С высоты своих лет и количества опыта, Хакет перестал видеть в соседнем государстве благородную державу. Все было слишком практично, слишком расчетливо. В дружбе такого нет и быть не может. А еще раздражали бесконечные попытки насадить собственные ценности. Хакет не любил лезть в чужие дела и предпочитал, чтобы никто не лез в его собственные. На уровне государства особенно. Свободы Альянса СССР высмеивал, равное отношение к женщинам и мужчинам, как рабочим и военнослужащим не понимал. Зато советские дипломаты ожесточались, когда альянсовские говорили о безбожии, слишком жестких законах и полном отстранении народа от власти. Такие щелчки по носу вызывали у совков негодование, и они тут же тянулись за талмудами своих вождей и цитировали зарвавшимся «альянсовским мальчикам» какие-то, на их взгляд, умные, но устаревшие мысли идеологических проповедников. Не сами рассуждали, а лишь тыкали в строчки. Хакет, далекий от политики, этого не понимал. В отношении внутренней политики СССР оставался консерватором, не желающим избавляться от ветхих предрассудков.
Услышав призывный сигнал личного терминала, Хакет ответил на вызов. Возникшая голограмма Михайловича, несмотря на все те тревожные мысли, которые посещали все чаще, радовала глаз.
— Стивен, мне нужен совет, — не поздоровавшись, начал советский адмирал.
— Неужели? А когда мне был нужен, ты просто отключил связь, — напомнил Хакет.
— В отличие от тебя, я ношусь по Цитадели с высунутым языком и решаю наши проблемы, — обиделся Михайлович. — Как мальчик тут скачу, а мне, между прочим, годков уже немало.
— Что случилось? — поинтересовался Хакет, откладывая планшет.
— Докладаю. Турианский флот прибывает в систему Вдовы. Потрепаны корабли наших друзей так, что я почти плакал. Три дредноута они потеряли, что печально. Будем надеяться на твои, когда решим, что пора сбрасывать это жнецово-машинное иго. Ну и общался с кварианским адмиралом. По словам юной прелестницы, геты неагрессивно настроены. Вывод: нужно помочь им и кварианцев… Отодвинуть.
— Нет, — решительно ответил Хакет. — Мы не будем помогать синтетикам. Ты в курсе, что Жнецов интересует именно органическая жизнь, а не роботы? Мы должны быть вместе, а не жертвовать друг другом.
— В другое время я считал бы так же, но вот данные о флоте гетов заставляют меня быть мерзким циником. У кварианцев корабли потрепаны временем и гетами. А вот у наших будущих соратников все отлично. Тали рассказала мне о дредноуте, который синтетики построили. Я составил характеристику с ее слов, так что, возможно, есть неточности. Отправлю тебе вместе с отчетом о наших потерях, — Михайлович посмотрел, как облегченно вздохнул Хакет. — Если у них еще хотя бы парочка таких имеется, то они мои новые лучшие друзья. Я решил отправить несколько разведывательных кораблей для проверки данных этой Тали. Если корабли гетов действительно так хороши, и синтетики настроены на сотрудничество, то с кем дружить против Жнецов, на мой взгляд, очевидно.
— Допустим, они согласятся сотрудничать. И что ты скажешь кварианцам? Они тогда автоматически становятся врагами человечества, — поинтересовался Хакет.
— Радуйся, что у тебя есть хитроумный я, — улыбнулся Михайлович. — Кварианцы прекрасно знают, что человечество разрознено. Нет единого правительства, а значит, злиться на всех людей в массе бессмысленно. Они будут злиться на Союз, а вот Альянс и милый дедулька адмирал будут им хорошими товарищами. Смекаешь?
— Во-первых, мы ровесники, так что ты такой же милый дедулька, как и я. А во-вторых, нет, не смекаю. К чему это все? — Хакет вгляделся в хитрые глаза советского адмирала.
— Будете оказывать поддержку кварианцам и осуждать нас всеми силами. А мы так же поступим с гетами. А когда будем освобождать Землю, и те, и другие будут обязаны выполнить договоренности. Так что будут тебе и геты, и кварианцы.
— А если потребуется вооруженное сопротивление? Что, будешь мои флоты долбать так же хитроумно, как выдумываешь вот такие планы? — не согласился Хакет.
— Да никто никого не будет долбать. Если мы вклинимся в их отношения, то будет больше дипломатии, чем военных стычек. Конечно, времени уйдет побольше, но что нам терять-то, кроме жизни? А жизнь — это, в общем-то, дерьмо, с дерьмом не жалко расставаться. Просто если одна из рас не согласится на мир, отступимся от нее. Скажем, что нам не до войны с не пойми каким врагом. Но я положил глаз на дредноут гетов. Мой-то крейсер покоцали, а на другой переселяться не хочется. Буду ездить по космическим дорогам на дредноуте.
— Гетский дредноут… Да прыгай сразу на Жнеца и на нем катайся. Солидно выйдет, — Хакет помассировал виски. — А что у тебя за дела на Цитадели? И почему Шепард до сих пор не отправлен на «Арктур»? Укрываешь преступника, Борис?
— Укрываю. В своей каюте пледом укрываю, ибо делать в военное время адмиралу больше нечего, — отозвался Михайлович. — Ты думай, что говоришь-то. Моя законопослушность превышает все возможные границы. Просто, мне он пока нужен. И «Нормандия» твоя тоже. Могу отправить их тебе хоть сейчас, но у тебя в них необходимости нет. А мне СПЕКТР пригодится… в кое-каких делах. Ничего пока тебе не расскажу! Но есть у меня еще одна мысляпа… Впрочем, тоже скину мои размышления в письменном виде. Рассказывать долго.
— Ты ведешь письменные записи? — удивился Хакет.
— Конечно, — серьезно отозвался Михайлович. — Ну да ладно, бывай. Отправляю отчеты. Потом выскажешься по поводу всего происходящего. Так отправлять тебе Шепарда в кандалах или дать подышать одним воздухом с милейшим советским адмиралом?
— Мне «Нормандия» здесь особо не нужна пока. Да и не хочу я во внутреннюю тюрьму Шепарда отдавать. От него больше проку на воле. Но под твою ответственность, Борис, — согласился Хакет.
— Вот и ладненько. Мне иметь дело с саларианцами предстоит. Думаю, поддержка СПЕКТРА в переговорах не помешает, если они вдруг захотят что-то сокрыть. У СПЕКТРов ведь есть допуски ко всей информации, да?
— Да, только саларианский ГОР знает, что этот конкретный СПЕКТР еще и арестант, так что не думаю, что звание ему поможет. А что с саларианцами за дела у тебя?
— В отчетах почитаешь. А мне бежать пора. До связи, — попрощался адмирал.
* * *
Генсек читал пришедший отчет от Михайловича и хмурился. Вроде бы везение адмирала, которому время для отступления дал флот Альянса, было похвальным, а потери были не столь катастрофичны, но все равно угнетала та легкость, с которой Жнецы расправлялись с флотом. Из-за атак несколько заводов на отдаленных планетах были потеряны, и возмещать летные единицы становилось все проблематичней.
А еще появилась легкая депрессия из-за постоянного нахождения под землей. Хороших новостей не было. Радовало только то, что выходы из бункера по-прежнему были свободны, а атаки наземных сил Жнецов успешно отражались.
Генсек посмотрел на капсулу Ленина, которую успели перетащить. Мавзолей, в котором она находилась, был разрушен, но это не беда. Построить новый всегда можно. Правительство СССР выглядело эдакими некрофилами в глазах всего галактического сообщества, которое было в шоке, узнав о таком высоком отношении к давно покойному вождю. Хотя и сами они были не святыми, но в Кремль после первого контакта стали приходить массы осуждающих писем с оригинальным, на взгляд инопланетян, предложением захоронить или сжечь святыню. Мол, варварские традиции бесят цивилизованную галактику. Генсек удивился такой реакции, когда узнал о ней. Есть Ильич не просил, особо затратного ухода за собой не требовал… Да и в конце концов, предки ведь для чего-то положили его на всеобщее обозрение. И кто он такой, чтобы плевать на их желания? Рассуждение об этом всегда приводило его к мысли, что не он готовил лежанку вождю в Мавзолее и не ему его с этой лежанки убирать. Конечно, соседствовать с покойником не было пределом его мечтаний, но и отдавать непричастного Ильича иродам-Жнецам не хотелось.
— Вызывали? — спросил вошедший протеанин.
— Да, Явик, входи. Ты только что с поверхности, судя по виду. И как там на твой взгляд дела обстоят? — поинтересовался генсек.
— Никак. Редкие группы хасков нападают только тогда, когда кто-нибудь из вашего командования выходит на связь. Сам город в руинах, и Жнецы, видимо, потерявшие интерес к пустым территориям отходят на запад, на территории второго вашего государства, — Явик брезгливо поморщился. — А неэвакуированный Альянс оказывает им сопротивление.
— Пусть оказывает. Они герои, а мы сидящие в тылах трусы, но обезопасившие население. Все правильно. Все по плану. Значит, если Жнецы отступают к границам Альянса, наша часть планеты будет от них свободна вскоре?
— Это ничего не меняет, — покачал головой протеанин. — Армии нет. А если будете выходить на связь чаще, то они нагрянут вновь. И больше их не будут отвлекать ваши наземные постройки, потому как их нет. И вот тогда они всерьез займутся этим убежищем. Не самым надежным, кстати.
— И что ты предлагаешь? Отправиться на «Арктур»? Или на Цитадель? Ты рассказывал, что в ваш цикл ее сразу захватили.
— Но не уничтожили же. Жнецы не станут уничтожать свои творения. Это противоречит логике ИИ. Раз создали, значит надо. А захватить ее при помощи одурманенных не так уж и просто. Мы ее потеряли, потому что были не готовы. Вы же знали о Жнецах. Вести дела на Цитадели сейчас безопасней, а от просиживания здесь толку нет.
Генсек задумчиво почесал подбородок.
— Да уж, связь здесь гораздо хуже, чем мы предполагали. Землю нужно покинуть. Ты уверен насчет безопасности на Цитадели? Мне уже наскучило бездействовать здесь и наслаждаться редкими рапортами.
— Уверен.
— Товарищ генеральный секретарь… Шифрограмма с «Кроноса», — объявил забежавший возбужденный оператор.
— Что там? — заинтересовался генсек.
— Убит враг трудового народа Призрак. Официальная версия: месть турианцев за проводимые над их расовыми братьями опыты. Готовы выполнить любое другое задание партии, — прочитал раскрасневшийся оператор.
— Прекрасно, — потер руки генсек. — Это отличные новости. Одной головной болью меньше. Передай ответ… — генсек задумался, подбирая слова. — Приветствуем героев. В причастных к казни Призрака видим настоящих идейных борцов за интернационал. Надеемся на полное уничтожение криминального синдиката.
Генсек помолчал.
— А связные там надежные люди? Или лучше не отправлять ответ?
— Там работают только сотрудники. Вербовать кого-то из окружения Призрака мы не решились. Многие агенты были внедрены еще до предательства Петровского, — ответил оператор.
— Надо же. Был председателем, но остался в неведении относительно таких решений. Я начинаю волноваться за то, сколько я всего упустил, когда занял его место, — генсек принялся вышагивать по помещению. — А еще говорят, что это КГБ управляет страной.
Оперативник молчал.
— Ладно, передавай. Самое главное сделано, остальная работа по развалу «Цербера» будет лишь приятным дополнением. Петровскому нравится считать себя благородным. Он не будет вставлять нам палки в колеса хотя бы из сочувствия к Родине. Не зря же он советский парадный мундир таскает, а не униформу «Цербера».
Оперативник кивнул и, отдав честь, вышел.
— Предатели… Как же быстро они появляются в случае неразберихи. Я думаю, если бы Жнецы вместо того, чтобы атаковать и одурманивать, вначале сулили бы какие-нибудь бонусы, то нашлись бы и такие, кто их с цветами встречал, — рассудил Явик.
— Призрак был бы первый в этом ряду. Сказал бы очередной бред в свое оправдание про заботу о людях, про единую нацию и побежал бы кланяться. Все предатели одинаковы, даже если эти предатели считают себя идейными. Идею может диктовать только государственная власть, а никак ни вот такие клоуны, как Харпер — генсек потрогал капсулу Ленина. — Есть один человек-исключение. Но он был не один и к терроризму не призывал.
— Так гласит ваша история. Альянс же считает иначе, — отозвался Явик.
— Пусть считает. Заблуждаться мы им запретить не можем. Да и зачем народу знать о грязи в своей истории? Лучше пусть будет побольше доброй, воодушевляющей истории. А что мне рассказывать своим дочерям? Что мои предки были кровавыми палачами? Нет, конечно.
— Согласен. Ложь, которая сплочает народ, полноценной ложью не считается, — согласился Явик. — Какие будут дальнейшие приказы. Признаться, мне надоело отсиживаться в тылах.
— Не спеши умирать. Боев еще хватит. Цитадель… Осуществлять руководство под носом у Удины будет весело. Следует обдумать, когда и как отправляться.
* * *
Михайлович расхаживал по посольству и жутко злился на нового посла, который не сидел на месте. То ли дело раньше: зашел, нахамил, откушал чаю и со спокойной душой отправился на корабль. А что сейчас? Ни тебе посла, ни тебе чая с булочками, ни тебе корабля. Проклятая нищета.
— Товарищ адмирал, может, уже отправимся на Сур'кеш, — заговорил Шепард. — Особого толка в нашей беготне нет, а там на Земле люди гибнут.
— Не обгоняй время, Шепард, — ответил Михайлович. — Надо не сломя голову нестись куда-то, а все обдумать хорошенько. Не хватало еще туда просто так проездить. Увижусь с примархом, тогда и устремимся.
— Турианский примарх не обитает в посольствах людей, — справедливо заметил Шепард.
— Иди ты, — Михайлович сделал вид, что сильно удивлен. — А где ж ему еще быть, если не здесь? Ладно, партия с вами, господа. Нет посла, пойду повидаю Удину. Его кабинет же именно здесь находится?
— Удина ни в каких делах не помощник, — предостерег майор адмирала.
— Без сопливых щи посолим, — отозвался Михайлович. — Вы тут пока поскучайте, а я схожу переговорю с советником. Если увидите нашего посла, стреляйте ему по коленкам, дабы он опять от меня не убежал.
— Вы серьезно? — округлил глаза Аленко.
Михайлович лишь отмахнулся. Невероятно скучное общение с альянсовскими офицерами напрягало.
— Туки-туки, — сказал Михайлович, заходя в кабинет Удины. — Кто в теремочке живет?
— Адмирал Михайлович. Приветствую. Неожиданный визит, — поднял голову Удина, кропотливо перебирающий планшеты. — Каким ветром?
— Морским. Теплым бризом меня к тебе занесло. Ничего, что я тыкаю? Мы же с тобой не чужие, а почти братья, — Михайлович подошел к стулу. — Можно я на него опущусь?
— Присаживайся. Я бы не назвал нас братьями. Мы даже не общались толком, — Удина подошел к окну. — Так что тебя привело ко мне?
— Корысть. Исключительно она. Есть у меня мысляпа одна… Но одна формальность убивает. Почему у нас только один СПЕКТР? Давай другого придумаем? — предложил Михайлович.
— И его посадим и посмотрим, умеют ли СПЕКТРы размножаться, да? — ухмыльнулся Удина. — Не хватало еще раз опозориться перед Советом.
— Чувство юмора присутствует? — удивился Михайлович. — Я чувствую, мы с тобой договоримся. Есть на примете у меня майоришка, который без командира ни чихнуть, ни пернуть не может. Отличный вариант. Я подстрахуюсь в общении с саларианцами, а ты получишь личного лакея. И все рады.
