Из СССР с любовью
Annotation
Из СССР с любовью
Направленность: Гет
Автор: Екатерина 2
Беты (редакторы): Просто еще одна ненормальная
Фэндом: Mass Effect
Рейтинг: PG-13
Жанры: Юмор, Фантастика, Психология, Философия
Предупреждения: ОМП
Размер: планируется Макси, написано 419 страниц
Кол-во частей: 42
Статус: в процессе
Посвящение: Благодарю Автора заявки за эту заявку. Вы вновь зажгли во мне нежность к советскому прошлому, в котором я имела удовольствие немного пожить.
Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика
Примечания автора: Как старый коммунист и бесконечный патриот не смогла пройти мимо заявки, тем более в рамках такой замечательной игры. Есть несколько моментов, которые не уточнены в заявке. А именно отношения при заключенном союзе. Сомневаюсь, что там царили "мир, дружба, жвачка". Скорее всего, напряженность оставалась бы и на нее я делаю определенно немалый упор. И мне, черт возьми, приятно писать о после на Цитадель именно из-за его отличия от одного знакомого альянсовского. Вероятно, нужно добавить, что любителям американских реалий это читать не очень рекомендуется. Не собираюсь грубо высмеивать "исключительную" нацию, просто на фоне ярких небыкновенных советских людей, выглядят они бледно, даже дефектно. Постараюсь сильно не трогать Шепард, ибо все мы Шепарды).
Описание: Смотреть в заявке.
Пролог (Часть первая)
Примечание к части
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Эпилог (Часть первая)
Примечание к части
Пролог (Часть вторая)
Примечание к части
Глава 1
Примечание к части
Глава 2
Примечание к части
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Эпилог (Часть вторая)
Примечание к части
Пролог (Часть третья)
Глава 1
Примечание к части
Глава 2
Глава 3
Примечание к части
Глава 4
Примечание к части
Глава 5
Примечание к части
Глава 6
Примечание к части
Глава 7
Примечание к части
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Примечание к части
Глава 11
Примечание к части
Глава 12
Примечание к части
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Примечание к части
Глава 16
Примечание к части
Глава 17
Глава 18
Примечание к части
Глава 19
Глава 20
Примечание к части
Глава 21
Примечание к части
Глава 22
Примечание к части
Пролог (Часть первая)
Колесников тоскливо осматривал трибуну, занимаемую Советом Цитадели. Заседание не могли начать без Удины, который, как водится, изображал вечную занятость, на которую ссылал все свои, ставшие регулярными, опоздания. Хотя, и на это можно было бы закрыть глаза, если бы не было кучи других недостатков и вагонетки слабостей.
«Нужно терпеть. Неважно, что этого типа очень хочется взять за ворот рубашки и потрясти хорошенько. Желательно, находясь на краю обрыва при этом».
— Прошу меня простить, — высокопарно начал подошедший к трибуне Удина. — Срочные дела в Альянсе, требующие моего участия.
— Так может вам следует работать прямо в одном из Штабов Альянса, раз вы такой нужный элемент? — предложил турианский советник.
Колесников захотел поаплодировать Спаратусу. Самый вредный из членов Совета, он никак не мог простить Альянсу небольшой войны с его народом. В СССР об этом не знали, так как осваивали планеты в других системах. Да и Военный Комитет Альянса не сильно стремился делиться с Советом Обороны своими победами и неудачами, все еще опасаясь своего старого соперника. Глупо и беспочвенно. Колесников усмехнулся своим мыслям. Если бы Генсек дал приказ, то альянсовские «тыловые» генералы проиграли бы войну, не успев задницы с кресел поднять.
Так или иначе, но к Колесникову Спаратус относился равнодушно, а Удину откровенно презирал. Наверняка, он был не единственным антифанатом грубого посла Альянса, но один из немногих этого не скрывал совершенно. Саларианский советник равнодушно переводил взгляд то на одного представителя человечества, то на другого. Азари просматривала какие-то записи на планшете. Видимо, останавливать конфликт в зародыше никто не собирался.
— Меня избрали, как единственно способного правильно донести до Совета мнение всех людей, — задрав подбородок, заявил он.
— А что, больше в Альянсе говорить никто не умеет? — с искренним беспокойством поинтересовался турианец.
Колесников вновь подавил смешок. Интересно, если для подобного рода деятельности всегда выбирали наиболее умных и способных, то как Удина попал в дипломатические органы? Если он один из самых одаренных, то какие тогда остальные? А ведь по такому, как он, будут судить обо всем Альянсе в целом. И не видать им ни уступок, ни подачек.
— Давайте не будем решать личные проблемы во время заседания, — пресекла Удину азари. — Хотя, ваши опоздания можно трактовать как неуважение к Совету. Готово ли человечество занять свое место среди нас, если не способно вовремя явиться на слушанье?
— Прошу прощения, госпожа, — выдавил из себя Удина.
— С этого и нужно было начинать, — вновь не сдержался турианец.
Азари укоризненно посмотрела на него. Колесникову стало уныло. Работа дипломата явно не для него. Терпеть долгие, нудные совещания, общаться с людьми, вроде Удины, и пытаться всеми силами не уронить авторитет родной державы. Этой работой должен был заниматься чрезвычайный посол, но генеральный секретарь счел, что военный ум справится лучше, и назначил на эту должность Колесникова, который ранее работал в Первом главном управлении КГБ, в службе «А». Иначе говоря, он руководил тайными операциями и подчинялся напрямую председателю. Сейчас начальников стало слишком много, а видеть свое лицо на всех мониторах Цитадели было и вовсе неприятно. Ему, как разведчику, это казалось полным провалом, ибо следы оставлены повсюду, и каждая собака знает, где его искать в случае нужды. Казалось бы, став публичным человеком, можно уже забыть о львиной доле осторожности и расслабить ягодичные мышцы, но нет. Не получалось. Прошлое крепко держало его за эти самые ягодичные мышцы, а старые страхи, опасения и привычки не стремились покинуть разум. Хотя, такая верность отработанным рефлексам, вероятно, и послужила причиной его нового назначения. Он аккуратен, собран и немногословен. Типичный шпион на службе Страны Советов. Болтун Удина рядом с ним выглядел говорливым недоумком. Что ж, это было мелочью, но довольно приятной.
— Вы просили аудиенции у Совета, товарищ Колесников, — вывела его из размышлений азари.
Мужчина перевел взгляд с Удины на советника азари и всмотрелся в мягкие, зеленоватые глаза Тевос. Она единственная, кто обращался к нему этим замечательным, ласкающим слух любому советскому человеку, словом. И звучало это не в издевательской «удиновской» манере, а искренне. Хотя Колесников и недолюбливал инопланетян, азари ему нравилась. Всегда спокойная и рассудительная, в отличии от своих нетерпеливых «коллег по цеху».
— Да, госпожа. Я хотел доложить Совету о новом проекте, разрабатываемом в Скиллианском пределе, — на инструментроне Колесникова высветились чертежи станции. — Мы хотим сделать некий аналог Арктура, но нацеленный исключительно на военные нужды. Вполне вероятно, что батарианцы в эту систему не сунутся, но на всякий случай.
— Вам нужна какая-то финансовая поддержка? — недовольно спросил турианец. — Эта система передана под контроль людям, так что вы не обязаны отчитываться перед Советом за каждый чих в углах галактики.
— Я отчитываюсь перед вами лишь только потому, что это не проект всего человечества. Это разработка советских ученых. Альянс не имеет к станции никакого отношения. А касательно ресурсов, то проблем с ними у нас нет. Мы занимались добычей полезных ископаемых, пока… — Колесников скосил глаза на кипевшего от негодования Удину. — Пока Альянс был занят другим.
Очень хотелось уточнить, чем другим, но злить Удину на глазах у всей аудитории было бы глупо, хотя и приятно.
— Пока Альянс был занят войной с турианцами, верно? — подсказал Удина. — То есть вы хотите растрачивать ресурсы на постройку совершенно ненужного объекта, но при этом отказались софинансировать проект Альянса по постройке новейшего корабля?
— Мы же не ваши личные ресурсы собираемся растрачивать, посол? — устало потер виски Колесников. — А постройка вашего корабля не заинтересовала наш Совет Обороны. Так что недовольство проявляйте на его заседании. С удовольствием организую вам встречу.
Удина прищурился, вглядываясь в типично-славянские, голубые глаза Колесникова. Вероятно, пытался убить взглядом, но куда канцелярскому работнику, не поднявшего за жизнь ничего тяжелее стакана виски, было тягаться с тяжелым колющим взглядом советского разведчика. Удина опустил глаза, признавая поражение. Колесников пообещал себе: непременно утопит в фонтане Президиума этого выскочку, когда генсек, наконец, отзовет его с этой неприятной службы. Профессиональное чутье подсказывало, что человек он ненадежный, продажный. Но сейчас он не мог себе позволить оскорбить Удину, даже находясь наедине с ним. У этого мошенника вполне мог оказаться жучок в трусах, и он, бедолага, конечно же, выставит на всеобщее обозрение проступок советского посла. Сам же Колесников не пытался казаться лучше, чем этот альянсовский дипломат. По его скромному мнению, Удина сам легко выставлял себя дураком, то есть с негласной работой бывшего разведчика он справлялся сам. Что ж, хоть что-то у него получается хорошо.
— Ваше разделение власти нам непонятно, — заговорила азари. — Почему люди не могут договориться и создать единственное правительство? Работать с вами очень неудобно.
— С коммунистами невозможно договориться, госпожа, — сел на любимого конька Удина. — Большинство переговоров с ними еще до Первого Контакта кончались скандалами.
— Которые нам устраивал Альянс, — закончил за него Колесников. — А что касается единого правительства, то решение этого вопроса только в компетенции наших глав. Я не имею права обсуждать их решения.
— Вы очень аккуратны в словах, это близко к политике азари, — сказала Тевос.
— Они не только в словах аккуратны, госпожа, — не мог угомониться Удина. — Во всем аккуратисты. Аккуратно не лезли в войну с турианцами. И наверняка смеялись, слушая новости с «Блица».
Колесников выключил инструметрон и вновь посмотрел на посла Альянса. Не объяснять же ему, что СССР занимался поиском ресурсов в отдаленных системах и не лез в дела Альянса. Да и Комитет Обороны не сильно стремился посвящать «этих проклятых коммунистов» в свои беды. В итоге каждый получил свое: СССР — ресурсы, а Альянс — мини-войну с одной из рас Совета и позор Элизиума. Хотя они и считают позором то, что один, не шибко умный солдат, по мнению СССР, устроил кровавую баню, не жалея ни своих, ни чужих. Все было второстепенно для Альянса. Быстро подработанные факты о минимальных потерях, практически канонизированный образ бойца-смертника и пара-тройка героических фильмов, от которых Совет обороны рыдал от смеха, поглядывая на бравый, но потешный альянсовский десант, представленный в видеохрониках.
— Я не собираюсь обсуждать это с вами, Удина. Могу лишь повторно предложить встречу с Советом Обороны, — Колесников позволил себе улыбнуться. — И я бы многое отдал, чтобы на ней присутствовать.
— Вы не кажетесь нам настолько разными, чтобы не суметь договориться. Я выражаю надежду всего Совета, говоря о том, что хочу видеть только одного посла перед собой, — заговорила даллатресса. — Заседание окончено.
Колесников склонил голову и неспешно направился к выходу. Удина вскоре догнал его и зашагал рядом.
— Не жмет повязочка? — кивнул он на руку Колесникова. Ответом ему был хмурый взгляд разведчика, и Удина поспешил сменить тему. — Вы со своим стандартным мышлением вряд ли представляете себе масштабы строительства проекта «Нормандия». ЦК еще не раз пожалеет о своем игнорировании. Или коммунизм, как идеология, запрещает работать вместе с демократическим государством?
— Шел бы ты, Удина к такой-то матери, — миролюбиво отозвался Колесников. — Пока демократия, как идеология, держит индейцев в резервациях, с тобой, рабовладельцем, даже говорить не хочется.
Поймав на себе непонимающий взгляд посла, Колесников вздохнул:
— Учи историю, паря. А что до проекта… Тратить средства на один корабль, хотя за них можно построить добрую сотню, нелепо. К тому же по типу он напоминает наши «транспортники». Тут и бухгалтером быть не надо, чтобы посчитать, что нужнее и выгодней.
— Но мы же должны сотрудничать, — как-то потерянно произнес Удина.
Колесников остановился, рассматривая посла. Он готов был поклясться, что за все время общения впервые его голос прозвучал искренне, без ломания. Но все-таки с ним лучше быть осторожнее. Мало ли, вдруг дипломатов Альянс обучает в Актерских школах? Сомнительно, но вечное шпионское «вдруг» никак из головы не шло.
— Этим мы и занимаемся. Может, не в той манере, в которой хочет Совет, но все-таки это прогресс. Мы разговариваем на одном языке и стоим на одной трибуне. Для начала неплохо, — Колесников даже по плечу Удину похлопал.
— Постройка станции в той системе — перестраховка. Можно быть и порациональней, — Удина все еще задумчиво разглядывал собственные ботинки.
— От излишней осторожности еще никто не помер. История рассудит, что лучше — один корабль или станция с несколько сотнями истребителей. Мое дело — донести это до Совета и лично до вас, — Колесников подошел к стоянке такси. — А теперь прошу прощения, но меня ждет отчет.
— Вас и звание СПЕКТР не интересует? Я не понимаю ход мышления генсека. Это ведь дает власть и ставит человечество на более выскую ступень, — остановил Удина Колесникова.
— Если это дает власть, то становись СПЕКТРом, — улыбнулся разведчик.
— Так не получается у Альянса пока…
— Тогда не становись, — последовал ответ.
Уже в аэрокаре Колесников задумался о словах Удины. Дает власть, возвышает… Что ж, пусть возвышаются, сколько влезет. Даже интересно посмотреть, чего сможет добиться Альянс на Галактической арене. А если вдруг у него неожиданно что-то получится, и они решат, как обычно, что СССР сильно мешает, война будет не сильно длинной. И ядерное оружие тут даже ни к чему. Достаточно будет создать диверсионный отряд, который выкрадет у альянсовских биотиков их паек.
Примечание к части
Что-то вроде пролога. Не стала писать о возмущении Совета по поводу разделения власти, так как это и так очевидно. Имя Генсеку не даю принципиально, так как хочу его сделать дикой смесью, гибридом всех знакомых нам по истории руководителей.
>
Глава 1
Связь с родиной можно было поддерживать круглосуточно, благо прогресс не стоял на месте, но одного только созерцания на экране Колесникову было мало. Хотелось поваляться на траве, не думая ни о чем. И воздух вдыхать не отфильтрованный и искусственный, а родной, свежий, живой. Он в кабинете даже картину повесил с изображением Кремля.
