Все было проделано довольно неплохо, единственная странность — на корабле практически не велись разговоры. У всех появилась способность мгновенного обмена мыслеобразами, и вернуть прежнее общение, еще предстояло. "Версар" шел обратно, на борту царило странное веселье, не звучали шутки, смех и песни, но хохот от передаваемых друг другу, образов таки, звучал.
Под этот шумок, Априусу пришли на ум мысли о том, что изначальной точкой прорыва Поедателя, может быть когда-то заштопанная им Брешь. Что там теперь то, в этом месте? Он не посещал ту точку в пространстве, где некогда находился его родной мир, целую вечность, а точнее никогда. Это было сразу после Кайлана, и перед Даарией, но вот по временной шкале, практически в Начале Времен. Может латка, прорвалась, или образовался отрыв края, складки? И это дало возможность образоваться прорехе, через которую и Хаос, и тот же Поедатель смогли прорваться?
— Нужно отправляться туда немедленно, но как найти, то место? Эльдариус хоть и был Сердцем Сферы, но теперь-то место явно уже центром не является. Где оно? Какие ориентиры можно использовать?
Обведя взглядом экипаж, Априус решил сойти, или точнее сказать смыться — сейчас, возвращаться ни в Крепость, ни в замок не хотелось, на данный момент делать там было нечего, а за долгие века жизни, он привык заполнять свое время чем-то существенным. Особо неотложных дел не было, а вот вопросы как изгнать Поедателя, оставались, да и с Хаосом, точнее его адептами, он так до конца и не разобрался. А ведь с этого все и началось, с того, что хаоситы, попытались устроить прорыв своего Хозяина, и его родной мир вскоре погиб. Пусть это, не те же самые существа, но служат они одному Владыке.... Но ему ясно сказано — знай, мол, свое место, и, ни во что не ввязывайся, занимайся Хранением сектора и все. Но мысли и теории покоя не давали, вот одну и пришло время проверить.
Выждав, когда они минуют промелькнувшую Таизию, Априус мысленно приказал куатару: — Приготовься, будем прыгать! Рунин, ты тоже не отставай.
И уже в голос всем остальным, присутствующим на борту:
— Мы отлучимся ненадолго, а вы держите курс на Бакхор — и перемахнул за борт, успевая заметить смазанный прыжок куатара.
Они плавно опустились, на один из живых островков Междумирия, и барс тут же вопросил:
— Ты чего опять надумал? Куда на этот раз?
— Сразу никуда, требуется небольшая подготовка. Вспоминай мысленную карту, которой мы пользовались, когда скольжение еще было доступно.
— Это зачем?
— Координаты Эльдариуса хочу высчитать.
— И зачем? Там же нет ничего.
— Кто знает, мы не бывали там, с додревних времен. Мало ли что, там могло образоваться — это раз. И не через этот ли шрам Поедатель проник сюда — это два. И еще есть у меня смутные догадки, насчет использованного подарка Кодра.
Априус вспомнил тот простой и незатейливый, глиняный горшочек с животворной землей и саженцем небольшого деревца в нем.
— Мы оставили после себя не только латку, на рубце, но и кусочек тверди, с растущим молодым деревцом, которое, по-моему, и является знаменитым Мировым Древом. Помнишь, порода его была не понятна, то ли дуб, то ли ясень, но скорее всего, это одна из разновидность прадеревьев. Они еще и плодоносить могут, и совсем не желудями.
— Но если это и вправду так, то место где раньше был наш мир, является основание ствола, и находиться в нижних мирах.
— Ну не совсем так, корни то его питает источник Хвергельмир, а он выше дна миров. Но все равно так просто не определишь. Нужно от чего-то отталкиваться.
— Мы могли бы проскользить по стволу, сверху вниз.
— Это да, но только вот Мировое Древо, теперь не так доступно, как раньше. Мне вообще начинает казаться, что оно раздвоилось, а то и расстроилось. И абы кому не является.
— Но есть его проекции.... Помнишь, сколько в Андориносе об этом слухов ходит?
— Для того мытам и замок строили, чтобы сведенья выведывать, хотя там больше байками все грешат, чем истинным сказом. А насчет Древа, это мысль, неплохая, попробуем через Мимиров мир, он то закрыт был, но сейчас все может быть иначе. Тут мой милый попугайчик, и тебе придется мозги поднапрячь. Ты в тех окрестностях обитал, со мной там бывал.
— Когда это было? — Задумчиво ответил Рунин — Прежние боги, чего только не наворотили, найти будет непросто.
— А других вариантов нет, так что давай совместными усилиями, представляем Источник до малейших мелочей, все, кто что запомнил.
— Так Мимир нас только к берегу и подпускал. Сам источник не очень то и запомнился — буркнул Куру. Может через Обетованное, через Урд, он тоже питает корень, что идет наверх?
— Ага — скептически хмыкнул Рунин — а нас там прямо ждут — заходите, мол, гости дорогие, ни в чем себе не отказывайте...
Априус задумался, три Источника, три потока Прави, Яви, и Нави каждый питает определенный корень, и посредством каждого, к дереву можно пробраться, но засветятся они по-любому, а Смотритель, такого не одобрит. Если бы знать кого-то из редко, бывающих в Обители Богов, слуг, чтобы принять его облик, тогда пробраться можно было бы. Из тех, кто наименее редко предстает перед глазами Богов. Но он таких не знает, остается только прямое волшебство.
— Ладно, в конце то концов, непосредственно я садил это дерево, оно должно мне открыться. Приступим к плетению чар — а вдруг получиться.
Априус стал прикидывать: — Вселенная огромна, по-сути, необъятна, и разыскать в ней, место, где когда-то был мир, очень сложно. Если конечно не знаешь координаты, и местоположение ближайших звезд и планет. Но Эльдариус погиб чересчур давно. Даже для Узурпаторов, считавшихся Предвечными Владыками. Даже для Старых богов, да что там говорить, в Большом Мире, только единицы помнят о "Сердце Мира" которое равномерно разгоняло непрерывно рождающуюся Силу по всему Сущему. Тем более, никто не знает координаты, мира, на той карте Великой Сферы какой она была тогда, кроме двоих — его самого, и Куру. Ну и может быть загадочного Змея Тагник-Зура, который бывал в мирах, расположенных не так уж и далеко от Эльдариуса.
Рус стал вспоминать, тот краткий миг, когда высадил деревцо, вместе с живой землей, прямо в странной мгле, окружающей разрыв в Ткани Реальности. Мимоходом уловил мысль о странном совпадении — его будто использовали в темную некие скрытые Силы, заставившие положить начало новой системе Мироздания. Но воспоминания вытеснили эту мысль, заставив отложить на потом, зрительной памятью, он снова видел, как пустил дождь, поливая этот саженец, перед этим засветив маленькое солнце. Деревце сразу же пошло вверх, и когда они покидали то место, было уже довольно высоким, затем он столкнулся с ним после второго посещения Асгарда, но перед этим использовал для уничтожения истинной Твари Хаоса. Должно получиться...
Дальше Априус, уже не думал, а работал, над чарами, вкладывая в них объединенную мощь, неразлучной троицы, воспоминания и отблески тех ощущений, которые испытывал рядом с Мировым Древом, которое после гибели Эльдариуса стало позвоночным хребтом для великого тела Вселенной. Но потом пришли Узурпаторы, со своей не здешней Силой, и перевернули все вверх тормашками, поменяв полюса и оси, дерево по тем или иным причинам стало сокрыто. Но не для всех, и Априус в этом вскоре убедился.
Привычный, многократно проверенный, кокон, вобрал в себя, неразлучную троицу, и понес куда-то, в неведомые дали. Априус ожидал, что чары доставят их прямо к Иггдрасилю, но этого не произошло. Раскрылся небосвод какого-то мира, похожего на серединный, то есть пригодный для жизни смертных народов, и имеющих привычную флору и фауну. Кокон распался, оставляя их у подножия поросшего густой травой холма, если деревья на нем и были, то уж явно не Мировые, а мелкие, из разновидностей боярышника, и терна. Что в принципе порадовало Рунина, который тут же накинулся на зрелые плоды. Априус тоже нарвал пару пригоршней, знакомых с детства ягод — после изысканных блюд, тянуло на нечто совсем простое, вроде вареного батата, или сала на черном хлебе.
Куру тем временем, стрелой метнулся на вершину холма, чтобы обычным взглядом обозреть окрестности. И буквально почти мгновенно, от него пришел мысленный призыв, тоже подняться туда. Попугая, не смотря на его вопли, Рус, просто выдрал из роскошной кроны, боярышника, и, держа его под мышкой, взбежал наверх.
— Да отпусти ты меня! — Орал Рунин — прошли те времена, когда ты меня за лапы таскал, и из сумки не выпускал. Я теперь принадлежу к числу Оберегателей Порядка, а тут такой позор...
— Нас никто не видит... — начал было Априус, и застыл, недоговорив.
За холмом раскинулась обширная равнина, которую от края до края заполнило огромное войско, или скорее многочисленные армии. Грандиозная битва была в самом разгаре, рубились ратники, в неистовой атаке летела конница, с натянутыми луками, застыли лучники.... Именно застыли, потому что все они, и это громадное войско, было каменным. Не изначально вытесанным из камня, а превращенным в камень во время битвы. Кем было остановлена эта битва, поди, догадайся. Чье могущественное колдовство, навеки обратило живых существ в камень? Еще одна неразгаданная головоломка, в его копилку.
— Сколько же они так стоят? — В смятении пробормотал Априус, начиная спускаться туда.
— Кто бы это мог с ними сделать? — Высказал Куру всеобщий вопрос. — Прежние Боги? Новые?
Они спустились на равнину, и вся трагедия, стала видна до мельчайших подробностей. Оскаленные пасти, искаженные в ярости лица, занесенные для удара мечи, топоры, копья. Элементы схваток, можно было рассмотреть со всех сторон. Не такие красивые, как в театральных постановках, или на аренах, нет, нелепые позы, в отчаянии выставленные руки, воинов утративших свое оружие, и не желавших принимать смерть. Они пошли по этому полю битвы, рассматривая чуть ли не каждого воина. Разные расы, разные народы, человеческие и нет, сошлись здесь, на этом поле. За что же они сражались?
— Тот, кто с ними это сделал, либо что-то предотвратил — С плеча, произнес Рунин — либо за что-то покарал. А ну-ка слетаю я, погляжу на это все, с высоты.
Он вспорхнул, ввысь, и начал нарезать там круги, осматривая, запоминая, и сопоставляя. А Априус, и Куру, продолжали идти пешком, пораженные, доселе невиданным зрелищем. Каким-то внутренним, чутьем оба, знали направление, куда следует двигаться, и точно придерживались его.
Рус, придирчиво рассматривал старинные доспехи, оружие, и лица, охватывая взглядом каждого воина, который сумел поразить своего противника, а то и не одного. Потому что те, кого уже, повергли, лежали на земле, также превращенные в камень, там же, лежали и отсеченные головы и конечности. Но Априус интересовало, не только это, он хотел знать теплиться ли жизнь в каменных телах, обратимо ли Заклятие неведомого чародея?
Ранее Рус, никогда не сталкивался, ни с чем подобным. Обращать живых существ в камень могли, василиски, горгоны, сильные ведьмы и колдуны, но не так, же массово и одновременно. Еще, как где-то слышал Априус, человеческое тело способна превратить в камень — редкая и неизлечимая болезнь — цистиноз, но и она делает это медленно. Остается одно либо какие-то неведомые божества, либо кто посильнее, а о таких он знал мало.
— Может чары Познания, что-то прояснят? — Спросил снежный барс.
Априусу вдруг пришла мысль, от которой прошиб озноб: — обладай тогда Боги — Узурпаторы, такой вот волшбой, стоял бы он сейчас вместе со всеми своими армиями, такими же вот каменными статуями.
— Так как, попробуем — вновь напомнил о себе куатар.
— Попробуем — согласился Рус, и они попробовали.
Через некоторое время, чары познания, ответили на некоторые вопросы, но не показали не составляющие примененного Заклятия, ни что тут происходило в действительности. Магия, примененная здесь, была явно высшего порядка, причем, такого уровня, что Априусу мог, только позавидовать. И применил ее тот, кто ни секунды не сомневался, что по его воле, мельчайшие частицы, из которых состоит все, поменяют свою структуру, изменив свое расположение и порядок. И следуя этому повелению, плоть превратилась в камень, именно превратилась, а не приобрела твердость камня. И еще тут действовал огненный вихрь, и пронеслось "Дыхание Смерти", поэтому, о том, чтобы воскресить все это воинство, и речи быть не могло.
— Сражение не просто остановили, а еще как бы и оставили в назидание, потомкам, ни дать не взять — немые свидетельства понесенной кары — тихо пробормотал Априус.
Он силился понять из каких элементов, состоят примененные Заклятия, но они были применены настолько давно, что ничего было не разобрать.
— Слышал я, что есть такие создания, могущие видеть любые чары, примененные, когда-либо. — Возвращаясь, на плечо Априуса, сообщил Рунин. — Нам бы такого, заиметь, враз бы все распутали.
— Мы и сами, с усами — ответил ему куатар, шевеля своими усищами. — Без всяких распознавателей, скажу тебе, что все это здесь для того, чтобы устрашать. Чтобы дальше не шли, ужаснувшись этим зрелищем, боялись тоже быть обращенными в камень.
— Может и так — согласился с ним Априус — но, как бы там, ни было, похоже, в этих местах, лучше двигаться пешком — озираясь по сторонам, медленно протянул он. — Что же, тогда двинулись дальше.
И они, уже не особо, присматриваясь к каменным воинам, прошли равнину. Затем взобрались на следующий холм, пересекли туманную пустошь, и уперлись в подножие огромной коричневатой горы, всю изрезанную трещинами, и вершиной, уходящую в небеса. При их приближение, отвесная шероховатая стена, слабо засветилась, затем свечение равномерно увеличилось, и превратилось в сияние.
Пришлось даже немного зажмуриться, чтобы привыкли глаза. А затем Априуса обволокло волной тепла, похожего на радостное приветствие. Это не похожее ни на что ощущение, все же, смутно что-то напоминало, он всем своим естеством потянулся к этой стене, и неожиданно понял, что находится перед ними.
— Да это же... это же... отросток ветви Мирового древа. Оно меня помнит — в смятении пробормотал он.
— Нам что, придется взбираться? — Поинтересовался Куру.
— А что тебя пугает, мы же не карабкаться будем? Просто используем ветви и ствол, как ось, вдоль которой переместимся к основанию, к тому месту, где саженец когда-то соприкасался с землей.
После этих слов он тут же принялся за довольно сложное чародейство, слагая чары так, как учили в свое время его учителя из Старшего потока, но присовокупил к ним и взятое от Смотрителя. То, что вышло, в первый миг ужаснуло и Рунина и Куру, которые и мысленно не успели возмутиться, их плотные тела растворились, в сиянии, затем их втянуло в стену, и путями сокодвижения, куда-то понесло. Априусу запомнилась только сплошная круговерть, мелькание каких-то образов, полная потеря ощущения времени и пространства. Но даже утрать он разум, чары все равно бы работали, магия сделала бы свое дело до конца.
Ощущения контакта с деревом усилилось, казалось, зазвучала некая, таинственная, но прекрасная мелодия, наполняя душу светом и покоем, а затем их путь окончился, Априус обнаружил себя стоящим у изрезанной громадными трещинами бугристой, стены. Правая рука лежит на загривке Куру, левая плотно прижимает попугая к груди, а впереди и по бокам, клубятся массы темно-серой мглы.
