Женька.
Я нахохлившейся вороной сидела на байке Хэма. Площадь перед магазином была пустынна, по ней ветром гоняло сухие листики и одинокий обрывок бумажки. Городок как будто вымер, хотя ничего удивительного: взрослые на работе, а дети или дома, или за городом, — в такую жару все предпочитали находиться поближе к воде. На другой стороне площади, под навесом у городского клуба, на массивном кресле качалке сидел кроган, он слегка покачивался, что-то читая при этом с датапада, кресло под ним едва слышно поскрипывало. Вот из клуба вышла фиолетовокожая азари, в руках у неё были два высоких стакана с какой-то ярко-зелёной жидкостью, отдав один крогану, она села в стоявшее рядом плетёное кресло. Что-то сказала, кроган ответил, и оба рассмеялись. От разумных тянуло расслабленностью и довольством, хорошо, видать, идут дела в клубе!
Послышалось низкое гудение: "Грузовоз летит?" И точно, на площадь садился ярко и аляповато раскрашенный рудовоз, вместо самосвала на нём стоял обычный кузов, но с высокими бортами. У переднего борта торчала пассажирская будка. На таких обычно летали ворка-шахтёры. Покупали списанный грузовик, меняли кузов, приводили в порядок и мотались на нем куда угодно. Дёшево и практично, самое главное — кузов большой. Рудовоз сел. Из-за него вышли трое молодых парней-ворка в серой балахонистой одежде, но с ярко расшитыми поясами, за ними вышел мужчина постарше, одетый чуть лучше, они повернулись к кому-то стоящему за машиной, что-то спросили, поклонились и птичьей походкой шустро умотали в магазин.
Меня разморило, я подняла на сиденье спинку и навалилась на неё, закрыла глаза и, кажется, задремала. Разбудило меня ощущение чьего-то внимательного взгляда. Открыв глаза и оглядевшись, я увидела удивительного разумного. Он был одет в ярко-алый комбинезон, чем-то похожий на костюм ниндзя из голливудских боевиков, только весь покрытый серебристой вышивкой. На голове капюшон, лицо скрыто маской, видны только бирюзово-синие без белков глаза с вертикальным зрачком. Похожие на птичьи, ноги обуты в облегающие, как перчатки, чёрные блестящие сапоги. Посмотрела ему в глаза, он вздрогнул, но никаких эмоций я не почувствовала. Я его вообще не чувствовала, как будто никого рядом нет!
Ворка по птичьи склонил голову на бок и тихим, низким, скрипучим голосом сказал:
— Приветствую тебя, Прошедшая сквозь смерть.
— Что!!! ЧТО ОН СКАЗАЛ?! Откуда он узнал?! — мысли метались испуганными тараканами.
Ворка подошёл ко мне вплотную.
— Я могу помочь тебе. Научить. Рассказать. Объяснить. Ты хочешь увидеть и узнать правду?
— Но откуда ты узнал?! Кто ты? — прошептала я.
— Я Хранитель памяти моего народа. Вы, люди и другие, называете нас шаманами. Но мы не заклинаем духов, не стучим в бубны, мы храним память нашего народа за всё время его существования.
— И как долго? Сколько лет вашей истории? — тихо спросила я.
— Больше ста десяти тысяч ваших лет.
— СКОЛЬКО?
— Ты удивлена! — проскрипел ворка.
— Но вас же считают дикарями. Агрессивными, неуправляемыми, жестокими. Вашими бандами пугают детей. Ваш родной мир радиоактивная помойка. Вас некоторые даже считают животными, а не разумными!
— Пусть считают. Мы сделали так специально, чтобы спрятаться. Отвести от нас взгляд.
— Чей взгляд?
Ворка внимательно посмотрел на меня, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону.
— Ведь ты ЗНАЕШЬ!
— ЖНЕЦЫ! — Прошептала я, а в животе образовался холодный и тяжёлый ком.
— Протеане называли их так. Мы же называем их просто — ВРАГ.
— Как ты покажешь мне и как объяснишь?
Старик ворка, я почему-то отчётливо поняла, что он стар, сел рядом на сиденье байка и спросил.
— Что ты знаешь про "объятья вечности" у азари?
— Они объединяют сознания. Мысли, чувства и память разумных становятся на время общими.
— Это не совсем так, — скрипнул он. — В случае объединения с другими расами контакт односторонний, азари видят тебя, а ты их нет. Если только они сами не захотят показать что-то своё.
— А у вас?
— Мы называем это "единением" и мы открыты. Все Хранители всех кланов ворка могут пользоваться общей памятью народа и памятью друг друга, объединенной в одно целое. Подключая других, мы ничего не скрываем, поэтому с чужими мы стараемся не объединяться.
— Как компьютерные сети.
— Сравнение корректно. Мы можем подключить тебя на время к нашей памяти и дать тебе необходимые знания.
— А моя память станет доступна вам?
— Да, станет. У тебя есть что-то особенное, что-то хочешь скрыть?
— Нет! Ничего такого нет! Самую мою главную тайну вы уже знаете. Не понятно только, как вы её узнали!
— Раньше были такие, как ты. В общей памяти хранится знание как минимум о троих, подобных тебе, и один из них был в нашем народе. Именно он научил нас тому, как создать общую память, он был первым Хранителем. Он научил нас определять таких, как ты. Он вывел нас к звёздам и узнал о ВРАГЕ! Это было сто десять тысяч лет назад. Он прожил очень долгую жизнь, и память о нем живёт в народе до сих пор. Ты согласна?
— Да, согласна! От таких даров не отказываются. Что мне нужно сделать?
— Просто посмотри мне в глаза.
Я посмотрела и провалилась в сияющую мириадами звёзд живую, разумную бездну. Он показал и рассказал мне многое: как справиться с чувствительностью эмпата, регулировать её, как работать со своей памятью, показал историю своего народа, и в самом конце я спросила его.
— Вы можете показать мне ИХ?
— Ты хочешь увидеть ВРАГА?
— Да, хочу! Я хочу знать, что нас ждёт!
— Смотри.
Я оказалась среди руин, солнца не было видно, по тёмному небу летели и клубились серые плотные облака. Вокруг стояли и сидели, прячась за обломками, странные существа в не менее странной броне. В шестипалых руках они сжимали что-то похожее на оружие, скорее всего, оно и есть. В их чувствах смешались тревога и страх. Все смотрели в небо. А оттуда на нас опускалась какая-то огромная тень. Вот облака заклубились, появились красноватые разряды молний, и из низких туч выпала огромная чёрная туша. От вытянутого тела спереди отходили в стороны шесть толстенных лап. Туша опускалась всё ниже и ниже, я с ужасом понимала весь чудовищный размер этой машины. ЖНЕЦ, а это мог быть только он, растопырил лапы и на невероятной скорости приземлился. Земля под ногами подпрыгнула, я увидела, как многие вокруг повалились. ЖНЕЦ выпрямился, и всё вокруг затопил низкий вибрирующий рёв. Он, казалось, проникал во все уголки моего тела, каждая клеточка как будто вибрировала синхронно с ним. Меня затопил дикий животный УЖАС! Жнец двинулся вперёд, медленно переставляя лапы, он с холодной неумолимостью приближался к нам. Разумные вокруг вскочили и начали стрелять, из диковинного вида оружия с шипением вырывались тонкие рубиновые лучи и исчезали на поверхности механической твари. Вот жнец остановился, чуть довернул корпус, и из основания вырвался толстенный багровый луч. Он двигался вдоль обломков, и здоровенные каменные глыбы просто растекались пузырящимися лужами от его прикосновения. Разумные же просто с хлопками испарялись. Вот луч подошел к обломку, за которым я спряталась, и всё вокруг затопил красный свет.
Я очнулась, вокруг была площадь нашего городка, рядом стоял Слушающий Звёзды и печально смотрел на меня.
— Теперь ты знаешь, что нас ждёт!
— Твой народ увидит это уже в третий раз! Как вы живёте с этим? Ведь вы, эмпаты, вы чувствуете всё, что происходит!
Из старика казалось выпустили весь воздух, он сгорбился, опустил взгляд и прошептал:
— Мы пока не видим выхода! Мы не видим, как можно победить ВРАГА!
Он повернулся и шаркающей походкой пошел к рудовозу.
— Хранитель! — крикнула я. — Если события сложатся так, как ты видел в моей памяти, если мне потребуется помощь, я могу попросить её у твоего народа?
Ворка вздрогнул, некоторое время стоял, потом выпрямился, расправил плечи, оглянулся.
— Если всё будет так и ты позовёшь нас... — его глаза, казалось, засветились, — мы придем к тебе и встанем рядом!
Глядя на его спину я думала.
— А смогли бы люди вот так своими руками осознанно уронить всю свою расу с вершин цивилизации в полное и окончательное варварство? Сделать из расы космонавтов и исследователей — землекопов и бандитов. Всё ради того, чтобы когда-нибудь победить?
В памяти осталось, как платформы Жнецов, придя на Хешток, увидели лишь разгромленную и заброшенную орбитальную инфраструктуру и оголтелые орды дикарей, рубящиеся на поверхности за всё подряд. Чудовища ушли, не тронув ворка. Но умные машины не смогли почувствовать, как за ними с поверхности внимательно следит подобный им, но только органический разум. Я видела, как на протяжении тысячелетий ворка ищут загадочный центр, сердце машинного разума. Ищут и не могут найти, нет даже зацепок, где он находится. Но то, что он есть, Хранители мне показали точно. И это была не Цитадель. Я видела глазами хранителей всю мощь разума станции, но в то же время его абсолютную подчинённость кому-то ещё. И сами Жнецы лишь платформы, управляемые извне, полностью лишённые самостоятельности, страшные, могущественные и всё же жалкие рабы.
Старик уходил и мне стало кристально, окончательно ясно: меня ждёт Жатва, и нет никакой возможности убежать или спрятаться. Моё новое детство закончилось, теперь я должна оценивать каждый свой поступок со стороны. Рассчитывать, как он мне поможет в будущем, усилит он меня или ослабит. Захотелось забиться куда-нибудь и просто завыть от тоски и страха! Влезла на сиденье с ногами, обхватила руками колени, положила на них голову и просто сидела, не замечая текущих по щекам слёз.
Из магазина шумной толпой вывалились наши, подошли, рассмотрели меня. В чувствах прорезалась тревога.
— Что случилось, Лисёнок? — спросил присевший рядом Дениска.
— Тебя кто-то обидел? — это уже Хэм.
— Я сама себя обидела, — ответила я, улыбаясь сквозь слёзы.
— Всё чёртова эмпатия, проклятый дар! — буркнул отец.
— Дело не в ней, папка! Просто поплакать захотелось. А с эмпатией больше проблем не будет. Мне помогли решить проблему.
— Кто?! — вся компания с удивлением уставилась на меня.
— Меня просили не рассказывать и я пообещала молчать!
— Вот ведь, на полчаса оставить одну нельзя, уже с кем-то встретилась, кому-то обещаний надавала, — протарахтел Лёшка.
— Слово надо держать! — наставительно подняв палец вверх, сказал Там.
— Ты прям как мастер Танрис. Ещё руку за спину убери, — и все рассмеялись.
Свидание.
10 июня 2360 г.
Голос Дениски выдернул меня из воспоминаний.
— Лисёнок, подлетаем, делаем всё, как договорились. Ты как, в порядке?
— Лучше всех! — привстаю на сиденье и целую брата в щёку. — Сам не накосячь!
— Ни за что!
Садимся за магазином, мы с Васькой занимаем места у его стены и ждём. Минут через десять слышим шаги и какое-то бряканье. Я выглядываю из-за угла и вижу юную турианку, одетую в короткую юбку-комбинезон и белую футболку с изображением морды какой-то жуткой твари. Она с задумчивым видом бредёт по дорожке, на ногах у неё сандалии, но это не мешает ей пинать перед собой пустую пластиковую банку из под пива. Взгляд её устремлён вдаль, отрешён и задумчив. Мы с Васькой прячемся за угол и начинаем сдавлено хихикать, зажимая рот руками.
— Ш-ш-ш! — шипит на нас Дениска. — Тише вы, спугнёте. — Подходит и тоже выглядывает за угол. Через секунду прячется, смотрит на нас, на губах его ехидная улыбка. — Ты как всегда точна, Лиска! Ещё одна влюблённая.
— Сейчас она выйдет и начинается ваша партия. Васенька, сделай серьёзное лицо! Лиска, я на тебя надеюсь! Всё, поехали.
Первая часть плана прошла как по нотам. Под нашим с Васей двойным напором Новерри сдалась через две минуты, наша синенькая усадила её на свой байк, и мы все дружно слетали к Ринарисам за купальником для турианки, ну и предупредили её родителей, что она будет с нами на "зеркале".
Прилетели на озеро, там уже стоял столик, лежали покрывала, на нагревателе исходил паром казан. Вся наша шумная толпа мелкоты с криками гоняла по мелководью мяч. Хэма не наблюдалось.
Тамил стоял на берегу и посматривал за младшими. Обернулся, увидел нас, зелёные глаза сверкнули, поднял руку.
— Всем привет ещё раз, Новерри, привет!
— Привет, Там, — ответила турианка, в её чувствах царили смятение вперемешку с любопытством. Она огляделась, разыскивая кого-то взглядом.
— Новери, Новери! Посмотри, каких мы ракокрабов наловили! — шумной компанией подбежали младшие.
— Пойдем, мы тебе покажем, — говорит Джина и берёт Новерри за руку.
— Да-да! Мы покажем! Берёт её за другую руку Наинэ.
— Пошли скорее! — кричит подпрыгивая Ванька.
— Они такие здоровущие, и клешни, во! — показывает рыбацкий жест младший. Новерри смеётся, переодевается и идёт смотреть улов. Он на мелководье в сетчатом судке.
Гудит байк, вернулся Хэм, за спиной у него к сиденью пристёгнут здоровенный букетище. Он слезает с байка, отстёгивает букет и идёт к воде. В чувствах смятение, решимость и немножко страх.
Новерри оборачивается, видит Хэма и улыбается, он улыбается ей в ответ, но внутри настоящая паника. Девушка подходит, не сводя с брата взгляда. Он мнётся, стоя у кромки воды.
— Привет, Хэймон.
— Привет, Новерри. Я тут в предгорья летал... Ну в общем... ты это... вот.
— Что вот? Хэм?
— Это тебе! — говорит брат и протягивает ей букет.
— Спасибо, — тихо отвечает девушка.
Вечереет, я сижу на покрывале по-турецки, рядом сидит Вася. Мы смотрим на бредущих вдоль берега Хэма и Новери, они держатся за руки и о чем-то тихо беседуют. На голове у турианки пушистый венок, который мы ей сплели из её-же букета. Их чувства как море: меня на них укачивает, я сижу и наслаждаюсь, прикрыв глаза. Между нами садится Дениска, обнимает нас с Васькой и тихо говорит.
— Мы молодцы! Да, девчонки?
— Ага! Молодцы! — отвечаю я.
Вася молчит, она положила голову брату на плечо и тихонько грустит.
— Айда собираться! Скоро стемнеет, а у нас ещё даже мусор не убран, — говорит Дениска.
Минут через пятнадцать, всё собрав и закрепив на байках, собираемся домой. Новерри садится на байк Хэму, он сам отвезёт её. Попрощавшись, разлетаемся.
Совсем стемнело, я сижу на заборе у дома и смотрю на небо. Оно здесь яркое, звёздное. Светят луны, их две, но они гораздо меньше земной. Одна голубоватая, другая ярко-жёлтая. Мелькает тень и нарастающее гудение. Хэм прилетел, впереди него летит ощущение счастья, радости и какого-то воодушевления. Настоящая буря! Он сажает байк рядом со мной, я спрыгиваю с забора и сажусь рядом с ним. Он поворачивается.
— Проводил?
— Да!
— Как всё прошло?
— Ты знаешь, я ей всё рассказал...
— Ты признался?
— Да! И она сказала, что тоже!..
Брат сгребает меня в охапку, прижимает к себе. Я обнимаю его в ответ.
