— Черт, но при чём тут разборки в песочнице?
— При том, что молодая женщина в стеснённых обстоятельствах с ого-го каким чувством собственного достоинства нашла кавалера, среди прочего ещё и знающего о её колдовских умениях. То есть идеальную вторую половинку. Начала строить с ним отношения. Обрела друзей и из кожи вон лезла, чтобы помочь им. Помочь девочке, попавшей в беду, которая ей никто. Рисковала жизнью. Рисковать жизнью в вашем обществе не принято. Повыветрилась эта практика. А она делала всё, для тебя в частности. Только представь, как сложно ей было согласиться лететь за границу за Никин счёт к тебе на подмогу? Опять же, без волшебства в вашем мире на самолетах не налетаешься.
— Я гляжу, вы неплохо так поговорили с Евой. Прямо закадычными подружками стали.
— Если бы стали, я бы тебе это не пересказывала, — скривилась Мэри-Лин. — Да, она стервозна. Но почему-то мне кажется, что стала такой и это произошло недавно. Причём вполне обоснованно — как следствие опыта. Ибо за приветливость и услужливость отблагодарила ты её знатно.
— Всё было совсем не так.
— Это с твоей точки зрения.
— То есть ты защищаешь её?
— Нужно быть снисходительной. Еве сейчас очень тяжело. Это тебе всё даётся без труда. Не только Ника. Из нас всех лишь она перебивается с хлеба на воду и украдкой наполняет холодильник из продуктовых корзин Ханны, чтобы отложить деньги на зимние сапоги. Но не смей шутить на эту тему! Я серьёзно. Ева тщеславна. Она ни за что не признается в этом и не попросит помощи.
— Тебе же призналась.
— Так вышло. Это было непросто. Она одинока. Раз обжёгшись, теперь опасается вообще кому-либо открываться. Не забывай об этом, когда захочется запустить энергетическим сгустком в преподавательский стол. Она чувствует себя хозяйкой положения только в этой сфере. Позволь ей это.
Над словами Мэри-Лин Аня размышляла долго. Под таким углом она действительно ситуацию не рассматривала. Да и касательно стеснённых обстоятельств подруга, скорее всего, права. Аня вспомнила обветшалый дом, простецкие угощения, которые раньше сопутствовали тренировкам, когда они проходили ещё в переоборудованной летней кухоньке соратницы, тогда радушной и приветливой; и даже изящное, но очень тоненькое зимнее пальтишко. Ева в нём не мёрзла — Аня отмечала вечные чёрные ногти учительницы в холодную пору. Неужто это не дань стилю, а суровая необходимость? Как... грустно. И в то же время мысли об этом причиняют дискомфорт. Аня, вольготно устроенная на иждивении родителей, не задумывалась о подобном никогда. Жалость она никак не рассчитывала испытывать к Евгении Витальевне. А вся история с Никой с нового ракурса её только усиливала.
Ровно до седьмого по счёту урока в четверг.
Живая Ева, а не та горемыка, сотканная Мэри-Лин и начавшая оккупацию Аниного сознания, вовсе не казалась жертвой чего-либо: ни бедности, ни непонимания, ни предательства. Ехидная красотка в наряде по последней моде, с завитыми локонами и профессиональным макияжем, маэстро интриг. Она ловко и быстро развеяла сомнения принцессы Авелилона и вернулась в топ-10 отталкивающих субъектов бытия.
Аня терзалась заковыристым тестом по английскому. Разобраться в нём без Кристины, которая в школу сегодня не явилась, оказалось проблематично и при идеальном знании языка. Очередное пенальти от затравленной и несчастной, уставшей от несправедливости и подлости Евы! Точно ведь составляла задания исключительно для Ани Сухановой. Как ещё объяснить заковыристость вопросов, будто нарочно выстроенных так, чтобы привилегии Языковых конфет почти не помогали? Это же сколько времени нужно было над ними просидеть, просто чтобы в итоге поставить двойку? Всё, что выведала Мэри-Лин, безусловно, печально, но, право, происходящее в школе переходит все границы. Переписывать программу с поправкой на свою личную неприязнь — не много ли она на себя берёт? И как можно сочувствовать человеку, творящему подобное?..
А даже пожаловаться некому. Мэри-Лин с матерью таки улетели в Рим, а Кристина, видимо, заболела, хотя это ей и не свойственно. Уж скорее встала бы на полчаса раньше да наведалась с Тутэллой к Ханне, но на уроки пришла бы. С ней там хоть ничего не приключилось?..
Пикнуло уведомление на телефоне. Аня осторожно разблокировала его под партой, боковым зрением следя за злокозненным педагогом. Та всё же заметила манёвры.
— Суханова, сдавай работу, — елейным тоном произнесла учительница, — я вижу, что ты списываешь.
Что, чёрт побери, тут можно списать через интернет при такой постановке вопросов?!
Аня свирепо сорвалась с места и пересекла класс, шлёпнув на стол перед Евгенией Витальевной поверх наполовину исписанного тетрадного листка телефон с открытым письмом в социальной сети, только что пришедшим от Тины.
"Пересылаемое сообщение: V_Gabriella". В нём — фото какой-то уютно обставленной спальни, явно сделанное камерой мобильного, и текст: "Вытащите меня отсюда! Эта ненормальная хочет, чтобы я с ней обвенчался!!! Эрру".
Интермедия: Мемория
Когда-то я знала всё. Что было, есть и будет. Я вышла из воды, породившей жизнь, последней, восьмой. Впитала в себя всю её память.
Тридцать тысяч лет я существовала сначала беззаботной, а потом — счастливой. Когда встретила его, покинула привычные края. Для него. Ради него.
Сотни веков гармонии... И всё рухнуло в один день. Теперь я помню. Помню, как развалилась вся моя вселенная. Смерть, разрушение и смерть — целый мир, наш незыблемый оазис, был разорён. Из-за халатности глупца. Зло уничтожило наш приют. Наше пристанище легло в руинах.
Столькие погибли тогда... Быть может, я перенесла бы всё. Но в тот страшный час не стало и его. Навсегда. Безвозвратно.
Разум был убит. А я потеряла покой... Уже навеки.
Я пыталась бороться... Наивная... Отчаяние даёт мужество. А ещё мне помогала Надежда. Я отыскала её в Галактике, опустевшей для меня.
Когда у меня появилась Надежда, мы пробовали восстановить разрушенное. Исправить роковую оплошность. Всё, чем я была, всё, что было мной, моя сила и сила моей Надежды обрели реальность. Моя память о прошлом, настоящем и будущем получила форму. Всю себя я воплотила в бесконечный туманный коридор. В нём — выходы всюду. Везде.
И всегда.
Мы хотели вернуться. Предотвратить гибель Разума. Спасти весь наш край.
Она не дала... Женщина-дымка с бездонными глазами, Падший Ангел. Посланница. Чёрный Алмаз стережёт порядок вверенной ей планеты даже из своего заточения. Она слишком могущественна для нас. Падший Ангел преградила Ворота в состоявшееся. И меня, даже питаемой Надеждой, недостало, чтобы преодолеть её. Тогда мы покинули коридор, потерявший всякий смысл.
Мы обессилели и призывали забвение.
Надежда даровала его. Сотворила оазис наслаждения на просторах ничейной планеты. На это ушёл последний остаток магии. Здесь нет воспоминаний, нет минувшего и будущего. Нет страданий и стремлений. Нет чувств — только безграничная лёгкость. Пока дурман окончательно не поглотил нас, мы искали по Галактике тех, кто нуждается в покое — и забирали их к себе. На нашу Планету Счастья.
Без этого дурмана я не могу существовать.
Я обрела себя в забытьи.
На две тысячи сто двенадцать лет. Пока чёрный ворон всё не разрушил.
Тому виной — теперь я знаю, теперь я вспомнила, — всему виной мои дети. Они так давно выросли и ушли, что и я, и мой Разум позабыли о них. Теперь я вспомнила.
Когда-то мои дети прилетели на Планету Счастья за помощью. Они отдали мне эти Книги. Книги, которые писали века. Книги, где сказано обо всем. Что было, есть и будет. Храму Знаний грозила опасность, они желали уберечь труд своих жизней. Они оставили Книги мне. Две Книги.
Это за ними прилетел чёрный ворон...
И забрал. Вот только никто не может их прочитать... Дети дали мне власть спрашивать у хранительницы, она одна способна понимать язык Книг и живёт на их страницах.
Я никогда не обращалась к ней. Никогда, пока ворон не вырвал меня из атмосферы Планеты Счастья.
Здесь, в заточении, я вспомнила всё. Всё, от чего бежала. Чего боялась. О чём не хочу и не могу знать. Я не хочу помнить. Там, на Планете Счастья, не было ответственности. Долга. Лишь настоящее. А теперь я не могу предать своих детей. Я же дала им слово. Отныне я и это помню.
И когда властная валькирия велела задавать хранительнице их Книг её вопросы, я, превозмогая тяжесть прошлого, отказалась.
Это порождение Зла сожгло одну из Книг. И знаний стало вполовину меньше.
Я склонила голову. Я озвучила её загадки. Но часть ответов испепелило пламя её ярости.
Моя мучительница ищет свою судьбу. Разыскивает создание, за которое вознамерилась выйти замуж. И зачать дитя. Тогда она обретёт могущество. То нашептала ей Река Веков.
Суженый валькирии Габриэллы обитает внутри смертной девочки. Девочка спасает мир от зла. Это всё, что смогла прочитать в оставшейся Книге хранительница.
Валькирия Габриэлла сеет по миру зло, чтобы та девочка сама нашла её. И пока она не пленит своего суженого, мне предстоит быть при ней.
И каждый день помнить...
* * *
Глава XV: Планета Счастья
* * *
В укромном уголке парка на открытом ноутбуке Кристины воины раз за разом просматривали небогатый информацией профиль отправительницы странного письма. Страница заведена пятнадцатого сентября, чуть больше двух месяцев назад. На единственной фотографии — красивая мулатка с роскошной копной кудрявых волос. Худая и подтянутая, в модном костюме. Маргарет утверждает, что наряд из последней коллекции кого-то там. Брюнетка со смолянисто-янтарными глазами смотрит со снимка исподлобья, чуть по диагонали к фотографу. И едва заметно усмехается.
Возраст скрыт, страна и город не указаны, записей на стене нет. Статус: в активном поиске.
— Враг со страничкой в "Контакте"?! — снова всплеснула руками Евгения Витальевна.
Они с Аней успели обсудить удивительное сообщение в миллионе вариаций по дороге в парк. И всласть наговорили друг другу колкостей.
— Может, это и не враг. В любом случае нам нужна комната с изображения...
Ворота, ведущие в запечатлённое место, нашлись. Но там оказалось пусто.
Сначала замок противницы вызвалась осматривать Жаклин, но Арабэлла надменно отметила, что бродить на вражеской территории следует ей, потому что она ничем не рискует. Жрицы Храма Луны выразили немалое в этом сомнение (они вообще не особо доверяли матери Мэри-Лин), но в итоге из Ворот в помещении с фотографии вышла именно Чёрная Вдова.
— На самом деле мама? просто хочет покончить со всем побыстрее, — по секрету призналась Мэри-Лин, презентуя Тутэлле итальянские деликатесы. — У неё вечером встреча с некой синьорой Бу?йо, протеже епископа забыла какой епархии. Мама? совсем помешалась на Ватикане: с утра до ночи пропадает на экскурсиях. Даже ни разу не поехала со мной на побережье! А море в ракурсе пляжа — это вам не тошнотворные волны за кормой корабля! Холодно только. Но если превратиться, а потом переодеться — шик! Я три дня назад познакомилась с Джованни — он совершенно потрясающий! Тутэлла, ты же не против третьего декабря перенести меня в Рим? Вот, возьми ещё брезаолы. У Джованни будет день рождения. А я принесу тебе самой лучшей пасты! О, он изумительно готовит!
Страж Времени уплетала лакомство за обе щёки, а вот маленькая Сонечка заграничную ветчину не оценила: плевалась добрые десять минут и выхлебала с пол-литра воды. Обвинила она во всех своих горестях, за неимением мамы, куклу Тату и взялась неистово отчитывать. Дабы отвлечь, Крис затеяла с суровой малышкой морской бой, к которому вскоре подключился Артур: Соня без помощи не справлялась.
Тина от беспечности окружающих беленилась. Она ждала возвращения Бэллы, подрагивая от нетерпения. И сверлила ядовитым взглядом всех легкомысленных соратников.
— Дичайшая история, — стрекотала русалка Алана. — Приплывает ко мне — и ну совать записочки. Я даже не поняла сразу, в чём дело! Представьте только, моя сестрица связалась с ведьмой и отдала ей свой голос! Как они вообще такое придумали! Зачем?!
— Это вроде не они, а Дисней придумал, — сочувственно сказала Маргарет. — Есть такой мультик, про Ариэль. Она хотела ноги.
— Мою сестру зовут Мисиндой, и хотела она замуж, — скривилась Алана. — При чём тут ваши мультики?
— Боюсь, твоя ведьма возжелала голос из-за этого, — заинтересовалась проблемой Аня и, сняв с полки, водрузила на чайный столик обувную коробку Подводного мира. — Вот у неё в пещере даже есть склад голосов.
— Ты знаешь, где логово Еллы?! — ахнула Алана, выдирая у Ани тетрадь номер два. — Хвала Тритону! Это точно?!
— Ну... да...
— Внутри королевства?! — продолжала причитать русалка, изучая цветные каракули. Потом сорвала с бумажного крепления морскую ведьму. — Давайте её сожжём? — взмолилась она. — Вдруг поможет?
— Есть в этом что-то неправильное, — засомневалась кошка Салли.
— Вы всё твердите, что мой мир — подложный и ненастоящий, — возмутилась Алана, сжимая ведьму и хватаясь за зажигалку Маргарет. — Так какая разница?!
И она щелкнула колёсиком.
— Что горит? — почти тут же откликнулась с другого конца туманного коридора Натали.
Ханна, нависавшая над ней с фонариком, исследовала белёсые глаза незрячей.
— Всё хорошо. — Алана затушила остатки ведьмы пустым стаканом. — Тутэлла, рыбка, давай проверим, не вернулся ли голос к Мисинде, а я прихвачу тебе за это копчёных щупалец буктузаврика.
Ханна окончила осмотр и заявила уверенно, что может убрать искусственно вызванную катаракту кольцом.
Жрицы Храма Луны протестовали. Слепая провидица боялась, что это ослабит её способности.
Возвратились сияющая Алана и жующая на ходу что-то склизкое Тутэлла.
— Сегодня великий день! — радовалась русалка. — Слушай, дай-ка я повнимательнее пролистаю эти твои тетрадки...
Но тут прямо перед ней возникла наконец Арабэлла. Да не одна.
Чёрная Вдова появилась в Воротах, которые воины нарочно не закрывали в первой комнате, чтобы сохранить связь с текущей реальностью. Она держала за плечи измождённую незнакомку в грязной и рваной тоге, когда-то нежно-розовой. Короткостриженая блондинка, исхудалая, с опухшими водянисто-блёклыми очами и трясущимися руками. Это нежданное приобретение походило на запойного алкоголика, насильно разлучённого с зелёным змием.
Бэлла не успела пояснить, зачем и откуда приволокла столь одиозную личность, теперь ошалело оглядывающуюся вокруг, потому что та внезапно выдала:
— Вот уж не чаяла когда-либо оказаться здесь снова! Кто вы такие и как попали в коридор?! Вы... — В тусклых глазах появился даже какой-то интерес, и она обозрела обстановку. — Вы живёте тут, что ли?
— Это кто?! — изумилась Тутэлла, поперхнувшись буктузавриком.
— Пленница, — хмыкнула Чёрная Вдова, переходя вслед за неизвестной на латынь (Аня и не заметила). — Нашла в одной из комнат дома, запертую. Мадам умоляла вытащить её, и я подумала, она может рассказать что-то полезное...
— К-к-к-кажется, в-в-вы не о-о-о-ошиблись, — выдавил Артур, ссаживая с колен Сонечку и откладывая исчёрканный блокнотный листок с заколдованной книгой Пушкина, которую использовал как подставку.
