— Намного больше, Демид Ярославич.
— А насколько больше?— не удержался с вопросом Семён.
— Даже не знаю как вам сказать, насколько больше. Вы оба родились во времена правления императора Александра Александровича, а я родился и жил во времена правления императора Александра Павловича.
— Мне сие вообще ни о чём не говорит, — сразу сказал я. — Никогда не считал нужным изучать родословные Российских императоров. Мне родословных наших поселян хватало.
— Зато мне всё понятно стало, Демид Ярославич, — задумчиво произнёс Семён. — Российский император Александр Павлович умер сто десять лет назад. Значит Иван Иванычу уже больше ста десяти лет. Ведь он "родился и жил" во времена правления Александра Первого. Обалдеть.
— Ну и чего ты удивляешься, Семён Маркович? Мой дед был Старейшиной нашего поселения до ста шестнадцати лет, а потом поехал в столицу империи и "пропал без вести". Так что в нашем поселении никого таким возрастом не удивишь. В старые времена многие поселяне и побольше двух сотен лет на белом свете прожили.
— Может на этом прекратим обсуждать мою личность? — предложил мой помощник.— Скажи нам лучше, Семён Маркович, тебе удалось дозвониться до Москвы?
— Удалось, Иван Иваныч, — ответил Семён и отставил чайную чашку в сторону. — Дозвонился, несмотря на то, что местные работники на вокзале, поначалу придумывали различные причины, чтобы не допустить меня до комнаты с защищённой связью. Пришлось им показать свои особые документы и припугнуть, что "ежели мне связь не предоставят, то они все отправятся убирать снег на Соловках". Вот тогда все забегали и связь сразу же предоставили. Я дозвонился, до кого нужно, и всё подробно рассказал. Заодно добавил твои интересные выводы, Иван Иваныч, насчёт того, что "местные троцкисты очень хотели замарать человека из комиссии партийного контроля в уголовном деле", ну и рассказал, как мне не хотели предоставить связь. В Москве всё прекрасно поняли, и решили послать в Барнаул группу очень надёжных следователей. Так что, скоро вашего задержанного Лациса заберут товарищи из Москвы.
— Насчёт того, что его скоро заберут ваши люди, я лично очень сильно сомневаюсь, — сказал Иван Иваныч. — Ты сам подумай, Семён Маркович, сколько времени следователи будут поездом из Москвы до Барнаула добираться? За это время, местные троцкисты постараются что-нибудь этакое придумать, чтобы задержанного водителя к его праотцам спровадить. Сам же знаешь, что мёртвые показания давать не способны. Вот поэтому, мы к задержанному, надёжную охрану из наших артельных охотников приставили.
— Насчёт охраны Йонаса Лациса, вы правильно подумали. Мы когда от вокзала отъезжали, я заметил за нами слежку, её вели из другого автомобиля. Слежка длилась до райисполкомовского гаража, куда мы заехали заправиться. Степан Матвеевич не только бак машины под пробку залил, но и с собой парочку полных канистр с бензином взял. Мы когда в поселение поехали, слежка за нами возобновилась, вот только на выезде из города наблюдатели отстали, видать бензина у них совсем мало осталось. Насчёт твоих подозрений, что "местные троцкисты постараются что-нибудь этакое придумать", отвечу так, что в Москве, тоже неглупые люди дела планируют. Московские следователи не поездом к нам приедут, они на самолёте прилетят. Послезавтра рано утром вновь поеду в Барнаул, чтобы их встретить.
— А разве в Барнауле появился свой аэропорт? — задал я вопрос Семёну.
— Самого аэропорта пока нет, Демид Ярославич, но хорошая взлётная полоса имеется. Ты же сидишь почти безвылазно в своём поселении, вот и не знаешь, что уже почти четыре года, как в Барнаул стали выполняться почтовые рейсы самолётами из Новосибирска. Вот на эту взлётную полосу и совершит посадку самолёт из Москвы. Я поеду встречать на двух машинах, чтобы всех за один раз забрать.
— Поедешь встречать гостей из Москвы, не на двух, а на трёх машинах, — сказал я Семёну. — В третью мы посадим наших охотников с "Винчестерами" и "Кольтами". Я думаю, что охрана для московских следователей ничуть не помешает. Ты согласен с таким решением, Семён Маркович?
— Полностью согласен. Охрана лишней никогда не бывает.
— Вот и хорошо. Ну что, друзья мои, пойдём по домам отдыхать, или задержимся немножко и дальше продолжим наше общение? — спросил я Ивана и Семёна.
— Мне отдыхать не хочется, я прекрасно выспался в машине, пока в Урманное ехали, так что я за общение, — сказал Семён.
— Я тоже не против пообщаться, — отозвался Иван Иваныч, — заодно, Семёну Марковичу книгу верну.
— Какую ещё книгу?! — удивился Семён.
— Ту, что на германском языке, "Моя борьба" называется. Ты её позабыл на столике возле кровати, когда в нашей больничке на излечении находился. Ты мне говорил, что тебе её какой-то хороший знакомый из Германии привёз.
— Иван Иваныч, ты сейчас говоришь про ту книжку, что мне почитать давал? — уточнил я у нашего старшего снабженца. — Ты тогда ещё мне сказал, что она написана нынешним германским канцлером...
— Ну-да. Именно про неё и речь, — подтвердил Иван Иваныч.
— Так вот она где у меня осталась, — вдруг обрадовался Семён, — а я все мозги себе наизнанку вывернул в поезде, пытаясь вспомнить куда же её засунул. Представляете, решил я как-то перед сном почитать, а книжки нету. Даже подумал, грешным делом, что её кто-то из соседей по купе из моего портфеля стащил, когда я на одной из станций пообедать ходил. Про то, что я эту книгу мог оставить в вашей поселковой больнице, даже мыслей не возникало.
— На вот. Держи свою пропажу, — сказал Иван Иваныч с улыбкой, и протянул Семёну книгу с красной обложкой, на которой золотистыми готическими буквами читалось "Mein Kampf".
Пока Семён Маркович задумчиво перелистывал страницы вновь обретённой книжки, мы с Иван Иванычем решили заварить свежего чайку. Занимаясь этим важным делом, мы не заметили как в кабинет зашли Яринка со Златой.
— Ну и чего вы тут полуночничаете? — спросила моя супруга. — Неужели так трудно было меня предупредить, что вы допоздна совещаться будете? Хорошо Злата вовремя подсказала, что Семён Маркович из города возвернулся и сразу из машины в Управу направился.
— Яринка, а вы со Златой чего сами-то не спите?
— Так мы сначала всех внуков спать уложили, а потом для вас поздний ужин готовили. Сейчас вот охранников возле оружейки покормили и вашего сидельца, а теперь вам ужин принесли. У Семёна Марковича с праздничной трапезы крошки хлеба во рту не было, — ответила Яринка.
— Крошки у меня во рту были, — сказал улыбаясь Семён, — мы пока тут беседовали все сушки подъели.
— Дядька Семён, я же тебе говорила, что нужно нормально питаться, — начала возмущаться Злата. — Ты же сухомяткой себе желудок совсем испортил. Неужели ты опять ко мне в больницу решил попасть? Правильно мои сёстры говорили, что тебя срочно женить нужно, чтобы было кому тебя вкусной и полезной едой кормить.
— Так. Отставить мою женитьбу, доктор Старобогатова, и о моём больном желудке просьба не распространяться, — уже более серьёзно сказал Семён. — Тем более, что ты мою язву вылечила.
— Так ты сухомяткой новую язву можешь заработать, — не успокаивалась Злата.
— Дочка, ты чем медицинские нотации читать дядьке Семёну, лучше бы на стол поставила, чего вы там наготовили и в Управу принесли.
— Я сейчас, тятенька, — сказала Злата, и тут же исчезла в коридоре Управы...
Вскоре стол был накрыт, мы с удовольствием покушали, а после, Яринка со Златой собрали всю пустую посуду. Они ушли домой, а у нас на столе остались вазочки с вареньем из различных ягод, плошка с лесным мёдом, и полная хлебница ещё горячего домашнего печенья.
Первым тишину за столом нарушил Семён.
— Как я понял, вы уже ознакомились с содержанием данной книги. Мне хотелось бы узнать, что вы думаете об этом политике? Вам не показалось, что в Германии к власти пришло чудовище в образе человека?
— Семён Маркович, скажи нам честно, тебя действительно интересует наше личное мнение? Или тебе хочется услышать то, что совпадает с твоими выводами, появившимися после прочтения данной книги, а также после всех событий произошедших в Германии? Ведь задавая свой вопрос, ты уже обозначил автора книги как "чудовище".
Семён ненадолго задумался, а потом всё же ответил мне:
— Меня интересует именно ваше личное мнение. Общепринятое мнение мне уже известно, но вы умеете подмечать то, что другие пропускают мимо своего внимания.
— Ну что же, Семён Маркович, я выскажу своё мнение, а потом Иван Иваныч скажет своё. Ты знаешь моё мнение обо всех политиках, а также моё отношение к любым видам власти. Мне как стороннику идей анархизма, нет до них никакого дела. Меня в первую очередь интересует как живут люди в нашем поселении. Относительно прочитанной книги и её автора, могу сказать лишь одно, представители вашего народа сами создали то "чудовище", которое сейчас испугались.
— Почему ты так решил, Демид Ярославич? Поясни.
— Как я понял из прочитанного в книге, её автор поначалу воспринимал евреев, как немцев только другого вероисповедания, а затем, он почувствовал отрицательное отношение к себе с их стороны. Началось с придирок в школах от учителей вашей национальности, а потом, ваши врачи залечили его мать до смерти. Окончательную точку, как я понял, поставили представители вашего народа, которые не приняли его учиться в Венскую художественную академию. Будь всё иначе, сейчас никто бы из вас не говорил про "чудовище в образе человека", а обсуждали бы творчество австрийского художника, который рисует картины с городскими пейзажами. Но случилось то, что случилось. Автор книги даже в Австрийской армии служить отказался, чтобы не оказаться в одном строю, с представителями вашего народа. После всего пережитого, он переехал жить в Мюнхен, где между прочим трудился художником и люди покупали его картины. Так что средств на жизнь у него хватало. Когда началась большая европейская война, он сам записался в Баварскую армию, где прослужил до самого конца войны, и был неоднократно награждён командованием. Как я понял, в бою он попал под газовую атаку и временно ослеп. Находясь в госпитале на излечении, автор книги узнал о капитуляции Германии. Ему тогда сообщили, что это сделали представители политических партий, в руководстве которых находилось множество людей из вашего народа. Его ненависть к евреям усилилась уже после войны. Он своими глазами увидел, как представители вашего народа, находясь в различных структурах власти в Веймарской республике, совместно со своими собратьями из стран-победительниц, грабили народ Германии.
— Погоди, Демид Ярославич, что значит "грабили народ Германии"?
— А как по-твоему сие можно назвать? Германские деньги, при их правлении, обесценились до такой степени, что даже бумага, на которой они были напечатаны, стоила дороже денег. Перед самой войной за один доллар давали четыре германские марки, а через пять лет после окончания войны, за один доллар банкиры требовали больше четырёх триллионов германских марок. Вот автор книги и решил призвать немцев, а также всех своих сторонников, скинуть правительство Веймарской республики и устроить национал-социалистическую революцию. За попытку бунта, он был арестован, осуждён и посажен в тюрьму, где и написал свою книгу, в которой прямо указал, что именно ваш народ является врагом Германии и всех немцев. Больше мне сказать нечего.
— Иван Иваныч, у тебя такое же мнение? Ты тоже думаешь, что все евреи являются врагами Германии и всех немцев? — спросил погрустневший Семён.
— Да какая разница о чём я думаю, Семён Маркович. Слова Демида Ярославича подтвердили сами евреи, когда два года назад объявили войну Германии. Вон там в шкафу, в подшивке, лежит американская газета "Дейли Экспресс", двухлетней давности, можешь сам прочитать и убедиться, что евреи всего мира объявили войну Германии, и призвали всех к бойкоту германских товаров. Меня другой вопрос интересует. В книге автор пишет, что хочет объединить всех немцев в единую Германию, а сам придя к власти, провозгласил какой-то Третий Рейх. То что "Рейх" у них означает "империю", это мне понятно, но почему он свою страну назвал "Третьей империей", а не первой? Спрашивается когда он успел первые две империи построить? Те же большевики, когда пришли к власти, сказали, что будут строить "первое государство рабочих и крестьян". Заметьте, ни второе, и ни третье, а именно первое. Я прав, Семён Маркович?
— Прав. Именно такое государство мы и строим.
— Иван Иваныч, насчёт нового названия Германии, я тебе могу объяснить. Данное пояснение мне дал наш староста Мирослав Кузьмич. Надеюсь, словам своего родного дядьки ты поверишь. Так вот, в недалёком прошлом, было в Европе большое государство и называлось оно "Священная Римская империя". В последние годы своего существования на карте мира, оно называлось не иначе как "Священной Римской империей германской нации". Впоследствии, государство стали называть "Старой империей" или "Первым рейхом". После появления манифеста императора Франца Второго "О роспуске империи", большое государство разделилось на две части. Одна часть Старой империи стала называться "Германской империей" или "Вторым рейхом", а вторую часть назвали просто "Восточной империей", что на германском языке звучит как "Остеррейх". Как ты сам понимаешь, нынешний канцлер придя к власти, решил возродить единую Германию, вот потому он её назвал "Третий Рейх", то есть третья империя единого народа. Я понятно объяснил?
— Понятно, Демид Ярославич. Теперь всё встало на свои места. Друзья мои, может пойдём на боковую? А то у меня от всех этих разговоров о политике, что-то голова разболелась, — немного морщась сказал Иван Иваныч.
— Я не против, — сказал Семён, — а нашу беседу, мы и завтра после обеда можем продолжить.
— Ну тогда на сегодня всё. Всем доброй ночи.
Мы убрали всё со стола в шкаф, после чего, разошлись по домам. А через несколько минут, прижавшись к горячему боку Яринки, я заснул...
Глава 62
Поселение "Урманное"
В Алтайском Белогорье
Проснулся я от сопения Яринки, которая тихонечко пыталась перелезть через меня. Обычно она старалась спать не у печки, а с краю кровати, чтобы рано утром, не будя меня, спокойно встать и идти на кухню готовить завтрак. Когда я ночью пришёл из Управы, моя Яринка уже спала, вот и пришлось её нежно обнять и аккуратно подвинуть поближе к печке.
Обняв супругу, я прижал её жаркое тело к себе и нежно поцеловал. Несмотря на совместно прожитые годы, наша любовь ничуть не утихла, и не погасла под ворохом различных домашних забот и моих поселянских дел. Наши девятеро детей были подтверждением тому, что однажды вспыхнувшая между нами любовь не смогла угаснуть даже по прошествии многих лет.
Через полчаса выбравшись из моих объятий, Яринка поцеловав меня отправилась на кухню готовить завтрак для детей и внуков. Ну, а я, решил прогуляться до ближнего урмана и проверить расставленные петли и ловушки. Пойманная зайчатина никогда не помешает.
Ванечка для пойманных зайцев даже клетки сделал, в которых они сидят до того момента, пока не станут начинкой для домашних пирогов. Да и для внуков будет весёлое раздолье, я вчера сам видел, как они пытались ушастых травкой и морковью подкармливать.
