— Хорошо, Матвей, я поверю на слово, но у Семёна на всякий случай уточню, говорил ты мне правду или нет. А на будущее запомните и своим товарищам передайте, делать вам на наших землях нечего и свои пути прокладывайте где-нибудь в другом месте. Надеюсь мы с вами поняли друг друга. Своё оружие можете забрать, а схрон для него сделаете в другом месте, где-нибудь поближе к Барнаулу. В случае надобности, быстро до него сможете добраться. Ваши винтовки мне и даром не нужны, своего стреляющего оружия вполне хватает. Сейчас идите за своими вещами, и разведите костёр на полянке, а я из своего схрона что-нибудь для жаркого принесу. За мной ходить не нужно, ежели что моя подруга вас остановит.
— Скажите, Князь, а как вам удалось рысь приручить?
— Я её не приручал. Просто помог её семейству в голодное время, поделившись охотничьими трофеями. Вот так мы и подружились. У вас чем костёр запалить имеется?
— Да, Князь, имеется.
— Вот и хорошо, не скучайте, я скоро вернусь.
Отойдя подальше, я быстро скрылся от наблюдательных глаз политических каторжников, в ближайших зарослях дикой смородины. Мне очень хотелось выяснить, правду мне сказали или нет. Сделав небольшую петлю по лесу, приблизился к разведённому костру, над которым "гости" уже повесили котелок с водой, и застал начало их разговора.
— Матвей, зачем вы всё рассказали этому Князю? — угрюмо спросил заросший до самых глаз мужик. — Он же может выдать нас властям.
— Не такой он человек, Яков, чтобы кого-то местным властям выдавать, — серьёзным тоном начал объяснять Матвей. — Князь своё слово всегда держит. Можете поверить мне на слово. Ежели моим словам у вас веры нету, расспросите про него Семёна Марковича. Он вам возможно, много интересного про этого Князя расскажет.
— Да как же можно ему верить, он же Князь? Землевладелец и эксплуататор подневольных крестьян. Устроил тут охоту на собственных землях, схроны какие-то соорудил, — не унимался Яков Ильич.
— Послушайте меня, Яша, — сменил тон Матвей, — вы с виду умный человек, а рассуждаете как последний босяк. Никакой Князь не землевладелец, и тем более не "эксплуататор подневольных крестьян". Он охотник из таёжного поселения, из той самой Ведьмовской деревни, которую попы и местные власти предпочитают десятой дорогой обходить, чтобы не получить проклятия на свою голову. Подумайте хотя бы один раз, откуда в таёжном поселении крестьяне возьмутся?
— Так почему же вы его Князем величаете, ежели он простой охотник?
— Потому что его все местные анархисты так называют. И не надо мне делать удивлённые глаза. Как рассказывал Семён Маркович, у них там все в деревни анархисты, а охотник, с которым вы имели честь познакомиться, является сыном Главы поселения, вот его Князем все и называют.
— А разве Глава поселения не является представителем государственной власти?
— У них нет. Отца Князя на общем Сходе поселения жители единогласно выбрали, это было ещё во времена первой переписи населения Российской империи. Тогда же все окрестные земли за этим таёжным поселением записали, чтобы местные охотники и рыболовы, могли в город свои охотничьи трофеи привозить и на рынках продавать. Хотите более подробно что-то узнать, то это к нашему партийному руководству. Оно через него какие-то важные дела вело. Мне рассказывали, что матушка Князя даже кого-то из руководства нашей партии у себя в поселении лечила, а потом его Князь самолично в Барнаул доставил и оставил в аптеке у Семёна Марковича...
— Но Князь же анархист, исходя из ваших слов?! Почему он тогда помогает нашей партии?
— Яша, я вас умоляю, ну что у вас за вопросы. Как не раз говорил Князь: "Нужно оставаться человеком, независимо от партийной принадлежности". Или вы с данным высказыванием Князя, таки категорически не согласны?
— Никогда не был против помощи в нашем общем деле, от кого бы она ни исходила, — угрюмо сказал Яков Ильич, и задумался.
Никто из спутников Матвея и Якова, не поддержал затихшую беседу, предпочитая только слушать старших товарищей. Поэтому я быстро покинул своё лежбище и отправился в пещеру.
Вернувшись с двумя зайцами, я быстро их разделал, отдав требуху Хозяйке, после чего, стал готовить мясо на костре. Вода в котелке уже закипела, поэтому заваривать чай я поручил Матвею. Вскоре мясо было готово, мы неторопливо молча покушали, попили чаю, а после попрощавшись расстались. "Гости" собрав все свои вещи направились в сторону Барнаула, а я соорудив волокушу и нагрузив на неё все трофеи добытые рысьим семейством, отправился в поселение...
Глава 38
Поселение "Урманное"
В Алтайском Белогорье
После моего возвращения с базы наблюдения в таёжное поселение, прошло чуть больше двух лет. Никто меня тогда, то есть в день моего возвращения, ни о чём не расспрашивал, ибо для всех поселян и моих родичей, я просто вернулся с очередного выхода на охоту на дальний урман. Тяжело нагруженная охотничьими трофеями волокуша, была тому наглядным подтверждением. Лишь на второй день, распарившись в бане, после второго захода в парную, попивая горячий взвар в предбаннике, я смог рассказать отцу, о том как поживают наши старшие родичи на базе наблюдения, а также поведал ему о возможных кровавых событиях, и про гибель империи, о которых мне рассказали дед и Мирослав Кузьмич. Отец услышав мой рассказ, надолго задумался, а на следующий день собрал общий Сход поселян и отдал всем жителям указание, приложить все силы к увеличению запасов продовольствия. Людям ничего не нужно было объяснять, ибо те, кто ездил на рынки в городах и селениях, уже рассказали всем поселянам, что торговцы увеличивают цены на все свои ходовые товары, включая продукты питания. Единственное что пока осталось неизменным, так это обмен одних продуктов питания на другие. Осознав сказанное, все жители присутствующие на Сходе, восприняли слова Главы, как заботу о выживании поселения.
Привычную повседневную жизнь в Урманном, кроме всего прочего, нарушали нехорошие новости и слухи, привозимые поселянами из различных городов и весей, куда они выезжали дабы обменять изготовленные в поселении различные копчёности и лесной мёд. Их меняли в основном на мешки с зерном и мукой. Деньги у наших поселян имелись, а у кого не было, то получали нужные суммы в Управе. Вот только торговцы, на рынках и в торговых домах, предпочитали получать не бумажные купюры, а золотые и серебрянные монеты. Они объясняли это тем, что в Российской империи нарастает напряжённость и нехватка всех необходимых товаров и продуктов, из-за затянувшейся войны между империями. Торговцы людям говорили, что довольно много составов с продовольствием уходит воюющим войскам, вот именно по этой причине в больших городах ощущается нехватка продуктов питания, а из-за этого и цены на всё выросли, особенно на хлеб.
Однажды, вернувшись из ближайшего урмана в наше поселение с очередной охоты, причём с очень хорошей добычей, я застал возле ворот родного дома только своего отца. Ни матушка, ни Яринка, ни дети, меня в этот раз не встречали. Это было довольно странно, так как моя супруга всегда чувствовала, когда я возвращаюсь домой и почти всегда встречала меня на лавочке возле ворот. Поздоровавшись с отцом, и затащив волокушу во двор, я спросил:
— Что случилось, отец? Где все?
— Беда пришла к нам в Урманное, Демидушка, — хмуро ответил мне отец. — Наш поселянский охотник Родаслав позавчера скончался.
— Как такое могло случиться? — спросил я отца, продолжая развязывать верёвки на волокуше.
— Ему на охоте повстречался медведь-подранок, в унылом отроге ближнего урмана, вот он нашего охотника и поломал. Старшие подростки из поселения за хворостом в ближний урман ходили, там в унылом отроге много сушняка за лето скопилось, вот они-то и обнаружили сначала тушу мёртвого медведя, а чуть в стороне, еле живого Родаслава. Подростки сделали волокуши и поспешно доставили израненного охотника и тушу убитого медведя в поселение. Вот только все их старания оказались напрасны, наши лекарки уже ничем не смогли помочь Родаславу, слишком тяжёлые раны им были получены от медведя-подранка. Он умер примерно через пару часов, как его доставили домой.
— Какой из трёх Родаславов погиб в унылом отроге ближнего урмана? Насколько я помню, в нашей охотничьей артели три поселянских охотника с таким именем.
— Скончался старший из охотников, Родаслав Богуславич Тарусов. Произошедшее несчастье нашего Рода тоже коснулось, ибо погибший нам сродственником приходился через твою Яринку.
— Отец, так ежели он нам сродственником приходился, то что же я ни разу не видел, чтобы Родаслав к нам в гости захаживал?
— Да заходил к нам Родаслав со своей супругой, и довольно частенько. И деток они своих приводили, они с вашими малышами во дворе играли. Если бы ты столько времени в лесах не проводил, то давно бы уже повстречался с ним и его семейством, и у нас во дворе, и за накрытым столом в трапезной. Вы же с ним, в основном по делам, иногда в Управе встречались, когда свои излишки охотничьих трофеев сдавали на благо нашего поселения. Вот потому-то ты и не мог видеть его у нас дома.
— Отец, ты только что сказал, что мы сродственниками стали с Родаславом Тарусовым через мою Яринку. А кто из её близких родичей с Родом Тарусовых породнился?
— Так Родаслав Богуславич на Милояре, старшей дочке Родасвета Казимировича, женат был. Я им много лет назад Обряд Наречения женихом и невестой по весне проводил, ибо они с самого малолетства дружны были, а вот Освящение Семейного Союза они как раз на Любомир у твоего деда прошли. Почти все поселяне тогда на их свадьбе присутствовали, за исключением малых детей. Тебе тогда всего двенадцать лет было.
— Странно, но я всё равно почему-то не помню свадьбы Родаслава и Милояры, отец.
— Ничего удивительного, Демид. Ведь ты в то время почти три недели в лесах пропадал. Я до сих пор помню, как ты моему отцу объяснял свою долгую отлучку из дома. Ты утверждал, что был занят поиском древних поселений и городов, что существовали до последнего потопа. Скорее всего из-за тех поисков, ты и не ведал про свадьбу Родаслава и Милояры. Жить они потом стали на северной окраине Урманного, где им наши поселяне, всем миром, добротный дом со всеми хозяйственными постройками срубили. Жили молодые душа в душу, сынов крепких воспитывали, а пять лет назад единственную дочку родили, Ариной нарекли. Милояра Родасветишна сама ведь приходится старшей сестрой твоей Яринушке, вот потому-то супруга твоя и пошла поддержать сестрицу во дни скорбные, а детишек с собой взяла, чтобы они с Аринушкой побыли и заботой её окружили. Не нужно, чтобы дети малые умерших в своём доме видели.
— Так ежели все детки, и наши, и Милоярины, сейчас в доме, где тело погибшего Родаслава находится, то они вольно или невольно смогут увидеть умершего.
— Не переживай, Демид, все детки сейчас в совершенно другом месте находятся. Их домой к Велесе Яровне отвели, а сия бабушка-знахарка живёт за восточной околицей нашего поселения. Её дом стоит особливо от всех, почти возле самой кромки леса. Так что там за всеми детьми полный пригляд будет, особенно за Ариной.
— А почему бабушка Велеся за ней особо приглядывать будет?
— Так ведь Велеся Яровна матушка Родаслава, а значит Арина внучкой ей приходится. Понял теперича?
— Теперь всё на свои места встало, отец. Зря я не изучал наши родовые книги, иначе бы знал, кто кому родич или сродственник. Получается, что все жители в нашем поселении, так или иначе друг другу родственниками приходятся. Я правильно понял твои мысли, отец?
— Такое положение лишь недавно в нашем поселении установилось, Демид. Да и то, только после того, как твоих младших сестёр-близняшек выдали замуж за сыновей Ведамира-бортника. Из-за такого положения, теперь мне и старшим Родов приходится подыскивать невест для наших вошедших в возраст парней в иных поселениях, а для наших поселянских девчат искать женихов в других деревнях и селениях.
— Что же дальше-то будет? — спросил я отца.
— Завтра состоится прощание с Родаславом, — по-своему понял мой вопрос отец. — Затем ему проведём последний обряд, как наши предки завещали. Мужчины уже кроду сложили на поляне с куммирами за поселением. Надеюсь, ты, как старший помощник жреца нашей веры, поможешь в проведении последнего огненного обряда. После того, как прах соберём в сосуд-хранилище и отдадим его в руки Милояре, на площади перед Управой проведём тризну по Родаславу.
— Мог бы и не спрашивать моего согласия, отец. Ты же прекрасно знаешь, что в проведении обрядов нашей веры, я тебе всегда помогу.
— Мне тебе про помощь в проведении обряда потому пришлось напоминать, что ты в любой момент опять можешь уйти на несколько дней в свои леса на охоту.
— Я понял тебя, отец. Можешь не сомневаться в моей помощи, ещё неделю после тризны я буду дома. К тому же, за несколько дней проведённых в лесу, я успел соскучиться по своим детям и моей Яринке.
— Вот и хорошо, Демид. А теперь давай-ка отнесём твои охотничьи трофеи в холодную. Как наши женщины освободятся от скорбных дел, так и займутся разделкой твоей добычи...
Последующие девять дней после тризны по Родаславу, как и было обещано отцу, я посвятил домашним делам, занимался воспитанием и обучением своих детей, и очень старался как можно больше времени проводить с моей любимой Яринкой.
Все мои старания и внимание к супруге не прошли даром. Через положенный Богами срок, Яринка родила мне очаровательную, русоволосую и ясноглазую дочку, которую мы совместно решили наречь Младославой, в честь моей прабабушки в шестнадцатом поколении предков. По случаю рождения ещё одной дочери, я устроил большой праздничный пир, для всех жителей нашего поселения, прямо на площади перед Управой, где всегда проходил общий Сход поселян. Многие люди на пиру очень удивлялись, узнав в честь кого мы с Яринкой нарекли свою малышку. Предание "О великой целительнице Младославе" помнили в каждом из Родов нашего поселения, ведь она нашим предкам, своими древними знаниями и умениями, жизни спасала. Согласно тому сохранённому в памяти людской преданию, на протяжении всей своей жизни, Младослава всегда была очень заботливой и весьма внимательной женщиной, сильной целительницей и знахаркой, до самого своего ухода в Светлый Мир Предков. Я когда впервые услышал от деда предание о ней, то поначалу даже удивился, что моя далёкая прабабушка Младослава прожила больше двух с половиной сотен лет на белом свете. При этом она не только исцеляла всех нуждающихся людей, но и обучала своему делу всех желающих девочек. Можно сказать, что все девушки и женщины, из нашего Рода, её тайными древними знаниями по целительству и по знахарству до сей поры пользуются. Да и среди сродственных нам поселянских Родов, те древнейшие знания девушки и женщины не только изучают, но и надёжно сохраняют, применяя для помощи нуждающимся людям.
Прошло четыре месяца, после рождения моей дочери Младославы, и тревожные времена опять пришли в наше таёжное поселение. Я тогда только с трёхдневной охоты домой возвернулся. Не успели мы со старшими детьми и матушкой разгрузить волокушу с охотничьими трофеями, как прибежал Светозар из Управы. Поздоровавшись со всеми моими домашними, он тихонечко сообщил мне на ушко, что меня срочно зовёт Глава на малый Совет поселения. Оставив матушку и детей заниматься и дальше моей добычей, мы вместе со Светозаром отправились скорым шагом в нашу поселянскую Управу.
