После истории пегаса Эрру, когда стало понятно, что таинственный край расположен в том самом V-м измерении, где так жаждала очутиться друидесса, она даже наведалась с помощью птичек на Планету Счастья к Мемории. Но та казалась совершенно блаженной, и добиться просто вразумительной речи не удалось. А изымать Меморию из наркотического дурмана, чтобы допросить, Лунные воины запретили категорически: ещё не хватало, чтобы она, осерчав, отобрала у них право звать мисс Салин. Возможно такое или нет, воины не ведали, но хранительница Книги Знаний — не то, чем рационально беспочвенно рисковать.
И Ханна осталась не у дел: где Мир Единорогов и как туда проникнуть — продолжало быть загадкой.
Так как же назначить Единорожке встречу по своему желанию?
Пустовал причал в окрестностях замка Жанны д'Эрвэ. Опал отказывался отвечать на вопросы.
А иного связующего звена Лунные воины не знали.
Аня ушла в постель первой. Ника всё ещё взирал остановившимся взглядом в голубой экран, не замечая различий между кино, рекламными блоками, новостями и ток-шоу.
Она долго не могла забыться, наблюдая, как по потолку скользят пятна фар машин, колесящих по проспекту. А потом кувалдой обрушился сон.
Аня бежит босиком по заколдованному лесу, который кажется смутно знакомым. Изорванная ветвями ткань длинного платья цепляется за кустарники. Аня стремится вперёд — к неясной серебристой тени. Другая, тёмно-синяя, неумолимо маячит позади. Она будто не двигается, но уйти от неё никак не удаётся.
И вот поляна. С неё в небо взмывает что-то сметанно-туманное — огромный дракон. Он уносится куда-то ввысь с частичкой её самой, теряется в грозовых тучах. Хочется рвануться следом, но у Ани нет крыльев. Тёмно-синяя тень оказывается рядом. От неё веет до дрожи привычным запахом, таким родным и любимым. Но почему-то сейчас Аня вожделеет отшатнуться прочь, туда, вверх — к призрачному зверю.
Синяя тень тянет руки. "Милая..." — слышит она бархатистый тембр Ники, закрывает глаза и чувствует удар. Тяжесть в висках. И ещё так неудобно лежать: всё затекло в неестественной позе на твёрдой неровной поверхности. Сложно разлепить веки...
Аня села, морщась от шума в затылке. Всё кругом сверкало сиреневыми искрами. Подкатила тошнота.
Она не сразу осознала, что очутилась в ванной дома своих родителей. Кусочки плитняка, составляющие пол, выдавили на теле красные полосы. Голова гудит. Аня запустила в волосы пятерню — и отдёрнула от резкой боли. Её пальцы перепачкались кровью.
Это был уже не сон.
— Какого... как я... — пробормотала она, с трудом поднимаясь, и шагнула к зеркалу, чтобы понять, что приключилось. Шагнула — и растерянно уставилась в отражение.
Всклокоченные волосы куда длиннее обычного и во всём облике что-то неуловимо странное. Что-то не так.
Аня снова осмотрелась. Как она могла оказаться у папы с мамой?
Рану видно не было, она сзади, на самой макушке: не разглядеть, как ни крутись. Только саднит.
Ни передатчика, ни колец... Аня вышла в верхний коридор и застыла.
Ковёр старый... Неужто мама вывела с него пролитую Рустамом зелёнку?.. Снизу доносятся мальчишеские голоса. Аня сошла на один пролёт и с очень нехорошим предчувствием нажала на ручку своей спальни. Последний ремонт, сделанный мамой в её комнате, исчез. Аня попятилась и сунулась к Соне, где обнаружила малыша. Понадобилось больше минуты, чтобы осознать: эта крошка не старше двух лет — и есть её сестрёнка.
— Мама де? — спросила девочка.
— Соня? — прошептала Аня. — Что происходит?
— Позяни мама! — потребовал ребёнок. И для убедительности всхлипнул.
— Ок, сейчас.
Аня отступила за порог. И замерла на нижней ступеньке лестницы: в гостиной ужинали Стасик и его дружок Пашка. Но братец был вполовину худее привычного и оба они выглядели совсем детьми...
Можно даже не спускаться к Тине: понятно, что там библиотека. Это прошлое! Прошлое, когда Сонька была маленькой. Аня стремительно пронеслась мимо стола на кухню и, с радостью отыскав там Салли, закрыла дверь.
— Ты... ты тоже ничего не помнишь? — с сомнением уточнила принцесса Авелилона, и тут же потяжелела ушибленная голова. Всё кругом плыло, и она едва удержалась на ногах, прислонясь спиной к холодильнику. Рана горела огнём.
Кошка чихнула. Судя по всему, в этом времени она ещё не успела открыть подопечной её судьбу.
— Ладно... — мрачно выдохнула Аня. — Послушай... случилось что-то дикое. Ты очень удивишься, но я уже всё знаю. Знаю, что ты — моя кошка-хранительница, что я — принцесса Авелилона. И я здесь из будущего! Салли, мне нужна помощь!
Кошка не проронила ни слова.
— Салли! — возмутилась Аня. — Не молчи, ты можешь не молчать! Скажи же что-нибудь! Салли!
Кошка со скучающим видом отвернулась.
— Салли! — взмолилась Аня. — Салли, скажи хоть что-то! Я правда в курсе! Салли!
Но кошка упорствовала: отправилась к своей миске и, демонстративно обнюхав выеденное в центре содержимое, требовательно и бессмысленно мяукнула...
Принцесса Авелилона попыталась превратиться в воина — но ничего не произошло. Ведь ей пока не передали Священный камень...
Что же делать?! Надо отыскать того, кто уже обладает силой и способен прийти на выручку... Ника или Евгения Витальевна казались самым простым вариантом. Но она не знала наизусть даже телефона будущего мужа, что уж говорить о Еве! Значит... прямо сейчас заказать такси и поехать — сначала, конечно, к суженому! И Салли с собой взять.
Но на пути этого спонтанного плана встала непреодолимая преграда. Аня успела выкопать из недр котельной плетёную корзину и под заинтригованными взглядами Стаса и Паши запихнуть в неё беспричинно отупевшую кошку — ценой немалого количества глубоких царапин и болезненных укусов. Братец не преминул поинтересоваться не только тем, какого чёрта она творит, но и тем, что с её "куполом": здоровенная шишка и испачканные подсыхающей кровью волосы выглядели довольно живописно.
А родители вернулись до приезда такси.
Мама увидела увечье. Пришлось врать, что поскользнулась в ванной и стукнулась затылком. Или не врать?..
Ни о каких отбытиях из дома теперь и не заикнёшься. Вместо этого Аню без разговоров отвезли в больницу...
Сотрясение мозга. Этот диагноз совершенно не удивил принцессу Авелилона: раскалывающаяся голова, тошнота и дурнота обострились в папиной машине. Но вот ожидая вердикта врача, она выяснила доподлинно, где, а точнее когда, оказалась.
Двадцатое июня 2007 года. Аня отлично помнила эту дату. Последний день её немагической жизни. Завтра ранним утром кошка Салли впервые обратится к ней. Но если она уже жаждет передать Ане всё... почему же тогда молчала?! И царапалась, как умалишённая...
Аня пробудилась далеко не на рассвете: когда они наконец добрались до забытой комнаты, папа вколол ей прописанное снотворное. Образы из владений Морфея в сознании не зацепились.
Подниматься с постели мама не разрешала и зорко следила за исполнением указаний, но затребованную питомицу принесла. Говорить Салли всё ещё не собиралась... Аня увещевала её всеми доступными способами. Пересказала историю Авелилона, поведала о событиях будущего, умоляла и даже в итоге расплакалась с досады. Но рыжая кошка не слушала. Она вела себя как милый пушистый котёнок, подаренный на день рождения Ханне и названный той Юртиком. То есть как обычная кошка...
Мама почти не отходила от Ани, и вести хоть какую-то деятельность было затруднительно. Но принцесса Авелилона не сдавалась. Сообщив, что вышли деньги на счёте, улучила момент, чтобы попросить именно папин мобильный для звонка однокласснице. На самом деле Аня намеревалась скопировать из телефонной книжки номер Ники.
Вот только его там не нашлось. Аня чётко знала, как возлюбленный подписан в мобилке родителя — этого контакта там теперь не было.
И тогда первый раз пришла эта странная, страшная и нереальная мысль.
Она ведь ударилась... У неё сотрясение мозга... Но нет. Что за идиотизм? Не могут же человеку пригрезиться четыре года жизни в мельчайших деталях? Так не бывает.
И всё очень несложно доказать. После приступа паники Аня это уяснила. Нужно лишь проверить, соответствует ли действительности информация, которой она пока ещё не располагает. Простейшим решением почему-то показались преподаватели в государственном университете, куда старшая сухановская дочка поступит через несколько лет. И ревизировать подобное — наиболее легко.
Аня вымолила у мамы ноутбук. Ненадолго. И залезла на сайт ДНУ...
Принцесса Авелилона чувствовала, как в комнате стремительно заканчивается кислород. Или это незримый груз невероятной тяжести сдавил грудную клетку, не давая вдохнуть?..
Ни одного имени, ни одной фамилии. Все те предметы, которые изучает... будет изучать Аня, многие годы вели совершенно незнакомые люди. А некоторых дисциплин и не значилось в программе... Даже сам корпус с факультетом журналистики размещался не там, где должен был!
Но позвольте... Это безумный, еретический бред. Такого быть не может.
Аня начала читать о психических расстройствах и расщеплении личности вследствие шока или травмы, когда мама властно отобрала у неё проводник во Всемирную паутину. Нельзя перетруждать голову...
Куда уж там! Об отдыхе и спокойном сне и речи не шло!
Вечером, когда снова удалось добраться до интернета, Аня нагуглила имя актрисы, игравшей Каролину Гамлен в экранизации "Денег" Золя: её звали вовсе не Маргарет Круазэнуа, хотя выглядела она точь-в-точь как их погибшая соратница. Но эта женщина и француженкой не была — она родилась и выросла в США.
Ане теряла связь с реальностью. Вся жизнь просачивалась сквозь пальцы.
Да ладно, это же просто смешно! Нужно выбраться из дома, съездить к Евгении Витальевне и Нике. Они уже сейчас обладают магическими способностями, остаётся только всё объяснить — и вместе искать выход. Но какого же чёрта молчит, как идиотка, Салли?!
Раньше Лунные воины сталкивались с временными петлями. Но это не петля. Это кошмарное, фатальное изменение прошлого! И кто скажет, какие последствия оно за собой повлечёт...
С ужасом Аня осознала, что понятия не имеет о том, какую фамилию носит Красота: к домработнице они всегда обращались "Елизавета Афанасьевна"... И найти её в Днепропетровске — из разряда фантастики. Как и Артура в Токио, даже по Сети. Фамилия Адамс — это как Иванов почти, а к политике он пока отношения не имеет... Да ведь в 2007-м Артур и силу свою ещё не обнаружил. Впрочем, помочь мог бы Данкан... Но это утопия.
Зато вот адреса... Конечно же! Телефон Ники, хотя бы стационарный, логично глянуть в справочнике. А контакты Евгении Витальевны спросить у Бабушки, как когда-то.
Аня воодушевилась.
Чтобы снова ухнуть в ледяную пустоту. В квартире, которую в 2007-м снимал Ника и городской номер которой она откопала на сайте, трубку сняла пенсионерка, представившаяся Клавдией Алексеевной. Прописанной там, по её словам, уже двадцать семь лет.
Телефона Евгении Витальевны у Бабушки не оказалось, но она пообещала его до вечера выяснить.
— Женечка же в моём доме живёт, с родителями. Буду идти за хлебом — зайду и...
— С родителями? — сипло перебила Аня. — В вашем доме?!
— Ну да, запамятовала, как их зовут... Отец у нас ещё лекцию на уроке читал к годовщине вывода советских войск с территории Афганистана. Не помнишь?..
Всё рушилось, словно карточный замок, и Аня впала в состояние апатии на несколько дней. А после решила: раз так, стоит обсудить ситуацию с единственным человеком, которому в этом мире она доверяет.
Почти двое суток девушка, уверенная в том, что она принцесса Авелилона, шантажировала отупевшую флегматичную кошку, божась, что всё подробно расскажет своей матери. Салли это определённо не беспокоило.
Потом Аня бросила бессмысленные угрозы и погрузилась в себя. Открыться Анжеле нужно мудро. Не испугать, передать всё обстоятельно — как есть. Допустить как один из вариантов и реальную вероятность, что все Анины воспоминания — только шутка её же травмированного мозга. Допустить без истерик и криков, просто не отказываться, что и это может быть правдой. Признать, что Аня это не исключает.
Да что там... допустить... По чести, она уже практически убедилась.
* * *
Это был долгий разговор. Очень долгий разговор в саду, под яблоней. Разговор, во время которого Анжела позволила своей пятнадцатилетней дочери с сотрясением прикончить две пачки её сигарет.
Мама держалась молодцом, нужно отдать ей должное. Но без хотя бы одного, хотя бы туманного доказательства невероятной истории не соглашалась принимать её всерьёз. Мама склонялась к сложности и неизученности тонких сфер человеческого организма.
Вместе они заключили, что обращаться к так называемым специалистам — бессмысленно. Ни мама, ни Аня не верили в отечественную медицину, тем более в столь специфической отрасли. Единственное, на что обе решились, — обследование Аниной головы изнутри на видимые повреждения. Их впоследствии так и не удалось выявить...
Пока мама переваривала услышанное и думала над тем, как помочь, Аня погрузилась в сжатые пересказы книг и рецензии на фильмы. Копалась во всём, что прочитала и посмотрела за исчезнувшие из реальности годы.
Половины и вовсе не обнаружилось. А наличествующие произведения оказались не такими, как помнила Аня.
И пришлось смириться. Попробовать жить снова...
Самым тяжким было с началом учебного года встречать Кристину и Евгению Витальевну. Совсем другими. Совсем чужими.
Или сносить приезды тёти Жанны с непривычной прежней родственницей Тиной. Как раскалёнными щипцами по истерзанной плоти...
На какое-то время Аня всё-таки замкнулась в себе. Она не находила мужества просто отринуть. Чересчур многое потеряно. То есть никогда не существовало.
Она уже сошла с ума и чувствовала, что готова рехнуться окончательно.
Аня перевелась в школу в центре города. Завела друзей. Слетала на осенних каникулах с мамой и Стасом в Лондон.
Как легко, оказывается, забыть то, что так ценил, если оно исчезло. Как легко человек оставляет за спиной прошлое. От этого иногда становилось страшно: например, когда незадолго перед Новым годом умерла старая кошка Салли. Аня проревела три дня и три ночи — не только о родной домашней питомице, но и обо всей своей утраченной жизни, такой настоящей, которую так силилась вытравить из памяти и сердца.
И тогда они с мамой придумали написать книгу.
* * *
Роман, названный Аней "Осколки будущего", попал на книжные полки магазинов, когда ей исполнилось семнадцать. Вскоре она стала успешнейшей одиннадцатиклассницей в городе. Книга нежданно и быстро принесла популярность и немалые деньги. В рекордные сроки потребовался дополнительный тираж. А потом поступило предложение о покупке прав на издание "Осколков..." на английском языке.
Психическое расстройство перевернуло Анино существование, но и определило его. Стирающиеся в памяти воспоминания воскресали буквами на экране ноутбука. И сам автор со временем начал воспринимать их иначе. Большинство поклонников считало чудну?ю историю о сотрясении мозга и возникшем в голове макрокосме удачным коммерческим ходом. Так полагал даже Анин новый... то есть первый молодой человек — сын соучредителя издательства, печатавшего "Осколки будущего" в Украине, Павел. И Аня не усердствовала в том, чтобы разубедить его.
