— Ну? Есть движуха?
— А то! Мы научились оба! — слышится голос Тамила.
— Честно? — уже Лёшкин голос. — Ну красавчики! А-а-а! Молодцы какие! Держи пять, братуха! — слышны хлопки ладоней и громкий дружный смех четверых парней.
Шею обвивают тонкие руки, и к щеке прижимается жесткая горячая щека Наин: "Пойдем ко мне в комнату, на Базике поболтаем. Мне практиковаться надо, так Риэн говорит. Идешь?"
— Да, идём.
01 января 2359 г.
1:15
Я смотрю в окно, там снова идёт снег. Крупные, мягкие снежинки, медленно кружась, покрывают всё вокруг пушистым белым одеялом. Вот и отметили наступление нового пятьдесят девятого года. Крича и смеясь, бегали вокруг нашей елки, пускали фейерверки, жгли факелы и пели песни. Было легко, и мной владела какая-то мягкая безмятежность. Вот уже неделю как мне перестал сниться мой страшный сон. Я подумала, что возможно всё ещё обойдется, ну не может быть только плохое в жизни. Хэймон сделал мне великолепный подарок на Новый Год, сказал, что растряс свою копилку, попросил денег у отца, уговорил мать и вместе с ней в Гагарине в оружейной лавке купил мне охотничий нож! Подобрал рукоятку хоть и на вырост, но вполне по руке мне, наверное, Каади помогла. По слегка изогнутому чёрного металла лезвию, длиной сантиметров 12-13, шёл замысловатый рисунок из тонких серебристых линий, свивавшийся ближе к гарде в надпись на турианском "коготь". Рукоять удобного хвата из красноватого полированного дерева. На торце рукояти голова мифологического оскалившегося зверя. Ножны из коричневой кожи с ремешками крепления к руке или ноге. Я теперь всегда хожу с ним. У нас это привычно, Мендуар — молодая колония, и здесь с оружием ходят все: и дети, и взрослые. В пяти километрах от города начинается натуральная дикая территория, и диким зверьём в городской черте никого не удивишь. Братья с семи лет ходят с лёгкими пистолетами, это такой аккумуляторный рельсотрон с десятью зарядами в обойме, пули конические с насечками 10 мм. Начальная скорость пули всего 300 м/с, что не даёт сильной отдачи, но останавливающее действие колоссальное. При попадании пуля сминается в блин диаметром 20-22 мм, и я лично видела, как такая пуля переломила доску пятидесятку. Что будет с тем же снуфлом от попадания двух-трёх таких пуль, объяснять не надо. Кстати, за все тринадцать лет существования колонии, колонисты ни разу не стреляли друг в друга из оружия, ни взрослые, ни дети. Вот интересно, что ответили бы на это поборники запрета на владение оружием населения в той России из прошлой жизни...
Время течёт, и через три месяца мне будет пять лет, четыре из которых я помню полностью. Что принесёт мне новый год, посмотрим. Как говорится, пожуём — увидим.
========== Глава 5. Такие непохожие и такие близкие. ==========
Женька (Мендуар июнь 2360)
Суматошный год. (часть первая)
10 июня 6:00
Делаю гимнастику у окна в своей комнате, во дворе Дениска делает тоже самое, только комплекс у него гораздо сложнее. Используются утяжелители, металлический шест, тяжёлые гантели. Вот уже полгода старший брат истязает себя по утрам. Это называется подготовкой к поступлению в кадетский корпус ВКС Альянса. Туда принимают юношей и девушек в возрасте четырнадцати лет и до двадцати гоняют в хвост и в гриву. Те, кто прошел до конца, становятся зубастыми волками на службе человечеству. В четырёх флотских кадетских корпусах готовят элиту Терранских ВКС. На следующий год старший брат отправится грызть флотскую науку по стопам отца. Медленные движения рук и ног, гимнастика на гибкость, утяжелители на руках и ногах у меня уже давно привычны, по спине холодной струйкой течёт пот, с улицы слышен голос с приятной двойной подгармоникой, Хэм пришёл! Сейчас парни убегут на кросс, пять километров по лесным тропинкам утром. Лучшие друзья, соперники, заводилы всех проказ в городке — мой родной и названный братья. Стоят, смеются, сверкая на утреннем солнце белозубыми улыбками. Хлопнула калитка, убежали.
Я сажусь по-турецки в середину комнаты, кладу перед собой коробку с цветными стеклянными шариками, малый эмоциональный щит прогоняет утреннюю истому, делает разум ясным и чистым. Тянусь сознанием к потоку силы, разлитой вокруг, тёмный поток проникает в сознание, наполняет тело гулом, заставляет нервы звенеть как струны, вокруг тела вспыхивает едва видимый сине-зелёный ореол. Смотрю на шарики, заставляя их один за другим взлетать и кружиться в хороводе по комнате. Вот уже все шарики кружатся вокруг меня, свиваются в спираль, главное, сохранять сосредоточенность. Внимательно слежу чувствами за каждым летящим шариком, миг потери концентрации может обернуться падением всех шариков на пол. И да, я таки биотик... Ещё и это на мою многострадальную голову.
Вылезло это месяц назад, в тот день отец решил заменить уплотнитель на окне в моей комнате: старый рассохся и начал течь. Он принес с работы раскладную лесенку, приставил ее к дому, как раз хватило до крыши, взял сумку с инструментами и полез. Мы с девчонками сидели во дворе, я и Джина с альбомами на складных стульях, а Наин в обнимку с Барсом и Полканом прямо на траве. У нас был пленэр, мы с нашей художницей рисовали Наин с натуры. Хотя разница между моим творчеством и работами Джины, как между агитационными плакатами и работами Рафаэля. У меня получилась просто сидящая в обнимку с котом и псом девочка-турианка, а у Джины кажется, что они живые, просто застыли на мгновение — зажмурившийся от удовольствия Барсик, задравший голову и приоткрывший рот Полкан, раскинувший лапы, выставивший на всеобщее обозрение светлое пузо, глаза закатились, и из пасти розовой змеёй свесился язык. Вдруг, я почувствовала нарастающее чувство страха. Бросив взгляд на дом, увидела, как папка вместе со стеклом начинает медленно, но уверенно, падать. Видимо, он снял со стекла фиксаторы, и здоровенный панорамный стеклопакет перепадом давления просто выдавило на улицу, удержать его отцу было не под силу. Отчётливо поняла, что если отец упадет, то сверху на него грохнется стеклопакет, а чем это может закончиться, страшно даже подумать! Вот уже полгода где-то на краю своего восприятия я замечала что-то непонятное, странное, какую-то туманную тёмную дымку, от которой явственно тянуло чем-то невероятно древним и могучим. Всё это пронеслось в моей голове за какие-то доли секунды. В ужасе я вскочила с кресла, опрокинув его, потянулась к этой дымке, она в ответ потянулась ко мне, коснулась меня. По нервам стегануло болью, казалось, внутрь меня ворвался могучий грохочущий поток, всё тело наполнилось силой, мне почудилось, что я могу поднять весь дом! Я вытянула вперёд руки, они тускло, но отчётливо даже в свете дня, светились сине-зелёным светом. Толкнула эту силу от себя к отцу, того вместе со стеклом прижало обратно. Отец не растерялся, защёлкнул обратно фиксаторы и перевёл дух. Я отчётливо почувствовала его облегчение. Сила же продолжала бурлить во мне, требуя выхода, и я, не зная что дальше делать, толкнула её в небо. Ревущий поток силы ударил от меня в облака, в них начал образовываться ясно видимый круглый просвет. Поток всё шел и шёл, а вместе с ним нарастала боль, когда она стала невыносимой, поток как-то истончился и иссяк. От боли я закричала и упала на колени. Отец обернулся на лестнице, взглянул на меня и всё понял. Съехав по лестнице вниз, он бегом бросился ко мне. "Доченька! Держись, маленькая моя!" — расслышала я сквозь нарастающий гул в ушах. В глазах залетали черные мушки, на ходу превращаясь в чёрные пятна, и всё заволокло тьмой и тишиной.
Кажется, что без сознания была недолго. Очнувшись, почувствовала что меня несут на руках, перед глазами маячила отцовская щека с отчётливо видимыми волосками щетины, от отца тянуло страхом пополам с отчаяньем. Он поднимался в мою комнату по лестнице, с кухни раздавался рыдающий голос матери и встревоженный Рэй. "Наверное вызывает скорую", — вяло шевельнулась мысль в моей голове. Во всём теле чувствовалась страшная слабость, боли не было, но даже для вдоха требовалось некоторое усилие. Отец повернул ко мне лицо, в глазах его стояли слёзы. "Папочка, не плачь", — прошептала. — "Я в порядке." Папка прижался к моей щеке губами: "Спасибо, солнышко", — занёс меня в комнату и уложил на кровать, рядом тут же появились Джина с Наин. Обе заплаканные.
— Мы за тебя так испугались! Упала и лежишь как мёртвая, дядя Миша тебя тормошит, а тебе все равно, — всхлипывая, проговорила Джина.
— А ещё светилась вся, прямо как Вася на тренировках по биотике! — это уже Нино.
— И облака разогнала! — снова Джина. — Ты тоже биотик, наверное, только я не слышала, что они умеют облака разгонять!
— Тихо вы, балаболки! — шикнул на подруг отец. — Посидите пока здесь тихонько, хорошо?
— Да, дядь Миш, — ответили они хором. Отец кивнул, глянул на меня грустными покрасневшими глазами.
— Как же ты напугала нас, доченька.
— Прости, папка, я не хотела! — прошептала в ответ. Он грустно улыбнулся.
— Конечно не хотела! Спасла меня, поломался бы весь, если бы не ты, а то и вообще...
Открылась дверь, в неё вбежала мама, увидела меня на кровати, встретилась глазами со мной, подошла и как-то сложилась, уткнувшись мне в ноги. Плечи ее затряслись, она разрыдалась. Сквозь плач я слышала слова.
— Ещё и это! Как будто мало тебе... Мало кому-то там... О боже, боже мой! Доченька моя, маленькая моя доченька...
Я рукой, весившей как будто пару пудов, коснулась головы матери и прошептала: "Не плачь, мамочка, пожалуйста, всё будет хорошо!" Рядом, обнявшись, в шесть глаз ревели подруги. Ну вот за что им всем это всё! Прямо жопа какая-то, чем дальше, тем темнее! Потянуло в сон, и я отключилась.
Сквозь сон услышала тихий разговор Рэй и мамы: наша синяя доктор объясняла маме, что ничего непоправимого со мной не произошло.
— Тяжелейшая нервная перегрузка, Даян. Я вообще удивлена, что в таком возрасте всё это проявилось! Но, на удивление, всё обошлось! Дня через четыре она полностью восстановится.
— Но, Рэй, она биотик, ей же сейчас имплант поставят! А они такие несовершенные, всё время какие-то побочные эффекты.
— Зачем ей имплант?
— Как зачем? Их же всем биотикам ставят!
— Совсем нет! Импланты нужны для улучшения памяти и концентрации, чтобы биотик лучше контролировал свою силу. А Женьке ни то, ни другое даром не нужно, у неё свое лучше всех.
— А ведь и верно. Но как же дальше?
— А что дальше? Пойдёт в среднюю школу, будет заниматься с нашими девочками и годам к 17-18 станет одним из сильнейших биотиков людей.
— Да уж! Как она облака-то! До сих пор не верится, это же какой силы импульс она создала?!
— Я о таком только читала, на импульсы подобной мощи способны были только Ардат-якши.
— Ужас какой? А она случайно не...
— Успокойся, Даян! Она же человек! Среди людей не бывает Ардат-якши.
— Так-то оно так! Но всё равно, боязно как-то.
— Успокойся, подруженька, пойдем лучше чаю попьем, чем сидеть здесь! Ей сейчас покой — лучшее лекарство.
— Но...
— Никаких но! Вспомни, она же эмпат!
— Ох, и верно! Пойдём.
Мама подошла ко мне, поцеловала в лоб. Шепнула: "Спи моя маленькая, поправляйся скорее."
Я проснулась внезапно, в теле ощущался нарастающий дискомфорт. Подняла взгляд на тумбочку у кровати, на маленьких часах будильника было 5:00. Ого, подумалось, хорошо даванула, аж двенадцать часов подряд. Однако дискомфорт усиливался, я отодвинула одеяло, хм, руки вроде слушаются, заметила, что на мне ничего не надето, села. Голова закружилась, в глазах замелькали чёрные точки, я свалилась обратно. Дискомфорт ещё усилился, у меня началась паника. Тут заметила стоящее у окна кресло. "Странно", — подумалось мне, у меня же нет кресел в комнате. Принесли, видать, но зачем? Тут дошло, что в кресле кто-то спит. В неверном сумеречном, утреннем свете разглядела светлые волосы. Такие только у отца и Дениски. Но папка при всём желании в кресле спать не сможет, а спящий влез в него с ногами.
— Дися! — тихонько позвала я. — Дися, проснись!
— А? Что? Кто здесь? — вскинулся брат. — Лисёнок, это ты?
— Нет, это старый ворка-шаман! Дися, помоги мне. Скорее, я уже не могу терпеть! Дися!
— Да-да, иду.
Брат подошёл к кровати, разглядел меня, а самое главное мой "костюм", остановился, как будто налетел на стену, отвернулся, уши и шея потемнели, в эмоциях царили смущение и почему-то стыд.
— Дися, ты чего? Ты меня такой первый раз видишь?
— Женька! Я сейчас за мамой сбегаю!
— Стой, болван! Она, наверное, полночи не спала, а ты её будить собрался! Не вздумай, сам давай неси. Тем более пока ты бегаешь, я кровать затоплю! Ну, скорее!
Брат красный, как варёный ракокраб, с сильным смущением в чувствах тихонько взял меня на руки и понёс к моему личному санузлу. Принёс, посадил, я тут же начала заваливаться, брат сразу перестал смущаться, в чувствах вспыхнула тревога и страх, встал передо мной на колени, взял за плечи и выправил мой крен.
— Так нормально, Лисёнок? Ты только не падай, ладно?
— Держи давай, — прошептала я.
Сделала дела, сказала брату, чтобы отнёс обратно. Он отнёс. Уложил, укрыл одеялом, уже совсем не смущаясь. Сел на край кровати, стал перебирать пальцами мои волосы.
— Как ты, Лисёнок? Мы все так за тебя испугались! Хэм как услышал, даже с байка упал, так спешил к тебе.
Я улыбнулась: "Папочка Хэм."
— Хе-хе-хе! Точно, Лисёнок, — засмеялся брат. — Расскажу всем завтра!
— Не надо, Дися. Его ведь Васька замучает. Да и Нино с Джиной в стороне не останутся!
— Как скажешь, сестрёнка.
Брат склонился ко мне, поцеловал в висок: "Спи давай! Рэй говорит, тебе сон — первое лекарство. А я в кресле посижу, присмотрю за тобой."
Пшикнула дверь.
— О, главная нянька пришёл! — с улыбкой сказал брат.
В поле зрения вплыла рыжая морда, на заднем плане маячил длинный хвост. "Мрру?" — и тревога в чувствах. Как ты непутёвый человеческий детеныш! "Мррр?!"
— Иди сюда, котя мой! — хлопаю ладонью по кровати. Кот запрыгивает на кровать и сразу ложится рядом. Обнимаю его, зарываюсь лицом в мягкую шерсть и под громкое урчание снова проваливаюсь в сон.
Во второй раз разбудило меня солнце, заглянувшее в окно. Рядом спит Барс, вытянувшись во всю длину, в кресле виднеется светлая голова. Присмотрит он, как же! Спит как сурок. На часах 10:30. Шипит дверь, чувствую, что кто-то ползёт по кровати, поворачиваю голову и встречаюсь взглядом с внимательными серыми глазами. Проходит миг, и меня прямо обливают бурной радостью! "Ванюшка, привет!" — шепчу я.
— Женька! — и детские руки обнимают меня за шею. — Ты уже проснулась? — шепчет младший. — А я тебе чаю заварил и бутербродов сделал. Сам!
Я медленно сажусь на кровати, голова хоть и кружится, но уже терпимо: "Ванюша, помоги мне одеться". Брат бросается к моему шкафчику, достаёт по моим подсказкам плавки и лёгкий сарафан. С помощью младшего кое-как одеваюсь. Обнимаю брата, и мы медленно идём вниз пить чай. Дениска так и не проснулся, умаялся старший.
