— Папка! А мама и Ванька оказывается живы, как и Наинэ и Джинни и Дакар и Каади и Сэй!
— Это прекрасно, доченька, идём, присядем, и ты расскажешь мне всё. А то, что-то давненько ты ко мне не заглядывала...
И мы прошли чуть в сторону, где под раскидистой кроной стояли два плетёных кресла и столик. Туман рассеялся, но, несмотря на это, озеро было пустынным, хотя детский смех и писк не пропали совсем, лишь отдалились куда-то далеко.
Я говорила и говорила, рассказывая отцу все новости за те годы, что мы не виделись. И один из самых любимых мной мужчин в моей жизни, молча, задумчиво слушал мой рассказ. Когда закончила, мы, просто молча, сидели, слушая, дыхание друг друга.
— Надо же, — прервал молчание папка, — моя маленькая девочка, столь многого достигла. Моя дочь, первый Спектр Совета от людей. Мне стоит гордиться...
— Твой лучший друг и шурин, Верховный главнокомандующий Альянса в величайшей войне в истории. А жена, Адмирал твоего же флота. — Тихо говорю я.
— А младший? Как там мой маленький мальчик?..
— Хэ-хэ... Твой маленький мальчик уже женат и командир СТЭЛС фрегата. Капитан второго ранга и мой напарник.
— И как он, как командир?
— Лучше меня, как командир, он на голову выше меня, как не грустно мне это признавать.
— Как у вас время-то летит. — Усмехнулся он. — Моя девочка в паре с синенькой красавицей и в окружении целого выводка малышей. Мой маленький мальчик, командир корабля и старпомом у него другой мой парень. Мой старший парень, мой гордый и храбрый Хэймон... Как же я соскучился, как соскучился, как бы хотел увидеть их всех, лишь на миг, на краткий миг. Но лишь ты, мой Огонёчек, навещаешь меня здесь.
— Папка! — Вскрикиваю я и, вскочив, прижимаюсь к нему. — Папка...
Он прижал меня к себе, шепча ласковые слова и теребя распустившиеся и растрепавшиеся волосы. Но, наше единение прервали шаги по гравию. Кто-то медленно шёл по берегу, пока не видимый нам, за кипами кустов.
Отец удивлённо посмотрел на меня и спросил: — Ты кого-то привела с собой?!
— Я привела?! — Удивилась я не меньше его.
— Ну, а кто? Это наше место и привести сюда, кого бы то ни было, можем только ты и я. Но я, не стал бы этого делать, да и некого мне приводить. — Отвечает он, и мы внимательно смотрим на берег, ожидая того, кто идёт, шурша камнями.
Через пару минут ожидания, из-за кустов появилась тоненькая девичья фигурка. Она была одета в знакомое, ослепительно белое, украшенное замысловатым узором платье. Такое есть у меня и у многих моих подруг.
Девушка подошла и увидела нас, стоящих у плетёных кресел. Оглядела, задумчивым взором, чуть щурясь, как будто пытаясь узнать, кого-то забытого.
— Кто вы и что это за место? Мне оно кажется знакомым, но я не могу вспомнить? — Спросила она.
— Ро?! Рина, ты что, не узнаёшь меня? — Спросила я.
Девушка вздрогнула и впилась мне взглядом в лицо. — Командир?! Женя, это ты? — Спросила она.
— Ро?! — Простонала я, вспомнив, что моя подруга, навечно осталась на Суэне. Лишь её изломанное тело, осталось лежать в холодильнике на "Нормандии", как и парочка ребят Гранта и один из наших салаг, по имени Ноберт Блом.
Подружка покачнулась, закрыв лицо ладонями, а потом тихо сказала: — Я всё вспомнила, командир. Это ведь Мендуар, это Зеркало, но что я здесь делаю и кто этот представительный офицер рядом с тобою?
— Рина, мы летали на Суэн, ты помнишь? Тоннели заброшенного города рахни... — Ответила я.
— Помню. Мы отходили к кораблям, отстреливая хасков, а потом, потом что-то случилось, какая-то тень справа, и боль, и тьма... Как мы сюда попали? Ты привезла нас к себе домой? Но, мы же, должны были лететь на Ферос?! — Воскликнула Рина.
— Мы на Феросе. По крайней мере, последнее, что я отчётливо помню, как меня опускают в капсулу Старика мои братья. — Отвечаю я.
— Значит, это не Мендуар... Где мы, Женя? — Спросила меня Ро, оглядываясь вокруг.
— Мы там, где нет времени, девочка. — Ответил за меня отец.
— Что значит, нет времени?! Командир! Я что, умерла?! — Спросила волчица и её глаза наполнили слёзы. — Я умерла, да? И это загробный мир?! Я вспомнила вас... — Сказала она, обращаясь к отцу. — Ваша голография висела в доме Жени на Мендуаре. Вы, Михаил Шепард, её отец, погибший в бою за колонию много лет назад.
— Это так, дитя. — Сказал папка.
— Что это за место? И что я здесь делаю? — Спросила девушка.
— Это чистилище, рекреационная зона, для тех, кто не хочет уходить. — Сказал отец, подходя к ней. — Место, где мы можем подождать...
— Подождать? — Удивилась Рина.
— Тех, кого мы очень любим, самых близких. — Сказала я.
— Так ты тоже? Ты тоже умерла?! — Спросила подруга, подбежав вплотную.
— Я, нет. Пока что, нет. — Ответила я.
Тут отец посмотрел вверх, улыбнулся и сказал: — Тебе пора, доченька, пора возвращаться. А я объясню Рине, куда она попала...
И всё, подёрнувшись рябью, растаяло в тумане.
— Женя? — Тихий голос прямо в голове. — Ты меня слышишь?
— Да, Старина, я слышу тебя. — Отвечаю я.
— Отлично! А то, последние несколько минут вашего времени, твои показатели были очень странными. Я обеспокоен, с тобою всё в порядке?
— Не совсем. Скажи, ты видел тех, кто умер, в своих снах? — Спросила я.
Какое-то время было тихо, потом Старик ответил: — Да, Женя, видел и вижу до сих пор. Моих друзей, соратников, тех, кто помогал мне в моей борьбе с Врагом. Тех, кто ушёл за грань, оставив меня одного. Я кладбище, своих друзей и любимых, моя подруга...
— Я тоже их видела, моего отца и мою подругу, что погибла на Суэне.
— Ты видела Ро?
— Да.
— Её тело, твои люди отдали мне. И я спрятал его в своём хранилище...
— Зачем оно тебе?
— Она часть меня, одна из тех, чьими глазами я смотрел на этот мир.
— Ты любил её?
— Да, как и всех вас, всех, кто доверился мне, доверил себя и свою душу моей защите...
— Боже мой! Старина! Как же ты это выносишь? — Мысленно шепчу я, чувствуя дикую, просто невыразимую жалость и сочувствие к нему.
— У меня, как говорят люди, свой крест. — Отвечает он. — Всё, выходи, кое-кто ждёт тебя снаружи.
И я просыпаюсь, глядя на затянутый паутиной потолок. Сажусь и вижу рядом точно такие же капсулы, из которых смотрят на меня мои друзья. Рядом с нами застыли паучки-рабочие, держащие в лапках полотнища своеобразных полотенец. На меня смотрит брат и Лиара и Сильв, удивлённо озираются Ису и Нор. А чуть впереди, я вижу знакомые створки защитной раковины Лучика. И чувствую её саму, её лучистую радость, её сильную, светлую любовь ко мне. Встаю и выхожу в объятья паучка, который сноровисто в компании обрызгивающей меня очистителем сестрёнки, начинает обтирать моё тело от остатков омниотической жидкости. Через пару минут, из переплетения паутин, прибегает ещё одна паучишка и вручает мне уник, только вот сделанный из рахнийского шёлка, тут же мягкие ботинки из какого-то странного материала. Я с удовольствием залажу в новую одежду и обувь, застёгиваюсь и смотрю на друзей.
— Ну что, пошли, поздороваемся с нашей ласковой подругой. — Говорю я. — Выслушаем заодно от неё всё, что она о нас думает.
Друзья улыбаются в ответ, Лиара и Сильв не ждут нас, подбежав к створкам и дождавшись появления головы рахни, прижимаются к ней. За ними подходят остальные и я, положив ладони на гладкий, горячий лоб царицы, проваливаюсь в радужный туман, наполненный любовью и радостью.
Через несколько часов.
Стою около своего корабля и принимаю рапорт от Моно. Мой друг и старпом, докладывает мне о состоянии дел на нашем судне. И дела эти совсем не радуют. Когда мы с нашими напарниками сломя голову драпали с Суэна, а ничем другим наши манёвры назвать было нельзя. Я как раз валялась бревном в лазарете, где Карин приводила меня в относительный порядок после очередного перегрева. То, перегрузили системы и...
В общем, нам нужен ремонт, причём, весьма серьёзный и ближайшее место, где мы можем привести себя в порядок это система крепость Зевс и гостеприимная планета Лазурная с расположенными на её орбите верфями. Там же где-то и мои Рыжики, мало того, Генрих отписался, что они разработали новое масс-ядро, которое ещё сильнее повысит нашу скорость и самое главное автономность. Если нам на МК2 ещё ничего, то парням на МК1 иногда просто вилы. Ванька жаловался, что иногда очень не хватает запаса термоаккумуляторов и приходится в буквальном смысле извращаться, чтобы и задание выполнить и от врага не отхватить. У нас тоже иногда, что-то такое наблюдается, только в гораздо меньшем объёме.
Дослушав рапорт Карла, объявила экипажу благодарность от себя и командования, и зачитала приказ о походе на Лазурную. Так же, о награждении отличившихся бойцов, правительственными наградами и внеочередными званиями. Эш, как заместитель командира десантного наряда, получила кап три и предложение перейти на один из тяжёлых крейсеров. Но, Уильямс отказалась, заявив, что останется в команде до конца, каким бы он, ни был.
Кроганы наши, под командой Малого, остаются здесь. Лететь в составе группы им не положено. Их ждёт транспорт, в составе конвоя идущий на Цитадель, где весь "Аралах" поступит в распоряжение Совета, как отдельный спец-отряд быстрого реагирования. А заодно, как группа поддержки СБЦ на случай очередной попытки ренегатов атаковать станцию. Хотя, это в сложившихся обстоятельствах, почти нереальный вариант. Но, всё же...
Распускаю строй и слежу, как мои люди уходят на борт, за ними в корабле скрываются мои друзья Лиара и Найлус и лишь "волчицы", так и стоят группой под жаркими лучами Тезея. Подхожу к ним и сталкиваюсь с четырьмя парами грустных глаз. У Полины дрожат губы, и глаза быстро наполняются слезами, которые начинают бежать, оставляя мокрые дорожки на щеках. Шагаю к ней вплотную и, обняв, прижимаю к себе. Подруга вцепляется в меня, утыкается в шею и начинает тихо плакать.
— Скажи, командир. Это ведь всё не напрасно?! Не зря, наша Рина погибла, так ведь? — Шепчет она.
— Мы спасли целый народ. Не только Ручейка, но и Лучика и многих и многих других цариц рахни, Поленька. — Отвечаю я.
— И всё равно это больно... — Тихо говорит, стоящая рядом Эшли.
Я ничего не говорю, лишь подаю знак ладонью и остальные "волчицы" прижимаются к нам с Полиной.
Когда Доу выплакалась, я кивнула им на аппарель и девушки скрылись внутри корабля. А ко мне подошли мои братья, оглядели радостными взглядами и Хэм сказал: — Отлично выглядишь, младшая, забота Старика явно пошла тебе на пользу.
— Спасибо на добром слове, старший и привет вам обоим. — Отвечаю я улыбнувшись. — Как вам Ферос и его Хозяева?
— Это поразительно, Женька! Особенно Лучик, лишь пообщавшись с ней лично, я понял какое она на самом деле чудо! — Воскликнул Иван. — Нас на аудиенцию пригласили всех, и весь мой экипаж побывал в её чертогах. Только вот почему ты так уверена, что рахни здесь в безопасности? Тут ведь нет развитой ПКО и враг может в любой момент явиться и засыпать Ферос своим десантом.
— Жнецы сюда не сунутся, для них подходить к планете, это гарантированно потерять свои платформы, поскольку Старик моментально перехватит контроль над ними. А по поводу Ручейка, так здесь она как у Христа за пазухой. Старик не только вылечит её, но и восстановит ментальную защиту. — Отвечаю я.
— Это с чего вдруг? — Удивляется Иван и Хэм не менее удивлённо, только молча, смотрит на меня.
— Странники, не подвластны Врагу. — Говорю я.
— Странники?! Так есть ещё кто-то подобный тебе? И кто это из местных?.. — Спрашивает Хэм, но внезапно его как разведчика осеняет догадка и старший потрясённо шепчет: — Старый корень!
А младший просто стоит с открытым ртом и лишь тихий ироничный смех Старика в наших мыслях.
— Как экипаж? Я знаю, что у вас, как и у нас были потери. — Спрашиваю я парней, чтобы вывести их из ступора.
— Люди хоть и расстроены, но все считают, что потери были не зря. А про кроганов из "Аралаха" я просто молчу. Эти парни, говорят, что Лучик готова, после обучения и полного курса лечения, отправить к ним на Тучанку Ручейка. Так что, задание Архонта, они выполнили полностью. — Говорит Ванька, тряхнув головой.
— Раз так, то готовьтесь к походу, мы уходим на Лазурную. Пришёл письменный приказ подписанный дядей Стивом и Советом. Нас ждёт ремонт и модернизация. — Говорю я, — заодно, экипажи отдохнут на планете.
— "Канн" и "Бородино" уже там, так же как и почти половина нашей эскадры. — Говорит Хэм.
— БП решил переделать всех скопом? — Удивляюсь я.
— Есть причины. В эскадре потери... — Отвечает старший.
— Кто?! — Чувствуя горечь и укол страха, спрашиваю я.
— Потеряны, "Лазурный птах" и "Скороход". Штаб разогнал эскадру на модернизацию и пока анализирует произошедшее, вырабатывая рекомендации. Терять корабли и людей Петрович и Советники не желают категорически. — Говорит мне Иван.
— Как их подловили? — Спросила я.
— Долго говорить, прочитай отчёт штаба, там всё есть. — Ответил мне Хэм. — Прочитай обязательно, может, что удумаешь. Все командиры и старшие офицеры сейчас этим заняты.
— Хорошо, так и сделаю. — Говорю я, козыряю братьям, и мы расходимся по кораблям. На Лазурной ещё будет время поговорить.
Захожу в БИЦ, выслушав команду "Капитан на мостике" сажусь в своё кресло. Оглядываю помещение и, кивнув своим людям, говорю: — Мистер Санчес, считайте маршрут в систему Зевс, мистер Моро, команду напарникам, строй пеленга, поехали...
И смотрю на своём пульте, как уходят вниз, плиты космопорта Ферос.
Главнокомандующий Стивен Хакетт (Лазурная, Орбитальная крепость "Китеж" 10 февраля 2387 г.)
Он стоял у панорамного экрана в своей каюте и смотрел на раскинувшуюся панораму гигантской стройки. Тысячи рабочих всех рас, не покладая рук, недосыпая, строили гигантский прибор под названием "Горн". Все надежды и чаяния миллиардов других, были связаны с его постройкой, до конца которой было ещё ой как далеко. Да и пока нет части чертежей, достроить его невозможно.
Дальше в чёрном, подсвеченном мириадами звёзд пространстве виднелись сотни стапелей, на которых без устали собирали корабли. Внизу, на искрящейся огнями планете миллиарды живых словно машины, трудились на заводах и фабриках, изготавливая двигатели и орудия, ракеты и броню. И многое-многое другое, нужное для производства кораблей.
А миллионы молодых мужчин и женщин всех рас, обливались потом в тренировочных лагерях и классах. На тренажёрах и имитаторах. Готовясь встать за пульты в строящихся кораблях и, надев броню и взяв в руки оружие. Стать частью десантных нарядов этих же кораблей.
Думал ли он в далёком уже 2304 году, что когда-нибудь возглавит всё человечество в самой страшной и разрушительной войне в истории его расы. Достигнет величайшего личного могущества и славы, дослужившись до Верховного Главнокомандующего. Думал ли?
Нет, хотя он уже не мог вспомнить, о чём, он тогда думал и мечтал. Годы во флоте, тревоги и войны, гибель близких. Оставили на его лице свой отпечаток. Морщины на его лице, старили его, по сегодняшним меркам, ещё весьма молодого мужчину.
