— Ухаживает он! Распустил хвост. Peacock!(3)
— Что-о-о-о! Как ты меня назвала?
— Ой, прости, прости... Погорячилась я. Ну Чарли!
— Договоришься ты у меня, неделю на камбузе дежурить будешь. Хоть неделю нормально пожрём...
— Фиг вам, нашли кухарку. У нас вообще Дебби официальный кок.
Чарли морщится и двигает челюстью.
— После твоего появления стряпню Деборы можно есть только с большой голодухи.
— Ничего, Чарли, я их потихоньку научила вкусно готовить. Глядишь и у Дебби стряпня съедобной покажется.
— Donne-dieu(4) Джейни.
Вайли стоит у дверей, зажимая вокодер шлема руками. Её плечи дрожат, от эмоций плещет весельем.
— Вам не надоело ещё? Хи-хи-хи-ха-ха-ха! — Смеётся девушка.
— Так это так, разминка, правда le lactaire(5)?
— А то, oncle (6)!
Так подшучивая и дурачась, под заливистый смех Вайли приходим на мостик. Капитан сидит развалясь в своём кресле. На главном обзорном экране она, у меня аж дух захватило! Такая голубая, прекрасная, Земля. Стою привалившись к Чарли и молчу, его рука обнимает меня за плечи.
— Ну как она тебе, Джейни? Наша bleu de la vieille dame(7).
— Восхитительна! Она прекрасна, ребята.
Слева от Чарли обхватив его руку, стоит Вайли, она положила голову на плечо мужчины и в эмоциях лёгкая зависть и сильная грусть.
— Вайли!
— Да, Джейни?
— Вы вернётесь на Раннох, слышишь.
— Ты так говоришь, как будто это знаешь.
Лохматая голова Билли Гиббса из пилотского кресла вторит.
— Верь ей! Она знает!
— Это точно. — эхом несётся по мостику.
La petite fille — девчонка (фр)
Petite — мелкая. (фр)
Peacock — павлин (фр)
Donne-dieu — дай-то бог (фр)
le lactaire — рыжик (фр)
oncle — дядюшка (фр)
bleu de la vieille dame — голубая старушка (фр)
* * *
Вот уже почти год (точнее девять месяцев) я с этими весёлыми ребятами, на "Ловком барсуке". Наш замечательный средний грузовик стал мне настоящим домом, а его команда — семьёй. Всё это время мы летали по галактике — "волка ноги кормят" это про таких торгашей, как мы. Так, от фрахта к фрахту мы медленно шли к Земле.
В начале, первой остановкой был Бекенштейн. Именно туда, так спешил Макс с Мендуара. Так спешил, что не сообщил обо мне властям. Вообще, первая и вторая палубы Барсучонка это ряды рефрижераторов, там возят скоропорт. Как правило, он-то и является контрабандой. В тот раз это были ягоды фарх с Палавена, запрещённые к вывозу за пределы пространства Иерархии. Человек скушав такую ягодку, сначала чувствовал необычайный прилив сил, затем усиливались все ощущения. Эффекта хватало часа на два, в зависимости от человека. Как поведал мне Кид, он же Николас Нолас, грек из маленькой деревеньки в Македонии.
— Если съесть перед сексом, то ощущения просто сказочные, как у мужчин, так и у женщин. Жаль, часто не покушаешь, дорого, вызывает аллергическую реакцию и чем чаще ешь, тем меньше эффект.
Один его приятель ел пять дней подряд и на пятый день эффект пропал, зато приятель весь покрылся сыпью. Кид ржал как лошадь, вспоминая это.
— Но, если раз в месяц или реже, то эффект потрясающий. Сама понимаешь, Джейни, какой дефицит эта ягодка. Хотя, откуда тебе, ты же мелкая ещё. Морозить её нельзя, весь эффект пропадает, а в охлаждённом виде эта зараза хранится не больше трёх месяцев, из них три недели мы уже в пути. Вот Макс и психует, а ждут её аж на Беке, туда ещё неделю плюхать. Идем, на ретранслятор посмотришь, как раз к нему подходить должны.
И я увидела ретранслятор, с мостика открывался отличный вид на это СООРУЖЕНИЕ! По сравнению с реле, наш Барсук смотрелся мухой дрозофилой, рядом с авианосцем. Колоссальное, потрясающее сооружение. — Боже! Как справиться с создавшими подобное, как?
— Куда нас отправит? — Спрашиваю я.
— Туманность Вдовы. — Ответил парень, чья голова торчала тогда из люка. — Я Уильям Гиббс, ваш пилот. Оттуда своим ходом на Бекенштейн.
— Туманность Вдовы, это где Цитадель?
— Ага там. Только к Цитадели мы и близко не подойдём, даже не увидим. А там, поверь, есть на что посмотреть.
— Это точно! — Эхом несётся по мостику.
Мы подходим к вращающимся кольцам, мгновенное, неуловимое глазу движение и перед нами светящийся тоннель.
— Вошли в реле, все системы в норме. — Говорит Билли. — До выхода в точке финиша, 47 часов 11 минут.
Н-да, и никакого мгновенного перехода. Нет вру, в реле первого типа переход мгновенный, но только из А в Б. Правда хоть через всю галактику. А вот реле второго типа, здесь переход требует времени, пока тебя сеть ретрансляторов передаёт от одного к другому. Правда ты этого не замечаешь. Главное от жары не сдохнуть. Потому что в канале реле, всё тепло генерируемое кораблём в нем и остаётся. Так что по выходу будем часа два идти малым ходом с открытыми теплообменниками.
— Юнга, зайди к деду в инженерный. — Говорит мне капитан.
— Ай-ай, сэр. — Отвечаю я и ухожу с мостика.
Уже в спину слышу: — Вот как отвечать надо, клоуны, а не то что вы, мычите всякую хрень... — И закрывшаяся дверь, отсекает от меня дальнейшее.
Спускаюсь в инженерный, на мне пока шорты и майка пожертвованные мне одной из девушек Мате Родригес. Эта невысокая хрупкая на вид бразильянка, была помощницей нашего суперкарго Малколма О'Доннела и её шортики и маечка стали моей временной одеждой. Сегодня утром Дебби сняла повязку с руки и Чарли сказал, что готов меня одеть. Захожу к нему в мастерскую, старпом сидит за столом с терминалом и смотрит на меня.
— Привет, "le lactaire", раздевайся и вставай на площадку сканера.
— Что, совсем?!
— Ну, ты же не будешь носить свою одежду поверх шмоток Мате?
— Но?!
Чарли скептически на меня смотрит, в эмоциях лёгкое раздражение.
— Le lactaire! Не заставляй себя ждать. У меня ещё куча дел и меня не интересуют мелкие девчонки. Я даже смотреть не буду. — он отворачивается.
Скидываю с себя одежду, включая боксеры и носки, встаю на площадку сканера.
— Руки в стороны, ноги на ширине плеч и пальцы на руках растопырь.
По моему телу начинают бегать лазерные лучики сканера.
— Голову прямо держи, смотри перед собой. — ворчит Чарли.
Застываю в неподвижности. Площадка медленно делает полный оборот и застывает.
— Всё, одевайся и садись в угол на кресло. Сейчас изготовим тебе пару комплектов и сходишь переоденешься.
В углу начинает гудеть здоровенный универсальный станок. Что в нём происходит не видно. Пшикает дверь и в мастерскую заходит капитан. Он садится на стоящее рядом кресло и с интересом смотрит на меня.
— Нам надо поговорить, Джейн.
— О чём, сэр?
— О тебе. Нам надо решить, что с тобой делать.
— А что со мной делать, отвезите на Землю к деду и все дела.
— Это сложно. Мы не летаем на планеты просто так, нам это слишком дорого. Никто не знает, когда мы будем на Земле.
— Но, можно связаться с дедом с Бекенштейна и он подскажет, как действовать. Может, посадите меня на рейсовик до Земли и всё? А там он встретит.
— Тебя не возьмут на рейсовик, малыш, без сопровождающих не возьмут, а взять их негде.
— Тогда, дед сам прилетит к вам, надо только подождать.
— Это возможно, но могут возникнуть проблемы с властями. Необходимо оформить тебя, а как это сделать? Ведь твои документы остались на Мендуаре.
— Мне почему-то кажется, капитан, что мне не стоит светится перед властями. Цербер может отслеживать всё, что касается произошедшего в Колонии и если всплывёт моё имя, то они узнают что я у вас!
Чарли зарычал, его руки на спинке кресла сжались так, что костяшки стали белого цвета.
— Я убью любого, кто попробует тебя тронуть, тем более Церберовцев.
— Чарли, мы лишь торговцы, нас раздавят и не заметят. — говорит Макс.
— Но, что же делать, капитан? — спрашиваю я.
Он хлопает себя по коленям. — Придём на Бек, будет видно. Как плечо?
— Всё хорошо, капитан.
— Ну и замечательно! Ладно, я пошёл завтракать, вы тоже долго не задерживайтесь.
И капитан выходит из мастерской.
Бекенштейн.
"Барсучонок" входит в верхние слои атмосферы, обзорный экран заполняют сполохи плазменных вихрей. Как это оказывается красиво! По мостику скороговоркой летают переговоры пилота, капитана и безопасника. Я подпираю косяк двери т.к. кресел больше не предусмотрено, но мне и так хорошо. Чарли изготовил мне одежду, и по мнению капитана несколько увлёкся у меня теперь аж шесть уников. Два белых рабочих — один светло серый со вставками, тёмно синего, для работ на поверхности при погрузке-разгрузке и работах на обшивке и разноцветные парадно-выходные. Белья тоже полный шкаф.
Приписали меня к хозяйству Чарли и я помогала "деду" по мере сил, а работы по кораблю оказывается воз и маленькая тележка. Делать не переделать, конечно если ты истинный космонавт, а не чучело. Любая мелкая проблемка, повод для беспокойства, а уж поломка это целый вызов. За всем надо следить, все проблемки устранять. Изо дня в день, постоянно. "Барсук" сиял как медный чайник, только благодаря неусыпной заботе Чарли и его помощника Влада, Владислава Дубчека с ударением в имени на второй слог. Ну и я скромно помогала. Суперкарго носился с грузом, он и все его помощники — треть команды, постоянно проверяли состояние скоропортящегося груза, перебирали, следили за грузом и за работой холодильников. В общем, дел хватало у всех.
Наконец дошли до Бека. Всё-таки в игре было проще — полёт через реле мгновенный, перелёты внутри созвездий быстрые. В реальности — дни и недели в пустоте и каналах гиперпереходов и постоянная работа, работа, работа. Корабль — сложнейший механизм, требующий неусыпного внимания. Это блин, не игра, это жизнь космонавта. Здесь, как на подводной лодке — халатность, ошибка или лень и ты труп, космос безжалостен. Уники белые потому, что все технические жидкости ярко подкрашены и с сильной отдушкой, если где-то потекло, то вляпался и сразу видно. То же и у пневмосистем, там правда только запах. Вот и ходит каждое утро капитан по кораблю, обязательный обход называется. Идёт, белой перчаткой по поверхностям проводит, принюхивается, прислушивается. Все палубы так обходит.
Снизились до 10 километров, вид просто шикарный, зелень лесов, синь океана и белые шпили башен Нового Вашингтона. Бекенштейн — витрина англо-американского космоса. Так же, как Лазурная Советского, а Шаньси азиатского и Элизиум Евросоюза. Все стараются показать себя с лучшей стороны. Не у всех, правда, получается, тот же Бек красивая обёртка, да хреноватое содержимое. Гангстеры, мафия, корпорации, наёмничьи армии. Все пороки, какие только можно представить, одним словом — клоака. Ходить мне здесь придется в респираторе со сложной системой фильтрации, адаптацию я не прошла.
— Прошли ближний привод. Наша площадка номер 310. Захожу на посадку. — бубнит Билли.
— Аккуратнее, держи горизонт, шайзе, Билли, держи горизонт! — отвечает кэп.
— Запросы безопасности прошли нормально, нам открыт доступ в порт. Макс, здесь заказчик, говорит, заждались уже нас! — голос Люка Дювье из левого кресла.
— Малки! — говорит Макс в интерком. — Готовь груз, заказчик уже ждёт.
— Понял. — ответ Малколма из динамика над головой.
Макс смотрит на меня и подмигивает, я улыбаюсь капитану в ответ. Корабль с мелкой вибрацией приближается к квадратам поля, вот видна площадка с номером 310 прямо на поле. Замедляемся, корабль зависает и медленно опускается, снизу слышно гудение и лязг. — Опоры вышли штатно. — докладывает Билли. Мягкий толчок в ноги и корабль застыл неподвижно.
— С мягкой посадкой вас, джентльмены! — поздравляет капитан.
— Это точно! — эхом летит по мостику.
— Так, все на разгрузку и ты, юнга, тоже. В разгрузке и погрузке участвуют все члены экипажа, пошли, Джейн.
Вылезают из кресел пилот и безопасник и мы идём в лифт.
Разгрузка это муторно, вся и разница что погрузчики на эффекте массы, как мой байк. Сунул рога под контейнер, поднял, перевёз и поставил в пачку таких же в грузовом лифте. И так раз за разом, сотни контейнеров. Вся команда здесь. Все работают, даже док. Четвёртую палубу разгрузили, спустились на третью. Половина команды перевозит контейнеры в летуны заказчика. Три часа мы разгружались, три долбаных часа как роботы. А роботы после нас мыли и чистили палубы и холодильники. Такие смешные и неуклюжие, но нам нормально, полы мыть сойдут и такие. Вообще всяких роботов полно на корабле, огромные территории палуб и подпалубного пространства требуют постоянной уборки. Каналы коммуникаций и вентиляции. Всё это на роботах, а на инженерном отсеке ремонт и обслуживание их всех.
Заказчики свалили с грузом, деньги заплачены, теперь два дня на отдых и дозаправку, попутно сдавая остальной груз, тот, который не скоропорт. И поиск нового фрахта. Сидим всей компанией в кают-компании, усталость давит как пресс, даже есть не хочется.
— Билли включи голо, хоть новости посмотрим. — усталым голосом просит Долл.
— Тереза, что за кайф смотреть эту хрень после такой работы. — стонет Билли.
— Тебе что, лень пару кнопок нажать?
— Да ладно-ладно, смотрите.
Загорается экран головизора, там идёт реклама. Всех призывают покупать какие-то духи с невероятно нежным ароматом от кого-то там. Но, вот пошла заставка новостей. Миловидная ведущая рассказывает о последних новостях галактики. Понятно, что Мендуар у всех на слуху и в первых полосах. Девушка говорит, что по последним данным погибло 313 колонистов всех рас, но списки погибших по решению совета колонии решено не публиковать. Об этом попросила турианская диаспора и её поддержали все остальные. Продолжается расследование жестокого убийства Адмирала флота в отставке, Артура Нэвила Хакетта, около здания адмиралтейства в Ванкувере.
— Что!!! — меня начинает трясти. — ЧТО!! Нет, пожалуйста, нет! — в глазах всё расплывается. Я забыв про всё, смотрю в пространство.
— Джейн! Джейн? Что с тобой? — слышу я доносящийся, как из трубы, голос Чарли.
— Это она как про адмирала услышала, такая стала. — отвечает Мате.
— Джейни, кто тебе адмирал Хакетт? — спрашивает Макс.
Я смотрю на него, лицо капитана расплывается и рябит в глазах.
— Кто он тебе? Кто, Джейни? — внезапно капитан понимает, — Это твой дед, да? Адмирал Хакетт твой дед?!
Я лишь киваю. Не в состоянии ничего выговорить.
— Охуеть просто! — шепчет по русски Влад.
Кают-компания потрясённо замолкает.
Час спустя.
Команда сидит вокруг стола и тихо обсуждает новость, я сижу на диване, прижавшись к Чарли. Внутри холод и мрак и лишь мысли бьются в голове. — Они достали деда, эти суки достали деда. Мне больше незачем лететь на Землю. Меня там никто не ждёт. Остался только дядя Стивен. Где гарантия, что стоит мне появится, эти твари не дотянутся до него. Братья? Но они срочники, Хэймону ещё пять лет, как минимум служить. К тому времени я уже вырасту и по законам Иерархии стану самостоятельной. Тамэ, аналогично только на год дольше. И как меня примут турианцы на Палавене? Вряд ли их обрадует гражданин человеческой расы. Да и Альянс возбудится моментально, служба опеки и попечительства способна проесть любые преграды. Формально я гражданка Альянса и Иерархии нет причин меня забирать. И опять же, засвечусь перед Цербером, а там стоит социалам заполучить меня, как меня немедленно отдадут в Цербер. Уж за пять-то лимонов ни один чиновник не устоит. Братья бросятся на мою защиту, родня по обеим линиям названных родителей в стороне не останется, так и до новой войны недалеко. Дядя... Он конечно обладает огромными возможностями, но его жизнь это флот. Куда ему девать меня, непонятно. Не в казарме же селить. Интуиция вопит: — Мне нельзя светиться. Категорически нельзя. Любой засвет и моё попадание в лапы Цербера становится лишь вопросом времени.
