Он поманил меня рукой. Включил терминал на столе.
— Смотри, землянка, если в уголке объявления стоит вот такой знак... — Я вижу странную закорючку в виде перечёркнутой два раза диагональными линиями буквы "J". — То продавец желает поторговаться. Понятно? — сипит вокодером он.
— Да, мастер, большое спасибо за науку!
— Не за что, землянка!
Мы выходим из офиса, оглядываемся.
— Нд-а-а! Впечатляюще! — говорит Малки.
— Ну как, Скруджи, справишься? Сможешь так торговаться? — Спрашивает кэп.
— А почему нет, ведь самое главное это побольше экспрессии. Ginger(18), какой там знак-то?
И Малки умотал торговаться, а мы с капитаном пошли на корабль. После торга с Горгой Восском меня одолела усталость и опустошение. А это утомительно, оказывается.
— Ты как, Джейни?
— А?! Что, капитан?
— Как ты себя чувствуешь?
— Устала, будто корабль разгрузила.
— Мороженное хочешь?
— Ага.
— Тогда пойдём в кафе, вон вход.
Пока ели мороженое и просто отдыхали в кафе, прибежал Малколм, предварительно связавшийся с капитаном, сияющий как начищенная рында. Плюхнулся на стоящее рядом кресло, перевёл дух и сказал:
— Кэп, у нас ещё один фрахт на Арктур. Это высокоточные станки для металлообработки. Там нам весь трюм забьют. Эх-х, как хорошо-то!
— Ну и как тебе поторговаться?
— Смотри! — Скрудж продемонстрировал нам кристалл на цепочке в красивой оправе. — Это просто кайф какой-то. Чёрт, знал бы раньше, что коротышки такие любители торговаться!
— Радуйся! Теперь же знаешь.
Малколм сгребает меня в охапку и крепко целует в щёку.
— Ginger, ты моя муза! Проси, что хочешь!
— Прям-таки всё?!
— Ну... В пределах разумного конечно. — смущенно уточняет Малки. Капитан только смеётся.
— Ладно. — Говорит он через несколько минут. — Пошли домой. Вечером прибудет груз, надо передохнуть перед погрузкой.
Выйдя из кафе, наблюдаем занимательную картину. Из помещения напротив, выходит вперевалочку волус в скафе. Тащит за шкирку какого-то мужика, тот тряпкой волочится по полу, что-то скуля. После коротышка его метнул, как мячик в проход и мужик, вопя как сирена улетел в коридор станции. Там шлёпнулся на пол и скользил некоторое время по полу, пока не упёрся в стену.
— Силён, коротышка! — Удивилась я.
— А чего ты хочешь, мелкая, эти коротышки при 3,6 Же живут и давление у них на поверхности от 2,7 до 3-х атмосфер. Вот и носят везде скафандры, но зато сильны, как тролли. — Пояснил капитан.
Вспоминаю статьи из Массвики и здешнего голонета. Там разрабы такого наворотили, что просто смех и грех, а реальность оказалась куда прозаичнее и проще. Только психология помешала волусам занять абсолютно доминирующие позиции в галактике, жадноваты и трусоваты они. Не воинственны совершенно, вот и притулились к турианцам при первой же возможности, спрятавшись за широкой спиной.
— Проклятое ворьё! — просипел волус, подняв руку, щёлкнул клешнёй, затем развернулся и утопал к себе.
В кают-компании нас встретила вся команда, с ожиданием смотрящая на Малки.
— Ну?! — начал Билли. — Как всё прошло?
Малколм подхватил меня, усадил на плечо и громко провозгласил:
— Приветствуйте, разумные, великую торговку Джейни! Благодаря её таланту мы заполучили два отличных фрахта на Арктур и кое-чему научились. Вива Джейни!!!
— Ура-а-а-а! — завопила вся команда.
Я просто купалась в искреннем обожании этих людей. После меня слегка потискали, разлохматили всю голову и зацеловали. Красная, как варёный рак, сбежала к себе в каюту, отговорившись желанием вздремнуть. Придя в каюту, на самом деле завалилась спать и проспала часа три. Встала, сходила в душ, одела рабочий уник и отправилась в кают-компанию. Народ сидел там, все кроме Чарли пили кофе с сандвичами и что-то обсуждали.
— Хэй, разумные! Она выспалась... — оповестил Билли, заметивший меня первым.
— Отдохнула? — поинтересовался капитан.
— Ага. Хорошо так выспалась, а то торг меня здорово вымотал в эмоциональном плане. В первый раз так делала.
— А мне показалось, что у тебя богатый опыт в таких делах. — удивился Малки.
— Не-е-е, только уроки риторики в школе, да споры с братьями на разные темы.
— А так не скажешь. У тебя талант!
— Садись пить кофе, Джейни, сегодня он у Мате особенно хорош. — позвала Дэбби.
Села за стол, пододвинула к себе блюдо с сандвичами и под действительно отличный кофе принялась полдничать. Заморив червячка, спросила капитана:
— Когда придёт груз?
— Станки через двадцать минут, а груз процессоров и кристаллических пластин от Горги только к 20:00. Его надо грузить в холодильники, там особый режим хранения, Малки уже всё настроил на 3-4 палубе, так что только погрузить осталось. Но, это не твоя задача, Чарли ждёт тебя в реакторном, поможешь "деду". Понятно?
— Ай-Ай, сэр.
— Умница. Всё иди.
Пришлось идти переодеваться во флотский уник и брать перчатки. Спустившись в реакторный, увидела Чарли, ползающего вокруг масс-реактора с очень встревоженным видом.
— Le soleil(19), ты видишь фланец системы охлаждения?
— Ага.
— Можешь к нему подлезть?
Смотрю под станину реактора, там расстояние сантиметров тридцать-сорок.
— Не знаю, сейчас попробую.
Залезаю под реактор и медленно ползу к трубе охлаждения. Так, всё, я рядом.
— Чарли, я у фланца. Что дальше?
— Держи сканер. — говорит и протягивает металлическую палку с ручкой, ультразвуковой сканер.
Беру его и провожу вдоль фланца. На голограмме появляется труба и на сгибе багровым огнём горит трещина. У меня пересыхает в горле и шевелятся волосы.
— Чарли! Тут трещина!
Дальше последовал дикий набор матюгов на французском, просто удивительно. Чарли вообще очень интеллигентный человек и мало ругается, за всё время, что я его знаю самое бранное слово, что я от него слышала это мердэ. А тут....
— Проблема, Чарли?
— Как говорит иногда Влад, это пьисдьетц!
— Что, так сложно достать трубу?
— Труба есть на складе, а вот заменить её это просто жопа. Надо собирать кран балку в реакторном, подымать реактор, менять трубу и разбирать кран обратно. Это три дня копаться! А у нас фрахт! Это просто пьисдьетц!
— Чарли, сколько времени надо чтобы поменять фланец?
— Минут десять, там ничего сложного, а что?
— Я могу поднять реактор биотикой.
— Le lactaire! Он весит почти четыреста тонн!
— Ну, я попробую. Ведь если получится мы кучу времени сэкономим и фрахт не потеряем, так?
— Так, всё так. Но смотри, аккуратнее. Я начинаю процедуру подготовки.
Чарли щёлкает голоклавиатурой пульта управления реактором. Я сижу на полу по турецки и медитирую. Забегает Влад с куском трубы в руках.
— Ну?
— Будь готов, Влад, сейчас солью охладитель и будем подымать. Только смотри, не копайся, а то Джейни тебе реактор на голову поставит. Понял?
— Всё, понял.
— Так, охладитель слит, система промыта, реактор в холодном режиме. Берём ключи и вперёд, le lactaire, готовься, как скажу — подымай. — командует Чарли.
Влад бегает вокруг реактора и откручивает электроворотом болты крепления реактора к фундаменту. Затем Чарли и Влад берут длиннющие трубчатые ключи и сунув их куда-то под реактор начинают крутить.
— Хомут на входной ослаблен. — докладывает Чарли.
— У меня на выходной тоже. — подтверждает Влад.
— Джейни, подымай реактор. — кричит Чарли.
Полный щит, тянусь к биотике и сила устремляется в меня ревущим потоком, заставляя гудеть нервы, будто струны. Опутываю реактор жгутами силы и тяну вверх. Сила воет, в ушах странный звон, но реактор медленно взлетает.
— Ещё чуть-чуть le lactaire, немножечко. Оп всё, стой! — крикнул Чарли.
Сила бурлит во мне, гудят нервы, гудит голова. Мне становится жарко. Кажется всё это длится уже целую вечность. — Что же они так долго? — лениво ползёт мысль. Время кажется застыло. Откуда-то издалека пришла боль и медленно расползается по телу, заполняя кажется все клеточки тела. Из далёкого далека слышу голос Чарли. — Джейни, опускай, только медленно.
Опускаю реактор на место, слышны щелчки и тишина.
— Всё Джейни, он на месте. — Тихо говорит Чарли рядом со мной. — У тебя кровь идёт из носа, le lactaire.
— Я справилась?
— Ты у меня просто супер.
— Это хорошо. — Отвечаю и проваливаюсь во мрак.
18. Ginger — рыжик(англ)
19. Le soleil — солнышко(фр)
Проснулась от боли, всё тело как будто горело в огне, боль пульсировала, прокатываясь от ног к голове и обратно. Из под век был виден тусклый свет. Подо мной было что-то гладкое и мягкое. Слышались шорохи и дыхание нескольких разумных, они чувствовали тревогу и лёгкий страх.
— Чарли, ну как ты мог? — Раздался чей-то шёпот.
— Дэбби, ну кто же знал, что так всё закончится?
— А подумать? Нахрена вы полезли так срочно менять фланец? — шепчет кто-то еще.
— Кэп, а мне кто-то сказал, что груз не срочный? Обычно, если холодильник, то срочно-срочно!
— Мы уже знаем, что ты подумал! Как ты вообще этот фланец засёк? Ведь с виду он абсолютно целый!
— Да хрен его знает, вот беспокоило меня что-то! Ходил вокруг реактора, ходил. Вот свербит в заднице и всё! А до чёртового фланца достать не могу. Ну, я Джейни и припахал. А там пьисдьетц.
— Чарли, не ругайся! Здесь дети...
— Она спит.
— Нет. Судя по показаниям приборов, она проснулась. Джейни, ты как?
— Больно.
— Где, где больно? — Заворковала Дэбби.
— Везде больно. Док, это скоро пройдёт, это последствия перегрузки. У меня уже было такое, на тренировочном полигоне перестаралась. После того как меня из госпиталя выписали, папка меня выпорол.
— Как выпорол? За что?
— Ремнём. За глупость, бахвальство и ненужный риск.
— Да разве ж так можно?! — Воскликнула док.
— Ремень... Какая интересная мысль. — Пробурчал капитан.
— Э! Макс, ты ведь не собираешься? — Удивился Чарли.
— Джейни не виновата, у неё ещё детство в заднице свербит. А вот один старпом, вполне заслужил.
— Капитан, не наказывайте Чарли пожалуйста, мы хотели как лучше!
— А получилось хреново?
— Ну, не самым лучшим образом, согласна. Но всё же, мы справились. Это войдёт в историю торгового флота, как самая быстрая замена фланца. Я уверена.
Народ начинает хихикать.
— Это да. Так быстро фланец ещё не меняли, по крайней мере я о таком не слышал. — Со смехом говорит Чарли.
— А мы уже летим на Арктур?
— Летим, летим, не беспокойся. Ещё неделю лететь. Так что спи.
Док колет меня в шею пневмоинъектором и я отрубаюсь.
Лёд и холод вокруг, ледяная мрачная пустыня окрашенная садящимся солнцем в розово-красные тона. Я стою у обрыва и смотрю на ледяную равнину. Тишина и одиночество. Поворачиваюсь, передо мной корабль. Чёрная обшивка исполосована рваными проплавленными ранами. Корпус разорван примерно посредине, висят обрывки кабелей, торчат лопнувшие трубопроводы. Вокруг валяется мусор и обломки, кресла и куски терминалов. Посреди этого хаоса монументом стоит восьмиколёсный БТР, два колеса оторваны, из под днища торчат куски срезанных как бритвой элементов подвески. Я, медленно ковыляя, подхожу к нему, справа от бортового люка горит зелёная голограмма. Внутри чувство покинутости, одиночества и страх, сильный страх. Я просыпаюсь.
— Опять этот сон, где это? Что это за корабль? На нём нет надписей, вернее я их не вижу. Чего мне бояться? Там, судя по всему, никого кроме меня нет.
Боль ушла, только чуть кружится голова. Встаю, на мне только плавки. Топаю к шкафчику, там висят халаты Деборы. Забираю один и иду к себе в каюту. Мои вещи висят в шкафу чистые, девчонки постарались. Одеваю майку и шорты, мягкие ботинки и вперёд, на тренировку. Вторая палуба идеально подходит для этого, на часах над дверью 04:05 самое оно. Гимнастика и бег — нет лучшего способа проветрить мозги и огромное пространство грузового трюма как зал, сейчас заставленного ящиками со станками.
Набегавшись и придя в норму, задумалась, чем бы заняться. А не забацать ли мне завтрак на всех? Сандвичи Дэбби уже поперёк горла стоят. Сказано-сделано, умотала на камбуз и принялась за дело. Ох и муторное это дело блинчики жарить, но результат того стоит. Закончив дело, к 8:00 вытащила два здоровенных блюда с блинами в кают-компанию, села за синтезатор. Настроение было странное и я начала "Лунную сонату". Музыка захватила меня и я растворилась в этой гениальной мелодии, ушла в неё забыв обо всём. Акустическая система кают-компании подключенная к синтезатору окружила меня звуком. Закончив, оборачиваюсь, в эмоциях грусть у лифта стоит вся команда с печальными улыбками смотрит на меня.
— Да... — хриплым голосом говорит Билли. — Такого утра у меня ещё не было. Что это за музыка, Джейни?
— Лунная соната Бетховена.
— Темень вы, Уильям. — говорит Мате. — Обожаю эту музыку, как же давно я её не слышала! Спасибо, Джейн.
Всё ещё находясь по впечатлением музыки, команда подходит к столу и видит натюрморт. Удивлённо осматривают два блюда с блинами, розетки с джемом и сгущенным молоком, большой чайник с готовым чаем. Народ удивлённо обходит стол и капитан задаёт вопрос.
— Что это, юнга?
— Завтрак, сэр. Я сегодня встала рано и после тренировки решила приготовить вам всем завтрак. Так что угощайтесь, господа космонавты. Приятного аппетита!
— Ну ка, попробуем. — Чарли садится за стол, наливает себе чай в чашку, берёт блинчик и начинает есть, макая в джем и запивая чаем. — М-м-м-м. Вкуснотища!
— Чего ждём, разумные? Пока он всё съест? А ну, налетай! — Кричит кэп и вся команда садится завтракать.
Я тихо наигрываю сюиты для фортепиано и под тихую музыку команда завтракает. Когда всё съели и выпили весь чай, отдуваясь посмотрели на меня, в чувствах сытое благодушие и обожание.
— Эх. Какой талант. И торгуется и готовит, а играет как?! Джейни, ты чудо просто! — говорит Чарли.
— Это точно! — Эхом летит по кают-компании.
— Капитан, у меня такое странное чувство, что на Арктуре нас ждёт новый член экипажа.
— Это как? И кто?
— Не знаю. Но, Чарли говорил, что в инженерной секции нужен ещё один рукастый разумный и сейчас я внезапно поняла, что мы найдём его на Арктуре. А кто он я не знаю, там увидим.
— Хм... Ладно, проверим твоё чутьё.
— Проверим-проверим... — Со смехом вторит команда.
— Джейни, а сыграй нам ещё что-нибудь. Пожалуйста! — просит Билли.
И я играю, играю так, что душа поёт и плачет вместе с музыкой*. Перед закрытыми глазами пролетают лица моих родных, их смех и слёзы, их радости и печали. В моей памяти они живые, душа плачет и рвётся за ними вслед. Проклятая моя память. Когда мелодия заканчивается, некоторое время стоит оглушительная тишина. Мои щёки сырые от слёз, поворачиваюсь на стуле и вижу заплаканные лица девушек, Билли смотрящего в потолок и щемящую грусть в эмоциях. Затем капитан хлопает себя по коленям и хриплым голосом говорит:
