а в а.
Я навожу прицел, муклик стоит, медленно поворачиваются ушки, перекрестье чуть левее и выше. Словами не передать состояние: голова как вычислитель, уравнения решаются сами по себе, стоит лишь обратить внимание на ту или иную задачу. Тяну скобу — ТДАУМ-м-м! — приклад толкает в плечо, вижу, как летит пуля, попадает муклику в шею, чуть ниже головы, пробивает насквозь, выбрасывая красноватое облачко на выходе. Зверёк падает, задние лапки подёргиваются. Эмоций ноль, лишь рядом чувствуется радость деда и сестры. Прикрываю глаза, снимаю щит. Ох-х! Пошёл откат! Хочется скакать и прыгать, орать и дурачится, невероятным усилием удерживаю себя на месте. Наин от избытка чувств кусает меня за шею и горячо шепчет в ухо: "Ну какая же ты молодец!" Голос деда: "Умничка, Женька!" А в чувствах любовь и гордость.
Меняемся местами с Наин, сестрёнка ложится на моё место и приникает к прицелу, я беру в руки бинокль. Хорошая штука этот армейский бинокль: удобный, в корпусе мягкого пластика, не бьющийся, со встроенным дальномером, датчиками ветра, влажности и температуры. Он одновременно дневной и ночной, ещё и тепловизор в придачу.
— Наин, девочка моя, дыхание! Контроль дыхания, вдох и выдох, вдох и выдох! Умничка! Представь, что ты куст остролиста. Стоишь тут листьями шуршишь, ты спокойна и невозмутима, — медленно говорит дед. — Тебе нет дела до мукликов, пусть себе бегают.
Под речитатив деда Наин успокоилась, в её чувствах засквозила безмятежность.
— Дистанция полтысячи сорок, ветер два, боковой встречный слева, перепад одиннадцать вниз.
Слышен стрекот роликов прицела. Наин спокойна, дыхание ровное. Смотрю в бинокль, недалеко от лежащего торчит ещё один муклик тревожно оглядывается и вздрагивая тянет: "Кли-кли-мукли, кли-кли-мукли!" Тишина, тихий свист ветра в траве, даже Джина сидит, не рисует. ДАММ! Я вздрагиваю. Муклика отбрасывает назад, он пару раз вздрагивает и затихает.
— А-а-а-а, я попала, попала! — кричит Наин. Вскакиваем, обнимаемся, смеёмся, кричим и прыгаем одновременно.
— Ай, молодец! Ай, красавица! — смеясь, кричит дед. — Идите сюда, охотницы вы мои, отрада дедова! — и обнимает нас обеих.
Джина смотрит на нас, в чувствах лёгкая зависть и почему-то сожаление. Дед оборачивается, смотрит на неё, улыбается, отпускает нас и садится рядом с ней. Обнимает и тихо говорит: "Охотиться можно научить. Может это долго и муторно, но из любого можно сделать охотника! А так рисовать, как ты, внученька, научить нельзя. Так что ты дороже любого охотника во сто крат!" Джина прижалась к боку деда и смотрит на него с любовью и обожанием. "А вы, сороки, чего ждёте? Сейчас снуфл явится, и вы только попрощаетесь с добычей! Ну-ка, шасть за добычей!" И мы вприпрыжку, крича и улюлюкая, несёмся к холму провожаемые взглядами деда и подруги.
Месяц спустя.
Как-то незаметно старый адмирал собрал вокруг себя всю молодёжь городка, организовал несколько кружков и секций по интересам. Припахал директора школы, егерей и мэра. Наш директор проникся к деду такими восторженными чувствами, что при любом удобном случае приводил его в пример.
По инициативе деда собрали всех ответственных работников колонии, руководителей служб и руководства колонии. На собрании дед разнёс в пух и прах систему гражданской обороны, сказал, что для богатой колонии в пограничье принятых мер преступно мало. Население не обучено и не учится, разумные не знают, как себя вести в тех или иных ситуациях, треть колонистов — бывшие кадровые военные, но их опыт игнорируют. Минут сорок выступал со своей речью, и его слушала вся колония по трансляции. Руководство прониклось, осознало и тут же, не отходя, как говорится, от кассы, назначило деда старшим по гражданской обороне всей колонии и обязало оказывать ему всяческое содействие.
Вот тут он и развернулся: запросил список всех отставников в колонии с их военными специальностями, распределил их между колонистами. Построил на окраине Леонова макет городка, закупил на свои деньги электромаркеры, это такие, типа пэйнтбольных, автоматы и приступил к тренировкам. Для лекций ему выделили актовый зал в школе. Поначалу дело туго шло, но потом народ втянулся, и на дедов полигон запись была на два месяца вперёд. Причём на нем тренировали не только разные боевые ситуации, но и чрезвычайные ситуации, типа пожаров, наводнений и прочее. Медики, включая Рэй и Дака, читали лекции по оказанию экстренной помощи для любой из рас представленной на колонии.
Бабуля, будучи по профессии флотским офицером безопасности в звании подполковника, организовала на факультативных началах аналитическую контрразведывательную службу, мобилизовав в неё местную хакерскую молодёжь. Вся эта банда стрейферов по экстранету в компании Таэля отслеживала разные наёмничьи форумы и следила за тем, не мелькнёт ли где-нибудь название Мендуар.
Егеря во главе со своим начальником Толиятом Танрисо, читали всем без исключения лекции по животному и растительному миру планеты, что, где растёт и живёт, что из всего этого можно есть. Хитрый дрелл провёл таки тогда деда и компанию. Тираннодон ни за что не полез бы в кусты и, когда деда припёр егеря аргументами, дрелл, смеясь, признался. Дед шутку оценил, но предупредил, что больше пусть так не делает, а честно рассказывает, что и как в степи, и самое главное, как там можно и нужно выживать.
Колонисты большинство нововведений приняли хорошо, а некоторые даже восторженно. Такие, например, как выходы в пешие рейды. Это когда команды колонистов с минимальным снаряжением и провизией должны были выполнять те или иные задания в дикой части колонии. Устроили на этом тотализатор, и вся колония с удовольствием смотрела за мытарствами очередных счастливчиков, на ходу выдумывая сценарии выходов. Эти сценарии потом отсылали деду на почту, и он их без зазрения совести использовал. С моей лёгкой подачи такие рейды стали называть партизанскими, а рейдовиков соответственно партизанами. Причём всё это на время и в духе соревнования. Конечно, колонисты в подготовке не шли ни в какое сравнение с регулярной армией, но дед готовил их не против армии, а против пиратов. Эта братия подготовкой никогда не славилась, а брала численностью и звериной жестокостью. Навалились внезапно, впятером на одного, ограбили, убили, похватали женщин и детей в качестве рабов и слиняли. Вот такая вот пиратская тактика. Наёмники, конечно, пройдут сквозь колонистов как нож сквозь масло, но сколько тех наёмников. Не любят военные идти в наёмники, что у людей не любят, что у других рас. Отношение у регулярной армии к наёмникам соответствующее, как к опустившимся, предавшим идею. Так у всех рас цитадели, и я с этим согласна.
Вместе с братьями сейчас занимается целая толпа одноклассников и приятелей. Даже те, кто не собирался поступать в корпус, заявили, что хотят научится быть сильными и умелыми. Надо же присмотреть за родным миром, пока мои братья будут защищать всех скопом. Вообще, молодёжь в колонии придерживалась активной позиции. Что-то вроде: "Мы хотим слетать в галактику, посмотреть, поучиться и обязательно вернуться домой. Родной мир достоин процветать, а для этого ему нужны опытные и умелые жители." Каждое утро они слетаются к нам в посёлок и после интенсивной тренировки под присмотром деда бегают кроссы, каждый день на разную дистанцию.
Ох, умоются кровью супостаты и разные тати, сунувшись к нам в колонию года через три. Я тешу себя надеждой, что этого хватит для того, чтобы мой сон не сбылся.
Прошло ещё две недели.
Сегодня мы отправились на рыбалку, от наших дополнительных каникул осталась неделя с хвостиком, и где-то внутри я уже соскучилась по одноклассникам. Ребята звонили, интересовались, когда уже мы появимся, ответила им, что скоро, ждите.
Рыбак я так себе, нет у меня того, нужного для рыбака молчаливого терпения, часами ждать поклёвки. Да ну нафиг, я лучше позагораю или почитаю, пока дед вместе с Джиной сидят с удочками. Вот наша художница рыбаком оказалась отменным! Терпения у неё много и внимательности, и умения ждать нужного момента. Так что мы с Наин в этом плане подкачали, ну и ладно, не страшно.
Уходим выше по течению и там, в большой заводи на реке, ловим ракокрабов. В реке они крупнее, чем в "зеркале", поэтому приходится ловить в перчатках. Хватанёт клешнёй — мало не покажется. Вода в реке холодная, градусов двадцать пять, несмотря на жару, и долго не поныряешь. Наин вообще после пары нырков вылазит на камни, стуча зубами. Ей с её плюс 39,4 в такой водичке вообще лютый холод, но камни горячие и она быстро согревается.
Ниже по течению слышатся крики, мы переглянулись и бегом отправились посмотреть на происходящее. Там по берегу мотало деда, удилище в его руках изогнулось почти в кольцо, леска натянулась так, что слышен был звон. Рядом скакала Джина с сачком в руках.
— Деда, деда, тяни к берегу! Я его в сачок возьму!
— Не могу, слишком сильный, вырывается! — хрипит дед, но медленно и верно подтягивает рыбу к берегу.
Джина разглядела её в прозрачной воде, глаза стали по пять копеек, в чувствах испуг, переходящий в страх.
— Деда, какой он здоровенный! — и застыла, прижав к себе сачок.
— Кого же они поймали? — возникла у меня мысль, надо помочь.
Сажусь по-турецки на берегу, средний щит, тянусь мысленно к потоку силы. И вот она, моя биотика, нервы гудят, вся свечусь сине-зелёным тусклым светом, бурлящий океан энергии заворачивается вокруг меня водоворотом. Смотрю на воду и чувствую в ней могучую рыбину, в длину эта водная тварь метра полтора, может длиннее. Опутываю её жгутами силы, сжимаю, чувствую, как она бьётся в тисках биотики, и начинаю медленно вытягивать из воды. Главное сейчас — не потерять концентрации, не дать себя сбить, а то упавшая в воду рыбина может сильно рвануться, ещё деда покалечит. Вот из воды показалась голова, затем всё тело, медленно тащу её к берегу и над галечным пляжем отпускаю. С высоты полутора метров рыбина шлёпается на берег и начинает биться. Деда берёт камень, подходит сбоку и с силой бьёт ту по голове, тварь вытянулась и мелко задрожала.
— Уфф! — утирая пот со лба, говорит дед. — Ну и громадина! Кто это, девоньки?
Наин, медленно обходя рыбу, отвечает.
— Листозуб, деда! Такого огромного ещё ни разу не доставали, ты первый! Надо голову мастеру Гартогу отдать, он её обработает и над стойкой бара повесит с твоим именем.
Мастер Гартог это тот самый кроган, совладелец нашего клуба, страстный охотник, рыбак и при этом бармен! Весь бар в клубе завешан разными головами зверей, рыб, птиц. Все городские охотники, если подстрелят что-то необычное, тащат к нему, он бальзамирует и вывешивает на стену с описанием, чей это трофей. Вот и голова нашей рыбины скоро украсит стену в баре.
