И они отправились домой, все разными маршрутами. Одного парня и девушку посадили на байк к Шепард. Последний же, сел к Тому и Китти. Таким составом и вернулись в убежище. Дед, лишь мельком глянув на серое с потухшим взглядом лицо Женьки, сразу отправил её в душ и спать. Остальные тоже решили последовать за ней. Мысли о еде даже не возникло, всех ещё мутило от того что устроила их глава на заброшенном заводе. Лишь под руководством деда отгородили перегородками ещё один закуток, да поставили туда три кровати для новичков. Ужинать ребята тоже отказались. Перед сном дед попросил Тецуо рассказать, что произошло на заводе. И парень рассказал, со всеми страшными подробностями.
— Молодец Шепард, — Сказал дед. — Теперь против вас не пойдёт ни одна банда, образцовая акция устрашения. Жаль только Бенджамина, отличный был парень. Иди спать, внук, завтра поговорим.
Утром всех отпустило, и за завтраком мы познакомились с новичками. Их звали Ингвар Хансен, Маркус Ольсен и Ингрид Нильсен. Все они были с Терра Новы, из маленькой рыбацкой общины норвежцев. Их родители сообща занимались промыслом и сообща же отправились на дно во время шторма, вместе со своим рыболовецким траулером. Больше родственников у ребят не было, так как и родители их были сиротами. Ребят перевели на Землю и направили в приют, но по пути они попались Большому. И эта мразь, под угрозой оружия, утащила их на завод. И да, все трое были огненно рыжими и голубоглазыми, с усыпанными конопушками лицами. Женька на завтрак так и не вышла, и дед запретил её трогать. Сказав, что она сама выйдет, когда отойдёт от содеянного. По головизору уже вовсю обсуждали подробности жуткого убийства на заброшенном заводе, видимо, кто-то из банды Большого растрепал, а то и напрямую рассказал всё полиции. И теперь всех городских биотиков трясли, как яблони, проверяя. Даже на улицах было полно патрулей с переносными сканерами биочипов.
— Лисе, теперь на улицу не выйти, — сказала Кейт. — Сразу спалят.
— С чего бы это? — раздался голос Женьки от дверей на кухню. Выглядела она плохо: волосы спутаны, под глазами чёрные круги, взгляд тусклый и пустой. — Пусть проверяют, сложно найти то, чего нет, и никогда не было. А лиц наших никто не видел.
— Как не было?! Но как, же ты без него колдуешь? — удивился Том.
— А ты как? — ответила Шепард.
— Да я и колдовать-то толком не умею! На кой мне чип, когда усиливать нечего.
— Вот и мне, как и азари, чип не нужен. Я и так могу, — ответила Женька. — И вообще пока всё не утихнет, надо свалить из города. Куда-нибудь на природу, на север. Там на побережье можно на лето дом снять и пожить нормально, в тишине и покое. А то, что-то от Ванкувера меня уже тошнит.
— Согласен! — сказал дед. — Я связался с Мышелом, и он через своих людей снял для нас дом недалеко от Базы космопехов, в Форт-Брэгг.
— Так это же в Штатах! — сказала Женька.
— А нам, какая разница, зато на побережье и климат хороший и народу немного. И да, Бетти с девочками тоже с нами поедут, так что скучно не будет.
— Как она, учитель? — спросила Женька.
— Как, как! Плохо, очень, но я думаю, весть о том, что убийца её сына поплатился за содеянное, хоть немного облегчит её горе, — ответил дед.
Женька (Окрестности Форт-Брэгг, Земля 20 июля 2370 г.)
В спокойное течение моей тренировки, вплетается писк инструметрона. Раскидав камни, я нехотя отвечаю. На экране лицо Тецуо, и друг радостно улыбается.
— Что случилось, Ящер, ты прям весь цветёшь? — спросила я.
— Лиса, тебе название "Ловкий барсук" ничего не говорит? — спрашивает в ответ друг.
Меня подбрасывает в воздух:
— Говори!
— Минуту назад в списках прибытия появился корабль с таким названием, и я решил тебя известить.
— Когда сядут, и номер посадочной площадки есть? — хрипло спросила я.
— Они уже на глиссаде, а площадка 202, у самого моря. Так что поспеши.
— Поспеши! Да мне больше трёх часов добираться! Ох, блять, опоздаю! Долбаная диспетчерская, вечно тормозят, — кричу на бегу я.
Прыгаю на байк и на максимальной для суши в штатах 250 километровой скорости, лечу к морю, там, над водой, не действуют ограничения и можно разгоняться аж до шестисот километров в час. Вот и побережье, вылетаю на воду и прижавшись максимально низко к ней, выпускаю аэродинамические элементы, щит обтекатель сжимается, и я выжимаю из байка всё на что он способен.
Вот и показались башни Ванкувера, в гарнитуре коммуникатора слышен голос полицейского контроля.
— Байк QRR122377 вы входите в зону контроля движения города Ванкувер, просим вас снизить скорость до трёхсот километров в час.
Сбрасываю скорость, ещё не хватало с копами ругаться. До порта десять минут лёта и пятнадцать пешком по тоннелям к площадке. Ладно, мы уже все подземелья излазили и знаем их, как свои пять пальцев. Подлетаю к ограждению и вижу сидящих на лавочке Тецуо и Тома.
— Лисичка давай байк и чеши к своим, а мы с Ящером отгоним его на место, — говорит Том.
Целую парней и, не чувствуя ног, бегу к вентиляции, в спину летит смех. Несколько секунд, чтоб открыть камеру, залезть внутрь и закрыть её за собой обратно. И бегом, бегом, бегом.
Зря бежала, подключившись к компьютеру родного корабля узнала, что он пуст. Видимо, наши ушли меня искать. Просматриваю список экипажа, моя учётка действует, но в списке есть ещё одно имя — Эжени Ксавье. Интересно кто это, хм написано, что дочь Чарли и Вайли. О, а у Вайли фамилия сменилась и она теперь тоже Ксавье. Удочерили они, что ли кого-то, вот ведь, и похоже на то. Возраст у девочки всего два года. Интересно, где ребята меня искать будут, дадут или не дадут им адрес приюта или сразу к копам отправят. Жаль не найдут они меня сами, ничего я сама их нашла, так что сажусь у опоры, приваливаюсь к ней спиной и жду. На часах в инструметроне 13:00. Под тёплым ветром меня сморило, и я уснула.
Чарльз Ксавье (Ванкувер, Земля 20 июля 2370 г.)
Сердце ныло и болело. И он так и не хотел верить в то, что скорее всего никогда не увидит Джейни, все попытки выяснить её судьбу — напрочь разбил последний разговор со следователем из отдела убийств. После трёх часов поисков, после визита в приют, где им сказали, что такая девочка никогда здесь не появлялась. После того, как директор приюта поведала им страшную историю трёхлетней давности, в которой фигурировали работорговцы, и посоветовала поискать концы в департаменте полиции. В котором их два часа футболили из кабинета в кабинет, до тех пор, пока не направили в отдел убийств, который может хоть что-то знать. Поднявшись на шестой этаж и найдя искомую дверь, увидели там молодого, но усталого парня в полицейской форме, который представился им Франсуа Вийоном, старшим следователем отдела и, услышав фамилию Джейни, просто закрыл двери и отключил системы фиксации.
— Кто вы и откуда знаете это имя? — спросил коп.
— Три года назад мы были опекунами Джейн, — ответил Чарли. — Пока эта сука ювеналка не аннулировала наши права.
— То что она была сука — я согласен. Только ничью жизнь она больше не сломает. — Ответил Франсуа.
— Что так, уволили? — спросил Макс.
— Ага! На тот свет. И в убийстве фигурировало имя вашей девочки. Она попалась работорговцам, чьим подельником и была чиновница.
Команда ахнула.
— Что дальше! — прохрипел внезапно севшим голосом Чарли.
— С этой гнилью поработала группа ликвидаторов Евросоюза. Но при операции вашу девочку ранил один из бандитов. И не только её. Но мы уничтожили эти данные, чтобы, детей не искали. Там большую группу детей продать пытались. А в нашем управлении сидит крот, и кто он — мы не знаем, и любое шевеление может, очень больно отразится на них.
— Так, где дети? — спросил Макс.
— Мы не знаем, сэр, ликвидаторы забрали их с собой и скорее всего, спрятали. Так что концов не найти. Простите, но я ничем не смогу вам помочь. И не советую обращаться к кому другому в управлении. Это опасно в первую очередь для Джейн, ну и для вас тоже.
Чарли зажмурился, надежды не осталось. Обхватив его руку, в плечо уткнулась плачущая жена. Дочка же посмотрев на Вайли, потеребила Чарли и спросила:
— Посему мама пасет, папа?
— Потому что, солнышко моё, мы потеряли последнюю надежду.
— Сё похо, папка? Тада подём домой, я хосю домой. Када похо, дом сегда помогает, — сказала малышка, поцеловав отца в щёку.
И все взрослые, включая инспектора с умилением на неё посмотрели. Полицейский же, лишь бросил странный взгляд на малышку и на кварианку, но ничего не сказал.
Вся команда поднимается из коммуникационного тоннеля на посадочное поле, вот он родной корабль, опущенный, но заблокированный пандус и открыть его может лишь капитан и Чарли как старпом. Всё привычно, он окинул взглядом посадочное поле, но что-то резануло глаз. Ещё раз, внимательнее, левая задняя опора, около неё кто-то сидел. Сердце забилось. Мужчина отдал дочь жене и быстрым шагом пошел к опоре.
— Чарли, ты куда? — спросила Вайли.
Он лишь поднял указательный палец и ускорил шаги. Подойдя ближе, увидел, как ветер треплет огненно рыжие волосы спящей у опоры девушки. Сердце уже колотилось, как сумасшедшее, вот она пошевелилась, открыла глаза и посмотрела на Чарли. Дальше он просто ничего не помнил, очнулся, сжимая в объятьях ревущую в три ручья Джейни, а сзади подбегала вся команда.
Женька (Окрестности Форт-Брэгг, вилла Белая птица, Земля 20 августа 2370 г.)
Бег, бег, бег по лесу по холмам, по пляжам. Утренний кросс — обязательная процедура, которую ввёл Такеши три года назад для всех. Мне не привыкать бегать по утрам, Тецуо тоже, а как остальные сдыхали поначалу, это было что-то. Бегу, вспоминаю всё, что произошло за этот месяц. Чудесный месяц с моими друзьями. Команда "Барсучонка" присоединилась к нам на вилле, которую мы опять сняли у Форт-Брэгг. Ох, как же меня накрыло, когда я проснулась у опоры, от нахлынувшей на меня дикой радости Чарли. Висела у него на шее и просто тонула в его чувствах, уже даже не пытаясь сдержать свои. Как прибежала команда и меня просто затискали. Малки прижал так, что чуть не раздавил, смех шуточки, слёзы девушек. Потом все вместе прошли на борт и мне устроили допрос. Рассказала всё без утайки: как жила здесь, про банду свою с названием "Рыжие", про то, что ювеналку и работорговцев грохнула и пулю от них получила. Тут уж Дебби не выдержала и в сопровождении остальных девушек уволокла меня в медотсек. Там полностью просветила на сканере, убедившись в моём полном здоровье. От шрама остался лишь лёгкий муар на коже, чуть видимый на свету. Но самое главное — меня поразила малышка Эжени. Глядя на неё, я просто выпадала в осадок, платиново-белые волосы, чуть заострённые ушки и розовые светящиеся глаза, при совершенно человеческом строении тела.
— Как?! Как такое возможно? — обалдело, спросила я.
— Как выясняется — вполне возможно, — ответила Дебби. И рассказала мне о всех результатах своих исследований.
— И адмиралам и старшим чиновникам человечества, это прекрасно известно. Информация просто засекречена, — сказал капитан.
— Но зачем? Ведь это же спасение для них, как для вида!
— А если подумать? — вставил слово Малки.
— Подумать? — и я подумала, и поняла правоту адмиралов. Если кварианцы вольются в состав человечества, то исчезнут как вид. Я с пониманием посмотрела на Скруджа.
— Поняла? — спросил он.
— Ага. Но ребята, а как же Мендуар! Ведь там же больше ста тысяч квариков. И они прошли адаптацию, там же люди и процесс никем не контролируется! Это же со стопроцентной вероятностью приведёт к массовым беременностям, как среди людей, так и среди кварианцев!
— Уже привело! — сказала стоящая у лифта Вайли, одетая в обычный уник.
— Вайли?! — с удивлением спросила я. — Как?!
— Мы доработали системы корабля, — ответил за подругу Макс. — Усовершенствовали системы фильтрации, установили бактерицидные завесы и систему обеззараживания помещений. Плюс Вайли уже адаптировалась к нам. Но когда в экипаже чужие, приходится носить сьют.
— А я, меня же не было в экипаже три года?
— Это не страшно, — ответила подруга. — Мой иммунитет постепенно усиливается и тебя как-нибудь переживёт.
— И что там, на Мендуаре?
— Мы были там, подруга, — ответила Вайли. — Уже больше десяти тысяч полукровок.
— Так вся эта тайна, теперь секрет полишинеля! — воскликнула я.
— Не скажи. Власти колонии по просьбе Мигрирующего флота и Властей Союза засекретили эту информацию, а твои сопланетники, Джейни, с некоторых пор стали просто маниакальными секретчиками. Ничего лишнего за пределы колонии не уходит. Так что пока всё тихо. — Ответил Макс.
— Это пока, а что будет лет через двадцать, когда эти дети вырастут и полетят в галактику? — Спросила всех Долл.
— Это ерунда, просто скажут, что это колониальная мутация. Подумаешь, полно таких людей в колониях. Ну, будет чуть больше, — вставил Малки.
— Не будет, через двадцать лет, может уже никого не будет, — тихо сказала я. — Скажите, вы не задавались вопросом, как один вид разумных млекопитающих оказался на планетах разделённых всей галактикой?
— У тебя есть ответ? — спросила Вайли.
— Да, похоже, есть, и он вам не понравится.
— Почему? Расскажи-ка? — с интересом спросил Билли.
И я рассказала:
— У нашей галактики есть хозяева, настоящие хозяева, и это не мы: не расы Пространства Цитадели. Это они построили ретрансляторы и растащили их по космосу. И Цитадель это не станция, это вместилище синтетического разума колоссальной мощи, предназначенная, для, не до конца понятной мне функции. Я чувствовала его присутствие, когда мы там были, его мощь, его внимание, вам просто не понять этого. Это они растят нас, как урожай на грядках, чтобы потом пожать его. Это происходит в промежутке между сорока и шестьюдесятью тысячами лет, вот уже на протяжении почти миллиарда лет. Их жертвами стали неисчислимое количество разумных рас, в том числе наши предшественники — протеане. Протеане же называли их Жнецы. И это именно они, разделили нас, но только непонятно зачем. Самое главное, тогда понятны все странности биоценоза на Раннохе. Он не странный, он просто искусственный. Частично скопированный с Земли, и я не удивлюсь, если все виды животных и растений на планете имеют Земные аналоги.
Я говорила и говорила, рассказывала своим друзьям о том, что нас всех ждёт через пятнадцать лет. И именно поэтому мне нужно на флот, я ключевой элемент в попытке остановить это безумие. Ну, или попытаться остановить. И если у нас всех не получится, то будущего просто не будет.
По мере моего монолога, лица друзей из удивлённых стали встревоженными и даже напуганными.
— Это точно, Джейни? — спросил Макс.
— Увы, капитан, точнее некуда, и мне очень страшно осознавать это.
— Нам-то что делать? Мы же простые торговцы-контрабандисты. Чем мы можем помочь остальным, что вообще мы в состоянии изменить? — тихо спросил Малколм.
