Проползая через кустарник они обнаружили своего раненного в грудь командира. Забрав его, они втроём, по небольшой ложбине, скрытой дикорастущим кустарником, смогли удалиться на версту, от места засады на дороге. Перевязав друг друга и Батьку Кондрата, они напились воды из обнаруженного родника, после чего, обессиленные сразу же уснули в лесной ложбине.
На следующее утро Митька осторожно вернулся на то место, где была устроена засада на их отряд. По его словам, живыми он там никого не обнаружил. Дюжина убитых товарищей лежала в кустарнике возле дороги. Было заметно, что всех раненых бойцов бандиты добивали штыками. Рядом с раздетыми телами находились восемь трупов лошадей. Сёдла, уздечки и чересседельные сумки отсутствовали. Мешков с продуктами и боеприпасами, а также личного оружия погибших бойцов нигде не было. Видать нападающие всё что смогли, забрали с собой.
Осматривая место побоища, Дмитрий случайно заметил в кустах у дороги какой-то тёмный свёрток, его видать из-за наступающей темноты не заметили собирающие трофеи. Добравшись до свёртка и вытащив его из кустов, Митька с удивлением узнал котомку Мирона, погибшего друга. В котомке лежали: половинка подсохшего каравая, несколько головок лука и чеснока, пара кружков домашней кровяной колбасы, заботливо завёрнутый в тряпицу кусочек сала, а также шесть пачек патронов для "Нагана", деревянные миска с ложкой, кружка из самоварного железа, запасные портянки и чистая нательная рубаха. Вот со всем этим добром, Митька и возвернулся к Николаю с Иваном Демьянычем.
Патроны для "Нагана" разделили по братски, каждому досталось по две непочатые пачки. Нательная рубаха пошла на бинты для перевязки, а вот продукты из котомки Мирона, Николай и Дмитрий смогли растянуть только лишь на два с половиной дня...
Закончив свой рассказ Николай о чём-то ненадолго задумался. Пока он пребывал в своей задумчивости, кулеш сварился. Кормиться моим друзьям-анархистам пришлось по очереди, из деревянной миски найденной в котомке Мирона. Первым делом бойцы покормили командира, а потом уже Николай с Дмитрием поели с одной чашки, благо у каждого в сапоге была своя ложка. Пока бойцы трапезничали, я сделал большую волокушу, чтобы доставить тяжелораненого Ивана Демьяныча к нам в поселение.
Под вечер мы уже были в Урманном. Всех троих для начала определили в баньку, там они смогли помыться, а уже после, в предбаннике, моя матушка занялась ранами Ивана Демьяныча, а Яринка обрабатывала лёгкие ранения Дмитрия и Николая. Пока наши целительницы занимались ранеными, я сходил до поселянской Управы, и рассказал отцу о своей встрече в урмане с нашими друзьями-анархистами из Томска. Заодно пересказал всё, что поведал Николай об уничтожении отряда анархистов.
Через две недели, все раненые, благодаря нашим целительницам, окончательно пошли на поправку. Нас с отцом и тестем, всё это время к раненым не допускали, у целителей свои правила и не нам их нарушать. Так или иначе, но у Митьки и Николы раны уже почти совсем затянулись, а вот здоровье Батьки Кондрата стало восстанавливаться только лишь к концу второй недели. Он даже пытался самостоятельно, изредка, с палочкой, потихоньку ходить у нас на заднем дворе. Во время этих попыток прогулок, Николай с Митькой постоянно находились рядом со своим боевым командиром, и всегда были готовы поддержать Ивана Демьяныча, если у того вдруг не останется сил.
А ещё через неделю, к нам домой пришёл Светозар и пригласил наших друзей-анархистов в поселянскую Управу. Мы собрались и потихоньку пошли по улице, ибо Иван Демьяныч ещё не мог быстро ходить. Едва мы вышли на площадь, как наши друзья из Томска остановились и замерли. Я сначала не мог понять причины их остановки, а потому увидел, что они втроём стоят и смотрят на чёрный флаг с надписью "Анархия — Мать порядка!", который развевался над нашей Управой.
После взаимных приветствий, и вежливых вопросов о состоянии здоровья наших гостей, мы все разместились в рабочем кабинете отца за большим накрытым столом. Судя по уставшему виду Светозара, было понятно, кто занимался приготовлением стола. Всё что появилось на столе радовало всеобщий взор. Взгляды всех присутствующих были устремлены на блюда с различными вкусностями, и на гордость моего отца, стаканы в серебряных подстаканниках. Посредине стола, сияя своими начищенными боками, возвышался трёхведёрный самовар с заварным чайником на верхней крышке. Отец сразу же познакомил наших друзей-анархистов из Томска с поселянским старостой Чеславом Нечаевичем, после чего, предложил всем подкрепиться и отведать хорошего чаю.
Когда через час общая трапеза закончилась, и все насладились ароматным чаем с лесными травами, мой отец прервал всеобщее молчание, обратившись к Батьке Кондрату:
— Иван Демьяныч, мы рады видеть вас и ваших товарищей у нас в поселении. Хотелось бы вас попросить, чтобы вы нам поведали, что нынче в мире и стране происходит, ну и про жизнь в наших краях тоже желательно послушать. Так что вы, пожалуйста, не откажите в нашей просьбе.
— Ярослав Всеволодович, я немного не понял смысла вашей просьбы. Разве ваши артельные торговые представительства в разных городах, не сообщают вам последние новости?! — удивился Батька Кондрат.
— Всё дело в том, Иван Демьяныч, что все наши артельные представительства были закрыты вскоре после нашей встречи в Томске. Так что все наши прошлые источники новостей, уже давно прекратили своё существование. Вы возможно можете не поверить, но вот уже больше трёх лет, наше таёжное поселение живёт обособлено от остального мира, и что там ранее происходило, и нынче происходит, нам неведомо.
— Погодите, Ярослав Всеволодович, вы хотите сказать, что за прошедшие три года, вы никого из представителей внешнего мира не видели, и никаких новостей не слышали?
— Немного не так. Появлялись в наших краях, как вы выразились, "представители внешнего мира". Один раз появились представители какой-то власти, но они увидев наш флаг над Управой, тут же уехали не сказав нам ни слова. А в остальные разы появлялись только бандиты и душегубы всяческие. Они хотели на поселение наше напасть и ограбить его, да вот только ничегошеньки у них не вышло. Отпор они получили от наших поселян.
— А вы не пробовали захватить кого-нибудь из бандитов и допросить? — спросил отца Батька Кондрат.
— Даже не знаю что вам ответить, Иван Демьяныч, — задумчиво сказал отец, — ибо в нашем тихом поселении никогда не было умельцев способных допрашивать покойников. Наши поселяне не берут бандитов в плен, они их просто уничтожают, всех до единого.
— Тогда мне всё ясно. С чего лучше начать рассказ?
— Наверное, лучше будет, если вы начнёте с нашего края...
— Хорошо. Пусть будет по-вашему, Ярослав Всеволодович. Слушайте. Власть большевиков, в Барнауле и прилегающей к нему Алтайской губернии, продержалась примерно полгода. За это время большевики даже умудрились, в средине зимы, провести свой губернский съезд Советов. За власть большевики старались уцепиться очень крепко. Барнаульский военно-революционный комитет контролировал казначейство, национализировал государственные банки в Барнауле и Камне, текстильную фабрику Бородиных в Бийске, а также Алтайскую и Кулундинскую железные дороги. Для общего руководства национализированными предприятиями большевиками был создан губернский СовНарХоз. Одновременно Ревком упразднил окружной суд, подчинил себе все отряды городской милиции, установил контроль над деятельностью губернских типографий. Вскоре, большевиками была введена цензура и запрещён выпуск местных газет "Жизнь Алтая" и "Алтайский луч"...
— Теперь понятно, почему исчезли енти две газеты, — сказал мой тесть. — Прошу прощения, что перебил вас. Продолжайте, пожалуйста.
— В начале весны, Алтайский Губернский Совет своим решением обязал всех частных лиц и различные товарищества немедленно сдать все излишки зерна на ссыпные пункты. Поначалу большевики пытались предложить взамен зерна различные промышленные товары, но хозяйский расчёт подсказывал крестьянам и селянам, что со сдачей хлеба нужно подождать. Всё это привело к тому, что Алтайские большевики создали реквизиционные отряды, и попросту начали изымать хлеб и различные продукты у сельского населения. Такая политика по отношению к крестьянам и селянам создала довольно напряжённую обстановку. Сельские жители прятали от большевиков имеющиеся продукты и хлеб в многочисленных лесных схронах, а сами спешно уходили целыми деревнями в леса, где создавали всевозможные партизанские отряды. Своей главной целью они поставили недопущение изъятия большевиками зерна и имеющихся продуктов. Все крестьяне и селяне ушедшие в партизаны, охотились за многочисленными реквизиционными отрядами новой власти, и, старались вернуть хлеб и продукты тем, у кого они были изъяты. Борьба различных политических партий и партизанских отрядов против власти большевиков в Алтайской губернии достигла такого большого размаха, что в самом начале лета, власть в крае вновь переменилась. Объединённые боевые отряды различных политических партий, в первую очередь правых эсеров, кадетов, меньшевиков и каких-то народных социалистов, при активном участии объединённых крестьянских и селянских партизанских отрядов, а также чехословацкого корпуса, захватили власть в Барнауле и Алтайской губернии. Первым делом представители новой власти объявили всех большевиков и всех им сочувствующих вне закона, а некоторое время спустя, все газеты сообщили, что Алтайская губерния навечно вошла в состав независимой Сибирской Республики.
— А Сибирская Республика откуда взялась? — задал вопрос Светозар.
— Новая власть учредила, — пожав плечами ответил Батька Кондрат. — Во многих городах, деревнях и поселениях новоявленной Сибирской Республики, пришедшие к власти буржуазные партии, оживлённо стали менять красные большевистские стяги и различные триколоры на бело-зелёные Сибирские флаги.
— Теперь мне всё стало понятно, — сказал мой отец. — А мы-то с Родасветом Казимировичем гадали, с какой же целью представители власти до нашего таёжного поселения приехали, да ещё в сопровождении двух десятков казаков. А они оказывается нам привозили свои бело-зелёные полотнища, но увидев над зданием нашей поселянской Управы развивающийся чёрный флаг с надписью "Анархия — Мать порядка!", и большой отряд вооружённых людей стоящий на площади поселения, сразу же убрались восвояси. Даже ни с кем из наших поселян разговаривать не стали.
— Ну такой флаг трудно не заметить, — с улыбкой сказал Батька Кондрат. — Да и мне он очень знакомым показался.
— Так два больших чёрных полотнища нам, во время последней встречи в Томске, подарили ваши товарищи, Иван Демьяныч, — пояснил Родасвет Казимирович. — На одном большом чёрном флаге уже была сделана надпись "Анархия — Мать порядка!". Его вы наверное уже сами заметили над нашей поселянской Управой. А на втором чёрном полотнище, мы сами аккуратно написали в три строки: Промыслово-охотничья артель "Урманное". Ентот чёрный флаг постоянно находился в рабочем кабинете нашего Главы поселения. Можете полюбоваться, он за вашими спинами.
Трое анархистов обернулись и посмотрели на чёрное полотнище закреплённое на стене. А потом Батька Кондрат продолжил свой рассказ:
— "Однако, на одной только замене государственных флагов, создании новых органов власти в губерниях от Каменного пояса до Дальнего Востока, формировании частей добровольческой Сибирской армии в Ново-Николаевске или размещения Временного Сибирского правительства в Омске, перемены на бескрайних сибирских просторах не закончились. Временное Сибирское правительство, а также военное руководство, обрадованное относительно лёгкими победами, над большевистскими отрядами городской самообороны и отрядами Красной гвардии, в большинстве сибирских губерний, и переходом всех ветвей власти в их руки, вместо того, чтобы начать решать жизненно важные насущные вопросы, которые накопились у населения, решило объявить войну Российской Советской Республике. Для участия в победоносной войне против большевиков и их союзников, в различных городах и крупных сёлах стали открываться призывные пункты для набора добровольцев в Сибирскую армию.
Первые победы Сибирской армии против большевиков, происходящие в центральной части бывшей Российской империи, вскоре сменились первыми поражениями. Однако, чиновники из Временного Сибирского правительства, а также военное руководство Сибирской армии, вместо того, чтобы разобраться в причинах начала поражений своих войск в боях, занялось совершенно другим делом. В самом начале осени, правительством было принято решение переименовать независимую Сибирскую Республику в Российское Государство. А уже в конце осени, военному руководству надоели пустые и ничего не значащие разговоры высокопоставленных чиновников от различных политических партий, и военные перехватили власть у гражданских. Чтобы показать всему миру, что с приходом к власти военных, теперь везде будет поддерживаться порядок, пост Верховного правителя Российского Государства занял прибывший в Омск адмирал Колчак.
Правительство большевиков узнав о том, что в сибирских и дальневосточных губерниях, для захвата власти представители буржуазных партий привлекли Чехословацкий корпус, объявило призыв в Красную армию венгров, латышей и китайцев. Последние понадобились большевикам для возврата власти в губерниях на Дальнем Востоке. В ответном шаге, эсеры из правительства Российского Государства обратились за помощью к странам Антанты, с просьбой прислать войска для борьбы с большевиками и партизанами.
Такие решения правительства Российского Государства не понравились простым жителям сибирских и дальневосточных губерний. Мало того, что были введены довольно жёсткие, а порой даже жестокие законы и порядки, так ещё и иностранные войска появились на родной земле. Они вводили свои иностранные порядки, занимались грабежами и казнями всех недовольных.
Особенно решения правительства Российского Государства и действия иностранных войск не понравились добровольцам вступившим в Сибирскую армию. Когда последние узнавали, что военные власти и иностранцы, не только реквизируют у сельских жителей зерно и продукты, так же как это делали ранее большевики, но вдобавок к тому, забирают всех здоровых лошадей на нужды Сибирской армии, уводят скотину и отбирают домашнюю птицу, то народному гневу и возмущениям не было конца и края. Все действия военных сопровождались страшными слухами, что при изъятиях, представители новой военной власти вместе с иностранцами, всех несогласных крестьян и селян целыми семьями уводят за околицу и расстреливают в ближайших рвах.
Все действия властей и распространяющиеся слухи о расстрелах крестьян и селян, привели к тому, что из бело-зелёной Сибирской армии целыми отрядами, полностью вооружёнными, стали уходить солдаты и унтер-офицеры. Они решили своими руками наводить порядок в местах, где проживали раньше, и поквитаться со всеми, кто принёс беды и несчастье в их родные деревни и селения. Таким образом Сибирская армия вскоре разделилась на две враждующие части, на белую и зелёную.
